Возвращение Цицерона

Глава 11

В этот знаменательный воскресный день, как на заказ, небо совершенно очистилось от туч, и над Игнатьево снова заблистало мягкое августовское солнышко. В сторону юга по небу потянулись огромные стаи перелетных птиц. Они улетали в теплые края и на прощание громко кричали на своем птичьем языке: "до следующего лета".

С самого утра в Игнатьево играла музыка, петухи кукарекали торжественно, словно горнисты, коровы мычали по-праздничному душевно, а собаки стояли у своих будок и весело виляли хвостами всем проходящим.

На деревню было любо-дорого посмотреть. Дорожки сияли чистотой, кругом были развешены разноцветные фонарики, флажки и гирлянды. На каждой калитке висело по табличке: "Приглашаем на пироги", и возле каждого дома обязательно стоял стол с кипящим самоваром и вазами с вареньем. Но до настоящего гулянья было ещё далеко, поэтому пирогами и вареньем лакомился только огромный рыжий детина в рваной майке и с перевязанной головой. У каждого дома он останавливался, съедал по паре пирогов, запивал чаем и шел дальше. И везде ему улыбались, говорили всякие приятные вещи и уговаривали съесть ещё пирожок и выпить чашку чая.

Да вон вас сколько, а я один, — добродушно отвечал рыжий здоровяк. Надо же успеть всех уважить.

Настроение у всех было самое что ни на есть карнавальное. Отправляясь в магазин, старушки с авоськами прямо от калиток пускались в пляс. Все работы в садах и огородах были отложены, и только Николай Бабкин со своей кошкой Ксюшей, как всегда, стоял на берегу с удочкой в руке и ловил рыбу. Сегодня Николаю невероятно везло. Клев был таким, что Бабкин не успевал забрасывать удочку. Ерши ему попадались невиданные, величиной с ладонь, плотва — в две ладони, а лещ сел на крючок такой, что Николай целый час не мог вытянуть его на берег. Когда же, наконец, он подтащил чудо-рыбину к мостику, Бабкин подскользнулся и нечаянно опрокинул ведро с рыбой. Весь улов выплеснулся в реку, Николай бросился поднимать ведро и уронил удочку. В результате лещ от него ушел, а сам рыбачок упал в воду.

— Ну вот, — выбираясь на берег, обиженно проговорил Бабкин. — То не клюет, не клюет, а то хоть из дома не выходи.

А часам к двенадцати в Игнатьево начали съезжаться гости из соседних деревень. Машин было так много, что опоздавшие не могли подъехать к деревне и оставляли свои автомобили за соседним лесом. Прибывшие выходили из машин уже в маскарадных костюмах и приплясывая, с песнями направлялись к центру Игнатьева, где и должен был состояться праздничный концерт.

Праздник открыл председатель сельсовета Степан Николаевич. Он влез на сцену, пощелкал пальцем по микрофону и обратился ко всем со следующими словами:

— Народ Игнатьево! — весело закричал он. — Доставай из сундуков да комодов маскарадные костюмы! Вылезай из своих комфортабельных двухэтажных нор под ясно солнышко! Пришло время веселиться! Сегодня у нас особый день, который случается только раз в году — проводы лета! Сегодня не должно быть скучных и печальных, мрачных и озабоченных! Сегодня все должны смеяться до икоты, петь до хрипоты и танцевать до упаду! Итак, праздник начинается!

И тут же ещё громче грянула музыка, в воздух полетели кепки, шляпы и панамки. Все, кто стоял на улице, закричали: "Урр-ра!", а из игнатьевских домов к берегу пошли разодетые и разукрашенные жители деревни.

Когда Алеша начал переодеваться в костюм пирата, в дом вошел Артур Игоревич. Хотя профессор ботаники провел на Земле более двадцати лет, он все же был мимикром, а значит ему тоже не нужен был маскарадный костюм. Артур Игоревич принял вид Алешиного папы и протянул ему руку.

