Выродок

Война 25 февраля – 11 мая 1999 года

— А это живая достопримечательность нашего этажа – высокородный Драко Малфой! Он служит у Арти и семь раз в день приносит ему кофе!

Спину держать прямо, подбородок вверх, на лице – ледяная невозмутимость высокородного волшебника, вынужденного якшаться с грязнокровками… Не расслабляться – это не первый раз и не последний! Идти быстро, но не суетиться! В один прекрасный день все эти твари получат сполна, но не сейчас. Однажды Британия вновь станет такой, какой была прежде – до того, как грязнокровки захватили волшебный мир. А пока остается только терпеть и запоминать…

Драко не знал, где работает парень, который весело рассказывал незнакомой девушке о местных реалиях. Судя по черной мантии, ублюдок трудился явно не в отделе ласковой обслуги: все тамошние сотрудники щеголяли в цветных, это младший Малфой уже усвоил. Ласковая обслуга на ежечасные прогулки Драко реагировала вяло, видимо, из чувства профессиональной солидарности. Впрочем, возможно, парень с серьгой так увлекал коллег рассказами о своих романах с разнообразными сотрудницами Министерства и попойках с важными чиновниками, что никто из ласковой обслуги не замечал ничего вокруг. А вот работники остальных отделов, расположенных на пятнадцатом этаже, развлекались вовсю.

Драко шел по коридору очень быстро, но болтливый подонок, ведущий свою спутницу под руку, не отставал.

— А… Арти сам не может принести себе кофе? – растерянно спросила незнакомка. Драко порадовался ее здравому смыслу.

— А зачем? – удивился ее собеседник. – Малфой все равно больше ни на что не способен, пусть хоть как‑то поможет в хозяйстве! Выродки, они же все бестолковые, только и умеют, что щеки надувать да важный вид принимать. Ты посмотри, как Малфой шествует – ни дать ни взять, Министр Магии! Правильно маглы нанимают слуг–людей: домовики с таким достоинством прислуживать не умеют!

Иногда Драко казалось, что прямо в коридоре он умрет от стыда, однако шли дни, но этого не происходило. Раз за разом юноша приказывал себе не обращать внимания на грязнокровок, потому что они не люди. НЕ ЛЮДИ!

Подойдя наконец к двери своего отдела, он быстро зашел внутрь и нацепил на лицо улыбку:

— Твой кофе, начальничек! Очень горячий, так что пей осторожно, а то еще обожжешься, подавишься и помрешь! Такая будет потеря для Министерства!

— Спасибо за заботу, сынок! – ласково улыбнулся Уизли.

— Не за что, начальничек!

Драко сел на свое место, закинул ноги на стол, закрыл глаза и задремал: в ближайшие сорок минут его никто не побеспокоит, а к ночной смене нужно подготовиться основательно…

Каждый вечер за несколько минут до окончания рабочего дня нищеброд произносил самую обыкновенную фразу, называя подчиненного «мистер Малфой». Драко отвечал, именуя Уизли начальничком, после чего рыжеволосый ублюдок портил свою работу, выполненную за день, и приказывал до утра переписать ее без магии. Младший Малфой теперь спал очень мало – даже меньше, чем на шестом курсе, когда ремонтировал Исчезательный Шкаф, — и дорожил любой возможностью подремать…

Когда до очередного срока подачи кофе осталось двадцать минут, наручные часы слегка укусили юношу за запястье. За прошедшие несколько дней ритуал был уже отработан, но существовал риск, что нищеброд устроит какую‑нибудь подляну, поэтому проснуться следовало заранее. Магловский вариант будильника – звонок – не подходил: ублюдок Уизли не должен знать, что высокородный Малфой его опасается. Драко, не открывая глаз, незаметно коснулся циферблата пальцами другой руки, и укусы прекратились. Теперь нужно было ждать…

Еще через пять минут Уизли поднялся с места и громко сказал:

— Сынок, я пошел за кофейником!

Юноша открыл глаза и лениво поднялся со стула:

— Расслабься, начальничек! Пока обойдешься без кофейника!

Драко направился к выходу, Артур уселся на свое место и бросил в спину уходящему:

— Ну–ну! Поторопись, сынок! Не расплескай по дороге!

Драко вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Ну, раз, два, три…

Много общаясь со Снейпом, юноша научился у него быстро ходить. Эта привычка теперь очень пригодилась: чем скорее преодолеешь проклятый километр коридора, тем лучше. Сейчас народу по пути попадалось мало, и все встречные шли по своим делам, не обращая на Драко особого внимания. Веселый ублюдок с девушкой тоже куда‑то ушли. Это хорошо…

Дойдя до кофеварки, юноша наполнил кружку начальничка, подумав немного, налил еще одну — для себя — и зашагал обратно. Кофе здесь был бесплатным, однако при нынешней голодной диете не следовало злоупотреблять им. Но сейчас Драко понял, что не сможет выдержать этот бесконечный день до конца, если немедленно не выпьет кружечку мутной бурды, так не похожей на тот благородный напиток, что подавали в доме Малфоев.

Войдя в кабинет, юноша протянул Уизли его кружку:

— Держи, начальничек! Смотри не подавись!

— Взаимно, сынок!

Драко выпил кофе, стараясь растянуть удовольствие, и снова задремал. Через час начнется обед, можно будет подняться наверх и посидеть в сквере недалеко от Министерства…

Уже привычный ритуал не менялся изо дня в день. Отклонения случались, лишь когда к рыжему ублюдку заходили его приятели из других отделов Министерства. Драко не рисковал называть Уизли начальничком при посторонних и не хотел позволять нищеброду называть себя сынком, поэтому отправлялся за кофе без дополнительных понуканий, принося кружки не только шефу, но и его гостям.

— Вежливый у тебя парень работает, Арти! – улыбались приятели этого ублюдка. – Не переведешь его на время к нам, пусть научит моих ребят вежливости!

— Не переведу, — улыбался Уизли. – Своих ребят воспитывай сам!

Драко сидел, положив ноги на стол, и притворялся, что спит. Впрочем, он обычно и в самом деле быстро засыпал…

Но, несмотря на отдельные неприятности, игра все равно стоила свеч. Юноша никогда не называл ублюдка Уизли начальничком при посторонних, но откуда‑то точно знал, что об их тихой войне знало все Министерство, в том числе и те подонки, которые в глаза называли высокородного Малфоя домовиком Артура Уизли…

Драко проснулся от очередного покусывания часов. Что у нас сейчас? Слава Мерлину, обед! Дождавшись, когда стрелки часов покажут 13:00, юноша направился к выходу из кабинета. На пороге его окликнул нищеброд:

— Погоди‑ка, сынок!

Драко удивленно оглянулся: в обеденное время ублюдок не требовал от него носить кофе. Обернувшись, юноша почувствовал, что у него пересохло во рту и екнуло в животе. Уизли открыл ящичек, который только что принесли ему четыре совы, и раскладывал на свободном столе его содержимое. По комнате поплыл аромат тушеного мяса.

— Понимаешь, сынок, — смущенно заговорил нищеброд, — Молли, жена моя, в последнее время совсем извелась. Она почему‑то считает, что я худеть начал, и винит в этом плохую еду из министерского ресторана. Теперь миссис Уизли сама решила мне готовить, да прислала столько, что и пятерым не съесть. Выбрасывать жалко, а жену обижать неохота. Плюнь ты на этот ресторан, пообедай со мной! Миссис Уизли очень вкусно готовит, вот увидишь!

Драко смотрел на Уизли с бесконечным презрением: неужели этот ублюдок считает, что высокородного волшебника можно купить за тарелку еды?! Видимо, все нищеброды меряют людей по себе…

— Нет, начальничек! – улыбнулся он. – Я на диете.

— Нет такой диеты, которую нельзя было бы нарушить, — весело сказал Уизли. – Садись ешь!

— Я не хочу, начальничек! Приятного аппетита!

Драко вышел из кабинета и направился к лифту. Разумеется, министерский ресторан был ему не по карману. Юноша просто хотел ненадолго покинуть эту гнусную нору и посидеть в тишине и покое, любуясь природой, пробуждающейся от зимней спячки.

— Какие у вас планы на сегодняшний вечер, мистер Малфой?

— Догадайся с трех раз, начальничек!

Артур Уизли внимательно смотрел в лежащие перед ним бумаги, но думал не о них, а о наглом мальчишке, закинувшем ноги на стол у окна. Их маленькая войнушка длилась уже десять дней, и ее правила были отработаны до блеска. Но сегодня все шло не так. Совсем не так…

Когда в девять утра мальчишка безо всяких понуканий принес ему кофе, Артур не придал этому особого значения: мало ли какая блажь придет в голову высокородному! Но и через час, и через два Драко так же молча и без напоминаний приносил кружки. На обращение «мистер Малфой» ответил традиционно, даже резче, чем обычно. Значит, о мирном соглашении речи не идет. Тогда что происходит? Мальчишка задумал какую‑то каверзу? Он не может не понимать, что для него это верный Азкабан… Что же случилось?! Или Малфой уже что‑то натворил?

Уизли закусил губу: нужно было как следует обдумать странное поведение наглого мальчишки, но подготовка отчетов о деятельности Сектора за последний год требовала слишком большого внимания. И к тому же Жамбе потребовалось обоснование излишне быстрого расхода волшебных амулетов и оберегов! Неужели начальство не понимает, что ни во время войны с Волдемортом, ни потом, когда ловили банды Пожирателей, людям было не до бумажной волокиты!.. Но что же все‑таки с мальчишкой?!

Драко сидел, закинув ноги на стол и прикрыв глаза. Хотел уснуть, но не получалось. Даже перед закрытыми глазами плыли черные буквы на белой бумаге – сегодняшний выпуск «Ежедневного пророка». Малфои были подписаны на эту газету на сто лет вперед и свежие номера получали рано утром. Драко просматривал «Пророка» за чашечкой самого дорогого в мире кофе «Блу маунтин», пополнение запасов которого Малфои также оплатили на сто лет вперед. Ни сахара, ни молока, ни сливок Драко добавить в свой кофе не мог: не было денег. О выпечке речь тем более не шла, и об ее отсутствии юноша сожалел вдвойне: Торки пекла потрясающие круассаны. Драко до сих пор помнил их великолепный вкус…

Но после прочтения сегодняшней газеты юношу уже не волновали особенности его завтрака. Впрочем, поначалу ничего необычного в «Пророке» не нашлось. На первой странице имелось несколько фотографий очаровательной Миллисенты Томкинс, вместе со своим женихом блиставшей на благотворительном балу. На второй странице мистер Блейз Симпсон рассказывал о перспективах Британии выиграть Чемпионат мира по квиддичу, а на третьей профессор Поттер объяснял, какие изменения собирается внести в хогвартский курс ЗОТИ… Никаких неожиданностей!

