Ярл Авалона

Глава 7. Бойкий.

— Вот это красавец! — не удержалась от радостного возгласа Юля, замерев на месте, когда петляющая тропинка, миновав густой лес и узкую длинную расщелину между высокими скалами, преграждавшими путь к морю, снова вильнула в сторону и вывела наш отряд к небольшому возвышению над северной бухтой. Отсюда открывался замечательный вид на море и притулившийся к скалам каменный причал с невысоким, похожим на склад длинным зданием на крохотном участке пологого берега рядом с ним. Но самым интересным объектом в бухте был, конечно, корабль, пришвартованный к стенке причала.

— Хорош, хорош! — улыбнулся вслед за ней Матвей. — И ведь не соврали, сволочи! В самом деле, пароходик новенький, словно только что со стапеля.

Я молча потянул с груди бинокль, разглядывая наш кредитный китобоец. Окрашенный в серо–дымчато–голубой, «шаровый» цвет, он одиноко стоял в бухте, выход из которой в открытое море был стиснут с двух сторон скалистыми мысами так, что свободного фарватера оставалось лишь с полсотни метров, не более. Да и сама бухта не поражала размерами — в самой широкой ее части не будет и трехсот метров. Но до чего же красиво! Корабль с двумя мачтами, скошенной назад за массивной центральной рубкой низкой широкой трубой и соединенной с мостиком ажурным переходом высокой носовой площадкой, на которой красовалось развернутое стволом назад орудие, тихо покоился на синей глади воды. Вокруг бухты высились вверх скалы, между которыми буйствовала красками яркая тропическая зелень, над морем летали пронзительно кричащие чайки и еще какие–то большие белые птицы, а сзади в лесу орущих чаек поддерживали дурными голосами попугаи. Несмотря на ранний час, солнышко уже припекает. И мы, вшестером стоим с оружием в руках, в пыльных сапогах и потных гимнастерках и любуемся тропическими видами, хотя должны были быть разбросаны по всему земному шарику и даже не подозревать друг о друге. Ррр…романтика, блин! Ощущение какой–то нереальности происходящего снова волной нахлынуло на меня. Третий день прошел с момента переноса, а я все никак привыкнуть не могу.

— Тропинка–то, похоже, к самому причалу спускается, — заметил Олег. — И до базы не так уж далеко. Зря мы сюда не доплыли, надо было в бухте высаживаться. На туров бы не нарвались.

— Хрен его знает, как оно было бы лучше — возразил Макарыч. — Быки попались нам на равнине. А тут тропа от гавани прижата к скалам и никуда с нее не денешься, если прижмут. Мало ли какая тварюга могла сверху прыгнуть. Впрочем, чего теперь–то гадать и трепаться попусту. Пошли принимать имущество.

— Действительно, давайте вниз, — поторопила Юля. — Не знаю как вам, а мне не терпится взойти на борт.

Минут пятнадцать мы осторожно спускались к бухте, пока не вышли к самому причалу и не затопали сапогами по его каменной поверхности. Я отметил, что тропа достаточно пологая и ровная и от нашей «штабной пещеры» до гавани вполне можно проехать на квадроцикле с прицепом. С известной аккуратностью и при хорошей погоде, конечно, но тем не менее… А это уже немалый плюс.

— Погодите, народ, — придержал я моряков, которые, игнорируя неказистое, но основательное каменное здание с узкими зарешеченными окошками и двумя дверями, всей троицей резво устремились к ведущим на борт китобойца сходням. — Стойте, блин! Я понимаю, что корабль манит, но давайте действовать по плану, посмотрим сначала склад.

За толстой тяжелой дверью обнаружилось просторное барачное помещение с двухъярусными деревянными нарами вдоль стен. Внутри было прохладно, сухо и царил полумрак — солнечный свет с трудом пробивался через маленькие окна. А больше ничего там и не было. Мы прошли длинную пеналообразную комнату из конца в конец и вышли обратно на улицу, направившись к двери в торце здания, с железными петлями и здоровенным замком в них, в который уже была кем–то заботливо вставлена связка ключей.

— Веселые дела, — странным тоном заметил Олег. — Это же готовый барак для рабов. Нары без удобств, окна с решетками, стены каменные… Если забор вокруг построить и колючкой обнести, то и вообще… Треяне уже позаботились о том, где вы будете держать «живое имущество», господин ярл? — испытующе посмотрел на меня парень.