— Здравствуйте, меня зовут Артур Игоревич, — улыбаясь, представился он.

— Очень рад, — ответил Алексей Александрович, с удивлением разглядывая собственный живой портрет. — Вы, мимикры, самые удивительные существа, какие я только видел во время космических экспедиций.

— Ну, естественно, — появившись в дверях гостиной, важно проговорил Фуго. — Вы ещё не знаете, на что мы способны. Сегодня на концерте я покажу настоящее представление, мимикриный цирк.

— У вашего дома мне попался какой-то странный человек в черном плаще и черной шляпе, — сказал Артур Игоревич. — Он спросил меня, правда ли, что инопланетяне уехали в Саратовскую область?

— Это любители фантастики, — рассмеялся Алеша.

— Совсем замучили, — покачал головой Алексей Александрович. — Пришлось наврать им.

— А я пошутил, что сегодня на маскараде будет много инопланетян, сказал Артур Игоревич.

— Зря, — сказал Алешин папа. — Эти любители фантастики совершенно ненормальные, всему верят.

Напоив гостя чаем, все отправились на улицу, где уже вовсю гулял народ в маскарадных костюмах. На берегу в разных местах образовалось несколько самодеятельных оркестров, которые соревновались между собой в громкости. У аттракционов толпилась молодежь, желающая выиграть приз. И уже несколько мальчишек взбирались вверх по гладким столбам, чтобы добраться до большой коробки, перевязанной лентами. Что было в этих коробках, знал один председатель сельсовета Степан Николаевич и его секретарь Ольга Петровна.

Люди все прибывали и прибывали. По подвесному мосту беспрерывным потоком шли Кощеи Бессмертные и Бабы-Яги, упыри и вурдалаки, Аленушки и Дюймовочки, рыцари в тяжелых доспехах и прекрасные дамы в пышных средневековых одеяниях. И между всей этой сказочной братией носились маленькие ангелочки с белыми крылышками за спиной.

Пиратов было так много, что им понадобилась бы целая морская флотилия, а разбойники заполонили бы собой все близлежащие леса. Не меньше двух десятков старушек переоделись милиционерами, и столько же милиционеров надели костюмы матрешек. На праздник пожаловали даже больные тучковской психиатрической больницы в полном составе. Их можно было узнать по белым халатам и таким же шапочкам с красным крестом. Все они нарядились докторами Айболитами, и только главный врач больницы смастерил себе костюм императора Наполеона.

На улице Алешина семья увидела Клубникина. Он переоделся зайчиком, и когда кто-нибудь подходил к нему, пенсионер складывал руки на груди наподобие заячьих лапок, подпрыгивал и тонким голосом говорил:

— Дай морковку. Ну, дай морковку.

Некоторые смеялись, а его соседка покрутила пальцем у виска и сказала подружкам:

— Совсем сбрендил старик. Рано его выпустили из сумасшедшего дома*. И кто это придумал маскарады проводить, от которых у людей мозги набекрень сворачиваются?

— Это веселые люди придумали, — проходя мимо, ответил Артур Игоревич. Затем он принял облик клубникинской соседки и подмигнул ей.

— Свят, свят, свят, — перекрестилась женщина. — Опять инопланетяне голову нам морочат.

Оставив взрослых, Алеша с Фуго смешались с толпой ряженых и начали пробираться к сцене, где уже шел концерт. Никто не обращал внимания на маленького пирата с длинной рыжей бородой, рядом с которым семенил большой начищенный самовар. И только один колдун в черном колпаке со звездами сделал Алеше замечание:

— Мальчик, ну куда ты лезешь со своим самоваром?

— На сцену, — ответил ему самовар, и у колдуна от удивления с носа свалились очки.

— Какой хороший костюм, — вслед им проговорил он. — От настоящего самовара не отличишь.

