Взгляд со стороны

Глава 26

Утро выдалось весьма впечатляющим. Во-первых, собрались мы все не к восьми утра, а кое-как к девяти. А водитель-скотина и вовсе подъехал только к десяти, при этом он, конечно, извинился, но весьма многозначительно на нас поглядывал. Кирыч собрался было ему что-то высказать, но его остановили мы с Лёхой:

— Артём, тебе мало было вчера? Хочешь ещё сегодня где-нибудь дристать под кустом?

— Так что теперь, просто всё ему спустить на тормозах?

— А в чём он виноват? Подумай сам! Он предложил нам попробовать местное блюдо, да весьма специфическое, но об этом нас предупреждали официанты. И я вам напоминал об этом. И кто меня послушался? Только Леночка. Так в чём водитель виноват?

— Но он уехал с нашими вещами. И сегодня приехал на два часа позже.

— Так он об этом сказал. Вчера автобус сломался, и он там что-то на СТО делал. Пока нашёл в Ростове место, где продаётся нужная деталь, чуть не целый бак бензина истратил.

— И как он тогда колесил по городу, если автобус сломался?

— Ну, возможно, это была какая-то поломка некритичная для движения, но критичная для нас: например, что-то с кондиционером.

— Хм, почти убедил. Осталось понять, почему Витальцева не ела ни рыбу, ни булки.

— А как это вообще связано с водителем?

— А вдруг они заодно? Опять же, почему у нас нет экскурсовода? А наш куратор об этом ни жу-жу. Молчит, как партизанка на допросе.

— Ну так и спроси у неё, чего телишься?

— Не могу, — буквально выдавил из себя Кирыч, — как её вижу, у меня язык отказывается ей какие-то претензии предъявлять, от неё чем-то таким женским несёт, что во мне всё нутро восстаёт. И я не только своего малого друга имею в виду. Она словно со струнами души как-то играет! Я как заворожённый готов только и слушать её, а слова сказать против не могу. При этом я понимаю, что как телка меня бы в ЗАГС она не отвела, но в койку запросто. Хотя после койки, может и в ЗАГС затащила, кто его знает…

— Ну мы едем или нет? — выкрикнул нам троим оставшимся стоять водитель. — Чего задерживаете отправление?

Дальше была опять шустрая, но бесполезная экскурсия по трём городам. Начался день в Ярославле. Со слов Кирыча это был город купечества, а те особым образом замаливали свои грехи — строили церкви, поэтому церквей в Ярославле видимо-невидимо. Но самой примечательной из них является та, что стоит напротив городской администрации, Кирыч, к сожалению, не запомнил её названия. Примечательна же она своей росписью, так краски в церкви не выцвели за несколько веков и не потеряли своей насыщенности. Купец, построивший этот собор, купил какие-то совершенно невероятные по цене краски и потому роспись дошла до наших дней в неизменном виде и даже без реставраций. Ещё заглянули в Кремль Ярославля, но на фоне Ростовского он показался малоинтересным. Может быть из-за наложения множества впечатлений друг на друга, а может потому что мы по нему проскакали за десять минут и толком ничего не рассмотрели.

Ни по каким музеям или церквям мы больше в городе не ходили и поспешили в следующий пункт нашей экскурсии. Это была Кострома. Столица ювелирного искусства России. Об этом нам тоже поведал наш всеведующий одногруппник. В этом городе, оказывается, находится единственное училище, обучающее на ювелиров в России. Также город известен своим гончарным производством, ткацким и берестяным. Если по поводу ткацкого производства я ничего против не имел, то само словосочетание «берестяное производство» вызывало у меня лично некий диссонанс. Впрочем, на лотках по всему городу действительно виднелись изделия из бересты, которые с удовольствием расхватывали редкие туристы. Город также известен многочисленными церквями, что совершенно не удивительно ни для одного города из золотого кольца, это я цитирую Кирыча. Но ещё город славен тем, что считается родиной снегурочки. Да вот такой казус: дед Мороз живёт в Великом Устюге, а внучка его в Костроме. И у неё тут даже есть собственный музей. И как ни говорил нам водитель, что мы не укладываемся во время, отведённое на город, мы зашли тут сразу в два музея. Снегурочки и ювелирного искусства. После чего под нудный бубнёж водителя поехали в последний город на сегодня — Иваново.

