Я еще царь. Книга XXX

Глава 1 Отвлечемся, выдохнем, подготовимся

Деревня Пудож.

Антон был не особо доволен тем, что им приходится тащиться по каким-то богом забытым городкам и едва живым деревням. Но другого выбора не было. Как объяснил Онегин, который и отвечал на стратегию в команде, Петр Первый довольно умен и вполне мог направить группы перехвата той организации.

Уж слишком долго они не выходили в новостное поле, чтобы о них забыли. А такие мощные силы, как Толстой и Онегин, забыть невозможно. А еще есть этот странный Федор…

Антон, так до конца и не понял, кто это такой, и почему Толстой и Онегин разговаривают с ним практически на равных, хотя Евгений Радионович постоянно успокаивал мужика.

Да и выглядел он специфически. Больше походил на палочника с маниакальной улыбкой. И хорошо, что на дворе практически зима. Закутать его в куртку, шарф, да варежки, и все — просто высокий гражданин Российской Империи.

Еще бы молчал, цены бы не было…

Иногда Антон замечал, что к мнению Федора прислушиваются. Особенно, когда они пересекали уральские леса. Там он реагировал на диких животных, или монстров со случайных метеоритов быстрее, чем два сильных мага, не говоря уже о самом Антоне.

Когда они шли через реку, Федор сорвался с места, и даже Толстой не успел отреагировать. Через пару минут тот показался с оторванными руками какого-то существа, явно неземного происхождения. И подобные перформансы были постоянно.

Сейчас же они находились в деревне Пудож, где связь имелась разве что в почтовом отделении.

Эта богом забытая деревушка жила, словно в прошлом веке. Тут не слышали о машинах, а были только лошади и сани. До ближайшей автобусной станции двадцать километров через лес. В городе имелся один магазин и клуб, которым управлял местный староста и самый богатый человек по меркам деревни.

И сейчас четыре незнакомца сидели в этом самом клубе. Показывали пресс-конференцию Петра. Народу набилось практически вся деревня. На новых мужиков косились очень с подозрением. Они даже выделялись одеждой. Ну у кого тут будет болоневая куртка? Тут все в шубах из шерсти. Но так как они тут уже второй день, местные кое-как присмирели. По крайней мере, так казалось.

Сейчас Лев Николаевич, Евгений Радионович, Федор и Антон сидели в дальнем углу на лавочке. У каждого по пакету «Снежка». Откусив уголок, они дружно смаковали этот молочный напиток.

— При мне такого не было, — заявил Федор. — Вкусная зараза.

— А ты как хотел? Хотя я думал, тебя там в Китае хоть чем-то кормили, — хмыкнул Толстой. — Тебя бы ко мне на лето. Моя Софья Андреевна тебя откормила бы! Она это умеет! Вон посмотри, какие щеки у Антохи появились! Аж из шапки торчат!

— Ниче нет у меня щек! — надулся Антон.

— Я бы, конечно, сейчас ухи или борща навернул бы… — вздохнул Федор.

— А я бы оладьев со сметаной, или вареников… — вздохнул Онегин. — Тоже со сметаной.

— Да чего вы все про еду, да про еду⁈ — пробубнил Лев Николаевич, сдвинув брови. — Как будто других разговоров нет!

Он помолчал, отпил из пакета и тихо добавил:

— Я бы не отказался от пирогов с картошкой и грибами…

— Я бы бургер съел… — решил вклиниться во вкусный разговор Антон.

— Тьфу, какая гадость, — сплюнул Онегин. — Твой ученик совсем не понимает, русского духа…

— Я не знаю, что это, но звучит паршиво, — кивнул Федор.

Толстой же положил тяжелую руку на плечо Антона и наклонился.

— Антоша, ты если не разумеешь за вкусную кухню, так лучше помалкивай. А то тебя за дикаря примут.

— Так я же…

— Тсс! — приложил палец ко рту Федор. — Не стоит… Не стоит… Ты не герой…

Антон еще больше не понял, что произошло, но быстро сориентировался и перевел тему.

— Вижу, Петр хочет укрепить границы. И уже наладил дружеские отношения между странами. Причем, так быстро…

— Ага, — кивнул Федор.

— Что-то странное… — хмыкнул Онегин. — Он просто не может быть в нескольких местах одновременно… У него или порталы, или…

— Марионетки, как триста лет назад? — спросил Толстой.

— Возможно…

— Эх, вы посмотрите на Сережу и Петю. Бедолаги. На них лица нет! — с грустью в голосе вздохнул Толстой. — И родину то жалко…

— А это Саша там на заднем плане? — прищурился Федор.

