Вот это жизнь!

Глава 2

Как же трудно просто жить в глубоком похмелье без огнестрельного пистолета, хотя бы и водяного, игрушечного! Ох, и страдает его бедная голова немудреного хозяина диплома о высшем гуманитарном образовании! Кажется, в ней даже явственно раздаются голоса, которые толи ругаются, толи истерично советуют. Чегой-с? То есть похрену и немножечко! Достали уже, негодяйские негодяи!

Вот на фига (литературный эпитет простонародной матерщины) они вчера выпили так много этого спирта и еще немножечко? И ведь настолько много, что даже красивая обложка его красного диплома в глазах пьяниц стала густо-синей. И пили они не хорошую водку из натуральной нефти, а разбавленного технического спирта, в котором, если судить по исследованиям современных зарубежных ученых, так много всяких вредных примесей, плохо влияющих на почти все органы человеческого организма. Хотя, просто завидуют ведь, гады. Компьютеры же самые разные ничуть не страдали, когда их обтирали, чем люди хуже!

Тут Саша Семенов обычно хмыкал и произносил антиамериканскую цитату на ругательном, то есть на простонародном русском языке. К жителям США, если они сами не голубые либералы, у россиян, в том числе и Саши, отношение было однозначно плохое. Пили бы сами, а не умничали по-англицки. Просите, а не требуйте! Мы же, в принципе, в таком случае не жадные, отослали бы, хе, наверное. Но там говорят, мужикам совсем не дают пить. Только если совершенно тайком и совсем понемногу. Тогда нам их совершенно жаль. Что же сделать? Не санкции же ответные вводить.

А голоса явно снова раздаются. Вернее, уже голос в страшно похмельной голове. О-ох!

Нет, сегодня Саша настолько болен с глубокого похмелья, что даже иронизировать над собой уже не в состоянии. Пусть их, американцев, Саше и так тяжко. Ох, как он страдает, просто разваливается на мелкие кусочки. Дайте мне длинную веревку, я страстно утоплюсь в первой же гнусной луже среди головастиков!

Как надоел этот дрянной неестественный ХХI век! Еда — сплошной суррогат из химии, на этикетках крупно пишут — натуральное мясо, мелко — усилитель вкуса из различных химикатов. Овощи –сушенные, водка — из нефти. Разница между водой и воздухом, главным образом, сводится к тому, что в воде таблица Менделеева находится в жидком состоянии, а в воздухе — газообразном.

В итоге медленно умираешь всю жизнь от всевозможной отравы, а после смерти тебе обязательно напишут в выспренном больничном некрологе — умер от чрезмерного потребления спиртного. Зашибись! Да у него в этом бренном теле не этилового спирта много, а редкоземельных металлов, причем употребленных насильно и в большом количестве!

Он хочет теперь страстно и невозбранно в темное, не гуманное, а просто редкочеловеческое средневековье, где в бытовом отношении — грубый примитив, в моральном отношении — сплошная аморалка, гуманизм в виде страшных пыток, а идеология в виде бородатого еврейского бога. И ведь живут, блаженные!

Зато есть и светлая сторона в большом объеме — чистые натуральные продукты, все загрязнение сводится к навозу на дороге, где воздух девственно чист, а воду можно пить, не страшась, ибо в ней всего лишь холера и тиф. СПИД и вирус Эбола, всевозможные химикаты не появятся еще несколько веков! И голоса там не раздаются, кстати!

Произнеся этот эмоциональный спич с натужным рефреном «не трогайте меня, последние зубы пересчитаю» Саша, наконец, кое-как открыл заплывшие глаза и с трудом оторвал голову от простого пожухлого листа лопуха, на котором она возлежала.

Надо же, кто-то заботливый побеспокоился, на траву у забора бросил бессознательное существо. Лучше бы на кровать отволок в дом, там все же мягче и над головой надежная крыша. И где, между прочим, лопух здесь достал, на его участке есть только культурные растения, выдрессированные расти в высокотехнологичной среде?

Остальное тело, очень похмельное и поэтому равновелико дурное, разумеется, соединенное пока еще с больной головой, располагалось рядом на густой зеленой траве. И не очень-то рвется на движение. Ладно, еще полежим — посидим понемножку.

