Времяточец: Бытие

4. Прошлые жизни

Со всё большим недоумением она смотрела на стоявших перед ней двух мужчин. Пока что ей удалось узнать об окружающем ровно две вещи. Во-первых, она была в чём-то, что называлось ТАРДИС, что бы этим словом ни называли. Во-вторых, встреченного ею мужчину звали Доктор. Нет, обоих встреченных мужчин звали Доктор.

— Не понимаю, — сказала она. — Как он может быть тобой? Вы даже не похожи.

— Ну, сколько раз мне объяснять? — спросил первый Доктор. — Ах, да, я забыл… Ты же всё забыла, так?

Пожав плечами, он уставился на другого мужчину.

— Я не человек, — сказал он через плечо, как бы между делом. — Я повелитель времени. Мы не ограничены тем коротким отрезком времени, который проживаете вы. Когда мы стареем и устаём, мы меняемся, мы регенерируем. И когда-то я выглядел вот так, — он указал на другого мужчину, — уже довольно давно.

Другой мужчина стоял абсолютно неподвижно, на его радостном лице застыла улыбка. Она немного подошла к нему, чтобы рассмотреть.

— А он не очень-то разговорчив, да?

— Я его поставил на паузу, — сказал Доктор. — Строго говоря, его тут нет. Это своего рода запись, которую я, наверное, нечаянно запустил.

Она протянула руку, пытаясь коснуться эксцентричного незнакомца. Рука прошла сквозь него. Она отдёрнула руку обратно.

— Это как магнитофонная запись?

— Да, очень похоже, — беззаботно сказал Доктор. — Но намного сложнее. Это темпоральная проекция, запрограммированная в телепатические контуры ТАРДИС. Спроектированная так, чтобы возникнуть по каким-то причинам именно сейчас.

— Запрограммированная? — повторила она. — Чем?

— Кем, — рассеянно поправил он её. — Мной, конечно же. Интересно, зачем я это сделал?

— Ты что, не знаешь?

— Конечно, не знаю. Если бы я знал, то незачем было бы её создавать. Должно быть, это что-то важное. Хотел бы я знать почему.

— Может, у него спросишь? — сказала она, указав на замершую фигуру. — Наверное, он может сказать об этом.

— Ты всегда такая нетерпеливая, Эйс, — пожурил её он. Он не любил, когда его торопили.

— Эйс? — тут же переспросила она. — Это моё имя?

— Да.

Она задумалась, пока он рассматривал прошлого себя.

— Странное какое-то имя, — сказала она.

— Это скорее прозвище, — добавил он. — Но тебе «Эйс» нравилось больше, чем «Дороти».

— Правда?

Он кивнул, и она покачала головой:

— Хотела бы я знать, почему.

— Я займусь возвращением твоей памяти через минутку, — он указал на замершую проекцию бывшего Доктора. — Он меня сейчас больше волнует.

— Ну, спасибо, — уныло пробормотала Эйс.

— Придёт и твоя очередь, — сказал он.

Затем он что-то сделал на центральной консоли. Другой Доктор снова ожил.

— У меня мало времени, — сказал он. — Я был в Матрице… уверен, что ты помнишь об этом. Но часть информации, которую я там узнал, быстро стирается. Берегись Времяточца.

— А что такое Времяточец? — спросила Эйс.

— Нет смысла у него спрашивать, — сказал ей Доктор. — Он всего лишь транс-темпоральная проекция. Он нас не видит и не слышит, — и, пока она не заговорила, он добавил: — И меня нет смысла спрашивать, потому что у меня нет ни малейшего представления, о чём это я себя предупреждаю.

— Времяточец, — повторила запись. — В ядре Матрицы. Самые старые данные, ещё из Древнего Галлифрея. Что-то вроде мифа о будущем, конец Вселенной, очень апокалиптично. Боюсь, тебе придётся разбираться с этим. Уникальное существо, отличающееся способностью… — он запнулся и рассеянно посмотрел на консоль. — Почему я сам с собой разговариваю? Лила? Лила? Где же она… Ах, да, — он потянулся бесплотным пальцем к пульту и исчез.

