Выродок

Зов 23 июня

Драко часто вспоминал следующие два дня после беседы с Эриком, пытаясь понять, испытывал ли какие‑то предчувствия. Но, сколько юноша ни думал, ответ всегда был отрицательным. Никаких предчувствий наследник Малфоев не испытывал, а просто жил, не думая о будущем.

23 июня, отправляясь на работу, Драко тоже не предполагал, что этот день, — обычный теплый летний день, — навсегда изменит его жизнь. Впрочем, как только юноша вошел в свой кабинет и увидел лицо нищеброда, то сразу почувствовал неладное: Уизли выглядел каким‑то зеленым и заметно растерянным.

— Что случилось, сэр? – младший Малфой ни разу не видел невозмутимого начальничка в таком состоянии.

— Прошлой ночью в разных концах Англии сработали три портативных Черных Дыры, — ответил Уизли ничего не выражающим голосом. – В первом случае исчезли три человека, во втором – пятеро, в третьем – шестеро… В каждой из пропавших семей были дети.

— А это… точно были портативки, сэр?

— Да, мистер Малфой. Я побывал во всех трех домах. Некробиотическое поле абсолютно типичное – можно в учебники включать, — нищеброд прошептал что‑то неразборчивое. – Поскольку исчезли целые семьи, думаю, портативка активизировалась во время ужина, когда все домочадцы собрались за столом. Значит, судя по всему, Черная Дыра была спрятана либо в предмете посуды, либо в какой‑то вещи, которую держат в столовой: в вазе, или картине, или, может быть, статуэтке. Если вы помните, в прошлый раз портативка находилась в игрушке, да еще и проявила себя задолго до активации. Эти Черные Дыры, к несчастью, оказались более качественными, и хозяева ничего не заподозрили до самого последнего момента…

— А почему…

Драко хотел спросить, почему начальничек не взял его с собой, но осекся: в отличие от нищеброда, он и в самом деле не нанимался работать на Министерство круглые сутки.

— Так что мы переходим на усиленный режим работы, — спокойно сказал Уизли. – Ясно, что портативки были, скорее всего, куплены исчезнувшими людьми у бродячих торговцев. Портативные Черные Дыры либо кем‑то производятся, либо где‑то хранятся. Мне кажется более вероятным второй вариант: если бы портативки умел создавать кто‑то из ныне живущих магов, этой мерзостью была бы завалена вся страна. Раз их мало, — значит, их не делают, а откуда‑то берут. Или, возможно, все дело в редком ингредиенте, который хранится лишь в каком‑то труднодоступном и хорошо защищенном месте…

Но и первый вариант исключать тоже нельзя, поэтому мракоборцы сейчас не только шерстят всех разъездных коммивояжеров, но и проверяют небольшие мастерские. А мы займемся пустующими особняками покойных магов, занимавшихся наукой и подозревавшихся в сочувствии Волдеморту. По–моему, это очень перспективный путь: большой нежилой дом – самое подходящее место для хранения портативок или редких и опасных ингредиентов.

— По–моему, даже если портативки или ингредиенты изначально находились в каком‑то пустующем особняке, их разумнее оттуда унести и спрятать в другом месте, более доступном для новых владельцев, — возразил юноша.

— Я абсолютно убежден, что урод, распространяющий портативки, наверняка и раньше был замешан в преступной деятельности и сталкивался с мракоборцами. В таком случае криминальные вещи ему лучше хранить в местах, которые не имеют к нему ни малейшего отношения, — то есть там, где этот гаденыш их нашел. Кроме того, и портативки, даже не активизированные, и ингредиенты для них – штука опасная, и лучше держать их подальше от своего дома…

Но это все теории, а нам работать надо. Мистер Малфой, мы сейчас отправляемся в особняк покойного Джонатана Уилкинсона. Это очень высокородный маг, большую часть жизни он прожил одиноко, занимался науками, поддерживал тесные контакты с торговцем Горбином и регулярно покупал у него разнообразные артефакты. Уилкинсон скончался пять месяцеы назад и все свое состояние оставил двоюродному племяннику, который за полгода до смерти дяди пропал без вести. Тело исчезнувшего не было найдено, поэтому старик не поверил в смерть единственного родича и не стал менять завещание. Так что сейчас особняк Уилкинсона пустует до истечения десяти лет с момента исчезновения наследника: только по прошествии этого срока пропавший без вести официально будет признан погибшим… Сами понимаете: людям, знающим, как войти внутрь, трудно найти для тайного склада место лучше, чем этот дом.

Особняк Уилкинсона мракоборцы уже проверили и сняли охранные заклятья. Посторонних там не оказалось, вроде все чисто. Мы отправляемся немедленно. Сначала осмотрим сокровищницу, потом займемся лабораторией. Не забудьте взять с собой новые приборы!

— Да, сэр.

Дом покойного чародея располагался в одном из самых глухих уголков Шотландии. Огромное здание снаружи выглядело заброшенным, но, войдя внутрь, Драко почувствовал, что стены, мебель и хранящиеся там вещи наполнены магией, словно влажная губка — водой. Да, Уилкинсон был очень могущественным волшебником, если столько созданных им заклятий продолжали жить и после его смерти!

— Начнем с сокровищницы. Следуйте за мной, мистер Малфой! – начальничек уже шагал к лестнице, ведущей на второй этаж.

Мракоборцы, осматривавшие дом несколько часов назад, сняли с сокровищницы защитные заклятия, и ликвидаторы смогли беспрепятственно войти внутрь. Оглядевшись, Драко понял, что покойный хозяин особняка обладал не только большим чародейским талантом, но и немалым богатством, и превосходным вкусом. Сокровищница была переполнена красивыми и дорогими вещами, от многих из которых исходило зкаметное магическое поле. Впрочем, здесь имелись и обычные с виду предметы, обладающие невероятно сильной магической аурой.

— Ну, мистер Малфой, приступим! Я осматриваю вещи, вы меня страхуете!

— Хорошо, сэр.

Через час они поменялись местами. Волшебных вещей оказалось много, среди них попадались интересные и странные, но ничего похожего на портативку не было.

Так, сменяясь каждый час, ликвидаторы проработали до обеда, когда начальничек объявил перерыв. Вдвоем они покинули сокровищницу и вышли в коридор, в одно из окон которого уже влетели четыре совы, несущие посылку от миссис Уизли.

— Я пойду в парке погуляю, сэр.

Сегодня у Драко был голодный день. Впрочем, в последнее время такое случалось редко: чаепития у клиентов почти полностью решили проблему питания. Поэтому юноша не особо расстроился.

— Мистер Малфой, — нищеброд говорил тихим, невыразительным голосом, и Драко напрягся, понимая, что сейчас будет гроза, — напоминаю вам, что мы находимся на целевом выезде, где в любую минуту можем найти склад портативных Черных Дыр. К сожалению, хозяин этого дома мертв, и у нас нет возможности напроситься к нему на обед. Поэтому считайте, что сегодня вы в гостях у меня, и я вас угощаю. Еды, присланной моей женой, вполне хватит на двоих. Если откажетесь – немедленно отправлю вас в Азкабан!

