Вознесение гор

Глава 10

Две недели спустя отец послал его обратно, на этот раз — поговорить с Долтоном Брауном насчёт покупки нескольких ярдов шерстяной ткани. Долтон был портным, а его жена — швеёй, поэтому у них под рукой было много ткани. К сожалению, его торговля с Долтоном была гораздо менее успешной, чем с Элис Хэйс. Даниэл ограничился более традиционными методами.

Он остановился у лавки Хэйсов, и купил несколько мелочей для своей матери. Она его не просила, но ему было любопытно, как у Элис дела.

Её лицо побледнело, когда она увидела, как он входит.

— Даниэл! — нервно сказала она, покосившись на своего сына Астона. — Что привело тебя в город?

— Просто к Брауну заехал, но подумал, что мог бы взять горшочек мёда, если у вас есть, — сказал он ей. Не в силах удержаться, он внезапно подмигнул Элис. Поддавшись порыву, он снова погладил её ауру, более прямым образом напомнив ей об их прошлой встрече, и её лицо из бледного стало розовым.

— Удивительно, как туда пустили такого вонючку как ты, овцелюб, — презрительно усмехнулся Астон.

— Астон! — строго рявкнула Элис. — Следи за манерами. Сбегай к Мистеру Ста́йлсу, посмотри, есть ли у него гвозди на продажу.

— Ну-у-у, Мам! Дотуда же час пешком, — заныл он.

— Мне плевать, — огрызнулась она.

— Разве мы не купили гвоздей только на прошлой неделе?

— Беги давай, а в следующий раз подумай дважды о том, как разговариваешь с клиентами, — приказала она.

Её сын нехотя ушёл, и она опустила засов сразу же, как только он вышел за дверь, удивив Даниэла своей развязностью.

— Честно, я только мёда хотел, — сказал он ей, — и ещё убедиться, что у тебя всё хорошо.

— Я ни о чём другом больше не могла думать, — созналась она, взяв горшочек у него из рук. — Мёд — бесплатно.

— Звучит приемлемо, — с улыбкой сказал Даниэл.

Он вышел из лавки почти час спустя, и был удивлён, увидев, что Астон уже возвращается. Тот, наверное, бежал, если успел обернуться так быстро. Чувствуя себя слегка неправильным, Даниэл нарочито застегнул ремень, выходя за дверь. Он не ожидал, что кто-нибудь на самом деле поверит, что внутри что-то произошло, хоть это и было так. Он просто хотел подразнить Астона.

Даниэл одарил его широкой улыбкой, но ничего не сказал.

— А ты почему ещё здесь, овцелюб? — спросил молодой человек.

Будучи чуть выше, и обладая более тяжёлым телосложением, Даниэл подошёл прямо к нему, и наклонился поближе:

— Я думаю, ты в точности знаешь, почему я здесь был.

Ошарашенный и испуганный нехарактерным проявлением агрессии даниэла, Астон с трудом нашёл ответ:

— Не смеши меня.

— Не волнуйся, я бы и не прикоснулся ни к какой дыре, из которой ты появился, — грубо сказал Даниэл, — но ведь есть и другие способы…

Взъярившись, Астон забыл о своём страхе, и врезал ему.

Ожидая этот удар, Даниэл всё равно позволил ему достичь цели, слегка отшатнув голову, частично лишая удар силы. Своим новым восприятием он видел, что Элис Хэйс наблюдала из лавки.

«Вот теперь у меня есть повод».

Даниэл уже занёс правую руку, отведя её назад и прижимая к своему туловищу. За последний год он многому научился у отца. Выпустив напряжение из мышц, его тело вернулось в нормальное положение, мощно впечатав кулак Астону в живот, прямо под рёбра. Молодой человек осел на землю, хватая ртом воздух, и чуть погодя его вытошнило содержимым его желудка.

Даниэл озабоченно посмотрел на него сверху вниз. Минуту спустя он помог своему противнику подняться на ноги. Они оба знали, кто из них больше всего пострадал от этого обмена, но у Даниэла была припухшая щека, в то время как Астон выглядел невредимым.

— В следующий раз я что-нибудь сломаю, — сказал Даниэл тихим голосом, одновременно протягивая руку.

Астон боязливо смотрел на него, но в конце концов пожал протянутую ладонь.

— Без обид? — спросил Даниэл уже громче.

