Жатва душ 3. Вторая волна

Интерлюдия 1

Амир Сабиров зевнул, сплюнул и потер ладонями ноги. Утро было хреновое — потому что спал плохо.

В полночь побеспокоила рация, это был лидер местных, Крисанто. Папаша сам с ними общаться не хотел, считал, что тратит время попусту, потому делегировал полномочия Амиру, который и рад стараться. В смысле, не общению был рад, а тому, что филиппинцев можно было доить, но ласково. Да, чистильщиков среди них нет, но огнестрел имелся. Проще было строить отношения по принципу «вы нас не трогаете, мы — вас». Обменивались данными и там, где надо было, Амир помогал им. В свою очередь, филиппинцы передали ему лучших своих женщин, а потом делились и кое-чем другим. Наркотой, к примеру.

Все было хорошо, пока аборигены не залупнулись и не устроили засаду на Волошина. Это они, конечно, лоханулись. Трое полегли, троих он забрал в плен — отрабатывать.

После этого несколько дней филиппинцы молчали, а потом Крисанто вышел на связь — видимо, желая загладить вину.

Крисанто сообщил, что нашел беглецов — выжившего мудака Рокота, старпера Сергеича и гниду Макса, которых все уже обыскались. Сказал, что готов продать их головы, но не место. Где они прячутся, не сказал, побоялся, видимо, что отберут то, что филы сами хотели награбить. Жалкие пожитки беглецов Амира не интересовали, только их головы и контейнер Папаши. Что это такое, босс не говорил, но Амир знал — вещь куплена в магазине чистильщика. А значит, что-то очень ценное, но для филов бесполезное. Контейнер мог открыть только чистильщик 20-го уровня, а таких высот даже Папаша еще не достиг.

За свои услуги Крисанто потребовал таблетку исцеления. Кто-то, сука, рассказал ему. Наверное, те трое беглых филов, и это не зомби Кукушкина задрали, а филы прибили, прав был Тетыща. Подумав, Амир пообещал дать две таблетки и ящик консервов, если к утру Крисанто сдаст ему Рокотова, Сергеича, Макса и железный бокс. «Если к утру сами не справимся, я свяжусь с тобой и назову место», — сказал филиппинец.

Но спал Амир плохо не только поэтому — боролся с мыслью кинуть Папашу и присвоить контейнер. Если бы гребанный Крисанто сдал место, прямо с утра можно было бы нагрянуть со своими пацанами. Была у Амира одна идея… Если претендент убивает чистильщика, сам становится таким. А если чистильщик — чистильщика? Такого еще никто не делал. Сам не понимал откуда, но Амир знал: тогда победитель забирает все, что принадлежало другому чистильщику, включая все его уровни. Это и манило: не просто уники, а уровни! Покупать их с каждым новым становилось все дороже и дороже, так что…

Пытаясь отвлечься, Амир пошел в отсек новеньких рабов и выволок нераспределенную пока девку из захваченных в «Кали», но телка ночь отработала плохо, ленилась, а потом Амиру еще и сон плохой приснился, будто дядя Аслан снова его отругал за то, что плохо выкладывался на тренировке по борьбе.

Амир нехотя поднялся из постели, разбудил оплеухой телку и отправил к рабам, после чего пошел во двор умываться.

Крисанто с ним так и не связался, а когда Амир пытался связаться с ним сам, никто не ответил.

Потому день прошел буднично. До двенадцати он и его люди гоняли рабов мародерить в «Эвелин», в который раз прошерстили виллы, а на обед вернулись на базу.

От филиппинцев вестей так и не поступило.

Тщательно моя руки перед едой, Амир размышлял над тем, куда делись чертовы филы. Первая и самая вероятная: ни хрена они не знали, а пытались выведать планы, чтобы устроить засаду. И подохнуть. Вторая: нашлись более важные дела, и филы передумали делать набег. Третья: набег состоялся, но все полегли: либо встретили орду не по силам, либо долбанный Рокот — чувак с сюрпризами. В последнее верилось слабо, но…

— Эй, братан! — вывел его из размышлений китаец Донг Пэн. — Папаша зовет. Говорит, дело есть.

