Война Бог-Камня

Глава 21

Пенелопа Иллэниэл, Графиня ди'Камерон, поспешно шла по коридорам, а две сопровождающие её женщины едва поспевали. В руке она несла свой длинный меч, и силилась идти достаточно медленно, чтобы Роуз и Элэйн не отставали. Для Элэйн это особой проблемой не было, но учитывая положение Роуз, ей было сложнее. Она была беременна на восьмом месяце, и её распухший живот представлял значительное препятствие движению со скоростью, превышающей нормальную ходьбу.

— Пенни… пожалуйста, я не могу бежать, — напомнила Роуз.

Пенни оглянулась, и снова попыталась скрыть своё нетерпение. Она сама родила троих детей, и хорошо знала стресс, который испытывала её подруга, но не могла её не подгонять. Они направлялись к детской, чтобы забрать Айрин, а также Грэма, сына Роуз, которому не позволили присутствовать на вечернем пиру.

Мойра привлекла к себе её внимание, дёрнув Пенни за юбку:

— Мама, я плохо себя чувствую, — сказала её приёмная дочь. Лицо семилетней девочки было бледным — несмотря на быстрый темп, в котором они двигались.

— Прости, милая, — сказала ей Пенни, прежде чем бросить взгляд на Роуз, — я пойду помедленнее. У нас ещё должно быть полно времени, чтобы дойти до детской, а потом — до наших апартаментов, — добавила она. Согласно тому, что прежде говорил ей Морт, барьерные чары должны продержаться около пятнадцати минут, или, весьма вероятно, гораздо дольше. Это, и тот факт, что они не будут использовать телепортационные круги, означало, что у них должно быть более чем достаточно времени. Пенни всё равно хотелось, чтобы они могли двигаться бегом.

Куда бы они ни шли, везде были люди, носившиеся по коридорам из стороны в сторону. Из-за их медленного темпа ушло почти десять минут на то, чтобы добраться до детской и забрать детей. Лилли всё ещё была там, приглядывая за ними, поэтому Пенни приказала ей тоже пойти вместе с ними. Лилли не была частью плана для бегства семьи Иллэниэл, но Пенни была уверена, что в грядущие дни помощь этой женщины ей понадобится.

— А что Питэр? — спросила Лилли, когда они направились к лестнице, которая должна была привести их вверх, к «покоям», которые, как предполагалось, занимала семья Иллэниэл. Лилли, конечно, имела ввиду своего брата, Питэра Такера, камергера Замка Камерон: — Он ожидает, что я перемещусь через круг в Албамарл со всеми остальными. Он изведёт себя от волнения.

Леди Роуз похлопала юную женщину по плечу:

— Уверена, что мы найдём какой-нибудь способ связаться с ним, когда всё утрясётся.

— Мой муж держит у нас дома несколько личных шкатулок для сообщений. Мы можем послать сообщение Королю Джеймсу, а он может послать гонца, чтобы дать твоему брату знать, что ты с нами, — быстро сказала Пенни. — Идём. Возможно, у нас не так много времени, как мы полагаем, — продолжила она. Пенни слышала далёкие крики и звуки боя во дворе замка. «До этого дело ещё пока не должно было дойти», — молча сказала она себе, но её слух говорил об обратном.

Они двигались по коридору пёстрой группой — четыре женщины, четыре ребёнка, один из которых только начал ходить, и младенец. Лилли несла младенца, Айрин, позволяя Пенни освободить себе руки на тот маловероятный случай, если ей понадобится воспользоваться её мечом. Роуз держала маленького Коналла за руку, чтобы тот не отрывался от них, в то время как близнецам и Грэму позволили идти рядом самостоятельно. Элэйн шла позади группы, заботясь о том, чтобы никто из детей не отстал.

