Восточный квест

57. ЗЕМЛЯ-2. 20.12.1670–01.03.1671. БОМБЕЙ — ЛИССАБОН

У индийских берегов произошел первый серьезный торговый конфликт между капитанами конвоя. Пятнадцать крупных, по меркам своего времени, судов, выгрузивших европейский груз по пути, стояли, готовые к погрузке специй, чая, тканей и других колониальных товаров. Столько просто не было на складах. Если четыре английских торговца быстро наполнили трюмы за счет запасов Ост-Индской компании, французским, голландским и португальским купцам предлагались несуразные цены.

Де Брюэль, отвечавший лишь за безопасность и не имевший права голоса, тихо ругался и боролся с желанием кого-нибудь пристрелить. Как ни странно, ситуацию разрулил Сартаков.

— Предложи им разделиться и двинуться на юг вдоль побережья.

— Не имею права, — ответил капитан. — Головой отвечаю за их лоханки.

— Это видел? Уверен, Мохаммед показывал тебе свое оружие. — В руке Олега качнулся бластер. — У меня семьдесят процентов заряда. Считай, в эскадре еще один крейсер. Бери англичан, двух португальцев, двух французов и дуй на Гоа. Я держу паузу с голландцами и оставшимися французами. Если местные уроды прогнутся, гружу суда и двигаю вслед. Португальцы тарятся в Васко да Гама, остальные — по возможности. Идем хоть до Мадраса, пока не загрузим всех. «Маас» с одним флейтом отвалит в Индонезию.

Спустя сутки после ухода «Новака» неунывающий полковник явился к сэру Джорджу Оксендену и попросил собрать торговую верхушку Бомбея.

— Господа! — обратился Олег к пяти важным британским бизнесменам. — Английская Ост-Индская компания не имеет возможности нанять корабль класса «Новак» для сопровождения исключительно своих транспортов еще по крайней мере год. Мы приняли решение крейсировать вдоль побережья до двух месяцев, пока все суда не будут заполнены товаром по нормальным ценам. До этого ни одно из английских судов не вернется в Лондон.

Купцы недовольно зашумели.

— Не нравится — они могут идти самостоятельно. Но риск нападения пиратов лежит на них самих.

— Господин полковник, мы не можем снизить цены до уровня, по которому загрузили английские суда. Мы несем издержки по закупке товаров, хранению, содержанию складов.

— Не надо убеждать, что у вас нет прибыли от закупки внутри страны и продажи на корабли, даже английские. Не верю, что наценка не покрывает затраты, о которых вы сказали. Конкретно, назовите процент превышения, при котором мы можем не тратить время и вернуться в Европу.

Посовещавшись, англичане согласились на двадцатипроцентные наценки к ставкам, по которым обслужили соотечественников. Слишком много и неприемлемо.

— Понимаю, здесь свободный рынок. Но и у нас есть право выбора. Что мешает нашим правительствам настоятельно рекомендовать судам под французскими, нидерландскими, испанскими и португальскими флагами, а также сводным конвоям обходить Бомбей стороной хотя бы год? Вам хватит товарооборота с отдельными британскими судами и всякими приблудными, вроде шведов или датчан?

— Блокада означает войну. Не станете же вы ее затевать, когда отношения между нашими странами наконец улучшились, — высказался сэр Джордж.

— Никто не собирается блокировать всю британскую Индию. Речь о простой экономической мере против несговорчивых руководителей одного торгового региона, который неизбежно захиреет. Потолок плюс пять процентов, или завтра мы уходим.

С помощью мелких махинаций поставщики умудрились накрутить шесть, а местами и семь процентов, но это вполне устроило капитанов. Два француза и один голландец приятно осели заполненными корпусами. Потяжелевшие парусники потратили три дня, чтобы достичь залива Мормугао, на южном побережье которого расположился порт Васко да Гама, где конвой соединился. Оттуда взяли курс к мысу Кумари, южной точке Индостана.

В голландском порту Коломбо на Шри-Ланке эскадра разделилась в последний раз. «Маас» в компании с ост-индским судном ушел к Индонезии, «Новак» с четырнадцатью подопечными взял курс на Мадагаскар. Все трюмы заполнены, на палубах не протолкнуться от бочек, ящиков и тюков. Олег понимал, что его способ давления на английских торговцев — не панацея. Более того, выброс на европейский рынок одномоментно нескольких тысяч тонн специй, пряностей и чая обрушит цены. Пора решать вопрос глобально, приходить к согласованным ценам и квотам, но это уже дело Голдберга и руководителей компаний.

