Я снова царь. Книга XXXIII

Глава 6 Брат

Подмосковное поместье Есениных.

Камин в доме Сергея Александровича потрескивал с таким самодовольным видом, будто он лично придумал концепцию тепла и уюта. Огонь отбрасывал на стены танцующие тени, которые были куда интереснее большинства современных картин висящих по соседству. Есенин сидел в кресле, уставившись на пламя, в руке — стопка, в голове — тихий, привычный хаос.

В комнату вошла Алиса Викторовна. Наряд был, как всегда, прекрасен. Хоть сейчас на прием к царю.

— Сергей, как ты? — спросила она, положив руку ему на плечо. Прикосновение было легким, но диагностирующим. Проверяла градус настроения.

— Живой, — отозвался Есенин, не отрывая глаз от огня. Коротко, емко, без лишних метафор. Иногда простое слово — самая точная рифма.

— А у Саши был? — продолжила она свой мягкий допрос.

— Был, — он сделал небольшой глоток. Горьковатый вкус разлился по горлу.

— И как там?

— Никак. Все по старому. Лежит. Непонятно, жив или мертв.

Алиса вздохнула и присела на подлокотник кресла. Через некоторое время она продолжила:

— По «Первому» опять говорят, что Северная Европа объявила войну Сахалину, — произнесла она, глядя на огонь. — Представляешь? Где-то там снег, сопки, а по ним ползают армии в разной форме и стреляют друг в друга. Как-то даже не верится.

— Им делать нечего, — хрипло бросил Есенин. — Пусть дерутся. У нас своя зима на носу.

— И еще… Япония. Императора Мэйдзи потеряли. Испарился. Как сакура на ветру.

Сергей Александрович наконец повернул к ней лицо. В его глазах мелькнула искорка иронии.

— Может, он просто устал и сбежал? От всех этих церемоний, кимоно… На рыбалку. На тот же Сахалин. Михаил же его ученик. Я бы сбежал.

Алиса улыбнулась.

— Ты бы сбежал от одной мысли надеть кимоно.

Они помолчали, слушая, как дрова с шипением отдают огню последнюю влагу.

— Звонили из института, — сменила она тему, поглаживая его по плечу. — Антон наш. Говорят, практика у него заканчивается. Скоро приедет. Может, даже к ужину.

Есенин кивнул. Младший сын. Умница. Не в отца, к счастью. Мысль о его возвращении грела обоих. Давно они не виделись. Так может сейчас, когда у него остался только один сын, проявить к нему больше любви?

Резко и настойчиво прозвенел звонок у парадной двери. Два коротких, дерзких сигнала.

Алиса встрепенулась и вышла в коридор. Сергей Александрович лениво повернул голову, прислушиваясь. Легко пахнуло легким холодом снаружи, а потом молодой голос, которого он не слышал несколько месяцев:

— Мам! Я дома!

Алиса ахнула. Через мгновение она вернулась в гостиную, а за ней, снимая в дверном проеме заснеженную куртку, уже стоял он. Антон. С румянцем на щеках и улыбкой до ушей.

— Привет, отец, — кивнул он Сергею Александровичу.

Мужчина медленно поднялся из кресла. Посмотрел на сына, на жену у него за спиной. Подошел к столу, взял вторую стопку.

— Ну, за возвращение, — буркнул он, наливая сыну. — Рассказывай, что в этом вашем институте происходит? То прорывы, то нападения…

Антон кинул куртку на вешалку.

— В институте все спокойно, — ответил он на немой вопрос, подходя к камину и протягивая к огню руки. Пальцы у него были длинные, как у отца, но крепче, и все из-за тренировок. — Директор передает тебе привет. Говорит, что ждет тебя в гости, и хочет сыграть с тобой в шахматы. Да и новое поколение магов посмотрит на живую легенду.

Сергей Александрович хмыкнул, польщенный, но виду не подал. Налил сыну стопку. Тот кивнул благодарственно и выпил залпом, не поморщившись.

— А как у Саши дела? — спросил Антон, ставя стопку на полку камина.

Отец потупил взгляд.

— Лежит, — выдохнул он мрачно. — Все так же. Ни жив, ни мертв. Как мебель.

Антон лишь кивнул. Алиса Викторовна, тем временем, уже позвала слуг. Те уже порхали у стола. Достали припасенную ветчину, соленые огурцы с погреба, черный хлеб. Простой, но такой желанный в эту минуту ужин.

