Я пришёл

Глава 31

Некоторое время спустя. Коноха. Сенджу Цунаде.

Сижу в кустах, смотрю в подзорную трубу и поражаюсь какой Джирайя урод. Сказал что ушёл, а сам дома, развлекается. Я вижу что творится внутри. Урод прикрыв своё гадкое тело халатом, развалился на диване и смотрит как перед ним расхаживают мерзкие, бесстыжие, полуголые женщины. Их много… Есть знакомые. Цуме, Момо, Аюми… Бессовестные…

Джирайя машет рукой, тут же к нему подбегает одетая лишь в трусики Шизуне, подаёт трубку и встаёт перед ним на колени. Опускает голову и виляет задом от того как он её гладит по волосам. Заставляет встать… Поворачивает спиной к себе…

— Нет, это надо прекращать. Использовать Шизуне я не позволю.

А я ведь всегда знала что всё это умелая маскировка. Он просто нашёл способ завладеть ими. А с Иноичи он договорился. Слух о том что Джирайя девственник, только подогрел интерес к нему.

Джирайя грубо толкает Шизуне на диван. Скидывает халат…

— Нет!

Бегу к дому, пробиваю барьер. Ударом ноги выношу дверь и от того что вижу замираю. В доме нет никаких женщин. То есть есть, но все они одетые. Все сидят за столом, Джирайя в шляпе Каге во главе… Что происходит.

— Ну, раз все мы в сборе, — кивает Джирайя. — Начнём.

— Да, Джирайя-сама, — встаёт Цуме. — Спасибо. Итак, сегодня на повестке дня, Сенджу Цунаде. Старая пьяница скрывающая свою внешность под Хенге. Вредная, упёртая старуха, изображающая нормальную адекватную женщину, но таковой не являющаяся. Что делать будем?

— Казнить, к чертям! — восклицает половина женщин сидящая справа от Джирайи.

— Так нельзя, — встаёт Шизуне. — Вы должны понимать, что в жизни Цунаде случилось многое. Она хорошая, просто запуталась. Я предлагаю взять её к нам. Пятьдесят второй женой.

— Вы охренели? — глядя на них спрашиваю. — Вы что несёте? Как…

— Выслушаем свидетелей, — кивает Джирай.

— Каких нахрен…

— Цунаде, — появляется рядом со мной Дан. — Цунаде… Отпусти уже меня.

— Дан… Нет. Такие чувства не проходят. Я не могу. Ты не можешь…

— Эх, Цунаде. Ты же изведёшся. Ну посмотри, у тебя впереди жизнь. Ты…

— Зачем ты это делаешь? — указывая на Джирайю спрашиваю. — Это что? Это гендзюцу? Это…

Всё исчезает. Женщины, Дан, комната. Джирайя один, стоит на кухне, собирает мясорубку. Собрать не может, от чего негромко матерится, чешет затылок.

— Джирайя… Что ты делаешь?

— Шнек не влазит. Проклятое устройство. Да ну и хрен с ним, на шампурах пожарю.

Джирайя берёт кусок мяса, пытается воткнуть в него деревянную палочку. Не получается. Тогда он берёт мясо, протыкает ножом…

— Осторожнее, руку проткнёшь, — видя что ну совсем никак подсказываю. — Возьми, не спеши. Суй.

— Не входит, — морщится Джирайя.

— Ты издеваешься, придурок? Поднеси конец. Вставляй свою палку. Да суй ты уже. Да чего ты как не живой. Не умеешь что ли? Давай помогу. Сейчас. Вот, берёшь, крепче сжимаешь…

— Вот так?

— Суй свою грёбаную палку в грёбаную дырку! Не туда дебил. Ниже. Замечательно. Теперь толкай. Вот так. Ещё толкай. Чтобы весь вошёл.

— Всё равно не входит…

— Дырка узенькая. Бери масло. Я подержу, а ты со всей силы. Всему учить надо. Вот видишь, с маслом входит.

— Кхем, — звучит рядом.

Поднимаю голову. Вижу что я в кабинете. Передо мной растерянный Шикаку, у окна краснеющий Иноичи. Чоуза держит кипу бумаг…

— Вы чего? Я… Я что? Я уснула? А вы…

— Мы тут не причём, — пятится от меня Шикаку. — Ты разговаривала…

— Мне снился Джирайя. Ой…

— Мы поняли, — стараясь сдержать смех кивает Чоуза. — Ага…

Какой позор… Все трое красные, хихикают. То есть стараются не хихикать. А я… Это сон.

— Джирайя вернулся?

— Нет ещё, — отворачиваясь выдаёт Шикаку. — Но… Кхем…

— Мне отойти надо. Я быстро.

Как только выхожу, кабинет, да и всю башню сотрясает хохот. Судя по звуку кто-то падает.

