Война людей

Глава 9.

Майор юстиции Хованский посмотрел на экран монитора, и его рука потянулась к мобильному телефону. Он понимал, что должен без промедления позвонить "дружинникам", которые отнеслись к нему по-человечески, обеспечили его квартирой в Москве, помогли деньгами и пристроили детей. Но делать это на рабочем месте не следовало, тем более со своего телефона. Поэтому Михаил Александрович одернул себя, его руки легли на стол, и он сосредоточился на просмотре видеоматериала.

Хорошо освещенная комната, в центре которой привязанный к металлическому стулу парень. Его голова перевязана, на бинтах виднеется пятнышко крови, и он одет в больничную пижаму. В общем-то, ничем не примечательный молодой человек без особых примет, а рядом с ним, полукругом, стояли три человека. Первый, очень худой офицер в камуфляже, руки за спиной, а на плече, под погоном, берет с кокардой печально известного отряда "Эпсилон". Второй, по виду, интеллигентный врач, белый халат, аристократическая бородка и ухоженные руки с тонкими пальцами. Этих людей Хованский не знал, а вот третий был ему знаком, поскольку являлся его непосредственным начальником и руководителем ОСГ, генерал-майором Тачиным.

– Назови свою фамилию, имя и отчество, – потребовал от парня генерал.

Молодой человек в пижаме поднял голову и Хованский отметил, что его глаза, словно стеклянные, а лоб покрыт испариной.

– Мирошниченко Альберт Николаевич, – выдавил из себя раненый.

– Какой у тебя позывной?

– Рик.

– Год рождения, – продолжил допрос Тачин.

– Одна тысяча девятьсот девяносто четвертый.

– Место рождения.

– Москва, Южное Бутово, улица…

Генерал не дослушал и задал следующий вопрос:

– Как давно ты примкнул к "Дружине"?

Парню было плохо. Он не хотел отвечать и стиснул зубы. Но "сыворотка правды" работала и он сказал:

– Год уже.

– Где проходил подготовку?

– В лесном лагере за Белоомутом, Луховицкий район.

– Кто тебя готовил? Как имя инструктора?

– Зовут Паша… Это все… Больше про него ничего не знаю…

– Кому ты подчинялся?

– Варягу.

– Фамилия Варяга.

– Не знаю.

– Какая у вас была задача?

– Охранять съемные квартиры, где проживали старшие командиры "Дружины" со своими близкими.

– Кого именно охраняли?

– Егора, он правая рука Лопарева… С ним девушка… Красивая… Галиной звали… Она беременная…

– Кто еще был?

– Пастух… Он с Кубани… Наум, с женой… Серый…

– Кого еще из близких к Лопареву людей знаешь?

– Многих… Каширу, Гнея, Боромира, Шмакова…

– Где находится Лопарев?

– Неизвестно… Он все время в движении…

– Почему вы взорвали квартиру?

– Это Варяг так решил… Жука и Димитра снайперы завалили… Патронов всего ничего, жменя осталась… Спецназ на штурм пошел… И тогда Варяг всех подорвал…

– Откуда взрывчатка?

– Пастух у себя на квартире держал…

– А ты как уцелел?

– Жить хотел… Испугался… Дверь открыл и навстречу группе захвата бросился… Наверху рвануло…Вспышка… А очнулся уже у вас…

– Хороший мальчик, – Тачин улыбнулся. – Продолжаем.

Вопросы сыпались на пленного "дружинника" потоком. Приметы лидеров. Имена. Позывные. Пароли. Адреса. Структура отряда. Планы руководства. Парень отвечал, но сил у него было немного, и вскоре он, сильно дернувшись, прокричал:

– Ломает! Отпустите! Развяжите меня! Козлы-ы-ы!!!

К "дружиннику" приблизился врач, который вколол ему в вену какое-то лекарство, и парень поник.

– Когда следующий сеанс? – спросил генерал.

– Не раньше, чем через три часа. У пациента сильнейшая контузия, а помимо этого "сыворотка правды" сильно бьет по печени и по сердцу. Как бы пациент не помер.

– Ничего, – Тачин скривился. – Организм молодой и крепкий. Выдержит.

– Решать вам, – врач развел руками, – а мое дело предупредить.

