Я снова царь. Книга XXXIII

Глава 8 Война со всех сторон

Пробежаться мне пришлось и полазать тоже — кое-где тяжесть земли победила и несколько участков туннеля все же просели, а кое-где и обрушились, перегородив проход. Болванчик быстро расчищал все, но мы все равно замедлились.

— Нам еще повезло, что тут все не затопило, — пробурчал я, наблюдая, как детальки Болванчика, сложившись в конус, прорезают один камень за другим.

Наконец самый плохой участок остался позади и проход пошел в гору. Когда надо мной показалось солнце, я выдохнул. Все же ползать по этим подземельям — удовольствие не самое приятное.

Но расслабляться было рано. Как ранее показывал Болванчик, город просто кишел военными, так что без «Хамелеона» мне было не обойтись. Примерив новое лицо, я натянул шапку и пошел по улицам.

Каждый шаг меня ждал новый патрульный разъезд. Военные, вооружившись до зубов, с подозрением осматривали улицы, и мне пришлось таиться в переулках.

До КИИМа оставалась пара улиц, и на них, как назло, было больше всего техники. Уезжать она совсем не собиралась.

— Лора, интересно, когда это закончится?.. — вздохнул я, решив обойти кордон.

— Ты про учебу в КИИМе? — хмыкнул она. — Еще нескоро.

— Нет. Все эти переодевания, скрытное передвижение и все такое. Я страсть как скучаю по временам, когда я мог просто так ходить по городу, встречаться с друзьями и учиться, в конце концов…

— И это будет. Когда мы победим.

Я улыбнулся. Возможно, ради прежней студенческой жизни и стоит постараться. Шучу, конечно, еще мир неплохо бы спасти. От хаоса и Петра Первого.

Не успел я отойти далеко, как сзади раздался голос.

— Эй ты, чего тут трешься? Не знаешь про комендантский час?

Я обернулся. Ко мне двигался десяток бойцов, и не самых слабых. До меня им, конечно, далеко, однако в драке со всеми ними придется попотеть.

— Я иду домой, — сказал я.

— Уже нет, — ухмыльнулся военный. — Сейчас ты идешь с нами, и там ты узнаешь, каково это нарушать прямой приказ царя!

С другой улицы показалась техника, а вокруг нее еще несколько десятков солдат. При виде «подкрепления» военный ухмыльнулся.

— А что прямой приказ царя касается обычных прохожих? — спросил я.

— Он касается всякого, кто шатается по улицам и выглядит подозрительно. А вдруг ты какой-нибудь Кузнецов, а мы и не знаем?

Я хмыкнул. Сейчас я выглядел как самый обычный парень со светлыми волосами.

— Кузнецов, смеешься? Да будь я Кузнецовым, не стал бы разговаривать с тобой и убил бы на месте. В чем смысл искать того, с кем вы все равно не сможете справиться?

Военные удивленно переглянулись.

— Эй, ты нам зубы не заговаривай! Ты арестован!

Не успели они вскинуть оружие, как Болванчик влетел им прямо в дула. А они возьми и нажми на спуск. Все два десятка автоматов взорвались прямо в них в руках.

Я же решил, что бежать — это лучший выход из данной ситуации.

— За ним! — загрохотала вся улица, и машины сорвались за мной.

Нет, убивать этих военных — дело последнее. Пусть ведут они себя довольно нагло, но парни всего лишь выполняют приказы. Да и они тоже ведут борьбу с хаосом. Пусть и во вражеской команде.

Пустив Болванчика защищать меня с тыла, я рванул прямо к воротам института, но вот незадача — машин там было так много, что нечего и думать пробиться через них.

— Идея! — и я кинулся к ближайшему зданию. Вслед мне стреляли очередями, но Болванчик обезоруживал всякого до того, кто успевал нанести мне какой-либо вред.

Пока у всех военных в округе «по какой-то случайности» взрывались автоматы, я мчался вверх по лестнице. Выбив дверь, оказался на крыше. Стоило только подойти к краю, как и снизу начали стрелять.

Я сделал пару шагов назад. До КИИМа было недалеко, однако все равно порядочно — военные огородили изрядный участок карантинной зоны.

— Лора, мы никогда так не делали, однако… Все бывает в первый раз, — и с этими словами я побежал вперед — к краю крыши. Сзади уже выбегали военные, но стоило им только вскинуть оружие, как оно сразу же отказывало.