Они сели втроем. Впервые за долгое время. Камин по-прежнему трещал, но теперь его звук был более живой, чем прежде.

— А потом нас бросили на север, — оживленно рассказывал Антон, разламывая хлеб. — За метеоритами. Три недели в палатках, при минус сорока. Представляешь, мам? Идешь по снежной равнине, а в руках только меч. Ищешь кристаллы. Романтика.

— Больше смахивает на сумасшествие, — фыркнул Сергей Александрович, но в глазах у него светилась усмешка.

— Ну и во Францию… — выдохнул Антон.

— А во Францию ездил? — спросила мать, подвигая ему тарелку.

— Ездил. За старшим Фанеровым. На него было совершено покушение, да и я был не один. В компании. Онегин, Паша, Женя Фанеров и еще несколько людей. Ничего такого, о чем стоило бы переживать, мам.

Он говорил увлеченно, жестикулируя. И вдруг, когда он потянулся за солонкой, рукав его грубой шерстяной рубахи закатился, открыв плотную белую повязку на запястье.

Алиса Викторовна заметила ее мгновенно. Взгляд стал пристальным и цепким.

— Сынок, а это что такое? — она коснулась повязки кончиками пальцев.

Антон слегка смутился, торопливо поправил рукав.

— Пустяки, мам. Чепуха. Поранился немного в метеорите. Об острый осколок. В лазарете посмотрели, зашили. Сказали повязку пару дней не снимать, пока не заживет. Ничего серьезного.

Но он отвел взгляд, не желая больше продолжать эту тему.

Сергей Александрович внимательно посмотрел на сына. Молча. Но не стал допытываться.

Если сын что-то скрывает, значит, так нужно. Просто налил всем по новой стопке.

— Ну, за твое возвращение, — повторил он глуховато. — И чтобы раны — только вот такие, пустяковые.

Ужин закончился тем тихим, насыщенным молчанием, которое бывает только между близкими людьми, когда все сказано и даже тишина в удовольствие. Слуги убрали со стола тарелки.

Антон откинулся на стуле, посмотрел на отца.

— Пап, проведешь к Саше? Хочу взглянуть.

Сергей Александрович кивнул, тяжело поднимаясь. Он ничего не спросил. Просто взял с камина ключ и повел сына вглубь дома, в сторону потайной лестницы, что вела в подвал.

Дверь была неприметной, сливалась с панелями стены. Но замок на ней был сложный, с иглой для анализа крови. Есенин-старший приложил палец и вставил ключ. Механизм щелкнул, дверь бесшумно отъехала в сторону. Они начали спускаться.

По мере продвижения лампочки включались, когда отец с сыном приближались. Стены были напичканы разными приборами. Угадывались контуры других систем защиты: датчики движения, считыватели сетчатки глаза. Все это было настроено на их кровь, на их родовую энергию. Никто чужой сюда просочиться не мог. Это была самая защищенная комната в доме. И самая печальная.

Внизу их встретила еще одна стальная дверь. И еще один сканер. После ее открытия они вошли внутрь.

Это была не темница, а скорее стерильная палата. Белые стены, мягкий рассеянный свет с потолка, тихо гудящая система вентиляции. В центре, на функциональной кровати, под белым покрывалом лежал Саша. Его лицо было спокойным, слишком белым, будто высеченным из мрамора. Он не двигался. Только едва заметное движение под одеялом выдавало в нем живое существо.

Они постояли молча, глядя на него.

— Я всегда любил вас одинаково, — тихо, почти шепотом, сказал Сергей Александрович. Голос его дрогнул. — Никогда не понимал, почему вы так сильно отличались… и это я не про способности…

Антон молчал, сжав кулаки. Его взгляд был тяжелым, полным какой-то неестественной решимости.

Через несколько минут они поднялись наверх. Разошлись по комнатам. Дом погрузился в сон.

Но ночь была еще не окончена.

Когда в доме установилась полная тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц, дверь комнаты Антона бесшумно приоткрылась. Он выскользнул в коридор и так же бесшумно, как тень, спустился в подвал. Системы защиты, настроенные на него, молча пропустили его к Саше.

Он замер у кровати, глядя на неподвижное лицо брата. Потом, резким движением, сорвал с запястья белую повязку. Под ней зияла не зашитая рана, а странное, воспаленное отверстие, из которого, едва заметно, струился черный, маслянистый дымок.

Антон неестественно улыбнулся и поднес свое запястье ко рту Саши.

