Война Бог-Камня

Глава 26

— Я полагаю, твой бой, наверное, со мной, а не с моим другом, — сказал я с дальнего конца зала.

Карэнт быстрее змеи сменил цели, и направил в мою сторону сжигающий разряд опаляющей пурпурной энергии. Конечно, я этого ожидал, но он всё равно почти попал в меня, когда я метнулся в сторону. Высокий стол, крупная часть стены позади него, и одна из находившихся за ней комнат, были уничтожены. Во все стороны полетели куски камня, дерева, и прочие обломки, и часть потолка над этой областью просела вниз, лишившись опоры.

— Быть может, тебе следует представиться, прежде чем пытаться меня убить! — крикнул я, когда шум поутих.

Сияющий бог зарычал, и послал в меня поспешный разряд чистой энергии. Этот был гораздо слабее, но его прицел был верным, а мои рефлексы — слишком медлительными, чтобы вовремя уклониться… хотя уклоняться я и не планировал — но Дориан этого не знал. Он находился в движении с самого момента моего неожиданного появления, и, рванувшись вперёд, сумел перехватить вторую атаку Карэнта. Это был поступок чистого альтруизма.

— Беги, Морт! — крикнул он мне, и тут энергия ударилась в него.

Какой-какой, а уж приятной природа пурпурных энергетических разрядов Карэнта не была точно. Магия уже уничтожила часть крыши и кое-что из внутренностей замка, не столько физической силой, сколько своего рода алчным пурпурным огнём, который будто поглощал всё, чего касался. Дориан был близко, когда перехватил луч, что позволило ему заблокировать его полностью, и удар отбросил его через всё помещение, оставив лежать рядом с тем местом, где я стоял.

Второй разряд поглотил моё тело, и мгновение спустя меня не стало.

Уолтэр дёрнулся на секунду, прежде чем снова бросить на меня взгляд.

— Что? — спросил я. — Он клюнул?

— Дориан вмешался, он взял на себя удар, который предназначался иллюзии, — совершенно шокированным тоном сказал Уолтэр.

— Нет! — крикнул я в ответ. — Мы же собирались увлечь его прочь! Дориан жив?

— Не уверен, — сказал Уолтэр, концентрируясь. — Его броня, похоже, исчезла, но я думаю, что тело его осталось целым. С ним что-то странное. Карэнт как раз подходит к нему — ищет твои останки, я думаю.

Мои мысли мчались вскачь, и я тихо проклял свою неспособность использовать магический взор. Было бы гораздо проще, если бы я сам мог видеть, что происходило.

— Создай ещё одну иллюзию меня, помести её подальше, снаружи коридора той части здания, которую он уничтожил. Он может подумать, что я каким-то образом избежал удара. Если он последует за ней, то создай туман, чтобы всё скрыть, а потом брось эту иллюзию, и создай другую, поближе к лестнице.

— Ты всё ещё думаешь, что мы можем его заманить? — неуверенно сказал Уолтэр.

— Просто сделай это! Не трать время попусту, — приказал я.

Прошла напряжённая минута, пока я ждал от Уолтэра доклада о результатах нашей последней уловки. Я мог лишь надеяться, что исчезновение и обратное возникновение чрезвычайно реалистичных иллюзий Уолтэра убедит Карэнта в том, что я каким-то образом телепортировался. Я, конечно, этого делать не умел. Хотя для богов это могло быть возможным, для людей-волшебников телепортация без исчерпывающей подготовки требовала слишком много расчётов… поэтому мы обычно пользовались кругами. Я мог лишь надеяться, что мнение Карэнта о моих способностях было чрезмерно раздутым.

У Уолтэра на лбу проступил пот, когда он наконец снова заговорил:

— Он приближается ко второй иллюзии. Он слишком близко, Морт. Он меня чувствует!

Я наблюдал за тем, как волшебник силиться сохранить самообладание под зловещим давлением, создаваемым Карэнтом, и ощутил очередной укол вины из-за того, насколько дурно я обходился с моим другом. «Сейчас наша жертва — единственный способ спасти их», — сказал я себе, надеясь ослабить чувство вины. «Если бы ты знал правду, то, наверное, сказал бы, чтобы именно так я и поступил». Конечно, если бы он знал правду, то уловка ни за что бы не сработала.

Мы стояли в коридоре, который шёл через подвалы и кладовые под Замком Камерон. Ещё один поворот и ещё один короткий коридор привели бы нас к скрытому входу в Камеру Железного сердца.

