Война людей

Глава 4.

В дверь спальни постучали, и я услышал голос Серого:

– Егор, вставай, парни приехали.

Я проснулся, сел на кровать, встряхнул головой и взял мобильник.

Половина первого ночи, только-только заснул и голова ничего не соображает. Какие парни? Откуда приехали? И зачем ради этого меня надо будить? Непонятно. Однако я поднялся, попил холодной минералки и голова прояснилась. После чего вспомнил, что сам приказал разбудить меня сразу, как только появятся наши разведчики, которых мы не так давно посылали на юг. Завтра, точнее сказать, уже сегодня, состоится очередной совет руководителей бригады "Дружина", который пройдет в Белоомуте, и мне нужно услышать мнение разведчиков до того, как соберутся наши ветераны.

Снова стук и опять Серый:

– Егор, ты проснулся?

– Да, – отозвался я и вышел в зал.

Просторная комната была покрыта полумраком. В углу торшер, который распространяет по комнате теплый свет. За накрытым столом два молодых подтянутых парня в темных майках. Серый расположился на диване, а на входе гвардеец, который вооружен автоматом, и на коленях у него включенная радиостанция, связь с внешними постами. Все спокойно, до рассвета еще далеко и можно говорить, не опасаясь чужих ушей.

– Привет, братья, – я присел за стол и подтянул к себе кружку с крепким черным чаем.

– Здорово, Егор, – отозвался Серб, по паспорту Юра Сербин, который был двоюродным братом Каширы и в отряд попал через него.

– Салют, – вторил товарищу Молчун, Димка Рощин, профессиональный карманник, который оказался среди нас четыре месяца назад. Та еще история. Он работал в Москве и отирался в метро. Там приметил Пашу Гомана и вытащил у него кошелек. Чисто сработал, но его заметили наблюдатели, которые прикрывали Пашу, и тихонько взяли под белы рученьки. После чего о нем навели справки, допросили и хотели отпустить. Но он решил остаться и, пройдя "лесную школу" Гомана и Лопарева, был отправлен в командировку, больно верткий и глазастый.

– Как съездили? – я вопросительно кивнул камрадам.

Парни переглянулись, и ответил Серб, который был немногословен:

– Это пиздец.

Мне вспомнился случай из прошлой жизни, и я невольно улыбнулся. Меня призвали в армию, и после военкомата я оказался на переполненном сборном пункте. Нас, призывников, согнали в обезьянник, огороженную летнюю беседку под тентом. Все мы ждали армейских "покупателей" и рядом со мной на скамейку прилег подвыпивший здоровяк, который примостился на своем рюкзаке. И первое, что он сделал, решил написать письмо маме, которую не видел целых три часа.

Будущий боец непобедимой Красной армии достал ручку, подписанный конверт и тетрадь, немного подумал и начал свое повествование: "Здравствуй, мама!" После этих заглавных строк, он огляделся. Кругом шум и гам. Жарко и в воздухе витает перегар. Картина неприглядная и парень решительно продолжил: "Это пиздец! Твой любящий сын Ваня". Такое вот короткое, но емкое по смыслу письмецо, которое было написано и отправлено в почтовый ящик.

Впрочем, я отвлекся и, прогнав воспоминания, снова обратился к нашим разведчикам:

– А подробней?

Серб кивнул и продолжил:

– В Ставрополь добрались без проблем. Сняли квартиры и начали сбор информации. Там народу меньше и нравы иные, это не Москва, и потому все видно сразу. На первый взгляд, обстановка ясная и местные расклады на поверхности. Беззубая воровская власть обессилела и опустила руки, бросила окраинный регион на произвол судьбы и понемногу скармливает его муслимам. А присмотришься внимательней и приходит понимание того, что это не случайно. Все делается по команде и сознательно. Чиновники и полицейские, которые не хотят привечать гастарбайтеров из Средней Азии и мигрантов с гор, увольняются. Всякий, кто смеет называть себя русским человеком, оказывается под ударом, ведь это потенциальный экстремист. Предприятия разоряются, разворовываются, и регион лишается доходов. С крестьян дерут три шкуры, а кавказцы налоги не платят и живут по своим законам. Вольное казачество вымирает, а реестр лег под власть. Все просто и это на фоне того, как Москва с утра и до вечера бубнит про толерантность и братство народов. Слова правильные, но толерантность какая-то однобокая, и должна касаться только русских, которых предают. Короче, на юге то же самое, что в столице и по всей России, только проявляется четче и резче, и кавказцы наглеют день ото дня. Это на Ставрополье, а мы еще и по кавказским республикам покатались. С людьми говорили, с русскими и местными жителями. Опасно, конечно, и были рисковые моменты, но мы не из пугливых…

– И как на Кавказе?

