Я у мамы зельевар

Глава 10. Очень странные дела

Мы все замерли, не смея даже выдохнуть.

Никогда не считала себя трусливой, но тут прямо захотелось забраться под стол. Волоски на спине буквально стали дыбом как в самый холодный зимний день, а по ногам потянуло сквозняком. После такого не нос закладывает, а роют могилу.

«Какой сквозняк? — сказала я сама себе. — Сейчас лето, да и задуть так точно не получится. Это всё фантазии».

— Если что, то прыгаем в окно, — произнес Муррис, прищурившись, глядя на дверь.

Ему совершенно не нравился тот, кто за ней стоит. Я невольно вспомнила, как кучер говорил про маньяка. Может быть… добрался до меня?

Я мотнула головой, взяла себя в руки и схватила Жужу. Если что, буду обороняться. Можно, конечно, взять Бунжика, он будет потяжелее. Но Жужа намного маневреннее. Поэтому все отдам предпочтение ей.

— Ядвига, давай вызовем стражей порядка? — предложил Муррис, удрав… в смысле, заняв стратегическую позицию под столом.

— Конечно, вызовем, — пообещала я и приблизилась к двери. Тихонечко так, совсем бесшумно, не хуже своего фамильяра.

Что делать? Прислушаться? Распахнуть дверь с целью забить одним махом подкравшегося? Златовласая, не оставь меня, скажи, что делать…

Но богиня молчала с элегантной подлостью, явно не собираясь что-то говорить. Мол, ты уже у нас со светлой головой, ведьма-зельевар? Вот и думай ею, ду-у-умай.

Зараза.

Вот когда в доме нужен мужчина! Но всё работает по классике: мужчины никогда нет дома, когда он нужен.

Решив, что вряд ли все на меня решат напасть среди бела дня, осторожно приложила ладонь к двери. Прошептала слова защитного заклинания. Оно хотя бы не даст на меня накинуться.

Шумно выдохнув и удобнее перехватив метлу, я распахнула дверь и выскочила на улицу.

— Кто здесь? — крикнула так, что за спиной охнули Муррис и Бунжик.

Кажется, я перестаралась. Ладно.

Во дворе никого не было.

Нахмурившись, я крепче сжала Жужу и двинулась вправо. Вроде бы и ничего необычного, но в то же время все равно как-то странно. Словно в воздухе какое-то необъяснимое напряжение.

В какой-то момент я даже плюнула на предосторожность и забралась на лестницу. Осмотрела крышу. Может, кто-то решил спрятаться тут? За печной трубой как раз очень неплохо — отсюда не видно.

— Ядвига, не надо! — донесся снизу голос Муррис.

— Да? Тогда, может, ты сам?

— Я не могу — у меня лапки.

Выругавшись, припомнив всю бялтову родословную до седьмого колена, я осторожно пристроила Жужу на краю крыши и, подобрав юбку, полезла на нагретую солнцем черепицу. Кстати, несмотря на нашу латрийскую погоду, она выглядит как новенькая. Вот что значит качество! Вообще, очень люблю крыши домиков Янтарного Союза за их яркость. Даже в самую пасмурную погоду они поднимают настроение.

Конечно, ползать на четвереньках — то ещё удовольствие, но кто меня там, на крыше, видит!

Добравшись до трубы, поняла, что все страхи были напрасны — никого тут нет.

— Ну и слава Златовласой, — выдохнула я.

Так, теперь надо спускаться. А крыша-то ого-го под каким наклоном. Коленно-локтевая поза, конечно, не лучшее, что можно придумать в такой ситуации, но зато надежно. Поэтому, покрутившись, я все аккуратно оперлась на колени и ладони. Так, сейчас поползу назад.

— О-о-о! — внезапно донеслось снизу. — Какой шикарный вид! Всегда знал, что панна Торба умеет встречать клиентов.

Я резко обернулась и едва не соскользнула — хорошо хоть ухватиться успела за черепицу.

Возле калитки, сложив руки на груди, стоял Линас Раудис. Рыжая прядь выбилась из хвоста, солнце вызолотило её, превращая в огненную паутинку. В серых глазах интерес наполовину с ехидством и весельем. Красивые губы искривлены в усмешке.

— Подите к бялтам, пан Радиус, — практически прошипела я, жалея, что нет когтей и не могу впиться в его физиономию. — Вас только не хвата… В смысле, зачем пожаловали?

