Я (не) буду вашей истинной!

Глава 27

Меня просто скрутило от боли. Сознание вернулось, а вместе с ним, и ощущения. Каждое движение отдавалось эхом в ребрах и голове. Лицо пульсировало тупой болью, каждая секунда была пыткой. В животе жгло, как будто там развели костёр. Дышать было сложно, каждый вдох напоминал о том, что боль — это единственное, что я сейчас чувствую.

Жутко тошнило, видимо, у меня сотрясение… Я все еще лежала на полу, ну, хоть в нижнем белье, и то хорошо.

Открыв глаза, встретила его гадкую, самодовольную улыбку. Этот маньяк явно наслаждался каждым мгновением моего унижения.

– Очнулась? А то я заскучал, – его голос был настолько мерзким, что хотелось зажать уши. Он склонился ниже, слишком близко, настолько, что чувствовался его тёплый, противный запах. – Хочу, чтобы ты всё чувствовала и видела.

С этими словами он от души пнул меня. Я закричала, пронзительный крик разорвал глухую тишину комнаты. Жгучая боль растеклась по телу волной. Захотелось снова провалиться в темноту, но тело предало меня — сознание продолжало цепляться за реальность, как за злую шутку. Видимо, мой организм был солидарен с мучителем и отключаться не планировал.

Я инстинктивно свернулась калачиком, обхватив голову руками, пытаясь хоть как-то защититься.

«Я в домике», – пронеслось в голове. Наивная...

Он без труда отцепил мои руки и, сдавив мою шею, сел на меня верхом. Тяжёлый гад! Хватка на шее усилилась. А я мстительно приготовилась к обмороку. Мужчина чётко держал баланс, надави он немного сильнее, и я отключусь, слабее и будет не больно. Учился он что ли этому где-то? Хотя, о чем это я — конечно, учился…

Его свободная рука легла мне на грудь и больно сжала её, а сам он потерся о мой живот пахом.

– Скудные представления у тебя о прелюдии, – не выдержав, прохрипела.

В этот момент я решила, что всё кончено. Казалось, что он читал мои мысли. Его лицо было так близко, что я видела каждую пору на его коже, каждый след безумия в глазах. Он хотел что-то сказать, но его голос утонул в оглушительном грохоте. Взрыв разорвал тишину комнаты.

Всё произошло так быстро. Ещё миг — и его тяжёлое тело рухнуло на меня, как подкошенное дерево. Я закашлялась, судорожно глотая воздух. Глаза щипало от слёз и боли. Казалось, что даже дышать слишком тяжело. Этот кабан всем своим весом разлёгся на мне. Лёгким рывком меня освободили, откинув горе-садиста в сторону. На меня смотрел крайне недовольный Денис. – Тебя просили подождать, а не с мужиками обжиматься, – его голос был холоден, как лезвие ножа.

Я изо всех сил попыталась сохранить остатки достоинства, хрипло прошептав:

– Прости. Не удержалась. Он был слишком хорош.

Меня трясло от боли, и единственным желанием было остаться здесь, на полу, свернувшись в клубок.

– Я немного полежу?

– Нет уж, – произнёс он жёстко, поднимая меня на ноги. – И так долго отдыхала.

Денис резко сорвал с карниза занавеску и накинул её мне на плечи. Ткань была холодной, и я невольно вздрогнула. Стоять самой уже не получалось. Казалось, что любое усилие развалит меня окончательно. Меня штормило, будто я была на палубе во время шторма, а мир вокруг кружился в каком-то зловещем танце.

– Чёрт... – процедил Денис, с явным раздражением. Его голос прозвучал глухо, будто из-под воды.

Он достал монеты, держа их в одной руке, другой подхватил меня, как куклу. Протянул монеты, и я дрожащей рукой взяла одну. Вторую, сквозь туман в голове, успела сунуть ему в ладонь. Ремень от сумки усложнял задачу, мешался, но Денис, похоже, даже не заметил этого.

Я зажмурилась. Мир взорвался светом, а затем наступила тишина. Открыв глаза, увидела знакомую комнату. Мы вернулись. Слава небесам.

Денис аккуратно положил меня на диван. Тело не слушалось. Хотелось просто лежать, не шевелясь, ни о чём не думать.

