Выживший

Глава 12

Проснулся резко, как от сильного пинка под зад. Башка гудела, будто изнутри кто-то хреначил по ней кувалдой. Спал часа два, не больше. Ночная экскурсия в «Светоч» и последующая «дискотека» с шестёрками Сомова дали о себе знать.

Проморагался. Прямо надо мной маячил потолок с жёлтыми пятнами плесени. Попытался сообразить, где нахожусь. В следующую секунду вспомнил. В «Гнилой тыкве».

Сократил для себя название бара, чтоб не ломать язык. Ночью Медведь объяснял что-то про далекое детство и любовь к Хэллоуину, но он был уже не трезв в тот момент и я ни черта не понял.

Несколько минут просто лежал и пялился в одно особо мерзкое пятно. Оно охренеть как напоминало мне рожу Лорда Риуса.

Тело ныло. Не боль — так, ломота. Лёгкий «отходняк». Артефакты за то короткое время, когда их использовал, высосали приличное количество сил. Суки.

Ключ от Всех Дверей — не игрушка. Хотя, Браслет — тоже не фигня на постном масле. Надо быть аккуратнее с этой магической дрянью. Встреча с магом в плаще тоже не прошла даром. Чувствовал себя выжатым, как половая тряпка.

Сел, потянулся. Посмотрел на ладонь — там, где вчера была глубокая рана от ножа, теперь виднелась лишь розовая полоска новой кожи. Даже шрама не осталось. Тело лечит себя быстрее, чем мозг успевает понять, что меня ранили. Зашибись.

Из-за двери донёсся скрежет и отборный мат. Потом грохот. Снова мат. Судя по ругани, Медведь вёл войну с кофемашиной.

Я сполз с дивана, вышел в зал.

В Баре было чисто. Столы стояли ровно, полы вымыты. Следы крови, которой, как свинья, уливался Кабан, исчезли. Только на дальней стене чернело пятно гари — напоминание о вчерашней драке. Обои в этом месте обуглились и повисли некрасивой полосой.

— Привет, — бросил Медведь, не оборачиваясь. Голос у него был хриплый. Похоже он сам проснулся не так давно.

— Ты когда успел порядок навести? — спросил я, осматривая зал.

— Да ты уснул, а мне не спалось. Вот, прибрался маленько.

В «Гнилой тыкве» две подсобки — кабинет и кухня. Мне, как гостю достался кабинет с диваном. Медведь ночевал в кухне, на раскладушке.

— Щас будет кофе, если только механическую шлюху не расхреначу окончательно, — буркнул хозяин бара, — Древняя, как дерьмо мамонта. Выгрёбывается, сука. Менять надо.

Я прошёл к стойке, плюхнулся на стул. Голова была тяжелая, веки слипались. Хотелось прилечь, плевать, где. Хоть лицом на барную стойку.

Обычно мне хватало двух-трех часов сна, чтобы чувствовать себя бодрым. Сейчас было ощущение, что я вот-вот рассыплюсь на части. Использование Ключа сжирает до хрена ресурсов. Все у этих магов через жопу. Даже артефакты.

Минут через десять, после тяжёлой и неравной борьбы Медведя с техникой, на барной стойке появились две чашки кофе.

— Эй! Приём! Ты здесь? — Медведь щёлкнул пальцами прямо перед моим носом.

Похоже, я реально выглядел слишком погано. Бармен смотрел на меня с тревогой. Хотя, после этой ночи, он теперь постоянно смотрит с тревогой. Ждёт, что я начну летать, изрыгать огонь, хлебать жидкость для чистки сортира или оторву себе башку.

— Что с тобой? — Медведь взял одну чашку и сел напротив.

— Всё нормально. Просто… Мысли гоняю кое-какие.

— Не самые радужные, да? — хозяин «Гнилой Тыквы» хмыкнул. — По роже видно. Выглядишь как покойник.

Я усмехнулся в ответ. Покойник. Ну да. Так и есть. Ходячий, сука, труп.