Но перед глазами Драко по–прежнему стояла напечатанная на четвертой странице в разделе «Криминальная хроника» короткая статейка под названием «Волк в овечьей шкуре»:

«Сегодня ночью Департаментом мракоборцев был арестован торговец Горбин, хозяин антикварного магазина в Лютном переулке. Как удалось выяснить мракоборцам, торговля антиквариатом служила лишь прикрытием основной деятельности Горбина – главаря банды воров и убийц. Злодеи грабили одиноких беззащитных волшебников, хранивших дома ценное имущество, а также убивали своих конкурентов по преступному ремеслу и тех мракоборцев, кто слишком близко подошел к раскрытию криминальной деятельности банды. Горбин и работавшие на него преступники уже дают показания. Если вина этих людей будет доказана, им грозит от пятнадцати лет до пожизненного заключения в Азкабане…»

«Мне нужны надежные и квалифицированные сотрудники, обращайтесь без стеснения…» Драко хотелось выть. Вот и все! «Преступники дают показания…» Горбин тяжело болен и ради смягчения наказания выдаст тех, кто виновен и невиновен. Мракоборцы будут счастливы упрятать высокородного волшебника в тюрьму пожизненно за грабежи и убийства. Можно сколько угодно объяснять, что он отказал Горбину именно потому, что хочет восстановить древние законы, а не творить беззаконие, но кто ему поверит?! Мракоборцы ненавидят высокородных и будут рады отомстить одному из них. Горбин злопамятен, и ему тоже не за что любить Драко Малфоя: три года назад высокородный мальчишка оскорбил его, а совсем недавно отказался ехать с ним на Карибы… Юноша усмехнулся: похоже, мечта ростовщика частично все же сбудется, только вместе они будут не на Карибах, а в Азкабане…

Драко долго раздумывал, идти ли ему на работу. Может, лучше дождаться ареста дома? Но в конце концов юноша все же решил отправиться в Министерство: пусть не думают, что он их боится, да и с начальничком будет приятно посчитаться…

План действий Малфой продумал заранее. Если мракоборцы арестуют его в кабинете, он умеренно удивится и, не сопротивляясь, пойдет к дверям, а на пороге обернется и ударит начальничка Круциатусом. Если возьмут в коридоре – не давая разоружить себя, вежливо попросит разрешения собрать свои вещи в кабинете, зайдет туда и ударит начальничка Круциатусом. Ублюдок Уизли давно заслужил наказание… Некоторое время юноша размышлял, не ударить ли нищеброда Авадой Кедаврой, но решил этого не делать. В конце концов, именно он, Драко Малфой, первым нарушил статус–кво, а начальничек даже подкармливать пытался своего высокородного подчиненного. Нет, смерть Уизли не заслужил, а вот Круциатус – это именно то, что нужно…

Малфой все‑таки заснул и очень удивился, когда часы укусили его за запястье. Еще один час он провел на свободе… Весь день юноша вздрагивал от каждого шороха, от каждого громкого голоса в коридоре, но мракоборцы на пятнадцатом этаже так и не появились.

— Вы сегодня плохо выглядите, мистер Малфой. У вас что‑то случилось?

Драко некоторое время раздумывал. Не исключено, что его арестуют уже завтра, а за несколько проведенных на свободе недель он не видел ничего, кроме родного дома, подземного здания Министерства и убогой квартирки Паркинсонов. Может быть, хоть погулять по городу напоследок?

— Нет, начальничек, — юноша облизнул губы и улыбнулся, — тебе показалось.

— Думаю, ты понимаешь, что делаешь, сынок.

— Конечно, начальничек!

Вернувшись домой, Малфой отказался от ужина и сразу пошел в спальню. Несмотря на постоянное недосыпание, заснуть он не смог и долго плакал от безнадежности и отчаяния. Как ни тяжела была его нынешняя жизнь, возвращаться в тюрьму абсолютно не хотелось.

Но принять меры предосторожности на всякий пожарный все‑таки стоило. На следующий день перед уходом на работу Драко рассказал Торки, где хранятся деньги на уплату долгов Нарциссы, назвал даты следующих платежей и оставил адрес, который получил от Горбина. Через четыре месяца деньги закончатся, а платить банку по–прежнему будет нужно. Никакого другого места, где согласились бы купить фамильные драгоценности, юноша не знал. Конечно, Торки опасно идти туда, но ничего иного не остается.

— Если тебя арестуют, — объяснил он эльфке, — вали все на меня! Дескать, хозяин велел, а я знать не знаю, ведать не ведаю, что это незаконно! Вряд ли они тебя отправят в Азкабан: никогда не слышал, чтобы домовиков в тюрьмы сажали!

— Драко Малфой, сэр, я все сделаю в лучшем виде, — очень серьезно кивнула старушка.

Прошел еще один день, и другой, и третий… Драко не позволял себе расслабиться. Возможно, Горбин уже давно выдал его, и мракоборцы следят за ним, чтобы арестовать его предполагаемых сообщников. Тогда ищеек ждет большой облом: объект их наблюдения никуда, кроме Министерства, не ходит и общается только со своим начальничком. Вот будет здорово, если Уизли арестуют как сообщника Малфоя! Но это слишком прекрасно для нашей бренной земли…

В без десяти десять Драко стоял у кофеварки, набирая очередную кружку для начальничка, когда услышал гудение приближающегося лифта. Юноша с уже привычным страхом обернулся на шум открывающихся дверей и почувствовал, как пол покачнулся под ногами, а сердце провалилось куда‑то в пятки.

Из кабины вышли пятеро мракоборцев – все в фирменных черных шелковых мантиях с вышитыми серебряными буквами «ДМ» (Департамент Мракоборцев) на правом плече. Трудно сказать, какие чары были наложены на шелк этих одеяний, но его чернота переливалась, словно живая, и притягивала взгляд. Все пятеро мракоборцев, молодые парни, двигались легко и по–кошачьи мягко; Драко знал, какими долгими тренировками достигается эта обманчивая мягкость. Сам он ее уже утратил: пока скрывался в Паучьем Тупике, времени на тренировки хватало, в тюрьме тоже немного практиковался, а сейчас ни на что, кроме работы, просто не оставалось сил. Рядом с мракоборцами он сразу почувствовал себя неловким и неуклюжим, но это уже не имело никакого значения. Юноша даже возгордился: сразу пять человек пришли арестовывать голодного клерка с пятнадцатого этажа! Он хотел пойти навстречу мракоборцам, но в последний момент сдержался: для того чтобы отдать начальничку последний должок, нужно разыгрывать полное неведение… Поэтому юноша продолжал стоять к приехавшим парням спиной, сосредоточенно наблюдая, как готовится кофе в кофеварке.

— Невероятно! Кого я вижу! – мягко сказал один из мракоборцев. – Да это же Драко Малфой! Какими судьбами занесло столь высокородного волшебника аж на пятнадцатый этаж нашего подземелья?!

— Малфой теперь у Арти домовиком работает, — объяснил другой. – Подай–принеси, то да се…

— И не противно такому высокородному работать домовиком? – удивился третий.

— Высокородные готовы быть даже домовиками, лишь бы не сидеть в тюрьме! – хмыкнул второй. – Чего еще ждать от выродков?! Рявкни на них погромче – они будут ноги тебе лизать!

Драко удивился: слова мракоборцев ранили его, но совсем слабо, словно он был отделен от них толстой железной дверью. Неужели страх ареста так придавил его чувство собственного достоинства?! Ну нет, не дождутся! Спину распрямить, подбородок вверх, на лицо – соответствующее выражение… И улыбаться! Улыбайся, выродок, чтоб тебя!..

Юноша вынул из кармана палочку, медленно обернулся к мракоборцам и смерил их надменным взглядом:

— Это вы, любезнейший, мечтаете, чтобы высокородные лизали вам ноги? Готов исполнить вашу мечту в любое удобное для вас время. К сожалению, в данный момент я занят и с работы уйти не могу, но вот в выходные с удовольствием объясню вам, чем высокородные отличаются от грязнокровок. Кстати, ваши друзья также могут получить от меня соответствующие разъяснения… Назначайте время!

— С выродками, да еще на принудиловке, я не дерусь принципиально, — хмыкнул второй мракоборец, — так что в ваших услугах не нуждаюсь. Кофе мы тоже не хотим, так что вынуждены вас покинуть, мистер Малфой!

Пятеро мракоборцев зашагали в глубь коридора и скоро скрылись за поворотом, а Драко, мгновенно ослабев, прислонился к стене. Они пришли не за ним! Не за ним… Больше всего сейчас хотелось спрятаться в туалете и тихо посидеть на подоконнике фальшивого окна вдали от чужих глаз, но юноша справился с собой: начальничек ждет кофе, не стоит разочаровывать этого нищеброда, пусть порадуется исполнительности подчиненного…

Со временем страх ареста немного утих, и вот тогда на смену ему пришел голод.

Г–О-Л–О-Д… В тюрьме кормили ужасно, но еды хватало, а здесь, на свободе, у высокородного Малфоя не было денег, чтобы ежедневно есть досыта.

Драко потом часто вспоминал эти дни и пытался понять, что в них было такого страшного. У него не кружилась голова, он почти не чувствовал слабости, только иногда пошаливало сердце и сильно болел живот. Однако мозги работали, и он, в отличие от голодающих, о которых читал в книгах, не мечтал о еде целыми днями… Вот только чувствовал себя словно бы отделенным от всех толстой прозрачной стеной и не мог ее разбить. Это было невыносимо.

Ожидая ареста, Драко несколько раз забывал поужинать, и теперь организм жестоко мстил за это. Правда, в те страшные дни юноша обнаружил, что ему проще есть дневную порцию еды за один раз, некоторое время испытывать чувство сытости и потом голодать, чем дробить эту порцию на два дня и все время мечтать о еде.

Отработки у начальничка имели одну несомненную пользу: Нарцисса обычно засыпала, не дождавшись возвращения сына с работы, и не знала, что он ест один раз в два дня. От Торки, присматривавшей за хозяйкой, Драко знал: с мамой все хорошо и она даже не подозревает, что теперь жизнь ее сына состоит из множества двухдневных циклов.

Цикл начинался, когда, вернувшись поздно вечером домой, юноша ужинал, брал календарь, на котором было отмечено, сколько времени ему еще осталось работать на принудиловке, и вычеркивал прошедший день, а затем шел спать.

Следующий день проходил в целом спокойно. После вчерашнего ужина силы еще оставались. Юноша дома пил большую чашку черного кофе без каких‑либо добавок, а на работе легко отказывался от предложения ублюдка Уизли пообедать вместе и ехидно отвечал нищеброду, когда тот пытался называть его «мистер Малфой». Вернувшись домой после вечерней отработки, Драко, не обращая внимания на боль в животе, отмечал в календаре еще один прожитый день и немедленно ложился спать.

