Юнкер

Глава 17

К такому меня жизнь, признаться, не готовила. Таинственный заговор, который пока что оказывался не по зубам даже всемогущему Третьему отделению, не только угрожал моей семье извне — но и, похоже, уже подтачивал род Горчаковых изнутри.

Если Воронцова не соврала. Если Миша не выполнял какое-нибудь секретное поручение деда — вроде моего, только в сотни раз сложнее и опаснее.

Или если сам дед не вел какую-нибудь игру, о которой я при всем желании не смог бы догадаться. В конце концов, в его поступках уже не раз находилось двойное дно…

И кто сказал мне, что не может быть и третьего? Что за не самой удачной партией по разгрому тайных врагов, которую я неосторожно сорвал, не скрывается другая — беспроигрышная и блестяще выверенная? В которой вся шумиха вокруг Воронцовых была лишь отвлекающим маневром, призванным оттянуть внимание от по настоящему важного. Спектаклем, предназначенным для Багратиона. Или самой государыни Императрицы. Или древних Одаренных с Дроздовым во главе.

Или вообще кого угодно. В том числе даже для меня… А почему нет? Я уже пошел против деда, уже успел продемонстрировать верность короне и государству. И — чего уж там — некоторую лояльность главе Третьего отделения лично. Получил из рук Багратиона орден. И если дед каким-то образом догадывался о моем происхождении… или знал наверняка?

В конце концов, именно он отправил меня на поиски дочери Колычева, где меня поджидал убийца с «глушилкой» магии.

Нет, не может быть!

— Выдохни, Горчаков… — пробормотал я, сжимая вспотевшей ладонью цилиндрик из прохладного металла. — Даже если ты и не Горчаков — выдохни!

Такси появилось чуть ли не сразу — будто поджидало где-то за углом. Прямо до Фонтанки я не поехал — попросил остановить за пару улиц и на всякий случай еще минут десять петлял по дворам. Вряд ли кто-то мог следить за мной от училища или поджидать на набережной неподалеку — но мало ли…

В конце концов, мне прямо сказали, что появляться здесь не следует.

Но — надо. Дед слишком далеко, и к разговору с ним я не готов… пока не готов. Не сейчас. Чуть позже — когда сам пойму хоть что-то. В конце концов, чтобы обвинять в измене родного брата, неплохо бы иметь что-то посерьезнее слов перепуганной женщины. Пусть не доказательства — их все равно неоткуда взять — но хотя бы…

Уверенность?

Да, пожалуй, так. Ее мне как раз и не хватало. Миша, конечно, никогда не блистал ни выдающимся умом, ни какой-то особенной привязанностью к братьям. Но спутаться с теми, кто убил Костю?‥

Неважно. Сейчас у меня есть и другие дела. Пусть не посерьезнее, но те, что я хотя бы смогу закончить до того, как дежурный обер на рассвете поднимет роту и обнаружит в дортуаре одну пустующую койку.

Конечно же, если повезет… Но я почему-то твердо знал, что тот, кто мне нужен, сейчас где-то здесь.

Но не на своем законном месте.

Потому что как раз его занял я, проникнув в святая святых тайной полиции. Не через парадный вход, а скрытно, как вор, под покровом ночной темноты. Невидимый ни для человеческих глаз, ни для чутья Одаренного, ни даже для самых крутых магических «сигналок» и охранных заклятий.

Я уселся прямо в начальственное кресло. Дурацкий, откровенно хулиганский и даже ребяческий жест — но мне почему-то хотелось встретить хозяина кабинета именно так. Но когда за дверью раздались шаги — тяжелые, будто усталые, какими им и положено быть в три часа ночи — я на всякий случай чуть втянул голову в плечи.

Сейчас начнется.

— Саша?! Да какого?‥

На ладони Багратиона вспыхнуло — и тут же погасло — боевое заклятье запредельной мощи. Не Горыныч или Свечка: такое запросто обратило бы меня в пепел — а заодно прожгло бы и в стене аккуратную круглую дырку.

Но глава Третьего отделения умел соображать быстро — даже быстрее, чем лупить убойной магией. А настольная лампа давала хоть и немного света — но все же вполне достаточно, чтобы разглядеть лицо того, кто уселся в кресло за столом.