Лишь один коридор отделял их от лестницы, которая должна была привести их вверх, к их убежищу, но когда они начали идти по длинному коридору, Элэйн наконец подала голос:

— За той дверью идёт бой — много наших солдат и пятеро врагов, если не ошибаюсь, — указала она на дверь на полпути по коридору, эта дверь вела во фронтальный входной холл.

— Идёмте дальше, — подтолкнула Роуз. — Лестница близко.

Пенни кивнула, и вынула из ножен свой меч, идя впереди всех. Примерно в четверти пути по коридору, когда они только-только прошли мимо одной из служебных дверей, которая вела в кухню, дверь впереди них взорвалась внутрь. Крепкая деревянная дверь не открылась — она просто разлетелась на куски от удара тяжёлой железной булавы. Адреналин уже замедлил её восприятие времени, и Пенни праздно заметила, что навершие булавы было слишком уж большим, чтобы оружием можно было легко пользоваться. «Наверное, для вышибания дверей они их и принесли».

Вслед за крупным оружием через разбитую дверь прошёл человек с массивными мускулами. Его защищала кожаная куртка с нашитыми на груди и на спине стальными пластинами, хотя его руки были голыми — их покрывали лишь татуировки. Железный молот Дорона, Железного Бога, бросался в глаза среди узоров, указывая на то, что этот человек, наверное, был храмовым стражем.

Пока Пенни подмечала всё это, другой человек, один из замковых стражников, последовал за незнакомцем через дверь, нанося удар копьём. Чужестранец с почти прекрасной грацией ушёл в сторону от удара, и, протянув правую руку, схватил стражника за верхнюю часть нагрудника. Извернувшись, он легко поднял и швырнул стражника об стену, будто тот весил не больше тряпичной куклы. Защитник замка безжизненно сполз на пол, хотя Пенни не могла быть уверена, был ли он мёртв, или просто потерял сознание.

Шлем свалился с головы стражника, и она узнала его лицо. Его звали Алан, и хотя он был скромным и тихим человеком, его часто выбирали охранять дверь в покои семьи Иллэниэл. Важной персоной он не был, но Пенни знала, что этот человек умер бы, прежде чем позволить врагу нанести им вред… в самом деле, именно это он, возможно, только что и сделал. Разъярённая, она прыгнула вперёд, сгорая от желания отплатить захватчику за грубое обращение с одним из её людей.

— Держите детей позади, — крикнула она, надеясь, что её спутники поймут. «И прикройте им глаза», — запоздало подумала она. Она знала, что готовые вот-вот случиться события будут не тем, что она хотела бы показывать своим детям.

Подбегая к противнику, она удивилась скорости, с которой тот отреагировал. Массивная железная булава в его руках взметнулась быстрее, чем должно было являться возможным, даже для столь крупного мужчины. Она была вынуждена уклониться в сторону, чтобы избежать удара, но даже несмотря на это она не волновалась. Каким бы сильным ни был её враг, её меч будет гораздо быстрее его неповоротливого оружия. Изогнув своё тело в процессе уклонения, она ловко ударила своим мечом поверх навершия его оружия, подпрыгивая вверх.

Или, точнее, пытаясь подпрыгнуть вверх… формальное платье, которое она надела на праздник, в последний момент за что-то зацепилось, спутав её ноги, и бесцеремонно послав её на пол у ног её врага. Не сумев вовремя подставить руки, она ударилась головой об пол достаточно сильно, чтобы искры посыпались из глаз, а её меч выскользнул из её руки.

— Похоже, твоё платье за что-то зацепилось, сучка, — с устрашающей улыбкой на лице сказал мужчина.

Оглушённая, Пенни пыталась откатиться в сторону, но её тело всё ещё плохо повиновалось после удара головой. Опустив взгляд, она обнаружила причину своего падения — мужчина стоял на подоле её платья. Это была эффективная тактика, которую она сама не раз использовала, и на этот раз у неё, наверное, не будет времени прийти в себя.

