Я пришёл

Глава 41

Посиделки проходят шумно. С криками и ударами по столу. Жениться отказываюсь. Несмотря на уговоры, остаюсь непреклонным, хоть и засматриваюсь на пышечку из клана Акимичи. Больно уж она с виду мягонькая. Кхем…

Какаши видя мою рожу от греха подальше свалил. Зато зачем-то припёрлась Цунаде. Сидит теперь, слушает и ехидно улыбается.

Надоедает всё это, э крайне быстро. Главы кланов уходят ни с чем. Угрожают что придут ещё. Наоки строит глазки, Цуме в открытую заявляет что будет лучшей. В итоге все уходят за ворота.

— Я думала ты сдашься, — подходит ко мне Цунаде.

— Ты плохо меня знаешь. Иди в дом. У меня есть важные дела.

— Ты ведь не сбежишь?

— Нет. Просто вломлю люлей одной старой мартышке и вернусь.

— Точно?

— Цунаде! Чего ты привязалась? Ну сказал же…

— Просто я люблю тебя, — вздыхает Сенджу. — И давно люблю. Просто раньше, мне не хватало сил признаться в этом. Да и ты… Раньше ты всегда вёл себя как дурак. А сейчас, ты такой, каким я всегда хотела тебя видеть.

— Я не тот что раньше. Цунаде, я сам не понимаю кто я.

— Да неужели? — улыбается Сенджу. — Ладно. Мы тебя ждём. Поцелуешь жену?

— Нет. Не сейчас. Я не могу. Потом короче. Завтра! Ты завтра свободна?

— Да.

— Эх, жаль, я буду занят. На следующей неделе. В четверг. После обеда. Там…

Цунаде хватает меня за подбородок, цокая языком качает головой и целует сама. Смеясь отходит, говорит что будет ждать меня. Машет рукой…

Нихрена себе! Это случилось. Это произошло. Она меня поцеловала. В губы! По-настоящему. Чего меня трясёт? Это же фигня? Или нет? Или… Потом. Сейчас Хирузен. Пришибу, макаку.

Где-то в деревне. Хатаке Какаши.

Сидя на лавочке, размышляю о жизни. Точнее строю планы на вечер. Не могу решить куда идти. В кино или в ресторан? Или вообще на смотровую площадку.

— Аха-ха-ха! — отвлекает от размышлений дикий хохот.

— Что там происходит?

Слышится женский визг. Детский смех. Визг и лай собак, грохот.

— Стой, падла! — кричит Джирайя. — Стой, догоню хуже будет!

— Да хрен тебе, сопляк! Ты догони сначала.

Визг и хохот ближе. Из-за поворота вылетает Хирузен в одних безразмерных трусах. Смеясь останавливается. Заметив проходящую мимо женщину, Хирузен хохоча тянет трусы в разные стороны и вихляясь идёт к ней. Женщина визжа закрывает лицо руками и обзывает Хирузена извращенцем. Хирузен довольно улыбаясь, подтянув трусы крутится на месте. Показывает жест через локоть, хохоча прыгает вверх, кувыркается и приземляется на упавшего на дорогу Джирайю.

— Ну и сопляк! — пнув его по заднице орёт Хирузен. — Догоняй, черепаха.

— Вот сука, — вставая и выплёвывая пыль рычит Джирай. — Кабзда тебе. Стой, обезьян! Я тебе голову оторву!

Ну, а что здесь такого? Третий Хокаге, бегает по деревне в одних трусах. За ним с целью оторвать голову носится Жабий Саннин и безуспешно пытается поймать Третьего. Бесится от того что не получается.

— Мир сошёл с ума, — встряхнув книгу вздыхаю. — Инопланетяне, чертовщина, семейные разборки.

Во что этот хрен с горы Мьёбоку превратил мою жизнь? Во что он превратил нашу деревню? Ну это же немыслимо. Они что, все себя так ведут? Все соплеменники Джирайи, поехавшие безумцы заражающие своим безуем других? Или нет? Мей изменилась. Вчера на тень была похожа и вздрагивала от каждого шороха, сегодня расцвела. Похорошела так, что местные когда её видят рты открывают. Цунаде, перестала походить на истеричку, бросила пить, стала я сам в это не верю — адекватной. А вот Хирузен похоже всё, двинулся. Или у Джирайи что-то пошло не по плану, или…

А, ну да. Джирайя дарит всем вторую молодость. Это по нему видно. Сейчас едва на двадцать выглядит. Судя потому как бегает, внутри ему восемнадцать.