Ну уж про то, чем славится этот город, известно было нам всем — невестами и текстилем. И если наша сопровождающая профыркала на обе достопримечательности, то Леночка только на первую и с большим воодушевлением огляделась по сторонам. Видимо, Лёхе предстоит сегодня вечером роль грузчика. Кирыч опять не стал нас особо нигде таскать, а водитель на удивление привёз нас даже к гостинице, и мы даже нашли у него в багаже свои вещи. После заселения отправились погулять по вечерней столице текстиля. Наша сопровождающая сопровождать нас отказалась в дальнейшей прогулке, видимо не понравилось ей, что все её сегодняшние ко мне приставания я проигнорировал. А она сегодня действительно старалась: всё время оказывалась рядом и тёрлась об меня то бедром, то рукой, а пару раз даже грудью прижималась. Я из-за этого сопротивляемость на целых три пункта поднял. Вообще не ожидал такого буйного роста на высоких уровнях! Это просто праздник какой-то! Даже немного жаль стало, что она с нами не пошла — ещё бы чуть-чуть прокачался.

Половина одногруппников также отсеялась. В результате гулять мы пошли небольшой компанией в восемь человек, но и то старосту и Лёху мы почти сразу потеряли, так что остались вшестером.

Кирыч пытался исполнять роль гида, периодически сверяясь с навигатором, но получалось так себе — уже всем надоели его едкие и не всегда заслуженные саркастические комментарии. В Иваново внезапно тоже оказался музей сыра, как и в Костроме, правда о последнем мы знаем только со слов Кирыча, а он мог и перепутать город. В принципе, он с такой постановкой вопроса даже согласился. Впрочем, внутрь мы всё равно не пошли. Ну что может быть интересного в музее сыра? В общем, немного погуляли по историческому центру города, да и вернулись обратно в гостиницу.

В нашем номере меня и Короба встретили встрепенувшиеся Грибы. Выглядели они так, словно мы застали их за чем-то неприличным. Неужели они играют за другую команду? Да нет, вон как Боровой слюни пускает на политологичку, разве что не захлёбывается. Они даже что-то начали лепетать в своё оправдание, хотя мы ничего у них и не спрашивали, что тоже добавляло подозрений. Причём лепетал в основном Подосинников, а Боровой смотрел на меня исподлобья, так словно убить готов. Что на него нашло? Хотя, если подумать, неужто ревность? Вот так накинется ночью и придушит подушкой счастливого соперника, к которому благосклонно относится дама сердца. Мда, этого мне ещё не хватало. Может в какой-нибудь другой номер попроситься?

В этот момент раздался стук в дверь. Может я не один такой и кто-то тоже захотел поменяться? Так я только за! Судя по глазам Короба, он тоже не против отсюда слинять. Но он стоял ближе к двери, поэтому именно он открыл последнюю.

— Ты — коззззёл! — ткнула ему в грудь пальцем беззаветно пьяная Витальцева.

— Кто? Я? — невольно опешил Антон.

Наша сопровождающая собрала глаза в одну точку, приходящую фокусом на лице открывшего, после чего тряхнула головой и выдала:

— Ты кто?

— Э-э-э, — от такого вопроса Короб невольно затормозил, — видимо, козёл?

Мне показалось, или в его голосе возникли нотки надежды?

— Нет, ты — чмо! — беззастенчиво разбила все надежды Витальцева и оттолкнув его в сторону ворвалась к нам в номер. Обвела мутным взглядом нас и ткнула пальцем в совсем недавно оправдывающегося Подосинникова, — Это ты козёл! Хотя нет, ты тоже чмо!

Палец с шикарным маникюром направился в мою сторону, но тут подал голос Боровой:— –

— А можно я буду козлом?