Алеша с Фуго долго пробирались через толпу. В одном месте они попали в компанию, которая играла в "ручеек". Проскочив по живому коридору, они выскочили прямо к хороводу, и их затащили внутрь круга. В другом месте Алешу кто-то схватил в охапку и страшным голосом закричал на ухо:

— Ага! Попался!

Алеша попытался было вырваться из цепких объятий, но ему в руки вложили большой кусок пирога с брусникой и тот же голос спросил:

— А где твой дружок Цицерон?

— Дома. Наверное сочиняет следующий роман, — ответил Алеша. Он, наконец, обернулся и увидел бледную рожу с длинными волчьими клыками. Спасибо, вампир, но я уже позавтракал, пообедал и съел несколько пирогов.

А тем временем на сцене семья Савиновых показывала акробатические номера. Папа держал на плечах маму, мама — дочку, а на голове у девочки сидела кошка Мурка и от страха шипела как автомобильный насос. Рядом с ними готовился к выступлению огромный детина в рваной майке и с перевязанной головой. Он бродил с одного конца сцены на другой, картинно играл мускулами и надувал щеки.

Наконец, под громкие аплодисменты Савиновы покинули сцену, и здоровяк вышел на середину. Он дождался тишины, поднял ведро воды и, не отрываясь, залпом выпил его.

Алеша с Фуго так и не увидели, как здоровяк в рваной майке разодрал пополам две лошадиные подковы, а затем разбил кирпич о свою перевязанную голову. В толпе они заметили странного человека в черном плаще и черной шляпе. Он по-очереди подходил ко всем детям, внимательно всматривался в их лица и вкрадчивым голосом спрашивал:

— Вы случайно не инопланетянин?

Почти все дети отвечали ему, что они инопланетяне и при этом громко хохотали. И тогда человек в черном плаще шел дальше искать гостей Земли.

Когда любитель фантастики подошел к Алеше с Фуго и задал тот же вопрос, Алеша совершенно серьезно ответил:

— Да, я инопланетянин. Мне пришлось принять вид мальчика и переодеться в пирата, но в душе я настоящий космический волк.

Алеша говорил так убедительно, что человек в черном плаще сразу поверил ему и спросил:

— А на каком корабле вы прилетели?

— На железном, — ответил Алеша.

— А двигатели у него какие? — поинтересовался любитель фантастики.

— Тоже железные, — немного поразмыслив, ответил Алеша. При этом Фуго стоял рядом и старался ничем себя не выдать.

— А долго вы собираетесь пробыть у нас на Земле? — спросил любитель фантастики.

— Завтра улетаю в Москву, — ответил Алеша. — Надо приготовиться к учебе, съездить на космодром, купить новый скафандр.

— Так вы собираетесь у нас учиться? — удивился человек в черном плаще.

— Да, — небрежно кивнул Алеша. — Вообще-то, на своей планете я уже отучился в двух академиях. Хочу и у вас парочку-тройку закончить.

— Тогда позвольте полюбопытствовать, какие именно академии вы закончили у себя на родине? — с уважением в голосе спросил любитель фантастики.

— Кирпичные, — ответил Алеша и, не выдержав, рассмеялся. — Знаете, с окошками и дверями. Перед ними ещё ступенечки бывают.

— Шалопай, — обиделся человек в черном плаще.

— Подтверждаю, другого такого шалопая вы нигде не найдете, — вдруг подал голос самовар.

— А тебя, чайник, не спрашивают, — проговорил любитель фантастики и пошел дальше, совершенно не подозревая, что за ним давно внимательно наблюдает бдительный пенсионер Клубникин.

Проследив, куда пошел человек в черном плаще, Клубникин подошел к старушке, переодетой милиционером, и сказал:

— Гражданин милиционер, вон там ходит какой-то подозрительный тип. Проверьте-ка у него документы.

— Сегодня здесь очень много подозрительных типов, — ответила старушка. Затем она рассмеялась и, высоко подпрыгивая, умчалась на берег. Но тут к пенсионеру подошла огромная матрешка с усами и басом проговорила:

— Сержант Кузюткин. Что у вас стряслось?