— Итак, — после небольшой паузы сказала Эйс. — Что это было?

— Понятия не имею, — ответил Доктор, беспокойно нахмурившись.

— Наверное, что-то важное, — настаивала она.

— Да, — согласился он. — Жизненно важное. Но я всё равно ничего не понял. Никогда раньше не слышал о Времяточце.

Покачав головой, он начал что-то переключать на панели. Загорелся маленький экран, и по нему начала пролистываться какая-то информация.

— И ТАРДИС тоже ничего не знает, — наконец, заявил он.

— Но он же знал, — возразила Эйс. — Ты же знаешь то, что он знает, если он — тот, кем был ты?

— Всё не так просто, — резко ответил Доктор. — В жизни ничего не бывает просто. Понимаешь, он… я… когда-то подключился на Галлифрее к Матрице. И, предугадывая твой вопрос, Галлифрей — моя родная планета, где живёт большинство повелителей времени. А Матрица — это что-то вроде хранилища данных, практически всей информации, которая существовала или будет существовать. Она сканирует просторы пространства и времени и накапливает огромное количество сведений. Большая её часть, разумеется, абсолютно тривиальна и бесполезна, но иногда что-то оказывается очень нужным. Должно быть, я тогда наткнулся на что-то важное, и должен был предупредить себя об этом.

— Но он, похоже, забыл, что он делает, ещё не закончив рассказывать, — заметила Эйс.

— Это предохранитель, — ответил Доктор. — Мой народ, повелители времени, не любит вмешиваться в дела других планет. А Матрица предоставляет доступ к такому количеству информации, которое позволяет вмешиваться очень эффективно. Поэтому когда кто-нибудь использует Матрицу для получения какой-то конкретной информации, всё остальное, что он мог случайно обнаружить, стирается из его сознания. Он — я — был вынужден войти в Матрицу, когда на Галлифрей напали сонтаране. Но моя память о том, что я там узнал, была полностью стёрта, во всяком случае, теоретически. Значит, предупреждение о Времяточце должно быть очень важным, раз уж я смог удержать его так долго, что успел вернуться в ТАРДИС и предупредить себя.

Он вздохнул:

— Жаль, что я не удержал его достаточно долго, чтобы от этого была польза.

— А что такое «лила»? — спросила Эйс.

— Не «что», а «кто». Она была моей спутницей. Ты же не думала, что ты первая, кого я взял к себе на борт?

— Да я вообще не знаю, что думать, — грубо сказала она. — Ты же украл мои воспоминания, забыл уже?

— Конечно же, не забыл, — он сердито посмотрел на неё. — Это же у тебя память промыта, а не у меня. Постарайся сосредоточиться. Этот Времяточец должен быть чем-то важным. Хотел бы я знать, что я хотел, чтобы я сделал.

Эйс пожала плечами:

— Просто будь очень осторожен, если мы наткнёмся на какого-нибудь времяточца.

— Это и ежу понятно, — сказал Доктор. — До этого я бы и без предупреждений догадался.

Он посмотрел на неё и пожал плечами:

— Ну что, давай вернём твою память?

— Да уж, неплохо было бы, — сказала она с сарказмом. — А как тебе вообще удалось стереть мою память?

— Я прибирался у себя в переднем мозге, — объяснял он, нагнувшись над телепатическими контурами. Он решительно начал крутить ручки на панели. — Как я уже говорил, я — повелитель времени. По вашим стандартам мы живём очень долго. И за это время накапливается полно ненужных воспоминаний. Раз в несколько тысяч лет мы любим, так сказать, делать уборку. Удалять то, что нам ненужно, освобождая по ходу дела кучу места для чего-нибудь нового.

— А что происходит с выброшенными воспоминаниями? — с интересом спросила она. Она ничего подобного никогда раньше не слышала… во всяком случае, не помнила об этом. — Вы пишете книги? «Мои жизни и времена»?

— Не говори глупостей, — он пытался сосредоточиться на программировании. — Всё важное ТАРДИС сохраняет. Остальное удаляется. Пшик — и нету.

Внезапно её охватила паника. Она посмотрела на панель, на которой он работал. Там было полно красных огоньков. Её общая память подсказывала, что красные огоньки используются для предупреждения.