Мутным взором Саша осмотрел ближайшие окрестности и пришел к смелому выводу сиплым от перепоя голосом:

— Что-то много травы-то до сих пор, хотя середина лета уже. Явно ведь хозяин вельми ленивый, не косит про запас на скудную зиму, или хотя бы скот зеленкой не кормит.

Сказал и презрительно хмыкнул. Поскольку дача была точно его и, соответственно, так получилось, что хозяин он же, то получалось, что ругал он себя же, ладно хоть не матерно и спокойно.

В голове кто-то явственно гулко захохотал, пошутил он, видимо, смешно.

Вот сдобная веселуха! Саша кое-как удрученно покачал головой, хотя бы мысленно. Физически не получилось, мать моя женщина! Это ж надо было вчера так нагрузиться до поросячьего визга. Даже сегодня еще не очухался и зачем-то ругает себя же. Хорошо хоть не громко вслух. Опять соседи по дачной местности будут добродушно похихикивать при встрече с ним и похлопывать по плечу. Мол, недоперепил вчера, слышали, как ругал чертей, опять воровавших соленые огурцы в парниках.

Не голый хоть? А то кто ж его знает, бедолагу. Бывало и такое, хотя редко и не с ним, трезвым. С трудом приподняв свою шебутную иногда голову, Саша недоуменно посмотрел на простенькую рубаху из грубого домотканого полотна и штаны из такой же материи, в которую он был одет в это несчастное утро после дружеской пирушки накануне (проще говоря, все напились вдрызг и ничего не помнили).

Во что это он одет такое, из льна, что ли? На синтетику совсем не похоже. Вчера на нем был спортивный костюм из супер-пупер новейшего материала в ядовито-яркий цвет. М-да… такое не приснится, а только привидится после литры выпитой.

Нет, не голый совсем, но хрен редьки никак не слаще — одежда-то надетая явно не его. И причем такое древний затхлый наряд… Музей опять по пьянке ограбили? Или приятели, сволочи, прикололись, поменяли одежду с огородным пугалом?

Бомжи обнаглели в неведомый край и отдали свою натуральную нестиранную рвань взамен его стильного синтетического прикида, который не рвется, не горит, не мнется, не мокнет, просто страшно становится, из какого он материала?

Окончательно его добила веревка из натурального растительного волокна (проще говоря, лыка), которой он был опоясан, как проклятый. Чтобы штаны не спадали с него, хилого и манерного, на откровенный смех окрестных девок (женщин, дам, грандмаман, откровенных старух, заштукатуренных как бы на молодых и проч. представителей несметного юбочного войска).

Где же он? И, кстати, кто еще он для полного наркотического, ну, хорошо, пьяного кайфа? Нет, трудно вспомнить, так башка болит, аж просто раскалывается. Такое чувство, что сейчас там три работника вселенского масштаба работают кузнечными молотами, не подозревая, что находятся в его многострадальной голове.

А в ней как раз голос что-то в очередной раз произнес, но ему было совершенно непонятно. У него слуховая галлюцинация? Допился до зеленых человечков? Иностранец говорит, паскуда?

Саша витиевато выругался тему малого петровского загиба. Больше он пить так много не будет! Ни за что!

Искомый голос тихонечко ехидно добавил, припоминая прошлое:

— Будет пить столько же и с той же регулярностью.

Саша мысленно прицыкнул на голос и в наступившей тишине попытался все же вспомнить, когда он с друзьями сумел так круто переодеться и где они нашли этот исторический и довольно редкий раритет в виде домотканого наряда. Хотелось верить, что в родную полицию он привлекаться не будет. А то, если начнут искать, потом половина вакансий в тюрьме будет закрыта исключительно за счет их кампании. Во попили, аж скулы сводит!

Посмотрел на рубашку, мысли «резво» поскакали в другую сторону. Одежонка-то хоть домотканая, но дорогая, с тысчонку обойдется. И не рублей, что характерно, а денег. Пойдет ведь, как грабеж в особо крупных размерах. И ничем особо не докажешь. Наоборот, за пьянство еще добавят.

И нормальную удобную обувь он где-то посеял вместе с носками. Грустно посмотрел на выглянувшие на белый свет голые пальцы ног. Где теперь его шлепанцы, лежат в окрестных зарослях жгучей крапивы на не его участке или сиротливо подъезжают к столице, забытые в очередной электричке?