– Работы нет. Жилье ветшает. У молодежи никаких перспектив и она оказывается перед выбором. Уехать в Россию и прижаться к диаспорам. Пойти на службу в полицию. Или уйти в лес и стать сторонником Имарата. Никаких других вариантов нет, разве только овец пасти и за копейки на чужого дядю работать. Но на это мало кто подпишется, ибо никто не хочет жить в нищете, и перед глазами молодежи постоянная картинка из Москвы, где земляки разъезжают на шикарных авто, нигде не работают и чувствуют себя гораздо лучше, чем на родине. Вот мы и получаем напряг у себя в России и боевую свору радикальных исламистов в горах. Местные жители запуганы. Чиновники окружили себя охраной и продолжают воровать, а кто хочет быть честным, тот мишень. Русские станицы и поселения, какие еще остались, словно в осаде. Воинские части на Кавказе укомплектовываются горцами, среди которых открыто ходят ваххабитские и салафитские проповедники. В республиках коррупция и развал основ. Полицейские те же бандиты и люди им не доверяют. Кругом кумовство и все, кого мы опрашивали, уверенно говорят, что вскоре Россия окончательно оставит регион и там начнется мясорубка. В итоге горы трупов. Уничтожение русских и осетин, которые, по мнению радикальных идеологов, запятнали себя в сотрудничестве с русней. Бойня в Ставрополье и эмиграция горской интеллигенции. А потом неизбежная ответка со стороны Москвы, которая будет вынуждена показать зубы, и война с салафитами из Афганистана. Плохо будет всем, и нам, и жителям гор. Однако сейчас это мало кого волнует. Кавказцы грызутся между собой, слишком много там противоречий, но самых активных объединяет одно. Они ненавидят действующий воровской режим и считают, что корень всех бед это русские. Поэтому сначала они займутся нами. Глупость! Однако альтернативы нет, сказать точнее, ее никто не ищет, а Москва сама отталкивает от себя людей.

– Например?

– Как пример, Северная Осетия. Когда Сталин выселил ингушей, осетины получили часть их земель. Потом вайнахи были амнистированы и потребовали вернуть свое. Но им никто и ничего отдавать не собирался, а когда СССР развалился, за эти территории воевали и осетины отметились в первой чеченской кампании. Это предыстория, а теперь между народами неприязнь и, казалось бы, Москва должна поддерживать своего естественного союзника на Кавказе. Но нет. Бесланская трагедия забывается. Экономика Северной Осетии в кризисе, а кремлевские мошенники его усиливают. Сельское хозяйство приходит в упадок, доходы населения падают, и подступает крах. Соседи точат кинжалы, а Кремль только балаболит, но ничего не делает. И как осетины должны поступать? Да просто. Им приходится искать помощи у того, за кем сила, и договариваться с теми, кому еще вчера они руку не подавали. Вот уважаемые люди и катаются по соседним республикам, то в Ингушетию с визитом, то в Дагестан, то к Рамзану в Грозный. И везде разговоры одни и те же – все мы братья, кавказцы, а Россия в стороне. Вряд ли им это поможет, когда заварится кровавая каша, но попытка не пытка, все равно ничего другого не остается. И тут же иной пример, Чечня. Рамзан всех построил и под себя подмял, кого убил, кого пригнул, и его землякам это нравится, потому что он настоящий лидер и пример для подражания. Сам не бедствует и с людьми делится. Своих абреков прикрывает и в обиду не дает. Салафитов мочит и поддерживает традиционалистов. Поэтому ему воевать не интересно. Он с Москвы и так, что нужно, получит. А раз так, то Кадыров, скорее всего, официально останется в стороне. Участие в кровавой бане чеченцы, конечно, примут, но это будут добровольцы из молодых и обозленные ветераны минувшей войны. Такие вот примеры, Егор.

Серб человек неглупый и расклад дал точный. Он подтвердил мои собственные мысли и это хорошо. Значит, я уже не один и на совете командиров "Дружины" он скажет именно то, что мне нужно. После чего Лопарев подтвердит эту информацию и доведет до соратников приказы из несуществующего Центра.

Однако продолжаю:

– Когда начнется война?

– Я не специалист, но думаю, год-полтора. Максимум, два.

– Какова численность сил у противника?

– Это никому точно неизвестно, даже главарям бандподполья. В горах, лесах и в сопредельных государствах, бывших советских республиках, примерно две с половиной тысячи бойцов. Но это не показатель. Когда наступит час действия, к ним присоединятся единоверцы и земляки: полицейские, армейцы, гражданские добровольцы и боевики из-за рубежа. Слишком многие нейтралы колеблются и морально готовы поддержать джихад против неверных русских, поскольку в нас корень зла. И если вести подсчет всерьез, то численность противника пятнадцать-двадцать тысяч моджахедов, это если без официальной Чечни и на начальном этапе, а дальше как дела пойдут.

