Возрождённый

Глава 6. Конец

Не оглядываясь, Макеев–старший указал пальцем точно на меня. Повинуясь жесту барина, солдаты вновь атаковали. Мне удалось уложить ещё одного, но на этом успехи закончились — я начал пропускать удары. Кровь струилась по моему телу, слабость сковывала движения, мешая двигаться. Слишком много крови я потерял в прошлой битве. Раны пока что были не особо опасными, поверхностными, но вряд ли удача будет хранить меня слишком долго.

— Антимагический ошейник на девку, — распорядился Макеев, поставив сапог на спину Марии, прижимая её к постели. — Быстро! Пока снова не учудила!

Мария снова выстрелили молнией в Макеева–старшего, но всё также безрезультатно — перстень поглотил разряд, раскалившись ещё сильнее. По какой–то причине артефакт не жёг кожу хозяина. Словно имел свой разум и признавал владельца.

Солдаты исполнили приказ барина. С щелчком края металлического ошейника сомкнулись на шее девушки. Мария бросила на меня тоскливый виноватый взгляд — всё было понятно без слов. Её обвели вокруг пальца, проследили за ней и всё доложили боярину.

— Что тут происходит? — прозвучал чей–то высокий возмущённый голос из коридора. — Откуда столько вооружённых людей? В Староградье никому кроме стражи нельзя обнажать оружие! Кроме как для защиты своей жизни.

— Гниду поймали, — ответил говорившему чей–то низкий и грубый голос. — Убивца–ассассина Мастера Смерть с полюбовницей. Щас подвесим его за яйца на потеху толпе. Ты тоже постой, посмотри.

— Это возмутительно! Это самосуд! — продолжал возмущаться неизвестный. — В Староградье все имеют право на справедливое отношение! Я немедленно пойду и доложу о произволе дворян в городской совет!

— Закрой пасть, холоп!

Раздался звук, словно кому–то смачно так врезали по роже, а следом — звук упавшего тела. Вот тебе и вся сила законности и порядка. Кулак в стальной перчатке поувесистей будет.

— Староград не принадлежит Макеевым, — произнесла Чернобровка, гневно сверкая глазами. Солдаты набросили на неё какую–то тряпку, прикрыть наготу, и деловито сковывали цепями руки и ноги.

— Это не тебе решать, потаскушка, — процедил Макеев. — Отправлю ка я тебя пока что в монастырь к верным мне священнослужителям. Посидишь в строгости, подумаешь, Господу Императору помолишься. А я тебе со временем подберу хорошего женишка, который тебя, потаскушку, как следует воспитает. В строгости и приличии.

— Мой отец произвола не потерп…

Макеев снова отвесил ей пощёчину. От удара у Марии дернулась голова, по губе и подбородку сбежала капля крови, оставляя красный след.

У меня тем временем выбили меч. Солдаты скрутили мне руки за спиной, поставили на колени. Несколько раз чувствительно врезали по морде, отчего мир в моих глазах начал двоиться.

— Живучий, пёс, — Макеев, прихрамывая на правую ногу и опираясь на посох, приблизился ко мне. Глянул злобно сверху вниз. — Ты хоть представляешь, сколько я из–за тебя просрал всего? И я даже не про вчерашнюю ночь говорю…

Я лишь насмешливо улыбнулся, глядя на него как на кусок говна. Если уж умирать, так с гордо поднятой головой.

— Знаешь, я и не рассчитывал, что ты согласишься, — произнёс Макеев–старший, глядя на меня так злобно, словно хотел съесть живьём. — Этот род Мечиславичей, который я тебе заказал… Ты всегда к ним относился с какой–то особой любовью. Оберегал их, защищал… Интересно, почему? Вас что–то связывает?

— Такому, как ты, не понять.

Я плюнул в него, кровавый сгусток попал ублюдку точно в харю, начал стекать вниз. Макеев–старший, не сводя с меня тяжёлого взгляда, молча утёрся и, замахнувшись посохом, изо всех сил ударил меня по лицу. Тяжёлый набалдашник с разгону вошёл в щёку, я ощутил, как из моего рта вместе с кровью вылетают осколки зубов.

Бил Макеев умело, с любовью к делу, не позволяя ярости полностью собой завладеть. Он дозировано направлял свой гнев в нужные моменты, по старым недавно зажившим ранам, чтобы те открылись. Всё моё тело стремительно покрывалось синяками и кровоточащими ранами.