— Ага, он самый. Только что он там забыл с Петром?

В этот момент Романов его окликнул и что-то прошептал. После чего Пушкин ушел.

— Еще удивительнее, — развел руками Онегин. — Но ситуация мне не нравится. Я предлагаю вечером собраться и обсудить дальнейший план. Затем связаться с Кузнецовым, с Есениным и остальными. Может, и Пушкину получится позвонить? Надо понять ситуацию. А то нам и некуда будет приезжать.

— Отец зовет на Сахалин, к Мише Кузнецову, — произнес Антон.

— Кузнецов… — прошипел Федор. — И почему он опять в каждой бочке затычка! У них что, это в крови?

— Походу, — кивнул Толстой.

Пресс-конференция подошла к концу и заиграл гимн страны. Молодой деревенский парень с белыми волосами вскочил и неожиданно для четверки гостей, подняв кулак, заорал на весь зал.

— За Империю! За силушку русскую! Наша страна! Непобедима!

— Ярик, ты сядь, успокойся, — пробубнил один из стариков.

— Молчать! Как ты смеешь затыкать меня, старик, пока я хвалю нашу любимую страну⁈ Или ты не патриот?

— Да патриот я, — отмахнулся дед. — Просто мешаешь смотреть…

— А ты, я погляжу, все не уймешься! — он подошел к нему, и Антон увидел, что на нем почему-то обтягивающие штаны, вроде рейтуз или кальсон.

— Ярик, так я ж ничего плохого не хотел, чего ты…

Но парень прописал ему пощечину.

— Посмотрим, что мой отец скажет, когда узнает, что ты не восхваляешь нару матушку землю русскую!

Антон опешил от наглости парня. А ведь он примерно его возраста. Но они так сильно отличается, словно небо и земля.

— Э, челкастый, отвали от старика! — крикнул Антон. — Или ты только слабых можешь бить?

Толстой вздохнул, но ничего не сказал. Онегин тоже — он только изучал окружающих. Федор же ухмыльнулся и присосался к пакету со «снежком».

— Это кто у нас тут такой говорливый? — ухмыльнулся Ярик и подошел в упор. — Вы тут никто, и вас сюда никто не звал. Вы чужаки, а у чужаков нет права говорить!

Вблизи он выглядел еще неприятнее. Судя по тому, что ему тут все спускали с рук, этот Ярик возомнил себя пупом земли. Сально-желтую рубашку обтягивал небольшой животик, делая из него смешного карикатурного персонажа.

— Просто отвали от старика, — произнес Антон. — Ты же не прав, признай!

Но тот только рассмеялся и наклонился ближе.

— Я? Не прав? Мой отец! — он развел руки в стороны и повернулся к толпе. — Мой отец — глава деревни, и даже он мне ни разу не говорил, что я не прав! А значит, я всегда прав! Понял, ты! Чужак!

— Ой, какой ты шумный… — поковырял в ухе Антон.

Остальные его товарищи с легким интересом наблюдали за продолжением конфликта. И все уже понимали, чем все закончится.

Но и Толстой, и Онегин также знали, что если бы Антон не окликнул этого говоруна, то это сделали бы они.

— Не смей затыкать мне рот! Чужак! — и размахнувшись, он влепил пощечину Антону. По крайней мере, попробовал.

Тот же без труда перехватил слабенькую руку и аккуратно крутанул, чтобы Ярик пискнул и упал на колени.

— Ты поднял на меня руку! — выпучил глаза парень, как будто это произошло с ним впервые. — Ты! На меня! ДА ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, НА КОГО ТЫ ПОДНЯЛ РУКУ! ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, КТО МОЙ ОТЕЦ!

Антон улыбнулся и в его же манере заорал ему в лицо:

— А ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, КТО МОЙ ОТЕЦ?

Толпа слегка захихикала.

Антон встал и с ухмылкой посмотрел на Ярика. Тот же начал отползать. Попробовал подняться и поскользнулся.

— Я сейчас позову отца…

— Давай, — и Антон пихнул его ногой в грудь.

Тут все, кто был в зале, затаили дыхание. Если до этого представление доставляло им забаву, то теперь уже было не до шуток. Никто никогда так не обращался с сыном главы деревни.

— Ты не жилец! Мой отец… — верещал Ярик.

— Будет грустно, когда ты узнаешь, кто мой отец! — смеялся Антон и поддал пинка, когда парень наконец смог встать на ноги, чтобы побежать к выходу. — Это тебе ускорение.

Антон вернулся на скамейку, и вся компания молча продолжила пить «Снежок».

Через пару минут к ним все же решился подойти тот самый старик, над которым издевался этот крикун.