– Варианты предотвратить бойню есть?

– У нас нет. Власть могла бы остановить войну, но этого не будет.

– И что, по-твоему, должен сделать Кремль, чтобы стабилизировать положение?

– Необходимо победить коррупцию, невзирая на чины, заслуги и звания, закрыть воров и осадить самозваную местную элиту, всех этих новоявленных ханов, царьков и прочих султанов. Одновременно с этим следует запретить пропаганду радикального исламизма и приравнять это деяние к уголовному преступлению с серьезным сроком отсидки. Закон вновь должен стать законом, а не прикрытием для воров и врагов государства, и быть единым для всех – это по гражданской части, самые очевидные мероприятия. А дальше военный сегмент и там тоже ничего нового. Брать террористов и колоть. Заставить их стучать друг на друга. Стравливать полевых командиров и не стесняться в методах. Скополамин, пытки, шантаж, подкуп. Заразу необходимо корчевать и наши спецслужбы в состоянии добиться поставленных целей и достать террориста в любом месте земного шарика. Но опять же для этого необходима политическая воля и прикрытие солдат и офицеров со стороны Кремля. А этого нет, и не будет, ибо сильная и гордая армия автоматически становится врагом преступного режима.

– Ладно. Теперь другой вопрос. У нас есть союзники на юге?

– Имеются и немало.

– А их можно сплотить и подготовить к войне?

– Разумеется.

– И что для этого нужно?

– Необходим лидер.

– И все?

– Да. Главное, чтобы был человек, который возьмет на себя принятие решений и ответственность, а остальное приложится. Деньги, транспорт, документы, оружие. Не проблема, все это можно достать, лишь бы командир не подвел.

– Ясно, – я кивнул Молчуну. – Ты что-то добавишь?

– Нет, – бывший карманник покачал головой.

– Тогда свободны. Отдыхайте. Утром еще поговорим.

Серб и Молчун вышли, а я допил уже остывший чай и посмотрел на Серого:

– Что скажешь?

– Ничего, – парень присел на место Серба и добавил: – Разведчики все правильно сказали. Мне добавить нечего, и теперь очередь за тобой. Как решишь, так и будет. Впишемся в войну или продолжим планомерный захват Московской области?

– Одно другому не помеха. Москва это зона ответственности бригады "Дружина", а на Северном Кавказе придется создавать дочернее подразделение. Скажем, бригаду "Юг". Как тебе название?

– Название нормальное. Да только не понятно, кто станет ее командиром.

Кандидатур было немного, и будущего комбрига я уже выбрал.

– Гаврилова пошлю.

– Игоря Олеговича?

– Его самого.

– А потянет?

– Пока без вариантов. Тренировочным процессом руководить другого человека поставлю, а ему дорога на Северный Кавказ. Благо, места там для него знакомые, а советники вроде Серба и Молчуна ему помогут. Дадим полковнику денег, контакты и помощников, так что не на пустом месте начнет. А если он не справится, тогда найдем другого командира. Например, тебя можно послать.

– Нет-нет, – Серый взмахнул руками. – Я стрелок. Мне небольшая группа уже в тягость, а тут бригада. Тогда уж лучше Гомана послать, и то толка больше будет, или кого-то из наших ровесников. Например, Гнея, Чику, Черепа или Ратибора.

– Это потом. Пока Гаврилов, а дальше посмотрим.

Серый кивнул и замолчал. Я тоже хранил молчание. Продолжал сидеть за столом, курил и размышлял.

Итак, пока все развивается, как было запланировано, и события идут своим чередом. Разведчики с юга лично убедились, что конфликт на Северном Кавказе назревает нешуточный, и вскоре туда отправится Гаврилов. Это понятно. Но помимо "южного дела" есть и иные заботы-хлопоты.

С того дня, как на Рублево-Успенском шоссе был уничтожен очередной правительственный чиновник, минуло тринадцать дней. Немного. Однако событий в этот отрезок времени уложилось много.

Я встретился с офицером отряда "Факел" Мелентьевым и он оказался именно таким, каким его обрисовал Шмаков. Это честный служака, который готов рисковать своей шкурой во имя родины и возмущен тем, что творится в стране и его любимом отряде. В современном мире таких людей все меньше и общий язык мы с ним нашли. Пока никакой конкретики, мы присматриваемся друг к другу, но это уже само по себе немало и очередной задел на будущее.