Прежде чем она смогла куда-то сдвинуться, тяжёлый сапог врезался ей в живот, выбив воздух у неё из лёгких. Наклонившись над ней, улыбающийся ублюдок засмеялся, начиная сдирать юбки с её платья.

— Позвольте мне помочь вам, Графиня, — сказал он ей, лежащей на полу и хватающей ртом воздух. Его руки были невероятно сильными, и ему достаточно было просто потянуть ткань, чтобы её порвать, будто её платье было не из крепкого льна, а из парчи. — Твоему мужу следовало тебя вразумить. Если собираешься сражаться, то не следует надевать платье.

Её взгляд впился в его глаза, когда она поняла, что незнакомец в точности знал, кто она такая. Она пыталась втянуть в лёгкие достаточно воздуха, пусть только ради того, чтобы проклясть его, когда брошенный мимо ног мужчины взгляд показал ей, что к ним отчаянно бежала Леди Роуз.

Роуз подтянула платье вверх, чтобы дать свободу ногами, и бежала босяком, чтобы высившийся над Пенни мужчина не узнал о её приближении. К сожалению, её руки также были лишены чего-либо, напоминавшего оружие.

— Когда ты умрёшь, я позабочусь, чтобы остатки твоего изорванного трупа стали надлежащим посланием для твоего умирающего мужа, — сказал мужчина, закончив сдирать с неё последние юбки. Его глаза отследили направление его взгляда, и он заметил Роуз: — Полагаю, её придётся убить первой, — сказал он, пожимая плечами, легко поднимая булаву одной рукой.

Пенни наконец удалось немного вдохнуть, и её ладонь поймала руку мужчины, сжимавшую рукоять булавы.

— Нет, — прохрипела она. «Мою подругу ты не убьёшь».

Незнакомец проигнорировал её, хотя она железной хваткой сжимала его руку вокруг оружия. Вместо этого он встал, поднимая Пенни на ноги вместе с булавой. Он был настолько силён, что, казалось, будет рад попытаться махнуть ею вместе с тяжёлой железной дубиной.

Встав с его помощью, Пенни нанесла по воину плохо нацеленный удар своей свободной рукой. Как и ожидалось, учитывая недостаток силы удара, он поймал её кулак своим собственным. Однако как только их руки оказались прикованы друг к другу, она подалась назад изо всех сил, и одновременно вогнала своё колено мужчине в грудину.

Она почувствовала треск, когда её колено врезалось в его грудь, и она знала, что вне зависимости от того, что именно она сломала, её противник будет в беспомощном состоянии, и не сможет дышать. В зависимости от того, насколько сильные повреждения она нанесла, он мог даже умереть.

Однако было похоже, что никто не потрудился объяснить это незнакомцу, поскольку он продолжал сжимать её железной хваткой. Вместо того, чтобы упасть, что сделал бы любой нормальный человек, он выпрямился, и толкнул вперёд, прижимая её менее массивное тело к каменной стене:

— Потребуется нечто большее, чтобы остановить волю Дорона, сучка!

Пенни была дезориентирована после удара о твёрдый камень. По крайней мере, в этот раз она сумела не удариться головой, но теперь он обхватил её шею своими руками. Она боролась, пытаясь разжать вцепившиеся в её горло руки, но несмотря на свою собственную силу, она смогла добиться лишь паритета… который она медленно теряла.

Мужчина содрогнулся, и его руки ослабли. Оттолкнув его тяжёлое туловище, Пенни увидела, что позади него стояла Роуз, и, пока он медленно оседал на пол, она заметила рукоять длинного кинжала, торчавшую у него из шеи. Роуз вогнала лезвие ему в позвоночник.

— Убить его было непросто, — прокомментировала Роуз. Тут-то Пенни и заметила вторую рану. Судя по всему, Роуз сперва вонзила клинок ему в почку, прежде чем сменить цель. — Он даже не дёрнулся в ответ на первую рану, — добавила Роуз.