— Потрудись объясниться. — Багратион устало вздохнул и прикрыл за собой дверь. — Но для начала скажи, как ты вообще сюда попал. Если нашу защиту может вскрыть несовершеннолетний, местных дармоедов пора отправлять на пенсию.

— Ваши люди не виноваты, — отозвался я. — Уж поверьте, ваша светлость… И позвольте начать с самого начала.

— Позволяю. — Багратион махнул рукой. — Только постарайся не затягивать. Я все еще надеюсь сегодня поспать хоть бы час или два.

Не знаю, чего светлейшему князю стоило держать себя в руках — но он держал. Так, что я даже не пытался пробиться сквозь его внешнюю невозмутимость… А может, Багратион действительно не так уж и удивился. В конце концов, за годы службы в тайной полиции наверняка видишь что-то посерьезнее, чем один не в меру талантливый и прыткий князенок.

— Сегодня утром в доходном доме на Старо-Пороховской дороге убили человека, — начал я. — Вам об этом что-нибудь известно?

— В Петербурге кого-то убивают каждый день. — Багратион сложил руки на груди. — Особенно в дешевых доходных домах на окраине. И если ты думаешь, что я должен читать все отчеты от городовых — подумай еще.

— Не думаю. — Я пожал плечами. — Но этот случай, как вы понимаете, особый. Этот человек пытался убить меня. Мне пришлось защищаться… Но и это едва ли покажется вам интересным.

— Покажется, — буркнул Багратион. — Продолжай.

— Перед тем как стрелять в меня, убийца сначала пытал, а потом задушил проводом от радиолы девушку. Которая совершенно случайно оказалась незаконнорожденной дочерью уже известного вам… персонажа. — Я откинулся на спинку кресла. — Сергея Ивановича Колычева.

Багратион не ответил — но по его молчанию я понял, что и об этом его светлость не знал ничего.

— Заговоры в армии, убийство князя среди бела дня… — нарочито-задумчиво проговорил я. — А теперь еще одно покушение — и вам об этом даже не сообщили. Похоже, дела у Третьего отделения собственной канцелярии ее величества не очень. Не правда ли, ваша светлость?

— Если бы дела шли хорошо, мне не пришлось бы просить помощи у несовершеннолетнего. За последний месяц я потерял шестерых агентов, Саша… Шестерых! И заменить их попросту некем. — Багратион сердито сверкнул глазами — но тут же взял себя в руки. — А работы становится только больше. И если ты знаешь, как исправить все это за неделю — будь любезен! А я с радостью навсегда уступлю тебе кресло, которое ты так кстати занял.

Мне вдруг стало стыдно. Конечно, Багратион взвалил на меня кое-какие вопросы, не спрашивая, и я в каком-то смысле чувствовал за собой моральное право отыграться — хотя бы таким дурацким способом… но явно перегнул палку. В конце концов, передо мной не однокашник из училища и даже не родственник.

Но это не точно.

— Прошу меня извинить. — Я поднялся и вышел из-за стола. — Мне не стоило…

— Извинения приняты, — усмехнулся Багратион. — Но если тебе больше нечего мне сказать — можешь быть свободен. И на всякий случай: если еще раз позволишь себе подобные выходки — я вышвырну тебя вон.

— Поверьте, ваша светлость, у меня было бы и мысли тревожить вас без значительного повода. Это я забрал с трупа того, кто в меня стрелял… — Я протянул Багратиону добытый в честном бою металлический цилиндрик с кнопкой. — Думаю, такая вещь СТОИТ вашего внимания.

Багратион молча принял «глушилку» из моих рук, обошел стол и уселся на свое законное место. Минуту или полторы повертел цилиндрик в руках, и я то и дело ощущал едва заметные всплески его Дара. Видимо, магическое «сканирование» почти ничего не дало — и тогда светлейший князь нажал на кнопку. И еще раз. И еще.

Понял. Без объяснений, без всего — иначе и быть не могло. И я увидел то, что, пожалуй, не приходилось видеть никому… последние лет пятнадцать-двадцать уж точно.

Петр Александрович Багратион, почти всемогущий глава Третьего отделения собственной канцелярии ее Императорского величества, Одаренный второго магического класса, по праву считавшийся одним из самых опасных людей в столице… нет, пожалуй, все-таки не боялся. Не паниковал. Может быть, даже не так уж сильно удивлялся — но уж точно чувствовал себя растерянным.