— Расскажи про Сомова, — сменил тему от греха подальше. — И про его «просвящённых». Давно они начали наглеть?

Медведь нахмурился, кивнул в сторону двери:

— Эти-то? Да последний год, наверное. Из-за Сомова. Ублюдок. Он им карт-бланш выдал. Считает себя королём города. Стройка — ширма. Настоящие бабки с Домов Благодати гребёт. Сессии-то платные. А маги денег не берут. Они, типа, альтруисты. У Сомова в городе один Дом, ещё два в области. Сейчас вроде начал новый строить где-то на окраине, — Медведь отодвинул чашку, схватил тряпку и принялся с яростью натирать стойку, будто это не пластик, а рожа Боцмана. — «Просвящённые»… Секта, грёбаная. А попасть туда все хотят. Жопу рвут, лишь бы на работу взяли. Хоть полы мыть, хоть сортиры чистить. У «просвященных» и зарплата норм, говорят, и всякие плюшки им Сомов выписывает. Ну это обычный персонал. А безопасники, видишь че, в старый, добрый рэкет, сука, переобулись. Татухи на лоб нахреначили, думают, им всё можно. Менты в их сторону даже не смотрят. Говорят, у Сомова покровители крутые…

— Маги.

Рука Медведя замерла. Он поднял на меня взгляд:

— Что?

— Ничего. Говори дальше. Мысли вслух.

— А-а-а-а-а… Бывает. Че дальше? Твари конченые. Чувствуют себя безнаказанными. Крышуют, долги выбивают, бизнес отжимают. Пока по мелочи. Крупных рыб не трогают. Бары, кафешки, магазинчики семейные — те, кто не потянет войну с Сомовым. А он у нас — почётный гражданин. Благодетель. Кто рыпнется… — Медведь перевел взгляд на обгоревшую стену. — Вот что получает. Многие предпочитают договориться и платить. Не у всех есть такие игрушки, как у того дебила.

— Пукалка, — ляпнул я на автомате.

— Чего? — Медведь снова посмотрел на меня, как на идиота.

— Оружие, которое дебил использовал. Пукалка. Выдает струю магического пламени.

— Ты серьёзно? Пукалка?

— Я ее так называю. Забей. Неважно. Суть в другом. Это не примитивный магический артефакт, который можно получить через фирму-посредника. Такими штуками маги не разбрасываются. В нашем мире этой вещицы быть не должно. Она создана в Изначальном граде и для Изначального града. Своего рода — оружие. Типа огнемета.

Медведь помолчал пару секунд. Почесал затылок.

— Откуда ты… — начал он, но тут же осекся, медленно покачал головой. — Знаешь что? Не отвечай. Ну его к черту. Не хочу знать.

Мудрое решение. Скажи я ему, кем являюсь на самом деле, он выкинет меня из бара в одно мгновение. А потом еще дверь завалит столами, чтоб точно не вернулся.

— Ладно. Договор есть договор. — Медведь швырнул тряпку под стойку, отодвинул так и не тронутый кофе. — Щас сделаю тебе шикарный бургер. Король бургеров. С двумя котлетами. Выглядишь так, будто не жрал неделю.

Я молча кивнул. Он был прав. По-любому хреново выгляжу. После минувшей ночи организм требовал топлива. Много.

Пока хозяин «Гнилой тыквы» копошился в кухне, мозг снова принялся крутить полученную информацию.

Сомов — прихвостень магов. Фронтмен. «Просвящённые» — тупые солдаты с татухами на лбах и артефактами, которые магические ублюдки делают исключительно для себя. Связь с Изначальным Градом налицо и налажена она прочно. Спелись, ублюдки.

Если у Сомова есть покровители среди лордов… остальные из «великолепной пятёрки» тоже в деле? Или только Боцману подфартило?

Так-то, Лика — идеальный кандидат. Муж-чиновник, связи в верхах. Братья Гордеевы вообще владеют фитнес-сетью. Можно рекрутировать крепких парней. Косой… Ну этот не выглядит сильно счастливым. И толку от него не особо. Вряд ли магам нужна его краска для стен или какие-то ссаные обои.