Нет, ну это уже безумие. Он даже во сне умудряется доставать меня. А Дан… Дан… К чему этот сон? Нет, хватит. Не могу больше так. Он наверняка прочитал моё письмо. Не мог не прочитать. Вот вернётся, я приду к нему и поставлю в этой истории точку. Не могу больше. Надоело. Хватит. Я должна принять его. Принять пока совсем с ума не сошла.

Несколько дней спустя. У деревни Звука. Джирайя.

След Орочимару, который судя по тому с какой скоростью перемещался не так плохо себя чувствует, приводит меня в деревню Звука. Насколько я знаю вотчину Белого Змея. До предела криминальную деревню. И повёрнутую как сам Змей. Всё здесь пропитано болью, кровью и беспределом. Хотя с виду, обычная деревня, с обычными людьми. Но, зная Змея, под деревней, скорее всего, ещё одна.

Один против целой деревни. Ну, мне не привыкать. А пройти мимо и не разнести здесь всё, мне не позволяет злость. Белый Змей совершил страшное. Он убил моих детей. За это… Атака должна быть молниеносной. Чтобы не дать собраться заходить я должен с козырей.

Хм… Почему именно сюда? Почему не в одну из своих лабораторий? Наверное, здесь лаборатория самая навароченная. А ещё… Симбионт несмотря на то, что должен был, не смог победить Орочимару. Орочимару, потому как феромоны выделяются, не смог победить симбионта. Что хорошо, но немного странно. Какой силой и знаниями надо обладать, чтобы противостоять подирающему нервную систему и уродующему тело существу? Колоссальной. И тем не менее, пора…

— Множественное теневое клонирование.

Две сотни клонов, забрав у меня почти половину чакры, с хлопками появляются рядом. Берут связки взрыв печатей, формируют на ладонях большие расенганы и уносятся к воротам деревни. Начиная собирать сен чакру бегу за ними.

Сопротивление незначительное. Ворота закрываются, шиноби встают стеной и метают в клонов кунаи. Двое вырываются вперёд, вгоняя обороняющихся в ужас бегут… Ворота как и шиноби разлетаются. Клоны ломятся внутрь. В деревне слышатся взрывы, вопли… Начинают разгораться пожары.

— Техника призыва, — прокусив палец говорю.

С громким хлопком появляются три жабы. Бунта наклоняется, запрыгиваю ему на голову и сложив руки на груди смотрю на деревню.

— Никак серьёзную заварушку затеял, — ворчит Бунта.

— Ещё какую, дружище. Помнишь Орочимару? Так вот этот червяк, пытался тронуть моих головастиков.

— За это надо наказать, — качает головой жаба.

— Гамакен — левый фланг. Гамахиро — правый. Бунта, давай масло.

Бунта глубоко вдыхает и выплёвывает поток масла. Поджигаю масло техникой огня. Огнемёт получается, ну просто загляденье. Горящея масло заливает постройки и улицы. В стороне Гамахиро мечами крушит строения. Гамакен своим дрыном ломает дома и прыгает по разбегающимся шиноби. Гражданских стараются не трогать. Но ключевое слово здесь стараются.

Деревню охваченную чудовищным пожаром, охватывает паника. Местные, похватав детей, а некоторые только пожитки, драпают как можно быстрее.

— Гражданских не тронем. Мы пришли за Орочимару, — кричу с головы Бунты. — Кто скажет где эта тварь получит жизнь.

— Джирайя? — прыгая и давя дома спрашивает Бунта. — А ты уверен что Орочимару здесь?

— Уверен.

— Тогда где призывные змеи? Где он сам? Змей хитёр, но отсиживаться не стал бы. Мы случайно не в ловушку загремели?

— Может и так. Будет жарко, уходите. А вообще…

Хлопок… Прямо перед нами в облаках дыма появляется огромная змеища. Шипя открывает рот и ползёт к нам.

— Ну что, Бунта, накаркал? Ладно.

— Манда, — пыхнув трубкой ворчит Бунта.

— Ага, вернее не скажешь. Давай масло.

— Даю.

Бунта выплёвывает масло, которое я поджигаю. Всё это попадает в змею. Манда вспыхивает, ложится и начинает извиваться.

— Бунта, ещё! Больше масла. Как встанет.

Манда не обращая внимания на то что горит, поднимает голову и зашипев бросается на нас. Бунта отпрыгивает назад. В прыжке взмахивает мечом и бёт змею по зубам.

Выдыхаю поток огня который попадает в пасть змеи. На помощь приходит Гамакен, высоко прыгает и бьёт змею дрыном. Сотрясая землю падает и кувырком уходит в сторону. Гамахиро подпрыгивает, вонзает один меч в глаз змеи, кувыркается и ударом задней лапы вгоняет его почти полностью.