— Ага.

Даниэл улыбнулся, и направился к повозке.

— Не забывай, — прошептал он, проходя мимо.

Тем вечером, лёжа в кровати, Даниэл размышлял над своими действиями. Он был в приподнятом настроении, сначала — из-за энтузиазма Элис, а потом — благодаря победе над одним из старейших своих противников. Но даже так он всё равно чувствовал себя виноватым. Глубоко внутри он знал, что поступил неправильно, сначала — своим поведением с Мисс Хэйс, а потом сделал ещё хуже, унизив её сына. Хотя кто угодно, наблюдавший за их обменом ударами, сказал бы, наверное, что он не виноват, но сам Даниэл думал иначе.

Он сам затеял драку, управлял ею, и намеренно причинил Астону гораздо большую боль, чем лёгкий синяк, который он получил в ответ.

«Может, такое у меня проклятие — творить зло».

Воспоминание о надзирателе, осматривавшем его на тропе в день, когда Брэнда «учила» его, непрошенным всплыло у него в голове. Слуга богов знал, что в нём было зло. Надзиратель каким-то образом его чуял, даже до того, как Даниэл что-то сделал.

С тех пор, как он начал раскрывать свой разум и экспериментировать со своими странными способностями, он не ощущал ни следа надзирателя, который искал его прошлым летом и осенью, но Даниэл знал, что это может быть лишь вопросом времени. В конце концов надзиратель вернётся, и в следующий раз никакой ошибки с относительной порочностью Даниэла не будет.

Он был проклят.

На следующий день им нанёс визит Том Хэйс.

Для него не было необычным заходить время от времени, поскольку он был торговцем, и постоянно ездил вдоль долины, всегда выменивая товары для своей лавки. Однако его визит в этот день был иным. Он отозвал Алана Тэнника в сторону, и они какое-то время говорили с глазу на глаз в сарае, а не в доме.

Выйдя оттуда, отец Даниэла выглядел смущённым.

— Спасибо, что зашёл, Том. Я с ним поговорю, — сказал он гостю.

Даниэла охватило мрачное предчувствие. «Он знает?». Если Элис призналась своему мужу, то позор уничтожит её. Даниэл станет изгоем. Позорное пятно останется на нём навсегда, а его родители пострадают с ним заодно.

Ощущение было таким, будто мир вокруг него рушился.

— Выйди-ка сюда, сын, — приказал ему отец.

Опусти голову, Даниэл вышел наружу. Его лицо было красным, и он чувствовал, как у него на глазах начали наворачиваться слёзы. Отца он уважал так, как никого другого. Его собственные недостатки нельзя было вменить Алану в вину. Алан и Хэлэн были лучшими родителями, каких только можно было желать, и он любил их за это. Теперь же двое людей, которых он любил больше всего, увидят пустившую в нём корень черноту.

— Том рассказал мне про твою вчерашнюю драку с его сыном, — начал Алан.

Его затопило облегчение, и Даниэл с трудом скрыл от отца свою реакцию. «Так вот, в чём дело!». Не осмеливаясь говорить, он кивнул в ответ.

— Выкладывай свою версию, — строго сказал его отец.

Он рассказал, опусти детали своего оскорбления, хотя и признал, что подзуживал Астона на драку.

Алан кивнул:

— Я ценю твою честность, сын, хотя я и разочарован отсутствием у тебя трезвости ума. Я тебя учил не для того, чтобы ты третировал других мальчишек.

Даниэл чувствовал истинность слов отца, и также чувствовал поднимавшийся внутри мужчины гнев. Своим внутренним взором он видел красные края ауры своего отца. Его папа редко гневался, и Даниэл знал, что ему наверняка влетит. Он посмотрел на ремень у Алана на поясе.

Прежде чем его отец смог продолжить, Даниэл сказал:

— Прости, отец. Я знаю, что это было неправильно. Я вышел из себя, и я допустил ошибку, — произносил он, одновременно потянувшись мыслями, и сгладив ауру своего отца, пытаясь вернуть её к обычным для неё гладким синим и жёлтым цветам.

Вздохнув, Алан Тэнник сделал глубокий вдох. Его гнев унялся, и он успокоился:

— Ну, раз ты знаешь, что это было неправильно. Пообещай мне, что в будущем будешь вести себя лучше.

— Обещаю, Папа.