— А вам не надоело повторять одно и то же, сэр? – юноша почувствовал, что устал бояться. – Азкабан, Азкабан, Азкабан… Словно попугай, твердите одно и то же слово…

«Ну вот и все, — он сжал руки в кулаки, понимая, что сейчас действительно вышел за все рамки приличий, — надо же было так глупо попасться…»

К беспредельному изумлению Драко, нищеброд отреагировал как‑то странно. Он вздохнул и тихо сказал:

— Надоело, мистер Малфой. Но упоминание об Азкабане – единственный способ на вас повлиять. Никакие иные не срабатывают…

— А я не обязан вас слушаться, сэр!

— Обязаны, мистер Малфой, и даже не потому, что я ваш босс, а потому, что я намного старше и знаю гораздо больше, чем вы. А если не хотите выполнять мои приказы просто так – будете делать это под страхом заключения в Азкабан… Пойдемте в столовую, мистер Малфой. Не люблю есть на коленках.

Драко молча зашагал вслед за нищебродом, кипя от бешенства.

Потом юноша часто думал, что было бы, если бы в тот день он не пообедал. Драко понимал, что Уизли просто не позволил бы ему отказаться от еды, но иногда размышлял, вернулся бы кто‑нибудь из них домой живым, если бы начальничек тогда махнул рукой на строптивого подчиненного. Вкус пирога с почками, съеденного в тот день, младший Малфой запомнил на всю оставшуюся жизнь.

После обеда ликвидаторы вернулись в сокровищницу и, меняясь каждый час, продолжили осматривать хранящиеся там предметы. Около половины пятого Уизли, разбиравший вещи, обратился к своему напарнику:

— Мистер Малфой, как по–вашему, что это такое? Оно не по нашему ведомству? Только руками не трогайте!

Драко взглянул в направлении, указанном начальничком, и увидел стоявшую на небольшой полочке вазу из дымчатого красного стекла. Эта вещь словно лучилась магией, а стекло, из которого она была сделана, казалось сгустками переливающегося огня.

— По–моему, ваза не похожа на портативку, сэр, — осторожно ответил он. — Магия здесь присутствует очень сильная, но другая. Да и люди, покупающие такую красивую, дорогую и вошебную вещь, наверняка проверят ее всеми возможными детекторами против темной магии. Портативки лучше прятать в чем‑то попроще.

— Я с вами полностью согласен, мистер Малфой, — кивнул начальничек. – Мне кажется, это портал. А каково ваше мнение?

— Непохоже, — юноша покачал головой и подошел поближе к удивительной вазе. – У порталов магия совсем другая… Да и превращать такую красоту в портал неправильно… Кстати, на этой вазе выбиты какие‑то слова…

Подойдя еще ближе, он вслух прочитал: «Возьми меня в руки – и узришь свою судьбу!»

— С ума сойти! – Драко хмыкнул. – Это какая‑то ерунда! Ни один нормальный маг не будет украшать волшебный предмет такой идиотской надписью! «Узришь» — надо же! Профессору Трелони бы понравилось, но только ей и таким напыщенным идиоткам, как она! Ну‑ка посмотрим…

— Малфой, назад! – скомандовал Уизли. – Я сказал – руками не трогать!

— Сэр, — юноша улыбнулся, чувствуя, что действительно устал от привычки начальничка вечно командовать, — я же прочитал вам надпись на этой вазе! Боюсь, что если я вас сейчас послушаюсь, то это навеки решит мою судьбу, и я должен буду слушаться вас всю свою жизнь! Ну‑ка…

Дальнейшее произошло одновременно. Драко протянул руки к вазе, Уизли заорал:

— Стой, выродок чертов! – и бросился вперед, намереваясь помешать подчиненному взять странный предмет.

Младший Малфой коснулся вазы в ту самую секунду, когда начальничек толкнул его. Юноша покачнулся и почувствовал, что падает, но вазу не выпустил. Уизли навалился на него сверху. На какое‑то мгновение у Драко стало темно в глазах, а потом мир вновь вернулся, обрушившись на юношу сразу цветом, звуками и запахами.

— Это не портал, — сказал нищеброд и с трудом встал. – Это трансгрессор. Поздравляю…

Драко тоже поднялся на ноги и огляделся. Они стояли на песчаной отмели у широкой мутной реки. За отмелью, а также на другом берегу рос густой лес. Юноша, никогда не покидавший Европу, почему‑то сразу понял, что это джунгли. Было очень жарко, пахло цветами, гнилью и влажной землей. Слышалось громкое пение птиц и какие‑то странные крики.

Младший Малфой только сейчас понял, что ничего не держит в руках. Чудесная ваза–трансгрессор исчезла, словно ее и не было.

— А вы не знаете, куда мы попали, сэр? – Драко очень надеялся, что его голос звучит не слишком умоляюще.

— Не имею ни малейшего представления, мистер Малфой! – хмыкнул начальничек. – Это же вы схватили вазу, значит, вам она и дала возможность узреть вашу судьбу. Вам эти джунгли ничего не напоминают?

— Нет, сэр, никогда здесь не бывал и не представляю, что это такое, — юноша немного поколебался, но все‑таки сказал: — Я очень сожалею, что так вышло, сэр! Я снова не выполнил ваш приказ и снова вас подставил… Поверьте, я очень сожалею…

— Сожалеть будете, когда мы отсюда выберемся, — нищеброд немного помолчал, а потом хмыкнул: — Вообще‑то, нам повезло! Могло ведь быть и хуже… А сейчас надо понять, куда нас занесло. Кстати, а что это светится там в реке?

— Где, сэр?

— Да вот там, совсем близко от берега…

Уизли снял ботинки и носки, подобрал полы мантии, вошел в реку и зашагал вперед. Драко много раз потом восстанавливал в памяти, как это было, но не мог вспомнить ничего подозрительного.

Все произошло очень быстро и совершенно неожиданно. Вода уже достигла начальничку до колен, когда из воздуха на него обрушился огненный ливень. Уизли мгновенно превратился в живой факел. Юноша позднее пытался вспомнить, слышал ли он крик, но так и не смог понять этого. Самым жутким было то, что горящий нищеброд стоял и не падал.

Драко, оцепенев, смотрел на происходящее. Вся ненависть, которую он испытывал к ублюдку Уизли, казалось, обрушилась сейчас на этого гада. «Так ему и надо», — прошептал юноша. Перед его глазами возникли бесчисленные чашки кофе, которые он носил начальничку, шатаясь от голода. А ведь были и документы, которые предатель крови поливал кофе и заставлял подчиненного переписывать без магии, и сцена в холле Министерства на следующий день после того, как они впервые столкнулись с Черной Дырой, и побои…

«Так Уизли и надо», — снова прошептал Драко и вспомнил, как этот ублюдок, матерясь, спас ему жизнь во время их первой встречи с Черной Дырой, как неуклюже, но упорно пытался подкормить, как незаметно, но очень надежно поддержал после столкновения с Жамбой, как спокойно, без истерик вел себя только что…

«А, кроме того, — вдруг понял юноша, — если нищеброд умрет на моих глазах, меня признают виновным в его гибели и посадят в Азкабан…» Эта мысль и решила дело. Драко закусил губу, шагнул в реку и, дойдя до горящего начальничка, толкнул его в воду. Позже юноша понял, что его размышления продолжались всего несколько секунд, но в тот момент очень боялся, что опоздал и начальничек уже мертв.