Две или три секунды.

— Показывал еще кому-нибудь? — Багратион сжал кулак, скрывая мою добычу. — В училище… деду?

— Нет. — Я пожал плечами. — Слишком уж непростая игрушка.

— Это не игрушка, Саша, — медленно проговорил Багратион. — Похоже, все даже серьезнее, чем я думал.

А то. Если уж в руках таинственных заговорщиков оказывается то ли артефакт, то ли невиданная доселе технология, способная свести превосходство даже самых могучих Одаренных над простыми смертными практически к нулю.

Багратион явно прокручивал в голове тонны мыслей зараз — а его руки будто бы жили своей жизнью. Не глядя, его светлость разбирал хитрый прибор, попеременно действуя то загорелыми крепкими пальцами, то магией.

Я так и не догадался заглянуть, что там внутри. Но, похоже, как раз эта тайна уже готова была приоткрыться: Багратион то ли доверял мне в достаточной степени, то ли настолько увлекся, что попросту забыл выставить меня хотя бы за дверь.

— Катушка… — проговорил он, осторожно вытаскивая из «глушилки» металлическое нечто, по кругу оплетенное витками тонкой медной проволоки. — Что-то электромагнитное, явно… но самая соль — внутри.

На стол передо мной с негромким стуком вывалилась продолговатая штуковина примерно с палец толщиной. На этот раз не медная и не бронзовая — то ли сталь, то ли железо. Сердечник, внутренняя часть таинственного прибора. Совершенно непримечательная внешне, но…

— Да твою ж… — выдохнул я.

Железку покрывало плетение. Могучее — на несколько классов выше моего «потолка» — и при этом настолько тонкое и сложное, что я не смог бы даже разобрать его — как не смог бы прочитать текст, написанный чем-нибудь микроскопическим на кончике иглы.

— Высший пилотаж. — Багратион поджал губы и покачал головой. — Я бы с таким не справился… И даже не знаю того, кто смог бы.

— Дроздов?‥ — осторожно предположил я, тут же вспомнив древнего Одаренного, с которым имел сомнительное удовольствие пообщаться лично.

— Разве что. — Багратион поморщился и чуть отодвинул железку кончиком пальца. — Что за человек на тебя напал?

— Обычный уголовник, — отозвался я. — Наемник, рядовой исполнитель. Вряд ли он смог бы рассказать хоть что-нибудь — даже если бы остался жив… Но мне назвали имена тех, кто за всем этим стоит.

— Вот как? — Багратион криво ухмыльнулся. — Я могу полюбопытствовать — откуда у тебя такие сведения?

— Можете, ваша светлость. — Я пожал плечами. — Но я не скажу. Не считаю правильным — прошу меня простить.

Не знаю, входило ли в обязанности господина прикрывать своего вассала в подобных случаях, но выдавать Воронцову я в любом случае не собирался. Кое-что все-таки касалось только нас двоих.

— Имеешь право. — Багратион устало скривился и махнул рукой. — Но хотя бы имена?‥

— Извольте, — кивнул я. — Светлейший князь Долгоруков. Генерал Куракин. И немец Штерн. Крупный промышленник, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаешься. — Багратион сцепил руки в замок. — Все трое — влиятельные люди. Глава древнего и могущественного рода, высокий армейский чин — хоть и отставной, если мне не изменяет память. И владелец четырех заводов… Двух в столице, и еще двух — в провинции… Доказательства?

— Никаких… разумеется. — Я плюхнулся в свободное кресло у стены. — И арестовать никого из них вы не можете.

— Не имею ни малейшего основания. Я толком не знаю ни одного из этих людей… а раз так — их биография, вероятнее всего, практически безупречна. — Багратион облокотился на стол. — А значит, мои полномочия позволяют только посетить их лично или вызвать на беседу, которая не даст ничего. Кроме того, что они будут знать, что попали на карандаш… Если бы я хотя бы мог быть уверен, что ты принес достоверную информацию…

— Но вы не можете. — Я сразу смекнул, к чему клонит его светлость. — Впрочем, как и я.