— Держи. — Медведь вынырнул из кухни, поставил передо мной тарелку. На ней лежал бургер размером с краба. — Жри, пока горячее. Приготовил еще полчаса назад. Разогрел немного.

Меня не пришлось уговаривать дважды. Я впился зубами в жратву. Мясо было сочным, идеально прожаренным. Самое то.

— Ништяк, — похвалил я.

— Готовить умею. Что есть, то есть, — Медведь облокотился о стойку. Он смотрел, как я уничтожаю бургер. Выражение лица у него было… будто бабуля радуется хорошему аппетиту внука, — Так… что дальше? Ляля тебя взяла?

Я кивнул, не отрываясь от еды.

— Хорошо. Слушай… Давай начистоту. Ты вчера ввязался не просто так. Азарт, понимаю. Адреналин. Да и выглядишь ты как парень, который никогда не откажется от драки. Но… Было в этом что-то личное. Я видел твою физиономию. Ты прямо кайфовал. Такая, знаешь, злая радость. Эти… «просвящённые»… Они связаны с кем-то важным для тебя?

Я замер, перестал жевать. Медленно опустил бургер. Посмотрел ему прямо в глаза.

— Как тебя зовут? Нормальное имя. Которое папа с мамой дали.

Он опешил.

— Ну… Гриша. А так — Медведь.

— Слушай, Гриша. Ты — отличный мужик. С принципами. Тебе не надо в это лезть. Поверь.

— Ой, не пугай пуганного. Ты не первый хреновый парень в моем баре, — отмахнулся Медведь, — Видал я таких, со всяким дерьмом за спиной и дырой в башке. Не мелких воришек. Единственное, что тебя отличает… взгляд. У них он был жесткий, пустой. А у тебя… У тебя страшный. Я когда тебе в глаза смотрю — по спине мурахи бегут. Вот такие! — Медведь вытянул руку и рубанул второй рукой по локтевому сгибу, — Чувство, будто ты мне сейчас кадык вырвешь.

— Вот и славно, — я натянул улыбку, самую безобидную, на какую был способен. — Сам всё понимаешь. А насчёт парней… Не буду врать, что мне похрену. Есть один человек. За ним должок.

— Месть, — констатировал Гриша.

— Месть.

Он молча смотрел на меня несколько секунд, потом вздохнул.

— Не буду учить, что это путь в никуда. Сам знаешь. Месть не принесет радости и покоя. Но говорить тебе это бесполезно. Ты всё равно пойдёшь до конца.

— Всё равно пойду.

— Тогда хоть будь осторожен, — Медведь нахмурился и посмотрел на меня исподлобья. — У того, кто тебе задолжал… Не будем называть имени, типа я не понял… у него друзья серьёзные. А у шестерок в следующий раз может быть не одна пукалка — штук десять.

— Учту, — кивнул я. — Спасибо за заботу, мамочка. Шапку надену, не ссы.

Запихнул в рот последний кусок, вытер руки бумажной салфеткой. Соскочил со стула.

— Я в курсе, с кем связываюсь, Гриша. Все понимаю. И да, не собираюсь останавливаться. Но спасибо тебе. Приятно, что кому-то не наплевать на мою сраную жизнь.

Медведь снова покачал головой, однако на этот раз ничего не сказал. Забрал тарелку и снова принялся натирать стойку. Потом поднял голову и выдал:

— Ты это… Имей в виду. Диван твой. Если припрет — милости просим.

Предложение было заманчивым. Но я в ответ покачал головой. Сегодня у меня совсем другие планы. А завтра… Завтра вообще не знаю, как все повернется.