Когда Уизли упал в реку, то огонь, охвативший его, погас. Только тут Драко сообразил, что нищеброд в бессознательном состоянии может захлебнуться и утонуть. Поэтому юноша подхватил упавшего за плечи, вытащил на берег и положил на песчаном пригорке, выглядевшем почище и посуше остального песка.

Драко сначала не понял, почему у него так болят кисти рук, и, взглянув на них, закусил губу. Ладони покраснели, на них появились белесые и ярко–красные волдыри. Видимо, он обжегся, пока толкал начальничка и вытаскивал его из воды. Вот только обжечь руки и не хватало! Юноша выругался вполголоса и взглянул на нищеброда. Тот выглядел ужасно: кожа на голове и шее почернела и словно обуглилась, мантия во многих местах обгорела. Как‑то отстраненно Драко понял, что при таких ожогах Уизли не жилец и хорошо еще, если умрет быстро, не мучаясь…

Не жилец вдруг зашевелился и слабым голосом спросил:

— Сынок, ты… как? Живой?

Юноша почувствовал такую радость, что сам удивился, а потом испугался до ужаса. Кажется, Уизли лишился рассудка из‑за нечеловеческой боли…

— Здесь нет ваших детей, сэр, — сказал он, стараясь говорить спокойно. – Я Драко Малфой, работаю под вашим руководством в Министерстве Магии. Мы сейчас в джунглях. Нас забросила сюда ваза–трансгрессор, найденная в особняке, который мы осматривали. А детей ваших здесь нет…

Нищеброд издал какой‑то странный звук и тихо сказал:

— Да, это меня заглючило что‑то! Мистер Малфой, вы можете объяснить, что произошло?

— Да, сэр, — Драко очень обрадовался, что к начальничку вернулся разум, поэтому соображал медленно. – То есть нет, сэр! Если честно, я сам толком ничего не понял. На вас сверху из ниоткуда обрушился огненный дождь, вы загорелись…

— А вы меня потушили, — закончил фразу Уизли. – В общем, спасибо, мистер Малфой.

— Не за что, сэр. Если бы вы погибли, меня обвинили бы в вашей гибели и отправили в Азкабан.

— Мне неважно, почему вы меня спасли, главное, что я жив. Как я сейчас выгляжу?

— У вас голова и шея почернели от огня, сэр.

— Занятно… — нищеброд попытался приподняться, но вновь опустился на песок, пробормотав что‑то себе под нос. – По магловским меркам это третья–четвертая степень, но в таком случае я бы сейчас не разговаривал, а либо без сознания валялся, либо выл хуже бэнши. А мне больно, конечно, но терпеть можно. Значит, это магический огонь и магический ожог. Хорошо еще, что я глаза успел закрыть, и они уцелели… А вы как, мистер Малфой?

— У меня все в порядке, сэр.

— Руки не обожгли?

— Я в поря…

— Отвечайте на вопрос! – рявкнул начальничек.

— Руки немного обожжены, сэр. Белые и красные волдыри, но терпеть можно.

— Значит, у вас магловская вторая… Интересно! Мистер Малфой, я понимаю, что вам это трудно, но, пожалуйста, достаньте у меня из кармана мантии маленький коричневый мешочек, горловина которого перевязана шнурком, и извлеките оттуда содержимое.

— Хорошо, сэр.

Руки с каждой минутой болели сильнее и плохо слушались, но юноша все же сумел исполнить требуемое. С огромным трудом развязав шнурок, Драко извлек из мешочка малюсенькую белую коробочку с красным крестом, сделанную из какого‑то магловского материала. Вынутая из мешка, она немедленно увеличилась в размерах.

— Мистер Малфой, это магловская аптечка. Найдите в ней баночку с надписью «Мазь от ожогов» и смажьте себе руки. Она магловская, но помогает зхорошо, кроме того, целители наложили на нее пару–тройку полезных заклятий… Действуйте!

— Наверное, сначала нужно обработать ваши ожоги, сэр: они тяжелее.

— Мои ожоги обрабатывать не нужно, потому что они нанесены волшебным огнем, и эта мазь против них бессильна! – зло ответил Уизли. – А у вас ожоги типичные магловские, так что действуйте, мистер Малфой!

Юноша, поразмыслив, счел приказ разумным и выполнил его. Через пару минут боль немного утихла, тогда Драко начал доставать из мешочка другие вещи, которые там лежали. На коричневой коробке была надпись: «Запас еды и воды на три дня». Драко мало что знал о лечении ожогов и уж тем более не владел лечебными заклятьями, но слышал, что ожоги нужно промыть. Он не знал, правильно ли поступает, но достал куски марли из аптечки, смочил их питьевой водой и, несмотря на протесты начальничка, протер его голову и шею. Разрезав складным ножом из аптечки обгоревшую мантию Уизли, юноша протер обгоревшие плечи, грудь и спину нищеброда, а затем неумело перевязал их бинтом. Ниже пояса ожогов почти не было, но и воды, и бинтов теперь оставалось меньше половины.

Закончив обработку ожогов, Драко продолжил изучать содержимое мешочка. Там хранился рулон прозрачного плотного материала, который начальничек назвал полиэтиленом, длинный моток веревки, коробочка с надписью «Спички» и еще одна вещь непонятного назначения, — как сказал Уизли, электрический фонарик. На самом дне мешочка лежал странный прибор. По словам нищеброда, это был компас, способный определять стороны света каким‑то магловским методом. Чтобы наладить компас, Драко положил его на песок.

— Полезный у вас мешочек! – восхитился юноша.

— Да, на целевых выездах случается всякое, и я очень слежу, чтобы каждый сотрудник нашего Сектора всегда брал такой мешочек с собой.

— Но я… — юноша осекся: он никогда прежде не держал в руках ничего подобного.

— Да, вам я его никогда не давал, мистер Малфой. Это моя грубая ошибка…

Артур беспокойно зашевелился. Пока шла война, он всегда следил, чтобы каждый из его сотрудников носил с собой такой мешочек, полезный в случаях, когда магия бессильна. Вот только боевые действия уже закончились, и трудно было поверить, что они с чертовым выродком могут вляпаться в такую идиотскую ситуацию. Теперь у них только один НЗ (неприкосновенный запас) на двоих, и мальчишка–недоумок уже истратил большую часть питьевой воды…

— Это моя грубая ошибка, мистер Малфой. Но ее уже не исправишь. Что вы собираетесь делать дальше?

— Попробовать трансгрессировать отсюда, сэр.

— Мистер Малфой, вам нельзя этого делать! – нищеброд поднялся на локтях. – Вы сдали экзамен по трансгрессии совсем недавно и не осилите перемещение между континентами. Неужели вам хочется расщепиться?! Тогда нас во веки вечные не найдут! Кроме того, мы могли переместиться не только в пространстве, но и во времени, так что совершенно непонятно, куда вы можете попасть. К тому же у вас руки обожжены, и палочкой вы теперь владеете хуже, чем обычно. Трансгрессия в таком состоянии – это самоубийство!

Немного подумав, Драко понял, что Уизли прав. Значит, надо искать другой выход…

— Но нам все равно нужно уходить отсюда, сэр, — сказад юноша после недолгих размышлений. — Во–первых, опасно оставаться там, где с неба без видимой причины льется огненный дождь. Во–вторых, из‑за проблем с портативками нас в Министерстве хватятся еще нескоро. В–третьих, даже если и хватятся, то не факт, что найдут: ваза, перебросившая нас сюда, зачарована очень сложной магией, и понять ее сумеет не каждый. Так что надо идти…

— Куда, мистер Малфой?