— Шел мимо, думаю, дай зайду. Как вижу, зашел удачно, — охотно ответил он, недвусмысленно глядя на мою обтянутую юбкой задницу.

Ах ты! Что ты… Да я тебя! Зашёл он удачно!

Пытаясь определиться, как бы посмачнее его послать, да так, чтобы и не было мысли вернуться, я взмахнула рукой. Внезапно нога дрогнула, меня качнуло, и с диким визгом я полетела вниз.

Перед глазами мельтешило, мозг в панике кричал, что все мы умрем, а вся моя жизнь уже приготовилась промчаться перед внутренним взором на случай, если всё. Совсем всё.

Впрочем, подумать об этом у меня не получилось, потому что краткий полет завершился падение в чьи-то руки. Сильные такие руки. Одна уверенно поддерживает под коленями, вторая — обнимает за талию. И пахнет дубовой корой, свежестью леса и немного глиняной пылью.

Сердце почему-то перестало стучать. Но стоило только вздохнуть, как застучало, будто сумасшедшее. А во рту предательски пересохло. Щеки вспыхнули от жара. И тут, будто кипятком обожгло, я резко попыталась выкрутиться из его рук.

— Отпусти!

— Полезешь снова на крышу? — невинно поинтересовался Линас, в серых глазах было непонятное выражение.

— Отпусти, — повторила я, надеясь, что голос останется недрогнувшим.

Он закатил глаза и поставил меня на ноги. Даже отступил, осмотрел с ног до головы, словно искал, над чем бы поехидничать, но… не нашел. Или, как вариант, отыскал так много, что не знал, с чего начать.

Поэтому, не дожидаясь, пока что-то скажет, я одернула юбку, гордо задрала нос и направилась в лавку.

— Пан Раудис, вы по какому делу? — спросила невозмутимо, даже не оборачиваясь. За что себя тут же похвалила — во, какая выдержка! Но в то же время постаралась очень быстро уйти с линии полета какого-то тяжелого предмета в мою спину.

Вряд ли Линас опустится до такого, с другой стороны… Кто этих гончаров знает?

Некоторое время за спиной выразительно молчали. В какой-то момент я начала нервничать. Может быть, там уже сплели какое-то проклятие, пока я тут разглагольствую?

Зайдя за торговую стойку, я увидела, что Линас уже в помещении. На удивление просто рассматривает все вокруг и ничего не комментирует. Очень странно. Может быть, заболел? Надо поискать зелье, чтоб помогло вернуться в форму.

Собственные мысли заставили подвиснуть. О чем я вообще думаю, о Златовласая?

Линас наконец-то осмотрелся, хмыкнул и подошел ко мне. При этом так быстро и решительно, что захотелось отступить к стеллажу с пузырьками.

Так, Ядвига, что это такое? Ну-ка занять торгово-боевую позицию вплоть до прибить в порыве торговли!

Я не шелохнулась с места, только посмотрела на него.

— Чем могу быть полезна, пан Раудис? — спросила и улыбнулась как можно приветливее.

Клиенты бывают разные, но деньги они платят одинаковые. Поэтому никакого фырканья и ехидства, р-р-работаем.

Линас оперся на стойку и внезапно посмотрел прямо на Бунжика, который стеснительно прятался за шторочкой на полке.

— У меня к вам вопрос, панна Торба. Вы всегда пользуетесь вещами, не изучив инструкцию?

Я замерла и подняла взгляд на Линаса. Так, начинается.

— Что вы имеете в виду? — невинно уточнила я, доставая из верхнего ящика стола мыло с омолаживающим свойством.

Надо же, так закрутилась с этим Дудолей, что забыла выложить на продажу! Совсем уже плохая!

— Ядвига, не придуривайся, — наконец-то не выдержал он. — Зачем было хватать горшок, не дождавшись меня?

Я озадаченно посмотрела на него.

— Ничего не хватала, и в мыслях не было! Уж если на то пошло, то я забрала его у Раудиса-старшего в назначенное время! И тут уже другой вопрос: почему тебя не было на месте, когда пришла клиентка?

— Так было надо, — отрезал Линас.

Вот все же морда противная! Всё же восхитительно омерзительный человек! Ты с ним пытаешься по-нормальному, но он обязательно что-то отколет. Прибила бы!