Тяжело загруженные корабли снова привлекли мадагаскарских флибустьеров. Снова излюбленные «ножницы». Когда обеспокоенные капитаны приказали ставить все паруса и отворачивать мористее, подальше от берега, изрыгнувшего десятки пиратских разнокалиберных посудин, Олег взбежал на мостик замыкающего французского судна «Прованс» и приказал капитану отстать.

— Господин полковник, они набросятся на нас все! Один пулеметчик и девять пехотинцев нас не защитят, — взмолился тот.

— Выполняйте. Единый хранит нас. — И, увидев колебания моряка, в энергичных выражениях добавил: — В противном случае мне придется вас высадить и принять командование. На вашем неповоротливом корыте я не смогу гоняться за подонками по всему Индийскому океану. Убирайте грот на хрен.

Четкий строй распался. Часть судов отползала бейдевинд, часть тяжело лавировала против ветра, уступая в ходкости и маневренности шхунам, шлюпам и шебекам. «Новак» метнулся к пиратам, нападавшим по курсу движения эскадры. «Прованс» безнадежно отставал, к нему, как мухи в мухоловку, устремилась вторая ватага нападавших.

— Морис, не увлекайся. У меня через полчаса будет жарко. Обратишь гадов в бегство — и ко мне.

— Oui, Олег, у меня осталось по двадцать выстрелов на орудийный ствол. Как только разгоню, сразу к тебе. Сегодня никаких догонялок и добиваний. Держись.

Морпехи выстроились на юте. Канониры зарядили две ретирадные пушечки. Их ядра размером с яблоко, но при попадании в легкий парусник могут сделать неприятную дырку.

Капитан стискивал поручни побелевшими руками. До ближайшей шхуны всего пару кабельтовых, отчетливо видны фигурки флибустьеров, азартно размахивающих абордажными крючьями.

— Ставьте все паруса и двигайтесь галфвиндом.

— Не поможет, они все равно нас нагонят! — возразил капитан «Прованса».

— Естественно, — усмехнулся Олег, пристегивая бластер к предохранительному ремешку и устанавливая среднюю мощность импульса. — Нам это и нужно. Но не стоит слишком облегчать им жизнь, особенно если кто-то прорвется к самому борту. Пехота, беречь патроны. Пулемет, короткими с дистанции не более ста метров. Остальные — прицельно, с пятидесяти метров.

Пока команда ставила паруса и уводила судно в правый поворот, пират сократил разрыв до полутораста метров, чем-то стрельнул, снаряд упал за кормой, подняв брызги. Бухнули пушки ост-индского судна, с тем же успехом.

— Всем закрыть глаза и не смотреть назад!

Олег сделал промашку, заранее не объяснив сущность этой команды. Зато не промахнулся с выстрелом. Яркая вспышка под бушпритом вынесла кусок форштевня. Шхуна начала зарываться в воду носовой частью, а французский экипаж принялся тереть ослепленные глаза. Два года назад, когда Родригес стрелял в церкви по монаху, покушавшемуся на «святого» Клинтона, все близстоящие получили ожоги. Десять процентов емкости аккумулятора бластера, высвобожденные в единый миг — не шутка. Одна беда, парусник не разлетелся на куски, как от попадания снаряда и взрыва крюйт-камеры, но тихо вышел из боя с перспективой отправиться на дно. Поэтому остальные джентльмены удачи не приняли во внимание проблемы коллеги и азартно продолжили преследование.

Семь выстрелов — шесть уничтоженных корабликов. Один получил повреждения от казавшихся декоративными кормовых орудий «Прованса». И еще пять на хвосте. Дымы от «Новака» вдалеке. Ближнего боя не избежать.

— Морис, ты скоро? Заряды моей пушки кончились. Нас берут на абордаж.

— Разворачиваюсь. Продержитесь минут двадцать.