— Какое дело? — Амир вытер руки о камуфляжные штаны.

Рост у него был небольшой, метр шестьдесят с копейками, но плечи широкие. В Дагестане его на ковер звали, сильный был. Здесь тоже сильный стал, только по-другому. И скоро станет еще сильнее.

— Не знаю, брат. Сказал — к нему иди, быстро.

Мысленно матеря Папашу, Амир направился к нему, на ходу поглаживая бороду. Брови, точнее, бровь, у него была черная, густая, как войлок. Женщины в лагере от него шугались, говорили — страшный, но мужчины — кроме трех остальных чистильщиков — боялись. Это хорошо. А скоро будут бояться еще больше, когда он вернется с контейнером и головой Рокота. Два чистильщика в одном — такого еще не было.

Папаша сидел за столом, вглядываясь в самодельную карту острова. Рядом стоял Борис Борисыч Сухозад, его зам. Тип неприятный и подлый. За столом, прихлебывая кофе, сидели Волошин и Бергман — другие чистильщики. Амир не любил их. Слишком умные, слишком хитрые. Он простой человек — дерется честно, режет быстро. И, если повезет, скоро будет резать их тоже.

— А, Амир Рифатович! — Папаша поднял голову. — Как раз ты нужен. Есть работа.

— Работа у тебя всегда есть, Пал Палыч, — усмехнулся Амир. — А я всегда готов. Что сделать надо? Электростанция?

Спросил, а сам напрягся: знает Шапошников или нет про Рокота? Если знает, может и другого отправить.

— Электростанция, как и планировали, — кивнул Папаша, показывая на карту. — Возьми своих людей и после обеда езжай туда, чтобы управиться засветло. Или сами не справитесь?

— А что там не справляться? — равнодушно поинтересовался Амир.

Волошин ухмыльнулся. Бергман же просто буравил его взглядом. Оба его терпеть не могли, но терпели из-за Папаши. А тот взращивал из него третью подконтрольную силу. Сталиным себя возомнил, мать его.

— Есть данные, что там прячется Денис Рокотов. А также Горбачев и Тертышный, — сказал Бергман. — Контейнер точно у них.

Значит, филы связались не только с ним, но и с Папашей? Крисанто, сука, не поверил ему и решил все-таки передоговориться с самим Папашей? Или Крисанто погиб, а вместо него на связь вышли его люди? Или его баба? Так или иначе, Рокотов и остальные прятались на электростанции. Больше было негде, не считая гор и тоннеля, но там все прочесали филы и никого не нашли. Проверить электростанцию планировалось сегодня-завтра, как карта ляжет, и вот — надо же, какое совпадение! — оказалось, что беглецы там.

Поморщившись, Амир пожал плечами. Получалось, что Крисанто сунулся к Рокоту и сгинул. Сколько с ним было людей? Человек десять, не меньше, с огнестрелом. Их, филов, как тараканов. Одного задавишь, два появляются. А у Амира всего четверо своих проверенных бойцов. Опасно может быть. Гребанный Рокот, может, и не нулевка уже, накопил уников и прикупил уровней, а то и пушку серьезную в магазине.

Или Папаша подставить его хочет?

Амир напрягся еще больше.

— Сколько людей дашь? — спросил он, глядя в глаза Папаше.

— Трех хороших бойцов, — ответил тот. — Я дам одного, других двух Константин Егорович и Андрей Павлович выделят. Все со стволами.

— А их там сколько?

— Шестеро, — сказал Бергман. — Трех ты знаешь, две девушки и пацан из местных. Одна из девок по описанию похожа на Карину, но, может, и не она.

— Если она, значит это Рокот Еремея грохнул? — смекнул Амир.

— Возможно.

— Сука, — беззлобно сказал Амир, потому что на Кукушкина было плевать всем, не только ему. — Зарежу гада.

Волошин хмыкнул и съязвил:

— Зарезал уже, горец. Плохо режешь, выжил нулевка.

Вот сука высокомерная! Думает, что он главный, глумится. Амир посмотрел на него с презрением. «Скоро и тебя порежу, — подумал он. — Но не сейчас. Сначала Рокот».