Глава ОСГ посмотрел на кого-то, кто находился за кадром:

– Допрос продолжите самостоятельно. Все данные сразу ко мне. Ясно?

– Так точно! – отозвался человек за кадром, и сюжет остановился.

Хованский откинулся на спинку кресла и вопросительно кивнул в сторону майора Артемова, приземистого крепыша с пухлым лицом, который являлся доверенным лицом начальника ОСГ и принес ему видеозапись:

– И что дальше?

– Работай, Михаил Александрович, – Артемов улыбнулся. – Думай, анализируй, ищи зацепки, рисуй схемы. А потом все это на стол Тачину. Таков его приказ.

– Почему именно я?

– Ты дотошный, а значит, сможешь увидеть и услышать то, что мы пропустили.

– Я могу показать видеозапись кому-то из сотрудников ОСГ?

– Кому надо, все в курсе.

– Как давно был проведен допрос?

– Два дня назад.

– А…

Михаил Александрович хотел спросить, почему не узнал о пленном дружиннике раньше, но Артемов, усмехнувшись, взмахнул ладонью и оборвал его:

– Знаю, что ты хочешь сказать, и отвечу сразу. Наш генерал подозревает, что в ОСГ завелась крыса, которая сливает информацию. Поэтому полученные в ходе допроса сведения реализовывались и проверялись сотрудниками ФСБ при поддержке бойцов "Эпсилона".

– Что нам не доверяют, понять можно, ведь результаты нашей работы никакие. Но привлекать в качестве силовой поддержки "Эпсилон", по-моему, перебор. Грязно как-то. Ведь это наемники, а у ФСБ есть свой спецназ…

– Ты не вздумай это генералу сказать, – Артемов нахмурился. – Официально "Эпсилон" ни в чем дурном не замешан и налет на цыганву дело рук "Дружины". Так-то, а на спецназ ФСБ надежды немного. Там люди разные служат и многие из них очень уж щепетильны, то не будем, этого не хотим, офицерская честь. Мудаки! Тут на карту интересы государства поставлены, а они про какую-то там честь вспоминают. Тоже мне, элита, ептыть. Ни хрена не понимают. А ведь истина проста – если президента скинут, плохо нам придется, и с каждого спросят, потому что российская быдломасса будет требовать крови. Сначала олигархов, чиновников, воров и капиталистом, а потом и за "прислужников режима" возьмутся. За нас с тобой, Михаил Александрович. Так что надо работать, ибо нельзя допустить революции, нового кровавого передела и репрессий.

– Ладно-ладно, – Хованский кивнул. – Я все понял.

– Вот и хорошо. Еще вопросы есть?

– Когда можно получить свежие материалы?

– Их не будет.

– Почему? Опять недоверие?

– Нет. Потому что "дружинник" умер.

– Как это?

– Просто. В голове кровеносный сосуд от перенапряжения оборвался и конец. Кровоизлияние и смерть.

– Хреново. А что по результатам работы людей Тачина?

– Не знаю. Они молчат. Но, судя по их хмурому виду, результатов нет. "Дружинники" разбежались по области и затаились, хрен найдешь. Хитрые сволочи.

– Это да, – согласился Хованский. – Хитрые.

– Ну все, Михаил Александрович, – Артемов направился к выходу, – работай, а я пойду.

Майор Хованский остался один и задумался. Для чего ему передали видеозапись допроса? Для дела или для того, чтобы проверить его на вшивость? Да, скорее всего, второе. Тачин уже давно подозревает, что в ОСГ крот, который работает на Сопротивление, и хочет его поймать. С этим все ясно, а Хованского он недолюбливает.

"Придется действовать осторожно и сведения передавать через сына. Долго, конечно, но зато надежно, ибо школьника, который общается со своими сверстниками, друзьями по летнему лагерю, подозревать в сотрудничестве с Сопротивлением глупо", – подумал майор. После чего он постарался успокоиться, а затем приступил к повторному просмотру допроса и занимался этим до самого вечера.

Наконец, рабочий день был окончен. Хованский решил отправиться домой, а план дополнительных оперативных мероприятий для начальника набросать с утра.