Затем, сразу после встречи с Мелентьевым, я отправился на стрелку с Козырем и вор в законе меня не разочаровал. Он предложил реальное дело, и я подписался на него без колебаний. А суть акции, которую с помощью моих бойцов намеревался провернуть Козырь, была проста. Крупная преступная группировка из Москвы, в основе своей таджики, каждый месяц, в один и тот же день, частным самолетом отправляла на родину деньги от продажи наркотиков, проституции и долю за рабский труд своих соотечественников. На родине эта сумма половинилась, пятьдесят процентов оставалось в Таджикистане и шло местным паханам, а пятьдесят утекали в Афганистан и подпитывали боевые исламистские организации. Это ни для кого не секрет. Но отобрать деньги у азиатских мафиозо, которые год от года становились сильнее, никто не решался, ни столичный криминал, ни власть. Бабки при этом шли наличкой и охранялись очень хорошо. Однако Козырь знал, откуда отправится очередной транш в Среднюю Азию и, как водится, светиться не хотел, а долю просил. Что же, двадцать процентов он заслужил. Такая наводка, плюс информационное сопровождение, дорогого стоят. И это значит, что через пару дней очередной налет, который, как обычно, будет дерзким и наглым. Четыре пятерки бойцов в униформе и броне спецназа ФСБ вломятся на частный аэродром, завалят всех, кто окажет сопротивление, изымут деньги и исчезнут. Руководство операцией на мне, силовым захватом командует Серый, а в роли спецназеров гвардейцы и наши кубанские друзья. Все на мази.

Помимо этого я занимался своей личной жизнью. Как обещал Галочке, устроил ей свидание с родителями и сам с ними познакомился. Сплошной позитив. Будущие родственники людьми оказались правильными, порядочными и без понтов. Так бывает, ибо не все люди хапуги и воры.

В общем, я был доволен. Жаль только свидание с родными моей девушки оказалось недолгим. Потерявшие Серовых из вида оперативники вновь взяли их под наблюдение, и мы расстались. Они остались в доме отдыха, где проходила встреча, а мы вернулись в Белоомут, и здесь меня ожидало сразу несколько неприятных происшествий.

Один из бойцов крайнего набора украл ротную казну, жалованье за месяц, и отоварил своего товарища, голову ему проломил. После чего он прихватил автомат с несколькими снаряженными рожками и дезертировал. Проблема. Но его быстро нашли. Полицейские Луховицкого ОВД постарались и перехватили беглеца уже в Акатьево, это на другом конце района. При попытке задержать дезертира он оказал сопротивление, ранил сержанта и был убит. Поэтому в чем причина бегства вчерашнего патриота, который рвался в реальное Сопротивление, так и осталось загадкой. Может от вида денег голову потерял, а возможно, хотел нас заложить. Но осадок остался, и бойцы крайнего потока стали коситься друг на друга и выискивать среди своих камрадов предателей. Недоверие давало свои всходы, и чтобы исправить ситуацию Гоману и Гаврилову пришлось организовать митинг и толкнуть пару речей.

Только с этим разобрались и новые напасти. В дурацком ДТП из-за отказа тормозов погибли два наших парня. Это горе родителей и нам проблема. А на следующий день на связь вышел Хованский, который сообщил, что на телефон доверия полиции поступил интересный звонок. Разумеется, он касался нас и был немедленно перенаправлен в Особую Следственную Группу. Оказалось, кое-кто из жителей Зарайского района, за вознаграждение, пожелал поделиться информацией, где скрываются "дружинники", и к нему выехали вооруженные опоновцы (омоновцы) и сотрудники следственной бригады. Но мы оказались быстрее, выхватили говорливого человечка буквально из-под носа стражей капиталистической законности и после допроса казнили. Этот хитрован совершенно случайно обнаружил нашу съемную квартиру в Зарайске, на которой проживали бойцы из пятерки Крестоносца, сложил два плюс два и решил на этом приподняться. Да не тут-то было.

В общем, такие дела. Невеселые. Но черная полоса закончилась, и вчера я смог навестить наших друзей в Таманской дивизии. Поездка удалась, и настроение я себе приподнял, ибо Федя и Андрюха, с недавних пор сержанты контрактной службы Евстигнеев и Волков, оперились, прохавали армейское бытие, и взялись за порученное им дело всерьез. Моя школа. И когда я увидел два десятка солдат-таманцев, которые состояли в подпольной ячейке и были приглашены на собрание в сауне (кстати, нормальное место), и были готовы в случае мятежа или переворота с целью свержения оккупационного режима, встать на нашу сторону, я пожал камрадам руки. Молодцы! Ничего сказать не могу. И не спалились, и дело делают. Кстати, в то самое время, когда большинство их ровесников от армии косят и очко дрочат.

В целом, встреча с таманцами прошла продуктивно. Говорил в основном Гней, которого рядовые солдаты сразу же обозначили как вожака, а я так, с боку припека, охранник, и это нормально.

В Белоомут вернулись поздно, в десятом часу, и до кровати я добрался только в половине двенадцатого. Поэтому не выспался.

При мыслях о сне я зевнул и посмотрел на экран мобильника. Три часа ночи. Подъем в шесть, а значит, можно вздремнуть, а то день будет трудным.