— В джунгли соваться нельзя, сэр, — ответил Драко, еще немного подумав. – В таких густых непроходимых лесах выживают только очень хорошо подготовленные люди, а мы с вами джунглей не знаем. Поэтому нужно идти по берегу: если где‑то здесь и есть люди, то только у реки. Но я не знаю, нужно ли двигаться вверх или вниз по течению…

— Все верно, мистер Малфой, — почерневшее лицо нищеброда исказилось гримасой, немного напоминавшей улыбку. – Я тоже не знаю, куда нужно идти, поэтому для решения этой проблемы бросьте монетку. Завалялась же у вас хоть одна в кармане? Жребий не врет!

Сделав так, как велел начальничек, юноша понял, что идти нужно вверх по течению.

— Вот и славно мистер Малфой! – лицо нищеброда снова исказила гримаса–улыбка. – Проверьте показания компаса, соберите все вещи обратно в мешочек, присядьте на дорожку – это такой болгарский обычай, он хорошо себя зарекомендовал, — и отправляйтесь в путь! Кто знает, когда здесь темнеет, особенно если учесть, что нас могло перебросить и во времени тоже…

— Вы действительно считаете, что я вас здесь брошу, сэр? – кротко спросил Драко.

— Конечно, бросите, мистер Малфой! – ласково ответил начальничек. – Это приказ. Я выше и тяжелее вас; кроме того, у вас обожжены руки, так что тащить меня вы не сможете!

— А я и не собираюсь вас тащить, сэр! Есть способ лучше…

Шипя от боли в обожженных руках, юноша достал волшебную палочку и произнес заклинание, создающее носилки. Он взмахнул палочкой раз, другой – но ничего не получилось. Тогда Драко попытался поднять в воздух мешочек, используя заклятие Локомотор, но и оно не работало. Юноша испробовал еще несколько заклинаний, но ни одно из них не действовало.

— Наверное, это из‑за обожженных рук, — сказал он, признавая свое поражение.

— Не исключено, но, возможно, все даже хуже, мистер Малфой, — вздохнул Уизли. – Мы попали в настолько странное место, что его хозяева вполне способны заблокировать здесь использование магии…

— Это просто невозможно! Для такого нужна невероятная волшебная сила! Я никогда ни о чем подобном не слышал!

— А вы слышали о вазе–трансгрессоре, способной перенести сразу двоих на огромное расстояние, мистер Малфой?! Так что нужно готовиться к худшему…

— Спасибо за предупреждение, сэр.

Драко, шипя от боли в обожженных руках, убрал в карман палочку, взял моток веревки и принялся обмерять нищеброда, отрезая ножом куски веревки соответствующей длины.

— Что это вы делаете, мистер Малфой? – тревожно спросил начальничек.

— Измеряю ваш рост, сэр. Нормальные носилки сотворить заклятьем не получится, значит, придется сооружать их из подручных средств – веревки и полиэтилена. Вы ведь говорили, что он не промокает? Это хорошо… Хотя, наверное, правильнее будет называть носилки тащилками… Идти я буду по гладкому песку, поэтому вы особо не пострадаете, сэр. Так или иначе, сломанные кости в Святом Мунго вылечат без проблем…

— Мистер Малфой! – юноша впервые слышал, чтобы Уизли говорил таким жестким тоном. – Я приказываю вам оставить меня здесь и идти одному! Если вы нарушите мой приказ…

— Вы отправите меня в Азкабан, сэр, — кивнул юноша, по результатам измерений отрезая ножом куски полиэтилена от рулона. – Я уже догадался.

— Мистер Малфой, — сказал начальничек ничего не выражающим голосом, — вы не сможете меня тащить. Помимо всего прочего, в последние несколько месяцев вы жили впроголодь и на тяжелые физические нагрузки не способны. Я приказываю вам оставить меня здесь!

— Если бы Министерство платило своим сотрудникам больше, то мне бы не пришлось голодать, — ответил Драко, прорезая в полиэтилене отверстия, куда нужно будет продевать шнур.

— Во–первых, у Министерства нет денег. Только что закончилась война с Волдемортом и началась новая – с великанами. А, во–вторых, с матерью–феллером вы будете голодать, сколько бы вам ни платили, мистер Малфой.

— Да как вы смеете… — юноша задохнулся от возмущения. – Немедленно извинитесь!

— И не подумаю, мистер Малфой. Вашу мать мракоборцы задерживали в местах нелегальной продажи Феликс Фелицис еще десять лет назад. Конечно, тогда миссис Малфой феличила совсем немного, но со временем, как и все остальные феллеры, начала увеличивать дозы и смешивать разные зелья…

— Сэр, — Драко сжал руки в кулаки, и только боль ожогов помогла ему сохранить самообладание, — когда мы выберемся отсюда, я вызову вас на дуэль. Если вы благородный человек, то примете мой вызов. Я надеюсь, что за свое оскорбление вы ответите кровью. Я знаю, что потом меня отправят в Азкабан или на съедение василиску – мне все равно! Но оскорблять высокородную волшебницу я никому не позволю!

— Ваша мать – законченный феллер, мистер Малфой, — спокойно сказал нищеброд. – Это факт. А констатация факта не может быть оскорблением.

В первую секунду юноша безумно захотел ударить негодяя, но вдруг все понял. Этот идиот Уизли просто хочет, чтобы он обиделся и бросил его здесь! Ну нет, не выйдет! А сейчас нужно перевести разговор на нейтральную тему…

— Сэр, — тихо ответил он, — когда мы отсюда выберемся, я заставлю вас ответить за оскорбление моей матери. А сейчас не могли бы вы помочь мне и объяснить, что означают показания компаса?

Начальничек тихо выругался и спросил:

— А что он показывает?

— Стрелка все время крутится и не останавливается ни на секунду, сэр.

Нищеброд выругался громче и пробормотал:

— Значит, и для магнитного поля Земли здесь существуют какие‑то преграды! Ни фига себе!

Тем временем Драко продел веревки в отверстия в полиэтилене, потом сложил в Уменьшающий мешок все вещи, лежавшие там прежде, кроме мази от ожогов, которую убрал в карман мантии. Подумав немного, юноша решил не одевать Уизли носки и ботинки: было тепло, прибрежный песок выглядел довольно чистым, а руки снова начали болеть. Драко обратился к начальничку:

— Сэр, я понимаю, вам очень плохо, но, может быть, вы попробуете подняться и пройти? Все‑таки ноги у вас пострадали меньше всего… Конечно, если вы не сумеете, я вас потащу, это не вопрос, но, может быть…

— Мистер Малфой, — в голосе нищеброда звучала страшная усталость, — я очень вас прошу оставить меня здесь. Кто‑то из нас должен выжить в этой передряге! Кроме того, чем быстрее вы разыщете людей, тем больше шансов, что они успеют найти и спасти меня…

Драко мог бы сказать, что им еще повезло. Они и так слишком долго задержались там, где с небес по непонятным причинам льется огненный дождь, однако по–прежнему живы. Но на долгое продолжение такого чуда всерьез рассчитывать не стоит… Однако вместо этого юноша вежливо заметил:

— Сэр, я условно–досрочник на принудиловке. Если я выживу, а вы здесь погибнете, меня обвинят в вашей смерти. Никто не поверит, что я бросил вас по вашему же приказу. Я не хочу в Азкабан!

