Ястреб с холмов

Глава 7 ВОЖДЬ МСТИТЕЛЕЙ

Стук в голове не прекращался, и это страшно раздражало. Вдобавок пострадавшее плечо ныло и нестерпимо хотелось пить.

— Давайте проясним ситуацию, Гордон. Я ваш пленник?

— Ну, как сказать… Сейчас мы все пленники этой пещеры. Простите, что мой человек стукнул вас по голове — он принял вас за оракзаи.

— Так что произошло, черт возьми? Я помню, как они убили Сулеймана, потом гнались за мной, потом ваш человек огрел меня винтовкой, и я потерял сознание. Долго я пролежал?

— Долго. Шестеро моих ребят тащили вас на себе всю дорогу от Ущелья Минарета. Я никогда не доверял Баберу-Али, но не думал, что он решил вас убить. После нашего разговора я возвращался в Замок Акбара, один из моих людей догнал меня и рассказал, что Бабер-Али оставил вас с четырьмя пуштунами, а сам направился в свой сангар. Тогда мне стало ясно, что они задумали: убить вас по дороге в Газраэль, а всю вину свалить на меня. Пришлось поворачивать и гнаться за вами. Когда вы разбили лагерь возле Джегунгирского колодца, мои люди наблюдали за вами, да и сам я был уже недалеко. Я очень боялся, что эти шакалы убьют прежде, чем я подоспею. Чуть южнее есть еще одна тропа, более короткая — видимо, ваши проводники про нее не знали. Но я не успел. А мои люди не успели вмешаться, когда оракзаи убили вашего друга, хотя видели, как все произошло. Когда вы спрятались в ущелье, они потеряли вас из виду и начали проверять все выходы. Вот тут вы и встретились с Хода-ханом — это он огрел вас прикладом, и только потом понял, что ошибся. Ваши проводники шли за вами по пятам, пришлось начать перестрелку… И, к сожалению, ее слышал не только я.

— И кто же?

— Ваш друг Бабер-Али и тридцать его всадников! Нам пришлось скакать во весь опор и отстреливаться на ходу… а вас, простите, перекинуть через спину коня и везти в таком виде. Если бы мы успели добраться до Замка Акбара, все было бы проще. Эта пещера и впрямь как дверной замок… Но у оракзаи лошади были свежие, в отличие от наших. Пришлось укрыться в этой пещере, пока нас не окружили. Так что мы здесь… а снаружи Бабер-Али и еще тридцать головорезов. Ваши проводники не в счет: Бабер-Али застрелил их еще до того, как мы здесь оказались.

— Думаю, старый разбойник сам не рад, что дал волю своему гневу, — проговорил Уиллоуби. — Приехал бы он на пару минут пораньше… Может быть, бедняга Сулейман был бы жив. Спасибо, что вытащили меня из этой мясорубки, старина. А теперь, если не возражаете, я пойду.

— Куда?

— То есть как — «куда»? В Газраэль! Нет… разумеется, сначала к Баберу-Али. Мне есть что сказать этому старому черту.

— Уиллоуби! Вы что, с ума сошли? — спросил Гордон.

— Решив, что вы меня отпустите? Что ж, пожалуй! Я же забыл: как я только вернусь в Кабул, вас объявят вне закона, не так ли? Но вы же не можете держать меня здесь вечно!

Он не видел лица Гордона, но понял, что тот разозлился.

— А я и не пытаюсь вас держать! Если бы ваш череп был цел, стоило бы пробить его за подобные обвинения! Стряхните пыль с мозгов! Если вы — типичный британский дипломат, то только горе Британской империи! Неужели вы не понимаете: стоит вам высунуться отсюда, и вас тут же нашпигуют свинцом? И что ваша голова Баберу-Али куда нужнее моей? Как вы думаете, почему он не послал гонца к Афдаль-хану? Это такая новость — Аль-Борак сидит в пещере, в десяти милях от Замка Акбара, и не может оттуда выбраться! Не знаете? Что ж, я вам скажу: Бабер-Али заварил кашу и боится, что Афдаль-хан об этом узнает! Что ему стоило удрать, оставив вас на растерзание своим разбойникам? Однако он еще не доехал до своего сангара, когда понял, чем ему это грозит. Даже если оракзаи докажут, что вас убил я, ему тоже достанется — за то, что он это допустил. Поэтому-то он и помчался спасать вас, а заодно и свою шкуру! Но он пришел слишком поздно: Сулеймана уже убили, а вы скрылись.

— Но что…

— Поставьте себя на его место, старина! Подоспей он вовремя, чтобы предотвратить убийство, — и все было бы в порядке. Но его люди убили Сулеймана, и он просто не может оставить вас в живых. Если англичане узнают, как все было на самом деле, виноватым окажется он один. Думаю, Бабер-Али представляет, что значит убить британского подданного, — особенно если выяснится, что он работает на британскую секретную службу. Вот если вы отправитесь на тот свет, можно будет смело сказать, что это моих рук дело. Его шакалы готовы любому перегрызть глотку за своего вожака, а уж такую малость, как подтвердить его слова… Так вот, если вы вернетесь в Кабул и обнародуете всю эту историю, Бабер-Али поссорится и с эмиром, и с британцами, и с Афдаль-ханом. А лучший способ заткнуть рот — это перерезать глотку.