А вот следующий день складывался совсем иначе. Уже с утра, несмотря на выпитый дома кофе, начинало пошаливать сердце, сильно болел живот, и казалось, что все предметы отделены от тебя толстым стеклом. Шагая за кофе, юноша внимательно глядел под ноги: однажды в такой день он упал и опрокинул на себя кружку с горячим напитком. Сил на очищающие чары и новый поход за кофе все же хватило, но происшествие запомнилось очень хорошо. Драко не знал, действительно ли он сам поскользнулся или кто‑то из встречных тогда кинул ему в ноги связывающее заклятье, но это не имело значения. Повторять подобное Малфой не намеревался.

Впрочем, голодный день имел и свои плюсы: чужие слова и взгляды ранили Драко гораздо слабее, чем прежде, словно их тоже не пропускало внутрь толстое стекло, отделяющее высокородного Малфоя от остальных.

Но к 13:00 – времени обеда – о плюсах юноша забывал напрочь. С каждым новым голодным днем отказываться от предложения нищеброда становилось все тяжелее. Однажды Драко не выдержал:

— Начальничек, ты знаешь, как Хагрид заставил фестралов возить кареты без кучеров?

— Нет, — удивился Уизли, — я никогда этим не интересовался.

— А вот я заинтересовался! Даже лошади и те без кучера не повезут, а тут такие гордые твари по собственной воле таскают кареты! – на самом деле этой проблемой озаботился не Драко, а Нотт, но рассказ однокурсника очень хорошо запомнился юноше. — Знаешь, что делал Хагрид?! Он брал магловскую удочку – уверен, ты понимаешь, что это, — надевал на крючок большой кусок мяса и садился на козлы кареты с удочкой в руках так, чтобы еда была у фестралов под носом. Несчастные зверюги бросались в погоню за мясом, не понимая, что именно это от них и требуется! Когда Хагрид останавливал карету и давал фестралам еду, они верили, что догнали вожделенную добычу и были благодарны своему кормильцу за то, что он помог им добежать!

— Очень интересная история, сынок, но я не понимаю, зачем ты ее рассказал.

— Я не фестрал, начальничек, и за мясом бегать не буду!

— По–моему, ты не совсем прав, сынок. Я вовсе не собираюсь тебя обманывать или покупать. Просто миссис Уизли готовит слишком много еды…

— Ты это фестралам расскажи, начальничек!

Впрочем, слова Драко почти ничего не изменили. Ублюдок Уизли точно так же каждый день предлагал подчиненному пообедать вместе с ним. Но теперь юноша отвечал коротко: «Я не фестрал, начальничек!»

Однако даже искушение обедом еще можно было пережить, а вот с приближением конца рабочего дня Драко становилось все хуже и хуже. Стекло, отделяющее его ото всех, росло с каждой минутой, и юноша не верил, что сможет дожить до ужина, который ждет его дома. Время ползло очень медленно, и продержаться даже до шести часов вечера казалось маловероятным. А сколько еще придется сидеть в этом кабинете?! Вечерние отработки Драко всегда длились по–разному: иногда он справлялся быстро, иногда сажал на пергамент кляксы, и текст приходилось переписывать заново. Юноша никогда не мог сказать заранее, когда вернется домой.

Но ведь без отработок вполне можно обойтись! Хотя бы сегодня! Если придется сидеть до одиннадцати вечера, как и вчера, он просто умрет здесь! Только один–единственный раз назвать нищеброда сэром – и можно будет поужинать сразу после шести…

Драко понимал, что это не его мысли, а мысли его голода, но выгнать их из головы никак не удавалось. Всего один разочек… Никто не узнает… Поначалу юноша пытался бороться с искушением, напоминая себе о цели, во имя которой он терпит лишения, о справедливом мире, который он установит в Британии, но скоро понял, что готов пожертвовать всем – даже своей будущей великой славой – ради того, чтобы пораньше поужинать сегодня.

Свою эффективность доказало лишь одно средство. Драко говорил себе, что обязательно прогнется под начальничка, НО НЕ СЕГОДНЯ, А ЗАВТРА, тогда и завтра, и послезавтра, и все последующие дни он уйдет с работы в то же время, что и остальные. Один день ведь можно потерпеть, верно? Всего один день… Драко даже как‑то умудрялся забывать, что завтра ужинать все равно не будет.

После финального обмена репликами Уизли уходил, оставив подчиненному гору работы. Малфой утыкался лицом в стену и тихо выл, а иногда и плакал. Затем, успокоившись, он садился за работу и, закончив ее, отправлялся домой ужинать. После ужина юноша отмечал в календаре еще один отработанный у Уизли день и шел спать.

В сытый нерабочий день Драко с самого утра отправлялся за продуктами в магловский магазин, где все стоило дешевле, чем в волшебном. К сожалению, Торки не могла появляться среди простецов: они не подозревали о существовании домовиков. Юноша испытывал отчаянный стыд, покупая еду у маглов, но сейчас возможность сэкономить была важнее всего остального. Вернувшись, Драко валялся в кровати, читал, рассматривал фамильные драгоценности, прикидывая, за сколько их можно будет продать.

В голодный нерабочий день он с самого утра шел гулять. Видеть знакомых не хотелось, поэтому, защитив себя заклятьем незначительности, Малфой отправлялся в магловские кварталы, без устали меряя шагами улицы и аллеи и подолгу сидя на скамейках в парке. Если шел дождь, Драко отправлялся в отцовский кабинет, садился за большой письменный стол и отвечал на письма Крэбба, Гойла и Пьюси, ловко уклоняясь от предложений о встрече, или проверял смету ежедневных расходов. Дела эти были не слишком необходимыми, но юноша уже понял: голод переносится легче, если голова и руки чем‑то заняты. Очень хотелось написать отцу, но с находящимися в тюрьмах Пожирателями Смерти переписка запрещалась. Послания тети–предательницы младший Малфой отсылал обратно, не распечатывая, а письма бывшего высокородного Симпсона возвращал, предварительно подержав их несколько дней в совятне.

С матерью Драко даже в выходные дни старался общаться как можно меньше: у него не хватало сил ни рассказывать ей о своей нынешней работе, ни вспоминать прошлую счастливую жизнь. Юноша корил себя за черствость, но подолгу говорить с матерью все равно не мог.

Время тянулось медленно, но оно шло вперед. Драко не знал, сколько еще сумеет продержаться, и понимал, что его война может показаться многим смешной и нелепой. Но он продолжал ее день за днем… день за днем.

Юноше придавало сил понимание того, зачем он это делает. Драко уже догадался, почему во время последней встречи Паркинсоны так пристально смотрели на его руки: они надеялись, что он принес им хоть какую‑то еду. Юноша ни секунды не сомневался, что не только Пэнси и он, но и все принудительно трудоустроенные стоят перед страшным выбором – умереть с голоду или отречься от своего рода. Но положение Драко все же отличалось от прочих. Горбин был прав: «То, что происходит на фабриках и в лабораториях, известно только тем, кто там работает, а вот министерские события у всех на слуху». И если он, высокородный наследник Малфоев, никогда не жаловавшийся на здоровье и занятый легкой бумажной работой, однажды упадет в обморок от истощения и переутомления, чиновники и целители не смогут это скрыть. Драко не обольщался: он понимал, что даже его смерть от голода не заставит Министерство пересмотреть свою политику. Но чем больше станут известны злодеяния, творимые над высокородными, тем больше людей осознают подлость и несправедливость существующих порядков. Тем легче окажется поднять на борьбу тех, кто недоволен Министерством… Даже если он, высокородный Малфой, не доживет до освобождения своей страны, непременно найдутся те, кто продолжат его дело…

Иногда юноше безумно хотелось, чтобы его борьба уже закончилась, хотелось упасть без сознания под ноги прохожим. Тогда не надо будет противостоять нищеброду, не нужно заботиться о матери и домовиках… Но молодой, здоровый организм продолжал сопротивляться голоду и недосыпанию, и в обморок высокородный наследник Малфоев пока не падал.

Больше всего Драко боялся, что назовет начальничка сэром случайно, не отдавая себе в этом отчет. Ведь слово «сэр» намного проще произнести, чем «начальничек»! Юноша понимал, что во второй половине голодного дня не всегда может контролировать себя, и если случайно оговорится, то ублюдок Уизли воспримет это как свою победу. Иногда Драко видел во сне, что называет нищеброда сэром, и просыпался от стыда за себя. Но наяву, слава Мерлину, этого пока не происходило…

7 апреля в без десяти одиннадцать юноша стоял у кофеварки. Народу в коридоре было, как всегда, много, впрочем, сегодня никто не обращал на Драко особого внимания. Рядом послышался шум подъезжающего лифта. Юноша не придал этому особого значения: страх ареста почти исчез, заглушенный голодом. Вдруг за спиной послышался знакомый голос:

— Вы ведь Малфой, не так ли? Из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов?

— Да, — юноша обернулся, увидел Долорес Амбридж и тихо умилился: уж Жамба‑то прекрасно знала, как его зовут. После ареста Люциуса она часто бывала в доме Малфоев, вымогая взятки за мягкий приговор заключенному.

— Скажите, пожалуйста, Малфой, — произнесла Амбридж приторным голоском, — кто готовил вот этот отчет?

— Я, — ответил Драко, едва взглянув на пергамент. Этот лист он переписывал вчера вечером и справился на удивление быстро. День был сытый, и силы еще оставались. Вот позавчера, в голодный день, он уснул прямо за столом и вернулся домой только в час ночи…

— Этот отчет готовил я, — повторил юноша.

— Скажите, пожалуйста, Малфой, — еще ласковее осведомилась Жамба, — что это такое?

Она ткнула своей волшебной палочкой в подчеркнутое красным слово.

— Финансовому координатору Министерства… Дуралес Амбридж, — прочитал Драко и, не удержавшись, хмыкнул: случайная описка оказалась на удивление точной.

Если бы не эта усмешка, Жамба, возможно, и сдержалась бы, но с чувством юмора у бывшего Великого Инквизитора Хогвартса всегда было слабовато. Она пронзительно завизжала:

— Ах ты, мразь! Щенок! Грязный выродок! Издеваться надумал?! Ты не в особняке своего паскудного папочки! Я тебе покажу твое место, гаденыш! Ты у меня узнаешь! Я тебя научу покорности…

— Послушайте… — Драко растерялся. Он даже представить себе не мог, что кто‑то из его знакомых способен так пронзительно кричать и сыпать оскорблениями. А уж тот факт, что Амбридж обращается к НЕМУ, отпрыску высокородной семьи, и вовсе не укладывался в голове.