— Я говорю, тип здесь ходит очень подозрительный, — ответил Клубникин.

— А вы, надо понимать, тот самый Захар Клубникин, который любит писать анонимные письма в милицию? — спросила матрешка с усами.

— Да, — испуганно ответил пенсионер.

— Тогда понятно, — сказал сержант Кузюткин и громко расхохотался.

А тем временем человек в черном плаще воспользовался тем, что все собрались вокруг сцены и незаметно пробрался к Алеше в дом. Он на цыпочках прошел в гостиную, оглядел её, и тут позади него кто-то басом сказал:

— Стой!

Непрошеный гость тут же поднял руки и виновато залопотал:

— Я только хотел поговорить с инопланетянами.

— Говори, я инопланетянин, — соврал Цицерон.

— Правда?! — обрадовался любитель фантастики. — Я был уверен, что меня обманули, и вы никуда не уехали. А руки можно опустить?

— Можно, — милостиво разрешил Цицерон.

Человек в черном плаще повернулся, но никого не увидел и растерянно спросил:

— А вы где?

— Здесь, — ответила металлическая коробка с горящими зелеными фотоэлементами. — Я железный гуманоид с планеты Анибур.

— А как же вы передвигаетесь? — удивленно спросил любитель фантастики. — У вас же нет конечностей.

— Мысленно, — ответил Цицерон. — Например, надо мне сходить в магазин, и я себе говорю: "схожу-ка я в магазин", и сразу же мысленно оказываюсь там. А когда мне надо вернуться домой, я говорю себе: "а пойду-ка я домой", и снова оказываюсь дома.

— Очень интересно, — сказал человек в черном плаще. — А я читал о вас в газете…

— В газетах все врут, — не дал ему договорить Цицерон.

— А по-моему, это вы все врете, гражданин ящик, — язвительно проговорил любитель фантастики.

— Правильно, вру, — охотно согласился Цицерон. — Потому что, сегодня маскарад, все ушли на праздник, а мне скучно.

— А где же настоящие инопланетяне? — спросил гость.

— Купили в Саратовской области дом и укатили туда, — ответил Цицерон. — Но они тоже не настоящие инопланетяне. Они такие же железные ящики, как и я.

— А как же они тогда уехали? Мысленно что ли? — спросил любитель фантастики.

— Нет, хозяева этого дома отправили их посылкой, — продолжал сочинять Цицерон.

— Прощайте, — презрительно проговорил человек в черном плаще. — В этой деревне почему-то врут даже говорящие железные коробки. Надо было назвать её не Игнатьево, а Врунатьево.

— Лучше Врунеево, — ответил Цицерон и вдогонку громко добавил: Главный инопланетянин сейчас на празднике. Он такой здоровый-здоровый, рыжий-рыжий и ходит в рваной майке.

— Трепло, — на прощанье бросил любитель фантастики и покинул дом.

Наконец Алеша с Фуго добрались до сцены, где Молодкин старший швырял в небо двухпудовую гирю, затем ловил её и снова кидал. Они поднялись по ступенькам, Фуго принял вид землянина, и председатель сельсовета спросил у них:

— Вы выступать?

— Да, — небрежно ответил мимикр. — Фокусы-покусы, самовары, чемоданы, крокодилы. В общем, космический цирк.

— А я ассистент, — сказал Алеша.

— Отлично, — похвалил Степан Николаевич. Он дождался, когда Молодкин закончит номер, вышел на сцену и громко объявил: — А теперь выступит инопланетный иллюзионист со своим юным ассистентом Алешей! Неизвестное на Земле искусство превращения людей в животных и неодушевленные предметы, поедание огня, битого стекла и колючей проволоки! Распиливание ассистента и полет над сценой на кипящем самоваре! Поаплодируем артистам!

