Все деньги мира. Том 2

Глава 25 Магазин

Ровно в шесть часов семь минут Павел Чирков вышел из типографского цеха, где работал начальником отдела снабжения и сбыта. Пройдя через узкий коридор, огороженный блестящим металлическим турникетом, выкрашенным в белый цвет, и махнув двум сторожам, он очутился на крылечке.

Спустился по ступенькам и направился к темно-серому седану «Москвич-408» 1968 года выпуска, с круглыми фарами и вертикальными задними фонарями. Открыл дверцу, сел внутрь и только сейчас понял, что плохо слышит.

Тогда Чирков вытащил из ушей плотные беруши из резины, производства треста «Главмосмонтажспецстрой». Он вставлял их в уши во время работы, потому что не терпел постоянный шум типографских станков.

Он положил беруши в картонную коробочку и спрятал в холщовую сумку, в которой держал сменные ботинки и фартук. Положил сумку рядом на сиденье и завел двигатель. Пока мотор прогревался, Чирков снял коричневую бязевую куртку с капюшоном, тоже бросил на сиденье.

Перед тем, как выехать со стоянки, посмотрел на сумеречное небо. Время в Москве уже почти зимнее. Конец ноября.

На улицах быстро темнело. Хорошо, что сегодня нет дождя. Чирков вырулил на Беговую улицу и повернул налево.

Ему надо в центр. Жена должна ждать возле станции метро, чтобы вместе поехать в новый, недавно открывшийся магазин «Морское чудо». Она тоже вышла с работы, работала портнихой на текстильной фабрике «Красный маяк» и Чирков, остановились у обочины, подождал, пока женщина сядет в машину.

— Здравствуй, милый, — Таня села рядом, привычно чмокнула в уголок рта озябшими губами. — Я тебе взяла носки. Как раз выкинули в третьем цехе. Семь пар сразу. А то ты вечно жалуешься, что не хватает.

Через двадцать минут они выехали на Чернышевского. Жена схватила Чиркова за руку и тыкала пальчиком в сторону новенького семиэтажного здания, вытянутого через всю улицу.

— Вон он, тот магазин. Про который я тебе говорила. На первом этаже. Давай, туда, туда.

И не отпускала, пока машина не тормознула возле обочины. Чтобы остановиться, Чиркову пришлось проехать вдоль длинного ряда машин. Еле нашел свободное место.

— Это что же, все туда приехали? — спросил он, выключая зажигание. Вывернул голову и посмотрел на огромную толпу возле здания. Как будто проходил массовый митинг. — Что там такое стряслось?

Жена чуть ли не на ходу выскочила из машины. Последние десять дней она бредила новым магазином. И неудивительно, ведь новость об его открытии постоянно жужжала из всех утюгов.

Об этом сообщали по телевизору, каждый раз после программы новостей. Говорили по радио. Но перед этим среди народа поползли слухи. Что скоро откроется невиданный рыбный магазин, в котором рыба будет стоить копейки. Она будет плавать прямо там, живая, в огромных аквариумах. И каждый покупатель может выбрать себе, какую пожелает.

Кроме того, по всей Москве появились яркие цветные плакаты, на которых счастливая семья, смеющиеся отец, мать, сын и дочь держали в руках гигантского осетра, а надпись вверху гласила, что они поймали его в новом магазине «Морское чудо». Эти же плакаты, только в гораздо меньшем размере, как раз и напечатала типография, где работал Чирков.

Картинку нанесли на листовки, размером с ладонь взрослого человека. Их отпечатали огромное количество, десять тысяч экземпляров. Внизу текст, сообщающий о скором открытии рыбного магазина «Морское чудо». А еще, под текстом, изображение забавного морского конька с круглыми глазенками и коротенькая надпись: «Морская свежесть — у вас дома!».

Эти листовки потом начали распространять по всей Москве и Подмосковью. Чирков видел их на автобусных остановках, на полу в станциях метро и скомканными — в урнах рядом с ЦУМом. Это был период, когда он ремонтировал коробку передач «Москвича» в гараже и пару недель передвигался на своих двух.

— Ну, давай быстрей, выходи, — нетерпеливо крикнула Таня. — Что ты там копаешься, Паша?

Она уже стояла снаружи. Нетерпеливо притопывала ножкой.

Поскольку поход в новый магазин для нее праздник, жена надела один из лучших нарядов. Густо-фиолетовое платье с плиссированной юбкой в мелкую складку. Длинное, с английским воротником, Чиркову оно очень нравилось.

