Выживший

Глава 18

До «Домового» я добрался на обычном рейсовом автобусе. Сначала, правда, заскочил к Медведю в его «Гнилую тыкву». Хотел поинтересоваться, как дела и не наведывались ли к нему «просвященные». А то им в этом районе, как мёдом намазано.

Гриша был свеж, бодр и даже вроде счастлив. В баре оказалось столько посетителей, что мне пришлось буквально пробиваться к стойке.

— Представляешь, народ узнал о случившемся. О том, что кое-кто огреб здесь звездюлей, — Медведь говорил громко, перекрикивая музыкальный аппарат, — И повалили. Прикинь? Говорят, «Тыква» — единственное место, где можно нормально отдохнуть, не ожидая появления всяких «счастливых» придурков.

Я оглянулся по сторонам. За столиками, возле стойки, просто прямо посреди зала и правда тусовались нормальные люди. Без идиотских улыбок.

Кто-то выглядел уставшим. Наверное, заскочил после работы. Кто-то уже неплохо прибухнул. Кто-то нелепо и угловато двигался под живую, энергичную музыку, лившуюся из ярко-красного металлического ящика в углу. Обычная жизнь. Обычные люди. Даже не думал, что меня когда-нибудь будет радовать вид пьяных, бестолковящихся физиономий.

— Так значит не все хотят этой сраной Благодати? — мне пришлось перегнуться через барную стойку, почти лечь на нее грудью, чтоб Медведь мог слышать мои слова.

— Ясен хрен! — он отставил в сторону стакан, который натирал специальной салфеткой, — Люди они же как. Им нужно чувствовать. Врубаешься? Где-то поплакать. Где-то морду набить. Где-то кайфануть с симпатичной девчонкой. А если ты двадцать четыре на семь ходишь как идиот в состоянии счастья, разве это жизнь?

Я кивнул Медведю. Врубаюсь. Конечно, врубаюсь. Посидел минут десять, выпил чашку кофе, от алкоголя отказался, и двинул на остановку.

После «Гнилой тыквы» город за окном автобуса казался декорацией к дешевому фильму о счастливом будущем: яркие фасады, чистые улицы и прохожие с лицами, на которых застыла восковая полуулыбка Благодати.

В моей башке прокручивались слова Медведя. Люди хотят чувствовать…

Чёртов рокер убил мои последние сомнения. Теперь я точно знал, что нужно делать. И вопрос стоит не только в мести Макса Либина. Теперь это касается всех. Ляли, Медведя, пьяных парней в баре.

Смешно. Когда я бежал из магического рабства, меня вела только ненависть. Яркая, обжигающая. Я представлял, как выпущу кишки каждому члену «великолепной пятёрки». Как буду танцевать джигу на их окровавленных телах. Не знаю, что такое джига, но мне кажется, это охренительно веселый танец.

А потом возьму ублюдков за шиворот и дружной компанией отправлю в Изначальный град.

Это просто. У меня есть Ключ от Всех Дверей. Я могу провести любого человека в мир магов, но не через Врата, которые уничтожат вырожденца. Через особый Путь. Я способен создать его с помощью артефакта, минуя все законы гребаного Изначального града.

Но сейчас, сидя в этом автобусе, я вдруг понял, что моя месть — это громкий пердёж и не более. Прибежал, навонял, убежал.

Конечно, «великолепную пятерку» ждет расплата. Непременно. Но сначала я должен очистить свой родной мир от дерьма, которое сюда принесли маги. Это будет гораздо круче, гораздо масштабнее. Таким образом я всех макну рожей в дерьмо. И Боцмана, и близнецов, и Лику, и ублюдочного Лорда Риуса с Хозяином Теней.

В общем-то… Я никогда не мечтал стать героем и спасать человечество. Но… Похоже, придется. А потом уже разберёмся с остальным. В любом случае, начну с Боцмана, с его долбанной империи. Тварина должен рвать волосы на жопе и поджариваться на адском огне. Я ему это организую.