— Так вот что ты со мной сделал? — спросила она, схватив его за руку и указывая на консоль. — Пшикнул меня отсюда?

Освободив свою руку, он надменно посмотрел на неё:

— Конечно же, нет. В ёмкостях памяти ТАРДИС полным-полно места для содержимого такого маленького разума, как твой. Нужно лишь добраться до него и… Ага! — триумфально усмехнувшись, он снова указал на маленький экран. Эйс прищурилась: что бы это ни был за язык, она не помнила, чтобы она его знала.

— Я не могу это прочесть, — пожаловалась она.

— Конечно, не можешь, — раздражённым голосом подтвердил он. — Это же древний верхне-галлифрейский. На нём все лучшие компьютерные программы написаны. Но вот это, там — ты.

— А я хочу быть вот тут, — она постучала пальцем по виску.

— Сейчас я займусь этим. Подойди сюда и положи обе руки ладонями на эти металлические панели, — он указал на основание телепатических контуров.

Она осторожно поднесла туда руки, чуть-чуть не касаясь панелей.

— Зачем? — спросила она.

Она не могла вспомнить, доверяла она ему или нет, а учитывая то, что она пока что о нём узнала, решила перестраховаться. Человеку (повелителю времени, — поправила она сама себя), который просто по неосторожности стёр всё, что ты знала, нельзя всецело доверять.

— Ты должна прикоснуться к контуру, иначе я не смогу направить воспоминания обратно.

— А когда ты их вытащил из меня, меня и рядом с этой панелью не было, — возразила она.

— Ты тогда спала, — объяснял он, собрав всё своё терпение. — И телепатическая матрица каким-то образом захватила твой разум. Твоя самозащита была ослаблена, ты была расслаблена. А сейчас твоя самозащита на высоте, ты напряжена. Поэтому мне нужен хороший, чёткий контакт между твоим мозгом и контурами. Делай, что я сказал.

— А когда мне вернётся моя память, — спросила она, раздражённая его отношением, — ты будешь мне нравиться?

— Я всем нравлюсь, — сказал он ей. — Ну, почти всем.

Когда она решительно опустила руки на панели, он кивнул и набрал последние команды. У Эйс возникло такое чувство, как будто по её мозгу ударил ногой киберчеловек. Она попыталась закричать и вырваться, но не смогла и шелохнуться. Сквозь боль она почувствовала, как её сознание расширяется. Воспоминания хлынули обратно, — предположила она, — но ощущения такие, будто её жарят. По прошествии, казалось, вечности, агония завершилась, и она смогла двигаться. Тяжело всхлипнув, она свалилась на пол.

— Это, наверное, напрягает, — сказал Доктор без единой тени сочувствия. — Тебе нужно отдохнуть.

— Мне не отдохнуть нужно, — сказала она, лёжа на полу, — мне нужен заряженный автомат и мишень на твоей спине. Или банка нитро-9. Дам тебе фору в пятьдесят метров.

— Ага, — усмехнулся он, игнорируя её злость, — теперь, значит, ты помнишь, кто ты такая?

Она задумалась над этим. Покопавшись в памяти, она обнаружила, что она знает: Дороти. Боже, как же она ненавидела это имя! И она с Доктором улетела довольно давно в ТАРДИС… ТАРДИС: время и относительные размерности пространства. Сложная машина, которая выглядит снаружи как старая лондонская полицейская будка. Внутри её размеры гораздо больше, и она способна преодолевать все известные границы пространства и времени проходя через Вихрь… Они улетели в ТАРДИС из её дома. Перивейл, Западный Лондон. Не такой уж, впрочем, и дом. Они сражались с Мастером (образ ухмыляющегося, бородатого лица, элегантная одежда, клыки) на планете людей-гепардов (запах крови, топот ног, азарт охоты…)

— Да, — сказала она, не в силах сдержать улыбку. — Я Эйс.

— Что же, это прогресс, — сказал он.

Неуверенно вставая на ноги, она опёрлась на консоль.

— Доктор, как же ты можешь быть таким глупым? — усталым голосом спросила она. — А что, если бы я навсегда потеряла свои воспоминания?