К отвороту прикреплена позолоченная брошь в виде розы с двумя листьями на стебле и притупленными шипами. Сверху всей этой красоты — шерстяное пальто с лисьим воротником.

На ногах комбинированные югославские синие туфли на высоких каблуках.

— Да иду я, иду, — Чирков закрыл дверцу на ключ, надел куртку, отправился вместе с женой к магазину.

Пред входом стояла огромная толпа. Очередь, само собой. Люди терпеливо стояли на холоде. Многие точно так же, семейные парочки, в пальто и шапочках.

На улице быстро стемнело. Темные пальто и куртки людей окончательно слились бы с серым тротуаром и силуэтами елей у тротуара, если бы витрины магазина не светились бы ярким светом.

Лампы поставили сверху и снизу, свет щедро заливал аквариумы с живой рыбой, резвящейся в прозрачной воде. Тут тебе и судак, и скумбрия, и горбуша и осетры.

Люди стояли в очереди у витрин и показывали пальцами. Изредка к аквариумам подходил продавец в белом халате, тускло видимый через толщу воды, поднимался по лесенке и опускал сверху сачок. Ловил рыбу, выбранную покупателем и уносил к кассе.

В некоторых аквариумах плавали и вовсе диковинки, вроде катрана длиной до двух метров и кошачьей акулы длиной в полтора. Находились, разумеется, в разных водоемах.

В другом по дну осторожно перебирались осьминоги и каракатицы. В третьем в камнях прятались крабы, плавали окуни и караси. Еще в одном резвились черноморские «морские петухи» с торчащими плавниками и яркой красно-сине-зеленой окраской, рыбы-иглы с тонкими вытянутыми тельцами и морские коньки.

— Вот бляха-муха, надо было занять очередь, — Чирков посмотрел на толпу, хвост которой терялся в полумраке в конце квартала. Люди настороженно смотрели на него. — Теперь два часа на холоде стоять.

Но Таня все продумала. Она махнула кому-то рукой.

— Нет, я же договорилась с Акимовыми. Вон они стоят. С утра заняли, за нас тоже. Вера, привет!

Они подошли к знакомым. Соседи по лестничной площадке. Слава и Вера Акимовы, Чирковы неплохо общались с ними, звали на дни рождения и встретить Новый год. У них очередь уже подошла ко входу, скоро должны зайти.

Когда Чирковы подошли, пару теток сзади начали ворчать. Таня тут же подавила бунт:

— Они заняли и за нас тоже! Верно, Верочка?

Вера, высокая светловолосая женщина в пальто с песцовым воротником в черно-белую крапинку, подтвердила слова подруги.

— Я же сразу предупреждала. Вот, товарищи в курсе.

Чирков пожал холодную ладонь Славы Акимова.

— Долго стоите? — при разговоре изо рта шел пар. — Как тут вообще? Пойдем, покурим?

Они хотели отойти, но жены возмутились:

— Стойте, сейчас уже заходим, где вас потом искать? У нас очередь почти подошла.

Поэтому остались. Тут же подбежали два пацана, девяти и одиннадцати лет, сыновья Акимовых. Щеки румяные, глаза горят, тычут пальцами в сторону:

— Папа, мама, там осьминог напал на рыбу, схватил присосками. А еще там акула с медузой дерется.

И убежали опять, топоча ботинками. Возле каждой витрины собралась детвора, смотрела на бесплатное представление, прилипнув к окнам.

— Саня, Миша, ну-ка назад, быстро! — позвала Вера Акимова. — Слава, приведи их! Мы сейчас уже заходим.

Они вошли в магазин через двадцать минут. Успели и привести детей, и покурить.

Внутри ахнули от восторга. Убранство магазина выстроили в роскошном стиле, на морскую тематику, с элементами барокко.

Зал огромный, площадью минимум триста квадратов, если не больше. Ярко освещенный, всюду люстры и светильники на стенах.

Посередине колонны, фонтан с мраморной фигурой Нептуна посередине, размахивающего трезубцем. У стен гипсовые статуи дельфинов, китов, русалок и водяных, висят репродукции картин с морскими пейзажами. Потолки с позолоченной лепниной. И еще везде аквариумы, у стен, в фонтане, несколько уровней. Само собой, полные рыб и морепродуктов, самых разных.