Закрыв кабинет и опечатав его, майор двинулся по коридору и стал свидетелем необычной сцены. Два вооруженных бойца в броне и шлемах, тащили в приемную руководителя ОСГ сильно избитого лейтенанта Тараскина. Лицо молодого офицера было разбито в кровь и бойцы вели себя с ним грубо, словно он заклятый враг. И все сотрудники следственной группы, которые видели это, молчали, а некоторые отворачивались в сторону.

– Что происходит? – обратился Хованский к Артемову, который выходил из кабинета Тараскина.

– Крысу поймали, – ухмыльнулся Артемов и добавил: – Ему тоже информацию про пленного предоставили, и он сразу же попытался выйти с "дружинниками" на связь. Кретин!

Хованский промолчал и, мысленно представив на месте Тараскина, зябко поежился. Он не знал о том, что лейтенант, как и он, работал на "Дружину", и это хорошо. Значит и Тараскин про него не в курсе.

Закинув руки за голову, я лежал на продавленном старом диване и смотрел в потолок. Настроение хуже некуда и тело сковала апатия. Ничего не хотелось, и в голове была пустота. А почему так, совершенно понятно, ибо причина на поверхности – события в Балашихе, о которых я буду помнить до конца своих дней. И не просто помнить, а винить себя в том, что произошло. Мой ребенок умер, и я похоронил его в лесной чащобе, где нет людей, а Галина, хоть и пришла в себя, сильно болеет и осыпает меня проклятьями. Слова ее, словно острые ножи, каждый день вонзаются в меня, а я не оправдываюсь, ибо доля правды в словах девушки, которая больше не сможет иметь детей, есть.

Да, я обещал ей, что все будет хорошо и что смогу ее защитить. Да, я мог перевезти ее на другую квартиру, но не сделал этого. Да, когда началась стрельба, а затем произошло непоправимое, меня не оказалось рядом. Да, после первых дней нашего знакомства, когда нас свела судьба, я должен был отстраниться от Галины и настоять на том, чтобы она покинула отряд. Все это так. Вот только назад ничего не вернуть и надо жить дальше. Но как, если на душе такой тяжкий груз? И если я не могу разобраться со своей девушкой, имею ли я право вести за собой людей, которые верят мне и готовы выполнять мои приказы?

В общем, мозгоебка, самокопание и самобичевание. Не так давно, всего неделю назад, я был уверен в себе, а сейчас внутри червоточина, которая не дает покоя. И прежде чем двигаться дальше, следовало разобрать себя на части, разложить свои мысли по полочкам и определиться в дальнейших действиях. А сделать это непросто, поскольку других людей осуждать, всегда пожалуйста, в этом нет ничего сложного. А самого себя обвинять никому не хочется, и разум постоянно подкидывал оправдания. Мол, не только ты виноват, Егор, но и другие, а Галину никто силком не держал, она сама осталась и должна принять свою судьбу. Вроде бы все правильно. Однако оправдания нужны слабым, а я сильный. И если в моей жизни что-то не так, то это моя проблема, и она будет решена. Пусть не сразу, со временем, но у меня появится семья, а сердечные раны зарастут и превратятся в рубцы…

– Тук-тук! – в дверь постучали.

– Не заперто, – отозвался я, и по привычке ладонь сомкнулась на рукоятке пистолета.

– Как ты? – в комнату вошел Лопарев.

– Более-менее, – пистолет вернулся под подушку, я сел и спросил: – Что-то случилось?

– Ага, – майор прислонился к стене и сказал: – Наш лидер впал в черную меланхолию и это в тот момент, когда он нам нужен.

– Иваныч, не начинай. Я уже в норме… Почти…

Сказав это, я почувствовал, что хандра, действительно, отступает, а Лопарев усмехнулся:

– Рад, что ты держишься, а то я уже думал, что спекся наш железный Егорка.

– Не дождетесь, – я тоже выдавил из себя улыбку. – Говори, в чем дело. По порядку и по пунктам.

– Можно и по пунктам. Первое, нашего агента взяли, лейтенанта Тараскина.

– И что с того? Он работал за деньги и про нас ничего не знает. Так что забудь про него. Что еще?

– Второе, один из бойцов Варяга выжил и попал в лапы ОСГ.

– Кто именно?

– Рик.

– Где он?

– Неизвестно.