Начальничек опять выругался и приказал:

— Мистер Малфой, у Уменьшающего мешка снаружи есть карман. Достаньте, пожалуйста, оттуда фломастер – яркую палочку для письма, планшет, бумагу и копирку – темно–синюю непрозрачную бумагу. Передайте все это мне. Я напишу для вас объяснительную записку…

Драко сделал, как ему велел Уизли. Кисти рук нищеброда обгорели намного меньше, чем голова, но он все же шипел от боли и ругался, забирая из рук подчиненного принадлежности для письма. Начальничек положил копирку между двумя листами бумаги, укрепил все это на планшете и начал писать.

Младший Малфой сидел на песке, прикрыв глаза, и собирался с силами перед походом, который закончится неизвестно где, когда и как. Было очевидно, что вряд ли им суждено вернуться в Англию, но юноша сейчас с особенной остротой чувствовал, как сильно хочет жить. Однако никаких сомнений он не испытывал: только последние сволочи бросают друзей в беде. Уизли, ему, конечно, не друг, а всего лишь сослуживец, но сути дела это не меняет. И оставлять тяжело раненого, беззащитного человека в таком опасном месте нельзя…

Руки по–прежнему болели. Драко достал из кармана тюбик с мазью и протер ею особенно сильно обожженные места. Неизвестно, сколько им придется идти, поэтому такую полезную вещь, как мазь, нужно экономить…

— Вот, мистер Малфой, объяснительная записка, — Уизли закончил писать и протянул Драко лист бумаги. – Второй экземпляр, сделанный под копирку, я оставлю у себя. Надеюсь, теперь у вас проблем не будет…

Юноша начал читать:

Я – Артур Уизли, глава Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов. Сегодня 23 июня 1999 года. С утра мы с моим подчиненным Драко Малфоем работали в особняке покойного Джонатана Уилкинсона, разбирали хранящиеся там в сокровищнице артефакты. Среди них была ваза из красного дымчатого стекла с надписью: «Возьми меня – и узришь свою судьбу». Я дотронулся до вышеупомянутой вазы и обнаружил, что это трансгрессор. Мистер Малфой пытался меня остановить, но не успел и трансгрессировал вместе со мной. Мы оказались в незнакомом месте, на берегу реки где‑то в тропиках – точнее определить не смогли.

Ничего подозрительного мы поначалу не обнаружили. Заметив на дне реки что‑то большое, сверкающее и по виду металлическое, я зашел в воду. Это оказалось чудовищной ошибкой.

Когда вода доставала мне до колен, мистер Малфой окликнул меня и попросил вернуться. Я оглянулся на него, и в этот момент с неба на меня пролился огненный дождь. Мистер Малфой бросился в реку и толкнул меня в воду. Этим он спас мне жизнь. Спасая меня, мистер Малфой обжег себе руки.

Когда он вытащил меня на берег, мы обсудили сложившуюся ситуацию, по ходу дела обнаружив, что в местности, где мы оказались, невозможно применить магию и не работает магловский компас.

Затем по моему приказу мистер Малфой отправился на разведку вверх по течению реки, чтобы попытаться обнаружить людей или хотя бы признаки цивилизации. Я выше и тяжелее него, кроме того, у мистера Малфоя сильно обожжены руки, так что тащить он меня не смог бы ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, поход мистера Малфоя увенчается успехом.

На моих часах сейчас 17:45 23 июня 1999 года.

Артур Уизли, глава Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов.

Закончив чтение, Драко тихо выругался и сказал:

— Сэр, дайте, пожалуйста, посмотреть ваш экземпляр объяснительной.

— Берите, мистер Малфой, но они абсолютно идентичны. Надеюсь, я ничего не упустил?

— Ничего, сэр.

Драко аккуратно согнул оба листа и оторвал от каждого из них три последних абзаца. Больший кусок копии разорванной объяснительной юноша вернул нищеброду, большую часть оригинала спрятал в карман своей мантии.

— Мистер Малфой, — прошипел Уизли, просмотрев полученный от сослуживца кусок бумаги, — кончайте строить из себя благородного! Немедленно прекратите ломаться!

Драко достал из Уменьшающего мешка спички и сжег оба маленьких листка с тремя последними абзацами, написанными начальничком.

— Знаешь, сынок, — зло прошептал нищеброд, — ты все же редкостный дурак!

— Разумеется, сэр, — улыбнулся Драко, — я же выродок! А новые поколения выродков, появляющиеся на свет в результате регулярных близкородственных браков, со временем теряют свои умственные способности. Во всяком случае, именно так написано в рассылаемых Министерством бесплатных брошюрах, одну из которых любезно доставили в мой дом. Поэтому по причине умственной неполноценности Малфои, в отличие от нищебродов вроде Уизли, своих людей в беде не бросают.

— С каких это пор я стал твоим человеком, сынок?

— Да ни с каких, сэр! – юноше очень хотелось назвать ублюдка Уизли начальничком, но он сдержался: в конце концов, этот идиот может быть просто не в себе из‑за ожогов и боли. — Но раз уж я, высокородный Малфой, не считаю для себя зазорным работать под вашим руководством, значит, формально вы можете быть отнесены к своим людям нашей семьи. Кстати, сэр, я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы перестали называть меня сынком. К счастью, я к числу ваших родичей не отношусь…

Драко одновременно говорил и писал записку для тех, кто может, разыскивая их, попасть в это место. Написав на большом листе бумаги, что они пошли вверх по течению реки, юноша сложил его вдвое, положил на песчаный пригорок и придавил камнем, обернутым в полиэтилен, а рядом положил ботинки нищеброда.

— Заметано, мистер Малфой, — проскрипел Уизли. — Только мне непонятно, почему вы считаете, что Уизли бросают своих людей в беде.

— Да потому, сэр, что у нищебродов, в отличие от высокородных, не может быть своих людей. Кроме того, я имел ни с чем не сравнимое удовольствие общаться с вашим сыночком Перси…

Полюбовавшись тем, как начальничек заметно вздрогнул, Драко мягко сказал:

— Сэр, попытайтесь, пожалуйста, встать! Если не сумеете – ничего страшного, носилки у меня под рукой…

Уизли, шипя, попробовал подняться на ноги. К изумлению юноши, через несколько секунд он уже стоял, слегка покачиваясь, и пытался идти.

— Я пока могу ходить, мистер Малфой, — прошептал нищеброд, — но не знаю, надолго ли меня хватит. И я был бы очень вам признателен…

— Обопритесь на мою руку, сэр, — Драко все понял без слов. — Магия здесь заблокирована, так что палочка мне все равно не понадобится. Драться по–магловски я не умею, а если бы и умел, то не обожженными же руками! Так что все в порядке, сэр!

Юноша спрятал носилки в Уменьшающий мешок, взял начальничка за руку, и они пошли по песчаному берегу незнакомой реки вверх по течению.