А в дальнем конце рыбный ресторан. Рыбу там тоже вылавливали из садков, разделывали и готовили прямо на глазах у посетителей. Причем не только рыбу, а еще крабов, кальмаров, раков, моллюсков, устриц, мидии, креветки и омары.

Кроме того, там подавали икру, черепаший суп, блюда с медузами и салаты из морских водорослей. Официанты высокие и сплошь в смокингах, с накрахмаленными салфетками в руках. Ловко таскали наполненные позолоченные подносы.

Стоило все дешевле, чем на рынке. Всюду висели объявления о распродаже. Именно в честь открытия магазина. Чирковы и Акимовы закупились рыбой на полгода вперед.

Может, еще и потому, что продавцы, в отличие от коллег во многих других магазинах, обслуживали с широкой улыбкой. Кроме того, на кассе стояли таблички с надписью: «Если продавец обслужил вас без улыбки, получите минтай в подарок от магазина».

Особо выделялся шустрый высокий продавец, с улыбкой на миллион рублей, как он сам говорил. Этот успевал всюду, и выудить рыбу, и разделать ее, и предложить что-то другое, вкусное и необычное.

Один мужик хотел купить только семгу, а этот шустрила уговорил взять его скумбрию, мойву, треску, ставриду, карпа, толстолобика, креветок, морские водоросли, китового мяса, консервы с килькой пару ящиков. Всего по чуть-чуть, а получилось прилично. Целые мешки с рыбой утащил.

Довольные, вместе поехали домой. Очередь в ресторан отдельная, посидеть там не удалось. Но Таня взяла с мужа обещание обязательно сходить сюда на выходные.

Я посмотрел на искаженное от ярости лицо старика. Тот молча стоял передо мной в ожидании ответа. Замолчал, потому что я заставил себя широко улыбнуться, хотя недавно орал, как резаный.

Старик самый обычный. Типичный такой, одинаковый в любую эпоху. С косматой седой бородой, морщинистый, сгорбленный, в стародавнем меховом пальто с подкладкой, с валенками на ногах. Под пальто на лацкане черного пиджака в полоску колыхалась серебряная медаль «За трудовое отличие» на пятиугольной колодочке.

В руке он держал жестяную консервную банку. Как и полагается, с красной этикеткой, желтой крупной надписью: «Кильки в томатном соусе» и всякими добавками: «ГОСТ 7451−55», «Цена 50 коп.» и «Нетто 350 грамм».

Сама банка наполовину открытая. Перед этим старик усиленно тряс ею перед моим лицом и кричал.

— Что это такое? — он сунул мне в лицо банку и я увидел, что она заполнена черной икрой. — Как это понимать? Что за полуфабрикаты вы мне тут подсовываете?

Я обреченно вздохнул про себя. Но продолжал держать улыбку наготове.

— Вас как зовут, позвольте спросить? Я вижу, у вас медаль имеется? Да вы присаживайтесь, чего стоять? В ногах правды нет, — усадил старика на стул, принес воды, дал выпить, чтобы успокоился. — Давайте разбираться, что там такое стряслось.

Хотя я уже понял, что это. Гребаный Фигурнов. Жадный олух, который чуть не уничтожил наше начинание в самом зародыше.

— Уф, спасибо, парень, — старик выпил полный стакан воды, поставил на стол, отдуваясь. — Зовут меня Егор Михалыч, я тут живу неподалеку. Пять остановок. Сегодня зашел к вам взять кильку. Я всегда беру, на вечер себе. Я ведь в Мурманске служил во время войны. Там привык к рыбе. Не могу без нее. Предпочитаю кильку каждый день. А тут купил, еще и дороже, чем обычно. За пятьдесят копеек, это где же видано такое? Пришел домой, открываю, а там икра! Что за безобразие? Как такое возможно? У вас что там, на заводе рыболовном, с ума все посходили?

Нет, не посходили. Это обычная элементарная халатность. Человеческий фактор. Глупость и жадность, которые погубили многих и многих. И чуть не погубили меня.

— Это действительно вопиющая ошибка, — я взял банку, а взамен всучил пенсионеру журнал. — Халатность и преступная нерасторопность! Я вас прошу, Егор Михалыч, напишите, пожалуйста, в нашей книге жалоб и предложений. Все подробно опишите. Мы примем все надлежащие меры. Накажем виновных лиц по все строгости закона. Всенепременно. Вот, напишите сейчас, а я пока пойду и узнаю, как такое вообще могло произойти. Одну минутку.