— Я теперь чистильщик! У меня оружие есть. — Он похлопал по поясу, где висела странная штука, похожая на кнут, но светящаяся изнутри. — Любого к ноге нах!

— Вот и хорошо, — сказал Папаша. — Денис нужен живой. Хочу поговорить с ним по душам. А остальных можешь резать, если найдешь контейнер.

Амир был с ним не согласен, но кивнул, думая о своем. Денис не будет живой. Денис будет мертвый, а все его богатство перейдет к Амиру. Так система работает — один чистильщик убивает другого и забирает все. Красиво. И тогда может хватит на двадцатый уровень, чтобы контейнер открыть.

И тогда Амир станет главным, а не Папаша.

Когда он покинул комнату, Папаша кивнул ему вслед и тихо сказал:

— Сами с ним решайте, Константин Егорович и Андрей Павлович.

— Решим, — сказал Бергман.

Волошин просто сплюнул и ухмыльнулся.

Да, утро у Амира было хреновое — потому что спал плохо. Но остаток дня обещал быть отличным.

Пообедав, Амир встал возле трех машин и посмотрел на своих бойцов. Хорошие парни подобрались — надежные, служившие, все стрелять умеют. Жаль, что не вернутся с задания — лишние свидетели никому не нужны. Но что поделать — большое дело делается не без жертв. В главной машине, бронированном джипе, поедет он с водителем. Во второй, пикапе с пулеметом на крыше, водитель и стрелок из рабов. В третьей — минивэн с десантом, там водитель, стрелок, двое рабов, желающих поднять статус. Итого восемь человек.

Что интересно, чем выше уровни претендентов, тем лучше они понимали друг друга. Поэтому, хоть бойцы и были из разных стран, понимали друг друга отлично, говоря на смеси английского, русского и испанского.

— Короче, братаны! — крикнул он. — Едем на спецзадание! Сегодня не кадавров, живых предателей мочить будем!

Амир посмотрел на переводчика-латиноса… или испанца… или портоса… Неважно, подождал, когда тот переведет, и продолжил:

— Но говорят, Карина наша там, так что старайтесь. Кто больше врагов хлопнет, тот получит на неделю эту породистую сучку!

Идея пришлась бойцам по душе. Они засмеялись, загрузили оружие. Амир залез в джип, хлопнул водителя по плечу.

— Поехали, брат!

Колонна тронулась. Амир смотрел в окно на проплывающие джунгли и думал о том, как он разберется с Рокотом. В прошлый раз глупо получилось, что не добил его. Рано радовался, получается. Но так даже лучше. Теперь он сам чистильщик, грохнул того придурка из «Маглаяга», а убийство еще одного сделает его нереально крутым! Сильнее Папаши. Сильнее всех.

Чтобы бороться с крысами, делали так: ловили несколько, сажали в бочку, не кормили и не поили. Крысы начинали жрать друг друга, и в конце концов оставалась одна крыса, так называемый крысоед. Ее выпускали, и она убивала себе подобных уже на воле. Но крыса — дура. Амир будет убивать ради выгоды.

— Сколько ехать? — спросил он водителя.

— Где-то полчаса, командир, если кадавры не вылезут.

— Хорошо. — Амир достал «Подчиняющие оковы», погладил их. Оружие тех, кто устроил Жатву, было красивое — как кнут, но из чистого света. Схватит любого, даже кадавра, и делай потом с ним все, что хочешь. Правда, на зомби плохо действует, но на людей — отлично. Главное — поймать Рокота, сковать, а потом уже можно спокойно резать.

Он вспомнил, как получил это оружие. Когда убил в дуэли того чистильщика-индуса. Хилый был, слабый, доверчивый. Трусливый! Как такой слизень чистильщиком стал, непонятно. Амир первым его спалил, когда во время патруля наткнулся на их группу. По разговорам спалил — тот зомбаков бездушными называл. Soulless, говорил. Вот тебе и соуллесс, баран. Амир просто подошел близко, вызвал на дуэль и пырнул ножом в печень. А потом быстро добил, горло перерезал, голову снял.

И сразу система спросила — какое оружие хочешь? Амир сказал — такое, чтобы врагов на колени ставить. И дали ему «Подчиняющие оковы». Хорошая вещь, но хочется еще. Много еще.