Уизли навалился на Драко всем своим весом, и идти было нелегко. Жара, на которую юноша до этого не обращал внимания, теперь брала реванш за пренебрежение к себе. По лицу и телу Драко стекал пот, дышать влажным и душным воздухом было трудно. Остановившись ненадолго, юноша оторвал от мотка марли два куска, один из них повязал на голову нищеброда, а другой – себе на голову. После этого двое волшебников продолжили путь.

Начальничек, почти не останавливаясь, что‑то рассказывал странным визгливым голосом. Слушать это было неприятно, но Драко сдерживался, понимая, что нищеброду очень плохо. Через некоторое время Уизли начал громко и фальшиво петь странную магловскую песню об Эре Водолея:

— Гармония и понимание воцарятся в мире…

Юноше стало смешно: насколько он понял из слов начальничка, эта песня была написана в 1960–ые годы, когда в волшебной Англии творилось то, что гармонией и взаимопониманием назвать было никак нельзя.

Закончив голосить про Водолея, Уизли запел песню «Пусть Солнце светит всем» и снова попал не в такт: Драко сейчас предпочел бы, чтобы дневное светило сияло не так ярко. Еще немного поудивлявшись столь неожиданно прорезавшимся вокальным талантам начальничка, юноша вдруг все понял и немного смущенно сказал:

— Сэр, если вам больно, вы кричите, не стесняйтесь! Кроме нас, здесь все равно больше никого нет.

— Мистер Малфой, — оскорблено отозвался нищеброд, — спасибо за разрешение! Когда будет необходимо, я им непременно воспользуюсь.

После этих слов Уизли шел, ни говоря ни слова. Драко молча обругал себя за бестактность, но не мог не заметить, что в тишине идти значительно легче.

Юноша не знал, сколько времени они уже шагают у кромки воды, не видя ни людей, ни признаков цивилизации. Солнце стояло по–прежнему высоко. Он взглянул на часы – они показывали половину шестого, что правдой быть никак не могло. Стрелки часов начальничка застыли на десяти минутах второго, что тоже действительности не соответствовало.

— Значит, здешние места и на часы влияют, — проскрежетал нищеброд. – Нехило!

Безумно хотелось пить, но Драко сдерживал себя: воды осталось мало, и ее надо беречь. Мутную коричневатую жидкость, текущую в реке, пить, наверное, можно, но чем позже начинать это делать, тем лучше.

Еще через некоторое время Уизли молча упал на песок, повалив и своего спутника. Поняв, что начальничек потерял сознание, юноша вновь смазал руки мазью, достал из Уменьшающего мешка носилки, привязал к ним по–прежнему не реагирующего на происходящее спутника и положил ему под голову сверток полиэтилена.

Поначалу Драко надеялся, что сможет тащить носилки, как крылатая лошадь, и попытался обвязать веревки вокруг тела. Но скоро выяснилось, что это невозможно и нищеброда придется волочить за собой руками. РУКАМИ, будь они неладны!

Юноша не ожидал, что нищеброд окажетмся таким тяжелым – словно огромный боров. Боль, и до того сильно мучившая, сейчас словно сорвалась с цепи и вгрызлась в обожженные руки. Поначалу Драко еще держался, но, сообразив, что Уизли все равно ничего не слышит, начал ругаться в голос. Юношап проклинал и Волдеморта, умудрившегося потерпеть поражение в почти выигранной войне, и покойного Уилкинсона, который хранил дома такую пакость, как эта ваза, и себя–идиота, захотевшего стать ликвидатором, хотя вполне можно было устроиться на фабрику по производству волшебных радиоприемников и работать спокойно…

Драко вдруг сообразил, что под Дуэйном Хопкинсом, ныне управлявшим отцовской фабрикой, работать все равно не смог бы, но ругаться не перестал, благо имел немало поводов обвинить многих своих знакомых.

Боль из невыносимой вдруг сделалась невыносимой совершенно. Юноша, всхлипывая, остановился, выпустил лямку, осмотрел руки и понял, что лопнул один из волдырей на ладони, соприкасавшийся с веревкой от носилок, которую приходилось тащить. Подвывая, Драко достал из кармана мазь, обработал рану и стал ждать ослабления боли. Этого не произошло ни сразу, ни через несколько минут спустя: ладонь словно горела в огне. Терпеть такую муку было невыносимо. Питьевую воду трогать НЕЛЬЗЯ, но ведь в реке она тоже есть… Он зашагал к кромке воды.

— Мистер Малфой, что вы делаете? – очень резко окликнул его Уизли. Юноша и не заметил, когда начальничек пришел в себя.

— Я сполосну руки в воде, сэр. Что‑то они совсем разболтались, да и один волдырь лопнул…

— НЕЛЬЗЯ, мистер Малфой! – голос нищеброда сорвался на визг. – Это грязная вода, от нее у вас может быть заражение крови, а его даже целители не всегда в силах излечить. Назад!

Драко всхлипнул, выругался, но вернулся к носилкам. Он отвязал начальничка, и тот попробовал встать, но не смог. Пришлось непослушными пальцами привязывать его обратно.

— Может быть, вы все же оставите меня здесь, мистер Малфой? – тихо спросил Уизли. – Разрешение я вам дам…

— Нет, сэр, — ответил юноша и вновь взялся за лямку.

Драко не знал, сколько они уже идут. Солнце светило по–прежнему ярко, пот заливал глаза и струился по телу. Над ними вились тучи мух и других насекомых, которых становилось все труднее прогнать. А высоко в небе летали большие хищные птицы, название которых юноша знал, но сейчас забыл. Боль усиливалась с каждым шагом. Ни люди, ни признаки цивилизации на пути не попадались. Несколько раз казалось, что лопнули и другие волдыри на руках, но не было ни сил, ни желания это проверять.

Один раз пришло неожиданное облегчение. Драко быстро шагал вперед, радуясь обретенной легкости, когда вдруг заметил, что больше не тащит за собой носилки. Пришлось возвращаться назад; к счастью, следы четко отпечатывались на песке.

— Почему вы не окликнули меня, когда я вас выпустил, сэр? – резко спросил юноша.

— Вы устали, мистер Малфой, вам нужно идти одному, — прошипел нищеброд.

— Если вы еще раз так поступите, я ударю вас по голове, сэр, и вам будет очень больно. К сожалению, магию здесь применять нельзя, а в магловской драке я не силен, поэтому могу и убить вас ненароком. Неужели вы хотите, чтобы ваш подчиненный стал убийцей, сэр?

— Нет, мистер Малфой.

— Тогда не мешайте мне, пожалуйста, сэр. А если я опять вас потеряю – очень прошу меня окликнуть. В противном случае за последствия я не отвечаю.

— Хорошо, я все понял, мистер Малфой. Больше проблем не будет.

— Я очень на это надеюсь, сэр.

Пару раз они останавливались и пили немного воды, но это мало помогало: Драко казалось, что сейчас он мог бы выпить всю реку. Начальничек время от времени порывался что‑то рассказать, но быстро смолкал на полуслове. Юноше казалось, что его спутник еще несколько раз терял сознание, а потом приходил в себя, но у него не было сил проверять это.

А потом Драко услышал МУЗЫКУ, доносившуюся из леса. Мелодия была незнакомой, ее исполняли, кажется, на клавесине, гитаре, барабанах и вроде бы еще на флейте. Легкая, нежная и таинственная, она звала за собой, обещая покой и отдых.

— Вы… слышите музыку, сэр? – проскрипел юноша непослушными губами.