Я же скакнул в пропасть, а затем Болванчик, сложившись вокруг моих ног и рук в «ботинки» и «перчатки», пустил меня к КИИМу как снаряд. У меня даже дух захватило — как быстро это было.

— Бесконечность не предел! — сказал я, но тут же пожалел об этом. Болванчик воспринял это как приказ, и… — Стоп! Стоп, твою ж мать!

Ворота приблизились как-то слишком скоро, а там и внутренний двор и сам институт. Если бы Болванчик не затормозил, я бы точно впечатался…

— О, нет! — охнула Лора.

— Тормози, чтоб тебя!!!

Увы, инерция была слишком сильной. Болванчик, конечно, дал полный назад, однако это не помешало мне пробить окно и влететь в коридор четвертого этажа.

Тормозил я ногами. Устоял и не впечатался носом в паркет я каким-то чудом.

— Фух… — и подойдя к разбитому окну, я вгляделся вперед. Там еще слышались обозленные голоса военных и туда-сюда носилась техника. — В следующий раз нужно разработать адекватную программу полетов…

— Сделаю, — пробубнила Лора, черкнув что-то в своем ежедневнике. — А теперь нам нужно сделать то, зачем мы сюда зашли.

Кивнув, я связался с Посейдонам.

— Эй, здоровяк, ты на посту? — спросил я своего питомца и услышал утвердительное бульканье.

Шло оно из туалета. Заглянув внутрь, я обнаружил, что доносится оно из труб, и с каждой секундой звук нарастает. И так, судя по всему, во всем институте.

— Так… Нам бы не стоит разносить тут всю сантехнику, — сказал я Посейдону. — А то неудобно как-то перед Горьким. Все же тут недавно был ремонт…

— Что ты хочешь, Миша? — удивилась Лора. — Спасти КИИМ от зла или сохранить ремонт?

— Ну… Вообще и то, и другое. Они же старались.

Выйдя в коридор, я распустил Болванчика, и вскоре он показал мне аудитории. Там по-прежнему все просто сидели и пялились в стену. На доске в одной из аудиторий было написано число — то самое, после которого КИИМ сошел с ума. Его даже не удосужились стереть.

Отлично. Значит, пока они «заняты».

— Это вы? Кузнецов?

Я оглянулся. Передо мной стояла девушка в студенческой форме. Она довольно улыбалась — однако эта улыбка в сочетании с абсолютно мертвыми глазами казалась улыбкой мертвеца.

Отвечать «нет» было бессмысленно. Так что я снял «Хамелеон».

— Прелестно! Ты пришел поиграть! — и девочка щелкнула пальцами. — И мы с удовольствием поиграем!

Тут же увидел картинку, где студенты синхронно встают из-за столов и цепочками выходят из аудиторий. Через пару секунд по коридорам КИИМа шли ровные ряды студентов. Стены дрожали от их шагов, все они вышагивали в ногу как оловянные солдатики.

И стягивались к нашему коридору.

г. Москва,

Кремль

В командном пункте все работали не покладая рук — все же одно дело нагнать в город побольше военных и совсем другое ограничить все передвижения на его улицах. И самое сложное: сделать это в Широково, где стоит КИИМ.

Петр Первый следил за операцией «от» и «до», и о каждой, даже самой мало-мальской проблеме ему докладывали. Поэтому когда выяснилось, что какой-то неизвестный нарушил комендантский час, а потом еще и пустился бежать от военных, ему и об этом стало известно.

А уж «полет» этого странного типа ему показали буквально в прямом эфире.

— Мы пытались его сбить, но что-то постоянно ломало наше оружие, — оправдывался офицер, отвечающий за безопасность периметра КИИМа, но Петр только отмахнулся.

— У вас и не вышло бы ничего с ним сделать, — отозвался царь. — Это его питомец, он фактически неуязвим.

На экране в этот момент показывали, как Кузнецов вынес окно в главном корпусе КИИМа. Лица военных, окружавших рабочий стол царя, побледнели.

Это был полный провал. Периметр прорван, посторонний проник на территорию вверенного им чрезвычайно опасного учреждения. Один из офицеров, сменив белый цвет своего лица на красный, а потом обратно, молча вышел.

Никто не посмел проводить его глазами. Царь тоже — казалось, монарх совсем не расстроен, что вся операция пошла псу под хвост.

— Кузнецов внутри. Прелестно, — улыбнулся Петр Первый. — Значит, все идет как нельзя лучше.

Вдруг откуда-то раздался выстрел. Военные подскочили и заозирались. Петр же остался все так же спокоен.