— Ты должен приманить его ближе, Уолтэр. Ещё одна иллюзия, и будет готово. Когда закончишь с этим, можешь сбросить заклинание, которое меня прячет.

— Но… он же тогда найдёт тебя! — сказал мой друг.

Я пожал плечами, как я надеялся, безразличным и героическим образом, хотя внутри я вздрагивал от своего обмана.

— Просто сделай это! Я всё равно скоро буду прятаться в этой комнате. Он не сможет меня достать.

— Ты зайдёшь внутрь? Но это же бессмыслица какая-то! — возразил он.

Пришло время раскрыть остальное — я лишь надеялся, что делаю это не слишком рано. Расправив плечи, я обернулся к нему:

— Я кое-что скрыл, Уолтэр. Камера Железного сердца предназначена не только для защиты Бог-Камня, она также является оружием, которое, я думаю, может остановить Карэнта.

— Но… — начал Уолтэр, прежде чем я его перебил.

— Поспеши! Остальное я объясню чуть позже, когда ты сотворишь следующую иллюзию. Времени мало, — настаивал я.

Волшебник закрыл рот, и одарил меня раздражённым взглядом, прежде чем закрыть глаза, чтобы сконцентрироваться. Его губы зашевелились, когда он тихо прошептал слова, чтобы дать силу своим иллюзиям, и его лоб пошёл морщинами в гримасе боли, когда сияющий бог ещё больше приблизился. Я пристально наблюдал за ним своим взглядом, который казался ужасно неполноценным без моего магического взора. Миг спустя он начал чуть-чуть подёргиваться, и у него на виске вспухли вены — я сомневался, что он продержится ещё сколько-нибудь долго.

Внезапно его глаза расширились от страха и боли, а рот раскрылся, будто он был рыбой, умирающей от недостатка воды. Всё его тело напряглось, прежде чем расслабиться, и он упал вперёд, мне на руки.

— Уолтэр, ты в порядке?! — взволнованно спросил я. — Поговори со мной, он нас нашёл?

Прошло несколько секунд, прежде чем волшебник взял себя в руки:

— Прости, я почти не сумел вовремя защититься, — объяснил он.

Мой взгляд был прикован к его лицу, читая каждое его движение в поисках скрытых признаков.

— Какое облегчение, что тебе это удалось. А теперь я тебя оставлю. Скрытая дверь — там, — сказал, указывая туда, куда собирался идти. — Через неё я войду в Камеру Железного сердца, а ты пока отступай. Я не думаю, что он сможет найти тебя, если ты сделаешься полностью невидимым. Просто попытайся уйти как можно дальше.

Он схватил меня за руку:

— Подожди. Ты так и не сказал мне, что делает эта камера. Уж это-то ты должен мне сказать.

Я вздохнул:

— Ладно, но сначала убедись, что ты полностью невидим для магии, иначе он сможет вызнать у тебя эту тайну.

Я подождал немного, пока он послушался, и затем продолжил:

— Камера Железного сердца — на самом деле созданные мной гигантские чары, которые позволяют воспользовавшемуся ими человеку полностью поглотить силу Бог-Камня. Кто бы ею ни воспользовался, тот получит полный контроль над силой Сэлиора.

Глаза Уолтэра расширились в недоверии:

— Разве это возможно? Почему ты раньше ею не воспользовался?

Я поморщился:

— Я не хотел рисковать. Не уверен, что станет с человеком, прошедшим такую трансформацию. Она может меня убить, или меня могут захлестнуть остатки разума Сэлиора. Рисковать стоит лишь сейчас. Всё — или ничего.

Уолтэр кивнул:

— Я рад, что ты скрыл это от меня, Морт.

— Почему?

— Я мог бы соблазниться, и использовать её сам, если бы знал, — признался он.

Я хлопнул его по плечу:

— Теперь ты понимаешь мою скрытность. Иди прячься, остаток пути я пройду один, — сказал я, и, повернувшись прочь, оставил его там, уверенно шагая по пустому коридору. Внутренне я опасался, что могу так и не дойти до своей цели. Если я рассчитал неправильно, то я мог быть сражён в любой момент.