Пулеметчик, решив, что ближайший пират близко, полоснул очередью по баку. Олег отобрал пулемет. Четыре-пять таких щедрых серий, и патроны кончатся. Тщательно прицеливаясь, короткими и точными очередями он зачистил бак и проредил изготовившуюся у левого борта абордажную команду. Затем повел стволом по рулевому и столпившимся на шканцах. Потерявшее управление судно начало уваливаться по ветру, рискуя столкнуться с другим охотником до поживы. Оба парусника невредимы, но на время их можно сбросить со счетов.

Следующий шлюп вышел из боя, когда Олег пристрелил третьего пирата, схватившего опустевший штурвал. Осознав, насколько опасна профессия рулевого на шлюпе, оставшиеся потратили время на споры, кому принять бразды правления. Судно спустилось под ветер в неуправляемый поворот фордевинд, паруса заполоскали, не удерживаемый никем гик мотнулся к противоположному борту, сбив в море двух неудачников.

Приблизилась шебека, ядро пробило дыру выше ватерлинии «Прованса», морпех получил ранение мушкетной пулей. Лента закончилась. Олег выхватил у раненого пистолет-пулемет и, показывая пример, очередями в два-три патрона начал сокращать пиратский экипаж. Когда шебека с уполовиненной командой отвалила, боеприпасы закончились и в пистолетах-пулеметах, а у кормовых пушек иссякли ядра. К ост-индскому судну вплотную придвигалась последняя шхуна, рассчитывая поживиться призом, за который только что отдали жизни сотни искателей приключений. На борту «Прованса» приготовились к отчаянной и безнадежной абордажной схватке, когда поднявшийся в двухстах метрах султан воды предупредительного выстрела оповестил о приближении парохода. До него оставалось километра два, и де Брюэль умышленно пальнул с недолетом, опасаясь задеть своих. Но эффекта достиг. Шхуна, находившаяся всего в двух корпусах от французской кормы, отвернула оверштаг.

Капитан мини-крейсера убедился, что «Провансу» больше ничего не грозит, потратил еще минут сорок на погоню и упокоение любителей морского гоп-стопа, затем вернулся и стал с ост-индским судном борт о борт. Олег перебрался через ограждение и пожал руку де Брюэлю.

Стояла летняя жара. Из открытых люков «Новака» валил такой зной, что люди просто обязаны падать от тепловых ударов. Но они выдержали. На палубе стояла бледная жена Чи Гао, ее рвало за борт. Зато сын физика пребывал в полном восторге. Морской бой стал самым ярким приключением в его жизни.

Залатали дырку в боку «Прованса», морпехам подсыпали боеприпасов. Почти сутки эскадра собиралась в походный строй.

Не доходя сотню километров до мыса Доброй Надежды, попали в жестокий шторм. Олег проклинал себя, что вернулся на парусник. Шестиметровые валы обрушились на полубак, прокатывались по палубе и разбивались о квартердек. Ураган гнул мачты, ломал рангоут и рвал такелаж. Капитан и рулевой с трудом удерживали корпус под углом к волне, полагаясь на тяговое усилие от единственного крохотного штормового паруса. В трюме открылась течь. Двух моряков смыло за борт. Туда же слизнуло часть плохо принайтованного на палубе груза.

Олег подумал, если судно развалится или выбросится на скалы, он должен во что бы то ни стало выжить до прибытия «Новака» — пока работает комм, найтись не проблема. Но и пароходу в шторм несладко. К тому же кочегар бросал в топку последние дрова, запасенные на Мадагаскаре. Пополнить запасы угля можно лишь в Капстадте.

Конвой разбросало, в Фалс-Бей втягивались поодиночке. Не досчитались португальского и нидерландского судна, чьи капитаны не имели горошин связи. Загрузив воду, уголь, боеприпасы, подлатав мелкие неисправности, пароход вернулся назад в зону шторма. Проутюжив весь район за трое суток, подобрал со шлюпок часть голландского экипажа. Португальская «Санта Мария» исчезла бесследно.

Больше до самого Лиссабона не было ни потерь, ни стычек с пиратами. Даже португальская компания осталась в восторге: суда обернулись в пределах полугода, потеряв «всего» половину. К тому же им причиталась доля от доходов с продажи товаров, привезенных на борту отбитого у пиратов барка. Но больше всех радовался Чи Гао, обнявший жену и сына, которых не чаял увидеть.

Олег, наблюдавший мелодраматическую сцену у сходней «Новака», спросил китайца:

— По-прежнему мечтаешь меня убить?

— Конечно! Но уже гораздо меньше.