– А от кого информация, от Хованского?

– От него самого.

– Он сможет узнать, где держат Рика?

– Нет. Но это уже и неважно. Парень умер. Кое-какие показания дал, и скончался.

– Теперь понятно, откуда ОСГ про наш лагерь в Белоомуте и квартиры узнало. Правильно сделали, что подстраховались и вовремя съехали, а то получили бы приключений на свою задницу.

– Это точно, – Лопарев кивнул и продолжил: – И в дополнение темы ОСГ еще один момент. Генерал Тачин активно сотрудничает с "Эпсилоном".

– Недобитки, блядь, – я сжал кулаки.

– Вот именно, что недобитки, и по этому поводу у меня есть мысль. А что если нам заманить их в ловушку? Как ты на это смотришь?

– Положительно. План имеется?

– Да. Есть на примете человечек один, майор полиции Датиев в Луховицком районе. Ни рыба, ни мясо, мечтает подсидеть своего начальника и за бабки мать родную продаст. Через него при посредничестве подполковника Ирисова можно сбросить наводку на одну из наших пятерок генералу Тачину. После чего он решит провести силовой захват "дружинников" и привлечет к этому наемников.

Суть я уловил сразу и уточнил:

– То есть Ирисов получает информацию о группе Сопротивления и поручает проверить ее майору, которым он недоволен. Тот, скорее всего, решит выслужиться, и доложит об этом в ОСГ. И выходит, что Ирисов чист, честный служака, а виновник подставы майор. Правильно?

– Все так. Впрочем, пока это только наметки.

– Тогда дальше давай, а насчет ловушки позже поговорим.

– Договорились, – майор наморщил лоб и продолжил: – Третье, опять Козырь звонил и предлагал денежное дело. Но подробностей никаких, сказал, что ты в курсе. Что за тема?

– Один банкир собирается на запад валить. Вкладчиков, понятно, кинет, запрыгнет в самолет и прощай немытая Россия. Сценарий тебе знакомый, объяснять ничего не надо. Но, что характерно, часть своего богатства банкир потянет в золоте, драгоценных камнях и наличкой. Произойдет это через две недели, не раньше, а пока он стягивает активы.

– И Козырь предлагает налет?

– Да.

– О какой сумме идет речь?

– Триста-четыреста миллионов. Разумеется, не рублей.

Лопарев присвистнул и воскликнул:

– Ого!

– Да уж, сумма более чем серьезная.

– Деньги нам нужны. Только непонятно, что же Козырь сам банкира за жабры не возьмет?

– Не может. Там охрана серьезная, ему не пробиться и он светиться не хочет. Да и зачем ему это? Он нам помогает и получает долю, а работа на нас и потери, если что, наши.

– А мы сможем такой куш урвать?

– Запросто, если задействуем в операции сразу десять боевых пятерок и тяжелое вооружение.

– А где обитает банкир?

– Владимирская область, городок Кольчугино. Там у него фазенда невдалеке от райцентра. Но опять-таки, операция в стадии планирования, а подробности потом. Какие ко мне еще вопросы?

– Опять Гаврилов звонил. Ему деньги нужны и указания. Поэтому ждет нас в гости, либо тебя, либо меня. Больше он никому не доверяет. Поэтому сразу вопрос – кто поедет?

– Я.

– Когда?

– А чего тянуть? Сегодня и поеду. Сейчас камрадам инструкции дам и в путь. Надо развеяться и обстановку сменить.

– На чем будешь добираться?

– На машине. Далековато, но это ничего.

– Добро.

Лопарев замялся и я сказал:

– Не жмись, Иваныч. Что хочешь сказать?

– Как у тебя с Галиной?

– Плохо. А к чему ты моей личной жизнью интересуешься?

– Она сейчас не в себе, как бы глупостей не наделала. И если вы теперь не вместе, за ней нужно присматривать. Сам понимаешь, она многих знает и немало слышала. Прямо подарок для наших врагов.

– Иваныч, с этим я разберусь сам.

– Ради бога. Но ты мои слова мимо ушей не пропускай.

– Хорошо.