— Нет, это ты меня слушай, падаль! – Жамба все больше распалялась. – Слушай и запоминай! Если ты хоть когда‑нибудь, — из ее волшебной палочки вырвалась огненная плеть и хлестнула Драко по щеке, — посмеешь, — еще один удар – и юноша увидел, что на его мантию брызнула кровь, — оскорбить меня…

Еще удар, и еще, и еще…

Дальнейших слов Амбридж Драко не слышал. Его никто и никогда не бил, даже Волдеморт. Отец говорил, что только грязнокровки колотят друг друга, а высокородные все свои споры решают либо на словах, либо на дуэлях. Тот факт, что волшебница, пусть не высокородная, но чистокровная, посмела ударить ЕГО, парализовал юношу сильнее, чем мог бы это сделать Петрификус Тоталус. Драко на миг показалось, что происходящее ему снится, и он улыбнулся нелепости своего сна. В ответ на эту улыбку Жамба нанесла новый удар… Дальнейшего юноша не помнил.

Запястье вдруг обожгла боль. Драко взглянул – стрелки показывали 11:40, и будильник разбудил его перед очередной подачей кофе. Какой же неприятный сон приснился! Что за ерунда!

Юноша взглянул на свой стол – и похолодел. Что‑то не так! На обычно пустом столе сейчас стоял большой кувшин тыквенного сока и стакан с тем же напитком, тарелка с бутербродами и корзиночка с шоколадом, фруктами и пирожными. Что за бред! Сок, бутерброды, фрукты и пирожные негде взять на пятнадцатом этаже, их можно купить только в министерском ресторане! Как сюда попала такая дорогая еда?!

Драко вдруг стало не по себе. Он быстро ощупал мантию: она была чистой. Затем юноша дотронулся до лица и никаких шрамов не нашел. Значит, все‑таки сон? А что происходило в последние сорок минут? Почему они исчезли из памяти? Стакан сока полупустой, на тарелке с бутербродами раньше явно лежало что‑то еще… Кто все это ел и пил?!

— Сынок, ты за кофе идти собираешься? – резко спросил Уизли, не поднимая глаз от бумаг, над которыми работал. – Или ты думаешь, что ошибка в отчете освобождает тебя от твоих обязанностей?!

Ошибка в отчете?! Драко вдруг захотелось умереть. Значит, все правда… Теперь для него осталась только одна дорога — в Азкабан… Юноша понимал, что не сможет пять дней в неделю проводить там, где его ПОБИЛИ у всех на глазах. Это наверняка войдет в местный фольклор… Драко содрогнулся. Но, как бы то ни было, в этой проклятой комнате всю жизнь не просидишь. Значит, надо идти – и порадовать свидетелей своего позора. Заодно не помешает обдумать, кого из наглецов и как можно будет покарать перед неизбежным возвращением в тюрьму…

— Иду, начальничек…

Драко медленно встал с места и на негнущихся ногах отправился к двери. Он прекрасно представлял себе, какой град насмешек обрушится на него, когда он выйдет в коридор. Что ж, пусть грязнокровки порадуются, им осталось уже недолго… Спину держать прямо, подбородок — вверх, на лице – отсутствующее выражение… Нет, улыбаться не стоит, а то еще разревешься у всех на виду… Раз, два три – открываем дверь…

Драко вышел в коридор – и не сразу понял, что не так. Конечно, на пятнадцатом этаже люди работали, а не бродили туда–сюда, но кабинетов здесь было много, и время от времени покидать рабочие места приходилось всем сотрудникам, даже самым старательным.

Сейчас же длинный коридор был пуст. Абсолютно пуст… Юноше на миг показалось, что он забыл не последние сорок минут, а двенадцать часов сорок минут, и время уже близится к полуночи. Впрочем, прислушавшись, он уловил за дверями приглушенный шум голосов… Ни о чем не думая, Драко двинулся вперед. Звук шагов гулко раздавался в пустом помещении.

За поворотом коридора тоже никого не было. Добравшись до кофеварки, Драко включил ее и тупо смотрел, как она работает. Набрав полную кружку, он уже повернулся, чтобы идти обратно, как вдруг за спиной у него раздался знакомый голос:

— Ну ты даешь, Малфой! Не ожидал от тебя такого!

Из ближайшей двери без всякой таблички в коридор вышел парень в ярко–красной мантии и с серьгой в ухе. Это был последний человек, которого юноше хотелось сейчас увидеть. От неожиданности Драко вздрогнул – и кружка вылетела у него из рук.

— Вот ведь выродок безрукий! — смуглый парень взмахнул палочкой – и кружка, совсем немного не успев долететь до земли, вновь взмыла вверх, а расплескавшийся в воздухе кофе вернулся обратно в нее. – Кстати, давно хочу тебя спросить: почему ты носишь кружку в руках, а не на подносе?

— А как это? – растерялся Драко.

— Ты даже не знаешь заклинание, создающее поднос?! – темноволосый выглядел искренне удивленным. – А, ну да, тебе же эльфы всегда прислуживали… Ладно, смотри…

Он взмахнул палочкой и громко произнес соответствующее заклинание – в воздухе материализовался небольшой серебряный поднос. Кружка опустилась на него.

— Спасибо, — помедлив, сказал Малфой.

— Не за что, — обладатель серьги в ухе снова взмахнул палочкой – и поднос с кружкой полетел по направлению к кабинету, где сидел Уизли. Драко зашагал за подносом, а смуглый парень пристроился рядом.

— Не знаю, как весь пятнадцатый этаж, — продолжил сотрудник отдела ласковой обслуги, — но я лично перед тобой в долгу. Столько лет лучшие умы бились над неразрешимой задачей – как уесть Жамбу! Увы, большая часть усилий закончилась ничем: эту козлиху достать сложно. Честно говоря, я вообще никогда не видел ее раньше в таком состоянии, как сегодня. Это было круто! Можешь собой гордиться!

— Я не собирался специально доставать Жа… то есть Амбридж, — на мгновение Драко показалось, что собеседник над ним издевается. – Это вышло случайно…

— Значит, тебе просто повезло, — спокойно ответил темноволосый. – Можешь мне поверить: было бы гораздо хуже, если бы Жамба прониклась к тебе нежными чувствами. Она, знаешь ли, любит молодых красивых парней, которые зависят от нее по службе… И ты молодец, что сдержался и не полез в драку! Во–первых, женщин бить вообще нехорошо, а, во–вторых, не стоит ради этой козлихи идти в Азкабан!

— А, по–твоему, она женщина? – эти слова вырвались словно помимо воли юноши.

— Возможно, хотя есть мнение, что Жамба – невероятно раздувшийся докси–мутант, — хмыкнул обладатель серьги. – Так или иначе, эта тварь не заслуживает того, чтобы из‑за нее портить себе жизнь… Кстати, ты, кажется, уже пришел…

Они уже стояли у двери кабинета, где Уизли ждал кофе.

— Спасибо тебе, — еще раз сказал Драко. – Кстати, как тебя зовут?

— Эрик, — ответил темноволосый.

— А фамилия?

— Фамилия у меня сложная, — вздохнул сотрудник отдела ласковой обслуги, — Штроссербергер. Одно слово и без дефиса.

— Спасибо вам, мистер Штроссербергер, — юноша очень старался и произнес фамилию без запинки: все‑таки немецкий он учил многие годы.

— Ну ты даешь! – восхитился Эрик. – Но не все такие продвинутые, как ты, поэтому я предпочитаю, чтобы меня называли по имени.

— А я Драко Малфой. Предпочитаю, чтобы меня называли по фамилии.

— Я так и понял. Кстати, бутерброды, фрукты и сок – это от нашего отдела. Прими их как дань неподдельной уважухи! Как я уже говорил, никому из нас не удавалось довести Жамбу до такого состояния, и мы оценили твое мастерство. Дуралес Амбридж! Это ж додуматься надо…

— Сколько я вам должен? – Драко не собирался одалживаться у незнакомых людей.

Эрик враз посерьезнел:

— Еще раз об этом заикнешься – зааважу! Ласковая обслуга денег не берет!

Обладатель труднопроизносимой фамилии пошел обратно по коридору, направляясь к двери с табличкой «Отдел ласковой обслуги», а Малфой вошел в свой кабинет.

Передав начальничку кофе, юноша съел и выпил почти все, что подарил Эрик, оставив для матери несколько фруктов и шоколадных конфет. Угощение пришлось кстати: день сегодня был голодный. Затем Драко заснул.

Проснувшись и дождавшись того момента, когда стрелки часов показали 13:00, он направился к выходу:

— Погоди‑ка, сынок, — окликнул его Уизли.

— Да, начальничек? – юноша изо всех сил постарался придать лицу обычное выражение, но понимал, что получается у него плохо.

— На сегодня твой рабочий день закончен. Можешь идти домой!

— Почему это, начальничек? — за то время, что Драко здесь работал, Уизли впервые отпускал его раньше срока. – Кофе не в то горло попал?

— Нет, сынок, на здоровье я не жалуюсь, — язвительно ответил нищеброд. – Просто, если честно, достал ты меня, хочу от тебя отдохнуть хоть немного…

— Всегда пожалуйста, начальничек!

— Нет проблем, сынок!

В коридоре было очень людно, как всегда в начале обеда. На Драко никто не обращал особого внимания: некоторые кивали, другие проходили мимо, не замечая… В холле Министерства Малфоя тоже никто не побеспокоил.

Оказавшись дома, Драко первым делом снял с себя мантию, в которой его избили, и сжег ее в том же камине, через который прибыл несколько минут назад. Торки подбежала к хозяину, но, увидев его лицо, тут же исчезла. Затем он отправился в ванную и долго стоял под душем, пытаясь смыть с себя следы плетки Жамбы, а потом пошел в спальню и бросился на кровать. Тело Драко тряслось, словно от рыданий, но плакать он не мог. Затем юноша уснул, проспал до вечера и, проснувшись, поужинал. Еда подкрепила его силы.

На следующее утро, наливая кофе, Драко услышал обрывки разговора девушек, хихикавших в коридоре у дверей своего отдела:

— Какие они все разные! И какие красавчики!

— Ну, Билла сейчас красавчиком не назовешь…

— Он все равно интересный!

— Но женат! И уж красотка Флер его никому не отдаст!

— А Чарли – драконовод! Крутой по самое не балуйся!

— А близнецы – просто душки! Такие прикольные! Завидую я девушке, которая начнет встречаться с одним из них! Интересная у нее будет жизнь!

— А Рон играет за «Пушки Педдл»! Вот ведь повезло этой заучке Грейнджер!

— Да уж! Все красавчики и все рыжие!

— А как Джинни повезло! Поттер хоть и профессор, и не рыжий, но тоже ничего себе!

Девушки снова захихикали.

— И где же вы увидели всех Уизли сразу? – поинтересовался Малфой. Это было и вправду странно: дети нищеброда давно разъехались из «Норы» кто куда и нечасто собирались вместе.

