Всходы Власти

Глава 2

Почти три месяца жизни без рук и ног вполне заслужили бы звание изощрённой пытки. Слуги кормили меня с ложечки, а гадить приходилось под себя. И это не говоря про вещи вроде носа, которому приспичило внезапно зачесаться.

Но я бы пошёл на это ещё десяток раз, ради того могущества, что обрёл. Всё когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта пытка. Медленнорастущие культяпки стараниями целителей превратились в полноценные руки и ноги. По крайней мере, я теперь на личном опыте убедился в эффективности подобного: пожалуй, это было бы отличным наказанием для врага, которого я не захочу убивать.

Новые руки и ноги ощущались непривычно. Ходить пришлось практически учиться заново. Но опыт потерянных рук меня многому научил: через неделю я уже тренировался во дворе замка, пытаясь восстановить навыки боя.

Это получалось скверно. Настолько скверно, что хотелось сплюнуть. Я не был гениальным мечником и до потери конечностей, но считал себя неплохим.

Как оказалось, я сильно себя переоценивал.

Нет, я мог понять, почему Мелайя побеждает меня в десяти поединках из десяти. Она была охотницей-одиночкой, и владение оружием в лесах Таллистрии обеспечивало её выживание. И она была мои собственным творением: нежитью, что многократно сильнее и быстрее любого человека.

Вот только когда через три недели напряжённых тренировок мне стало казаться, что у меня начало получаться владеть оружием не хуже, чем раньше, я выяснил, что двое из трёх гвардейцев побеждают меня в спарринге десять раз из десяти, не хуже охотницы.

Я был здоровым молодым мужчиной. Телу не было и двадцати пяти, и стараниями целителей оно было на пике формы.

И гвардия Ганатры — не самого богатого, прославленного, или могущественного королевства, валяла меня по земле на чистом мастерстве фехтования. Раз за разом. А ведь они были простыми людьми. Мастера ордена странников не работали над их телом.

Быть может, причина неудач в фехтовании была в слишком активной практике искусства смерти: если раньше я мог выигрывать дуэли за счёт превосходящей силы и скорости, то сейчас это превосходство сошло на нет.

Сенсорика жизни не вернулась даже после полного исцеления. Похоже, я каким-то образом умудрился сломать те механизмы в своём теле, что мастера ордена странников вложили в меня для увеличения силы, выносливости и скорости. И ехать в Ренегон обращаться к ним с такой проблемой мне совсем не хотелось: от вопросов будет не отвертеться.

Дзанг! Королевский меч, что был символом и проводником данных гвардейцами клятв, со звоном вылетел у меня из руки, выбитый ударом. Я поджал губы и помассировал руку, которую неприятно отсушило.

Отойдя чуть в сторону, я хмуро поднял меч и тяжело уставился на гвардейца. Он даже не был стариком или ветераном — средних лет мужчина с роскошными пшеничными усами, что был одним из десятников.

— Попробуем ещё раз, Ваше Величество? — вежливо спросил он.

Наверное, в этом время стоило бы стиснуть зубы и тренироваться до седьмого пота. Искусству фехтования можно учиться всю жизнь. Но знаете что? В бездну это! Я мастер смерти. Пусть я останусь посредственным мечником до конца своих дней, но внушить ужас и получить уважением можно и другими путями.

— На сегодня хватит, Таллик. — отрицательно качнул головой я.

Гвардейский десятник лишь почтительно склонил голову.

Я не мог сказать, что королевская гвардия презирала меня. Нет, они признавали меня королём. Можно даже сказать, из кожи вон лезли, чтобы оправдаться за то поражение, которое они понесли во время осады замка, ведь это бросало на всех них тень. Куда более важным было не то что я видел в их глазах, а то, чего я не видел. Я не видел уважения. То и дело тут и там, мне казалось что после всех спаррингов на меня смотрели с немым вопросом: как?

Как ты победил нашего короля? Как тебе удалось?

Никто никогда не задал бы такой вопрос напрямую, конечно. Но он витал в воздухе.