Завернув за последний угол, я подошёл к тому месту, которое скрывало тайную дверь. Чары были таковы, что их не было видно ни магическим, ни обычным взором. Поэтому я запомнил место, которого я должен был коснуться, чтобы открыть дверь. Чары должны были распознать меня даже без моей магии, точно так же, как несколько ранее распознали те, что охраняли управляющую комнату.

Я положил ладонь на нужное место, и понаблюдал за тем, как дверь скользит в сторону, но прежде чем я смог шагнуть вперёд, послышался голос, от которого меня пробрал озноб:

— Ты что, действительно думал, что сможешь поставить меня в дурацкое положение, и тебе это сойдёт с рук? — произнёс ледяной голос Карэнта Справедливого.

— Не попытаешься — не узнаешь, — ответил я с наигранной лёгкостью в голосе, хотя сердце моё подскочило к горлу из-за его внезапного появления.

— На колени! — раздражённо сказал Карэнт тоном, не допускавшим неповиновения. В обычной ситуации у меня бы ушла вся моя сила просто на то, чтобы сопротивляться его принуждению, и на это ушёл бы весь мой эйсар, до капли. Потребовалось это, и сила земли, чтобы позволить мне действительно противиться Сэлиору. Сейчас у меня не было ни того, ни другого… и это едва ли имело значение — мой разум был невосприимчив к его приказам так же, как был невосприимчив к магии.

Я сохранил бесстрастное выражение на лице:

— Ты бы только послушал, что говоришь. Ты так долго играл в бога, что уже начал сам себе верить. Но сущность «властности» ты действительно уловил, — сказал я, даже не пытаясь преклонить перед ним колено.

На миг Карэнт уставился на меня:

— Вижу, что магобой сделал тебя устойчивым к некоторым воздействиям, не только лишь уничтожив твою способность пользоваться магией… как некстати, — произнёс он, протянул руку, схватил меня за плечо, и мой мир растворился в боли, когда его сила потекла через меня. Казалось, что это длилось целую вечность, и всё это время я не слышал ничего кроме звука своего собственного крика. Он не отступил, пока у меня не закончился воздух в груди, и я не стал думать, что умру, прежде чем смогу снова вдохнуть. Когда его рука отпустила моё плечо, я вяло сполз на пол.

Уставившись на меня, он улыбнулся:

— Хорошо, что старые подспорья всё ещё работают как надо. Боль — такой великолепный учитель. Мне почти жаль, что у тебя не очень много времени на то, чтобы усвоить её уроки, — сказал он и, повернувшись, посмотрел через плечо на Уолтэра, тихо появившегося позади него: — Почему ты вообще служил этому человеку?

Челюсти Уолтэра сжались, когда он попытался ответить, но губы его отказывались двигаться.

Махнув рукой, Карэнт пренебрежительно сказал:

— Говори, что думаешь, раб, я хочу услышать правду из твоих уст, — произнёс он, и напряжение ушло с лица волшебника.

— Потому что я верил в него, — сухим голосом сказал Уолтэр, — потому что он спас меня, спас мою семью… он дал мне надежду, — говорил он, и в его словах звучала пустая обречённость — это был голос человека, который знал, что смерть близка, но ещё надеялся, что будет не слишком больно. — Прости меня, Мордэкай, я не смог его остановить! Его воля слишком сильная для меня…

— Как трогательно, — с притворным сочувствием прокомментировал сияющий бог. — Твоя трагедия столь горька, что я почти не могу заставить себя прервать её. Но, с другой стороны, едва ли мне нужно это делать… яд убьёт тебя медленно, за несколько дней, — с жалостью посмотрел он на меня сверху вниз.

— Как ты меня отравил? — с внезапным любопытством спросил я.

— Через вино, конечно, — коротко ответил он. — Я удивлён, что твой ручной волшебник не подумал выпить его с тобой за компанию.

Я нахмурился:

— Но как ты заставил яд попасть в мой кубок… а как же дегустаторы?

Бог правосудия блаженно улыбнулся мне:

— Ты слишком узко мыслишь. Отравлено было всё вино, которое тебе дал Король Гододдина. Яд безвреден для дегустаторов и других людей. Лишь те, что обладают запретным даром волшебства, должны бояться его вкуса на своих губах. Честно говоря, я удивлён, что ты ждал до самого праздника, прежде чем выпить его. Миллисэнт даже думала, что ты попробуешь его на вкус раньше. Твоё терпение достойно восхищения, и оно определённо сделало этот день весьма драматичным.

Мои губы скривились:

— Он предал нас?