— Спасибо. Не хочу привлекать к тебе внимание ненужных людей. И кто будет спрашивать про сегодняшнюю ночь, скажи, залётный тип какой-то пришел выпить. Отбитый на глухо. А тут — шестёрки Сомова нагрянули. Стечение обстоятельств. Они могут вернуться. И скорее всего вернутся. Не сразу. Отложат тебя на «потом». Надеюсь, к этому времени все разрешится. Но если что… Я рядом, через стенку. Кричи.

Медведь усмехнулся и хлопнул меня по плечу. Мы распрощались на максимально позитивной ноте. Я даже где-то в глубине души почувствовал симпатию к этому парню.

Вышел на улицу, посмотрел по сторонам. Утро было серым, влажным. Город просыпался в розово-лиловом мареве Благодати. Тошнотворно.

Дверь «Чернильного кота» оказалась заперта. Постучал.

Через минуту щёлкнул замок. В проёме возникла Лена. Девчонка была не в духе. Она уже переоделась в рабочий комбез, волосы собрала в пучок. В ее глазах я заметил красноту, а на лице — выражение «убью на хрен». Похоже, у кого-то ночка тоже не задалась.

— Привет. Все нормально? — Осторожно спросил у Ляли, — Ты как будто готова стрелять в каждого.

— Пойдет. Личные заморочки. Очередной мудак пытался обосрать мне жизнь. Заходи. — Она посторонилась, но в ту же секунду зыркнула на меня еще более злым взглядом, — Фу! От тебя воняет перегаром. Щас блевану. Иди умойся. Срочно.

Я молча проскользнул внутрь. Даже не стал спорить. От меня реально несло вчерашним алкоголем. По сути, это — весь эффект. Я пил виски и не пьянел, но зато теперь мое дыхание напоминало сточные воды канализации, залитые брагой.

— Вон там, за чёрной дверью. Душ. — Ляля махнула рукой, — Мой гель бери, по хрену. Лишь бы не воняло дешёвым вискарём. У Медведя был? Не отвечай. Знаю, что был. Слышала, как дверь хлопнула и он тебе что-то на пороге бубнил. Полотенце на полке.

За черной дверью реально обнаружилась небольшая душевая. Это было просто фантастически! Наконец, я помоюсь.

Скинул куртку, футболку. Посмотрел в зеркало. Шрамы, татуировки Диксона, следы старых ран. Ничего нового. Всё та же карта моего личного ада.

Смыл с себя грязь. Нашел новую, в упаковке, зубную щётку. Освежился. Вытерся и надел ту же футболку — другой нет.

Лена сидела за столом, разбирала бумаги. Когда я вышел из-за двери, окинула меня оценивающим взглядом.

— Ну вот. На человека похож. А что со шмотками? Я не лезу с советами, но твои, по-моему, как из жопы. Грязные, мятые. Ты спал вообще? Глазища красные.

— Пару часов.

— Герой! Мне работник нужен, а не зомби. Уяснил? Сегодня в основном хозяйственные дела. Стерилизация, уборка, разбор хлама в подсобке. Потянем?

— Потянем.

— Тогда начинай. Разбери сначала инструмент. Мы его потом в сухожар сунем.

Я кивнул и занялся делом. Работа была монотонная, механическая. Самое то для моего состояния и настроения.

— Инструменты я вчера замочила в растворе. Помоешь? — Лядя сидела за стойкой администратора, копошилась в бумагах и периодически давала указания.

— Помою.

Только начал раскладывать зажимы на лотке, как зазвонил рабочий телефон. Лена сняла трубку.

— Салон «Чернильный кот», слушаю… — голос её был профессионально-вежливым.

Пауза. Я спиной чувствовал, как меняется атмосфера в комнате. Вежливость слетела с Лены, как шелуха.

— Нет, — отрезала она. Голос стал жёстким, колючим. — Я же сказала, мы такое не делаем… Мне плевать, сколько ты платишь. Хоть золотом засыпь… Нет. Иди в Дом Благодати, там тебе хрен на заднице набьют… Всё, разговор окончен. Не звони сюда больше.

Девчонка с силой швырнула трубку на базу. Пластик жалобно хрустнул.