Оставшись наедине с собой и этими мыслями, я стиснул зубы и потянул на себя жизнь гвардейцев. А затем с размаху ударил кулаком в латной перчатке в каменную стену.

Удар выбил каменную крошку и образовал большую трещину в каменном кирпиче.

За время вынужденного безделья я смог частично освоить тот трюк, что проворачивал бывший король Ганатры. До его силы и скорости мне было далеко, конечно, но и того, что было хватило бы с лихвой, чтобы одолеть полдюжины гвардейцев при желании. Это было сродни короткому, но мощному допингу, что делает тебя быстрее, сильнее, заставляет отступить усталось и раны. Проблема была в другом. Подобный избыток жизни был совершенно несовместим с искусством смерти!

В раздражении я сдёрнул с руки перчатку и внимательно осмотрел конечность. Чёрные нити под кожей, выжженные в собственном теле вновь после исцеления, заживали, медленно исчезая.

Нет, если полностью исцелить мастера смерти, он не потеряет все свои способности. Я всё ещё мог применить любой удар из своего арсенала. Вот только едва ли я останусь жив и здоров после подобного. Каналы смерти и средоточие, что выжигали силой смерти адепты великого искусства в своём теле, были не только концентраторами, проводниками и конструкторами проклятий: помимо этого это были ещё своеобразные безопасные зоны, что выводили опасную энергию наружу, минимизируя вред для остальной части организма.

Если я запущу серию пожирателей жизни, подобно тому, что провернул на пляже диких земель, без какой-либо подготовки, от моего тела останется мёртвый кусок мяса с редкими прожилками живой плоти.

Даже прилив жизни от тысяч воинов-вассалов рядом не спасёт меня от такого. Всему есть предел.

Высшие аспекты искусства смерти практически невозможно применить без подготовки собственного тела, не убив самого себя.

Конечно, ещё были различные артефакты, навроде моего кинжала. Я умел делать стационарные ловушки на основе жертв и разнообразных ритуалов, и, в теории, знал, как запихнуть проклятье в предмет. Но до полноценного освоения этого аспекта у меня пока банально не дошли руки: требовалось слишком много материала и времени.

Наверное, нужно быть гением в мастерстве жизни и мастерстве смерти, чтобы найти путь, как совместить в себе оба искусства. Слишком уж взаимоисключающими они были.

К сожалению, я не был гением ни в том, ни в другом. Нет, искусство смерти давалось мне легко. Новые проклятья и ритуалы создавались просто, даже как-то интуитивно понятно. Но глубинного понимания процесса у меня зачастую не было, а называть себя гением, не зная первопричин и первооснов, было бы самообманом.

Я был практиком, не теоретиком. И я сделал свой выбор уже давным-давно, и ни к чему возвращаться к нему вновь. Всё это лишь нелепая тоска об утерянных возможностях, что приводила меня в ярость.

Вздохнув, я вернулся в собственные покои. Сняв доспехи и усевшись в уже привычную медитативную позу, я принялся вновь выращивал каналы смерти в собственном организме, аккуратно проедая фокусированной энергией дорогу в своей же плоти.

Дело было закончено глубоко за полночь. Теперь я снова был готов к бою.

С удовлетворением осмотрев чёрные нити на собственных руках, я оделся в тёплый халат и вышел на балкон. Своими покоями я выбрал ближайшее место к тому самому балкону, на котором мы впервые говорили с Элионом Ганатрой. В этом было что-то символичное.

Мне нравилось наблюдать за чужими, далёкими и незнакомыми звёздами на тёмном ночном небе. Отсюда действительно был прекрасный вид в любое время суток: как на далёкую столицу, так и на небеса.

Вспоминая о судьбе прошлого короля, кстати… Никто и никогда не видел Элиона Ганатру после того, как герцог Шеридан забрал его с собой. Я не спрашивал, что тот сделал со своим младшим братом. Это было полностью его дело.

Но этой ночью мне не дали долго любоваться звёздами. На меня вдруг налетел порыв ледяного ветра, заставляя кутаться в халат, а прямо в воздухе перед балконом сгустилось до боли в зубах знакомое серо-чёрное облако.