Выбрался из автобуса, заскочил в круглосуточный магазин. Купил две большие бутылки воды, несколько упаковок «бомжа», котелку колбасы, батон и банку тушёнки.

Мой желудок предательски заурчал, напоминая, что голод ни хрена не тётка. Днем Ляля напоила меня чаем с какими-то плюшками. Но что для моего организма пара чашек чая? Один смех.

К тому же, в магазине меня ждет Косой. А он сейчас — инструмент. Сломанный, заржавевший, но всё ещё способный вскрыть пару замков в империи Сомова. За инструментом надо хорошо ухаживать.

Затарился и двинул к «Домовому». Магазин встретил меня темными окнами и мертвой тишиной. Жалюзи на входной двери опущены, вывеска не горит. Очень хорошо. Значит, никаких форс-мажоров не произошло.

Я обошёл здание с чёрного хода, открыл дверь. Миновал склад, погруженный в темноту, и поднялся наверх.

Из-за двери кладовки не доносилось ни звука. Ни всхлипов, ни проклятий. Только тяжёлое, ровное дыхание. Так дышит человек, который уже перешагнул грань отчаяния и погрузился в животную апатию.

Я открыл дверь. Стас сидел там же, где я его оставил. Рядом валялась пустая бутылка воды и засохшие крошки печенья. Похоже, паёк был слишком маленьким.

Лицо Косого, лишённое глаз, казалось маской из серой глины. Он повернул голову в мою сторону, пытаясь поймать источник звука. Я специально прошел через комнату, не включая свет. Глаза в коробке меня не видели.

Щелкнул выключателем, в кладовке загорелась одинокая лампочка. Сел на корточки возле Косого.

— Привет, Стасик. Принёс гостинцев. Не благодари.

Сунул ему в руки открытую бутылку воды. Он принялся жадно пить, проливая воду на подбородок. Пока Косой хлебал, сходил в кухню, нашёл более-менее чистую тарелку, порезал колбасы, батон. Принес ему жратвы.

Он вцепился в еду, как голодный пес. Я снова присел на корточки, глядя на это существо, которое когда-то сыграло роковую роль в моей жизни. Надо же… Смотрю на него и не испытываю ничего, кроме унизительной жалости. Пожалуй, Стасик — это история про самый охренительный кидок. Впутаться в такой замес и получить на выходе полный ноль.

— Слушай сюда, Косой. У меня тут возникло предложение. Я не убью тебя. Ты останешься жить. Но при одном условии. Нужна информация. Про Сомова. Адреса его складов, офисов, действующих строек и главное — где он начал возводить второй Дом Благодати. Это — первое. Второе — ты перестаешь орать, ныть и вести себя как унылый кусок дерьма. Делаешь все, что я скажу. В первую очередь, не привлекаешь внимания своих сотрудников. Типа все норм. Так выглядит твой единственный шанс не сдохнуть в этой дыре. Согласен?

Стас запихнул в рот последний кусок колбасы, проглотил его не пережевывая и заговорил. Быстро, сбивчиво. Он выплёскивал информацию, как будто боялся, что я передумаю.

Косой рассказал про завод «Прогресс» — главного партнёра Боцмана, про склады, про стройки. В общем до хрена всего. Стас и правда оказался полезным источником информации.

— Ниче се. Ты что, собирал на него досье?

— Когда этот мудак поржал мне в лицо и послал, я начал ковыряться во всем, что о нем известно, — ответил Стасик после короткой паузы.

— Ого. Ты хотел ему подосрать?

— Ну… Была такая мысль. Да что? — Косой вскинулся и повернул безглазое лицо в мою сторону, — Он кинул меня. Ясно? Когда все это затевалось… Ну… Насчет тебя… Он обещал, что мы будем купаться в жиру. Жрать с золотых тарелок, срать на злотых унитазах. Иначе я бы не подписался. Не потому что охренеть насколько хороший человек… Я ссал. Сука… Как же сильно я ссал… Думаешь, так легко подписаться на убийство? Никогда не впрягся бы… А теперь что? Золотые унитазы есть у них у всех. А я сижу в долбанном магазине, в долбаной подсобке без своих долбанных глаз…

— Понял, — я помолчал пару секунд, — Ладно, Стасик. Тогда считаем, что мы договорились. Ты будешь паинькой, а я оставлю тебя в живых.