— Уроды, — выдохнула Ляля, глядя в стену невидящим взглядом. — Как же достали…

Я выключил воду. Вытер руки полотенцем и повернулся к ней.

— Клиентами разбрасываешься? — спросил спокойно. — Деньги не нужны?

— Такие — нет! — огрызнулась она. Достала сигарету, щёлкнула зажигалкой. Ее руки мелко дрожали. — Это не клиенты. Это… Дебилы!

— Что хотели? Цветочек на ягодице?

— Если бы, — Ляля выпустила струю дыма в потолок. — Символ. Глаз в треугольнике с завитушками. Знак «Просвященных». Официально его только в Доме Благодати бьют. Но в последнее время он в тренде среди простых людей. Идиоты, сука… Этот, который звонил, уже пятый раз просит. Хочет на грудь, где сердце. Ну не дебил тебе?

— И что не так? — я подошёл ближе, опёрся о стойку. Говорил спокойно, с легкой насмешкой, чтоб Лена не поняла, насколько меня интересует эта тема. — Картинка как картинка. Уродская, конечно, но вкусы у всех разные. Зачем отказывать? Набила бы, взяла деньги и забыла.

Лена посмотрела на меня, будто я предложил ей вырезать почку и выкинуть ее собакам.

— Ты не понимаешь. Это не просто картинка. Это… клеймо.

Она нервно затушила сигарету, хотя та сгорела только наполовину.

— Пару лет назад, когда всё это только начиналось, ко мне приходили. Предлагали контракт. Типа, стать официальным мастером от их конторы. Бить этот знак специальным раствором. Самая лучшая, особая краска. Платили бешеные бабки. Я чуть не согласилась. Думала, ну а чё? Работа не пыльная.

— И?

— И я увидела первого, кому это сделали, — её голос понизился. — Пацан знакомый, с соседнего двора. Весёлый был, шебутной. Пошел в Дом Благодати обычным служащим. Набил себе хреновину на лоб. Через неделю встретила его… Это был не он, Макс. Пустая оболочка. Глаза стеклянные, как у куклы. Улыбается, а внутри — ничего. Говорит заученными фразами про свет и благодать.

Ляля передёрнула плечами, будто от холода.

— Я потом наблюдала. Все, кто носит эту метку… они меняются. Становятся послушными. Тупыми. Агрессивными, если им прикажут. Она как вирус. Я не буду участвовать в этом дерьме. Не буду ставить клеймо на людей, превращая их в скот.

Я молчал, переваривая услышанное. Пазл в голове щёлкнул, и последние детали встали на места.

Татуировки. Конечно!

В Изначальном Граде Диксон использовал тату, чтобы усилить моё тело, чтобы я мог выдерживать нагрузки и не сдохнуть от магии. Сложные схемы, руны, вплетённые в кожу, работали как каркас. Как проводник.

Здесь маги пошли другим путём. Упрощённым. Массовым.

Символ на коже — это не украшение. Это примитивная, но эффективная магическая печать. Печать подчинения. Она подавляет волю, делает носителя восприимчивым к приказам. Превращает человека в идеального раба или солдата.

«Просвященные»— это не секта. Это, сука, армия. Армия, которую создают прямо под носом у людей, прикрываясь благотворительностью и красивыми сказками. А Благодать… Да хрен ее знает. Надо разбираться. Но это все точно связано между собой и концы теряются в Изначальном граде. Все, что имеет отношение к этому адскому месту — полное, абсолютное дерьмо.

И главное — люди сами идут под иглу. Жопу рвут, чтобы стать марионеткам. Гениально. Просто гениально. Магические ублюдки — хитрые сволочи.

— Ты права, — сказал я тихо, глядя на Лену. — Не стоит этого делать. Грязные деньги.

— Ладно… Хрен с ним. — Ляля провела ладонью по лбу, будто стирала невидимые капли пота, — Слушай… Давай дальше работать. Сегодня у нас день ПХД. На завтра запись большая.