Я придирчивым взглядом осмотрел гостя. Нет, он ничуть не изменился.

— Ты опоздал. — холодно поприветствовал его я.

— Напротив, я как раз вовремя.

— Я отдал книгу детям льда около года назад. Я отослал книгу в орден странников, и она уже наверняка дошла. Да и даже если потерялась по дороге, это всё равно удовлетворяет условиям сделки. Ты должен мне! И должен уже достаточно долго. Я знаю, что ты найдёшь миллион объяснений и отмазок, но не хочешь хотя бы объяснить, чем вызвана такая задержка?

Волна гнева и ненависти поднялась изнутри, напоминая, за что я ненавижу эту тварь. Она была настолько сильна, что я даже утратил контроль, вцепившись что было силы побелевшими пальцами в ограду балкона. Демон закружился в воздухе вихрем, словно бы раздумывая, и на миг мне показалось, что он действительно даст объяснения.

— Нет.

Меня словно окатило ледяной волной. Желание ударить по нему пожирателем жизни прямо сейчас было почти нестерпимым, и единственное, что меня останавливало, так это осознание того, что вряд ли это причинит ему серьёзный вред. Мгновением позже я взял себя в руки.

— Значит ли это, что ты разрываешь нашу сделку? — уже спокойно уточнил я.

— Нет. Сделка ещё в силе. Ты можешь получить ответы на свои вопросы. Меня также интересует, как ты намерен разорвать оковы, что связывают действия людей в королевствах. Убеди меня, что твой план надёжен, и я передам тебе последние детали ритуала, который ты так жаждешь.

— Мой план достаточно прост, хотя и займёт некоторое время. — медленно начал я. — Я начну войну с соседним королевством. Выиграю её. Мои люди будут сражаться бок о бок с северными гигантами, и те научат их убивать. Всё это будет сопровождаться мягкой пропагандой и слухами о том, что в таком деле ответственность за любые смерти лежит не на самих бойцах, а на их лидерах. Это позволит им убивать и принимать смерти с чистой совестью. Постепенно я буду отдавать всё более и более жестокие приказы. Барьер будет ломаться. Воины, что вернуться домой, научат этому свои семьи. Блокада рухнет.

— Одной войны с соседом будет мало для подобного. — заметил демон.

— За одной войной последует другая. — пожал плечами я. — Объединив силы двух королевств, можно будет ударить в третье. Затем в четвёртое. Всё это под лозунгами во имя Отца и объединения человечества. Достаточно будет одержать пару побед, а дальше это пронесётся как снежный ком, затронув все королевства.

— Отец не стал бы просить людей о таком.

— И как много людей об этом знают, когда его здесь нет и он недоступен для связи? Обеспечение этого — уже твоя задача.

Демон не ответил, но я и не настаивал. Вопрос был риторический.

— И в процессе ты станешь повелителем всех земель людей на континенте.

На одно мгновение мне показалось, что через ледяное равнодушие собеседника проскользнула задумчивость. Словно он укладывал новые переменные в свои расчёты.

Я виновато улыбнулся и развёл руками.

— Не без этого, конечно. Совмещаю приятное с полезным. Приготовления к войне уже идут, и знаешь, бессмертие здесь бы сильно пригодилось. Ты ведь не хочешь, чтобы я погиб в разгар дела, не успев закончить начатое?

На самом деле, у меня были серьёзные подозрения, что такой вариант его бы вполне устроил. Вот только я не был идиотом и не собирался развязывать войну на всём континенте, не будучи бессмертным. С королями на войне может случиться всякое. Максимумом, на который я готов пойти, была маленькая победоносная война с Арсом.

— Хорошо. Это приемлемо. Но ты должен продемонстрировать, что способен на это. Покажи мне победу. Покажи мне, как ты ломаешь оковы неволи. Справишься — станешь бессмертен. Моё слово. А теперь задавай свои вопросы. Две книги. Два ответа.

Эти вопросы я заготовил давным-давно.

— Я хочу знать, чем вызвана твоя задержка.