А я? Или Джирайя изменил меня и молчит, или его слова действуют похлеще всяких техник. Как мне выяснить, сделал он со мной что-то или нет? Похоже что да. На кладбище не хожу, о прошлом не вспоминаю, все мысли вокруг Анко и детей. Не с проста. Или… Я ничего не понимаю. Вообще ничего. И… И наверное не хочу. Пойду лучше билеты куплю. И данго, Анко это любит и есть может в любых количествах. Свела же нас судьба…

Встаю, убираю книгу, сунув руки в карманы иду по улице. Без маски легко дышится, прохожие при виде меня улыбаются. И это… Странное чувство. За мной наблюдают? Да. Смотрят, пристально, оценивающе…

Не подавая вида шагаю к кинотеатру. Прислушиваюсь, присматриваюсь, даже принюхиваюсь. Весь опыт буквально кричит о том что враг рядом. Но где именно непонятно. Взгляд как будто перемещается. То на крыше, то из подворотни. Из окна здания и тут же из другого.

Я не параноик, психическое состояние в норме. Здесь кто-то есть. Кто-то прячется среди прохожих, в домах, в каждой тени. Опасно… Тот кто так ловко перемещается, не может, а именно представляет опасность.

Проходя мимо подворотни, ощущаю взгляд, метаю в тень кунай… Слышу как оружие вонзается в стену. На секунду замечаю там едва различимый силуэт.

— Аха-ха-ха, Какаши, — доносится из тени. — Давно не виделись.

— Кто ты такой? Покажись.

— А ты неплохо устроился. Девушку себе завёл, симпатичную. Позволь узнать, а как же Рин? Неужели ты предал её?

— Рин давно погибла.

— Конечно, Какаши, погибла. Когда ты пронзил её грудь своим Чидори. Или это было Райкири? Не суть. Ну как, совесть не мучает? Спокойно спишь? Ничего за собой не чувствуешь?

— Кроме поддержки моей семьи — ничего.

— Дурак. Ты думаешь ты им нужен? Думаешь что важен для них?

Бред. Не правда. Мной пытаются манипулировать. Нет…

— В кого ты превратился, Какаши. Жалкое ничтожество, марионетка.

— А ты? Кто ты?

Гендзюцу. Не знаю как, но пока выходит сопротивляться. Не полностью. Тело уже не слушается, но каким-то чудом ясность ума сохраняю. Сколько смогу так, увы непонятно. Но… Не смотреть туда. Не смотреть в тень. Там опасность. Надо сбросить эту дрянь и бежать. Силы не равны. Ещё немного и сдамся.

— Кай!

— Ай-яй-яй. Ты сопротивляешься? — удивляется неизвестный. — Не надо. Бесполезно. Ты думаешь что нашёл семью, что у тебя есть девушка. Но на самом деле…

— На мне это не сработает, кретин! Если думаешь что я поведусь на россказни хрен знает кого, то глубоко ошибаешься.

— Жаль, Какаши. Я думал мы сможем поговорить. Подольше…

Грудь пронзает болью. Опустив голову вижу торчащий из подреберья кунай. В ушах начинает свистеть, сознание меркнет. Каждый удар сердца отзывается болью. Передо мной появляется человек в чёрном плаще и спиральной маске. Пожимает плечами, вытаскивает из меня кунай и наблюдая как из раны толчками хлещет кровь хихикает. Толкает меня и как только падаю…

— Это принадлежит мне, — подняв мою повязку кивает неизвестный. — Это мой глаз. Ты поносил мой подарок, пришло время вернуть его.

— Обито…

— Да, Какаши. Ты думал я погиб, а я не погиб. Меня спасли. Какая ирония, сокомандники бросили меня, а кое-кто нашёл и спас. Но тебе всё равно. Твоё сердце повреждено, жить тебе осталось несколько секунд. Зря ты не поддался. Очень зря. Мы могли вернуть всё.

Тело становится ватным, мутнеющим зрением вижу как Обито приближает кунай к моему глазу, боль…

Удар и Обито кувыркаясь улетает. Фыркает, перехватывает оружие… В поле зрения попадает злая Анко. Не раздумывая метает в Обито кунаи, которые проходят сквозь него. Он наступает… Анко… Огонь, крик, темнота…

Это же время. Берег реки. Джирайя.

— Знаешь, ученик, спасибо тебе. Я думал ты врёшь, думал хочешь проверить меня, а ты. Рука у тебя тяжёлая, да и вообще жестокий ты. Взял, наставнику, можно сказать отцу, глаз подбил. Нельзя же так.

— А бегать в одних трусах по деревне и доводить до истерики женщин по твоему можно?

— Джирайя, — подсаживается ближе Хирузен. — Ты знаешь что такое старость? Только не заводи своё вот это. Я старый больной человек. Тьфу… Противно. Так вот о чём я. Старость. Это боль, немощность, безнадёга, невыносимо тяжкий груз прошлого. Всё это давит на тебя, каждую секунду, даже во сне. И тут раз и всё это исчезает. Как бы ты себя повёл?