— А хоть бы и так, — опередил меня с ответом Макарыч. — Ты у нас идейный сторонник свободы, равенства и братства?

— Наверное… Как–то не думал об этом, — чуть смутился механик. — Но не рабовладельцем же становиться? Как–то это гадко…

— Оно поначалу может и гадко, — хмыкнул Макарыч. — А потом может и понравиться. Прикинь, Олежка, у тебя будут собственные рабы. Работают задарма, что бы ты ни приказал, делают и еще кланяются при этом. Тебе когда–нибудь в жизни хоть кто–то кланялся, парень? Нет? Уверяю тебя, это только сначала неудобно смотреть, как перед тобой шапки ломают и на колени бухаются. А потом становиться приятно и к этому быстро привыкаешь. А еще мотай на ус — из оставшегося на острове «имущества» большинство народа это бабы от двадцати до сорока, многие симпатичные. А ты парень молодой, здешний лорд. Хочешь завести себе гарем? Легко, из претенденток очередь выстроится. Ублажать тебя будут со всяческим старанием, кормить, обстирывать! Поди плохо? Хорошо же! Конечно, совесть сначала немного помучает, но потом ведь перестанет…

— Прекрати, майор! — резко оборвала артиллериста Юля. — Макарыч, ты можешь кобелировать как хочешь, а мне механика не порть… господин лорд.

— В самом деле, хватит, — выступил я. — Что вы все так зациклены на рабах? То адвокатша, то ты, Макарыч. Барак есть и это хорошо. Значит, будет место, где людей на первое время разместить, не на улице же им ночевать. Дальше разберемся.

— Да я ничего, — майор улыбался во весь рот. — Просто обрисовал перспективы, а решать господину ярлу. Что касается тебя, Олежек, то ты с одной стороны вроде как против рабства, а с другой — уже рацпредложения вносишь, вроде забора с колючкой… прямо по Фрейду получается. Ты подумай всерьез, кто ты есть и чего на самом деле хочешь. А пока не определился — лучше помолчи. Словами просто так разбрасываться не надо, а то иногда они очень быстро в дела превращаются. Особенно в таких ситуациях как наша, когда мы сами себе закон. Ферштейн?

— Да, Олег, думай что говоришь — поддержал его Матвей.

— Все, молчу, — спрятал взгляд механик. — Извините.

Павел, единственный из нас, кто не стал вступать в спор, первым отворил торцевую дверь барака, заглянул внутрь и сделав шаг в полумрак. А следом за ним вошли и мы.

За дверью находился сам склад. И довольно–таки неплохой: сухой, прохладный, темный, как и барак. На полках у стен стояли набитые чем–то мешки, лежали сети, в отдельном углу стояли десятка два лопат, лежал еще какой–то сельхозинвентарь и массивная посуда — котлы, чугунки… У окошка стоял жуткого вида допотопный ручной сверлильный станок, три ручных швейных машинки в узнаваемых чехлах и верстак с тисками и набором примитивного инструмента рядом с ним — молотками и пилами разных размеров, рубанком, стамесками, линейками, матерчатой рулеткой и даже строительным уровнем.

— Кукуруза, картошка мелкая для посадки, чеснок, лук, пшеница, ух ты, даже пакетики с семенами огурцов и помидоров не забыли — заглядывал по очереди во все мешки Макарыч. — Для начала очень даже… не знаю как на экспорт, а себя обеспечить посевным материалом можно. Было бы кому, мля, работать…

— Глянь–ка сюда, ярл, — позвал меня Павел. — Кажется, еще одна торговая площадка обнаружилась.

— А ну покажи, — положив взятый в руки молоток на стол рядом с ящиком с гвоздями, я подошел к дальней стене. Огороженное барьером возвышение было раза в четыре больше того, что осталось в пещере. Пульт управления торговой площадкой нашелся в паре метров, вмурованным в стену. Одна красная кнопка включала примитивный сенсорный экран, на котором можно было выбрать в меню несколько нехитрых действий вроде отправления и приемки груза. Впрочем, — подумал я, — этого и достаточно. Управление торговлей завязано на компьютер в штабной пещере. Здесь и в самом деле можно обойтись минимумом функций. Логично.

— Оставляем все пока здесь, — еще раз осмотревшись по сторонам, отдал я команду. — В целом все понятно, а потом надо будет сделать основательную ревизию. Склад закрываем, ключ берем с собой. Пора на борт!