После этих слов зрители словно сошли с ума. Они завыли от восторга и так захлопали, что Алеша с Фуго едва не оглохли.

— Что он несет?! — стараясь перекричать шум, закричал Фуго. — Кто у нас будет есть колючую проволоку и огонь?

— Не знаю, — пожал плечами Алеша.

— А кто будет летать на кипящем самоваре?! — продолжал негодовать Фуго.

— Прошу вас! — Степан Николаевич пригласил артистов на сцену и скомандовал оркестру: — Маэстро, музыку!

И тут же грянул бравурный марш, рядом со сценой разорвалось несколько петард, и зрители закричали: "Даешь полет на кипящем самоваре!"

— Что вы им наобещали? — возмущенно спросил Фуго у председателя сельсовета.

— Ничего, ничего, — ответил Степан Николаевич, выталкивая артистов на середину сцены. — За колючей проволокой я уже послал.

— Послушайте! — обратился Фуго к зрителям. — Я не ем стекла и не умею летать на самоваре!

— Давай-давай, инопланетянин! — крикнул кто-то из собравшихся.

— Не хочешь стекло, съешь хотя бы полкило гвоздей, — крикнул другой.

— Пусть попробует выпьет ведро воды, — подал голос рыжий детина в рваной майке. А Алеша достал черное бархатное покрывало и шепнул своему другу:

— Давай начнем, а там будет, что будет.

— Хорошо, — ответил мимикр. — Но после пирогов глотать всякую дрянь я категорически отказываюсь.

Фуго вышел на авансцену*, поднял руки и зрители моментально успокоились.

— Уважаемые жители планеты Земля! — обратился ко всем мимикр. — Сейчас мы с Алешей сбацаем вам несколько простеньких фокусов. Кто хочет, пусть смотрит, а кто не хочет, может не смотреть.

Слева от сцены Алеша заметил своих родителей с Владиславом Валентиновичем, Ириной Константиновной и Артуром Игоревичем. Пенсионер Клубникин стоял недалеко от них и всем, кто находился рядом, с гордостью говорил:

— Это мои знакомые инопланетяне. Мои друзья. Они часто прилетают ко мне из космоса попить чайку. Такие шустрые ребята! Я с ними всю ночь провисел в автобусе вниз головой.

— Это чувствуется, — глядя на пенсионера в костюме зайчика, проговорил пожилой сосед в маске вампира.

— Правда, правда, мы праздновали мой день рождения, — сказал ему Клубникин. — Они меня все время зовут к себе на планету, грибы собирать. У них в лесу вот такие белые попадаются, — и пенсионер развел руки на добрый метр.

— Начнем, — сказал Фуго своему ассистенту.

— Поехали, — ответил Алеша.

Около часа Алеша С фуго показывали восхищенным зрителям фокусы. Мимикр превзошел самого себя. Под черным покрывалом он принимал вид всех известных ему животных, предметов и даже совершенно непонятных агрегатов. То прикинется телевизором со встроенной мясорубкой, то микроволновой печью с пропеллером, и каждый раз публика требовала продолжения представления.

За час выступления Фуго так сильно устал, что позабыл во что ему превратиться, чтобы стать самим собой. И тогда Алеша сказал зрителям:

— Все, выступление окончено. Инопланетянин забыл, как он выглядит. Следующий номер объявит Степан Николаевич.

Но собравшиеся так неистово захлопали и засвистели, что артисты присели на корточки и зажали уши.

И все же обещанный полет, пусть не кипящего, но самовара, состоялся. Увидев, что соотечественник изнемог и вконец раскис, Артур Игоревич поспешил ему на помощь. Он продрался сквозь толпу, взошел на сцену и поднял руки, призывая зрителей к тишине.

— Смертельный номер! — закричал Артур Игоревич. — Самовар, летающий по системе Станиславского!*

— Это как же? — спросили у него из толпы.