— Напился бы. Да что угодно, но бегать в трусах по деревне.

— Злой ты, Джирайя, — поглаживая тёмно-лиловый синяк под глазом качает головой Хирузен. — Ведёшь себя как хрен пойми кто. Бедные девушки, им тебя терпеть приходится. Нудишь всё время…

— Учитель! Второй глаз подбить? Так я могу.

— Но-но, без рук. Я между прочим Третий Хокаге. Был. Теперь я…

— Ёбнутый дед извращенец.

— Ну, это у тебя пока три жены. Так что кто из нас извращенец, большой такой вопрос.

— Что значит пока? Хирузен!

— Ну вот, ты опять. Я бы на твоём месте, женился столько раз, сколько возможно. Собрал бы вокруг себя кланы, держал бы их в ежовых рукавицах. Был бы окружён заботой, вниманием и красотой.

— Ну так и женись.

— Ну вот и женюсь.

— И женись.

— И женюсь. Как только помолодею, так сразу и начну. У меня и Учиха будет, и Нара, и даже пара пышечек Акимичи. И твою Цуме я у тебя уведу.

— Да сколько влезет.

— Джирайя, — мнётся Хирузен. — Не могу уже. Жрать хочется, сил нет. Пойдём в твой ресторан, бургер хочу. Самый большой и соуса побольше.

— Сначала ты оденешься…

— Хенге! — прыжком встав на ноги кричит Хирузен. — Готово. Пошли.

— Пошли…

— Я про Цуме… Я не сильно тебя зацепил?

— Ой, вредный гадкий старикашка. Заткнись!

— Значит сильно. Извини…

— Умолкни ты! Или…

— Джирайя! — слышится за деревьями истеричный крик Митараши. — Джирайя, ты где?

Ломимся на крик. Забежав за деревья чуть не сталкиваемся с Анко. Вся в крови, левый глаз заплыл. Губы разбиты. На животе раны из которых течёт кровь. На руках мёртвый Какаши.

— Джирайя, — выплёвывая кровь стонет Анко. — Помоги. Какаши убили.

— Кто?

— Человек в спиральной маске. Джирайя… Сделай что-нибудь. Ты же можешь. Верни его. Верни!

Забираю тело и укладываю на траву. Хирузен укладывает Анко и зажимает её раны на животе.

Да, всё плохо. Удар в сердце. Помочь обычными методами не получится. Лицо изрезано. Кто-то пытался вырезать шаринган. Помочь можно…

— Какаши, — хрипит Анко. — Не уходи. Джирайя… Он же твой друг. По…

— Всё, — садясь вздыхает Хирузен. — Умерла.

— Анко…

— Два удара в печень, — бормочет Хирузен. — По два в лёгкие. Пять раз в живот. Кровопотеря… Она держалась только на силе воли. Джирайя, если сможешь помочь…

Выплёвываю на ладонь белую кляксу и опускаю на голову Анко. Клякса тут же забирается в её рот. И я прям вижу как симбионт поглощая её нервную систему выпускает белые нити и штопает ими раны. Этими же нитями подключается к сердцу и запускает его. Восстанавливает печень и кишечник.

Интересно… Кажется, мы эволюционируем. Учимся. Учимся идти по более лёгкому пути. Правильно…

Закрыв раны, симбионт выбрасывает в кровь анальгетики, стимуляторы и гормоны. Доедает нервную систему и как только полностью замещает её собой… Анко откашляв кровь судорожно вдыхает.

Всё внимание на Какаши. Белую кляксу в рот. Создаю ещё одного симбионта, маленького, и запускаю в рану на лице. Существо быстро проникает внутрь. Затягивает на место почти вырезанный глаз и стягивает рану. Какаши судорожно вздыхает, дёргает ногой… Рана на боку… Белые нити стягивают её и закрывают. Симбионт съедает его нервную систему, замещает её собой. Маленький обволакивает шаринган. Выключает его и создаёт регулятор. Чтобы Какаши не ходил с всегда активированным. Глаз меняется, немного. Основной симбионт, кое-как удерживая нитями повреждённое сердце, сшивает его и выбрасывает в кровь убойную порцию регенераторов и гормонов.

— Спас, — вздыхает Хирузен. — Вот как это происходит. Поразительно.

— Спас… Но какой ценой?

— Идиот ты, Джирайя. Ладно бы ты всё это в корыстных побуждениях использовал. Но ты же от чистого сердца. Я знаю, я чувствую. Нет у тебя других целей, кроме того чтобы помочь близким тебе людям.