– Даша! – в комнату ворвалась Лейла, её голос дрожал от страха. Она вцепилась в мой плечо, словно проверяя, настоящая ли я.

– Мне нужно отдать то, что мы забрали, – Денис сказал это быстро, но твёрдо. – Я вернусь. Попробуй ей помочь.

Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты. Лейла, всхлипывая, опустилась рядом.

– Это был кошмар, – пробормотала я, чувствуя, как слёзы жгут глаза.

Лейла, рыдая, буквально тащила меня на себе в ванную. Моё тело было ватным, ноги не слушались, каждая мышца болела. В ванной меня накрыло новой волной. Я обхватила живот, а потом и вовсе рухнула на холодный кафель. Откуда-то из глубины вырывались сухие, хриплые звуки. Казалось, я вывернулась наизнанку, как старый мешок.

– Тихо, тихо... Всё уже позади, – шептала Лейла, её руки нервно теребили мокрыя края остатков моей майки.

Попыталась принять душ. Лейла включила воду, но силы покинули меня окончательно. Она, мокрая до нитки, держала меня, не давая упасть. Казалось, что это не реальность, а какой-то страшный сон, из которого не могу проснуться.

– Ты не бережёшь мои нервы, – выдохнула я с долей жалкой улыбки.

Лейла не ответила. Её глаза были красными от слёз. Она сосредоточенно надела на меня чистую футболку и мягкие штаны. Её руки дрожали.

– Неужели такая красивая? – попыталась пошутить я, но голос дрогнул.

Она только всхлипнула, продолжая застёгивать обувь на моих ногах. Её лицо выражало смесь отчаяния и решимости.

Всё-таки провалилась в обморок, но какой-то неправильный, как будто я застряла между сном и реальностью. Не могла шевелиться, но слышала голоса, шаги, чувствовала, как кто-то подхватил меня на руки. Слова долетали обрывками, бессмысленными фразами, но интонации — тревожные, резкие — пробивались через туман моего сознания.

Денис вернулся не один. Кто-то говорил приглушённо, отдавая распоряжения. Вскоре меня понесли. Тело отозвалось болью на каждое движение, но я оставалась пленницей этого странного состояния. Машина качала так, будто я была в лодке посреди шторма. В нос ударил резкий запах антисептика, а потом — голоса других людей. Люди в белых халатах. И этот ненавистный писк медицинских мониторов... Захотелось закричать, но сил не хватило. Укол, легкое покалывание, и я наконец-то провалилась в глубокий сон, ощущая, как волна спокойствия накрывает меня.

Когда я открыла глаза, всё вокруг было чужим. Слишком белые стены, стерильность, тишина. Поняла, что нахожусь в больнице, но эта больница явно была не обычной. Стены блестели, мебель выглядела дорогой и новой, а белоснежные простыни казались слишком роскошными для пациента вроде меня.

Моё внимание привлек мужчина, сидящий в кресле у окна. Он выглядел неуместно: крепкий, суровый, с лицом, на котором застыло выражение вечной бдительности. Его взгляд был устремлён наружу, но я чувствовала, что он внимательно следит за мной.

– Вы кто? – голос хриплый, чужой даже для меня самой.

– Охрана, – коротко ответил он, даже не повернув голову.

Я замерла. Охрана. Личная охрана. Персона VIP, не иначе. Здорово... И раздражающе.

Его молчаливое присутствие угнетало, как будто за мной велось круглосуточное наблюдение. Он не проявлял ни капли интереса, но его неподвижная фигура делала любое движение неловким.

Несколько минут я пыталась игнорировать его, но настигло желание сходить в туалет. Мысленно бросив всё на самотёк, попробовала встать. Каждое движение отзывалось болью. Тело дрожало, как будто даже мышцы восстали против моих планов.

– Вам нельзя вставать, – предупредил мужчина. Его голос был холодным, как лёд.

– Тебя не спросила, – пробормотала я, цепляясь за кровать и поднимаясь. – Следи лучше за обстановкой, враги ведь не дремлют.

Он промолчал, но я заметила, как напряжённо напряглись его плечи. Шатаясь, кряхтя и скрипя, как старая дверь, добралась до нужного места. Захлопнув за собой дверь, облегчённо выдохнула. Хоть какое-то уединение.