— А так, — ответил Артур Игоревич. — Это значит, во время полета я верю, что мой папа был самоваром, и мой дедушка тоже был самоваром. И прадедушка и прапрадедушка. А ещё я верю, что мои мама, бабушка, прабабушка и прапрабабушка были птицами. А если я родился от самовара и птицы, значит я летающий самовар.

Пока Артур Игоревич разговаривал со зрителями, Алеша с Фуго спустились вниз и смешались с толпой. Мимикру хотелось сейчас только одного — лечь на свой любимый диван и поспать часок-другой.

— И зачем вся эта суета? — зевая, спросил он.

— Это же праздник, — ответил ему Алеша.

— Ну, сели бы за стол, хорошо поели, рассказали бы друг другу что-нибудь веселенькое. Это я понимаю, — скучным голосом пробубнил он. — А здесь целая тысяча человек в каких-то дурацких одеждах скачут по деревне как ненормальные, а я им ещё и фокусы показываю.

— Так это же карнавал, — сказал Алеша и удивленно посмотрел на своего друга.

— Я пожалуй пойду домой, — слабым голосом проговорил Фуго. — Какие-то вы, земляне, взбаламошные. Еды у вас, конечно, много, и диваны мягкие, но так вот беситься-то зачем?

А Артур Игоревич закончил говорить и перешел к делу. Он удалился в конец сцены и принял вид большого медного самовара, в котором запросто поместилось бы десять ведер воды. Затем, у самовара появились коротенькие крылья, и профессор ботаники басом прогудел:

— Внимание, старт!

Зрители, замерев, ждали, что будет дальше. И тут чудо-самовар тяжело взмахнул блестящими крыльями и вразвалочку побежал по сцене. Артур Игоревич топал, словно лошадь и так неуклюже подпрыгивал, что собравшиеся начали смеяться. А когда профессор ботаники подбежал к краю сцены, он крикнул: "Поберегись!", подпрыгнул и плюхнулся прямо на ближайших зрителей.

Хохотали все, кроме пострадавших. Артур Игоревич повалил на землю несколько человек, а сам набил себе на лбу здоровенную шишку. Поднимать незадачливого артиста тут же бросился человек в черном плаще.

— Гражданин, вы инопланетянин? — помогая ему встать, с надеждой спросил любитель фантастики.

— Нет, — кряхтя, ответил Артур Игоревич, который успел принять вид землянина. — Я профессор ботаники.

— Ну признайтесь, вы же прилетели сюда с другой планеты?

— Все мы когда-то прилетели сюда с других планет и здесь нашли свой дом, — уклончиво ответил Артур Игоревич. — Кстати, вы тоже. Просто вы не помните об этом.

— Но ведь вы же мимикр? — не унимался любитель фантастики.

— Голубчик, — укоризненно ответил профессор ботаники. — Я гомо сапиенс, что в переводе означает "человек разумный". Бросьте вы гоняться за инопланетянами. Здесь, на Земле, интересных людей не меньше, чем на других планетах.

После неудачного полета Артура Игоревича в концерте объявили перерыв, и на помост вышли музыканты из деревни Тамшино. Зрители разбрелись по разным местам. Одни пошли перекусить и выпить чаю, другие — присоединились к танцующим, третьи ушли на берег, где давно уже запускали разноцветные ракеты и взрывали петарды.

К тому времени Фуго добрался до дома, устало вошел в гостиную и повалился на диван.

— Ну мы дали, — зевая, проговорил он.

— Чего дали? — не понял Цицерон.

— Дали с Алешей жару, — ответил мимикр. — Еще бы немного, и земляне от любви слопали бы меня как бисквитный торт. А ты все стоишь, железная голова профессора Доуэля?

— Стою, — печально ответил Цицерон. Фуго хотел было отпустить ещё какую-нибудь колкость, но тут в душе у него шевельнулась жалость к роботу, и он пообещал:

— В следующий раз, когда ты получишь тело, я возьму тебя ассистентом. Будешь помогать мне показывать фокусы.