— Ну раз надо, то какие ко мне вопросы? — пожала я плечами.

Так, надо взять из шкафа у окна стебельки и листики для оформления мыла. Панночкам обычно очень нравится, когда так сделано. Очень хорошо берут на подарки тётушкам и бабушкам.

Я обошла стойку, практически уже направилась к шкафу, как меня вдруг ухватили за плечи. Да так, что и не вырвешься!

— Линас! — вскрикнула я. — Ты что творишь!

— А что остается, если ты иначе не понимаешь? — внезапно практически прошипел он.

Я затаила дыхание, во все глаза глядя на него. Никогда не видела, чтобы Линас был таким. По-настоящему злым. Ехидным, гадким, вредным, безразличным, но вот так… В серых глазах бушевала настоящее пламя осенней непогоды. Ещё немного — и снесет всё на своем пути, в том числе меня.

— Все вещи, в которых божественная искра, требуют особого подхода. Есть детали, которые не знает никто кроме мастера. И которые он передаст только клиенту. Хорошо, что все так обошлось, и тебе не снесло твою рыжую голову!

— Чем тебе не нравится моя голова? — искренне возмутилась я.

Не смотреть в его глаза, только не смотреть в глаза. Потому что после этого я почему-то теряю все готовые сорваться в ответ колкие слова. Хочется утонуть в этой стальной бездне, а ещё осознать, что держат меня за плечи хоть и крепко, но совсем не с целью причинить боль.

А ещё почему-то расстояние между нами бессовестно сократилось. Настолько сократилось, что его губы совсем близко.

/Илмар Орбас/

День выдался откровенно дурацким.

Сил убахали много, а вот толку пока было маловато. Поэтому голова гудела, желудок требовал ужин, а ноги откровенно подкашиваются.

Мы развешали более сотни следилок и установили скрытые магометры. Но вот будет ли нужным нам результат — пока не скажешь. Пан Аадель старательно готовил нужные жидкости, которые расставили во дворах под видом садовых удобрений. Их задача — впитать в себя ауру преступника. Новая разработка, пан Аадель ею занимался, ещё когда жил в Эсте. И только здесь сумел довести до ума.

Солнце клонилось к закату. Я плюхнулся на деревянную лавку, Кристап уселся рядом и протянул длинные ноги.

— Как тяжко жить, — пробормотал он. — Почему у меня нехорошее чувство, что все наши усилия ни к чему не приведут?

— Скажи своему предчувствию, что может катиться ко всем бялтам, — предложил я, прикрыл глаза и уперся затылком в стену.

Временами работа просто сжирала все время, ничего не оставляя другого. Наверное, когда я стану старше, нужно будет переходить на собственное дело, где, с одной стороны, конечно, муторнее, никто не поможет, а с другой… сам себе хозяин.

Вон как Ядвига Торба, например. Она же сама решает какое зелье варить, кого в своем котелке топить и кому по горбу метлой лупить. Шикарно же! А я… руки из того места, на голову не жалуюсь, общаться умею. А на бытовые артефакты всегда спрос. Вы хоть знаете, сколько панночек с удовольствием приобретает камешки для подогрева воды, чтобы не полоскаться в холодной? Или парящие щетки для мытья окон? Или… ой, да много чего!

Поэтому стоит разобраться с лавкой и…

Я замер от осенившей меня мысли. А, может быть, не стоит её продавать? Ведь Ядвига согласна за неё платить аренду. Придется, конечно, потесниться, я собираюсь там ночевать и проводить время. Но, в целом, думаю, договориться реально.

Пока что Ядвига показала себя очень толковой ведьмой, которая готова договариваться, а не истерить и пытаться отравить того, кто ей не нравится. Вон, даже Дудоля жив и здоров. Хотя… там проблемы и так на лицо, куда ещё травить.

— О чем думаешь? О прекрасной рыжекудрой ведьме? — невинно поинтересовался Кристап. — О том, что скрывает её просторная блузка и длинная юбка до щиколоток?

Я закатил глаза. Вот напарник отличный, а бабник — просто дикий. Ни одной не пропустит! И при этом же умудряется каждый раз уходить целым и невредимым.

— Ты бы лучше подумал, что будет, если однажды какая-то из обесчещенных тобой панночек сообразит сварить присуху. И тогда побежишь за ней в магистрат, умоляя никогда не снимать обручального кольца.