В изнеможении он откинулся на траву и снова положил голову на заботливо постеленный кем-то лопух. Алкоголик паршивый! Горбачева на тебя нет! Или хотя бы неумолимо заботливой жены! Вот они бы тебя проучили в два голоса, как Родину любить!

Внутренний и почему-то совсем незнакомый голос строго возразил. Но при этом кроме сугубого отрицания ничего не слышалось. А он ему не жена и вообще никто. Шизофрения какая-то!

Вытер проступивший на лбу пот левой рукой (жарко, однако на поднявшем на небосклоне летнем солнышке), и, когда честно проработавшая рука отправлялась обратно на траву, машинально кинул на нее быстрый взгляд и едва не заорал. Еще один шок от вчерашнего безумно пьяного прошлого!

Через всю ладонь проходил большой багровый рубец и оканчивался на обрубках двух пальцев. Практически инвалид. Что он делал вчера со своей конечностью?

Все еще не веря своим глазам, поднес руку ближе к глазам. А ведь рубец-то хотя и свежий, но, как минимум, имеет возраст в несколько месяцев! Чертовщина какая-то дурная — сумасшедшая. Вчера днем, до пьянки, левая рука была целомудренно-целой. А сегодня после пьянки он видит уже практически зажившую рану. Как это объяснить с точки зрения объективно-банальной науки XXI века, мистику вызвать как бы между прочим?

Саша пытался почесать щеку правой рукой и наткнулся на густую поросль. Уже борода? У него все же начались глюки на фоне беспробудного пьянства? Национальный русский зверь прошел в виде белочки?

Он опустил руки на свою грудь, положив их накрест, как у покойника. С такими изменениями станешь тут покойником. Ну, или неизлечимо сумасшедшим. Вы что выберете — первое или второе? Голос ведь появился еще раньше, но физические отличия это уже откровенное безобразие.

Что же происходит? Борода — вещь обычная, особенно для взрослого мужика без всяких цветных новомодных отклонений типа голубые, хлысты и иже с ними. Но Саша никогда ее не носил, предпочитая аккуратно бриться через день. И не надо делать из еды культ. Природное право иметь бороду не означает, что необходимо обязательно ее носить. В том числе вчера перед пьянкой он тщательно побрился бритвенным аппаратом, наводя марафет, чтобы в процессе пития еда не переходила не только в желудок, но и в поросль на лице. Откуда тогда у него появилась роскошная борода в несколько пальцев длиной за одну только ночь? Такую надо растить не меньше месяца а то и больше!

Друзья пошутили и спрятались? Ага, и шрам нарисовали кухонным ножом. Что он все на них валит, те пили не меньше и страдают теперь где-то в укромном уголке среди вечнозеленых помидоров. Нет, надо сказать прямо — Саша тихо сходит с ума на почве алкоголизма. Что еще — на Землю напали наглые марсиане? Венериане? Меркуриане? Э-э, опасные и злые амазонки?

Голос внутри головы опять противно захохотал.

Саша в ответ довольно резко подергал рыжеватую бороду в надежде, что это подклеенный за часы беспамятства неплохой муляж, а он все равно нормальный современный человек! В ответ получил такую сильную боль, что оставил всякую надежду на вариант с проказами от друзей–врагов. Это была настоящая борода, корнями волос прочно вросшая в лицо и не собиравшаяся покидать его добровольно.

— Вот ты где, Митрий! — раздался вдруг где-то рядом и вверху довольно пьяный и совершенно незнакомый голос, — вставай, милай, это я, Никита. Везде тебя уже ищу, как прочухался после вчерашнего, в крапиве вон ошпарился, покуда тебя разыскал. И девка твоя ничего не знает, хотя это понятно.

А ты тут в тенечке «вольготно» отдыхаешь. Пойдем, похмелимся, сразу лучше станет. Рассейское домашнее пиво с утра волшебная вещь! А там и собираться будем, время-то идет. А то опять бояре — дьяки начнут придираться, большие денежные штрафы посулят. Попробуй, объясни, почем кобыла нонче на базаре.

Кто это и о чем он? Чернобородый незнакомец, его он знает хорошо, вон как общается вольготно и на не балуй. Но явно ведь не из их честной кампании. Саша так вообще его впервые видит и слышит.