Майор подошел ко мне, хлопнул по плечу и подбодрил:

– Ты не унывай, Егор. Не надо. Мы на свои плечи такое дело взвалили, как бы не надорваться, и нам раскисать нельзя. Никак нельзя, потому что за нашей спиной люди, перед нами великая цель и мы в самом начале нашего пути, хотя сделано уже немало. Слышишь меня?

– Слышу.

– Вот и молодец, держись, а я на связи.

Лопарев оставил меня одного. После чего я встал, сделал зарядку и взбодрился, а затем достал УКВ-радиостанцию и вызвал соратников:

– Это Егор. Серый, Боромир, Кашира, Гней, Рустам, Пастух, Череп, Эдик и Чика. Жду вас у себя через десять минут.

Камрады прибыли вовремя, что не удивительно, поскольку все рядом, на заброшенной молочной ферме в Серебряно-Прудском районе, и на их лицах я увидел улыбки. Они верили, что командир придет в норму, ждали вызова и вот я снова в строю.

– Значит так, братцы, – начал я. – Ходить вокруг да около некогда, поэтому слушайте меня внимательно, два раза повторять не стану. Я отправляюсь на юг, и со мной едут Боромир и Пастух. Готовьте бойцов, машины, оружие и надежные документы. Выезжаем через два часа.

– Надолго едем? – спросил Овчаров.

– Мы с Боромиром на пять-шесть дней, а ты со своей группой надолго, поможете Гаврилову.

Пастух кивнул, разговор о том, что он нужен на юге, уже был, и я обратился к командиру гвардейцев:

– Гней, остаешься на базе. На тебе охрана штаба и присматривай за Галиной. Головой за нее отвечаешь.

– Есть.

– Серый, продолжай разведку в Кольчугино и готовься к захвату объекта. Прикинь план операции, подбери бойцов и проведи боевое слаживание пятерок. Лучше всего для этого использовать другую базу.

– Не маленький, понимаю, – отозвался он.

– Отлично. Эдик и Кашира, на вас разведка Коломенского и Егорьевского районов. Как вернусь, начнем захват власти. Скооперируйтесь с Трубниковыми и Дорониным. Поднимайте агентуру и подходите к делу серьезно. Егорьевский район так себе, отобьем быстро, а Коломну под себя подмять не просто, городок немаленький и зубастых людей, которые постараются дать нам отпор, там хватает.

– Сделаем, – за двоих ответил Шмаков и сразу же уточнил: – Все по старой схеме?

– Да. Меняем главу администрации и начальника РОВД, устраняем наиболее влиятельных представителей криминалитета, и занимаем их места. Тихо, спокойно и без нервов. Громкие акции только в самом крайнем случае, ибо нам нужен результат, но совсем не нужна шумиха. Поэтому предпочтение отдается шантажу и подкупу. Впрочем, если человек адекватный, можно и договориться.

– Ясно, – Шмаков, группа которого разрослась уже до двадцати человек, кивнул и замолчал.

– Череп и Чика, вы занимаетесь Рязанской областью. Покатайтесь, посмотрите, что и где лежит, и кто какие районы держит. Заодно присмотрите места под тренировочные базы. На этом все. Перед ветеранами язык не распускать, у них свое движение, а мы немного отдельно. Полностью доверять можно только Иван Иванычу и Паше. Понятно?

Товарищи ответили утвердительно, лишних вопросов задавать не стали и правильно. Это год назад они не имели никакого опыта, а сейчас под рукой у каждого лидера преданные бойцы, небольшая казна и собственный схрон с оружием. На общем фоне это мелочь, но если со мной что-то случится, они не пропадут и не сдадутся, а продолжат борьбу. А почему так? Да потому, что они в состоянии самостоятельно решать поставленные перед ними задачи, а мы с Лопаревым изначально натаскивали их на ведение боевых действий автономно и командирами становились наиболее инициативные и резкие ребята. Ну и, как показало время, мы не ошиблись и все сделали правильно.

Парни вышли и остался только Рустам, командир группы "Зульфакар", которому я сделал знак притормозить.

– Для меня есть задание? – спросил он.

– Да, – я перекинул ему флэшку.

– И что мы должны сделать? Кого-то убрать, взорвать или выкрасть?

Рустам сам не заметил, как оскалился. Почуял кровь, волчара.