— Это не относится к теме…

— Ты можешь промолчать, и я задам другой вопрос. Нежелание говорить скажет мне достаточно. Выбирай. — перебил демона я.

Что ценнее для него — это знание или лишение меня одной из потенциально сильных возможностей? Я был готов поставить его урок на то, чтоб выяснить это.

Облако густой серой дымки закружилось спиралью, словно бы гипнотизируя меня своеобразным провалом в центре. Я смотрел в него, не отрываясь .

— Я нигде не задерживался. Моё появление пришлось как раз вовремя. Появляется в землях детей льда было бы слишком рискованно. Здесь, в королевствах, на земле Отца, я знаю, как укрыться от его взора. За северными гигантами присматривает другой бог, я не мог защитить тебя от его взора. И не называй его имени — это может привлечь его внимание.

— А ты не думал сказать об этом мне перед экспедицией? — нахмурился я.

— Это остановило бы тебя?

— Нет. — признал я.

— Тогда это было бессмысленно.

— Я вернулся с севера довольно давно. И ты игнорировал мои попытки связаться всё это время.

— Это был дар. Я позволил тебе сделать твой собственный выбор. Ты сам стал королём. Сам выбрал искусство смерти в момент, когда мог отказаться от него. Последствия твоих выборов будут следствием ТВОИХ решений, и я не хотел в этом участвовать. Люди должны сами творить свою судьбу.

— Несколько лицемерно, не находишь? Учитывая факт, что именно ты обучил меня, ты натравил меня на иерархов, и именно с тобой я заключил эту сделку по разрыванию оков, за которую ты платишь бессмертием. Ты говоришь о свободе, но год из года ты подталкивал меня к тому, чтобы я развязал кровавую бойню. Не думай, что я обвиняю тебя. Никто из нас двоих не образец добропорядочности. Но к чему этот самообман, когда нет свидетелей?

— Ты думаешь, что я обманываю сам себя, но это не так. В любом деле, что я хотел от тебя, всегда было больше путей чем один. Твои выборы — твои собственные. Твои решение — только твои. Я лишь немного подталкивал тебя, верно. Но скажи мне, когда я силой прямо принуждал тебя к чему-то?

Я задумался, перебирая в голове наши разговоры. С такой точки зрения он был прав. Однако что-то мне подсказывало, что именно таких выборов он и ждал от меня…

Я негромко рассмеялся.

— Но ведь именно этого ты и ждал, не так ли? Ведь ты сам выбрал меня и привёл в этот мир.

— Я мог ошибаться в тебе. Второй вопрос.

Демон решил поставить точку в этом обсуждении. Но я и так узнал больше, чем рассчитывал.

— В диких землях я столкнулся с гигантским кракеном. Это существо не было полностью живым. В нём было удивительно мало жизни для такой многотонной туши. Я думаю, это был наполовину дух, воплощение стихийной энергии, практически элементаль. У меня есть есть серьёзные опасения, что весь мой арсенал может оказаться бессилен против подобных созданий. Как мастера смерти борются с духами? С элементалями? Как наносить урон противнику, что и не жив-то вовсе? Я знаю, как уничтожить подобную тварь, созданную искусством смерти, но как сражаться с чисто энергетическими существами, не имеющими отношения к смерти?

На ночном балконе повисла звенящая тишина. Демон молчал, и молчал долго. Туманное облако слегка расплылось в воздухе дымкой. Было похоже, что мой заклятый партнёр впал в глубокую задумчивость.

Возможно, он совсем не хотел отвечать на такой вопрос. Ведь он и сам, вероятно, являлся чем-то подобным. Но сделка есть сделка. И я молчал, терпеливо ожидая ответа.

Он думал очень долго. Настолько, что начало светать. Я уже начал терять терпение, когда он наконец ответил:

— Я не знаю.

— Чушь. — отрезал я. — Ты лжёшь. Мастера смерти, которых ты любишь поминать, никогда не пропустили бы такой пробел и такого противника в собственном искусстве. А ты знаешь о смерти куда больше чем я. Я думаю, ты боишься, что тем самым я смогу причинить вред тебе, и уклоняешься от выполнения нашей сделки.

