Возрождённый

Глава 14. Дар на золотом блюде

В принципе, почему бы, собственно, и нет? Девица, конечно, стервозная, но что–то такое в ней есть, манящее и привлекающее… Только вот если мы и окажемся в одной постели, то исключительно на моих условиях. Никак иначе.

Я не для того рисковал ради новой жизни и свободы, чтобы сразу прогибаться под чей–то каблук.

— Я пришёл сюда не в игры играться, девочка, — сказал я ей. — У меня серьёзное дело ко Льву Леонидовичу.

— Софья, всё так и есть! — произнесла Настя, почтительно глядя на девушку. — Этот человек спас мне жизнь! Он нам точно не враг!

— Я разберусь, Настя, — ответила Софья, не спуская с меня пылающего взгляда. — Постой пока в сторонке, твой рассказ немного подождёт.

— Но… — робко начала было кошкодевочка, но воительница прервала её жестом.

— Ты понятия не имеешь, что это за человек и что он из себя представляет, — с усмешкой произнесла Софья и вновь обратилась ко мне. — С каким бы делом ты к нам не пришёл, боюсь, тебе всё равно придётся сыграть со мной в эту игру, — её лицо выражало полнейшее торжество и превосходство. — В противном случае…

Откуда не возьмись за её спиной появились несколько дюжин вооружённых до зубов солдат. Словно они всё это время где–то прятались и лишь ожидали возможности выскочить, как чёртики из табакерки.

Простые стражники мне, конечно, не помеха, но если я устрою резню прямо замке Мечиславичей… вряд ли Лев Леонидыч оценит.

— И чем я заслужил такое отношение? — укоризненно произнёс я.

— Ты что, забыл, что ты в прошлый раз со мной сделал? — София поджала губки. кажется, она решила, что я над ней издеваюсь.

— М–м–м… и что же? Прости, память подводит.

Она зашипела на меня рассерженной кошкой. Да так натуралистично, что Настасья одобрительно хмыкнула.

— Ты раздел меня догола и привязал к дереву около торгового тракта, — прошептала она, придвинувшись ко мне, её глаза пылали. Кажется, Софья не хотела, чтобы стражники слышали об этой позорной страничке в её биографии. — Так что мою оттопыренную попу все видели!

— Хм… ну это не так уж и плохо, если подумать…

— А потом ты повесил мне на спину табличку с надписью «Платные шлепки. Цена: один империал за шлепок». И после этого ушёл!

— Хм…

— Ко мне, конечно, довольно быстро подоспели мои люди и развязали, — продолжала рассказывать Софья. От гнева и обиды её слегка потряхивало. — Но я потом весь день присесть не могла! А знаешь, что самое обидное было?

— Что?

— Все деньги, которые мне накидали, мы даже впятером со слугами унести не смогли! — Софья от гнева почти рычала. — Пришлось столько оставить… Я больше не переживу подобного позора!

— А тебя при этом не изнасиловали? — обеспокоенно произнесла Настасья. Кажется, она не была осведомлена о столь деликатном моменте в биографии своей старшей подруги.

— Нет, — Софья вздохнула. Мне даже показалось, что с разочарованием. — Староградцы — народ на удивление законопослушный. По жопе отшлёпать согласно инструкции — это пожалуйста. Но не более того…

— Законопослушный — это точно, — Настя кивнула. — За украденный кошелёк отрубают руку, а если второй раз попадёшься — то голову. Тут поневоле станешь законопослушным. Если жить ещё не надоело.

— Я по правде, удивлена, как ты связалась с этим проходимцем, — сказала Софья, обвинительно ткнув в меня пальцем. — Что он тебе наплёл, Настя? Ему нельзя доверять! Знала бы ты, какой он бабник, кобель и распутник!

— Ты так говоришь, как будто это что–то плохое, — хмыкнул я.

Отпираться бесполезно. А что Мастер бабник, ну так это я и сам знал. Раз уж я решил прожить его жизнь, придётся мне взять и время… гм… бабника.

— А Лев Леонидыч в курсе, чем ты тут занимаешься? — поинтересовался я.

— Папеньке сейчас не до тебя, — злорадно сообщила воительница. — Он уже несколько дней ни с кем не общается, ни к кому не выходит…

Значит, я имею дело с одной из дочек, коих у Льва Леонидовича вагон и маленькая тележка… Полагаю, она одна из средних или даже старших.

— А в чём причина? — поинтересовался я. — Надеюсь, Лев Леонидович здоров?

Графу так–то должно было стукнуть уже все семьдесят лет. Возраст солидный, особенно для мира, где все режут и травят друг друга на постоянной основе.

— Тебя это не касается! — последовал категоричный ответ.

Ясно. Похоже, все возможности мирно решить проблему я исчерпал. Остались лишь… не совсем мирные способы.

— Ну так что? — произнесла Софья с коварной улыбкой. — Каков будет твой ответ, Мастер? Поверь, я отлично знаю, на что ты способен, и у меня готово противодействие твоим трюкам!

Я молчал, глядя ей в глаза. Но Софья держалась, глаза не отводила.