Старик послушно взял ручку, открыл журнал, перелистнул три страницы и принялся писать. Прилежно и аккуратно. Какой молодец.

Я на цыпочках вышел из кабинета заведующего торговым залом, сжимая злополучную банку в руках, прикрыл дверь и уже здесь рванулся по узком коридору.

Из боковой комнаты, ведущей в помещение для разделки, вышла продавщица Зина с подносом, полным филе трески и чуть не столкнулась со мной. Еле успела увернуться, а я обхватил ее за талию и даже немного за внушительный бюст.

— Витя, что случилось? — ахнула Зина и попыталась освободиться. — Ты чего меня лапаешь, а ну-ка быстро убрал ручонки! Что носишься, как оглашенный? Пожар, что ли?

Я воспользовался тем, что обе руки у симпатичной продавщицы заняты и поцеловал ее в губы. Как бы она не старалась увернуться. Хорошо, что эпоха наказаний за харассмент еще далека отсюда, почему бы не получить все удовольствия сполна.

— Да, Зиночка, да, самый настоящий пожар, — я потряс перед ней банкой с кильками. — Аврал! Поднять всех на палубу!

И помчался дальше, в кабинет директора магазина, Фигурнова Евгения. Зиночка что-то прокричала мне вслед, довольно обидное и колкое.

Чтобы попасть к директору, пришлось выйти в рыбный ресторан, а потом пересечь торговый зал. Здесь, как обычно, толпились посетители. Время уже зимнее, люди стояли в пальто и шубах, терпеливо ждали, пока им поймают рыбу.

Весь магазин набит битком. Я прошел мимо двух мужиков, внимательно разглядывающих статую обнаженной по пояс русалки. Консервную банку, само собой, закрыл.

Вышел из зала через служебный ход, прошел по коридору, вышел в приемную. Секретарша Аллочка сидела на своем месте, полировала ногти венгерской пилочкой, которую я подарил ей неделю назад. Вместе с черной пудреницей из слоновой кости и кисточкой для ресниц.

— У себя? — спросил я, шагнув к дубовой двери с надписью «Директор Фигурнов Евгений Петрович». — Один?

Аллочка мотнула головой и зашипела:

— Стой, нельзя!

Но я уже ворвался к директору. Захлопнул за собой дверь и подскочил к столу.

Фигурнов повернул кресло и посмотрел на меня. Он смотрел по телевизору хоккей, матч между Швецией и Чехословакией, уже подходил к концу первый тайм, счет пятнадцать-тринадцать в пользу Швеции.

— Я же просил не отвлекать меня, — недовольно сказал он.

Директор был высоким человеком около тридцати лет, с большой яйцеобразной головой, наполовину лысой. Одет в светло-коричневые брюки, желтую рубашку, коричневую жилетку и полосатый черно-бордовый галстук.

А поверх еще и белый халат, в нагрудном кармашке которого торчали холщовые перчатки. На груди у него болтались очки в позолоченной оправе на металлической цепочке.

— Пришли из ОБХСС, — сказал я и бросил на стол консервную банку. — И спрашивают, что это такое? Следователь сидит у меня в кабинете. Ждет ответа.

Фигурнов посмотрел на банку, увидел икру и переменился в лице. Недовольство мгновенно слетело, сменилось гримасой отчаяния и ужаса. Слово ОБХСС любого из нас способно оставить с испачканными штанами. Вернее, с джинсами.

— Как ОБХСС? — пролепетал он и затравленно огляделся по сторонам. — Ты сказал, что меня нету?

Я развалился перед ним на мягком металлическом стуле, обитом кожзаменителем из ПВХ. Улыбнулся.

— Ладно, расслабься, Женя. Все в порядке. Это не ОБХСС. А заслуженный пенсионер союзного уровня. Егор Михалыч. Но он принес вот эту банку. Он покупал кильку, а получил икру. И вместо того, чтобы промолчать и взять несказанно свалившееся благо, пришел жаловаться. Хорошо, что к нам. А не в милицию или в минторг. Или в СЭС. Или в ОБХСС.

Фигурнов расслабился. Ослабил узел галстука. Глубоко выдохнул, вытер потное лицо белым платочком с бордовыми краями.

— Ох, Витя, ты меня в могилу сведешь, — пробормотал он. — Разберись с ним. А я тебе потом все объясню.

Я кивнул. Погрозил директору пальцем.

— Выложишь все начистоту, понял? — дождался кивка от Фигурнова и выскочил из кабинета.