После визита доктора, которая ругала меня мягко, с улыбкой, но уверенно, на душе стало немного легче. Её слова звучали заботливо, как будто это не просто её обязанность, а искреннее желание позаботиться обо мне. Но стоило задать вопрос о выписке, и её доброе выражение лица стало непоколебимо строгим.

– У вас нет серьёзных повреждений, но пока не поправитесь окончательно, домой вас не отпущу, – решительно заявила она.

Я тяжело вздохнула. Вопрос о визитах друзей или знакомых тоже не обрадовал.

– Ко мне приходил кто-нибудь? – с надеждой в голосе.

– Нет, – доктор видела, как я расстроилась, и добавила: – Это частная территория, сюда вообще никого постороннего не пускают.

Я кивнула, стараясь подавить волну разочарования. А потом мой взгляд упал на охранника, чья неподвижная фигура в углу комнаты напоминала статую.

– А зачем тогда он тут? – не удержавшись, указала на него.

Доктор чуть смягчилась, но не скрыла значимости сказанного:

– Вы теперь под защитой "Воинов тьмы". Без вашего желания вообще никто к вам не подойдёт.

Эти слова звучали одновременно как приговор и как гарантия безопасности. Я села на кровать, осмысливая услышанное. Хотела свободы от тенегардцев, хотела нормальной жизни? Вот вам свобода в виде новой клетки. Хотела защиты? Пожалуйста, здесь даже муха без разрешения не пролетит. Тот человек в халате, что обещал "покой и защиту", видимо, нашёл весьма своеобразное решение.

Дни шли медленно. Я старалась восстановиться как можно быстрее, но каждый шаг, каждая боль в теле напоминала о пережитом. Гуляя по территории госпиталя, в сопровождении моего неразговорчивого охранника, я стала замечать интересные детали. Это был не обычный медицинский центр, а их личный госпиталь. Людей здесь было немного, и все пациенты — мужчины. Выглядели они суровыми, с печатью выносливости и тяжёлых испытаний на лицах.

Информации о происходящем было немного. Официальных новостей мне никто не рассказывал. Но мой "говорливый хвостик" иногда разряжал обстановку короткими замечаниями.

– Тенегардцы и Воины объединились. Теперь это одна организация, – однажды заметил он, глядя куда-то вдаль.

Я замерла. Объединились? Что это значит?

– Кодекс переписали. Твои друзья свободны. Они выбрали жить в твоём мире.

Сердце сжалось. Свободны. Те самые слова, которые я хотела услышать. Но почему это не приносило облегчения?

– Лео теперь куратор Воинов в вашем мире, – добавил он спустя паузу. – Уж не знаю, как он умудрился, но теперь он начальник.

Вот ведь жук, говорил же, что достоин большего. Начальником стал... На самом деле, мало, что изменилось, для остальных, кроме разрешения наличия семьи у запасных. И свободы у "зачинщиков". Мне не верилось, что я смогу вернуться в свою привычную жизнь. Мысли о том, что я когда-нибудь снова окажусь дома, рядом с мамой, вызывали странное чувство. Смесь тоски и неверия.

Моя прежняя жизнь казалась далёким сном, будто это было не со мной, а с кем-то другим, давно ушедшим. Сердце каждый раз сжималось, когда вспоминала Алекса и Кира. Они были там, возможно, уже обустраивались, находили своё место в новом мире. Может, обо мне они давно забыли, и это было правильно.

Я приняла решение: не вмешиваться в их жизни. Пусть каждый из нас пойдёт своим путём. Мы связаны были лишь общим врагом. Теперь, когда его не стало, нам нет смысла быть вместе. А любовь? Время лечит. Сердце затянется, как затягиваются все раны, оставив лишь шрамы на память.

Последние дни в госпитале проходили в тягостном ожидании. Я старательно избегала размышлений о будущем. Утро перед выпиской не обещало ничего необычного. Я стояла у зеркала, наносила лёгкий макияж, пытаясь привести в порядок бледное лицо, когда дверь палаты открылась.