— О, привет, Драко! – девушки заулыбались. – Так они вчера днем к мистеру Уизли пришли! Чай пили, болтали… В субботу Грейнджер выходит замуж за Рона Уизли, вот вся семья и приехала домой на свадьбу. А вчера дети Артура решили навестить его на рабочем месте! Конечно, это нарушение распорядка, но мистер Уизли человек ответственный, так что один раз ему начальство простит… А ты разве не знал?!

— Нет.

Юноша сотворил из воздуха поднос и зашагал к своему отделу, изо всех сил стараясь не выдать смятения. Нищеброды Уизли – богатые, независимые, успешные… И он – условно–досрочник на принудиловке, работающий у их папаши домашним эльфом… Что он сделал бы, столкнувшись с ними лицом к лицу, да еще после вчерашней экзекуции?! Трудно сказать, смог бы он кого‑то из них убить, но непременно бросился бы в атаку и был бы отправлен в Азкабан… Значит, ублюдок Уизли не хочет, чтобы его подчиненный попал в тюрьму?! Еще бы! Нищебродам всегда приятно видеть унижение высокородных! Но, так или иначе…

— Спасибо, начальничек, — сказал Драко, приземляя поднос с кружкой на стол Артура.

— Не за что, сынок! – Уизли, кажется, удивился. – Кстати, с тебя должок! Вчерашние отчеты оказались залиты чаем. Перепиши их! Сейчас день, так что можешь использовать магию!

— Хорошо, — юноша, забрав испачканные листы, направился к своему столу.

— Как вы себя чувствуете, мистер Малфой? Голова не болит?

— Нет, начальничек, все в порядке.

— Вот и прекрасно, сынок. Как видишь, моя сегодняшняя работа тоже оказалась испорчена, поэтому перепиши ее до завтра!

— Но, начальничек, днем я уже сделал свою норму на сегодня! – сказав это, Драко смутился: раньше он никогда не пререкался с нищебродом о работе, и последние слова можно было воспринять и как капитуляцию.

— Днем вы сделали свою вчерашнюю норму, мистер Малфой, — разумеется, нищеброд так и воспринял слова подчиненного, — а сегодняшняя ваша работа лежит перед вами.

— Тебе видней, начальничек!

Еще через несколько дней, когда Драко подал нищеброду первую на сегодня чашку кофе, уютно устроился на стуле, закинул ноги на стол и закрыл глаза, готовясь поспать, начальничек встал с места и уселся на стул перед столом подчиненного.

— Сынок, — заговорил он спокойно, — я смотрю, ты уже освоился на новом месте.

Это был не вопрос, а утверждение, но юноша ответил:

— Более чем, начальничек, более чем.

— Вот и славно! Тогда ты, наверное, заметил, что до твоего прихода наш Сектор занимался не столько бумажной работой, сколько выездами на местность и ликвидацией темномагических, а также вышедших из‑под контроля артефактов и заклятий? Все‑таки ты уже немало отчетов переписал…

— Ну… да, — растерялся Драко. В первые дни он удивлялся, почему начальничек почти не покидает свой кабинет, но потом события так закрутились, что на посторонние мысли просто не хватало сил.

— Так какая же, по–твоему, главная особенность нашей оперативной работы? Чем она отличается от прочих? У тебя было «П» по ЗОТИ, поделись своим мнением!

Юноша раздумывал недолго: все‑таки отчетов о деятельности Сектора он и вправду переписал немало:

— Она непредсказуемая. Сегодня нужно расколдовывать плюшевого мишку, которого сглазила шестилетняя девочка, а завтра – точно такого же мишку, но находящегося под воздействием сильнейших темных проклятий.

— Смотри‑ка, — хмыкнул Уизли, — а оценку тебе не зря поставили! Сообразил! И какие же качества, по–твоему, необходимы для того, чтобы хорошо справляться с этой работой?

— Не знаю, начальничек, — дурацкая беседа начинала раздражать, — я же никогда ею не занимался. Ты здесь давно работаешь – ты и ответь!

— Отвечу, сынок, — снова хмыкнул нищеброд, — отвечу! Для выполнения нашей работы нужно сохранять бдительность, даже когда кажется, что ничего опасного в происходящем нет! Ты читал, как погиб Стивен Майнерс?

— Да, читал, — эта история произвела на Драко очень тяжелое впечатление. – Он пытался расколдовать игрушечную метлу, гонявшуюся за всеми, кто пытался на ней полетать. Майнерс думал, что это заглючили наложенные на нее полетные чары, а на самом деле метлу заколдовал могущественный черный маг. Необдуманные действия Стивена привели к образованию Черной Дыры, которая его и поглотила.

— Молодец, сынок! Просек главное! А ты знаешь, что такое Черная Дыра?

— Конечно, начальничек! – юноша удивился простоте вопроса. — Черная Дыра – это сгусток некробиотической энергии. Причины и механизм их возникновения не ясны, но обычно Дыры появляются в результате слишком энергичной и эмоциональной ликвидации заклятий. В первый час своего существования Дыра поглощает всех живых существ, что находятся вокруг нее, — людей, животных, птиц, — а потом исчезает навсегда. Ничего из поглощенного никогда не вернулось. Люди могут уничтожить Дыру заклинанием Фините Инкантатем, но должны действовать быстро, чтобы она не успела их поглотить.

— Двадцать баллов Слизерину! — ухмыльнулся нищеброд. – Все верно! Как ты правильно заметил, причины и механизм образования Черных Дыр до сих пор не ясны. Министерство отказывается оплачивать изучение данной проблемы, так что мы занимаемся этим по собственной инициативе: не хочется, знаешь ли, чтобы следующие поколения ликвидаторов гробились так же, как и мы. Нашим отделом разработано оборудование по измерению уровня некробиотической энергии. Мы производим замеры трижды: в момент, когда появляемся в помещении, где артефакт или заклятье вышли из‑под контроля, сразу после ликвидации проблемы и через полчаса–час. Когда наберется достаточно данных для анализа, попробуем продавить Министерство на предмет создания научной группы по исследованию данного феномена. Если хочешь, я научу тебя обращаться с приборами, только имей в виду: дело это опасное, особенно когда возникают Черные Дыры…

— Не пугай, начальничек! Я пуганый!

— Охотно верю, — кивнул Уизли. – Ну, раз уж ты такой смелый, сынок, думаю, работа с приборами во время выездов тебе понравится. Сегодня и начнешь учиться обращению с ними. Или ты решил выйти из игры?

— Нет, начальничек, я в игре, — сквозь зубы ответил Драко, очень недовольный тем, что нищеброд развел его как сопливого первокурсника.

— Вот и славно! Надеюсь, с Черными Дырами мы будем встречаться редко, но темномагических заклятий и без них полно. Поэтому, сынок, если хочешь и дальше работать под моим началом, ты должен будешь беспрекословно слушаться меня во время выездов на местность! Видишь ли, на самом деле ты совсем не такой крутой, как о себе думаешь, и опыта ликвидации заклятий у тебя нет никакого, а я на этом деле съел не одну собаку. Поэтому дышать будешь, как я велю! Если прикажу раздеться догола и плясать на крыше – раздевайся и пляши! Рыпнешься хоть раз – немедленно отправлю обратно в Азкабан! По мне, лучше живой зэк, чем мертвый условно–досрочник!

Драко закусил губу: хамский тон ублюдка Уизли раздражал донельзя, и нищеброда до ужаса хотелось ударить Круциатусом. Работа под началом предателя крови вызывала только омерзение, но возможность попасть в Азкабан нравилась еще меньше. Кроме того, по сути рыжеволосый ублюдок был прав: у Драко, в отличие от большинства его сверстников, боевого опыта не было вообще. Даже в ночь, когда погиб Дамблдор, младший Малфой фактически не участвовал в битве. Но, хотя он и не успел повоевать, но прекрасно помнил первую заповедь боевого мага: во время операций на местности младшие по званию ОБЯЗАНЫ беспрекословно подчиняться старшим. Неповиновение в этом случае означает вопиющий непрофессионализм и карается очень строго, — конечно, если провинившийся выживет в бою. А ликвидация заклятий – дело трудное и вполне может быть приравнена к боевой операции… Да и о Черных Дырах Драко впервые услышал задолго до сегодняшнего разговора и понимал, насколько они опасны. Так что по данным вопросам с ублюдком Уизли не поспоришь. Кто здесь крутой, а кто – не очень, выяснится только в деле, а пока это обсуждать бесполезно. Значит, что остается?..

— Все понял, начальничек, — улыбнулся он. – А часто ты станешь предлагать мне раздеться догола?

— Это от твоего поведения будет зависеть, сынок. А вот если на протяжении месяца никаких проблем мне не создашь, я начну учить тебя трансгрессировать во время боя… Кстати, почему ты до сих пор не записался на экзамен по трансгрессии? Сделай это сегодня же! Хоть чему‑то тебя Снейп должен был научить! Восемнадцатилетний парень без разрешения на трансгрессию – это просто позор!

— А… откуда ты знаешь, что я не умею трансгрессировать во время боя? – юноша растерялся: он не ожидал от нищеброда такой проницательности.

— Я же не слепой и видел, как ты на меня смотрел в первый день, — пожал плечами Уизли. – На самом деле это умение не слишком полезно в массовом бою: можно свалиться прямо на голову дерущимся. Но в некоторых ситуациях оно может выручить…

— А когда будет первый выезд на местность? – Драко не очень поверил нищеброду: в конце концов, начальничек всегда может придраться к подчиненному. Но возможность покинуть ненавистное Министерство по–настоящему радовала.

— Завтра с утра. Распорядок действий таков. Я трансгрессирую тебя по указанному адресу, мы идем туда, где имеется проблема, и устраняем ее. Затем либо хозяева приглашают нас выпить чаю, либо я нагло напрашиваюсь на приглашение…

— Зачем?! Неужели ты кофе не напился?!

— Нет, сынок, дело не в этом. Видишь ли, в учебниках об этом не написано, но все ликвидаторы знают, что иногда Черная Дыра появляется не сразу после ликвидации темного заклятия, а через полчаса–час, но не позднее. Без органической пищи Дыра способна прожить около часа. Вот это время я обязан провести в пострадавшем доме, не пугая хозяев. Дыра не может пройти через стены и закрытые двери, так что в пустой комнате никому не причинит вреда, но проконтролировать обстановку мы должны… Кроме того, ликвидация заклятий отнимает много сил, а нейтрализовать Черную Дыру на сытый желудок намного легче, можешь поверить моему опыту. Поэтому, когда я начну напрашиваться на чай, ты должен стоять с дружелюбным выражением лица, молча демонстрируя полную поддержку моих намерений.

— А тебе не стыдно унижаться, начальничек?