— Приступим ко второй части операции, — и он нашел среди собравшихся генерала Кутузова. — Сергей Михайлович, ваш выход.

Подойдя к столу, Кутузов с недоумением посмотрел на царя.

— О чем вы, ваше величество?

Петр хохотнул.

— А ты думал, самый прославленный генерал Российской Империи понадобился мне в этой копеечной операции только ради того, чтобы закрыть КИИМ от местных жителей?

При фразе «копеечная операция» еще один офицер вышел за дверь. Его проводили с пониманием, но больше ни один не вышел.

— Нет, дорогой мой, Кутузов, — и Петр довольно откинулся в кресле. Снова откуда-то раздался выстрел, но царь и бровью не повел. — Вся эта техника, солдаты, оружие и прочее нужно для одного…

Царь поднялся и вгляделся в глаза генерала.

— … загнать главного преступника в этот гадюшник, продавшийся хаосу. А затем уничтожить две проблемы одним махом. Стереть этот институт с лица земли, а с ним и Кузнецова.

Офицеры переглянулись. Никто не смог произнести ни слова. Один Кутузов вышел вперед:

— Вы говорили, что карантин продлится неделю, и только тогда…

Петр улыбнулся.

— Конечно, сказал. Специально, чтобы «птичка» которая напевает на ухо Кузнецову, защебетала ему эту крайне ценную дезинформацию, и она быстро спровоцировала его на действия. А капкан, между тем…

И царь громко хлопнул в ладоши.

— … захлопнулся!

— Но что это за птичка? — спросил один из офицеров. В ответ раздался ропот, но царь не спешил отвечать.

Он молча смотрел только на Кутузова. Вдруг откуда-то снова раздался выстрел, но ни один не посмел сойти с места.

— И теперь вы хотите, чтобы я отдал приказ стрелять на поражение? — спросил генерал. — По институту, где училась моя дочь? Где учились ее друзья? По лучшему магическому институту в Империи?

Петр кивнул.

— В нашем деле, Сергей Михайлович, нельзя идти на полумеры. Хаос — страшное зло, которое должно быть уничтожено, а все, кто хоть раз поддался его влиянию, истреблены. Только такое суровое правило поможет нам победить. Ясно?

Кутузов свел брови.

— Поэтому я отдаю вам приказ, генерал, — сказал Петр. — Уничтожить в КИИМе все живое. Так вы еще раз докажете, что вы лучший из всех этих шакалов, что застыли за вашими спинами.

Никто не ответил. Голос Кутузова прозвучал в абсолютной тишине.

— Простите, ваше величество. Но я не смогу выполнить этот приказ, — отчеканил он, и еще один офицер направился к…

— СТОЯТЬ! — рявкнул Петр. — ЗАМРИ!

Офицер замер, а затем просто рухнул на месте. Кажется, это обморок.

Вздохнув, Петр удивленно приподнял бровь.

— Я не ослышался, Сергей? Вы сказали… нет?

— Вы правильно расслышали. Я отказываюсь.

— И понимаете все… последствия подобного отказа?

— Да, — кивнул Кутузов, а затем взял себя за погоны и оторвал их на глазах всех собравшихся. Бросив знаки отличия на стол перед царем, он улыбнулся: — Держите, Петр Алексеевич. Думаю, здесь найдется много тех, кому они будут впору. Честь имею.

И кивнув всем, он направился к выходу. Дверь громыхнула так сильно, что еще один офицер растянулся на полу. Остальные бледными молчаливыми тенями стояли за спиной царя.

Все как один ждали выстрела, но тот не последовал. Вместо этого они услышали еще один звук — это был смех.

Смеялся царь. Долго, жутко и ужасно весело.

— Не сопротивляйтесь, мистер Кузнецов, — говорила девочка, пока у нее за спиной один ряд за другим формировалась стена из учащихся КИИМа. — Раз вы пришли к нам добровольно, вы станете одним из нас.

— Спасибо, — улыбнулся я, пятясь. — Как-то не хочется…

Сзади тоже вышибли дверь, и там показались учащиеся с преподавателями. Вперед вышел Звездочет.

— Миша, как не стыдно, — сказал он, улыбаясь этой маньячной улыбкой. — Тебя не было на занятиях несколько… недель? Месяцев? Ты мой самый несносный ученик за все годы!

Я же пятился все дальше, одновременно сохраняя связь с Посейдоном.

— Ты там еще долго? — спросил я и снова услышал треск труб. Поднял глаза — звук шел из-за новеньких панелей, которыми был обшит коридор.