Манда шипит, мотает головой, снося строения бьёт хвостом… Бунта рвётся вперёд, вонзает меч в шею змеи и дёргает вниз.

Улицу заливает кровью, змея слабо шипя падает и с хлопком исчезает.

— Кажется, вы стали более решительными.

— Ты стал, стали и мы, — вытирае лезвие кивает Бунта. — Всё взаимосвязано. Куда дальше?

— Пошалите в деревне, я пойду на поиски. Это дело личное.

— Удачи.

Прыгаю вниз. Ориентируясь на феромоны иду к местной резиденции. Запах сильный, Змей проходил здесь пару часов назад. А он всё-таки хорош. Смог змею призвать. Бой всё-таки будет и это хорошо.

Преодолевая крайне слабое сопротивление местных иду по следу. Спуск вниз, на несколько этажей, поход по коридорам стены которых настоящие клетки с запертыми в них людьми и не совсем людьми, а какими-то уродами и мутантами. Лаборатории где в стеклянных капсулах плавает хрен пойми что, куски тел, органы.

— В кого же ты превратился, Ори? — разглядывая явно живое двухголовое существо в капсуле спрашиваю.

Запах сильнее, вместе с запахом понимание того что я чувствую свою копию. Я знаю что она рядом, знаю что ей плохо. Но не знаю как это возможно. Это не работа органов чувст. Это нечто необъяснимое. Непонятное…

Проход через ещё одну тюрьму, через ещё одну совсем жуткую лабораторию в которой на столах лежали вскрытые тела. Захожу в приоткрытые двери, попадаю в зал…

— Какая встреча, — качая головой улыбаюсь. — Змеиный Саннин. Неважно выглядишь.

Выглядит Орочимару на самом деле не очень. Лицо забинтовано окровавленными бинтами. Один глаз, голубой, явно не родной. Левая рука раздулась, вздутые вены пульсируют. Грудь покрыта истекающими гноем язвами. Правая рука наоборот высохла почти до костей. Ноги скрючилась…

— Что ты сделал со мной? — пытаясь встать спрашивает Змей.

— Улучшил. Показал твоё истинное лицо. Неприятно, да?

Как ты живёшь, Ори? Симбионт, первым делом должен был нарушить ЦНС и СЦЧ. Что смерть, но ты жив.

— Убери это!

— Конечно, друг мой, конечно я уберу это. Двадцать миллионов и я попрошу симбиота оставить тебя в покое. За пятьдесят, я верну всё как было. А за сто пятьдесят, я дам тебе настоящее бессмертие. Или, я просто добью тебя и избавлю от мучений.

— Не горячись, Джирайя. Я всё-таки твой друг. Помнишь?

— Нет. Не помню.

— Жаль… А ведь когда-то…

Рывок вперёд, хватаю Змея за волосы, упираюсь коленом в грудь и рывком снимаю с головы половину скальпа. Хватаю кричащего Змея за шею и тащу к столам.

— Джирайя, успокойся. Я готов к диалогу. Ты победил…

— Ты убил моих детей и женщину. Моих ни в чём неповинных детей и мою женщину. За это… Как ты призвал змею?

— Чакра в свитке. Чакра и кровь. Распечатывал помощник. Джирайя…

— Ты очень умный, — пристёгиваю Змея к столу. — Прямо жалко тебя убивать.

— Я могу помочь. Я многое знаю. Я поделюсь…

— Спасибо, не надо. Слова это долго. Сейчас мой симбионт сожрёт твои мозги, выберется из тебя и я всё буду знать. Всё.

— Джирайя… Подумай… Меня не надо убивать. Я всё равно смогу возродиться. А когда я вернусь…

— Я убью тебя более изощрённым образом, — разглядывая скальпель улыбаюсь. — Нет, слишком быстро. О, кислота!

— Джирайя…

— Малыш, ты меня чувствуешь? — проводя рукой над головой Орочимару обращаюсь к симбионту и к огромному удивлению слышу отклик. — Хм… Очень интересно. Почему ты не смог захватить его? Орочимару, как ты выстоял?

— Я Змей, моя сила воли, мои способности, мои знания. Я…

— Увеличь ему чувствительность. Увеличь до предела. Сделай так чтобы дуновение ветра касающегося его кожи вызывало у него боль. Орочимару должен всё почувствовать. Всё и в десятикратном размере.

— Я сменю тело!

— Ну и что? Ну сменишь, и что дальше? — откручивая крышку и наклоняя бутылку спрашиваю. — Напугать меня хочешь? Так не получится у тебя. Не боюсь.

Кислота льётся на ноги Змея. Шипя разъедает одежду, кожу, оголяет мышцы… Орочимару стиснув зубы шипит…

— Отлично… Замечательно. Ну как, сильно больно? А без чакры ни отрешиться, ни заглушить. Без чакры, Белый Змей, ты обычный урод с завышенным самомнением и заоблачными амбициями. Я ещё плесну, ты как-то слабо корчишься.