В этот момент в проеме двери возникла высокая фигура.

— Антон? Что ты делаешь? — голос Сергея Александровича был сдавленным от ужаса и непонимания. — У меня сработала сигнализация.

Антон вздрогнул и резко отдернул руку, заслоняя рану.

— Ничего, отец. Просто… хотел проверить, дышит ли он еще. Подумал, не почувствую ли дыхание на руке. — Он судорожно натянул рукав на поврежденное запястье. Лицо его было каменным, непроницаемым. — Я уезжаю завтра утром. В институте срочная работа. Спокойной ночи.

Он прошел мимо отца, не глядя ему в глаза, и скрылся в темноте коридора.

Сергей Александрович несколько минут стоял как вкопанный, глядя то на дверь, то на неподвижного Сашу. Сердце бешено колотилось. Он ничего не понимал. Словно стал свидетелем чего-то, чего не должен был видеть. С тяжелым вздохом он потушил свет и вышел, загерметизировав за собой дверь.

Сергей не заметил, как в полной темноте белой палаты, пальцы Саши на одеяле… слабо, едва-едва шевельнулись.

— Лора, а чего это они долбятся? — удивился я, когда уничтожил два распространителя.

Да, их было да. Не один. В целом, даже логично. Перестраховка даже с хаосом никогда не бывает лишней. Он это уже понял и действовал с запасом. Но все это бесполезно, когда два носителя вместе. Глупость, да и только.

— А чего ты хотел? — задала она вопрос.

Сейчас мы стояли в палате под куполом защиты, и с внешней стороны к нам пытались прорваться две медсестры, тот самый главврач и парочка пациентов-студентов.

— Ну… — я почесал подбородок и подошел в упор к куполу. — Разве они не должны все стать прежними после того, как главный умрет? Мы же его убили…

— Да с чего это? — улыбнулась Лора. — Что-то я не припомню, чтобы мы уничтожили Нечто. А остальное это все фигня на постном масле. Зараженных все равно придется лечить…

— Эх… Ну все же, где-то глубоко в душе я так надеялся…

В этот раз я не стал усыплять Леню и Альберта, но все равно они пока лежали и приходили в себя.

— Ну что вы там, очухались? — крикнул я им.

— Ты кто… — удивился Альберт.

Да блин, совсем забыл. Снял «хамелеон» и явился в своем обличии.

— Миша? — брови Лени поползли вверх. — Так это я тебе проиграл? — но он быстро поправился. — Нет, ну не прям я. Тело тяжело двигалось… Мной управляли…

— Да-да, — кивнул я. — Мы все помним, но сейчас у нас немного другие проблемы. Почти весь институт уже знает, что мы в лазарете. И нам надо выбираться…

— А ты ничего не забыл? — прищурилась Лора.

— Ах да… Еще же Горький… Надо и его забрать.

План был уже готов. Неужели, я бы пришел сюда, не будь у меня несколько вариантов отхода, и порядок действий при разных сценариях?

Достав из кольца теплую сменную одежду, дал парням и они переоделись.

— И как нам выбираться? — спросил Альберт.

— Ща все будет.

Я подошел к окну и одним ударом разбил стекло.

— Прошу. На крышу, а там и до Дикой Зоны недалеко…

Болванчик ожил еще несколько десятков деталек, собравшись в одну цепочку, не спеша вылетели в окно и там начали составлять лестницу.

— Думаешь, на крыше мы далеко от них уйдем? — выдохнул Альберт.

— А ты думаешь, что мы с Кузнецовым не уйдем? — улыбнулся Леня. — Используем тебя, как щит, а сами оп, и скрылись.

— Вы же шутите?

Мы с Леней переглянулись и улыбнулись.

— Шутите же? — еще сильнее начал нервничать Альберт, неуверенно подходя к окну.

— Да конечно шутим! — не выдержал я. — Полезай в окно. Как окажитесь на крыше, сниму барьер.

— А он прочный?….

— Полезай уже! — хором рявкнули на него.

Когда парни вылезли, я направился за ними. Уже оказавшись на улице, снял купол и в палату ворвались зараженные.

— Куда это ты собрался⁈ Кузнецов! Это Кузнецов!

Зловещее эхо пронеслось по палате. Снизу на улице я увидел, как студенты также подошли к стенам и смотрели на нас немигающими взглядами. Спасало только то, что внизу и в палате не работала никакая магия, кроме лекарской. Ну и Болванчик.