— Фу, как грубо, — поморщился Кристап. — Илмар, я никого не лишаю чести, я дарю удовольствие.

— Себе или им?

— И себе, и им, — не смутился он. — Никто ещё не жаловался, что я эгоистичная скотина.

— Возможно, жаловались, но просто не тебе.

Кристап сделал вид, что его это не касается. Иногда я ему даже немного завидовал. Потрясающая незамутненность в плане стремления заполучить панночку в свои кошачьи лапы. И только Рада Жойдь оказалась ему не по зубам.

— Так. — Я хлопнул ладонями по ногам. — Встаем. Нам сегодня ещё отчеты писать.

— Если в этом мире и могло быть что-то жутко противное, то вот оно, — пробормотал Кристап, поднимаясь следом за мной.

Пока мы добрались до управления, пока разобрались с бумажной волокитой, прошло прилично времени. К этому времени я уже не хотел ни спать, ни есть — просто убивать. При этом желательно с нанесением тяжких увечий.

В конце концов, когда я вышел из управления, на небе сияли яркие звезды. Да и прохладненько было, ничего не скажешь.

Ладно, не очень-то и хотелось возвращаться в лавку днем…

Я вздохнул. О Янтарноликая, как же я безынтересно вру самому себе. Уж чего-чего, а в моих мечтах не было ничего похожего на почти-ночевку-на-работе. Ну ладно, не первый раз.

Было как-то сложно объяснить то, что меня каким-то образом буквально тянуло в лавку. Что хотелось получше узнать Ядвигу. Чем она живет, как ведет себя во время варки зелий, чем кормит этот жуткий цветок. Кстати, о цветке. Что-то он мне не нравится. Вид, конечно, внушительный, — любого вора отпугнет. Но вот мне возле находится тоже как-то нервно.

С этими размышлениями я добрался до лавки.

Тишина, покой, умиротворение. Где-то слышно, как стрекочут сверчки. Вообще, лето в Латрии — это хорошо. Пусть оно не такое жаркое, как в странах южнее, но мне нравится.

Ядвига, наверное, уже отдыхает. Надо зайти потише, случайно не наступив на её бойкую метлу или кота. А то мало ли.

Я сделал глубокий вдох. Возможно, Кристап не зря меня временами подкалывает: старею, ох, старею. Надо приглядывать кресло-качалку и… и что там ещё за атрибуты старости?

Насвистывая под нос модную песенку, сочиненную королевским менестрелем, я подошел к двери. Толкнув её, вошел внутрь и понял… понял, что я тут один.

/Ядвига Торба/

— Ты зачем ему по морде дала?

— А мне надо было терпеливо ждать, когда он сделает что-то другое?

Муррис тяжко вздохнул и обошёл меня, стараясь не рухнуть в яму.

— Ядвига, он ничего не успел сделать. Я всё видел, он не пытался делать что-то неприличное, просто стоял близко.

— Неприлично близко, — заметила я, сдув со лба рыжий локон. Нет, определенно нормальные корешки живника надо ещё откопать!

Я махнула лопатой в сторону, Муррис мудро перебежал в другую сторону, не рискуя подставляться.

Смех смехом, а Линас тогда стоял так… что я словно со стороны видела, как он склоняется все ниже и ниже, а собственное сердце практически отказалось биться. А потом сама собой взлетела рука и впечатала звонкую пощечину.

И теперь… Что теперь? А вот копаю корни живника, потому что днем это делать нельзя — только ночью. Солнце выбивает все полезные свойства, так ещё и в светлое время живник подло закапывается в землю, прекрасно понимая, что там шныряют такие охотницы за добычей, как я.

Поэтому сейчас и размахиваю лопатой, прокручивая в голове произошедшее. Кстати, очень странно, но Линас… Кажется, он не нашелся, что мне ответить. Я ждала острых, как кинжалы слов, но вместо этого он коснулся щеки, не отводя от меня взгляда. Да такого, что едва не подкосились ноги. А потом развернулся и вышел. Спокойно, невозмутимо и с холодным молчанием, которым можно заморозить все эликсиры в лавке.

И почему-то в этот момент мне стало как-то не по себе. Правда, потом я тряхнула головой, пробормотала нечто неприличное, характеризующее всех мужчин, как отдельный вид, и пошла работать. Златовласая, на что мне все эти проблемы? Сцены, истории, страсти? Женщина оценит любовь в том случае, если её подкрепят серьёзными намерениями, а одним плотским притяжением.