— Он сын главы деревни, хлопцы. Вам бы уходить отсюда, по добру по здорову.

— Зачем? — выдохнул Федор. — Я бы еще у вас остался! Видел, в магазине пирожки свежие продаются?

— Глава деревни… Человек достаточно специфичный. Своего сына любит фанатично. И на все замечания в его адрес очень злится. Может нагнать своих ребят и намять бока.

— С вами все в порядке? — спросил Антон.

— Да, благодарю за помощь, — кивнул старик. — Но лучше поспешите и покиньте деревню.

После чего ушел.

Толстой первым допил пакетик и выкинул его в мусорку.

— Они скоро придут… — произнес он.

— Ага, — кивнул Федор.

Онегин потер руки и прищурился.

— Ну что, господа, как в старые добрые?

Федор и Толстой засунули руки в карманы и достали монетки.

— Ставлю на трех, — произнес Федор.

— Думаю пять, — хмыкнул Толстой.

— Эх, чертяки, тогда я четыре. Ни вам, ни мне! — ухмыльнулся Онегин.

Антон же переводил удивленный взгляд с одного на другого и не понимал, о чем речь. Так они просидели еще минут десять. К этому времени все покинули помещение, оставив чужаков одних.

И все же, рано или поздно, это должно было случиться.

Дверь с силой отворилась, и в помещение заскочил тот самый крикун Ярик, сын главы деревни. За ним, не спеша, зашел мужчина в пышной шубе с зализанными волосами и короткой бородкой.

— Вот! Вот они! Даже уходить не стали! Зассали! — рассмеялся Ярик. — Папа, это вон тот пацан!

Следом в комнату вошли пять мужиков с сельхоз оборудованием. Вилы, лопаты, грабли.

— Хех, — улыбнулся Толстой и вытянул руку, в которую высыпали мелочь Федор и Онегин. — Приятная победа.

Антон же с легкой иронией смотрел на то, как эти деловые ребята подходили к ним.

— Так это вы, чужаки, подняли руку на моего сына? — спокойным уверенным голосом произнес главный.

— Вот он! Он меня пнул! — ткнул парень пальцем в Антона.

— Это правда? — добавил стали в голос глава.

При этом Толстой попытался скрыть улыбку в бороде. Федор в шарфу, а Онегин сделал вид, что закашлялся. Ну слишком глупо. Даже по меркам деревни. И это было заметно невооруженным глазом.

— Ну давай, Антоша, — пытаясь сдержать смех, произнес Толстой. — Это твой тест…

Рядом захихикал Федор, едва сдерживаясь.

Антону же стало даже обидно, что весь его боевой потенциал уйдет вот на это.

— Да, правда, — кивнул Антон. — А я так понимаю, ты его отец? Плохо воспитываешь. Я бы ему руку сломал за такую дерзость и хамство.

— Отец! Ну ты видел!

— Видел, Ярик, а теперь заткнись и дай взрослым поговорить, — и посмотрел на Антона. — Ты еще щенок, так что с тобой мне говорить и смысла нет…

— А ты попробуй, — кивнул Антон. — Я сам за себя. И уж точно не сужу о человеке по возрасту. Это удел недалеких.

Глава улыбнулся.

— Ты дерзок на язык, простых извинений тут будет недостаточно, — продолжил он.

Антон же вздохнул и встал.

— Ты привел сюда своих шестерок, чтобы они побили нас? Или просто для красоты? А то они не очень привлекательные.

— Мой отец из тебя…

Антон сделал молниеносное движение и пнул парня в живот. Тот отлетел на пару метров и завизжал, словно девчонка.

— ПАПА, ОН МЕНЯ УДАРИЛ!

Этот папа, как выяснилось, был магом. Воздух вокруг него закрутился, поднимая пыль.

— Парни, парень не так прост, так что действуем вместе, — уверенно сказал глава деревни и скинул шубу.

Антон повернулся, чтобы взять свой меч, но встретился взглядом с Онегиным, Толстым и Федором. И все смотрели на него с легким презрением.

— Серьезно? — произнес Федор. — Меч? Против них?

Антон же только улыбнулся и в следующую секунду закрутился, словно торнадо, отбиваясь от пятерых сразу, при этом уворачиваясь от слабых воздушных атак. Он решил не использовать магию, уж слишком это было бы просто.

Сделав подсечку одному, он отобрал лопату и с разворота влепил ею по лице главы деревни. Тот упал на задницу, схватившись за нос.