Витальцева даже немного удивилась от такого варианта развития событий и каким-то удивительно пьяным жестом откинула голову назад, в результате чего заехала затылком в подбородок Коробу. Тот отшатнулся, а она резко к нему развернулась и вцепилась ему в лицо ногтями, крича при этом:

— Ты как посмел, чмошник, меня тронуть! Да я тебя в асфальт закатаю! Да ты знаешь какие у меня связи?

В общем кое-как нам удалось оторвать разъярённую фурию от её жертвы. После чего она обвела нас всех взглядом полным презрения и заявила:

— Все вы чмошники! И даже ты! — она ткнула пальцем в мою сторону, но потом немного пошатавшись добавила, — Хотя ты всё-таки немного козёл!

После чего резко рванулась и поцеловала меня взасос. Я даже никак не успел отреагировать, а она уже удалялась.

— Если ты сейчас не пойдёшь к ней в номер, — первым смог заговорить Антон, — то это будет тупейшим поступком в твоей жизни. Её явно колбасит без мужского крепкого… хм… плеча!

— А чего это вы между собой решаете? — вмешался Боровой, — Может я к ней пойду?

— Сиди уже, чмо! — осадил его Антон. — Козёл тут у нас один, да и то еле телящийся. А мы все чмошники!

— Сам ты чмо! — внезапно заорал Гриб.

— Ну да, я тоже чмо, по крайней мере по её словам. Так что закрыл свою пасть и не отсвечивай!

— Да ты… Да я тебя! — Внезапно он подорвался к своим вещам и выхватил оттуда кастет и со всей дури попытался заехать почему-то именно мне в челюсть. Я на автомате уклонился, после чего всего парой ударов отсушил ему руки и выбил кастет. Спеленать его после этого оказалось делом пяти секунд.

— Ну ты Гриб совсем на голову больной! — выразил буквально мои мысли Антон, после чего сказал уже мне: — А ты иди, Ромео! А то как бы твоя Джульетта пьяным сном не забылась!

Я последовал его совету и дошёл до номера Витальцевой, но на мой деликатный стук она дверь не открыла, а на более громкий из номера донёсся громкий храп. Мда, похоже, улакалась она от души!

— Ну что, козлик, обломался тебе вечер? — ехидно встретил меня Короб, затирающий свои раны неизвестно откуда взятой ваткой, пропитанной перекисью водорода. Пузырёк с обеззараживающей жидкостью наличествовал рядом на тумбочке.

— Ты был прав, уснула Джульетта.

— Это всё потому, что кто-то слишком долго тупил. Хотя, на всё про всё у нас ушло минут пять не больше, значит она сразу по приходу в номер вырубилась и у тебя просто не было шанса. А знаешь, что самое печальное, мой милый козлоромео?

Только бы Кирыч не услышал об этой истории, а то точно меня переименует из Совёнка в Козлоромео. Не надо мне такого счастья!

— Ну и что?

— То, что завтра она проспится и больше к тебе на километр не подойдёт. Завтра она явно не захочет снова так уделаться, следующая ночь у нас уже в поезде, а потом опять наш родной город и там вы вряд ли будете ночевать на таком близком расстоянии, да и ты вряд ли сумеешь её ещё разок подловить в таком состоянии. Интересно, сколько она выпила, что так назюзюкалась?

— Да и пофиг на неё, лучше скажи, что нам с этим влюблённым чмошником делать?

— Да ничего. Ночку поспит в таком состоянии, а там, глядишь ума прибавится!

— А второй не развяжет? — я внимательно посмотрел на Подосинникова, но тот убеждённо замотал головой из стороны в сторону.

— Ну и ладно, давайте спать тогда!

— Эй, развяжите меня, ничего я никому не сделаю!

— Ага, а если ты ночью на кого нападёшь? С ножом или ещё с чем? — отбрил его Антон. — Нет уж, спи так!

— Я кричать стану!

— А будешь изгаляться — получишь кляп. — Антон был предельно суров.

Я только кивнул, а Подосинников развёл руками, мол, от него ничего не зависит.

Вскоре все мы вырубились, даже несмотря на возню Борового, пытавшегося то ли устроиться поудобнее, то ли ослабить узлы.