— Спасибо, Фуго, — поблагодарил Цицерон. — Когда у меня будет тело, я обязательно возьму тебя в космическое путешествие.

— А вот этого не надо, — испуганно ответил мимикр и отвернулся к спинке дивана. — Я так здесь прижился, что в путешествие меня можно отправить только связанным и под дулами пулеметов.

А в это время на улице все поголовно пустились танцевать. В разных местах под разную музыку отплясывали старики и дети, молодежь и милиционеры. Вампиры танцевали с Дюймовочками, Кощеи Бессмертные с Аленушками, усатые матрешки кружились со всеми подряд, а докторы Айболиты водили хоровод и пели песни. И только здоровый рыжий детина в рваной майке убежал в овраг и там в одиночестве пустился вприсядку. Правда, ушел он не потому, что ему не хватило пары или никто не хотел с ним танцевать. Просто он стеснялся плясать у всех на виду, а стоять столбом, когда все танцуют, ему было обидно.

Незаметно наступило самое красивое время суток. Солнце наполовину скрылось за лесом и снизу окрасило белые облачка в розовый цвет. Облака отразились в реке, и вода приобрела необыкновенный розовый оттенок. Подул прохладный ветер, и на противоположном берегу над лесом с громким криком поднялась стая ворон. Они будто напоминали людям, что день заканчивается, а значит пришло время прощаться с летом.

Музыка утихла, и народ, словно по команде, с криком и гиканьем повалил к берегу, где на мелкой речной волне покачивался плот с огромным чучелом уходящего Лета.

Прощание было очень трогательным. Девушки и женщины запели печальную песню. Они по-очереди подходили к плоту, снимали с себя шарфики, платки и бусы и вешали на соломенное чучело. Дети прицепляли к развевающейся одежде Лета значки, брелки и разноцветные ленточки. А рыжий здоровяк с перевязанной головой вдруг стянул с себя рваную майку и бросил её на плот.

— Прощай, Лето, — сказал он и всхлипнул. — Пора телогрейку надевать.

Вслед за рыжим здоровяком к плоту потянулись мужчины. Они подходили к самой воде и бросали на плот всякую мелочь: кто монету, кто бутерброд с красной икрой, а один молодой человек так расчувствовался, что попытался закатить на плот свой новенький мотоцикл, но его отговорили. Тогда он сбегал домой, принес свой старый трехколесный велосипед, на котором давно уже катался младший брат, и поставил под чучело Лета. На его удачу, брата в этот момент не оказалось рядом.

Когда женщины закончили петь, плот отвязали, и несколько человек оттолкнули его подальше от берега. Течение сразу подхватило плот и, медленно кружась, он поплыл вниз по течению.

— Прощай, Лето! — крикнул кто-то с берега, и все собравшиеся подхватили этот крик: "Прощай, Лето!" И лишь один рыжий здоровяк с перевязанной головой завопил:

— Здравствуй, Осень!

Едва плот скрылся за поворотом реки, как на Игнатьево опустились сумерки. На деревьях и домах зажглись гирлянды разноцветных лампочек, в нескольких местах снова грянула музыка, а вокруг сцены забили фонтаны искр. В воздух с треском и шипением полетели ракеты, которые разрывались высоко над землей на тысячи мерцающих звездочек. Все это сопровождалось криками: "Урр-ра!", в небо летели маски, пироги и шляпы. А один не на шутку разошедшийся гражданин даже попытался закинуть повыше самовар, но ошпарился, и ему пришлось оказывать медицинскую помощь.

Фейерверк длился минут пятнадцать, а потом снова начались танцы. И длилось это до глубокой ночи, пока от усталости не попадали самые выносливые.

К утру все стихло. На берегу горело около сотни костров, у которых отдыхали те, кто не сумел или не захотел уехать. Они доедали пироги, делились впечатлениями от маскарада и вспоминали, каким теплым и интересным было прошедшее лето.