Вошёл мужчина. В дорогом костюме, с идеально выглаженной светлой рубашкой, он держал в руках охапку алых роз. Его улыбка была отточена, парфюм — дорогой и тонкий. Часы на запястье блестели так, будто стоили целое состояние. На фоне его присутствия даже мой молчаливый охранник выглядел напряжённо, выпрямляясь, словно по команде.

– Дарья Олеговна, – его голос был мягким, бархатным. – Рад вашему выздоровлению.

Я замерла, отложив кисточку для пудры. Его присутствие вызывало во мне странную смесь раздражения и напряжения.

– Вы нарушаете условия договора, – холодно сказала я, вставая и скрещивая руки на груди. – Вы обещали покой и прежнюю жизнь.

– И я выполняю своё обещание, – его взгляд был спокоен, но в нём читалось больше, чем он говорил. – Я пообещал вам покой и защиту. Вас никто не беспокоит. Сейчас вас вернут домой, где вы сможете жить, как хотите. И, поверьте, ваши защитники будут настолько ненавязчивы, что вы их даже не заметите.

Его слова резанули, как нож. Ненавязчивые защитники. Теперь каждый мой шаг будет под их наблюдением. Свобода, говорите?

– Но вы не должны были распространять это на моих друзей, – отчеканила я, стараясь сохранить остатки самообладания.

Он медленно склонил голову, будто соглашаясь с чем-то очевидным.

– Вы не хотели иметь ничего общего с тенегардцами, – напомнил он, словно напрашиваясь на благодарность. – Если у вас будет желание общаться с ними, никто препятствовать не станет.

Горькая усмешка сама собой появилась на моём лице. Щедрый подарок! Играя в благородство, этот человек отнимал у меня то, что мне так дорого. В его улыбке читалась власть, в каждом жесте — осознание, что теперь я, по сути, в их руках.

– Моё здоровье не требует вашего внимания, – резко произнесла я, чувствуя, как всё внутри кипит.

Но он оставался спокойным. Вежливо интересовался моими нуждами, смотрел, как будто пытаясь что-то прочесть в моём лице. Всё это было наигранно, и от этого только злило. Оставив на прикроватной тумбочке букет роз, он через пятнадцать минут покинул палату, оставив меня в компании шлейфа своей безупречности и колючих мыслей.

Цветы пахли изысканно, но я не могла на них смотреть. Они стали символом всего, что я потеряла, и того, что никогда больше не смогу вернуть.

Домой я отправилась на самолёте, стараясь быть максимально незаметной. Никаких частных рейсов, никаких привилегий. Просто пассажир эконом-класса с билетом, купленным на деньги с карточки, которая меня до сих пор пугала своим балансом. Первым делом решила, что банкомат сошёл с ума, когда увидела цифры на экране. Но это было реальностью. Столько денег, что можно не работать до конца дней, но почему-то вместо радости это вызывало лишь холод внутри.

Не мои деньги. Не моя жизнь. Купила билет, пообедала в аэропорту, и на этом все траты закончились.

Самолёт приземлился в родном городе. Меня встретил колючий ветер, мокрый снег, превращающий дороги в кашу. Запах сырости и выхлопных газов смешивался с чем-то до боли знакомым. Родным. Увидев серое небо и блестящий от воды асфальт, поняла, как соскучилась. Достала из сумки куртку, застегнулась до самого подбородка и поспешила к стоянке такси.

Мимо проносились знакомые улицы, дома, магазины. Всё было таким привычным и до боли своим. Казалось, что то время в Тенегарде и борьба за жизнь были только затянувшимся кошмаром. Или, наоборот, слишком ярким сном, который никак не забыть.

Интересно, Алекс живёт в той же квартире? А Кир? Где он сейчас? В каком уголке мира? Наверное, Алекс в Монте-Карло, сидит в казино с бокалом шампанского, а Кир медитирует где-нибудь на Тибете. Усмехнулась своим мыслям. В конце концов, если судьба, мы всё равно встретимся. Правда?

Я честно пыталась жить, как раньше. Первым делом поехала к маме. Как и ожидалось, получила нагоняй за то, что пропала без предупреждений. Даже её радость от моего возвращения не смогла скрыть злости. Она ворчала, потом обнимала меня, потом опять ворчала. Я сидела за кухонным столом, ела её фирменные пирожки, чувствуя, как на душе становится теплее. Но это тепло было временным, как слабая свеча в ледяной комнате.