Размышляя о таких не слишком высоких материях, я орудовала лопатой и зарабатывала себе растяжение всех мышц, которых только было можно. Но так как внутри бушует истинный ведьминский гнев, то я об этом не думаю.

— Ядвига, мы потом корзинку не поднимем, — произнес Муррис, с ужасом глядя на горку живника. — Помни, что мы пойдем пешком.

Пешком, конечно, это было совсем не умно. Но тогда я думала не головой, а вообще не пойми чем. Ухватила корзину и рванула из лавки. Надо было проветриться, немного разложить все по полочкам. И вот — пожалуйста.

Поняв, что Муррис прав, я вздохнула и аккуратно засыпала ямку. В любом случае хорошо, что такие потом присматривают для своих схронов бардзуки, а значит, природный баланс не нарушается.

Я поровняла землю и поставила лопату возле широкого столба дуба. Потом присела и начала легонько струшивать землю с каждого корешка.

Как-то прохладнее стало, что ли. Да и вообще некомфортно. Ощущение, что забрела на чужую территорию, и кто-то смотрит из кустов, когда я наконец-то уйду.

Муррис вдруг замер, к чему-то прислушиваясь. Даже повернул ухо в сторону чащи леса.

— Ядвига, что-то мне тут не нравится. Давай заканчивать быстрее.

— Сам знаешь, что землю лучше в дом не носить — по ней могут прийти лесные йоди, — сказала я, аккуратно укладывая корешки.

— Знаю, — буркнул он и метнулся за ствол дерева, что-то вынюхивая.

Я тоже прислушалась, пытаясь понять, что так беспокоит моего питомца. Муррис не трус, просто так нервничать не станет. Но я пока что не могу разобрать ничего такого, что бы давало знак: сваливай.

Может быть, фамильяр просто очень хочет домой?

Я покачала головой. Домой, конечно, очень хочется, но не надо бросать все на половине пути. Поэтому аккуратно сложив всю добычу, я спокойно поднялась на ноги. Так, где это я уже юбку порвала? Ну вот, одно расстройство!

Просунув пальцы в образовавшуюся дыру в темно-зеленой ткани, только поморщилась. Ну что за день? То целоваться лезут, то юбка рвется! Может быть, это к близкому замужеству?

Я вдохновенно задумалась. Но тут же реальность ударила древком лопаты прямо по носу. В прямом смысле слова.

— Ай! — вскрикнула я, отпрыгнув в сторону и потирая нос. Ну это уже ни в какие рамки! Мечты — это хорошо, но надо же смотреть реально. А реальность заключается в том, что женихов рядом нет. Мужики есть, а женихов — нет! Вот такая божественная несправедливость!

Муррис резко выскочил из-за дерева. Шерсть дыбом, желтые глаза горят как колдовские огни.

— Ядвига! Бегом отсюда!

Раздавшийся из чащи вой, от которого по позвоночнику пронеслись ледяные иглы, заставил онеметь. Что… что это?

Тут же дрогнула земля, будто шагало нечто тяжелое и неповоротливое.

— Ядвига! — взвыл Муррис.

Я очнулась, ухватила лопату, корзину и рванула в сторону домов. Что бы там не находилось в лесу, с ним лучше не встречаться. Муррис черной молнией мелькнул передо мной. Я припустила быстрее, потому что звуки не затихали.

Снова вой, от которого хочется зажать уши.

Шеи коснулось чье-то дыхание.

Взвизгнув, я махнула лопатой. Донеслось какое-то мерзкое чавканье, но что там было — даже не обернулась. Только припустила на такой скорости, что ни одна гончая короля не догонит.

Ветка, ветка, ямка, пригорок, ветка. Снова ямка, спящий бялт, ой, простите, пожалуйста, наступила на хвост, ветка, ветка.

Я вылетела на окраину леса, вдали желтым светом горели окна ельнясских домов. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, дыхание разрывало грудную клетку. Я хватала воздух ртом и понимала, что нельзя останавливаться. Звуки за спиной хоть и притихли, но не исчезли. Или же исчезли?

Перепрыгнув через канал, чудом удержала равновесие, сзади что-то ухнуло. Я повернула голову и… заорала.