— Наконец–то кэп! — тут же отозвался рядом со мной Матвей. — Склады и бараки, это хорошо, но скучно. По сравнению с пароходом, все это фигня. Пойдем, посмотрим наш главный приз! Зря что ли в долги влезли?

«Бойкий», — подойдя к носу судна и задрав вверх голову, громко прочитала сделанную белой краской надпись Юля. — Кто–то уже постарался и дал имя нашему суденышку. Славно…

— Видимо, тот самый таинственный прошлый заказчик, — ответил ей Матвей. — Впрочем, мне название нравится. А вам, кэп?

— Подойдет, — согласился я. — Что–то в этом есть. Задорное имечко и одновременно боевое. Пусть будет «бойкий», если никто не против.

— В самый раз, — кивнул Макарыч. — Мне тоже название по душе, звучит неплохо. Ну что, заходим на борт? Чего все встали, трамвая ждем? Ярл, вам, наверное, первому войти полагается…

Мы вшестером топтались у ведущих на палубу сходен, никак не решаясь вступить на них. Вблизи судно отнюдь не казалось таким маленьким как с высоты над бухтой. Рубка возвышалась над палубой на высоту трехэтажного дома, а мачты и еще выше, длиной «пароходик», как любили выражаться наши моряки, был метров шестьдесят, не меньше. Мы просто терялись на его фоне, и я вдруг подумал, что нам с кораблем ни за что не совладать. Слишком мало народу. А больше и взять некого — Игната я на всякий случай оставил рядом с ранеными, в качестве силовой поддержки Нине. Мало ли… белорусам на сто процентов я пока доверять не мог. Стало быть, нам нужно освоить судно своими силами, а еще лучше — сделать рейс на остров с маяком. Так что нечего мяться, вперед — решился я и первым сделал шаг по металлическим сходням, поднимаясь наверх…

Дальше у меня было больше эмоций, чем каких–либо здравых соображений. Корабль оказался более чем неплох, это сразу становилось ясно, глядя на бегающих туда–сюда с довольными рожами моряков. Впрочем, и без них все понятно…

Рубка китобойца оказалась частично оснащенной современными приборами. По словам Матвея, на судне был установлен продвинутый морской радар и современный эхолот с радиостанцией, а так же глубоко модернизирована система управления. Впрочем, я в обилии ручек, тумблеров, телефонных трубок, здоровенных циферблатов от аналоговых приборов и кнопок, торчащих из массивных железных приборных шкафов марки «made inUSSR», мало что понимал, а вот четыре современных плоских жидкокристаллических экрана у капитанского кресла и справа от него сразу бросались в глаза. Другое дело Матвей с Юлей — судоводители быстро опознали среди советских приборов новенький радиопеленгатор СРП‑5, индукционный лаг ИЭЛ‑2, репитеры гирокомпаса «Курс» в центре рубки и радиостанцию ПВ/КВ «Чайка». Впрочем, мне это мало о чем говорило.

Понравилось мне и во внутренних помещениях. Тесно, конечно, что там говорить, но вполне терпимо. Есть даже парочка одноместных кают, включая каюту капитана и жилье старшего механика, «деда», которым предстояло стать Олегу. Во всяком случае, так должно было быть по флотским традициям, но в нашем случае одноместная каюта безусловно переходила к Юле. Еще были четыре двухместные каюты, а остальное — кубрики на четыре — шесть узких двухъярусных коек. Имелась кают–компания, медпункт, камбуз, небольшая мастерская у кормы — кораблик был вполне себе автономен. Каюты вполне пригодны к проживанию, на койках лежит стопками чистое белье. В машинном отделении пахнет свежей краской и смазкой, все блестит чистотой — загляденье. Вообще на судне я нигде не заметил ни пятнышка ржавчины. Прогулявшись по отсекам, чтобы составить общее впечатление, я поднялся в рубку и сел в кресло, ожидая, когда мореманы закончат инспекцию. Макарыч, выпросив себе в помощь Пашу, тем временем уже возился у орудия. Я хорошо видел в окошко рубки, как они крутили там колесики наводки, смотрели в панораму, что–то дергали и о чем–то спорили. Вскоре пушка повернулась вокруг своей оси и уставилась стволом в море прямо по курсу, а затем начала водить им вверх и вниз — артиллерист примерялся к своему рабочему инструменту…

— В камбузе еды полно, — сообщила Юля, появившись через час в рубке и вручив мне здоровенный бутерброд с салями и кружку с горячим кофе. — Есть овощи, копченые окорока и колбасы, фрукты, крупы, консервы. Олег говорит, что топлива под завязку, машина вроде в порядке. Нам бы еще часок осмотреться, кое–что расконсервировать и можно попробовать запустить дизеля, а потом и ходовой электродвигатель. В принципе, пароходик должен быть на ходу, все почти готово. Попробуем?