— Какую музыку, мистер Малфой? — прошелестел в ответ нищеброд. – Здесь джунгли, откуда тут взяться музыке?

Словно отвечая на эти слова, мелодия стала громче.

— Но… я слышу музыку, сэр! Может быть, где‑то в лесу люди слушают волшебный радиоприемник или какое‑то магловское устройство?

Артур решительно никакой музыки не слышал и понимал, что в джунглях ее быть не может вообще. Но он решил, что мальчик просто ищет предлог оставить его, и поддержал разговор:

— Вполне возможно, мистер Малфой. А вы эту музыку когда‑нибудь слышали прежде?

— Нет, сэр.

— А на что она похожа?

Драко еще немного послушал чудесную музыку, подумал и заговорил, сам удивляясь словам, которые произносил:

— Бабочка летает над поляной, со всех сторон окруженной дремучим лесом. Это очень живописная поляна – цветы, травы… И бабочка тоже невероятно красивая! Чудесное зрелище! А из леса на нее смотрит что‑то большое… и опасное, но не со злом, а тоже любуется…

После этих слов Артур окончательно убедился, что мальчик все выдумал. Сам Уизли никогда не интересовался музыкой, но со знатоками искусства порой общался. Младший Малфой на них нисколько не походил, и ожидать от него такого детального разбора не приходилось. Артур вздохнул с облегчением и мягко сказал:

— Мне кажется, я тоже что‑то слышу. Может быть, мистер Малфой, вы сходите посмотреть? По–моему, это совсем недалеко… А я вас здесь подожду.

Юноша вздохнул с облегчением: значит, ему не чудится! Неужели они все‑таки дошли до людей?!

— Да, сэр, я схожу посмотрю. Я быстро вернусь с подмогой! Все будет в порядке, сэр!

— Конечно, мистер Малфой! – Уизли постарался улыбнуться. Его знобило, перед глазами все расплывалось. С каждой минутой Артур чувствовал себя хуже и хуже и понимал, что вряд ли доживет до того момента, когда мальчик доберется до людей. Но это не имело значения: Уизли считал, что отпущенный ему срок прожил неплохо. А жизнь Малфоя еще только начинается. Так что все правильно…

— Ну, я пошел!

Мальчик зашагал туда, где начинались джунгли. Его спутник почувствовал, что это неправильно, но не мог вспомнить, почему именно. Он все же окликнул уходящего:

— Мистер Малфой!

— Да, сэр?

Мальчик остановился и оглянулся. Артур не знал, что говорить. Безумно хотелось пить, но зачем тратить воду на старика, который скоро умрет? Тем более, рядом течет река, из которой вполне можно напиться. То, что вода там грязная уже не имеет никакого значения…

Вдруг, неожиданно для самого себя, Уизли решил сказать Малфою, что сожалеет о том случае, когда избил его. Просто один из его подчиненных, Стивен Майнерс, погиб в точно таких же обстоятельствах, не справившись с Черной Дырой, и допускать подобное во второй раз Артур не собирался.

Он помолчал, собираясь с мыслями, но в конце концов решил ничего не говорить: мальчик может счесть слова начальника завуалированной просьбой не бросать его в джунглях. А Малфою ведь действительно лучше идти одному…

Кроме того, Уизли вдруг вспомнил реакцию наглого выродка на свои извинения и зашипел от бешенства. Артур был уверен, что начальник вообще не обязан оправдываться перед подчиненными, и тогда извинился лишь потому, что ударил не свободного человека, а условно–досрочника. Но мерзкий мальчишка извинений не принял и сравнил своего босса с Жамбой! С Жамбой! Уизли никогда прежде не оскорбляли так жестоко и несправедливо, и он с трудом удержался от рукоприкладства. Вечером того же дня, вернувшись домой, Артур перенес сильный сердечный приступ, так что пришлось вызывать целителей…

Поэтому, поразмыслив, Уизли решил, что мальчишка обойдется без извинений. Но что‑то сделать все‑таки надо! А, вот что…

— Удачи вам, мистер Малфой! – Артур протянул подчиненному руку.

Драко окончательно решил, что старик съехал с катушек, поэтому ответил очень вежливо:

— К сожалению, я не могу пожать вам руку, сэр! У меня ладони обожжены…

— Но помните, что я вам ее протягивал, мистер Малфой! – Уизли молча обругал себя за промах.

— Да, конечно, сэр! До встречи! Я скоро вернусь! – юноша решил не тратить время на общение с рехнувшимся начальничком и зашагал туда, где ждала его музыка.

Обожженный человек, привязанный к носилкам, прикрыл глаза. Наверное, стоило бы попросить мальчика отвязать его, но какая теперь разница? Странно, почему его собственные ожоги явно магического свойства, а у Малфоя – классическая магловская вторая степень? Уизли сосредоточился: ему показалось, что он раньше слышал о чем‑то подобном. Ну конечно!

— Этот огонь имеет удивительные свойства, па! Он на разных людей действует неодинаково! А вот если кто‑то дотронется до обожженного этим огнем человека, то реакция будет такая же, как при магловском ожоге! Кстати, Арне Свенсен, мой… друг, как раз изучает волшебные свойства огня…

Артур хорошо помнил, что его удивила интонация сына, когда тот упомянул Свенсена – высокого светловолосого норвежца, говорившего по–английски с заметным акцентом. Но, в конце концов, они люди взрослые, им самим решать, как жить…

— Значит, ты не пропустишь меня к вольерам, сынок?

— Нет, па! Неподготовленным людям туда нельзя! Кстати, рядом с вольерами очень сильно глушится магия, представляешь?!

— Это вы ее глушите?!

— Нет, па! Это ОНИ ее глушат, и нужна долгая привычка, чтобы творить рядом с НИМИ волшебство!

— Да, удивительно…

Уизли закусил губу, пытаясь побороть боль и растущую слабость, чтобы сосредоточиться. Эти воспоминания очень важны, но почему?!

Вдруг ветер изменил направление, и из леса донесся резкий запах. Он не был неприятным, но очень уж отличался от других запахов, известных людям. Такой знакомый… им была пропитана вся округа…

— Да, мистер Уизли… простите, Арти, — говорил Арне с резким акцентом, — это наша беда! От запаха никуда не деться! Не помогают ни чары, ни зелья, ни магловские средства! Так что особо брезгливым здесь делать нечего!..

Да, и что‑то еще было важное… Обожженный человек зашевелился, вспоминая.

— А вы видели ИХ огонь?

— Много раз, па!

— И какой же он?

— Словно красная дымка, Арти, — это опять отвечает норвежец. – Поразительное зрелище, ни на что не похожее! Невероятно красиво!

Артур тихо охнул: все странные события сегодняшнего дня складывались в одно целое.

Ваза, сделанная словно из красного огня…

«Возьми меня – и узришь свою судьбу»…

«На вас будто пролился огненный дождь, сэр…»

«Похоже, здесь вообще не действует магия…»

— О них рассказывают много сказок, Арти. Говорят даже, что они могут стаеновиться невидимыми, а также умеют петь и способны пением подзывать к себе добычу, но я этому не верю. Никогда не слышал, чтобы они пели, и не видел невидимок…»

— Ты не мог видеть невидимок, Арне, — сын снова улыбается, — они же невидимы!

— Значит, я их никогда не слышал! – хмыкает норвежец.