Я молча отошел обратно к раковине и занялся инструментом. Что надо — помыл, что надо — просушил. Потом сунул все это в стерилизатор. Закончил только к обеду.

Лена отложила свою бухгалтерию в сторону и заказала пиццу. Ели молча. Она смотрела на меня с каким-то необъяснимым выражением — любопытство, смешанное с опаской.

— Ты странный, Макс, — наконец сказала она. — Таких парней никогда не встречала. Словно из другого времени. Или места. И взгляд у тебя такой… Я тебя из-за этого взгляда и взяла. Есть в нем что-то дикое, животное.

— Просто долго отсутствовал.

Я отделался общей фразой. Надеюсь, девчонка не начнет выпытывать детали моей биографии.

— И где же ты был? — спросила она, пристально изучая меня.

— Там, где нет Благодати. Где люди не улыбаются.

Ляля хмыкнула.

— Звучит как рай.

— Нет. Это ад.

Больше она ничего не спрашивала. Наверное, мой ответ был охренительно исчерпывающим. Думаю, девчонка решила, будто мне пришлось где-то мотать срок. Ну и хорошо. Пусть лучше считает меня уголовником.

Сухожар пискнул, мерзко, как недорезанный поросёнок. Инструменты были окончательно готовы для завтрашнего рабочего дня.

Я выдернул шнур, но лотки трогать не стал — пусть остывают. Посмотрел на большие часы, которые висели прямо за стойкой. Время уже перевалило за четыре часа. Я супергениальный тип. Выписал адрес магазина Косого, но не додумался посмотреть, до скольки он работает.

— Лена, — позвал девчонку.

— Чего тебе? — Ляля стучала пальцами по клавиатуре ноута, вбивала какие-то цифры

— В инет надо залезть. На пять минут.

Девчонка оторвала взгляд от экрана, усмехнулась.

— Что там? Переписка с какой-нибудь любительницей опасных парней?

— Надо глянуть расписание одной конторы.

Лена хмыкнула и поднялась с кресла, уступая место:

— Валяй. Историю можешь не чистить. Я всё равно узнаю, в какую помойку ты собрался лезть. Заливает мне… Расписание. Ага. А я по утрам пою песни птичкам и бродячим собакам.

Я не стал ее разубеждать. Подошел к креслу, сел, щёлкнул мышкой.

Вбил в поиск — Строительный магазин «Домовой», Промышленный проезд, 4. Работают до шести вечера. Вот черт. Надо поторопиться. Мне пилить еще через два района.

Кликнул фото. Унылый ангар, обшитый дешёвым сайдингом цвета детской неожиданности. Никаких розовых пони.

Закрыл вкладку и посмотрел на девчонку.

— Нашёл? — Она уже стояла рядом.

— Ага.

— И что теперь?

— Теперь мне нужно отлучиться.

— Я приблизительно так и думала, — Усмехнулась Ляля. Помолчала несколько секунд, а потом добавила, — Ты ведь в этом городе не просто так. Да?

— В этой жизни все не просто так, — усмехнулся я.

— Если завтра утром опоздаешь или придёшь опять в непотребном виде — все. Считай, поезд ушел, а ты остался на перроне. Погоди…

Девчонка открыла один из ящиков, встроеных в стойку с внутренней стороны, вынула шкатулку. Следом появились деньги. Немного, около пяти тысяч. Она протянула их мне:

— Мы не договорились об оплате. Ты работал вчера немного и сегодня. Так что вот — за два дня.

Я взял купюры, сунул их в карман, натянул куртку и направился к выходу.

— Стой, — Лена окликнула меня у самой двери. — Ты же вернешься? Какое-то предчувствие… Нехорошее. Будто кто-то сдохнет.

— Вернусь, — я уверенно кивнул девчонке, — Все будет хорошо.

Толкнул дверь и вышел на улицу. Про себя подумал. Конечно, все будет хорошо. Сегодня начну, наконец, то, ради чего вернулся обратно. И да, кто-то сдохнет. Однозначно. Но это точно буду не я.