Солдаты выпустили меня, но их помощь уже не требовалась — Макеев превратил моё тело в комок пульсирующей боли. Ни одной целой кости в теле не осталось. Кровавая пелена застилала глаза, в ушах бесновался мерзкий противный звон.

В этот момент в комнату вошёл ещё один персонаж моей завершающейся истории — человек в треснувшей маске рыбины. Сарган… выжил–таки, чертяка. Живучий, прямо как я. Но прихрамывает заметно, ещё сильнее Макеева, двигается очень медленно и осторожно. Скорей всего под одеждой он тоже весь забинтован. Я его очень хорошо отделал. Маску свою он тоже починил, скрепил железными скобами половинки. Выглядит, словно шрам на рыбьей морде — ещё страшнее, чем раньше.

Пока Макеев переводил дыхание, оперевшись на посох, Сарган быстро обыскал меня, но того, что хотел — не нашёл.

— Где медальон? — сухо спросил он.

— Ты его… не заслужил, — выплюнул ему в лицо. Без кучи зубов во рту говорить оказалось довольно проблематично. Особенно с непривычки.

— Ты меня разочаровал, Сарган, — недовольно произнёс Макеев–старший, разглядывая свой посох, весь покрытый моей кровью. — Я рассчитывал, что ты вырубишь эту паскуду и притащишь мне его полуживое тело. Говорят из тушки ещё не остывшего ассассина можно извлечь множество интересных секретов. А теперь он просто сдохнет, мы не успеем довести его до моих магов–умельцев. В итоге я потерял кучу денег и отличных наёмников. И всё из–за твоей нерасторопности!

— Уж простите, барин, — сухо, без эмоций произнесла «рыбина». Непонятно, то ли издевается, то ли реально извиняется. — Исправлюсь.

— Уж постарайся. Как же вы меня все раздражаете, бестолочи… Ничего сами без барской руки не можете.

— Может быть, заберём его с собой? — предложил Сарган. — Изучим, а потом прикончим.

— Нет уж! — рыкнул барин. — Прибьём его здесь и сейчас! Не хочу давать ему даже малейшего шанса! Я эту породу знаю — живучие, суки. И момента никогда не упустят.

К Макееву–старшему приблизился один из солдат с нашивками капитана, почтительно склонился и произнёс:

— Осведомители сообщают, что городская стража уже на подходе, барин. Мне кажется, нам лучше сейчас уйти. Мёртвое тело им оставить, объяснив кто это, и за что мы его.

— Я соглашусь с капитаном, — произнёс Сарган сухо. — Лучше не обострять ситуацию с властями Староградья. А то опять начнут свою песню про дворянский произвол, жалобы князю будут писать…

— Да, так и поступим, хлопцы, — согласился Макеев, вытирая посох от моей крови о перину. — Градоначальник на редкость въедливый тип, а я без него сыт дерьмом по горло. Мне и так из–за этого сукина сына отсосина пришлось охоту отложить. А если я ещё и на ужин опоздаю, то точно кому–нибудь морду разобью по второму разу.

Пока Макеев ныл и жаловался на тяжкую судьбинушку, из моего горла с шумом вырвался огромный сгусток крови. Растёкся по полу, забиваясь в щели.

— Этот кусок говна ещё жив? — брезгливо произнёс Макеев. Он взялся за цепь, прикреплённую к ошейнику Марии. Дёрнул на себя, заставив девушки прижаться к своей ноге. — Прикончить, быстро. Не нужны мне его мерзкие ассасинские секреты…Но и староградцам я их не позволю забрать. Убить и проверить, что сердце не бьётся!

Мария смотрела на меня, из её глаз без остановки текли слёзы, смешиваясь с кровью на лице. И этот её взгляд, полный боли и горя, что–то во мне пробудил. Заставил собраться по частям, сжать в кулак все оставшиеся мысли.

Поймав момент, я атаковал, вложив в удар все оставшиеся у меня жизненные силы. Резко двинув пальцами, послал в Макеева–старшего воздушную режущую волну. Не очень большую, но вполне достаточную, чтобы прикончить эту паскуду. Его перстень ещё не остыл и не перезарядился после двух атак подряд от Чернобровки.

Правду говорят — ассассину не дожить до старости и не умереть спокойно в своей постели. Но он всегда заберёт своего убийцу с собой. В последнюю атаку я вложил остатки жизненных сил.

Никто не успел среагировать. Только Сарган протянул руку к мечу, но он был в слишком плохой форме, чтобы поспеть. Прочая солдатня стояла неподвижно, как истуканы.