— И глаза? Глаза тоже вернешь⁈ — взбодрился Косой.

— Э, нет… С этим торопиться не будем. Я, конечно, проникся твоей речью. Особенно про унитазы. Но… Видишь ли, Стасик, последние восемь лет научили меня, верить нельзя никому. Так что твои глаза пока останутся залогом нашего сотрудничества.

Я поднялся, уже занес ногу, чтоб переступить через порог, когда Стас меня вдруг окликнул:

— Погоди… Слушай, пока тебя не было произошло что-то странное, — он нервно дернул башкой, будто пытался посмотреть по сторонам и проверить не подслушивают ли нас, — Я начал… видеть что-то. Картинки. Большое пространство, похожее на перевернутую чашу, темный каменный пол залит кровью… башни из черного стекла… солнечного света нет… тусклый сумрак… и человек в серебряной маске. Он смотрел на меня… прямо из темноты.

Я завис на пороге. Просто застыл каменным изваянием. Хорошо, что коробка с глазами Косого стоит далеко и он не видит сейчас моего охреневшего лица.

Стас описывал Изначальный Град. Реально. Но, сука, как⁈ Он никогда там не был. Он не мог это придумать!

Я медленно повернулся, подошел к Стасику, сел прямо напротив него на корточки. Около минуты просто молча изучал чёрные провалы глазниц.

— И как это началось?

Он завозился. Нервно пожал плечами. Наверное, чувствовал мой взгляд.

— Да хрен его знает. Просто сидел и вдруг что-то щёлкнуло. Как проектор. Хренак — башни. Хренак — какой-то мудила в серебрянной маске.

Я прислонился спиной к стене, сполз по ней и плюхнулся задницей прямо на пол. Переваривал слова Косого.

То, что он не врет — факт. Ни один человек не способен описать Изначальный град кроме меня.

И что тогда выходит? Я использовал свою извращенную магию, вырвал глаза Стасику и превратил их… во что? В гребаный телевизор? Они стали антеннами, улавливающими эхо другого мира? К такому меня жизнь не готовила.

Я встал, вышел из кладовки, приблизился к столу, где стояла коробка.

— Так, Стас… Ты сейчас что видишь?

— Твою ублюдскую рожу я сейчас вижу, — огрызнулся Косой, — Слушай, на кой черт вообще тебе об этом рассказал? Наверное, от стресса просто крыша немного начала подтекать. Глюки.

— Да нет, Стасик… Совсем нет. Ты только не паникуй, но каким-то удивительным образом твои гляделки начали видеть Изначальный град.

Сначала около пары секунд стояла гробовая тишина, а потом из кладовки раздался громкий, истеричный гогот.

— А-ха-ха… Ой, сука, не могу… Изначальный град… Ага… А че сразу не чужую галактику…

Косой ухохатывался. Пока не понял, что я не смеюсь, а очень серьезно смотрю на его орган зрения, который катается по коробке, как два шарика для пинг-понга.

Великолепный поворот. Неожиданный, но великолепный. Если Стасик реально способен подключиться к трансляции Изначального града, то… Это делает его весьма полезным инструментом.

Наклонился над коробкой, внимательно изучая ее со всех сторон. Кое-где виделись темные характерные пятна. Я сунул глаза в эту гребаную коробку, когда истекал кровью после выпущенных в меня пуль. Скорее всего, пятна — это и есть кровь. Могла ли она повлиять на случившееся? На внезапно открывшуюся у Стаса способность наблюдать за Изначальным градом? Да черт его знает. Но попробовать можно…

Стас в подсобке затих. Его пальцы дробно отстукивали тревожный ритм по полу. Он начал нервничать.

— Эй, Макс, ты чего задумал? А? Ты чего?

— Подожди, Стасик. Хочу кое-что проверить.

Я метнулся в кухню, схватил нож, вернулся обратно. Поднял руку над коробкой и полоснул себя по предплечью.