— Вам виднее, — кивнул я, впившись зубами в бутерброд и отложив какой–то толстый альбом со схемами, взятый на полке в рубке, который я рассматривал, пытаясь хоть что–то понять. — Перекусим и продолжим. Хотелось бы выйти сегодня в море, но решать вам.

— Ага, — кивнула помощница капитана. — Принято, кэп. Но нам с Матвеем еще надо повозиться, да и у Олега полно работы.

— Хорошо. Пошлю вам в помощь Павла. А сам пока схожу в камбуз и к майору, отнесу ему пожрать и посмотрю на нашу вандерфалю.

С пушкой мы возились не меньше часа. Под настилом площадки с орудием нашелся небольшой герметичный артиллерийский погреб и в нем пара ящиков со снарядами, но к практическим стрельбам мы пока не приступали, хотя руки чесались… Сначала Макарыч прочел мне лекцию об устройстве орудия, потом мы попробовали наводить пушку на цель, выбрав в качестве объекта прицеливания сначала отдаленную скалу, а затем выход из бухты. Полный орудийный расчет требовал троих артиллеристов, но в принципе можно было справиться и вдвоем, только медленнее. Так продолжалось до тех пор, пока палуба под нашими ногами не вздрогнула, корпус слегка завибрировал и послышался шум работающей машины. Моряки все же ухитрились запустить дизеля. Переглянувшись с майором, мы привели ствол орудия в горизонтальное положение и пошли по переходу на мостик. Успеем еще потренироваться, там сейчас творилось самое интересное…

Пульт управления в рубке ожил. Горели циферблаты, светились какими–то разноцветными схемами и цифрами включенные жидкокристаллические экраны, Матвей и Юля деловито обменивались друг с другом короткими диалогами, из которых я не понимал и половины из–за специальных терминов. Оба наших судоводителя что–то деловито переключали и настраивали на пульте управления, периодически заглядывая в лежащие на столике рядом с капитанским креслом открытые книги и справочники, взятые с полки у задней переборки — в общем, видно было, что люди вовсю работают.

— А GPSа — у вас случайно тут нет, морячки? — деловито спросил Юлю с Матвеем Макарыч, с интересом оглядев приборы, но был вежливо послан — дескать, не задавай идиотских вопросов и не отвлекай занятых людей. Если пришел — стой молча и не мешай.

Наконец, Матвей поднял трубку переговорного устройства, выглядевшую точь–в–точь как у старого советского дискового телефона, вызвал машинное отделение и несколько минут что–то напряженно обсуждал с Олегом. А затем махнул рукой и повернулся ко мне

— Можно попробовать отойти от причала, кэп. Нам треяне небольшой подарочек вместе с пароходом сделали — в компьютере нашлась морская навигационная карта ближайших окрестностей Авалона и нашей бухты, есть и бумажная лоция. Глубина нормальная, машина вроде в норме. Дадим малый ход, пока на одном дизеле, потом запустим все четыре в параллель. Посмотрим пароходик в деле.

— Начинайте, — кивнул я.

— Только это… трап надо сначала поднять и швартовы отдать. А матросов у нас тут негусто…

— Понял, считай, что сейчас мы с Макарычем твои матросы. Что делать?

— Юль, сходи с ними, а? Покажи, как правильно отшвартоваться. Отжимного ветра нет, поэтому будем отбрасывать корму на носовом шпринге.

— Пойдемте, лорды, — улыбнулась девушка. — Только уговор: слушать меня внимательно и пожалуйста, никакой самодеятельности. Технику безопасности нам учить некогда, но поверьте мне на слово — зазеваться и упасть за борт или раздавить себе конечность при палубных работах как нечего делать, подобных случаев на флоте вагон и маленькая тележка.

— Да, мэм! — вытянулся в струнку Макарыч, но в глазах майора плясали веселые огонечки. — Будет сделано, мэм!