— Стыдно, сынок, но выбора нет. Министерство согласно, что Дыры возникают после ликвидации заклятий, но уверено, что это всегда происходит немедленно. Разговоры о том, что Дыра способна появиться и через час, чиновники считают выдумками трусливых ликвидаторов. Если бы Министерство согласилось с нами, то выделяло бы деньги на дополнительное питание сотрудников нашего Сектора. Но чиновники не соглашаются и не выделяют! Все, что нам остается, — это проводить измерения уровня некробиотической энергии и анализировать их, а также якобы случайно задерживаться в пострадавшем доме на полчаса–час. Когда‑нибудь, возможно, мы и сумеем доказать нашу правоту… А пока я не собираюсь тратить свои деньги на то, что должно покупать Министерство! Пусть уж лучше наши клиенты платят: в конце концов, мы работаем ради их же блага! А ты во время чаепития должен быть приятен и любезен с хозяевами! Основной разговор поведу я: ты его все равно не осилишь. Но, когда тебя спросят, отвечай вежливо! И обязательно ешь и пей побольше! Лайонел Кэрриган, один из твоих коллег по Сектору, – он сейчас на Кавказе воюет с великанами, очень крутой парень, не чета тебе, — однажды решил сыграть в высокородного и не поел как следует после ликвидации. Не любит он мясо с кровью, видите ли!..

— Да, я переписывал этот отчет, — вставил Драко, но начальничек, словно не слыша собеседника, продолжал:

— И — надо же было такому случиться – именно в тот день мы столкнулись с Черной Дырой! Тот факт, что Лайонел остался жив и сравнительно здоров, – это настоящее чудо, а чудеса в жизни случаются редко!

Юноша знал, что Кэрригана тогда спас именно Уизли. Они оба сильно пострадали и несколько недель провели в больнице Святого Мунго. Драко переписывал отчет целителей, с огромной неохотой разрешивших обоим ликвидаторам вернуться к прежней работе…

— Так что запомни, — сказал нищеброд, по–прежнему не повышая голоса, — если я увижу, что ты сидишь как сосватанный — в тот же день отправлю в Азкабан! Как я уже говорил, лучше живой зэк, чем мертвый условно–досрочник! Все понял, сынок?

— Понял, начальничек! – Позиция Уизли казалась Драко грубой и циничной, но иного выхода все равно не было.

— Вот и славно! И, мистер Малфой, есть еще один момент…

— Какой же, начальничек?

— Видите ли, мистер Малфой, я очень надеюсь, что на выездах нам никогда не придется попадать в серьезные передряги, хотя и понимаю всю несбыточность своих надежд. Но, даже когда мы с вами освобождаем плюшевого мишку от заклятия шестилетней девочки, то делаем это от имени Министерства. Мы не спасатели–любители, мы – профессионалы, часть управленческого аппарата. Люди, которые обращаются к нам за помощью, должны понимать это и уважать нас и Министерство, которое за нами стоит.

— И что с того? – Драко удивила перемена тона Уизли: никогда еще нищеброд не выражался таким высоким стилем.

— Мистер Малфой, в Министерстве о наших отношениях ходят самые разные слухи. По мнению некоторых ваших коллег, вы действительно намерены просить меня, чтобы я вас усыновил…

— Сдохнут — не дождутся! – юноша выпалил эти слова прежде, чем понял, что сказал.

— Я понимаю ваши чувства, мистер Малфой, — рыжий ублюдок хмыкнул, — но поймите и вы коллег! В Министерстве все подчиненные называют своего начальника сэром, а если вы этого не делаете, то, значит, испытываете ко мне чувства, далекие от официальных…

— Ты даже представить не можешь, до какой степени далекие, начальничек!

— Могу, мистер Малфой! Но, думаю, вы согласитесь, что те, кто попал в беду и обращаются к нам за помощью, не обязаны знать о наших непростых отношениях. По–моему, у этих людей и своих проблем хватает! Какая им разница, почему вы ненавидите нищебродов?! Да, я знаю, что подобные вам именно так называют людей вроде меня, но меня это не колышет… Наши клиенты вызывают не нищебродов или высокородных, а бесстрашных ликвидаторов заклятий! Я спокойно отношусь к тому, что ваши действия подрывают мою репутацию в Министерстве, — плевал я на эту репутацию! Но я не позволю вам позорить меня перед моими клиентами, мистер Малфой!

— И что же ты предлагаешь начальничек? – впрочем, Драко уже знал ответ на свой вопрос.

— На выездах вы будете называть меня сэром, мистер Малфой. Если вы не захотите ездить со мной, я буду вынужден отказаться от ваших услуг: одному с ликвидацией заклятий не справиться.

Юноша закусил губу: это был тупик. Требования нищеброда абсолютно законны. Что ж…

— Я все понял, начальничек, — ответил Драко сквозь зубы. — Я не уважаю тебя как личность, но не могу не уважать командира, которому подчиняюсь на операции, близкой к боевой. На выезде все будет в порядке!

— Вы отдаете себе отчет в своих словах, мистер Малфой?

— Абсолютно, начальничек!

— Вот и славно, сынок! А теперь я покажу тебе, как обращаться с приборами, замеряющими некробиотическое поле. Смотри внимательно…

— Мистер Малфой, думаю, сегодня вечером вам нужно как следует отдохнуть перед первым выездом.

— Я в порядке, начальничек!

— Значит, перепишешь до утра эти отчеты, сынок!

— Добрый день, миссис Селдон! Я Артур Уизли из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов. А это Драко Малфой, мой помощник. Ну, что у вас случилось?

— Пройдемте со мной, господа! Я покажу…

— Мистер Малфой, пожалуйста, приведите в рабочее состояние приборы!

— Да, сэр.

Драко сам удивился, как легко и привычно назвал нищеброда сэром. Их первый выезд оказался очень простым: восьмилетний мальчик наложил неправильные чары на чучело гиппогрифа. Но Уизли держался с невероятной важностью, словно совершил великий подвиг, а за чайным столом лопал так, как будто месяц ничего не ел. Юноша изо всех сил старался держаться более прилично, хотя долгий голод давал о себе знать. Впрочем, по сравнению с нищебродом Драко все равно выглядел образцом хороших манер.

— Мистер Малфой, вы не устали сегодня?

— Нет, начальничек, я в порядке!

— Тогда займись‑ка этими отчетами, сынок!

Шли дни. Юноша сдал экзамен на трансгрессию. Этому успеху очень помогли регулярные выезды на местность. Драко сильно сомневался, что смог бы прилично трансгрессировать в голодный день, если бы не чаепития у благодарных клиентов, тем более что под словом «чаепитие» порой скрывался самый настоящий обед.

Выезды в большинстве своем были простыми, работа состояла в основном в уничтожении неправильно созданных чар. Только пару раз пришлось нейтрализовывать сглазы, наложенные соседями.

Хотя на первом выезде Драко не смог правильно провести замеры, — результаты получились нечеткими и смазанными, — но со временем освоил работу с приборами. Дело и вправду оказалось нехитрым.

Уизли по–прежнему жадно поглощал еду во время выездов. Юноша удивлялся, как нищеброд умудряется оставаться тощим при таком аппетите.

Однажды вечером Уизли спокойно сказал:

— Мистер Малфой, я знаю, что вы презираете меня…

— Ты не ошибся, начальничек!

— Но на выездах ваши чувства не мешают вам уважительно относиться к моей должности. Однако и в этом кабинете я остаюсь вашим начальником. Возможно, было бы правильнее называть меня сэром и здесь – хотя бы для того, чтобы заткнуть рты местным сплетникам, распространяющим о нас самые нелепые слухи. Вы же разумный человек, я прошу вас просто притвориться и соблюдать принятые здесь правила игры. Я прекрасно понимаю, что ваше отношение ко мне не изменится, как бы вы меня ни называли…

— Не изменится, начальничек, в этом ты прав!

— Очень жаль. Что ж, сынок, вот твоя работа на этот вечер…

Когда нищеброд ушел, Драко начал переписывать отчеты, но перед глазами у него стояла прочитанная утром на четвертой странице «Ежедневного пророка» маленькая статья под названием «Закономерный финал»:

«Вчера за нападение на своего начальника мистера Септимия Дэнделяйна был арестован Грегори Гойл – Пожиратель Смерти, условно–досрочно освобожденный и принудительно трудоустроенный на должность садовника в уэльском питомнике волшебных растений. Все время своей работы Гойл вел себя нагло и высокомерно, не выполнял дневную норму выработки и игнорировал указания босса. Когда мистер Дэнделяйн мягко указал подчиненному на неправильность его действий, Пожиратель ударил его Круциатусом. За применение Непростительного заклятья и нарушение правил условно–досрочного освобождения злодею грозит от пятнадцати до двадцати пяти лет Азкабана. Кроме того, по слухам, Гойл во время своего пребывания на свободе пытался создать тайную организацию из бывших Пожирателей Смерти. О подробностях этого запутанного дела мы сообщим дополнительно…»

Юноша положил перо и крепко сжал кулаки. Самым страшным было то, что с точки зрения любого, кто не знал о подлой политике Министерства, арест Гойла выглядел вполне справедливым, хотя на самом деле это было совсем не так.

«Мистер Дэнделяйн мягко указал…» — Драко уже неплохо знал своего начальничка и слышал нежный голосок шефа Пэнси, так что о душевных качествах босса Гойла составил вполне определенное мнение. «Вел себя нагло и высокомерно» — не лизал башмаки начальству. «Не выполнял дневную норму выработки» — много наработаешь на голодный желудок? «Игнорировал указания своего босса» — не стерпел хамство… Ну ничего, их страдания все равно приближают время освобождения Англии от грязнокровок…

Вернувшись домой, Драко увидел воробья, принесшего маленькую записку от Крэбба. В ней не было ни обращения, ни подписи:

«Г. перед взятием под стражу успел послать мне записку. Он ЗАПРЕТИЛ писать ему или как‑то связываться с ним. Пусть хоть кто‑то из нас останется на свободе. Я уже предупредил А. П. и П. П.»

Юноша стиснул руки в кулаки и выругался. Он пока ничего не может поделать! НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ ПОДЕЛАТЬ… Ничего… Но однажды придет день – и все грязнокровки и предатели крови сполна заплатят за свою подлость…

10 мая они выехали по вызову миссис Константайн. Тихая женщина лет тридцати жаловалась на странный гул в спальне ее троих детей.

Войдя в комнату с тремя кроватями и массой игрушек, Драко сначала подумал, что у милой тетеньки просто глюки: в помещении было тихо. Но, прислушавшись, он уловил тяжелое неприятное гудение, источник которого не смог определить.

— Похоже, пришли не зря, — Уизли враз посерьезнел.

Действуя по уже привычной схеме, юноша произвел замеры. Некробиотическая энергия оказалась в норме – средний результат для бытового проклятия.

— Мистер Малфой, я проверяю, вы меня страхуете, — нищеброд прошел в глубь комнаты.