— Командир, — сказал водитель, — а если там кадавров много? Я так понял, ту часть джунглей мы не исследовали нормально.

— Не боись, брат. Кадавры тупые. Мы умные. Автоматы есть, пистолеты. Перестреляем всех.

— А если тот чистильщик уже не нулевка? Вдруг сильный стал?

Амир повернулся к нему, в его глазах сверкнуло.

— Я сильнее. Понял? Я Амир Сабиров. В Дагестане меня все знали. Здесь тоже знают. И скоро узнают еще лучше.

Стрелок кивнул, отвернулся. Амир снова уставился в окно, но думал о контейнере. Что там внутри? Папаша из-за него с ума сходит. Может, оружие какое? Или сверхспособность? В любом случае, теперь это будет принадлежать Амиру. Как и все остальное.

— Стоп! — крикнул Амир, когда, судя по карте, сразу за поворотом последний участок дороги вел к электростанции. — Всем стоп!

Колонна остановилась. Амир вылез из джипа, достал бинокль. Все тихо. Никого не видно. Даже трупов филов. Странно… Может, Рокот и компания спрятались? Или убежали? Нет, контейнер тяжелый, далеко не унесешь. Жаль, инфравизора нет. Амир умел чуять опасность звериным чутьем. Сейчас ему казалось, будто кто-то наблюдает из засады, аж спину сводило.

Амир напрягся, ждал выстрелов, но было тихо. Только птицы пели в джунглях. Может, правда люди Рокота убежали? Или ждут внутри здания? Хотя чего ему бежать или ждать? Откуда он знает про планы Папаши, когда о них не знают филы, которых Рокот мог допросить?

— Что будем делать, командир? — спросил командир пикапа по рации.

— Поедем прямо. Но осторожно. Если засада — стрелять сразу.

— Понял.

Колонна медленно двинулась по старой дороге к электростанции. Вдруг земля под колесами джипа провалилась. Машина резко накренилась, нос ушел вниз. Амир среагировал мгновенно, выставил руки, уперщись в торпеду, и сразу же шарахнулся, вжался в сиденье: пробив лобовое стекло, рядом с правым плечом в сиденье вонзился заостренный бамбуковый штырь. Второй сломался напротив груди Амира, которого прошиб холодный пот. Потому что, если бы штырь не сломался… Он скосил глаза на водителя, который дергался, кашляя кровью, нанизанный на такой же штырь.

— Сука! — выругался Амир, выбираясь из перевернутой машины. — Яма!

Он посмотрел вниз. Глубокая яма, метра полтора, а на дне — острые колья. Амир ругнулся еще раз. Значит, Денис действительно готовился. Ничего, все равно не поможет.

— Командир! — крикнул стрелок из пикапа. — Что случилось?

— Ловушка! Яму вырыли, суки! Осторожно ехать! Один идет и проверяет, остальные едут!

Из минивэна выскочил боец, ломанулся посмотреть яму… Все произошло мгновенно. Что-то хрустнуло. Он всплеснул руками, роняя пистолет. Взметнулись прутья, листья, земля… Окрестности разорвал истошный крик.

— Б…ь! — Амир понял, что там была яма поменьше, тоже со штырями, а значит, к их встрече приготовились серьезно. — Все из машин! Пешком идем!

Минус двое за минуту! И враги еще не вступили в бой! Амир скрипнул зубами, взял прут, который использовали для маскировки ямы, и принялся ощупывать почву перед собой. Все сделали так же.

Все двигались предельно осторожно. Правильно делали. Страх — это хорошо, делает осторожными.

— Не боись! — крикнул он. — Идем дальше! Это только начало!

Его прут уперся в пружинящую почву, он ковырнул ногой предполагаемую ловушку, увидел прутья и сказал с некоторым облегчением:

— Вот, видите? Главное, будьте внимательными.

Он не встретил следов борьбы или тел филиппинцев. Значит, они не нападали на лагерь, и это хорошо. Отсюда следует, что они живы, и у Рокота нет огнестрела.

Вскоре еще одна ловушка сработала — боец наступил на доску, она перевернулась, гвозди вошли в пятку. Парень захромал, но идти мог. Ничего страшного не произошло, раны исцелятся, когда претенденты повысят уровни, а щас надо просто кончить гадов.