— Почти… Еще чуть-чуть, — послышался голос Посейдона. — Погоди минутку…

— У нас есть минутка, конечно, — сказал я, отойдя еще подальше, и тут из двух оставшихся коридоров тоже повалили учащиеся. — Но всего одна.

— Миша, — продолжил Звездочет, медленно приближаясь ко мне. — Отчего? Почему? Почему ты не хочешь стать нормальным студентом? Почему не хочешь учиться как все? Отчего продолжаешь прогуливать занятия, делать вид, что учеба тебе не интересна? Ответь? Что тобою движет? Неужели тебе просто страшно погибнуть под грудой учебников?..

И пока он болтал, вся орда безумных киимовцев двигалась ко мне. Их глаза чернели от хаоса. Трубы, тем временем, стонали все громче.

— Посейдон…

— Минутку… Вот-вот я…

— Почему, Миша? — спрашивал Звездочет, подбираясь все ближе. Его глаза буквально заполняла тьма. — Может, у тебя есть какое-то свое занятие? Так в чем же она, может откроешь⁈

Он рявкнул это так громко, что оставшиеся стекла задрожали.

— Может, это свобода? Может, перед тобой целый мир, или тебя окончательно пленили твои таланты, Миша⁈ Иллюзии. Ранг всего лишь относительно понятие! Только бездарность могла выдумать…

— Господи, какой он душный… — закатила глаза Лора. — И как Маруся его терпит?..

— Еще чуть-чуть… Еще чуть-чуть… Почти-почти!

— Может, быть всему виной любовь, Миша⁈ Ваши жены отвлекают тебя от учебы? Все иллюзия! Есть только два аспекта в нашем деле. Это хаос и дисциплина. Дисциплина порождает хаос, а хаос…

— Еще-еще… Вот-вот…

— Давай быстрее, — шипел я, понимая, что либо студенты сейчас порвут меня, либо Звездочет задушит своими нравоучениями.

— … Глупые причуды восприятия, Миша! Только безалаберный студент мог выдумать такое скучное и бессмысленное понятие, как любовь! Тебе пора это увидеть, Миша! Увидеть и понять! Ты не можешь бесконечно пропадать на этом своем Сахалине! Продолжать царствовать бессмысленно! Почему, Миша, почему ты улыбаешься, как…

Как именно я улыбался, осталось для нас загадкой, ибо со всех сторон рвануло так, что даже у меня заложило уши. Вода же брызнула настоящим водопадом — из стен и потолка. Болванчик сложился вокруг меня в кокон, но Посейдон уже заключил меня в пузырь. Студентов же он не жалел — всех разметало по сторонам, а мы пронеслись мимо, и прямо в очередное окно.

— Не перестарайся! — крикнул я, заметив, как студентов носит по коридорам струи воды словно в аквапарке. — Они все же под влиянием хаоса!

— Единственное что им грозит, — отозвался Посейдон, — это синяки и простуда.

Приземлился же я во внутреннем дворе. Я был цел, пусть и промок до нитки.

— Терпимо… — охнул я, посмотрев на здание. Оттуда потоками лилась вода. Однако, кажется, жертв среди студентов не было.

Так, легко отделались. А теперь пришло время нашего плана.

Стоило мне только подумать об этом, как в кармане зазвонил телефон. Это был Кутузов.

— Сергей Михайлович, здравствуйте, — ответил я. — Я конечно все понимаю, но сейчас немного не подходящий…

— Миша, слушай меня внимательно, — говорил он, тяжело дыша. Похоже, куда-то быстро шел. — Если ты все еще в КИИМе, то лучше проваливай. И подальше.

— Отчего? У меня есть план, как всех…

— Меня лишили всех званий, — оборвал меня Кутузов. — И теперь я ничем не лучше тебя, хех.

— Что⁈

Он взял паузу. И пока я слышал в трубке его тяжелое дыхание, откуда-то послышался грохот.

Удивившись, я обернулся. Шум шел от стены.

— Петр приказал мне стереть КИИМ в порошок, — говорил Кутузов, — но я, конечно, отказался. А Петр не тот человек, которому можно просто так сказать «нет». Поэтому…

— Сука…

— Вот-вот. Поэтому все войска, что держат КИИМ в осаде вот-вот пойдут на штурм и убьют здесь всех… — и он замолк. — Что за шум, Миша? Что это шумит?

Увидев тучу пыли над стеной, я улыбнулся. Со стены шел прорыв.