— У тебя появились бы новые, — беспечно сказал он. — Ты молодая, легко бы адаптировалась.

— Чего? — Эйс с трудом подбирала слова, чтобы не выругаться. — Это важно, Доктор. Нужно знать, кто ты такой.

Доктор ничего не ответил. Его лицо на мгновение помрачнело, он выглядел потерянным и одиноким. Эйс решила сменить тему.

— Ну, во всяком случае, я хочу это знать. И вообще, откуда мне знать, что вернулись все мои воспоминания?

— Давай проведём выборочную проверку. Где мы с тобой познакомились?

— Ледяной мир, — быстро ответила она. — Я была официанткой. Нудный город. Скучная работа, скучные люди… Я так радовалась, когда ты появился — наконец хоть какое-то развлечение. И… — она замолчала. — А затем что-то, связанное с Фенриком… Он всё это спланировал. Я была в школе, в лаборатории, готовила партию нитро, и тут раздался мега-взрыв… И я оказалась на Ледяном мире. Но это всё сделал Фенрик, так?

— Да, — мрачно сказал Доктор. — Это всё Фенрик.

— А ты не рылся в моей памяти? — спросила она со злостью. — Ничего в ней не поменял? Может быть, вырезал из неё что-то?

— Если бы я это сделал, — ответил Доктор, — я бы сделал тебя не такой грубой. Нет, ты получила обратно всё, что ТАРДИС у тебя забирала. Ты теперь снова ты… К добру это или нет…

— Ну, спасибо! — пробормотала она. — Я теперь, наверное, никогда не смогу заснуть в ТАРДИС.

— Можно в аппаратуру поставить пару защитных систем. Чтобы больше такое не произошло. Вообще-то… — его оборвал наполнивший отсек низкий звон.

Через секунду звон повторился. Ничто в её памяти не подсказывало ей, что это был за звук.

Эйс повернулась к побледневшему Доктору:

— Что это было?

— Монастырский колокол, — мрачно сказал он.

Она не помнила, что бы в ТАРДИС был ещё и монастырь.

— А почему он звонит?

— Не знаю, — ответил он. — Он не звонил уже… ещё с Логополиса. Я тогда умер… Тот я, которого ты на записи видела. Он звонит только в исключительно опасных ситуациях.

Это не сильно ободряло.

— Например?

Ну почему он всегда скрывал информацию, которая могла быть жизненно важной?

— Например, конец Вселенной. Неотвратимые смерть и разрушение колоссальных масштабов. Кризис регенерации ужасной тяжести. В общем, в таком духе.

Эйс на секунду задумалась над этим. Да уж, ничего хорошего. А впрочем, разве с Доктором когда-нибудь было иначе? Она поняла, что кое в чём восстановление её памяти не было чудесным: теперь вернулись все болезненные воспоминания о предыдущих приключениях с этим странным путешественником.

— И о чём он может сигналить сейчас?

— Откуда мне знать? — он осмотрел консоль. — Мы всё ещё в вихре, снаружи корабля ничего нет. Я не знаю, почему он звонит.

— Ты многого не знаешь, и это факт, — презрительно сказала Эйс.

— Герцогиня из «Алисы в стране чудес», — сказал он ей, поразмыслив. — Я знаю, откуда ты взяла эту фразу.

Ей пришла в голову мысль:

— А ты не думаешь, что этот колокол может быть как-то связан с тем, о чём ты себя несколько минут назад предупреждал?

Бумм…

Доктор обернулся на звук, а затем задумчиво уставился в пространство.

— Похоже, что да. Времяточец…

Бумм…

Эйс с опаской огляделась.

— Он… он реагирует на наши слова.

— Разумеется, — сказал он. — Это ТАРДИС пытается общаться с нами.

— А она не может попытаться сильнее? Или мы должны сыграть в двадцать вопросов, чтобы узнать, в чём проблема?

Доктор раздражённо посмотрел на неё.

— ТАРДИС не может обратиться к нам прямо. Её разум очень сильно отличается от твоего… и даже от моего. Она старается изо всех сил. Чтобы ни случилось, это должно быть очень опасно. «Монастырский колокол» — это что-то вроде предупредительного сигнала, который должен привлечь моё внимание.