Уиллоуби помолчал, но потом решил говорить начистоту.

— Поверьте, Гордон: я ценю ваш острый ум, но не могу вам поверить. Все выглядит разумно и логично, но… будь я проклят, старина, не знаю… А если это ложь? Я не хочу сказать про вас дурного, но у вас свои цели, а у меня свои. И вы хотите, чтобы я поверил вам на слово, без доказательств?

— Без доказательств? — прошипел Гордон. — Будут вам доказательства!

Он пополз обратно, и скоро от входа раздался его крик:

— Охай, Бабер-Али!

Выстрелы прекратились. На миг стало так тихо, что, казалось, можно было услышать, как струится даже лунный свет. Потом в тишине раздался голос Бабера-Али:

— Говори, Аль-Борак! Я слушаю тебя!

— Если я отдам тебе англичанина, ты отпустишь с миром меня и моих людей?

— Да, клянусь Аллахом!

Старый оракзаи не скрывал радости.

— Но я боюсь, что он вернется в Кабул и станет настраивать эмира против меня!

— Тогда убей его, а голову брось мне! Клянусь Аллахом, я бы сам с удовольствием сделал это!

Фраза, которую он произнес после этого, судя по всему, была крепким ругательством.

— О боже… — прошептал потрясенный Уиллоуби.

— Ну как? — нетерпеливо рявкнул Бабер-Али. — Или ты решил поиграть со мной, Аль-Борак? Ты отдаешь англичанина?

— Нет, Бабер-Али! Я не рискну поверить тебе на слово!

«Шакалы», судя по всему, были разочарованы не меньше своего вождя. Из-за валунов раздались возмущенные вопли, и по камням снова защелкали пули. Когда пальба поутихла, Гордон вернулся.

— Ну как, убедились?

— О да. Простите меня, дружище. Получается, теперь мне от вас никуда не деться? Но почему Бабер-Али так разозлился из-за этого перемирия?

— Потому что им с Афдаль-ханом перемирие на руку в любом случае. А я окажусь в ловушке. Вы им очень удачно подвернулись. Они прекрасно понимают, что африди разгромят их, если не принять мер.

Некоторое время оба молчали.

— Так что теперь? — спросил, наконец, Уиллоуби. — Так и будем сидеть, пока не умрем с голоду? Через несколько часов луна зайдет, и они попрут на нас в темноте!

Гордон хмыкнул.

— Знаете, сколько раз в жизни я попадал в ловушки? И из всех находился какой-то выход. Главное — найти такой выход, о котором твои враги не знают. Мы еще немного подождем, пока луна не спрячется вон за ту скалу. Тогда вход в пещеру окажется в тени. В задней стене пещеры есть лаз. Пока вы были в беспамятстве, я его немного расширил. Порода там рыхлая, я просто расковырял ее дулом винтовки. Сейчас туда может свободно протиснуться человек. Мы выйдем на противоположный склон, там есть уступ, который нависает над оврагом. Глубина — футов пятьдесят. Конечно, в овраге могут прятаться оракзаи, но я сомневаюсь. Другого пути на этот уступ нет, разве что кружным путем, да еще и преодолеть весьма неприятный подъем. Потом мы спустимся в овраг. Веревок у нас нет, поэтому воспользуемся кушаками и тюрбанами. Отсюда до Замка Акбара чуть больше десяти миль. Правда, придется идти пешком, но тропа проходит по горному хребту, куда сам шайтан не заберется.

Вскоре луна действительно спряталась за скалой, и пещера погрузилась в непроглядную темноту. Оракзаи ничем не выдавали своего присутствия, но глупо было надеяться, что они уйдут. Волки терпеливо караулили свою добычу.

— Ладно, идем! — тихо скомандовал Гордон. — Хода-хан, ты первый. Когда минуете расселину, я вас догоню. Если со мной что-нибудь случится, доставь сахиба в Замок Акбара. Идите по хребту и никуда не сворачивайте: в долинах могут быть кордоны.

— Дайте мне оружие, — попросил Уиллоуби.

В руках у него тотчас оказалась винтовка. В темноте силуэты людей скорее угадывались, чем различались сколько-нибудь ясно, однако ни суеты, ни толчеи не возникло. Один за другим африди исчезали в узком туннеле. Их сандалии словно скрадывали и без того тихие шаги, и Уиллоуби казалось, что скрип собственных сапог слышат даже оракзаи.

Гордон остался в пещере. Время от времени в туннель долетал звук его выстрелов: оракзаи не должны были догадаться, что добыча ускользнула прямо из-под носа.