Вдруг в воздухе раздался страшный вопль. Страх обрушился волной, сбил с ног, потащил, лишая разума. Амир зажал уши руками, упал на колени. Потом вскочил, заметался, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Крикуны. Заткнуть! Спасаться! Смерть! Бежать! Убить!

— Стоя-а-ать! — заорал он разбегающимся бойцам, на бегу выстрелил очередью наугад. — Су-ука-а-а! А-а-а!

Крик сам рвался из горла, так было легче сохранить клочки разума. Он мало что соображал. Но видел, как трое бойцов, уронив оружие, улепетывали. Один ногой угодил в ловушку, пытался выдрать ее оттуда, гонимый паникой. Двое, у которых уровни повыше, сопротивлялись панике и палили вокруг наугад, у одного, того самого латиноса, текла кровь из ушей.

Наконец крикун смолк, и по телу будто бы разлилась волна блаженства. Амир обнаружил себя стоящим на четвереньках, вскочил и невольно сделал шаг в сторону, сглотнул вязкую слюну.

Из джунглей полезли твари. Гигантские амбалы. Нюхач — то ли богомол, то ли человек. Жирные гиганты. Это не обычные кадавры. И их много. Очень много.

Горло враз пересохло, стало шершавым и горячим. Бойцы замерли кто где стоял. Двое дезертировали и побежали к машине. Выматерившись, Амир дал по ним очередь:

— А ну стоять, суки! Завалю на!

Не попал, а суки уже залезли в джип с пулеметом и начали разворачиваться. Промелькнула надежда, что они вернутся на выручку… Хрен там.

Ногу неудачника, угодившего в ловушку, видимо, нанизало на штыри. Он метался, молил о помощи и истерично орал. К нему подбежал нюхач, занес руки-пики для удара, в долю секунды пронзил жертву и разорвал, разведя конечности в стороны, как африканский богомол — лягушку. Пару секунд башка бедолаги сипела, разевая рот.

Двое самых верных бойцов сместились к Амиру, который дрожащими пальцами снаряжал магазин. Они стояли втроем, спиной к спине.

— Стрелять! — крикнул Амир. — Все — стрелять!

Автоматы застрочили, но зомби были быстрые. Огромный черный амбал прыгнул на одного бойца и разорвал пополам. Из-под земли, как ракета, что-то выскочило, ударило второго в живот гарпуном… Языком, бля! И уволокло в нору.

Амир попытался использовать силовые оковы. Светящийся кнут выстрелил в сторону маленького амбала, обмотался вокруг шеи. Амбал тут же свалился, парализованный. Амир добил его серией ударов кинжалом в лицо.

Но кадавров было слишком много. Кромсая на лоскуты мелкого щелкуна, Амир вдруг понял, что остался один. Зомби окружили его, но не нападали. Ждали чего-то. Он заметался между ними, паникуя и не зная, работать ли кнутом или лучше поливать тварей свинцом.

Строй бездушных дрогнул одновременно, и твари атаковали, сомкнули кольцо — Амир не успел опустить кнут, как его выбили из рук. Амбал отобрал автомат, сбил с ног.

— Что вам надо, уроды? — бормотал Амир, лежа на спине.

Он ответил на свой вопрос, когда строй расступился, открывая путь Рокоту. Амир похолодел, осознавая, что не он один такой умный: проклятый нулевка… Уже не нулевка, лох второго уровня заберет у него все ровно так же, как он собрался сделать сам! А еще зомби его не трогают… Они… Они. Его. Слушаются!

В руках у него была странная то ли бейсбольная бита, то ли дубинка. На лице — усмешка. Взгляд спокойный, слишком даже. Не тот испуганный чмошник, которого Амир резал неделю назад.

— Салам аллейкум, Амир, — сказал он. — Как дела?

От авторов

Друзья, до 5 июля авторы уходят в отпуск. Данияр летит на родину, в Казахстан, к родителям, а Денис едет на Кавказ. В эти дни график выкладки отменяется, будем радовать новыми главами по мере написания. Спасибо, что остаетесь с нами!