В этот момент Есенин выпустил лопату, схватил летящие на него грабли и заблокировал ими вторые грабли. Использовав замешательство, поднырнул под третьего и с локтя вырубил его. Тех, кому принадлежали грабли, он так же вырубил, просто выдернув оружие из рук и слегка ткнув им в животы. Те упали и больше не встали.

Остался последний. Тот понял, что один не справиться, бросил тяпку на пол и ретировался из помещения.

— Как ты посмел! Я глава! — рычал мужик на полу. — Местный губернатор…

— И что он сделает, когда узнает, что ты напал на второго сына Есенина? — сев перед ним на корточки, спросил Антон.

— Ты Есенин? — выпучил глаза мужик.

— Отец, он врет! Убей его! — визжал Ярик.

Антон же погрозил пальцем мужику и, встав, взял свой меч. После чего направился к орущему парню.

— Ты ублюдок! Тебе просто повезло! — медленно подползая, кричал он.

Антон же медленно достал меч из ножен.

— Эй! Ну хватит! — всполошился отец крикуна. — Я уяснил! Я накажу его! Отправлю в академию! Не трогай его, я все сделаю!

Антон же молча взмахнул лезвием и пригвоздил штанину бедолаги. После чего прижал его ногой к полу и ножнами начал стегать по заднице.

— Я тебе этого не прощу! — кричал он, и получал удары.

Так продолжалось до тех пор, пока Ярик не замолчал и не заплакал.

— Ну вот ты и заткнулся, — выдохнул Антон, убирая меч в ножны.

После чего вернулся на скамейку, к товарищам.

Следующие несколько минут они молча наблюдали, как побитые глава и его шестерки с сыном медленно поднимались и уходили на улицу.

Толстой же посмотрел на часы.

— Как бы весело это ни было, надо двигаться дальше. Автобус через шесть часов. Надо успеть купить билеты.

— Надеюсь, через пару дней мы, наконец, будем в Москве, — выдохнул Онегин.

Антон же достал телефон и посмотрел на часы.

Может, позвонить Виолетте? Они давно не созванивались, и очень хотелось услышать голос любимой.

Набрав номер, он прождал несколько гудков, но никто не ответил.

И это было странно. Виолетта в ближайшие дни не планировала идти в Дикую Зону, а на его звонки она всегда отвечает.

Тогда он позвонил Свете.

— Антон? Привет! Вот так неожиданность! — удивилась Нахимова.

— Свет, привет. Слушай, не могу дозвониться до Виолетты. Ты не знаешь, что с ней?

— Антон… Послушай, ты только не переживай, ладно?

— Нахимова, ты не хуже меня знаешь, что когда так говорят, волноваться стоит еще сильнее! Что с ней?

Остальные повернулись к нему.

— Антош… Виолетту похитил Петр Первый. Она где-то в Кремле.

— Что? Это шутка? Ты серьезно?

— Нет… Он похитил Виолетту прямо из КИИМа. Уж не знаю, зачем, но он еще поймал ее бабушку, Люсю.

Антон не дослушал и отключил звонок.

Пустыми глазами он посмотрел на товарищей, потом на телефон и выход.

— Что такое? — удивился Оленин. — Вижу, что что-то серьезное.

— Мою девушку, Виолетту, и ее бабушку, Люсю, взял в заложники Петр Первый, и теперь они в Кремле.

Толстой перекинулся с Онегиным недвусмысленным взглядом.

— Пошли, Антоша, — поднялся Лев Николаевич. — Надо спешить. Петр Первый человек очень неожиданный.

— Но Виолетта? Зачем? — не понимал Есенин.

— Скорее всего, она была просто приманкой, дуралей, — усмехнулся Федор. — Твоя дурацкая девочка просто привела к Петру Люсю!

— Заткнись! — он с разворота попытался ударить мужчину, но тот перехватил удар.

И тут же Антон получил удар в челюсть.

— Ты че, забалдел? — ухмыльнулся Федор. — Я тебе не деревенская шелупонь, болван, следи за руками.

В помещение опять ворвались глава, но на этот раз с ним было около двадцати мужчин, и они были с топорами и ножами.

— Довольно! — прогремел Толстой, и стены здания задрожали. — Выдвигаемся.

Он пошел к выходу, но на его пути встал глава. Лев Николаевич даже не обратил на него внимания, и тот отлетел в сторону, как и остальные, не выдержав мощи Толстого.

— Завтра уже будем в Москве, Антоша, — прогремел Лев Николаевич.

От автора: Дорогие друзья! Ну что, у нас юбилейная книга! Ну это невероятно! Вы самые лучшие читатели! И да, эту главу я сделал полностью интерлюдией, чтобы вы немного выдохнули от напряжения! Надеюсь, помогло! (Лайк, сердечко)