Однако каким–то образом успел отреагировать Макеев… точнее его защитный перстень. Палец барина, на который был надет артефакт, дёрнулся — и Мария, ближе всех стоявшая к Макееву, резко распрямилась, словно струна. Она сместилась чуть вбок, заслонив своим телом ублюдка от надвигающейся волны смерти.

Острейший воздух прошёл сквозь них обоих и прорезал насквозь стену позади. Внешне Макеев и Мария никак не изменились, даже их одежда вроде бы как осталась цела.

Но повреждения были. Внутри тел. Очень страшные, смертельные. И основной урон взяла на себя Мария.

Девушка рухнула на пол как подкошенная. Макеев отшатнулся от неё назад, выпучив глаза и хватая ртом воздух. Шапка с мехом соболя свалилась на пол в лужу крови, обнажив плешивую макушку хозяина. Посох загремел по полу.

Солдатня тут же закрыла хозяина от меня своими бронированными телами, но в этом уже не было нужды. Силы полностью покинули меня, утекая вместе со струйками крови. Мое сознание медленно, но верно поглощала тьма.

— Отрежьте ему голову, скорее, — услышал мой затухающий разум голос Саргана. — Пока он ещё что–то не выкинул.

— Да! Не хочу, чтобы эта гниль внезапно вернулась с того света… кха… кха… — добавил Макеев, харкая кровью. — Ублюдок, он всё же зацепил меня напоследок… мне нужен лекарь… скорее, суки… а–а–а, как больно…

Стон барина сменился на практически детское хныканье. Великий и ужасный Старик Макеев… плакал как девочка.

— Всё сделаем, барин… — ответил кто–то из холопов. — Потерпите малясь, сейчас всё будет…

Вот так глупо и нелепо закончилась история Мастера Смерть.

Но меня убило вовсе не лезвие, рухнувшее на мою шею… а мёртвые глаза Марии, без капельки жизни в них. Прекрасные мёртвые глаза, чей блеск я погасил своими собственными руками по нелепой случайности… Она погибла. Безвозвратно.

Ещё до того, как моя отрубленная голова покатилась по полу, заливая доски кровью, я был уже мёртв.

Прошёл год. Староград успешно развивался, расширяя свои границы новыми постройками. Дворянские рода Макеевых и Мечиславичей по–прежнему вели упорную борьбу друг с другом и с городским советом за влияние в регионе. Борьбу не явную, но оттого не менее кровавую. По мере обнаружения новых залежей магической руды в борьбу подключались соседние кланы, также желающие отхватить себе кусок пирога пожирнее. А в идеале и вовсе подвинуть тройку основных игроков с доски.

Светлейший князь глядел на происходящее сквозь пальцы, лишь изредка одёргивая зарвавшиеся дворянские роды повелительным батькиным окриком, чтобы те не перегибали палку. Нынешняя ситуация его полностью устраивала. Пока налоги платят — пусть грызутся, лишь бы без большого кровопролития.

Но всё изменилось, когда одним дождливым утром на заброшенном кладбище на окраине Староградья, на безымянной могиле вспучилась земля. А потом на свет из недр явилась человеческая рука — вполне себе здоровая на вид. Через её розоватую кожу просматривались вены с бегущей кровью. А следом за рукой из земли выбрался и её хозяин — крепкий на вид голый парень с худым вытянутым лицом и множеством шрамов по всему телу.

— Ну привет, мир. I'll be back, — произнёс я, стоя на краю раскопанной могилы. Живой и здоровый. Только тело покрывали рубцы, особенно страшный шрам остался на шее — в том месте, где голова Мастера отделилась от тела.

Ритуал Перерождения прошёл успешно — я был жив, здоров, тело отлично слушалось и находилось в прекрасной физической форме! Как же это непривычно… как будто с ржавого велосипеда пересел на гоночный болид Формулы‑1!

Вороньё с криками сорвалось с насиженных надгробий и устремилось прочь, теряя перья. Я поднял над головой руки со сжатыми кулаками, подставив лицо бескрайнему вечернему небу.

— Здравствуй, жизнь, — прошептал я, глядя на небо своего нового мира во все глаза. — Мастер Смерть вернулся.

Опустив глаза, я взглянул на своё отражение в луже. Это моё лицо… и в тоже время не моё. Да, у меня получилось… Теперь я — новый Мастер Смерть. Я отомщу за тебя, брат.