Погостила неделю. Потом вернулась обратно в город. Девчонки, увидев меня, чуть не прибили. Особенно Ира — её голос звенел от ярости и облегчения одновременно. Они уже не надеялись увидеть меня живой, особенно после моих последних звонков. Ира помогла вернуться на работу. Всё шло своим чередом. Кажется.

Но это было ложью. Всё было не так, как прежде. Я стала другой. Жизнь вокруг будто замерла, осталась прежней, а я нет. Внутри поселилась тоска, медленно и уверенно грызущая меня изнутри. Каждый день я убеждала себя, что всё будет хорошо, что это лишь этап. Но с каждой неделей становилось всё тяжелее.

Противоречивые чувства разрывали меня на части. Иногда хотелось всё бросить, забыть о своей гордости и побежать к ним, просто узнать, как они. Может, написать. Может, позвонить. Но потом я ругала себя. Обещала не лезть в их жизни. Обещала, что забуду. Оставлю их в покое. А они? Может, уже забыли. Может, нашли других. Эти мысли были как яд, отравляющий мои ночи.

Я почти не спала. Смотрела в потолок, слыша, как часы тикают где-то в углу комнаты. Изводила себя. Ненавидела за слабость, за эту бесконечную борьбу с самой собой. И так по кругу.

Моей выдержки хватило ровно на месяц. Приход весны влиял на меня как-то особенно тяжело. Всё вокруг будто начинало жить заново, а я оставалась где-то за гранью этого пробуждения. Послав подальше все сомнения и страхи, я набрала знакомый номер.

Три гудка. Сердце колотится. И вот, он взял трубку. Но молчит.

Все слова, которые я так тщательно обдумывала, вылетели из головы, оставив меня дышать в трубку, как самый настоящий маньяк.

– Привет, – голос сорвался, но я справилась.

– Что-то случилось? – чёткий, сухой вопрос. В этом весь Алекс – всегда по делу, без лишних эмоций.

– Я хотела увидеться, – выпалила. Как же это нелепо прозвучало.

Тишина. Моё сердце будто замерло, ожидая ответа.

– Выходи, – коротко бросил он.

Я остолбенела. Взглянула на телефон, словно тот мог дать мне объяснение. Он рядом? Накинув пальто, схватила сумку и, почти не ощущая своих ног, спустилась вниз.

У подъезда стоял шикарный чёрный Кадиллак. Это точно он. Села в салон, и меня тут же окутал знакомый аромат его парфюма. Привычки Алекса, кажется, неизменны. Накатила волна воспоминаний, но меня прервало его молчаливое напряжённое присутствие.

Встретилась с ним глазами. Сердце пропустило удар. Он был зол. Очень зол. Я ощутила эту злость, как физический удар. Присмотревшись, я поняла, что его лицо не выражало ни единой эмоции, но в глазах плескался огонь, от которого хотелось спрятаться.

Собравшись выйти из машины, дернулась к дверной ручке. Щёлк. Двери заблокированы.

– Ничего объяснить не хочешь? – его голос был раздражённым, но тихим, как грозовое предупреждение.

– Ты сейчас про что? – я попыталась говорить спокойно, но пальцы предательски дрожали.

– Дашуль, – он протянул моё имя с обманчивой ласковостью. – Я бы послушал с момента, как ты наврала про секс с Киром.

Губы сами сжались. Не зря я боялась этой встречи.

– В тот момент не было другого выхода, – призналась я, стараясь не отводить взгляд. – Во-первых, вы могли помешать мне. А во-вторых, так вам было бы проще начать новые отношения, без оглядки на меня.

– Заботливая такая, – он фыркнул. – А побег в Тенегард? Или нет, лучше про то, как тебя чуть живую притащили обратно.

– У меня традиция такая, – огрызнулась я. – Каждый раз оттуда возвращаться не совсем здоровой.