Туманная дымка резким, быстрым ударом окутала меня. Видимость мгновенно сократилась меньше чем до метра.

— Ты не сможешь причинить мне вреда при всём желании. — безжизненный, мёртвый и равнодушный голос звучал, казалось, со всех сторон. — Я действительно не знаю. Могу лишь предполагать. Всё дело в том, что передо мной никогда не стояло такой задачи. Лучшее оружие против энергетических противников это сила твоей собственной души. Магия, как ты это называешь. Сплетая её с искусством смерти, можно убивать даже богов. Как владеющий ею, я никогда не ставил перед собой задачу убить духа, пользуясь только искусством смерти, всегда применяя комплексный подход.

— Тогда сделай это сейчас. Поставь задачу и реши её. — упрямо поджал губы я. — Из нас двоих ты учитель, а я ученик. Я не верю, что мастера смерти неспособны на подобное, пропустить подобного рода уязвимость просто невозможно! А раз ты такой великий мастер, найди мне ответ здесь и сейчас!

Туман вокруг рассеялся. Облако сжалось в плотную сферу.

— На это уйдёт время. Я вернусь.

Мгновением позже ничто на балконе не напоминало о присутствии демона. Небо озарялось ранним рассветом, когда ещё скрытой за горизонтом солнце только готовилось подняться во всей красе.

Я решительным шагом вернулся в свои покои и принялся надевать доспехи. Значит, вот так? Мои собственный выбор, а он здесь совсем ни при чём?

Либо он держит меня за совсем уже тупую марионетку, либо просчитал всё настолько хорошо, что мне впору чувствовать себя ущербным. Однако я кое-что знал о том, как быть непредсказуемым. И потому настало время воплотить одну безумную идею, которую я ранее совершенно не собирался претворять в жизнь.

Выйдя из своих покоев, я бросил взгляд на двух гвардейцев, что постоянно несли на входе в комнату стражу. Не скажу, что мне было чего опасаться в замке… Но таков был порядок, заведённый ещё прошлым королем и я отнюдь не собирался его менять.

— За мной. — коротко приказал я.

Слегка сонные гвардейцы встрепенулись и слегка нахмурились. Но если уж король куда-то намылился посреди ночи, их дело — сопровождать его, и потому они молча пристроились за моей спиной. Один из них достал факел и зажёг его, освещая дорогу.

Люди Тиала, в большинстве своём сжигали тела павших, дабы те не стали кормом для многочисленного зверья, обитавшего на континенте. Оставлять людей на поживу тварям допускалось лишь при отсутствии иного выбора. Но были и исключения из этого правила, и королевский склеп Ганатры был одним из таких.

Зарождение подобной традиции описывала одна легенда, когда-то прочитанная мной ещё в Келлийском монастыре: один из первых королей Ренегона был тяжело ранен, и его приняли за мёртвого, положив на погребальный костер. Король в процессе очнулся, обматерил всех вокруг, сослал тех кто пытался его сжечь на золотые рудники, а затем ещё долго правил своим королевством.

С тех самых пор богатые лорды порой заводили себе фамильные усыпальницы: тело, покоящееся в каменном саркофаге точно не станет пищей падальщиков, а значит, условиям это вполне удовлетворяло.

Может показаться, что подобная традиция — раздолье для мастера смерти, но на практике всё было куда хуже. Старые, изношенные тела, разваливающиеся кости…Даже если изначальный материал был хорош, время не щадит никого. Души этих людей давно покинули мир, а значит, из них не поднять высшую нежить. Максимум — средненькую мумию или хрупкого скелета. Нет, даже с таким материалом можно сделать что-то, но свежие тела всегда подходили лучше.

Наверное, единственным плюсом такого места для меня была чуть повышенная концентрация силы смерти в склепе. Но именно что чуть: там же не проводят ежедневные жертвоприношения.

По совокупности этих причин, а также учитывая тот факт, что Шеридан вполне мог попытаться насадить меня на меч за подобное осквернение его родовой гробницы, у меня изначально не было планов делать что-то с телами мёртвых королей. Это было объективно глупое и нерациональное решение.