— Где дети? — спросила Пенни, приходя в себя. Ни детей, ни Элэйн поблизости не было видно.

— Здесь, — ответила Элэйн, становясь видимой лишь в двадцати футах от них. Рядом с ней стояла Лилли, держа на руках Айрин, а остальные дети держались за платье Элэйн.

Когда Пенни убедилась, что все были в порядке, на неё накатило облегчение, но Мэттью сразу же начал заваливать её вопросами:

— Что с тобой случилось, Мама? Мы не могли видеть! Ты убила этого человека? — заговорил он. Хотя он казался спокойным, Пенни чувствовала нотки страха в его голоса.

— Мама, ты голая, — добавила Мойра, заметив, что нижняя половина платья Пенни была сорвана с неё, выставляя напоказ её длинные ноги.

Пенни вздохнула:

— Голые только мои ноги, душа моя. Позже объясню. Сейчас у нас нет времени на разговоры, — ответила она. Пенни начала было спрашивать, почему они не могли видеть, когда осознала, что Элэйн всё это время держала их невидимыми. Морт прежде уже объяснял ей, что скрытый человек, будучи невидимым, не мог видеть сам, поскольку свет обтекал его тело. «Нет худа без добра», — подумала она про себя. Секунду спустя она тихо засмеялась над игрой слов в своих мыслях[2]. «Это, наверное, на мне сказывается общение с Мортом… ой, что будет, когда я ему расскажу». Эта мысль вызвала в ней целый сонм непрошеных эмоций, поэтому Пенни быстро выбросила её из головы. «Потом ещё будет для этого время».

Прежде чем они смогли двинуться дальше, Элэйн перебила их:

— Другие на подходе! — сказала юная женщина, и, вскинув руки, произнесла непонятное слово, указав на открытый дверной проём. Все гвардейцы ту его сторону уже были мертвы, и четверо странных воинов направлялись теперь к ним с написанным на лицах желанием убивать. Первый воин врезался лбом в невидимый барьер, который молодая волшебница возвела, чтобы заблокировать разбитую дверь, и его голова отскочила от него так, будто он врезался в камень.

— Лилли! Роуз! Ведите детей вверх по лестнице! Не ждите! — приказала Пенни, поднимая свой меч.

— Ты не сможешь управиться с таким числом, если они прорвутся, — возразила Роуз.

Пенни выпрямила спину, и позволила своему гневу открыть проявиться у себя на лице:

— Чёрт побери, Роуз! У меня не времени спорить. Элэйн, оставайся с ними. Если встретите ещё врагов, спрячь всех, — приказала Графиня ди'Камерон, прежде чем добавить: — Роуз сможет открыть дверь в мои покои… позаботься, чтобы она открыла дверь первой. Поняла?

Роуз посмотрела на неё без всяких эмоций, прежде чем кивнуть, но лицо Элэйн омрачила необъяснимая печаль. По её щеке скатилась слеза, когда она ответила: «Мне так жаль», — прежде чем отвернуться, чтобы выполнить приказ Пенни. Вместе с Лилли, несущей Айрин на руках, и держа остальных детей поближе к себе, три женщины поспешили к лестнице и надежде на убежище.

— Я ещё не мертва, — ответила Пенни, не понимая причину сожаления Элэйн. — Если я с ними не справлюсь, то попытаюсь оттянуть их в другом направлении, — добавила она, направляясь обратно к перекрытому магией Элэйн дверному проёму.

Стоя примерно в десяти футах от невидимого барьера, она не могла не вообразить, насколько глупо она, наверное, выглядела для четверых мужчин по ту сторону. Она не носила брони — та была в её спальне, наверху. Вместо этого она была одета лишь в верхнюю часть того, что недавно было прекрасным праздничным платьем. Юбка была полностью оторвана, полностью выставляя напоказ её голые ноги. Единственным её утешением было то, что под платьем она носила мягкие кожаные туфли, а не неуклюжую обувь на толстой подошве, предпочитаемую многими женщинами из-за создаваемой ею иллюзии более высокого роста.