— Они уже не люди… Теперь они…

— Лучше! — восклицает Хирузен. — Они, мы, я! Мы все лучше. Мы ничего не теряя, благодаря тебе стали лучше. Я горжусь тобой. Пусть ты дурак, но я горжусь тобой.

— Да? А…

— Забудь, — схватив меня за ухо рычит Хирузен. — Забудь о прошлом. Отринь глупые мысли. Живи сейчас! Живи ярко, как в последний раз. Наслаждайся.

— А что если Анко… Что если Митараши прицепится ко мне? Что тогда?

— Нахрен ты ей сдался, придурок? У неё вон какой красавец есть. Она, если и любила тебя, то только как старшего брата. Знаешь что? Ты…

— Я?

— Ты чудо из чудес! Тебя Ками послали. Послали для того чтобы ты этот проклятый мир изменил. А ты? А ты только ноешь и нудишь! Да хватит уже. Используй это! Используй всё. Меняй мир! Пойду перекушу, желудок сводит. Мне, как молодому растущему организму, энергия нужна. И Цуме я у тебя уведу. Нравится она мне. Бывай, тугодум.

Показав мне язык, Хирузен закидывает руки за голову и высоко поднимая ноги смеясь уходит.

Ну нет. Вот теперь точно хватит. Вот теперь я точно загоняться не стану. Этот мир содрогнётся! Я переверну его. Я пришёл и я закончу начатое.

— Вы думаете что можете изменить ситуацию? — глядя вверх улыбаюсь. — Думаете что таким идиотским способом сможете что-нибудь сделать? Нет, дорогие мои кукловоды. Таким шагом, тронув двоих близких мне людей, вы подписали себе приговор. Найду каждого и жалеть заставлю. А главного или главную, я заставлю плакать.

Что мы имеем? Человек в спиральной маске, не тронул Нагато. Ну ещё бы. У Нагато такие гляделки, что к нему лучше не соваться. Вместо этого, они решили отобрать шаринган у Какаши. Значит в игру вступил Обито. Шаринган нужен ему, потому что…

— Ох и жалкая же попытка, — плюнув под ноги улыбаюсь.

Сейчас вы напоминаете мне загнанную в угол крысу. Планы рухнули. Возможности утеряны. Конечно, они не успокоятся и попытаются загнать в угол меня. Я не исключаю любые варианты, от попыток перетянуть на свою сторону, до прямого устранения.

Вот только всё будет не так просто, как они рассчитывают. Уговоры на меня не подействуют. А силовое вмешательство. На моей стороне: Нагато, Конан, Цунаде, Хирузен, Какаши и Анко. Они и так сильны. Теперь же, они выйдут на совершенно новый уровень. Их сила, их мощь… Мы выжгем всё и всех. Любой кто осмелится будет уничтожен. Пощады не будет никому.

Присаживаюсь рядом с Какаши. Прижимаю ладонь к его голове, связываюсь с симбионтом и передаю нужные знания. Тоже самое передаю Анко. Делаю симбионтам установки, такие какие Анко и Какаши не смогут остановить или отменить.

Усиливаться, вникать в полученные знания, модернизировать себя по полной, но без излишеств.

Закончив отряхиваю руки, отхожу и сажусь на траву. Раскатав пару свитков распечатываю еду и воду. Пока ем наблюдаю за парочкой и от увиденного невольно улыбаюсь.

Анко, не приходя в сознание, подкатывается к Хатаке. Какаши вздохнув обнимает её и целует в лоб. Они синхронно вздыхают, улыбаются…

Самые интересные процессы происходят внутри них. Сердцебиение и дыхание синхронизируются. Происходит обмен информации. Симбионты сканируют друг друга, от чего начинают выделять дофамин и серотонин.

— Как мало я знаю о таком чувстве как любовь, — глядя на них улыбаюсь. — Эй, голубки. Подъём?

— Джирайя, — стонет Какаши. — Во что ты опять меня в тянул? Нас Хирузен отделал? Почему всё болит?

Какаши вскакивает. Ощупывая бок где на жилете хороший такой разрез, закатив глаза стонет. Замирает, сжав кулаки и стиснув зубы смотрит на меня.

— Джирайя, — рычит Какаши. — Где эта блядина? Я порву его! На лоскуты. На ремни порежу. Заставлю сожрать свои же кишки. Где он?

— Сядь. Ешь, пей больше воды. Пару-тройку дней посиди спокойно. В себя придёшь, начнём действовать.

— Но я хочу сейчас…

— Сел! Ешь, пей и слушай меня. Слушай внимательно. Есть у меня пара идей… Конечно, безумных. В прочем как всегда. Но за неимением лучшего. Обратись в слух, Хатаке…

Пока рассказываю ему план, ем и немного перестраиваю организм. Выращиваю кое-что новое. Создаю резервную систему. Улучшаю…