И именно поэтому с него стоило начать, если я хочу сделать то, что демон не ожидает от меня.

Все эти мысли проносились вихрем в моей голове, пока я шагал тёмными коридорами замка к склепу. По дороге от одной из неприметных ниш отделилась фигура моего слуги, и пристроилась за спиной гвардейцев.

Я бросил на него взгляд, но ничего не сказал. Улос следовал за нами бесшумной тенью. С тех пор как мы поселились в королевском замке, старый слуга обрёл какую-то прямо мистическую способность мгновенно узнавать, где и когда я нахожусь, и, как и раньше, при первой же возможности стремился всюду сопровождать меня.

Иногда это было даже удобно: именно под его началом находился штат слуг и если мне требовалось что-то от них, те всегда были под рукой.

— Жди нас здесь. — кивнул я Улосу, когда мы подошли к дверям склепа. — Открывайте.

Двое рослых гвардейцев с натугой и скрипом раздвинули тяжёлые каменные двери. В ноздри ударила пыль и запах тлена.

От королевского склепа можно было ожидать красивых резных узоров, украшений, каменных статуй… Но реальность была более проста и прозаична.

Длинный прямоугольный зал с простыми каменными стенами, по бокам которого было расположено множество ниш с углублениями для саркофагов. Сами по себе каменные гробы были простыми, прямоугольными полосам камнями без каких-либо украшений, с такой же ровной крышкой. Над нишами висели незажженные факелы, а над каждым из гробов предыдущих королей на стене был выгравирован портрет и краткое описание.

Из краткого экскурса в историю я знал, что Ганатра была четвёртым по счёту королевством, основанным почти семь столетий назад.

Первым королевством людей был Ренегон, основанный в 101 году от летоисчисления людей Тиала, вторым — Таллистрия, основанная в 172, третьим — Палеотра.

Записи древних архивов Ганатры гласили, что северо-восточное королевство было основано на восемьдесят лет позже своего заклятого южного соперника.

Семь столетий. Зал не был заполнен даже на треть: пожалуй, здесь могла бы разместиться и сотня павших королей, но саркофагов было около трёх десятков. Одна фамилия, по которой было названо королевство. Это была внушительная история, но сегодня меня интересовал лишь один человек из всей династии.

Я подошёл к саркофагу, что единственный находился по центру, в конце длинного зала. Суровое лицо воина с множеством шрамов на лице было выгравировано на гладкой каменной стене над ним.

Под ней была короткая, но крайне тщательно и ровно выбитая надпись:

Здесь покоиться Элдрих Ганатра, прозванный беспощадным. Великий герцог Ренегона, первый король и основатель Ганатры.

Я провёл пальцами по надписи, стряхивая с неё пыль. Люди Тиала никогда не раздавали прозвища без причины. Кем бы ни был на самом деле первый из королей теперь уже моего королевства, для кое-чего его останки ещё могут сгодиться.

Достав из-за пояса кинжал, я осторожно проколол себе палец и принялся аккуратно выводить своей кровью символы полукругом около саркофага.

— Дайте мне свои руки. Мне потребуется и ваша кровь. — коротко приказал я гвардейцам.

На лицах застыло сильное изумление, но спорить с королём воины не осмелились. Я достал из-за пояса порошок из сушёных шаманских трав, и смешал его со своей кровью. А затем достал прах мёртвых костей и соединил его с кровью гвардейцев, и, игнорируя их изумление, принялся рисовать полученными смесями кровавый полумесяц.

С точки зрения классического мастерства смерти, то что я делал, было нелепой глупостью, которая имела большие шансы обернуться пшиком.

Я намеревался сделать сразу три вещи: поднять нежить высокого класса, призвать дух павшего короля, как это делали шаманы детей льда, и связать их воедино.

Гвардейцы должны были послужить жертвой, дающей силой ритуалу. С моей точки зрения, это было безумным расточительством: приносить верных людей в жертву, когда легко найти альтернативны. Да и потом, сразу две жертвы на одного немертвого… Чаще всего поднятие нежити требовало намного, намного меньше сил. Даже высокоранговой. Если бы каждый высококлассный немертвый требовал жертв, о каких легионах мёртвых воинов можно было мечтать?