– Пока нет. Задание интересное, но можно обойтись без насилия, по крайней мере, на начальном этапе.

– Поясни.

– Есть один генерал в Арбатском Военном Округе, он занимается списанием и утилизацией армейского вооружения. И часть этого добра военный чинуша продает. Само собой, он работает не один, и делится с вышестоящими начальниками, поэтому до сих пор на свободе.

– Ну, а мы здесь причем? – Рустам развел руками. – Пришить гниду и одним вором станет меньше. Так я считаю.

– Правильно считаешь, погань необходимо истреблять и искоренять. Безжалостно. Но убивать его мы пока не станем, а попробуем у этой твари купить оружие.

– Каким образом?

– Там, – я кивнул на флэшку, – есть номерок человека, который сведет тебя с ним. Ты выступишь как посредник, который желает взять очень крупную партию оружия для ближневосточных "борцов за свободу".

– Он будет меня пробивать?

– Обязательно.

– И в результате, насколько я понимаю, он выйдет на террор-группу исламистского толка "Зульфакар"?

– Именно. И если он потребует, ты предоставишь доказательства. Вещи и документы депутатов, которых вы похищали, сохранились?

– Конечно.

– Вот и подгонишь ему презент, часы "Vacheron Constantin" с именной гравировкой.

– Понятно. А какое оружие нас интересует?

– Список у тебя имеется. Но если кратко, то нужны минометы, РПГ, РШГ, РПО, ПЗРК, боеприпасы, мины и противотанковые комплексы.

– На какую сумму заказ?

– Минимум десять миллионов евро. Это для начала.

– А у нас будут такие деньги?

– Надеюсь, что да.

– И мы реально отдадим ему десять лимонов?

– Придется, потому что цель не только в том, чтобы купить большие пушки. Но и в том, чтобы набить надежный канал поставки вооружения и информации. На юге вот-вот заполыхает, и есть сведения, что в горы отправляют эшелоны с боеприпасами, снаряжением, бронетехникой и продовольствием. И если мы будем знать, что именно и куда направляется, нам это поможет.

Рустам помолчал и качнул головой:

– Не хочется с мразью сотрудничать, но, видимо, придется.

– Хочется верить, что это временно.

– Если понадобится помощь, к кому обращаться?

– Звони мне, напрямую.

На этом, как таковой, разговор окончился, мы расстались, и я стал собираться в дорогу.

Рюкзак, камуфляж, маскхалат, пара гражданских костюмов, обувь, ноутбук, белье и средства гигиены. Это основное, а мелочи можно купить на месте. Кстати, о деньгах. Из-под кровати вытащил сумку – там миллион евро для Гаврилова. Еще раз все проверил. Ничего не забыл. Норма. Но час в запасе еще был, следовало себя чем-нибудь занять, и я отправился на обход территории.

Здание конторы, проходная, ветлечебница, бойня, весовая, кормоцех, гараж и корпуса для скотины. Внешне все обшарпано, но это только снаружи. Внутри зданий порядок и они переоборудованы под казармы, учебные классы, временные склады и стоянки автотранспорта. И куда ни зайди, везде кипит жизнь: чистится оружие, идут занятия по тактике и минно-подрывному делу, отрабатываются приемы рукопашного боя и воины готовятся к войне, которая неизбежна.

В широком подъезде одного из корпусов, под навесом, я увидел Пашу Гомана, а вокруг него десять бойцов. Парни слушали наставника, а он был так увлечен, что не заметил меня.

"Интересно, что Паша бойцам рассказывает", – промелькнула у меня мысль. После чего я приблизился к бойцам, встал за спиной Гомана и прислушался к его словам.

– Итак, сегодняшняя тема – городской бой. Более подробно она будет разбираться во время тактических занятий и тренировок, а пока основы.