– Ты хоть представляешь, что мы почувствовали, когда вернулись, а Лейла в красках описала, что произошло? – его голос стал тише, но горечь от этого только усилилась. – Я твоего Лео чуть не убил. Только Дэм с Костей удержали. Мы не могли о тебе ничего узнать. Единственное, что сообщали: жива, поправляешься и скоро будешь дома. Когда пару месяцев назад Дэм сказал, что ты снова в городе… Чего мне стоило не явиться к тебе, ты даже представить не можешь. Но я не нарушил слово.

– Какое слово? – спросила я, сжав пальцы до боли.

– Мы с Киром дали друг другу обещание: сами к тебе не подходим, если ты нас вычеркнула из своей жизни, – его голос стал немного хриплым, – значит, так тому и быть. Только теперь у нас условия разные. Я скину тебе его номер и адрес. Выбирай сама.

– Алекс…

– Даш, – он произнёс мягче, но взгляд оставался сосредоточенным. – Кого бы ты ни выбрала… Да даже если никого… Мы не станем чужими. Просто примем твоё решение с уважением.

Я опустила глаза, чувствуя, как сердце сжимается от его слов.

– А если я не хочу выбирать кого-то одного?

Он посмотрел на меня так, будто собирался ответить, но ничего не сказал. Только вздохнул, прикрыв глаза, и усмехнулся. Его усмешка была горькой, совсем не той, что я так привыкла видеть.

– Тогда скажи это ему, – он бросил взгляд на телефон, на экране которого высветился адрес. – Я думаю, он тоже этого ждет.

– Алекс… – я хотела возразить, но он резко поднял руку, прерывая меня.

– Нет, Даш. Если ты хочешь быть честной, то будь честной со всеми. Я не хочу... – он замолчал, подбирая слова. – Я не хочу продолжать этот цирк. Ты должна поговорить с Киром.

Я молча кивнула. Если уж я начала этот путь, то должна довести его до конца. Алекс завел машину, и мы направились по указанному адресу. Сердце в груди колотилось так, будто собиралось выскочить наружу. Алекс молчал, а я прокручивала в голове, как скажу Кирку о своих чувствах. И о том, что не хочу выбирать.

Мы приехали к небольшому дому на окраине города. Алекс вышел первым, бросил мне ключи от машины и посмотрел так, будто ждал, что я развернусь и уеду. Но я собралась с духом и вошла.

А если он там не один? Мелькнула мысль. Тогда всем лучше покинуть помещение, это теперь мой мужчина и только мой!

Кир стоял в коридоре, прислонившись спиной к косяку. Будто заранее знал, что я приеду. Смотрел на меня. И улыбался!

Сердце защемило.

– Я так боялась опоздать… – замерла, чувствуя, как слова застряли где-то в горле.

Кир был спокоен, как всегда, но его взгляд прожигал меня насквозь. Он выпрямился, сделал шаг вперед, и я почувствовала, как ноги становятся ватными. Сердце билось где-то в горле, а дыхание сбилось.

– Опоздать? – его голос прозвучал мягко, но в нем угадывался интерес.

– Да, – выдохнула я, сжимая пальцы, чтобы не дрожать. – Боялась, что ты решишь, что я… что я больше не приду. Что мы всё закончили.

Он прищурился, как будто оценивал каждое мое слово.

– Я так не думал, – коротко ответил он, но в его голосе послышались эмоции, которые он старательно пытался скрыть.

– Я не могла выбрать, Кир, – начала я, чувствуя, как жар поднимается к щекам. – Я пыталась. Но всё только запутывалось сильнее. Потому что я не хочу терять ни тебя, ни Алекса. Мне важно, чтобы вы оба были рядом.

Кир замер, его взгляд потемнел, и он шагнул ближе. Я сделала шаг назад, но он тут же протянул руку и взял меня за запястье, останавливая.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – его голос был хриплым, напряжение исходило от него, как волна.

– Да, – кивнула я, чувствуя, как слезы начинают жечь глаза. – И понимаю, что это может быть невозможно. Но, Кир… – мой голос задрожал, я всмотрелась в его глаза, пытаясь найти в них хоть намек на понимание. – Я люблю тебя. И его. Я пыталась жить без вас, но это невозможно.

– И ты хочешь, чтобы мы… делили тебя? – его губы дрогнули в слабой тени улыбки. – Это не так просто, Даша.