Арне стоит, улыбаясь, и обнимает за плечи Чарли. Чарли тоже улыбается: он видит, что отец все понял и не осуждает его. Светит солнце, но не такое жгучее, как здесь, а теплое и ласковое… Лето тысяча девятьсот девяносто второго года, когда Артур навестил сына в…

— Малфой, назад! Назад! Это…

Он пополз за уходящим мальчишкой. К счастью, полиэтилен, к которому Уизли привязан, был не слишком тяжелым и не очень стеснял движения. Артур полз и орал вдогонку Малфою, надеясь, что тот его услышит и остановится, но мальчишка уходил, словно зачарованный, с каждым шагом приближаясь к лесу.

Уизли продолжал ползти и кричать, не замечая, что по его обожженному лицу текут слезы. Новый порыв ветра донес из леса тот же самый знакомый запах. Вдруг в глазах у Артура потемнело, а в голове раздался чужой голос: «Отдохни пока». Уизли отмахнулся от приказа и попытался продолжить двигаться, но упал без сознания.

Драко быстро шел к лесу. Радость пузырилась в душе, словно супер–пенящееся шампанское. Они все‑таки дошли! Справились!

Счастливое состояние духа юноши вдруг нарушил нищеброд, хрипло оравший что‑то несуразное:

— Назад, это… Драко, назад! Там… Драко, назад! Вернитесь немедленно, мистер Малфой, слышите?!

Юноша сочувственно вздохнул: все‑таки ублюдок Уизли сорвался и от страха даже стал называть его по имени. С ума сойти! Впрочем, удивляться тут нечему: поразительно, как долго начальничек держался с такими ожогами. Наверное, он боится, что подчиненный его бросит. Что ж, это можно понять… Ничего, придется нищеброду некоторое время остаться одному, пока не прибудет помощь.

Драко сосредоточился и запретил себе слышать неправильные вопли ублюдка Уизли. Сделать это было легко: с каждой секундой музыка становилась громче и… сильнее, заполняя собой все пространство вокруг.

Юноша уже шел по лесу. Каждый шаг давался все легче, даже боль в руках куда‑то отступила. Драко улыбнулся: как же хорошо, что он наконец‑то попал сюда! Уже совсем близко… совсем скоро… Так долго ждал… так долго… Музыка отликалась на его чувства, становясь все громче, в ней слышался триумф.

Вдруг впереди показался просвет – кажется, там поляна. Юноша пошел быстрее – вот он, конец пути!

Выйдя на поляну, Драко огляделся, но людей не обнаружил. Прямо перед ним, у самой кромки леса, лежал разбитый магловский спортивный самолет – модель очень похожего летательного средства имелась в коллекции Люциуса.

Юноша ахнул от радости: в самолете может быть вода, еда и – главное – магловские лекарства! Отнести их нищеброду будет нетрудно… Кстати, отец однажды рассказывал, что маглы умеют без магии с помощью специального устройства связываться с теми, кто находится очень далеко от них. Как же называется это устройство? А, рацион! И если найти этот рацион в самолете, то они сумеют вызвать подмогу! Конечно, не исключено, что магловское устройство сломалось при падении самолета, но Уизли у нас любит простецов, вот пусть и чинит…

Перед тем, как подойти к самолету, Драко на всякий случай решил обойти поляну: вдруг здесь все же есть люди? Зайдя за магловскую летательную машину, юноша сначала подумал, что ему снится то, что он видит. Но, приглядевшись, Драко понял, что глаза его не обманули: прямо за самолетом лежала огромная груда золотых слитков.

Юноша прикрыл рот рукой, чтобы не закричать как нервная барышня. СТОЛЬКО ЗОЛОТА! Он не только выплатит все долги, но и вернет своей семье положение в обществе, которое они утратили в последнее время. Этого золота хватит на все — даже на то, чтобы вновь начать войну за права высокородных. Сейчас нужно взять немного, а потом вернуться за остальным… Интересно, дать ли что‑нибудь рыжему? В принципе, можно и дать, без старика он бы сюда не попал…

Юноша шагнул к золотой горе, но вдруг одернул себя. Да что на него нашло?! Золото сейчас трогать нельзя! Они не смогут вынести его отсюда! Нужно искать воду, еду, лекарства и рацион! Иначе они с нищебродом сдохнут прямо на этой горе золота! Драко отвернулся и вновь шагнул к самолету.

— Подожди… — тихий голос, казалось, звучал прямо в голове.

Юноша вздрогнул от неожиданности, обернулся – и почувствовал, как в горле пересохло, а колени подкосились. Прямо перед ним лежал огромный золотой дракон с ярко–голубыми глазами. Малфой даже не представлял, что эти чудища способны достигать такой величины. «Ну вот и все, — пролетела в голове шальная мысль. – Как глупо…»

— Подожди, — продолжал дракон говорить прямо в голове своего собеседника. – Разве тебе не нужно золото?

— Мне нужна только вода, аптечка, еда и один магловский прибор, — Малфой сам удивился, что может говорить связно. – Я возьму их и сразу уйду…

— Это неправильно, — огнедышащая рептилия слегка шевельнула огромным хвостом, и солнечные блики заискрились на золотистой чешуе. – Невежливо уходить просто так, ты не находишь? Мне ведь стоило таких трудов привести тебя сюда…

— Зачем? – Малфой понимал, что задает глупый вопрос, но ничего иного ему в голову не пришло.

— Ты мне часто снился, — странно, голос дракона звучал в голове собеседника тихо, словно шепот, но все интонации были абсолютно понятны. Сейчас юноша не сомневался, что последние слова крылатый ящер произнес с нежностью. – Захотелось посмотреть, как ты выглядишь в реальности…

На какое‑то мгновение Малфою показалось, что это просто галлюцинация. Он, потеряв все силы, упал на песок рядом с нищебродом и бредит… Юноша стиснул руки в кулаки, и боль вернула его к реальности. Нет, ожоги у него слабые, и от них не падают в обморок. Стоять, выродок!

— Это очень трогательно. Я польщен, — ответил он непослушными губами. – Теперь, когда вы на меня посмотрели, я могу идти? Меня ждет раненый напарник…

— Нет, не можешь, — сейчас дракон явственно хмыкнул. – Я ведь с тобой и поговорить хочу!

— Тогда говорите, — ситуация казалась Малфою все более и более бредовой.

— К несчастью, ты к разговору пока не готов, — в тихом голосе рептилии действительно слышалось сожаление.

— И что же нам делать?

— Я знаю…

Крылатый ящер приподнял голову над землей. Огромные голубые глаза с золотыми зрачками замерцали. В следующую секунду в воздухе возникло искристое облако ярко–красного дыма. Юноша залюбовался этой чудесной картиной. Облако, словно чувствуя его интерес, подплыло ближе. Малфой поднял руку, чтобы коснуться этого красного искрящегося марева, — и в ту же секунду облако окутало юношу.

Дым стал огнем, и Драко превратился в живой пылающий факел. Сходя с ума от невыносимой боли, от которой не было спасения, юноша пытался сдвинуться с места, чтобы броситься бежать к реке, – но не мог. Музыка, до этого притихшая, сейчас грянула громко и торжествующе. «Как не хочется умирать», — успел он подумать прежде, чем соскользнул в спасительную темноту беспамятства.