— Может быть позже, — сказал ей я. — Проведи меня ко Льву Леонидовичу.

— Нет! — зашипела она змеюкой. — Я жду от тебя извинений за прошлый раз! Ты сейчас же пойдёшь в мою опочивальню и удовлетворишь меня по полной программе!

— Да что ты говоришь, — хмыкнул я и демонстративно наклонил голову вбок, хрустнув шейными позвонкам. Стража за спиной хозяйки сразу подобралась, готовая карать и унижать.

— Да, говорю! — Софья капризно топнула ножкой, сжала кулачки. Ох ты ж моя капризулька в бронелифе! — Ты в моей спальне вылижешь все мои дырочки досуха! И не будешь кончать, пока я не разрешу!

Настенька от таких подробностей покраснела как свекла. Даже ушки к голове прижала. Кажется, страшая сестричка–путана не посвящала младшенькую в подобные интересные сексуальные практики.

Хм, а эта Софья весьма искушена в сексуальных практиках. И стыда нет вообще ни капли. Ей всё равно, что у ней будут думать и говорить, какие слухи распускать.

Полагаю, когда Мастер привязал её голой к дереву, Софья обиделась именно из–за своего проигрыша. Что оказалась слабее в битве. А то, что её выпуклости увидел весь Староград… ну это так, ничего особенного. Бывает.

У девушки, судя по её наряду, были явно несколько эксгибиционисткие наклонности.

— Быстро! — рявкнула она на меня. Её лицо было совсем рядом, словно она хотела укусить меня прямо сейчас.

Продолжая смотреть ей в глаза, я молча поднял руку и немного побренчал тем, что в ней находилось. Софья опустила глаза, быстро мазнув взглядом по моей руке, снова уставилась на моё лицо… а потом вновь опустила глаза, да так и застыла.

Потому что в моей ладони находились три кольчужных треугольничка. С тоненькими почти незаметными верёвочками.

Раньше они играли роль одежды нашей воительницы–эксгибиционистки, а теперь перекочевали в мой кулак. Навыки вора у Мастера Смерть тоже были развиты на неплохом уровне. Специфика профессии обязывала-с. До настоящих воров–профессионалов я, конечно, не дотягивал, но тоже кое–что умел. А если на твоей стороне мир Теней, то даже незаметно спереть у девицы трусики становится далеко не самой трудной задачей.

Из одежды у Софьи остались лишь меховой плащ и наплечники. Все её прелести оказались прямо перед нашими с Настей глазами. Весьма приятные и упругие на вид прелести, должен признать. Кошкодевочка тоже их оценила — смотрит на грудь Софьи отсутствующим взглядом, широко распахнув ротик. Так и тянет просунуть ей пальчик между пухлыми губками… Как самой обычной кошке, когда та зевает.

Стражники, стоявшие за спиной начальницы, о конфузе хозяйки пока не подозревали. Её широкий меховой плащ скрывал от них всю правду. Впрочем, мне было вовсе не трудно сделать тайное явным. Достаточно лишь приподнять плащ или просто сорвать его…

Проверим, насколько сильны эксгибиционисткие наклонности моей новой–старой знакомой?

Софья, сгорая от стыда, поспешно запахнулась в свой меховой плащ. Странно… она ведь вроде бы не боиться демонстрировать свою фигурку? Благо там есть, что демонстрировать, очень даже есть.

— В чём дело? — скучающе произнёс я. — Куда делся весь твой гонор?

— Папенька сказал, что если меня ещё раз увидят голой, то прикажет выпороть! — краснея, пояснила Софья. Она неожиданно быстро растеряла всю свою воинственность.

Ах вот оно в чём дело. Всемогущий папенька накажет за неподобающее поведение?

— Веди нас ко Льву Леонидовичу, — сказал я. — Или я сдёрну и твой плащ.

Софья некоторое время разглядывала свои бронетрусики в моих руках, словно пыталась понять, как они там очутились, после чего подняла на меня глаза.

— Ты… ты не посмеешь!

— Давайте мы с этим ублюдком разберёмся, леди! — произнёс кто–то из стражников. Они ещё не понимали, что же именно произошло.

— Нет… подождите! — остановила их Софья.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в самый напряжённый момент гора сама не пришла к Муххамеду…

— Довольно! — раздался громкий окрик, от которого все присутствующие моментально замерли, словно кто–то нажал кнопку Стоп.

К нам в сопровождении ещё нескольких стражников приблизился благообразный старик с седой гривой по самые плечи. В каждой черте его лица чувствовалась породистость, а в каждом движении — благородство.

— Ты, непотребная девка, позор моего рода, — произнёс Лев Леонидович, хмуря седые брови. А это был именно он. — Опять по двору с голой задницей разгуливала?

— Не–е–е-е–е–ет! — Софья чуть не плакала. — Я только в бронилифчике!

— А плащом тогда зачем прикрываешься? — продолжал допытываться строгий батька.

— Потому что он мои бронетрусики укра–а–а-ал! — девушка обвиняющее ткнула в мою сторону пальцем.