Один из мужчин замахнулся своей тяжёлой булавой, и ударил ею по магическому барьеру. Оружие отскочило, и барьер выдержал. Зарычав, он начал снова замахиваться.

Между тем Пенни вогнала свой меч перед собой в каменный пол, чтобы ненадолго освободить себе руки. Она сорвала рукав у себя с левой руки, что было бы трудно без её увеличенной силы. Не отрывая взгляда от дверного проёма и молотящих по нему своими железными дубинами мужчин, она использовала оторванный рукав, чтобы подвязать свои длинные волосы. Не так давно они были сплетены в изощрённую причёску, но та распалась в недавней схватке.

Закончив, Пенни вытащила меч из пола, и встала в расслабленную позу, дожидаясь своих противников. Они молотили по невидимой стене уже две или три минуты, что заставило Пенни усомниться в своём решении. «Знай я, что это займёт у них так много времени, осталась бы с остальными». Она подумала было о том, чтобы последовать за ними, но знала, что в этом случае её враг увидит, в каком направлении она ушла. «Лучше убить их здесь», — решила она. Пенни не думала о вероятности того, что может и не выжить.

Тут барьер исчез, и один из вторженцев завалился вперёд, когда его тяжёлое оружие не встретило ожидаемого сопротивления. Пенни только этого и ждала. Несмотря на спокойную позу, тело её гудело от адреналина. Когда тело здоровяка миновало дверной проём, её меч метнулся вперёд, быстрее мысли, и аккуратно разрезал ему горло, прежде чем метнуться обратно, разрезая сухожилия рядом с запястьем на его державшей оружие руки.

Из горла и руки её врага брызнула кровь, и возбуждённая дрожь покатилась по позвоночнику Пенни, стирая сомнения, оставшиеся с нею после её предыдущей почти неудачной схватки. Выкинув все мысли из головы, Пенни прыгнула вперёд, обходя умирающего человека, и нанося удар мечом по его товарищу, стоявшему рядом. При этом она заметила, как быстро отреагировали двое других, стоявшие дальше — оба замахнулись и ударили своим оружием почти так же быстро, как она наступала, рассекая тяжёлыми железными палицами воздух так, будто те были лёгкими как ивовые прутики. Одна булава била по верху, а вторая целилась ей в живот, удар любой из них наверняка убил или искалечил бы её.

Обычно она бы уклонилась назад, превратив свой удар в отвлекающий манёвр, но мужчина у неё за спиной, чьё горло она перерезала, тянулся к ней своей здоровой рукой. Она могла бы удивиться тому, что он продолжал сражаться, но Пенни находилась в состоянии, лежавшем далеко за пределами сознательного мышления, где время текло медленно, а колебания вели лишь к смерти.

«Никогда не отрывай ноги от земли», — давным-давно учил её Сайхан. Он подчёркивал свои уроки болезненными напоминаниями каждый раз, когда она использовала свою силу, чтобы попытаться высоко подпрыгнуть. «Как только ты так подпрыгиваешь, ты теряешь способность контролировать направление своего движения, пока снова не коснёшься земли. Умелый противник воспользуется этим», — говорил он ей.

Пенни взметнулась вверх, изгибаясь в боковой перекат, пролетая над головами двоих мужчин, стоявших позади и бивших по ней булавами. Их оружие имело слишком большую инерцию, чтобы сменить направление его удара, даже для людей с такой нечеловеческой силой, как у них. Вместо этого один из них потянулся к ней своей свободной рукой, пытаясь прервать её полёт и устроить ей болезненное приземление. Именно так Сайхан бы и поступил.