— Да, сэр, — Драко остался в дверях и вытащил палочку: если ублюдок говорит «страхуете», а не «на стреме», — значит, дело серьезное.

Уизли прошел к большому столу, заваленному игрушками, и начал проверять каждую из них детектором черной магии. Осмотренные вещи нищеброд посылал лететь в большую корзину, которую его подчиненный поставил у дверей.

Игрушек было много. Уизли проверял их одну за другой, что‑то бормоча себе под нос. Гудение не прекращалось. Через полчаса Драко понял, что у него отчаянно болит голова. Через час стало душно, на грудь что‑то давило, хотелось поскорее покинуть комнату.

Через полтора часа гудение заметно усилилось. Юноша с ужасом подумал, как трое детей могли жить в этой комнате. Чтобы хоть немного развеяться, он нагнулся и достал из корзины проверенную нищебродом игрушку – большую раковину. Она была действительно очень красива – яркая, переливчатая… Драко задумался, какая магия заключена в этой вещи, и навел на нее свою палочку. Ну‑ка…

— Малфой, брось немедленно! – заорал Уизли, сопровождая свою речь непечатным ругательством.

— Да успокойся, начальничек, все в порядке, — юноша не любил, когда его оскорбляли.

— Бро…

Вдруг Драко и сам заметил, что с раковиной что‑то не так. Она вылетела из его рук, взмыла в воздух и закружилась вокруг своей оси.

— Уходи, выродок! – надрывался нищеброд. – Уходи из комнаты немедля!

Почему это? Ничего страшного пока не происходит! А если даже происходит – в квартирке, кроме них двоих, еще четыре человека! Опасность нельзя выпускать из этой комнаты! Да и бросать ублюдка на произвол судьбы недостойно высокородного… Впрочем, какая может быть опасность от такой прекрасной вещи?!

— Фините Инкантатем! Фините Инкантатем! – орал Уизли. – Это Черная Дыра! Не стой столбом, выродок!

При чем здесь Черная Дыра?! Это не Дыра, а раковина! Начальничек просто переутоми…

Мысли юноши мигом исчезли, когда раковина, закончив вращение, рассыпалась мириадом светящихся искр. Розовато–серый перламутр превратился в мерцающее облачко неопределенного цвета, растущее прямо на глазах. Оно приближалось, гипнотизировало…

— Бей ее, выродок! Бей! Фините Инкантатем!

Драко не мог поднять руки. Словно завороженный, он вглядывался в это удивительное облако. Кажется, оно понемногу окрашивается в цвет…

— Петрификус Тоталус!

Неожиданно юноша прекратил созерцать неизъяснимую картину – перед глазами у него оказались доски пола. Очень недовольный этим, Драко попытался подняться, чтобы вновь насладиться зрелищем чудесного облака, но не смог: все тело словно окаменело. Он попробовал крикнуть, но губы и язык не подчинялись.

— Фините Инкантатем! Фините Инкантатем! – орал Уизли, но прекрасное облако, не обращая на вопли нищеброда никакого внимания, величаво плыло к двери. Юноша понял, что скоро оно проплывет над ним, и замер в счастливом предвкушении.

— Ах ты, ****, — рыжий ублюдок выругался и быстро двинулся к входной двери, прижимаясь спиной к стене, чтобы держаться подальше от растущего облака.

Оно на мгновение прервало свой полет и дернулось в сторону Уизли. Драко возмутился, жалея, что не может произнести ни слова: облако ведь к нему плыло, он первый его заметил! За что нищеброду такая честь?!

Ублюдок Уизли замахал палочкой и что‑то заорал. Облако, словно услышав мысли юноши, вновь поплыло к нему. Волна никогда прежде не испытанного счастья захлестнула Драко. Он закрыл глаза от наслаждения…

Руки и ноги затекли, как от долгого сна, голова была тяжелой и не желала соображать… Где он? Драко потянулся. Наверное, у себя дома, проснулся посреди ночи… Стоп! А как прошел вчерашний день?! Сегодня же был целевой выезд… Юноша пошевелился и услышал тихий незнакомый голос:

— Как вы, мистер Малфой?

— В порядке, — он повернулся на спину и открыл глаза. – А… кто вы такая?

Комната вокруг была незнакомой, освещенной лишь светом одинокой свечи. Он, прямо в рабочей мантии, но без ботинок, лежал на диване, накрытый одеялом. Под голову ему подложили подушку.

— Я миссис Константайн, мистер Малфой, — женщина улыбнулась. – Вы утром пришли к нам выяснить, что за шум в спальне моих детей…

Шум?! Мерлин! Драко быстро вскочил:

— Где Уизли? Что с ним? Там была Черная Дыра…

— Лежите–лежите, мистер Малфой! — повинуясь мягкому голосу, юноша с удовольствием вновь опустился на подушку. — Ваш босс уничтожил Черную Дыру. Вы не помните этого, потому что потеряли сознание. Потом обморок перешел в крепкий сон. Ваш шеф вызвал целителей, они сказали, что вам нужен только покой. Я была счастлива оставить вас у себя, мистер Малфой! Мне страшно представить, что случилось бы, если бы эта… это… сожрало моих детей…

Женщина всхлипнула.

— А с Уизли что? Он… не пострадал?

— Нет, — миссис Константайн уже улыбалась сквозь слезы. – С вашим начальником все в порядке. Мистер Уизли – очень смелый человек! Мы… наша семья… в вечном долгу перед вами обоими!

— От меня во время появления Черной Дыры было мало толку, — честно сказал Драко, — это все… мистер Уизли.

— Вы отвлекли на себя внимание Дыры, мистер Малфой, а это немало. Ваш начальник оставил вам записку. Вы сможете ее прочесть?

— Да, — он удивился странному вопросу. Взяв из рук женщины сложенный листок пергамента, юноша развернул послание и прочел про себя:

Мистер Малфой!

На сегодня Ваш рабочий день закончен. На первой встрече с Черной Дырой Вы вели себя совсем неплохо – хотя бы потому, что сумели остаться в живых. Происшедшее обсудим завтра на работе. Все необходимые замеры я произвел.

Артур Уизли

P. S. Откажетесь от обеда – отправлю в Азкабан!

Драко еще не успел задуматься, что именно начальничек имеет в виду в постскриптуме, когда женщина сказала:

— Мистер Малфой, я сейчас принесу вам обед!

— Нет, миссис Константайн, если возможно, я хотел бы поесть за столом.

Отец всегда говорил, что завтракают, обедают и ужинают в постели только внезапно разбогатевшие нищеброды, а настоящий высокородный волшебник будет есть лежа, только если его разбил паралич.

— Да–да, конечно, я покажу, где у нас столовая! Ваш босс заказал обед в ресторане, я тоже кое‑что приготовила…

Поднявшись на ноги, юноша ощутил дикий, непреодолимый голод: похоже, начальничек не врал, когда говорил, что Черную Дыру легче уничтожать на сытый желудок.

Выходя из комнаты, Драко глянул на часы и не поверил глазам: стрелки показывали без пятнадцати девять.

— Неужели я спал больше десяти часов?! – ошеломленно спросил он.

— Да, мистер Малфой! – снова улыбнулась миссис Константайн. – Для меня было большой честью принять вас у себя! Вы спасли моих детей…

— Да это не я!

— И вы тоже… Когда Волдеморта убили, я так надеялась, что самое страшное позади, а теперь появились Черные Дыры, и снова нужно бояться… Такое счастье – знать, что кто‑то способен защитить людей от этой беды!

Юноша хотел возразить, но слова замерли у него на губах, когда он увидел накрытый стол. Ох, сколько же еды!

— Угощайтесь, мистер Малфой! – улыбнулась женщина.

Драко не заставил себя долго упрашивать. В конце концов, какое‑то участие в ликвидации Черной Дыры он принимал и заслужил право хотя бы раз за последние месяцы нормально поесть…

Он поглощал неимоверно вкусные деликатесы, на время забыв о хороших манерах, а миссис Константайн сидела рядом, подперев ладонь щекой, и рассказывала ему о своих детях: Дерек такой непослушный, слова матери ему не указ, Люк, наоборот, тихоня, не умеет за себя постоять, а Хелен все время пытается командовать братьями…

— А почему вы не едите? – вдруг спросил Драко. – Здесь хватит на двоих…

— Я уже поужинала, мистер Малфой

— У вас голодный взгляд! – уж такие вещи за последние месяцы он определять научился и решил в этот раз обойтись без церемоний.

Женщина покачала головой и смутилась:

— Я действительно уже поела… А взгляд… Наверное, вы не поймете, что я сейчас чувствую… Просто мой муж погиб два года назад… его убили Пожиратели… С тех пор мне не приходилось кормить мужчин. Кормить детей – это совсем другое…

Вот, значит, как… Убили Пожиратели… Драко закусил губу, закатал рукав и показал собеседнице Черную Метку. Он ожидал криков, истерик, но женщина отреагировала на удивление спокойно и даже слегка улыбнулась:

— Это жизнь, мистер Малфой. Если часть леса сгорит, то очень скоро после пожара на пепелище вместо старых вырастут новые деревья. Иначе не бывает… Не знаю, как обстоят дела с остальным миром, но после сегодняшнего лично я к вам никаких претензий не имею…

Драко не совсем понял, при чем тут деревья. Он хотел встать и уйти, но еды было еще много, и он решил остаться: в конце концов, бесплатный обед он сегодня заслужил…

— Вы уверены, что сможете трансгрессировать в таком состоянии, мистер Малфой? – немного растерянно спросила миссис Константайн, когда, наевшись до отвала, он направился к выходу из ее квартиры.

— Разумеется, — сейчас Драко уже вполне освоил трансгрессию.

— Вас, наверное, ждут дома?

— Да, мама ждет. Она, должно быть, уже волнуется.

— Так вы с мамой живете? – женщина почему‑то смутилась. – Мистер Малфой, если у вас будет время, приходите нас навестить! И дети будут очень рады, и я…

Юноша кивнул, прекрасно зная, что никогда сюда не вернется.

Трансгрессируя, Драко с радостью сообразил, что сегодняшний ужин, приготовленный Торки, он съест завтра, а это значит, что в следующие три–четыре дня даже в отсутствие других выездов на местность проблема голода отойдет на второй план.