Не скажу, что на улице было тепло. Я бы даже сказал, что погода была против нас. Сильный ветер так и норовил скинуть нас. Но я попросил своего питомца придерживать всех.

В какой-то момент мы скрылись от посторонних глаз и быстро доползли до кабинета директора. Переваливаясь через раму, я выбил стекло и оказался внутри. За мной спустились Леня и Альберт.

— Н-да… Прохладно… — потирая руки, произнес длинноволосый парень. И тут он увидел директора и замер. — Кто его так…

Мы с Леней многозначительно посмотрели на него и выдохнули.

— А ты как думаешь? — спросил я.

— Ну… он же директор?.. Я слышал он очень могущественный…

— Да, — кивнул я. — Ты правильно слышал. Но вот так получилось, — развел я руками. — Не в этот раз.

Я привязал директора к спине. Будить его мы с Лорой не стали. Все же, это человек старой закалки и вряд ли откажется покидать институт, пока его студенты в опасности. Но по-другому было никак. Так что проснется он только на Сахалине. Заодно и отпуск небольшой себе устроит. Все равно с острова он не уйдет без меня.

И как раз в дверь начали ломиться.

— Как они поняли, что мы тут? — прошипел Леня.

— Не знаю… — Честно признался я. — Сейчас вы с вами будем прыгать…

— Чего? — выпучил глаза Альберт.

Леня тоже слегка заволновался.

— Эм… Миша… Ты, конечно, извини. Мы хоть и маги, но не такого ранга, как у тебя… Кстати, а ты сейчас какого?

— Маг высших сил, — выглядывая в окно, сказал я.

— Врешь? — выпучил глаза Леня.

— Ну… придется поверить…

— Я не верю! — уперев руки в бока, сказал Альберт.

— А вот и кандидат на прыжок, — улыбнулся я и, не дожидаясь очередных упреков и возражений, взял парня за ворот и легко выкинул в окно. Этаж был девятый, так что некоторое время мы с Леней слышали мужской визг.

Но упал он как раз там, где нужно. Мой водяной помощник с легкостью поймал парня и поместил его в воздушный кокон в своем теле. А все потому, что на улице уже были студенты. Практически весь институт гонялся за нами. И сейчас все пытались атаковать Посейдона. Мечи, стрелы и прочее холодное оружие. На территории КИИМа магия не работала. Как удобно…

— Ну что, готов? — улыбнулся я, вставая на подоконник.

— Эм… Слушай, Миша. Я этого никому не говорил, но я немного боюсь высоты…

— Леня… Серьезно?

— Да, серьезно! — вытянув губы, произнес он.

— Ну… — я пожал плечами. — Тогда жди, когда сюда ворвутся студенты и убьют тебя.

— Почему это? Они опять зарязят меня хаосом.

— Не-а. Я ликвидировал источник заражения. Так что, скорее всего, тебя просто убьют. Ну, думай… — и сам выпрыгнул в окно.

Разумеется, я бы не оставил Леню на растерзание толпы. Так что в комнате было много деталек Болванчика, но мой друг этого не видел. А они, если что, его бы вытолкнули.

Но, видимо, здравый смысл в Лене возобладал, и уже через пару секунд он выпрыгнул следом за мной.

Посейдон поймал нас всех.

— А теперь в Дикую Зону! — махнул я рукой.

Лора взломала систему грузового прохода, и массивные двери поползли в сторону.

— Отгороди их, — попросил я.

И водяные стены начали оттеснять всех желающих нас убить все дальше от стены, загоняя их в институт. У Посейдона в подчинении было много воды, так что можно было разгуляться.

Ну и до поместья мы так и остались у него внутри.

На территории я все же отпустил его и попросил, чтобы он постепенно искал зараженных людей в городе и всех относил в КИИМ. Да, это будет немного странно и нелепо, но другого варианта я не видел. Лучше собрать всех зараженных в одном месте, и уже там пытаться их вылечить.

Мы же с Леней, директором и Альбертом переместились в Москву, и хотели уже на Сахалин, но что-то меня остановило…

— Так… — я положил директора на пол. — Присмотрите за ним, парни, я на пять минут.

И поднялся наверх.

Как только вышел из подвала, натолкнулся на Андреева в бронежилете.

— Что происходит? — удивился я.

— Михаил… — в глазах помощника графа читалась бесконечная, вселенская боль. — Нам объявили войну…

— Кто?

— Кантемировы-Пожарские… — и вставил несколько патронов в дробовик.