Карэнт засмеялся, и музыка его смеха стала эхом отражаться по коридорам, пока мне не показалось, что она сведёт меня с ума.

— Глупец! Люди, что напали на твоего короля, были уловкой, отвлёкшей внимание от тех, что отравили вино. Твой жалкий королёк мне без надобности. У меня и так достаточно шпионов среди твоих людей. А теперь прошу меня извинить, мне нужно принять на себя мантию моего брата, — произнёс бог, и направился ко входу в Камеру Железного сердца.

— Это ловушка, — сказал я ему. — Если войдёшь, то никогда больше не выйдешь оттуда.

— Какая жалкая попытка, — ответил Карэнт, глядя на меня сверху вниз. — Ты слишком много лгал, волшебник. Я уже вытянул информацию из разума твоего слуги, и, если честно, мне плевать. Если твои чары сработают… чудесно! Если нет… ну, Сэлиор хотя бы снова будет свободен, — выдал он, и, не дожидаясь моего ответа, шагнул внутрь, и закрыл за собой дверь. Тяжёлая железная дверь захлопнулась с массивным щелчком, в котором слышалась некая завершённость.

Лёжа на холодном полу, едва способный двигаться от перенесённой недавно магической пытки, я всё же улыбнулся, когда дверь в Камеру Железного сердца закрылась:

— И ведь не скажешь, что я тебя не предупреждал, — тихо сказал я, силясь удержаться от хихиканья, которое наверное прозвучало бы скорее устрашающим, чем успокаивающим. — Лишь тебе я правду и сказал… — с некоторым удовлетворением добавил я.

Когда дверь закончила закрываться, Уолтэр осел на пол подобно марионетке, у которой обрезали все нитки. Содрогаясь, он посмотрел на меня с того места, где лежал, неподалёку:

— Прости, он был слишком силён, — попросил он прощения. — Я не мог ему противиться.

— Это мне следует просить у тебя прощения, — сказал я, отвечая ему взаимностью. — Я гнусно тобой воспользовался.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Уолтэр, но сразу же ответить я не смог, поскольку именно в этот момент Карэнт осознал, что Бог-Камня в Камере Железного сердца не было.

— Что это за уловка? — донёсся рокочущий голос, ясно слышный даже через массивные железные стены. Вскоре после этого послышался гулкий звук, будто кто-то ударил в гигантский колокол. Я мог предположить, что он только что попытался выйти, обнаружив, что находившийся внутри магический камень был лишь обманкой.

— Так это с самого начала была ловушка? — с некоторой озадаченностью спросил Уолтэр, пока его разум поспешно собирал из кусков единое целое. — Тогда где же Бог-Камень?

Я проверил мышцы, чтобы посмотреть, не смогу ли я сесть. Пыточное заклинание Карэнта оставило после себя такое ощущение, будто меня крепко избили и поколотили, хотя на мне не было ни царапины. Преуспев в этом, я прислонился к стене, и ответил на вопрос Уолтэра:

— А вот этот секрет я оставлю в своей шляпе. Уверен, что после всего, через что мы прошли сегодня, ты понимаешь, — сказал я под аккомпанемент более громкого звука, послышавшегося из Камеры Железного Сердца… Карэнт, наверное, начал пробовать свою новую тюрьму на прочность.

От звука Уолтэр явно занервничал:

— Он сможет оттуда выбраться? Нам разве не следует попытаться сбежать?

Я рассмеялся:

— Есть такая вероятность. В конце концов, я её ни разу прежде не тестировал. Я подожду, пока не уверюсь полностью, прежде чем скажу, что, по моему мнению, может для него сработать.

— Почему? — задал вопрос волшебник, начав нервно покусывать губу.

Я заговорщицки понизил голос:

— Потому что я не уверен, насколько тонок его слух… подождём, пока не станет слишком поздно, прежде чем выдавать эту тайну, — сообщил я. Звуки изнутри становились громче и равномернее, и к ним присоединился полный незамутнённой ярости крик. — Ты что-нибудь видишь магическим взором? — с любопытством спросил я.

— Нет, скрывающие чары прячут всё от моего взора, — ответил он.

Я кивнул:

— Об этом я забыл. Ну, если бы они не мешали, то ты, наверное, заметил бы, как внутренние чары засветились, разогреваясь. По мере того, как этот процесс продолжается, чары станут всё сильнее и сильнее, пока… — я затих на полуслове.