Лью на живот. Змей кричит и дёргается на столе. И он не врёт, поразительно, но именно его сила воли не даёт симбионту захватить нервную систему. Конечно ещё этого не позволяют мутации, изменения, внедрённые и усвоенные на должном уровне клетки Первого. Но всё же, ключевую роль играет сила воли. Нервная система практически уничтожена. Система циркуляции чакры тоже почти убита. Но каким-то чудом, всё это сопротивляется и выдаёт крохи чакры, что и позволяет гадёнышу жить. Пока…

Нет, оставлять такого нельзя. Ни в коем случае. Он всё равно найдёт способ взяться за старое. Отомстит… Отомстит так, что даже я представить боюсь.

Удар локтем ниже пояса. Змей выгибаясь на столе кричит. Пытается угрожать. Ещё удар… Удар в живот, в лицо, в бок.

— Нравится, ничтожество? Тебе нравится? Отвечай!

— Добей меня…

— Нет. Нет! А знаешь почему, друг мой, Ори? Потому что каждое твоё действие, каждое слово, каждый поступок, всё это несёт последствия. И ты их навлёк. Приди ты ко мне, с коробкой данго и бутылочкой саке… Мы бы сели, поговорили, выпили. И ты не поверишь, всё решили.

— Мы можем…

— Мы могли, Ори, мы могли. А теперь не можем. Теперь всё. Прощать тебя, я не стану. Сочувствовать сволочи убившей троих детей. Наруто и Саске всего по четыре. Карин пять. Прости, Белый Змей, но такого я простить не могу.

— А скольких убил ты? В Траве, здесь? Скольких? Совесть не мучает? Или совесть у Жабьего Саннина работает выборочно.

— Ага. Именно выборочно. Мне плевать на всех. На голодных, обездоленных, убитых, раненых, обворованных, больных. Мне не плевать только на тех, кого я люблю. И на таких как ты, Ори. Ты и тебе подобные, вызывают у меня острое желание убивать. И я убиваю. Я зло. Безжалостное и беспринципное. Когда мне надо, когда подобная тебе тварь зарывается от мнимого могущество… Тебе будет сложно понять, но когда кто-нибудь типо тебя переходит границу… По моей воле, гаснут звёзды. Планеты раскалываются, многомиллионные армии разумных существ сходятся в смертельных битвах. Космос пылает, планетарные системы исчезают во вспышках сверхновых. Твоя возня, может кому-то и покажется великими планами и грандиозными интригами. Может быть кто-нибудь придёт в ужас от твоих замыслов. Для меня же, ты ребёнок в детском саду решающий в кого плюнуть через трубочку. Кстати дети и Мей живы. А вот ты, проживёшь совсем недолго.

Работает, от таких заявлений Орочимару теряется. Симбионт подчиняюсь мне захватывает его нервную систему и хоть с трудом, но съедает. Усваивает память. Фильтрует, уничтожает все проявления личности, характера и когда заканчивает, обрубает всё ненужное и выбирается через рот.

— Иди ко мне, — протянув руку киваю.

Клякса заползает на ладонь. Крутится… Подношу руку к лицу, проглатываю и закрываю глаза. Симбионт просачивается через желудок, располагается у позвоночника и подключается к спинному мозгу.

— Ох, сколько же ты натворил, старый друг. А сколько всего ты знаешь… Интересно.

Взяв хирургическую пилу отпиливаю его в буквальном смысле пустую голову. Сжав её в руках восстанавливаю из себя мозг. Запечатываю в свиток отряхиваю руки…

Объём информации колоссальный. За день не разобраться. Но кое-что ясно уже сейчас и это не радует. В мире есть борцы за справедливость. Акацки о которых я слышал, но значения не придал. А зря… Идиоты хотят каким-то образом избавить мир от войн. Самое страшное, что эти идиоты мои ученики. Нагато и Конан. Яхико, что грустно, но для этого мира характерно, погиб. А ещё есть человек в спиральной маске по кличке Тоби, который мутит воду. Ещё воду мутит некто черно-белый Зецу. А ещё, Данзо, Орочимару, ныне покойный Ханзо из Дождя, Тоби и многие другие, связаны.

— Мне всё больше и больше нравится это дело, — подняв голову улыбаюсь. — Всё больше и больше!

Ну что же. Скоро, надо будет играть по крупному. И следующая цель… Дождь. Пока же надо вернуться, отдохнуть, проверить моих людей и маленьких человечков. Пока же…

— Здесь есть Узумаки. Маленькая девочка шести лет. Таюя. Подопытная. Хм… А ещё можно помородёрствовать. Деньги лишними не будут. У меня семья, если всё же случится что за мной прилетят, надо обеспечить им будущее.