Вперед в СССР! Том 2

Глава 20

«Ригу» я припарковал на подземной стоянке девятиэтажного здания, в котором базировался отдел пропаганды. Доступ мне туда открылся благодаря удостоверению сотрудника КГБ.

Никак не могу привыкнуть к иерархии, выстроенной в этом обществе.

Взять, например, Агитпроп.

Управление пропаганды и агитации — это один из отделов ЦК КПСС. Не ведомство, а именно — Управление. И никаких наркомов там не может быть по определению, ведь народные комиссариаты в моей реальности исчезли ещё в «сороковых». Да и сам Агитпроп — это термин из «тридцатых». Здесь же, в сохранившемся альтернативном Союзе, обычные властные структуры дополнялись совершенно невообразимыми, да ещё и переплетались с явно устаревшими.

Впрочем, никого это не смущало.

Один из редких зверей-наркомов, Никанор Ильич Раменский, сидел за своим Т-образным столом в неизменном сером костюме, только галстук сменил на тёмно-синий в белую полосочку. И я уже знал, что этот человек обладает немалым влиянием, поскольку вхож в высшую касту ЦК КПСС.

Кстати, я до сих пор не могу понять, как вышло, что моей судьбой заинтересовался не мелкий чиновник отдела пропаганды, а сам народный комиссар. У которого дел по горло и каждая минута расписана. И снова, подозреваю, надо мной нависла тень отца…

Раменский был не один.

Вторым посетителем кабинета оказался подполковник Кривошеев.

Обменявшись приветствиями, мы устроились по разным концам стола. Раменский казался рассеянным, перебирал какие-то бумажки, и беседу начал подполковник.

— Как жизнь молодая, Громов?

— Отлично, товарищ подполковник.

— Молодец, — Кривошеев одобрительно крякнул. — У советского гражданина нет поводов для грусти. Все мы строим светлое будущее, так что только оптимизм, только — вперёд! Что думаете, Никанор Ильич?

— Лучше и не скажешь, — согласился нарком пропаганды.

Майор Соколова на встречу не пришла, но я знал, что она собирается подъехать. В кулуарах КГБ явно происходят некие сдвиги, и есть подозрение, что всё это связано с моей деятельностью в окрестностях менгира. Кто бы мог подумать, что недавний маргинал, сын изменника, наведёт такую суету, да не где-нибудь, а в святая святых! Точно не я.

— Наслышан о твоих подвигах, — покровительственно улыбнулся Кривошеев. — Витя хорошо отзывался, рапорт я уже изучил.

Говорил подполковник медленно, словно отмеряя каждое слово, взвешивая его и сбрасывая вниз с высоты своего положения. Делал внушительные паузы.

— Вот только здесь, в Москве, у тебя проблемы, Владлен, — тон Кривошеева стал озабоченным, сочувствующим. — Были.

Последнее слово подполковник выделил голосом.

Я ждал продолжения, не перебивал.

— Не всё, что происходит, я могу открыто обсуждать, — добавил подполковник. — Сам понимаешь, и у стен есть уши. Вот Никанору Ильичу я доверяю, но есть ещё подписка… Ладно, не в этом суть. Ты когда с Алайскими связался, большую ошибку совершил. Не знаю, как бы я действовал в тех обстоятельствах, но…

Признаться, я только сейчас заметил, насколько похожи эти два человека — подполковник КГБ, курирующий моего шефа, и нарком пропаганды, без которого сложно представить советскую идеологическую машину.

— Так или иначе, — продолжил Кривошеев, поправляя очки, — Алайские опекаются Нагловскими, а это, как ни крути, Великий Род. Я этого тебе, разумеется, не говорил. Официально у нас никто по сто лет не правит и посты родственникам не передаёт. А неофициально… надеюсь, понимаешь. Не маленький.

Я кивнул.

Разговор становился всё более интересным. Кажется, меня готовились во что-то посвятить. А это означало новый уровень доверия. Которое не так-то легко заслужить в подобных структурах.

— Да и мы не лыком шиты, — усмехнулся Кривошеев. — У всех свои покровители. А силовая линия — это тебе не МИД. У нас, знаешь ли, солидные традиции. В плане внушения.