— Пока… что?!

Я пожал плечами:

— Ну, пока у Карэнта не кончится эйсар, или его сила не перегрузит ёмкость железного сосуда.

— Перегрузит… — повторил мой друг, подняв брови.

— Бум, — со злорадной ухмылкой сказал я.

— Давай, я помогу тебе встать, — с новообретённой поспешностью ответил Уолтэр.

Смеяться было больно, но меня это не остановило:

— Не волнуйся, там достаточно железа, чтобы удержать всё, что он может выдать, причём с запасом. Я проводил много измерений той силы, которой обладал Сэлиор. Если предположить, что Карэнт сильнее своего брата не более чем в два раза, то комната должна с ним справиться, — ответил я. Пол слегка содрогнулся, и изнутри донёсся рёв. Звуки из комнаты обрели регулярный ритм — сияющий бог пытался силой вырваться на волю.

Уолтэр начал задавать мне другой вопрос, но я шикнул на него, когда доносившиеся изнутри звуки стали ещё громче. Я прижал палец к губам в знаке молчания, и мы провели в ожидании долгие минуты, пока громкость попыток бога выбраться наружу росла. После, наверное, четверти часа, или, возможно, больше, громкость и частота звуков начали снижаться.

— Я думаю, мы миновали точку перелома, — сказал я, возобновляя наш разговор. — Простая часть нашей задачи окончена. Настало время сложной части.

— Точка перелома? Сложной? — сказал Уолтэр с выражением лица, которое явно говорило «я хочу домой». К сожалению для него, мы и так уже были дома.

— Точка перелома… комната поглощает используемую им силу. Чем больше он бросает на чары, тем мощнее они становятся. Опасная часть была в начале, когда чары были относительно слабы. Если бы он использовал тогда всю свою силу, то мог бы проломить их раньше, чем им удалось бы его удержать, — объяснил я, прежде чем добавить гораздо более громким голосом: — Но так называемый Бог Правосудия был для этого слишком осторожным! — высказал я слова, предназначавшиеся для ушей Карэнта, и он ответил зародившимся криком. Однако биение становилось всё слабее и слабее.

— Так в чём же сложная часть?

Я поморщился:

— Его брат, Дорон, всё ещё там, наверху. Нам нужно разобраться с ещё одним богом.

— Пожалуйста, Мордэкай! — послышался из-за железной двери голос Карэнта. — Мы можем договориться. Я теперь вижу, что был неправ, желая тебя наказать.

— Договариваются обычно до того, как вторгнуться в чей-то замок и попытаться убить всех внутри, — громко ответил я.

В голосе бога звучало отчаяние:

— Я могу помочь тебе. От этого яда есть противоядие. Оно может спасти тебе жизнь.

Я боялся, что он может сказать что-то подобное. Это было самым соблазнительным, что он мог предложить — новая надежда на жизнь для умирающего человека. Если он не лгал, то моя жизнь была в его руках, так же, как я держал в своих руках его жизнь, заточённую в камеру Железного сердца. Ситуация была, по сути, патовой. Что хуже, лишившись своей силы, я не мог надеяться контролировать его или заставить повиноваться, если бы согласился его выпустить. Если я его выпущу, то он вне всякого сомнения изменит своему слову, и вся моя работа пропадёт втуне. Даже если он сдержит слово, то всё равно будет волен вернуться позже. Если моей целью было избавить человечество от духовных паразитов, то таким образом я бы упустил эту цель ради спасения своей собственной жизни.

В конце концов, выбора особого не было.

— Да чтоб ты в ад провалился.

Голос бога теперь звучал устало:

— Ада нет, смертный, но остаток твоей жизни может пройти в раю, если ты меня выпустишь.

Я почувствовал, как во мне снова всколыхнулся гнев, когда я ответил:

— Ещё как есть. Ты сейчас пялишься прямо на него, на железную тюрьму, где кроме собственного общества ничего тебе не светит целую вечность… или сколько там ты продержишься — и что самое лучшее, ты забрался туда по собственному желанию.

— Наверняка же ты что-то хочешь.

Я проигнорировал его мольбу, и опёрся на Уолтэра, указывая, что пора идти обратно по коридору, к лестнице.

— Развлекайся, — сказал я через плечо. Пересказывать ответ я не потружусь. Он был достаточно неприглядным, чтобы даже я покраснел. Однако на лице моём он вызвал улыбку.