Или это «друг по пьянке», который вчера присосался к ним в надежде на дармовую выпивку? Такие случаи бывают в наш демократический ХХI век и довольно-таки часто. Придут левые соседи по даче и потом начнут требовать обязательно похмелить. Да пошел он тогда к черту со своими хотелками!

Пока он кое-как соображал туго соображающей болящей головой, чернобородый помог ему встать на ноги. И Саша, втихомолку матерясь, сам окончательно поднялся. Раз уж поднялся с травы, тогда чего уж там, сирый ходи!

Окрестности сразу же угрожающе закачались, поспешили начать круговерть в своем сатанинском хороводе, ноги предательски принялись подгибаться и пригибать к земле. Но Саша мысленно напрягся, опершись на Никиту, потряс укоризненно головой. Местность понемногу успокоилась, остановилась, демонстрируя прелести среднерусской красоты. Лепота, черт возьми, хм?

Саша на всякий случай еще раз огляделся, теперь уже стоя. И после этого в очередной раз ошарашено поморгал глазами. Лучше бы он ничего здесь не видел и не хотел! Что за презренная чертовщина в чистом виде и в хамоватом порядке! Конечно, на пьянство можно свалить многое, но не все же! А тут все радикально изменилось вплоть до наоборот.

Привычного здания его немудреной дачи уже не существовало. Как не было и надоедливых соседских дач, навязчивых вездесущих столбов электропередач, а на приличном расстоянии — кирпичного здания нового торгового центра. Нету!

Из людской цивилизации сейчас перед ним оказалось лишь приземистое деревянное здание, которое так и просило название «господский дом». Раньше этого строения никогда не было.

Так же как не было и бедного вида крестьянских изб с соломенными крышами, стоявших неподалеку от него. Некоторые из них были окутаны дымом, — видимо, отапливались они по-черному. Ни фига себе картинка! Понятно, что российская деревня отстает от города, но не в такой же степени! XXI же век на дворе или… Нет, это уже не пьянство. Он точно и безответно сошел с ума. Наполеон еще нигде не бродит по Расее до кучи с тучей приблудших французиков?

— Что-то я перебрал вчера, — честно признался Саша новоявленному Никите, — какой ныне идет год на дворе, случайно не помнишь?

Ох, он согласен был честно поить даже этого докучливого незнакомца, по виду стопроцентного местного крестьянина или же такого городского бомжа, если тот признается, что с утра был двадцать первый век, а вот тебе лучше бы пить меньше. Или, хотя бы, чуточку реже. Но ведь не получится, какой там!

— Да ты ныне у нас шебутной какой-то. Недоперепил что ли давеча? — охотно согласился этот непонятный Никита, — а год ныне семь тысяч двести восьмой от сотворения мира. Завтрева поедем с тобой на очередной дворянский смотр, а там, глядишь, воевать пошлют под Нарву, как пить дать! Коровы что-то ныне плохо раздоились после отела, крестьяне ленятся пропахать господское поле, с озимыми раздрай, а им под Нарву приспичило лезть. Хлеб же нужон, сволочи!

Вот тебе, матушка и юрьев день, или в чем ты простишь себя! Ватными ногами после полного осознания, что он не пьян, не сошел с ума, а все реально и он где-то не в XXI веке. ГДЕ?

Между делом сели за стол с остатками простых вчерашних кушаний крестьянского типа — соленая капуста, наложенная в неглубоком деревянном ведре, моченные яблоки на деревянной же тарели, поросенок с хреном, почти полностью обглоданный, жаренная курица, доведенная до такого же состояния, полукаравай деревенского хлеба.

Никита перекрестился на обязательные образа (с чего это?) в красном углу, зачерпнул ковшиком какой-то напиток из небольшого бочонка на скамейке рядом со столом и поставил перед Сашей:

— На-ка, выпей. Дай отдых истомившему телу. И башка вскоре оживет.

Саша машинально взял ковш, понимая, что в этот раз ему хорошо приплыло. А ведь ты, батенька, теперь, скорее всего, попаданец! Ни хрена себе вчера напился, с похмелья в прошлое уплыл куда-то, на несколько веков. И что делать? Где же он? Хорошо, конечно, что он не чокнутый, но так вылететь из современно жизни… За что его так наказала судьба?

И главное он еще залез в чужое тело. А голос этот, видимо, хозяйский, что-то говорит, но он не всегда слышит и понимает. Вот уплыл!