Тяжелые, темные капли скатились по руке. Упали вниз. Прямо на правый глаз. Потом на левый.

— А-а-а-а-а! — заверещал Косой, — Иди в жопу, больной ублюдок! Хватит! Сука! Щиплет! Прекрати!!! Больно!

Я наклонился, посмотрел прямо в зрачки Стаса. Чувствовал себя, если честно, полнейшим идиотом. Или реальным извращенцем. Стою и купаю человеческие глаза в своей крови. Мандец…

Но ровно в эту секунду глазные яблоки Стаса застыли. Перестали метаться по коробке. А потом их начала заволакивать какая-то мутная пелена.

Я наклонился еще ниже. И охренел. Зрачки не отражали меня, мое лицо. Я видел в них шпили башен Изначального града.

— Твою мать… Твою, сука, мать! — Выпрямился, тряхнул головой. Снова наклонился. — Так… Давай-ка попробуем настроить канал. Ищи Риуса, Косой. Стань им! Риус. Лорд Риус. Черт… Как тебе объяснить-то. Как это вообще работает? Где, мляха муха, инструкция⁈

Стас как-то особенно громко вскрикнул, но… этот звук быстро перерос в глубокий, гортанный выдох. А потом он заговорил.

Голос не принадлежал Косому. Он стал низким, властным. И я уловил в интонациях знакомые нотки. Старый ублюдок! Это его манера тянуть гласные!

— Я стою перед ними… — произнес Косой. Его голос вибрировал от напряжения. — Зал Большого совета. Срочное собрание. Центральные колонны уходят в вечную темноту. Они смотрят на меня… эти старые стервятники. Они чуют кровь.

Меня аж качнуло в сторону от неожиданности. Получилось! Не знаю, как, но получилось!

Похоже, Косой подключился к Лорду Риусу. Незаметно. Иначе этот мудила уже поднял бы кипиш. Стасик будто находится в башке мага. Частично считывает его мысли. Смотрит его глазами. Однако сам маг об этом не знает!

Я затаил дыхание.

— Лорд-Председатель пялится на меня. Ну и рожа у него. Высокомерный придурок, — продолжал Косой. Его голос снова немного изменился. Стал более визгливым, — Риус! До нас дошли слухи. Твой Выродок сбежал! Какого черта⁈ Мы давно говорили, что этот эксперимент вышел из-под контроля! Давно! А ты упирался.

Стасик как-то жалобно пискнул, а потом будто переключился обратно на Риуса.

— Это ложь и происки моих врагов. Что за глупость? Он физически не мог сбежать. Выродок никогда не откроет Врата. Мой раб восстанавливается в своей конуре после недавнего боя с Охотниками. Напомнить, что устроил наш уважаемый Лорд Шэдоу? Выпустил против МОЕГО раба сразу четверых тварей. Хотя, нет. Напомню, пожалуй, как все вы наперегонки бежали делать ставки. Выродок проходит реабилитацию. Скоро он снова будет радовать вас резней!

Косой втянул воздух сквозь сжатые зубы, со свистом.

— Они не верят… Не верят, лживые твари… — Голос Стаса опять обрел визгливые интонации, — Три заката, Риус. Через три заката Выродок должен выйти на Арену. Или я назначу расследование. Мы поднимем вопрос о твоем наказании. Ты создал монстра. Если раб сбежал…

Косой замолчал. Он тяжело дышал, со свистом.

— Я кланяюсь. Я уверен в себе… но внутри… меня трясет от злости, — его голос дрогнул. — Я чувствую на себе взгляд. Хозяин Теней. Он сидит в стороне, на своём обычном месте… Он улыбается. Хитро… он всё знает. Смотрит прямо через меня… он видит… Понимает, что Выродок действительно сбежал…

Стас внезапно захлебнулся воздухом, его глаза в коробке начали бешено вращаться. Из кладовки раздался глухой стук.

Я сорвался с места.

Косой лежал на полу, завалившись на бок. Его колотило так, словно через тело пустили разряд электрического тока.