— Не тянись, майор, не надо, — буркнула Юля. — В русском гражданском флоте так не принято, у нас люди нормально общаются. И в служебной обстановке и вне нее. Не греки какие–нибудь, к которым без «сира» на сложных щах не подойдешь.

Отшвартоваться нам удалось без особых проблем, и вскоре я с замиранием сердца увидел, как забурлила вода в узкой темной полоске между причалом и бортом корабля, и наш китобоец, чуть вздрогнув, начал медленно отходить от стенки. Причал, метр за метром, удалялся все дальше, а затем корабль начал потихоньку разворачиваться носом к выходу из бухты. Еще десяток минут, и он уверенно пошел по волнам, отдаляясь от берега и оставляя за собой красивый белый кильватерный след. Парочка любопытных чаек уже вилась за нашей кормой, периодически пикируя к самойводе и взлетая вверх.

Сбавив ход до минимума, наш «Бойкий» аккуратно протиснулся через центр фарватера и, покинув скалистую бухту, вышел в открытое море. Какое–то время он шел совсем медленно, но затем прибавил ход, отдаляясь от острова и еле заметно покачиваясь на небольшой волне. Отошел от берега, развернулся и начал огибать остров по морю. Достав бинокль, я неторопливо разглядывал остров и морскую гладь с огороженной крыши рубки, чувствуя, как легкий морской ветерок обдувает разгоряченную голову. Надо мной было синее–синее безоблачное небо, где–то справа по курсу я заметил плавники сопровождавших корабль дельфинов. Макарыч покинул рубку и вновь занял место у орудия, достав свой бинокль и стоя на носовой площадке с видом заправского морского волка. День определенно удался, мы все же сумели справиться с кораблем, зря я сомневался в своих «лордах».Моряки у меня отменные! Кстати, а что это у нас мачты пустые? Надо бы флаг повесить, раз уж у нас корабль общины острова Авалон. Только вот какой? Или не заморачиваться, а сразу поднимать «веселого Роджера»? Ндя…не смешно на самом деле.

— Какие планы, кэп? — чуть погодя взобрался ко мне на мостик Матвей. — Пока у нас все вроде в норме… дизеля и электродвигатель работают без нареканий. Вернемся в бухту или сразу пойдем к маяку?

— К маяку, — решился я. — А потом по обстоятельствам. Поглядим, как там народ поживает и какое у него настроение. Возможно, уже сегодня перевезем на Авалон партию добровольцев — переселенцев. Но давай без излишней доверчивости! Сразу причаливать не будем, я вообще за то, чтобы людей возить партиями на шлюпках и на борт принимать по одному. Что бы треяне ни говорили, но в маяке было полно оружия и что случилось с «блатными» мы не знаем. Тем не менее, забрать к себе нормальных людей — наш долг, да и тянуть некуда, сам видел — хозяйство большое, а работников нет.

— Хорошо, — кивнул моряк. — Пойду, распоряжусь.

Спустя полчаса китобоец не спеша обогнул Авалон, и я увидел в бинокль поросшую зеленью знакомую береговую линию, а затем и нашел глазами место нашей высадки. А еще чуть погодя показался пляж, на котором высаживался полковник и я, наконец, увидел островок с маяком. Только вот, что–то с ним было не то…

Убрав бинокль, я быстро побежал по металлическому мостику к Макарычу, который тоже напряженно всматривался через окуляры вдаль.

— Ты видишь майор? — тронул я его за плечо. — У пристани, где лодки?

— Вижу, — нервно облизнул губы артиллерист. — Там стоит какое–то судно, млять. Причем это не наше судно.

— Наших тут кроме нас вообще никого нет, — мрачно ухмыльнулся я.

— Это понятно. Но там вообще не земное судно. Постройка у него уж больно специфическая…

— Именно, — сжал я зубы. — Какая–то треугольная посудина, по виду деревянная, но это не точно, блин…

— Ага. По бокам то ли крылья, то ли складчатые паруса, по центру — хрен знает что, полусфера какая–то зеленая, — продолжал изучать чужое судно майор. — Но вроде бы поменьше нашего китобойца. Говорили нам треяне про чужие расы, но чтобы так скоро с ними встретиться… Свезло нам, сука, — зло выматерился артиллерист. — Ладно, отставить эмоции. Что будем делать, Саша?