Между строк я читать умею. Только что мне сказали: была схватка номенклатурных кланов за мою голову, но победил сильнейший. Интересно, что за Великий Род подмял под себя КГБ? Или здесь решающим было слово тех, кто подчиняется напрямую генсеку? Вряд ли бессмертный вождь стал бы отдавать потенциальным конкурентам столь мощный инструмент. Вот бы выяснить, кто за меня заступился…

— И внушение дало результаты? — осторожно поинтересовался я.

— Когда речь идёт о национальной безопасности, результат достигается без вариантов, — отчеканил подполковник. — Алайскому может не нравиться происходящее, но против силовых структур он пойти не сможет.

— Он откажется от мести? — я не мог поверить собственным ушам.

Вот только Кривошеев излучал спокойствие и уверенность, он говорил правду.

— Ты, Владлен, ещё молод. И не понимаешь простых вещей, — голос товарища подполковника сделался покровительственным. Ну да, я же для него просто пацан, как ни крути. — Принципы управления советским государством остаются неизменными всегда. Превыше всего — коллектив. А коллектив создал рычаги влияния даже на представителей номенклатурной… хм… элиты. Если можно так выразиться. Ситуация такова: нам необходимо противостоять нависшей над людьми угрозе, и для этого нам нужен один хороший парень по фамилии Громов. И этот парень нужен живым. Так что… я запустил кое-какие механизмы, связался с правильными, идейными товарищами. И на самом верху было принято решение прижать Алайского. Больше тебе бояться нечего.

Я потрясённо молчал.

Подполковник верил в сказанное, и у меня не было причин сомневаться в его словах. Такие люди пустыми обещаниями не разбрасываются. Вот только сомневаюсь, что Алайский забудет про смерть дочери. Затаится, будет ждать, когда я оступлюсь. И нанесёт удар через несколько месяцев. А, возможно, лет.

Кривошеев словно прочитал мои мысли.

— Ситуация складывается в твою пользу, Громов. В моменте, — последнее слово Кривошеев подчеркнул. — Потому что достигнуты договорённости между двумя Великими Родами. Ты приносишь пользу — получаешь гарантии безопасности. Ошибёшься, не оправдаешь ожиданий… пеняй на себя. За пределами нашей организации станешь лёгкой добычей.

Вот оно что. Меня связывают.

Комитет использует мою проблему в собственных интересах, чтобы что? Допустим, это часть извечной игры, конкуренция между управлениями и отделами. Но подполковник ставит вопрос шире, ведёт речь об уходе из организации. А куда я могу перейти? В армию?

И тут меня посетила неприятная догадка.

Не исключено, что выдвинувшиеся из среды номенклатурщиков Великие Рода имеют собственные ресурсы, замаскированные под какие-нибудь особые отделы или ведомства. Но структуры эти служат не столько советскому народу, сколько своим непосредственным хозяевам.

Впрочем, это лишь мои предположения.

— Я вас услышал, Эдуард Николаевич, — осторожно произнёс я.

Лучших решений всё равно нет. Выиграть время не так уж мало.

— А раз услышал, — весомо заявил подполковник, — то можешь расслабиться и думать о деле. Мы обеспечим тебе прикрытие, ты возьмёшь на себя отдельное направление в рамках Проекта 786. Вопрос на стадии согласования, но я в исходе не сомневаюсь.

— Замечательная новость, — искренне обрадовался я.

— И за семью не переживай, — добавил Кривошеев. — Они тоже под защитой. Поживут ещё недельку-другую сам знаешь где, а потом смогут вернуться в свою квартиру, к привычным делам. Безопасность я гарантирую.

— Спасибо, Эдуард Николаевич.

— Отблагодаришь службой Отечеству, — добродушно усмехнулся Кривошеев. — Сейчас твоим непосредственным начальником продолжает оставаться Виктор Викторович. Чуть позже узнаешь детали. Майор Соколова будет отвечать за твою подготовку здесь. Мы её уже вызвали, так что жди подробного инструктажа. Кстати, тебя не удивило, что мы сидим здесь, у наркома отдела пропаганды?

— Удивило, — честно признался я.

— Тогда вам слово, Никанор Ильич, — подполковник повернулся к наркому.

— В общем так, Громов, — Раменский подался вперёд. — Через недельку в Королёве состоится торжественное открытие ультрасовременного Дома пионеров. Учреждение важное, потому что в нём будут кружки по наиболее перспективным отраслям знаний. Робототехника, управление погодой, основы атомной энергетики. Список огромный.