Как это будет происходить? Вы не знаете, и я вам расскажу. Если война придет в большой город, там сразу же воцарится хаос. Воду отключат, подвоз продовольствия прекратится, электричество исчезнет и наступит анархия. Каждый человек, не взирая пол, возраст, расовую и половую принадлежность, окажется под ударом, и понеслась трында по кочкам. В городе стрельба, взрывы и пожары. Кто, где и чей, не понятно. Магазины разграбят на второй-третий день, а продовольственные базы займут вооруженные банды мародеров и полицейские, которые постараются выжить и обогатиться. После чего толпы оголодавших людей, на автомашинах и пешком, устремятся за город, где большинство из них не ждут, и они будут обстреливаться, не со зла, а на всякий случай. И разбираться, кто хороший, а кто плохой, в этой кровавой каше никто не станет. Следовательно, на основных автомагистралях моментально возникнут заторы из битого автотранспорта, вещей и трупов. Это по факту и участь мирного населения, которому придется выживать самостоятельно, не завидна.

Однако это так, предисловие. А что касается нас с вами, то мы воины, которые должны думать совсем не так, как гражданские люди, и воспринимать все происходящее, как закономерность, поскольку нам деваться некуда. Доходчиво объясняю?

Бойцы ответили нестройным гулом. Вряд ли они до конца осознавали, насколько Паша серьезен, но позже они это поймут и его слова, наверняка, спасут чью-то жизнь.

– Ладно, двигаемся дальше. Начинается борьба за город. Вы оказываетесь в зоне боевых действий и сразу должны для себя решить – ради чего сражаться и на чьей стороне. Кто для вас свой? Кто враг? Кто нейтрал? И к чему вы стремитесь? Про конвенции, законы и международные соглашения при этом забудьте. Главные ваши задачи – выживание, сохранение собственного здоровья и достижение поставленных целей. И мой вам совет, мысленно представьте себе треугольник, в углах которого подписи. Выживание. Здоровье. Цель. Убираешь один из углов и можешь себя списывать. Так что думайте сами, на рожон не лезьте и не вздумайте подниматься в штыковые атаки, сейчас не девятнадцатый век, а двадцать первый и тактика изменилась. И еще. Никогда не забывайте две вещи. Первое – в одиночку в городе не выжить, следовательно, работаете командой. И второе – ваш начальник, офицер, никакой не Бог и не истина в последней инстанции, а такой же человек, как и вы, со своими проблемами, заботами и жизненными приоритетами. Соображаете, к чему я это говорю? Нет. А зря, потому что у него своя шкала ценностей и он может пожертвовать вашей жизнью. Так-то, но вам повезло. В "Дружине" отношение к рядовому бойцу иное – для нас каждый воин, не просто боевая единица, а товарищ и брат. Значит, понапрасну вас губить не станем. Однако вы мои слова не забывайте. Никогда.

В общем, ваша жизнь в ваших руках, и если вы не доверяете своему командиру, будьте осторожны и осмотрительны. Война мерзкое дело, кровавое и грязное, и не удивляйтесь, если увидите, что ваши товарищи ведут себя неадекватно и сходят с ума. Так бывает, и на войне чего только не происходит. Дружественный огонь. Предательство. Самоподрывы и самострелы. Спящие часовые. Дурость. Пьянство. Насилие. Чрезмерная жестокость. Все это имеет место быть и чтобы вы были к этому готовы, я выбью из вас романтические бредни и научу выживать. Поэтому слушать меня!

Паша повысил голос. Парни напряглись и Гоман продолжил:

– Оружие чистить при первой же возможности и никогда, даже в шутку, не направлять на своих товарищей. Боеприпасы и продовольствие беречь, и всегда иметь в виду, что подвоза может не быть, а ваши проблемы только ваши. Поэтому продукты и воду гражданским не раздавать, и при встрече с некомбатантами соблюдать осторожность. За хавку и ствол вас могут пришить. Такие случаи бывали не раз и любого нейтрала необходимо рассматривать как помеху и обыскивать до нижнего белья, потому что самое ценное, как правило, в трусах. Да-да, именно в трусах, и я не про первичные половые признаки толкую, а про пистолеты, документы, деньги и драгоценности.