Её меч отсёк его руку по локоть — зачарованная сталь резала кости так же легко, как и плоть. Закончив свой прыжок, она приземлилась позади них, и позволила инерции опустить её тело до самого пола. Оружие её противников продолжило описывать полный круг, пока те пытались завершить свои удары, чтобы попасть по ней в месте её приземления. Совершённый ею в воздухе изгиб перешёл в поворот, когда её ноги сложились, позволив ей присесть, и она перерубила в колене левую ногу только что раненного ею человека. Потеряв равновесие, он махнул своей булавой слишком широко, дав ей достаточно пространства, чтобы проскользнуть под булавой его товарища.

С этого момента бой превратился в резню, когда она стала планомерно расчленять четырёх мужчин. Пенни уже выяснила, что шок и потеря крови мало сказывались на них. Остановить их могла лишь потеря конечностей, а убить, похоже, могла лишь потеря головы. К счастью, используемый ею магический меч идеально для этого подходил. Их скорость и сила не уступали её собственным, а могли и превосходить, но их боевой опыт определённо был более ограниченным. Будь они лучше обучены, или, возможно, будь они оснащены более лёгким оружием, она не смогла бы победить их в таком количестве.

«Эти булавы лучше годятся против тяжело бронированных противников…», — думала она про себя, отступая от кровавого побоища, направляясь к лестнице, — «…вроде Рыцарей Камня», — завершилась в её сознании непрошеная мысль.

— Чёрт! — выругалась Пенелопа.

Между тем… на этаж вверх от того места, где Пенни сражалась, Элэйн, Роуз и Лилли вели детей прочь от лестницы по длинному коридору, который вёл к семейным покоям Иллэниэлов. Однако Элэйн уже знала, что они не доберутся туда беспрепятственно, её магический взор сказал ей, что у двери к безопасности их ждали трое, с валявшимися у них в ногах мёртвыми охранниками. Ещё двое входили через маленькое окно на противоположном конце коридора, их руки отрывали от стены камни, чтобы расширить отверстие в достаточной степени. С минуты на минуту она и остальные окажутся в ловушке.

«Как они могут быть настолько сильными?» — тихо гадала она. В её магическом взоре они ярко светились с интенсивностью в своих аурах, которую она не видела с тех пор, как… её разум отпрянул от этой мысли. «Это невозможно», — подумала она. «Аура Сэлиора была ещё сильнее, чем у них — из-за её присутствия даже думать было трудно. К тому же, их слишком много».

— Впереди трое, и ещё двое скоро приблизятся сзади, — сказала она остальным.

— И спрятаться негде! — сказала Лилли с нарождающейся паникой в голосе.

Роуз положила ладонь Лилли на плечо, пытаясь её успокоить:

— Сделай глубокий вдох. Элэйн всегда может снова сделать нас невидимыми.

Грэм подёргал свою мать за руку:

— Где Папа? Как они сюда пробрались?

— Уверена, что твой отец всё ещё сражается внизу. Когда закончит там, то придёт сюда, и от этих тоже избавится, будь уверен, — спокойно ответила Роуз, скрывая собственный страх того, что с защитой Замка Камерон могло что-то пойти очень не так. — Пока что нам придётся самим о себе позаботиться, пока он сюда не доберётся. Понимаешь?

Грэм кивнул, и Мэттью с Мойрой кивнули вместе с ним. Они все внимательно слушали с серьёзностью, которая ясно давала понять, что они понимали опасность ситуации.

— Когда Прэйсиан не хочет быть найденным, Прэйсиан найденным и не будет, — тихо сказала сама себе Элэйн, повторяя одну из поговорок своего отца. Повысив голос, она сказала остальным: — Подойдите к стене. Я укрою нас всех от взгляда, магического и простого, просто для верности.

— Мы снова ослепнем? — взволнованно спросила Лилли.

— Да, по-другому нельзя, но вы всё ещё сможете слышать… и быть услышанными, поэтому сидите настолько тихо, насколько возможно, — тщательно объяснила Элэйн.