Я напряг память.

В моём мире Королёв располагался в Подмосковье. Крупнейший российский наукоград, больше двухсот тысяч населения. Здесь, как я подозреваю, город тоже облюбовали научники.

— Надо задвинуть речь, там уже всё написали, — устало произнёс Раменский. — Коротко, без лишнего морализаторства. Программа и так затянутая получилась.

— Можно вопрос?

Нарком пропаганды наградил меня тяжёлым взглядом.

— Задавай.

Я бросил взгляд на Кривошеева.

И спросил в лоб:

— Зачем мне сейчас светиться перед камерами, если всё смещается в сторону… Проекта 786? За мной охотились не только Алайские. Думаю, товарищ Соколова доложила и о других инцидентах.

— Доложила, — признал Кривошеев. — У нас имеются версии, которые мы отрабатываем. Публичные выступления могут показаться нелогичными, но лишь на первый взгляд. Понимаешь, Влад, чем более знаковой фигурой ты становишься, тем сложнее тебя устранить, не привлекая внимания. Это тоже, в некотором роде, защита. Второй момент — есть люди, которые начнут думать, что ты у нас… вроде как свадебный генерал. Работаешь на идеологию, реальными вещами не занимаешься. Это послужит неплохим прикрытием для будущего спецотдела.

— Те, кто за мной охотился, — возразил я, — тоже не дураки. Дважды они отправляли на перехват людей, которые… создали массу проблем.

— Поэтому, — сказал Кривошеев, — за тобой будет установлено наблюдение. Нейросеть, отвечающая за городские камеры, уже получила задание. Всякий раз, когда ты будешь оказываться в зоне видеонаблюдения, система безопасности активирует режим «ведения». Настоятельно рекомендую держаться оживлённых мест, не выбираться в леса и труднодоступные окраины.

То есть, не шляться по заброшенным кладбищам. Интересно, Кривошеев что-то знал о моих привычках или просто к слову пришлось?

— Они программируют менторов, — напомнил я. — Против меня может выступить человек со значком, и не факт, что я сумею дать отпор.

— Это мы учитываем, — кивнул подполковник. — Поэтому я рекомендую проявлять осторожность. Поиск преступников ведётся, ситуация на контроле. Но ты должен большую часть времени проводить в академии.

Следовало ожидать чего-то подобного.

Интуиция подсказывала, что неведомые охотники представляют не меньшую, если не большую угрозу, чем Алайские. В будущем с ними возникнут проблемы, и серьёзные. Кривошеев говорит правильные вещи — надо выиграть время. Не подставляться без нужды.

— Текст выступления ты получишь на почту, — сообщил Раменский. — Сможешь заранее подготовиться, отрепетировать. Больше никаких импровизаций в последний момент.

— Связь через майора Соколову? — уточнил я.

— Как всегда, — рассеянно ответил нарком.

Я понял, что аудиенция завершена.

В приёмной мне сказали, что майор Соколова отправилась подписывать какие-до документы, и мне придётся её подождать. Для этого, как выяснилось, предназначена зона отдыха, расположившаяся двумя этажами выше. Проделав весь путь пешком, я оказался в обширном пространстве, которое можно было сравнить с лобби элитного отеля в центре Москвы. Мягкие диваны и кресла, перегородка со встроенным аквариумом, в котором плавали гуппи и прочие скалярии, приглушающее шаги ковровое покрытие. Растения в напольных кадках. Стойка с журналами. И несколько человек, рассевшихся по периметру зала.

Я приблизился к стойке с журналами.

Пробежался взглядом по обложкам.

Все номера свежие, летние. У некоторых выпусков загнуты уголки, так что бумажная периодика в СССР явно читается, несмотря на развитие цифровых технологий.

И что там у нас в меню?

Вездесущие «Работница» и «Крестьянка», «Огонёк», «Советский экран»… И совершенно незнакомые «Культура будущего», «Запорталье», «Пси-вестник». От нечего делать я полистал «Запорталье», на обложке которого был изображён необычный корабль посреди бескрайнего океана. Выпуск был посвящён акверам, но хватало и общих рубрик. Например, по совместным проектам СССР и иномирных друзей. Имелись научные и культурные новости из разных миров, прогнозы учёных-футурологов…

На обложке «Пси-вестника» красовалась девушка со светящимися ярко-голубыми ладонями и фиолетовым менторским значком на груди. На заднем фоне вырисовывались очертания атомной электростанции. Крупным шрифтом было набрано название темы номера: «Анастасия Евдокимова: сила ленинградского атома». Открыть статью я не успел — в зоне отдыха появилась Соколова.