– Знаю, – прошептала я. – Но… может быть, ради меня?

Он долго смотрел на меня, словно пытался найти в моих глазах подтверждение искренности. Затем, слегка наклонив голову, он отпустил мою руку и вздохнул.

– Алекс в курсе? – коротко спросил он.

– Да, – кивнула я. – Он сам привез меня сюда.

Кир слабо усмехнулся и покачал головой.

– Этот чертов Алекс. Он, конечно, согласился.

– Он сказал, что всё зависит от нашего с тобой разговора, – добавила я, чувствуя, как сердце начинает немного замедляться.

Кир медленно подошел ко мне ближе, его взгляд оставался твердым и спокойным. Он наклонился, почти касаясь лбом моего.

– Если ты просишь, то кто я такой, чтобы спорить? – прошептал он, его голос был тихим, но обжигающим.

Я замерла, не веря своим ушам. Кир прижался к моему лбу, закрыв глаза.

– Ты даже не представляешь, как это будет сложно, – добавил он, но в его голосе уже не было сопротивления. – Но если это то, чего ты хочешь, мы попробуем.

Слёзы брызнули из глаз, и я, обхватив его лицо ладонями, прошептала:

– Спасибо. Спасибо, Кир.

Он усмехнулся и, не говоря ни слова, притянул меня ближе, обнимая так, как будто боялся снова потерять.

И тут я услышала лёгкий скрип двери. Кир отстранился, но не полностью, продолжая держать меня за руку. Мы оба повернулись к двери, где стоял Алекс. Он смотрел на нас с тем самым взглядом, который я уже так хорошо знала: цепкий, оценивающий, но теперь без тени осуждения. В уголках его губ дрогнула лёгкая усмешка, словно он уже давно ждал этого момента.

– Ну что, – проговорил он, заходя в комнату и окидывая нас обоих внимательным взглядом, – решили, как мы дальше жить будем?

В его тоне не было ни злости, ни сарказма, только спокойное принятие и какая-то усталая нежность. Я инстинктивно шагнула ближе к Киру, но при этом посмотрела на Алекса с мольбой.

– Алекс... – начала я, но он поднял руку, останавливая меня.

– Тише, маленькая. Я не для того привёз тебя сюда, чтобы устраивать разборки. Я всё понял ещё тогда, в машине. Это твой выбор, и он не может быть неправильным, – его взгляд стал мягче, и он подошёл ближе, останавливаясь всего в шаге от нас.

Кир, несмотря на своё обычно сдержанное выражение лица, слегка напрягся, но не сделал ни движения, чтобы отдалить меня. Он только посмотрел на Алекса, и их взгляды встретились. Между ними промелькнуло что-то непередаваемое — негласное согласие, уважение или, может быть, понимание, которое у них всегда было, как у равных.

– Если ты думаешь, что я собираюсь уйти, – тихо произнёс Кир, слегка сжимая мою руку, – ты ошибаешься.

– Я и не жду, – ответил Алекс, скрестив руки на груди. – Слушай, Кир, мы с тобой давно поняли, что оба застряли в этом… – он жестом указал на меня, – и никто из нас не хочет проиграть. Но, может, пора перестать бороться?

Кир наклонил голову, его губы дрогнули в слабой, едва заметной усмешке.

– Так ты предлагаешь перемирие? – спросил он с лёгким вызовом.

– Я предлагаю дать ей то, чего она хочет, – спокойно ответил Алекс, глядя мне прямо в глаза. – А если ты не согласен…

– Согласен, – перебил его Кир, в его голосе зазвучала непривычная тёплая интонация. – Если это ради неё.

Я не удержалась и сделала шаг вперёд, обнимая их обоих. Сначала Кир слегка замер, а Алекс только усмехнулся, но через мгновение их руки сомкнулись вокруг меня, и я оказалась в крепком, надёжном коконе.

– Только без глупостей, – тихо произнёс Кир, его голос прозвучал так близко к моему уху, что я почувствовала его тепло.

– Да кто бы говорил, – откликнулся Алекс, но без колкости, а скорее с лёгкой шуткой, которая смягчила момент.

В этом странном, почти невозможном моменте я почувствовала, что, возможно, счастье действительно бывает сразу на троих.