Роуз уже выстраивала детей вдоль стены. Оглянувшись через плечо, она сказала:

— Ты говоришь так, будто не собираешься оставаться с нами. Разве мы не должны быть в физическом контакте с тобой, чтобы быть невидимыми?

— Нет, покуда вы не двигаетесь, — ответила Элэйн. — Это заклинание будет стационарным — если сдвинетесь в любом направлении более чем на фут, то снова станете видимыми.

— А что будешь делать ты? — подтолкнула её Роуз.

— Научу их, почему никогда не следует охотиться на волшебников или их друзей, — ответила Элэйн с показной храбростью, которую надеялась проявить на самом деле. «Мордэкай, наверное, сказал бы что-то подобное», — сказала она себе. Она собиралась дать своему наставнику повод гордиться ею.

Уже минуту спустя двое мужчин, пробиравшихся через окно, подошли с южного конца коридора, заметив её сразу же, как только свернули за угол. Они остановились в пятидесяти футах от неё, и улыбнулись стоявшей перед ними одинокой женщине. Миг спустя те трое, что были перед покоями семьи Иллэниэл, появились с северного конца коридора.

«Они каким-то образом координируются», — мысленно заметила Элэйн, когда пятёрка начала сходиться к ней с обоих концов коридора.

— Остановитесь, — спокойно сказала она им.

— Где дети? — донеслись слова от всех пятерых одновременно. Их голоса звучали до жути синхронно.

«Вот и ответ на один вопрос», — подумала Элэйн. «Они управляются одной сущностью».

— Вот мой ответ, — ответила она, и добавила слова: «Брадэк Ти́рэстрин!». Коридор взорвался молнией — сверкнув с её ладоней, разряд разветвился несколько раз, потянувшись в обе стороны. Однако в отличие от естественной молнии, эта не исчезла быстро — вместо этого она осталась на долгие секунды, превратившись в гигантскую паутину маленьких разрядов, окутавших и сковавших пятерых злоумышленников.

Миновала будто целая вечность, и молния внезапно исчезла, оставив за собой тёмную тишину. Пятеро мужчин всё ещё стояли, хотя их тела дёргались и дымились. В местах, где электричество прожгло дыры, их кожу покрывали чёрные отметины. Они синхронно улыбнулись стоявшей между ними женщине:

— Тебе придётся постараться получше.

Четверо бросились на неё, по два с каждой стороны, а пятый повернулся, и махнул своим массивным оружием в сторону ничем не выдающегося и вообще пустого куска стены. Для его действия не было никакой видимой причины, помимо того факта, что это место защищалось магическим щитом. Как и большая часть таких щитов, этот был невидим… если только смотрящий не обладал способностью видеть магию.

— Нет! — крикнула Элэйн, когда железо с невероятной силой обрушилось на её щит. Она ахнула от боли, когда щит распался под ударом, и стена брызнула дождём каменных осколков, когда в неё врезалась булава. Пока Элэйн шаталась в шоке от падения своего щита, окружавшие её воины пошли в атаку. Её руки инстинктивно взметнулись, чтобы защитить её голову от смертоносной силы их ударов.

Иллюзорный двойник Элэйн исчез, и их оружие нашло лишь пустоту там, где Элэйн была несколько мгновений назад. Она появилась в сорока футах по коридору от них. «Они явно могут видеть магию, поскольку легко заметили мою обманку со щитом. Их также будет трудно убить, а если я попытаюсь защититься от силы этого оружия, то могу потерять сознание от мощности удара». Заговорив снова, она попыталась одно из самых простых заклинаний: «Шибал».

Никакого видимого эффекта оно не оказало.

— Я ожидал чего-то получше, — одним голосом произнесли пятеро мужчин. Трое направились к её новому местоположению, а двое начали систематически двигаться вдоль стен, пытаясь руками нащупать невидимое.