Когда юноша, вернувшись домой, уже почти засыпал, в голову ему пришла еще одна мысль, настолько неприятная, что он сразу же проснулся и полночи лежал без сна. Драко пытался найти путь, который позволил бы ему избежать того, что он очень не хотел делать. Но чем больше юноша думал, тем яснее понимал, что иного выхода у него нет…

На следующее утро, принеся начальничку первую кружку кофе, Драко некоторое время сидел за столом, собираясь с силами, а потом встал, подошел к столу, за которым сидел Уизли, и заговорил, стараясь четко произносить слова:

— Сэр, я должен поблагодарить вас за то, что вы вчера спасли мою жизнь! Сразу же внесу ясность: я по–прежнему ненавижу вас, потому что вы воплощаете все, что мне ненавистно в чистокровных волшебниках. Но я не могу не уважать человека, который рисковал собой ради спасения того, кто не является его другом. Вчера я нарушил ваш приказ: ведь вы приказали мне бросить раковину. Приношу вам свои извинения за этот проступок, сэр! Отныне я у вас в долгу, сэр, и надеюсь когда‑нибудь его вернуть!

Артур Уизли поднял глаза от бумаг, над которыми работал, и некоторое время смотрел на подчиненного, а потом спокойно сказал:

— Я уважаю откровенность, мистер Малфой! В наше время очень немногие люди позволяют себе говорить то, что думают! Но, так или иначе, во вчерашнем инциденте виноват я. Портативные Черные Дыры появились во время войны с Волдемортом, и мы решили, что их создают Пожиратели Смерти. Последние четыре месяца портативки нам не попадались, и я уверился в правоте своего предположения. Вчера я искал вещь с наложенными на нее темными заклятьями и просмотрел портативную Черную Дыру. Портативки подавляют инстинкт самосохранения у человека, который их активизирует, поэтому вы не могли сопротивляться воздействию этого страшного артефакта. Вам не в чем винить себя, мистер Малфой. Вы в нашем деле новичок и были зачарованы. А вот я действительно совершил серьезную ошибку…

— Так или иначе, вы спасли мне жизнь, сэр. А в бою самое последнее дело – выяснять, кто виноват. Ошибиться может каждый, главное – уметь исправлять ошибки…

— Откуда вы это знаете? – удивился Уизли.

— Профессор Снейп часто говорил об этом на уроках ЗОТИ, сэр.

— Что ж, он действительно разбирается в боевой магии… Мистер Малфой, мне бы хотелось сейчас проанализировать вчерашние показания приборов о состоянии некробиотического поля. Вы сможете составить стандартный отчет о вчерашнем выезде?

— Да, сэр.

— И вот еще что… Мистер Малфой, я буду вам очень признателен, если вы вообще не упомянете вчерашнее появление Черной Дыры. Просто напишите, что мы обнаружили раковину, представляющую собой портативную Черную Дыру, и уничтожили ее. Вот и все…

— Но почему, сэр?! Вы же вчера проявили мужество…

— Мистер Малфой, мы с вами знаем, что в бою нельзя искать виноватых, а у чиновников это любимое занятие. Они начнут разбираться, выдвигать претензии… Мы с вами оба вчера облажались, зачем нам лишние проблемы?

— Если вы действительно так хотите, сэр…

— Да, хочу, мистер Малфой.

— Хорошо, я все сделаю, сэр.

Юноша уселся на свое место, закинул ноги на стол и заговорил самопишущее перо, которое быстро начало летать над пергаментом. Артур тоже вернулся к работе. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, потом Драко спросил:

— Сэр, могу я задать вам один вопрос? Если я вам не мешаю, конечно…

— Задавайте, мистер Малфой, — Уизли предпочитал работать в тишине, но раньше подчиненный никогда ни о чем его не спрашивал, и упускать этот случай было нельзя.

— Сэр, откуда берутся портативные Черные Дыры?

— Они, в отличие от естественных Черных Дыр, безусловно, созданы искусственно. Раньше считалось, что портативки делают либо Пожиратели Смерти, либо сам Волдеморт. Но сейчас злодей погиб, все известные его приспешники, за исключением Фенрира Грейбека, арестованы, а, по словам миссис Константайн, раковину она купила у бродячего торговца всего месяц назад. Надеюсь, что это остатки старых запасов, созданных Пожирателями, но теперь нельзя исключать, что их делает какой‑то темный маг–одиночка. Не думаю, что дружище Фенрир способен на такое: он действует гораздо грубее…

— И нет никаких идей о том, кто делает портативки, сэр?

— К сожалению, нет. Если бы мы знали имя этого мастера, то давно арестовали бы его, мистер Малфой.

— Спасибо за разъяснения, сэр!

Мальчишка вновь переключил свое внимание на отчет, а Артур внимательно взглянул на подчиненного. Что‑то было не так! Уизли не сомневался, что после вчерашнего строптивый мальчишка начнет‑таки называть его сэром, но Малфой все равно вел себя сейчас иначе, чем ожидал его начальник. Артур не предполагал, что его подчиненный будет произносить слово «сэр» так привычно и… заученно. Где высокородный Малфой настолько хорошо успел усвоить нормы вежливости?

Уизли вдруг понял – и грязно выругался про себя. Ну почему он такой идиот?! Да, мальчишка сидел не в Азкабане, а во французской тюрьме, но ведь во Флер–деЛис Пожирателей–англичан держали не в общем, а в специальном английском крыле, и охранниками там тоже были англичане! Стало быть, общался с ними Малфой не по–французски, а по–английски! Да, тюремщики научат вежливости любого…

Артур закусил губу. Он все это время не понимал, почему мальчишка так цепляется за свое хамство – голодает, недосыпает, но упорно отказывается соблюдать общепринятые правила вежливости! А все оказалось очень просто! Для Малфоя обращение «сэр» — память о тюрьме, вот мальчишка и дрался отчаянно за свою свободу, за то, чтобы ничего не напоминало ему о Флер‑де–Лис…

Уизли стиснул руки в кулаки: даже если бы он понял это раньше, то все равно ничего не смог бы сделать. Если бы он сказал Малфою: «Конечно, обращение «сэр» напоминает вам о тюрьме, но, пожалуйста, называйте меня так, чтобы не дразнить министерских гусей», — что бы ответил этот выродок? Наверняка нечто вроде: «Начальничек, обращение «сэр» для меня не напоминание о тюрьме, а норма вежливости, и называть так я тебя не буду, потому что презираю!» От перемены мест слагаемых сумма не меняется…

Артур снова взглянул на подчиненного: Малфой увлекся составлением отчета и выглядел очень довольным: еще бы, он сумел свести тяжелую и безнадежную войну к ничьей! Мальчишка еще не знал, что проиграл вчистую: его непосредственный начальник редко посвящал свое время играм, но уж если этим занимался, то выигрывал всегда. Ничьих Артур не признавал.

Закончив отчет, Драко по просьбе начальника отправился на пятый этаж и отдал документ секретарше, сидящей в огромном кабинете. Большинство министерских шишек с удовольствием посылали подчиненным приказы–самолетики, но сами предпочитали получать документы непосредственно из рук в руки. Ежеутренней пересылкой документов Артур и так раздражал слишком многих…

В 12:30 пришел новый вызов на местность, так что обед Уизли решил перенести на более позднее время, а Малфою все равно есть было нечего.

Артур и Драко поднялись на лифте на первый этаж и направились к выходу из здания. В холле было людно, как и всегда во время обеда: посетители и чиновники сновали туда–сюда. Остановившись в центре помещения, Уизли громко сказал, перекрывая царящий вокруг шум:

— Мистер Малфой, я забыл захватить с собой прибор по обнаружению портативных Черных Дыр. Пожалуйста, спуститесь к нам и возьмите его! Этот прибор лежит на верхней полке в третьем справа от входа шкафу. Вы все поняли?

Драко вздрогнул, его обычно бледное лицо посерело, лоб прорезала глубокая морщина. Юноша взглянул на начальника глазами крысы, попавшей в капкан.

— Вы слышите меня, мистер Малфой? – крикнул Артур еще громче. – Вы все поняли?

Юноша облизнул губы и стиснул руки в кулаки.

— Да, сэр, — тихо сказал он.

— Я не слышу вас, мистер Малфой!

В глазах Драко полыхнула бешеная ярость, но он сдержался и прокричал так громко, что на них многие оглянулись:

— Да, сэр! Я все понял, сэр! Прибор лежит в третьем справа от входа шкафу! Сейчас принесу, сэр!

Затем Малфой резко отвернулся и быстро зашагал к лифту.

Артур Уизли отошел к стене. Он знал, что все сделал правильно, но на душе у него было тошно.

В кабинете Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов Драко уткнулся лицом в фальшивое стекло фальшивого окна и завыл. Очень хотелось заплакать, но слез не было.

Только сейчас юноша в полной мере оценил задумку Министерства. Ублюдок Уизли с самого начала допускал, что не сумеет сломать нового сотрудника, и рассчитал все верно. После долгой голодовки Драко все равно совершал бы ошибки при ликвидации заклятий, и рано или поздно нищеброду пришлось бы спасать жизнь своего подчиненного. Конечно, высокородный Малфой мог и не голодать – если бы согласился пойти на поклон к начальничку, или к тете–предательнице, или к бывшему высокородному Блейзу. Но Драко выбрал голод – и это означало, что рано или поздно он назовет ублюдка Уизли сэром в благодарность за спасение своей жизни.

И вот тогда придет время сцены в холле: ведь и в самом деле можно забыть в кабинете что‑то необходимое! Но никто в Министерстве не знает, что вчера нищеброд спас жизнь своему подчиненному: Уизли запретил писать об этом в отчете. Зато все прекрасно осведомлены о тихой войне условно–досрочника на принудиловке со своим начальником. В холле высокородный Малфой окажется перед выбором – либо назвать начальничка сэром, что все воспримут как капитуляцию, либо не назвать и перестать уважать себя. Только Драко и Уизли знают, почему они закончили свою войну, для всех остальных покорность высокородного Малфоя будет означать его полное и абсолютное поражение. Конечно, сам он понимает, что поступил в соответствии с собственными канонами чести, но больше об этом не известно никому. С точки зрения всех остальных, Уизли просто сломал своего подчиненного…

«Это самый опасный человек в Министерстве! Рано или поздно он вас сломает. Пройдет полгода, год – и вы станете обычным клерком, будете чистить ботинки своему начальнику и радоваться его редким похвалам. Второй Перси Уизли – улучшенный и дополненный вариант…» Горбин оказался прав, но ошибся в сроках: на все про все начальничку хватило менее трех месяцев…

Драко еще немного повыл, а потом прошел к шкафу, открыл его и достал оттуда прибор. Что ж, поражение надо принимать с достоинством. Спину держать прямо, подбородок выше, на лице – презрение высокородного к мелким людишкам… Шагай, выродок, твой босс не любит ждать!

Я не знаю, работал ли Гийоме в указанное время в авиакомпании «Латекоэр», но я считаю это допущение сравнительно безвредным и прошу не указывать мне на него как на ошибку.

Историю, рассказанную Перси о лограх (дэргах), я позаимствовала во временное польхование у Андрея Валентинова. С валентиновской трактовкой артуровского мифа я не согласна, но очень уж к слову пришлось. В крайнем случае можно считать рассказанную Перси историю плодом его бурной фантазии.