Башка Стаса с глухим стуком билась о деревянную стенку полок. Веки его пустых глазниц были закрыты, но под ними словно что-то светилось.

— Черт! Сука! Не вздумай сдохнуть!

Я ухватил Стасика под мышки, подтянул вверх. Поднял на руки и потащил в ванную.

Вода. Нужна вода. Диксон рассказывал, она может сработать как антипроводник, если создана магическая связь между двумя предметами. Косой, конечно, не предмет, но лучшего варианта спасения его жизни у меня нет.

Затащил Стаса внутрь, одной рукой врубил холодную воду, а потом, не задумываясь ни на секунду, швырнул его прямо в ванную. Переключил поток на душ и принялся поливать.

Косой задергался, задыхаясь, резко замер. Секунда, две… Он втянул воздух носом и, наконец, открыл пустые глазницы.

— Фух! Сука… Тише. Все нормально. — я бросил душ, плюхнулся рядом с ванной на задницу, похлопал Косого по плечу. — Все. Закончилось. Приходи в себя.

— Макс… — прохрипел он, отплевываясь. — Что это за дерьмо? Я был… я был… кем-то другим. Чувствовал холод камня под ногами. Я слышал мысли…

— Не ссы, Косой, — усмешка у меня вышла какая-то вымученная, — Ты только что получил индульгенцию на все свои грехи. Не знаю, как, но теперь твои долбанные глаза видят Изначальный град. Не только со стороны, но и через некоторых его… ммм… через некоторых жителей.

— А-а-а-а-а! Не хочу! — Косой забился в ванной, как здоровенная рыба, которая еще не поняла, что она уже на крючке, — Не хочу! Это что за срань⁈ Не хочу быть монстром! Сука! Убей меня, пожалуйста. Просто убей. Я не хочу больше туда! Они липкие! Мерзкие!

— Остынь, — отрезал я. — Слушай сюда внимательно. Ты теперь стал самым важным человеком в этом городе. Для меня. Ты — мое окно в Изначальный Град. Пока смотришь это кино, будешь жить. Понял? Более того, я позабочусь о тебе. Теперь — сто пудово.

Косой затряс башкой. Он был в панике. Поднял руки и попытался прикрыть ладонями пустые впадины на лице. Вообще перестал соображать.

— Я не хочу! Не хочу быть твоим долбаным телевизором! Это сведет меня с ума!

— Ты уже с ума сошел, когда согласился на тот ритуал восемь лет назад, — я поднялся, вытирая руки полотенцем. — Сейчас мы просто разгребаем последствия.

В этот момент тишина, царившая на первом этаже, взорвалась громким звуком. Уверенный, хозяйский стук в окно магазина. Потом — по пластиковому жалюзи. Снова в окно. Кто хотел попасть внутрь. Нагло. Уверенно.

— Ты кого-то ждёшь? — поинтересовался я у Косого.

— Ага. Деда мороза. Не жду никого! — Стас немного успокоился. — Может, какой-то придурок решил, что ему срочно нужны гвозди.

— Сиди тихо, — бросил я ему и выскользнул из ванной.

Спустился по лестнице, стараясь не издавать звуков и не выдать себя. Двигался вдоль стеллажей, чтоб мою тень не было видно с улицы. Два больших окна, слева и справа, позволяли мне видеть площадку перед магазином.

Я сделал еще несколько шагов, а потом… Замер на месте, уставившись в то окно, что справа.

Там стояла женщина. Девушка. Брюнетка, на вид не больше двадцати пяти. Потрясающе красивая. Той холодной, идеальной красотой, которая требует кругленькую сумму на банковском счету.

Дорогое пальто из кашемира, длинные распущенные волосы волной струятся по плечам. Пухлые губы, накрашенные тёмно-бордовой помадой, кривятся в недовольной усмешке.

За её спиной, у самого тротуара, урчал двигателем массивный черный автомобиль представительского класса.

Внутри у меня все заледенело. Я узнал ее. Узнал эту суку. Восемь лет назад она прижимала лезвие ножа к моему горлу.

Лика.