В различных местах вдоль коридора появились ещё три копии молодой волшебницы.

— Тогда я сделаю поинтереснее, — ответила Элэйн, и её голос доносился из всех четырёх ртов разом, делая невозможным определить, какая из них была настоящей. Запустив руку в рукав, она вытащила пару деревянных жезлов с идентичной гравировкой, взяв по одному в каждую руку. Каждый жезл был сделан из ивы, и тщательно покрыт резными рунами. Мордэкай склонялся к более крупному посоху для направления силы, когда нуждался в этом, но Элэйн всегда предпочитала более маленькие жезлы. Они больше ей подходили в плане точности и стиля. «К тому же, два — обычно лучше, чем один», — мысленно добавила она.

Двое, что обыскивали стены, проигнорировали её, а трое остальных, наступавших на неё, разделились, чтобы напасть на разные образы в надежде на то, что один из них окажется настоящим. Среди её противников не было ни колебаний, ни обсуждений — они продолжали двигаться, безмолвно координируясь.

— Пиррэн си́ллс тайлен, — сказала Элэйн, и огонь зазмеился с концов обоих её жезлов, создавая длинные верёвкообразные линии длиной в пять футов. Каждый из её образов повторил её действия, когда она подняла руки, и начала махать огненными хлыстами, создавая вокруг себя размытые арки огня.

— Пламя не поможет тебе против железной воли Дорона! — закричали бойцы, когда трое из них опустили свои ужасающие железные кувалды на разные образы стройной женщины.

Двое из них не встретили сопротивления, и их иллюзорные противники исчезли. Третий встретил совсем другую судьбу, когда линии раскалённого огня разрезали его оружие, его руки и, наконец, его грудь. Пылающие хлысты за секунды порубили его на аккуратно прижжённые куски дымящейся плоти, когда сперва его руки, а затем и голова с туловищем, упали в разные стороны.

Выяснив её истинное местоположение, двое других напали без колебаний, заходя на неё с двух направлений. Не дрогнув, она встала между ними, и широко расставила руки, описывая своими хлыстами сверкающие арки, чтобы перехватить каждого из нападавших, но она не могла идеально сосредоточить своё внимание на обоих сторонах.

Двигаясь с нечеловеческой скоростью и идеальной, самоотверженной координацией, тот, что был справа, швырнул на неё своё тело, позволяя её магическому хлысту разрубить себя от плеча до пояса. Тем не менее, инерция его броска не позволила ей избежать столкновения с верхней частью его туловища, что заставило её пошатнуться, когда его товарищ слева поднырнул под её удар с той стороны.

Споткнувшись, Элэйн погрузилась в ослепляющую агонию, когда железная булава ударила её в левую ногу. Падая, она даже не глядя знала, что её бедренная кость было расколота, а бедро, наверное, было красным кошмаром из кровавой плоти. Ничего не видя из-за боли от ранения, она услышала полный ужаса крик, когда шарящие руки одного из врагов коснулись невидимого ребёнка.

Её правая рука всё ещё сжимала один из её жезлов, второй она потеряла во время падения. Моргая, она не могла убрать застилающие её взгляд слёзы боли, но её магический взор был более чем достаточен. Стоя над ней, находившийся ближе всего нападавший занёс своё железное оружие для удара, который наверняка её прикончит. У неё не было времени на раздумья — подняв жезл, она направила его мимо ближайшего противника, и произнесла свои последние слова, «Борок Ингак». Голова мужчины, который только что нашёл детей, раскололась подобно перезрелому арбузу, когда мощь заклинания вогнала его в каменную стену. У неё не было времени повторить своё заклинание, прежде чем тяжёлый вес с болью вдавил её в пол, а тёплая и желанная тьма унесла её прочь от заполнившей её сознание агонии. У неё не было времени даже на сожаление, когда её поглотило небытие.