— Ну, моё внимание он точно привлёк. И что дальше?

Он не отрывал взгляд от панели. Там непрерывно мигал огонёк. Управление сканером… Он посмотрел на экран, встроенный в дальнюю стену, и тот включился.

Эйс дёрнулась, а потом внимательно посмотрела на изображённое на экране лицо.

— Это же Бриг! — воскликнула она.

Военная осанка, подстриженные усики, спокойный и деятельный настрой — всё это было ей знакомо, это был бригадир Алистер Летбридж-Стюарт, командовавший когда-то разведывательным спецподразделением ООН. Но на экране он выглядел моложе, и под его униформой UNIT была более стройная фигура, чем когда она с ним познакомилась.

— Доктор, — чётким голосом сказал бригадир. — Мне нужна ваша помощь. Доктор?

Затем изображение пропало.

— Космический сигнал бедствия? — спросила она. — Бригадир что, узнал твой номер в межзвёздном телефонном справочнике?

— Очень смешно, — резко сказал Доктор. Он попытался что-то сделать на консоли, но без толку. — Нет. Нет ни единого способа, как он мог это сделать. Но почему…

На экране снова появилось изображение. В этот раз на нём была испуганная девушка. У неё были длинные коричневые волосы, и она была одета в викторианское платье.

— Доктор! — позвала она. — Доктор! Где вы? Помогите мне! Помогите!

Девушка обернулась через плечо и закричала. Затем она тоже исчезла.

— Что происходит? — потребовала Эйс. — Кто это был?

— Виктория, — едко сказал Доктор. — Спутница, шума от которой было гораздо меньше, чем от тебя. А ещё она не задавала столько бессмысленных вопросов.

Он постучал кулаком себе по лбу:

— Ну же, Доктор, думай. Думай!

Экран снова ожил. В этот раз на экране появился молодой человек с длинными растрёпанными волосами, одетый в килт и с клеймором в руке.

— Доктор! — закричал он с сильным шотландским акцентом. — Я вас не вижу! Помогите! Доктор!

Затем он тоже пропал.

— Джейми МакКриммон, — быстро сказал Доктор, предвидя очевидный вопрос. — Ещё один человек, какое-то время путешествовавший со мной, — он щёлкнул пальцами: — Понял! Это всё были события из прошлого! ТАРДИС использует мои воспоминания, проецирует их на экран…

— Но зачем? — разочарованно спросила Эйс. Чем больше она узнавала, тем меньше понимала.

— Я не знаю… пока. Но должна быть какая-то причина всему этому, — заверил он её. — ТАРДИС никогда не действует, не имея на то причин.

Эйс недоверчиво фыркнула.

Экран снова ожил. В этот раз на нём появилась девушка, примерно такого же возраста, как Эйс, с маленьким личиком и густыми тёмными волосами. На ней было свободное развевающееся платье, она доверчиво смотрела с экрана на них.

— Ваш храм путешествует по разным временам, Доктор, — сказала она. — Это просто изумительно.

— Катарина, — быстро сказал он.

На мгновение Эйс показалось, что в уголке его глаза появилась слеза, но затем всё прошло.

— Её уже нет в живых.

— Храм, — повторило изображение Катарины. — Храм. Храм.

Затем экран вспыхнул ярким белым светом. На ярком фоне появилась последовательность координат, которые показались Эйс знакомыми.

— Смотри! — воскликнула она. — Это же код, который ты всегда вводишь, чтобы попасть на Землю!

Доктор кивнул. У них на глазах числа начали исчезать, тая и растекаясь. В конце концов экран снова стал молочно-белым. Демонстрация была окончена.

Эйс неуверенно посмотрела на Доктора.

— И что это всё значит? — спросила она.

Он повернулся к ней; в его глазах был страх.

— Ну, — медленно сказал он, — если я не ошибся, то я бы сказал, что ТАРДИС говорила нам о том, что где-то глубоко в прошлом Земли что-то может довольно резко изменить ход истории человечества.

— Резко? Насколько резко?

— Резко, как… БУМ! И нет Земли.