— Могу только догадываться, зачем все это нужно князю с генералом, — проговорил Багратион. — А вот промышленник… Семья Штеронов уже лет семьдесят занимается металлом и тяжелым машинным производством. Его вполне могли заинтересовать ресурсы твоего рода. Не только капиталы — скорее ценные бумаги, доли…

— Акции? — Я тут же навострил уши. — Выкупив контрольный пакет, Штерн, фактически, стал бы владельцем наших заводов.

— Именно. В общем, работа предстоит немаленькая. — Багратион с негромким хлопком опустил ладонь на стол, будто накрывая невидимую кипу бумаг. — Но твоя на сегодня выполнена.

— Ваша све…

— Как ты можешь догадаться, твою… игрушку, — Багратион коснулся опустевшего цилиндрика «глушилки», — пока придется оставить здесь. Надеюсь, мне не надо объяснять — почему?

— Вопрос имперской безопасности. — Я пожал плечами. — Если подобное можно растиражировать или увеличить в размерах…

Я вдруг как-то очень отчетливо представил себе «глушилку», способную накрыть артиллерийскую батарею или линейный корабль.

— Вроде того, — кивнул Багратион.

— Надеюсь, на этот раз мне достанется что-то посерьезнее, чем кортик и орден четвертой степени, который нельзя никому показывать. — Я все-таки не отказал себе в удовольствии поерничать. — Если уж ваша светлость никоим образом не желает взять меня в штат.

На мгновение мне даже пришла в голову мысль попросить себе самое обычное жалование — если уж Миша задумал «перекрыть мне кислород» — но я тут же отогнал ее прочь. И не только потому, что жаловаться на собственную финансовую несостоятельность показалось каким-то жалким и совершенно не соответствующим масштабу беседы.

Ничего, справлюсь. Так или иначе, с помощью Настасьиной мастерской или еще как-нибудь. Мой брат может быть неправ, может быть самодуром. Он может, к сожалению, даже оказаться одним из заговорщиков — но он все еще мой брат.

И дела семьи не касаются никого — даже его светлости Багратиона.

— Можешь не сомневаться, Саша. Государыня Императрица никогда не забывает тех, кто служит короне.

Мою шпильку приняли даже без намека на иронию… Уже неплохо. Не то, чтобы я всерьез ожидал какой-то особенной благодарности за поиски врагов, которые угрожали моему роду — но лишней бы она уж точно не была.

— Приятно слышать. — Я уперся в подлокотники кресла и поднялся. — Я могу откланяться?

— Можешь, Саша. — Багратион чуть сгорбился и устало подпер ладонью подбородок. — И… спасибо тебе. От государыни Императрицы — и от меня лично.

Странно, но я поймал себя на мысли, что слышать подобное мне приятно. И оно, пожалуй, стоило и бессонной ночи, и побега в самоволку, и даже потери весьма ценного «боевого трофея». Уже скоро мне предстоит еще одна непростая беседа — на этот раз с дедом. Но эту можно считать завершенной.

Или нет?

Багратион обладал выдающимся Даром. В каком-то смысле — феноменальным: мало кто даже из самой родовитой аристократии успевал разменять второй магический класс к неполным сорока пяти годам.

Но даже это не позволило бы ему сделать столь головокружительную карьеру. Главу Третьего отделения от всех прочих Одаренных отличало еще и сверхчеловеческое чутье, которое невозможно было бы объяснить никакой магией.

Голос Багратиона снова зазвучал в полумраке кабинета, когда я уже готов был взяться за дверную ручку.

— Саша… Ты ведь рассказал мне не все, так?

Раскусил. Прямо как я — Воронцову.

— Вполне возможно. — Я все-таки заставил себя обернуться. — Но позвольте напомнить вашей светлости, что я не служу в Третьем отделении. И честь дворянина не позволяет мне…

— Порой честь одного дворянина обходится слишком дорого целой стране, — вздохнул Багратион. — Я не сомневаюсь ни в твоей порядочности, ни в благоразумии — но кое-что ты можешь попросту недооценивать. Даже меленькая деталь… Ты точно больше ничего не хочешь мне сказать?

Глаза Багратиона тускло блеснули в полумраке — и на мгновение показалось, что сейчас он попросту вскроет мне черепушку, чтобы силой выковырять все то, что я не пожелал рассказать по своей воле… но секунда шла за секундой, а ничего так и не происходило.

— Нет, ваша светлость, — тихо ответил я. — Больше ничего.