Было, парни захихикали. Что с них взять, дуроломы, жизни не видели. Но Паша их одернул:

– Отставить смех! Далее, во время боевых действий в городе не стесняйтесь использовать канализацию и чужое имущество. Если надо проползти по дерьму, ползите. Если надо сломать стену, ломайте. Если надо разбить машину, бейте. Война все спишет, и крайних не найдут. Перед входом в помещение, которое занимал противник, сначала внутрь отправляется граната, и она не кидается, а катится по полу. Если закончилась вода, ее можно найти в трубах отопления и сливных бачках. Дрянь, конечно, но если жидкость процедить и прокипятить, можно пить. Закрытые двери не трогать, они могут быть заминированы. Чаще меняйте позицию и чаще пригибайтесь. Если прижало, справить нужду можно сидя и даже лежа, чтобы не рисоваться перед снайпером. На территории занятой противником, будьте морально готовы к уничтожению некомбатантов, так как они вас, скорее всего, сдадут. Легко и просто, за банку тушенки и бутылку воды. Если ваша группа занимает какой-то дом, сразу закрывайте все внешние проемы, поскольку туда полетят вражеские гранаты и пули. На окна сетки и кирпич, в стенах пробиваются дополнительные проходы и бойницы, а подходы минируются. Кстати, не вздумайте самостоятельно снимать мину или растяжку – это работа саперов. А в бою, если это необходимо, взрывное устройство снимается гранатой или расстреливается с безопасной дистанции…

Гоман сделал паузу, оглядел бойцов, заметил меня и вопросительно кивнул. Я взмахнул рукой, мол, продолжай учить молодежь уму-разуму, и решил ему не мешать.

От корпуса я направился обратно к проходной и конторе возле ворот. Позади снова зазвучал голос Паши, который продолжил тему с того, что нельзя трогать тело убитого товарища, рядом с которым крутился враг, наверняка, под трупом граната. Так и есть – правильно говорит. И в этот момент я подумал, что если бы меня и моих товарищей из прошлой жизни натаскивали, как мы сейчас натаскиваем "дружинников", то потери у нас были бы меньше. Слишком много глупых поступков мы совершали и слишком неосмотрительны были. Ведь верно говорит Гоман, ой как верно. Война в городе полная задница и романтики погибают быстро. Черт! Как вспомню прошлое, жуть берет.

Например, случай. Держали дом, а рядом мужичонка плюгавый крутился, безобидный пожилой побирушка. Мы не обращали на него внимания, а он нашего товарища, Лешу Старостина, ножиком по горлу чик, и был таков. За банку кильки, бутылку воды и три сухаря бывалого бойца и чемпиона Московской области по боксу прирезал. А когда мы его нашли, то выяснилось, что сделал мужичок это не ради себя, а ради родных детей, которых прятал в подвале, всего в сотне метров от нашей позиции. И что? А ничего. Расстреляли его, а детей, двух девчонок пяти и шести лет, постарались отправить в тыл, да неудачно. Начался минометный обстрел, и они погибли. Вот и где здесь правда? Кто прав? До сих пор не знаю. Но одно понимаю четко – если бы Леха Старостин был начеку, он бы еще жил и жил, да и побирушка со своими дочками, наверное, уцелел.

Или другой случай. Пришел в наш отряд доброволец, хороший парень, хваткий. Но его поставили на пост, а он заснул. В результате чего у бойца украли автомат, а затем из него был убит офицер. Кто это сделал и зачем, так и не разобрались. Однако провинившегося парня бил целый взвод, и мужики настолько вошли в раж, что забили его насмерть. Вот и весь боевой путь молодого патриота, который не сделал ни одного выстрела в противника, но потерял оружие и подставил товарищей.

А вот еще история. Бойцы из соседнего добровольческого отряда неделю держали автовокзал в Екатеринбурге. Храбро бились и сдались только потому, что закончилась вода, и от обезвоживания они уже слабо соображали, что происходит. При этом что странно, никто не додумался прострелить трубу отопления и спустить воду. Ну, а на защитников Брестской крепости, которые кирпичи лизали, добровольцы не тянули.

"Ладно, Егор, – одернул я себя. – Чего вспоминать? Что было, то быльем поросло, ведь сейчас все иначе. Ты другой человек и перед тобой другие задачи. Да и вообще, прочь левые мысли. Пора к Гаврилову ехать, а то заждался уже".

Словно вторя моим мыслям, перед зданием конторы остановились два микроавтобуса и три внедорожника. После чего на крыльце появился Пастух, который увидел меня и взмахнул рукой:

– Автоколонна сформирована. Люди готовы. Можем ехать.

– Объявляй погрузку, – я кивнул и отправился в свою комнату, за вещами и деньгами.