Но это отнюдь не значило, что я не готов жертвовать верными людьми, если считают это необходимым.

Но на этом и строился безумный план. Избыток силы смерти должен позволить на мгновение разбить часть законов мироздания, делая возможным невозможное. Так учил меня сам демон, но, как прагматик и рационалист, я никогда не пользовался этим подобным, предпочитая чаще всего пользоваться тем, что гарантированно должно получаться.

Я предполагал, что на это он и рассчитывал. На то, что подобный мне никогда не будет заниматься бредом, который имеет мало шансов на успех, и бросать в дело ценные ресурсы, которые лучше приберечь на потом.

В самом деле, как можно доверять оружию, которое может и не сработать? Однако я готов был рискнуть, чтобы съехать с рельсов чужих планов.

Рисование полумесяца заняло время. Около получаса. Я стремился выверить все линии символы идеально, интуитивно внося в совершенно новую, ранее не создаваемую фигуру поправки, которые казались правильными.

— Встаньте на края полумесяца. — приказал я гвардейцам.

Гвардейцы быстро переглянулись. Происходящее им явно не нравилось, потому что суть действия была совершенно непонятной. Но все же они выполнили приказ.

В следующее мгновение после того как жертвы заняли причитающееся им место, я активировал ритуал.

Две тонкие полосы серо-чёрного дыма сорвались с моих рук, окутывая молодых и полных жизни воинов, и спустя всего пару секунд их лица стали почерневшими, иссохшими мумиями. Они и успели-то только схватиться за горло, делая последний хриплый вдох. Факел выпал из рук гвардейца, затухая, но склеп отнюдь не погрузился во мрак.

Кровавый полумесяц, испещрённый рунами северных гигантов и древними символами мастеров смерти, вспыхнул ярко-багровым светом. Потоки силы смерти от жертв хлынули в фигуру, наполняя её силой. Но на этом дело не закончилось: что-то пошло не так!

Созданная мною фигура отнюдь не насытилась энергией от жертв, и требовала ещё силы, начиная тянуть энергию уже из меня!

Техника безопасности мастеров смерти гласила, что в такой ситуации следует немедленно разорвать контакт с ритуалом и прервать его целенаправленным ударом, если это возможно.

Но если уж ты решил быть непредсказуемым, то следуй за своей идеей до конца. И потому я поддался этому, усиливая напор.

За спиной были месяцы отдыха без серьёзных трат. После битвы за королевский замок душа была наполнена смертью под завязку, а вместить в себя мне удавалось много больше силы, чем от пары жертв. Широкие потоки антрацитово-чёрной дымки ударили с моих рук, заставляя багровую кровь запылать.

Сияние становилось нестерпимым, режущим глаза. Я чувствовал, как духи Исгерда в моей крови словно бы застонали от напряжения, пытаясь дотянуться до чего-то. В тёмном прямоугольном зале королевского склепа стало светло, как днём, и в этот миг яркая вспышка ударила по моим глазам, заставляя зажмуриться. Полумесяц перестал тянуть на себя силы, затухая и рассыпаясь серым прахом.

Проморгавшись, я попытался осмотреть теперь уже полностью тёмный зал. Получалось плохо. Присев на корточки, я на ощупь нашёл неиспользованный факел второго гвардейца, и, сняв с его пояса примитивную зажигалку, принялся щёлкать кремнём.

Вскоре, прищурив слегка побаливающие от столь резких перемен освещения глаза, я зажёг ближайшие факелы склепа на стенах, и попытался осмотреть результат своих рук.

Гвардейцы превратились в почерневшие мумии. Символы и руны потухли и стали прахом. Больше ничего не изменилось. Сосредоточившись на собственных ощущениях, и направив фокус внимания в сторону саркофага, я понял, что не чувствую какой-либо связи с возможным немёртвым. Неудача?

Звук сдвигаемой каменной крышки саркофага разрезал тишину древнего склепа. И создал его отнюдь не я.