Я моментально оказался рядом с Софьей. Прежде, чем она успела отреагировать, схватил за нижний край её плаща и резким движением задрал его, открывая миру всю истину…

Софья оглушительно взвизгнула, пытаясь ручками закрыть самое главное. Но в том не было нужды.

Ведь её бронетрусики и бронелифчик были на своих законных местах. Словно их никто и не трогал. Всё, что взял — я вернул. Опять таки, незаметно для хозяйки.

— А? — Софья переводила озадаченный взгляд то на меня, то на свои «доспехи», то на строго батьку. — А? А?

— У нас просто возникло небольшое недопонимание, — с улыбкой обратился я к главе рода. — Лев Леонидович. Но оно исчерпано.

Я отвесил ему поклон — не очень низкий. Чисто дань уважения более старшему и заслуженному человеку. Как требует этикет этого мира.

Лев Леонидович некоторое время молча глядел на меня, сканируя внимательными глазами из под густых бровей, седых, как лунь.

— Мастер Смерть… ты всё таки вернулся, — произнёс граф. — А ведь мои самые доверенные соглядатаи докладывали, что видели твоё обезглавленное тело…

Да–а–а, деда не проведёшь. Сразу узнал. Ум также остёр, как и в молодые годы.

— Не всё то истинно, что видят наши глаза, — ответил я максимально загадочно. В духе Мастера Смерть. Тот всегда, если не хотел углубляться в деликатные для него вопросы, начинал нагонять туману и говорить очень пафосно.

— Понимаю, — граф кивнул. — Зачем ты здесь?

— Серый странник решил стать одним из мечей…

Брови Льва Леонидовича взлетели высоко на лоб. Некоторое время он пристально рассматривал меня.

— Вот как… Хорошо, Мастер. Следуй за мной, — Лев Леонидович повернулся к нам спиной.

— Но папенька! — вскинулась Софья. — Он же…

— Никаких папенек, — отрезал Лев Леонидович.

На этом разговор был исчерпан.

— Я хочу показать тебе кое–что, Мастер, — произнёс Лев Леонидович. — Этого даже ещё никто из моих детей не видел. Лишь старшие сыновья и особо приближённые люди знают… Хотя рано или поздно эту тайну уже надо будет раскрыть всем. И желательно в ближайшие дни.

Лев Леонидович повёл меня по запутанным коридорам и переходам. Обстановка замка оказалась неожиданно скромно–спартанской для такого богатого рода. Мечиславичи издревле славились своим военно–аскетическим образом жизни. У них, безосновно, хватало богатств, дорогой одежды и украшений. Но все эти цацки они использовали исключительно для официальных приёмов и визитов в гости. Как символы своего статуса.

Лев Леонидович отвёл меня в комнату, посреди которой стоял стол с гробом из чёрного дерева. Граф приказал страже остаться снаружи и запер дверь. Сдвинул шторы из тёмной материи, закрыв окна и погрузив помещение в полумрак.

Глава рода зажёг лучину и снял с гроба крышку. Внутри лежал труп. Довольно скверно выглядевший труп. Бедолагу выпотрошили, отрезали чресла, нос, уши, всего изрубили и искромсали.

Я едва узнал его. Это был старший сын Пётр — наследник рода Мечиславичей, известный воин и стратег.

— Видишь, что они сделали с моим мальчиком? — произнёс Лев Леонидович. Голос его звучал тускло, безжизненно. На труп он старался не смотреть. — Изуродовали. Осквернили его тело. И представили всё это якобы как несчастный случай. Как нападение разбойников. Но я прекрасно понимаю, чьи это были люди.

— Соболезную…

Пережить подобный удар в его возрасте… но при этом Лев Леонидович отлично держится на людях. Вот это выдержка.

— К чёрту соболезнования, Мастер… Ты думаешь, соболезнования вернут мне сына?

— Месть тоже его не вернёт.

— И это говоришь мне ты, забравший такое количество человеческих жизней?

— И не говорю, что безгрешен, — ответил я. — Но я сам побывал в бездне и чудом смог выбраться из неё. Больше не вижу смысла в лишнем кровопролитии.

Он взглянул на меня с удивлением, несколько секунд чуть ли не сканировал пристальным взглядом. Я в общем–то не лгал. Мне и впрямь не хотелось убивать больше необходимого. А лучше вообще ничем подобным не заниматься. Я не хочу, чтобы меня, как и Мастера, преследовали кошмары по ночам.

Вот отомщу Макеевым — и можно на покой.

— Странно слышать подобное от тебя. Воистину, горбатого могила исправит, — сказал глава рода. — В любом случае, я не прощу Макеевым их преступления против нас. В княжеское правосудие я тоже не верю.

— И что же вы задумали?

Он усмехнулся, глядя мне в глаза.

— Принеси голову Макеева–старшего. Или кого–нибудь из его близкой родни, — негромко произнёс боярин и постучал по столу пальцем. — Лучше старших сыновей. Поставь её предо мной на золотом блюде, и тогда я признаю тебя как своего близкого друга. Официально. Получишь одну из моих дочерей в жёны на свой выбор, хоть ту же Софью. А также титул и земли.