— Что, заждался?

Девушка имела собранный и вместе с тем довольный вид. Даже без моих способностей было понятно, что у майора хватает приятных новостей.

— Есть немного, — я решил доставить радость своему куратору. — К счастью, тут есть что почитать.

Соколова бросила взгляд на «Пси-вестник».

— Идём. Надо поговорить.

Мы покинули зону отдыха и направились к лифтам.

— Происходят серьёзные изменения, — майор начала издалека. Я чувствовал, как она подбирает слова, чтобы не сболтнуть лишнего. — Структурные. Конкретику опустим, но мне поручено ускорить твою подготовку. С сегодняшнего дня запускается интенсивный курс по изучению мира гратхов. Упор будет сделан на экспресс-адаптацию. Не только язык. Нормы поведения, этикет, законы, боевые системы, традиции. Всё, что поможет тебе встроиться в их общество.

Ну, это не новость.

— Как это совмещать с занятиями в академии? — я посмотрел на Соколову, которая нажала кнопку вызова лифта. — Товарищ Потапова не придёт в восторг от новой инициативы.

— Это её проблемы, — холодно ответила девушка. — Потапова будет вынуждена подстраиваться. Но ты меня понял не до конца, Громов. Подготовка будет комплексная, мы полностью переделаем твою программу обучения. Добавятся боевые дисциплины, виртуальные симуляторы.

— Виртуальные? — переспросил я.

— А как ты думал? — двери остановившейся кабины разъехались, выпуская нескольких пропагандистов в строгих костюмах. — Будешь работать и днём, и ночью. Родина требует от нас полной самоотдачи.

Мы поехали вниз.

— Когда вы планируете заброску? — в лоб спросил я.

Соколова ответила уклончиво:

— Рано ещё об этом говорить. Инициатива исходит от Проекта 786. Бесит, если честно, но я понятия не имею, что они задумали.

— Козлов?

— Он самый.

— И чем я там буду заниматься, вы не знаете?

— Я об этом уже сказала.

Двери выпустили нас в бетонную утробу паркинга.

— Сегодня на твой планшет придут все необходимые инструкции по работе в закрытых симуляторах, — сказала моя спутница, направляясь в лабиринт колонн, где её дожидалась чёрная «Волга». — Разберись с этим быстро. Необходимое оборудование уже доставлено.

Мы попрощались.

Помощник Соколовой, ментор с зелёным значком, открыл для меня портал на кампус. Когда аэробайк вынырнул в тишину соснового леса, я испытал невольное восхищение. Сколько здесь живу, а никак не привыкну к мгновенным перемещениям…

В голове засела реплика Соколовой о доставленном оборудовании. Смысл этих слов прояснился, когда я переступил порог своей комнаты. На рабочем столе лежала коробка с изображением шлема виртуальной реальности. Надпись сообщала: «ВР-шлем СИРИУС 6.2». И более мелким шрифтом: «Комплект сенсорных перчаток».

Делать нечего.

Вскрытие покажет.

Коробка содержала последний писк компьютерной моды — знаменитый «интеграловский» комплект. Да, рекламы в СССР вроде как бы и нет, но Оля мне все уши прожужжала про этот набор. Дорого-богато. И технологично. Всё в новенькой пузырчатой плёнке, есть бумажная инструкция по подключению и эксплуатации. Маркировано советским знаком качества.

Планшет мелодично звякнул.

А вот и обещанная инструкция.

Я быстро раскрыл сообщения, пробежался по всем пунктам и понял, что к ноутбуку очки не подключишь. Закрытые симуляторы создавались исключительно для сотрудников КГБ, контакт со сторонними устройствами категорически возбранялся. Планшет мне тоже, как выяснилось, не потребуется. Очки подрубались к порту, вмонтированному в стену и имеющему прямой выход на локальную академическую сеть.

Что ж, пора познакомиться с вашим симулятором.

Достав из коробки шлем, я нацепил его на голову и потянулся за перчатками.