Восхождение лорда Темпера

Глава 37 Пелена бойни

283 год от З. Э

Замок Дарри , Речные земли.

— Завтра… Завтра… Произойдет судьбоносное событие. То к чему уже все давно шло. Уже много лет на славных землях Семи Королевств процветают несправедливость, алчность и смерть. Сотни тысяч людей страдают под гнетом глупцов, что словно сороки в трущобах, стараются собрать все больше блестящего металла. — Речь, тихая и одновременно громкая, простая и одновременно пробирающая, с одной стороны правдивая, но полностью лживая, наполняла небольшой Великий чертог замка Дарри, забитый высшим светом Вестероса, полностью обратившимися в слух и не пропускавшими ни одного слова. — Но завтра все изменится. Завтра погибнут неблагодарные олени, утонут сгнившие форели, падут облысевшие соколы, забывшие как триста лет назад мой благородный предок даровал им все, что у них есть! Завтра я, Принц Драконов, поведу вас, моих друзей, моих товарищей, в великую битву. Да, враг превосходит нас числом, да, его солдаты опытнее наших, но вспомните кто вы такие! Вы лорды и рыцари сохранившие верность королю, несмотря на все потери и невзгоды! Люди, чью честь, крепкую словно валирийская сталь, и справедливость, высотой с Лунные пики, никому не сломить! Завтра мы сразимся с нашими врагами и докажем, что в нас течет кипящая кровь настоящих воинов! Каждый из вас убьет десяток врагов и выживет, оставив после себя непревзойденную легенду! Которую запомнят на века! Пламя и Кровь!

— Пламя и Кровь! — Рев, поднявшийся в чертоге, оглушил весь замок, достигнув даже полевого лагеря, где был подхвачен и разнесен на многие мили, пролетая над Зеленым зубцом и сталкиваясь с ответным криком.

Произносивший ее человек, прекрасный мужчина, с серебряными волосами и пурпурными глазами, одетый в закрытый тяжелый доспех, с выгравированным рубинами на черном нагруднике драконом, лишь довольно улыбался, довольствуясь произнесенным эффектом.

«Недолго тебе осталось улыбаться, Рейгар». — Злорадно подумал я и, ухмыльнувшись, последовал за принцем Ливеном, в чьей свите я был всю последнюю неделю.

Месяц назад наследник Железного трона, Серебряный принц и главная причина самого большого восстания со времён Деймона Блэкфайра, Рейгар Таргариен вернулся в Королевскую гавань.

Эффект был сравним с попаданием воды в кипящее масло.

Сначала был громкий скандал отца с сыном за закрытыми дверями, итогом которого стало назначение Рейгара главнокомандующим, а сам король заперся у себя в замке и начал заниматься одному Варису известными делами.

Вторым событием стало собрание всех оставшихся верными короне лордов, находящихся в Королевской гавани. Официальной причиной было обсуждение стратегии в предстоящей войне, но началось оно с вопроса лорда Брюна, главы маленького дома с Расколотой клешни, чьи обитатели всегда славились своей наглостью (и бедностью). Если убрать все политесы и словесные обороты, то Лютер Брюн, в чью комнату за день до этого доставили ларец украшений на хорошую сумму, спросил — «Ваше Высочество, а какого Р’Глора, вы, женатый человек, свалили куда-то с дочерью великого дома, помолвленной с главой другого великого дома? И какого рожна мы из-за этого должны рисковать своими жизнями и проливать свою кровь?»

От освистания, обругания и вызова на дуэль вернейшими сторонниками принца его спас лишь тот факт, что этот вопрос вертелся в голове у каждого из присутствующих там лордов и рыцарей.

Как бы я не был зол на Рейгара, чего у него было не отнять так это гигантской харизмы и прекрасных ораторских способностей. В ответ на каверзный вопрос он произнес целую мини-речь, вся суть, которой сводилась к «Я все объясню когда мы подавим восстание и леди Старк прибудет в Королевскую гавань», обставив все так что любой, кто вновь вспомнил бы эту тему, стал бы парией для всех присутствующих.

Остальная часть собрания прошла более-менее штатно — решался вопрос как с восьмью тысячами дорнийцев принца Ливена, пятью просторцев Рендилла Тарли, которого от греха подальше прислал сюда Мейс Тирелл, и оставшимися в распоряжении Таргариенов двадцатью пятью тысячами коронников и речников победить армию, собирающуюся на северном берегу Трезубца.

Войска восставших, по сведениям добытыми пташками Паука, располагали восемнадцатью тысячами Джона Аррена, оставившего остальное войско в Долине для сдерживания горцев и остальных «ненадежных» вассалов, пятнадцатью Эддарда Старка, ставшего новым лордом Винтерфела и Хранителем Севера, двенадцатью Хостера Талли, все таки выдавшего своих дочерей за грандлордов севера и востока и чьи земли потеряли в этой войне больше всех, и наконец, оставшиеся десятью тысячами Роберта Баратеона, потерявшего больше всех солдат за всю войну. Но нужно было понимать, что люди оленя сейчас были самыми сильными и закаленными воинами во всех Семи Королевствах и списывать их со счетов нельзя.

Итого тридцать восемь тысяч, из которых лишь три с половиной — тяжелая кавалерия, против пятидесяти пяти, с их семью тысячами рыцарей. Лоялисты проигрывали во всем — качестве, количестве, боевом духе… И это понимали все.

Конечно, были предложения запросить подкрепления у Хранителя Юга, со своей сорокатысячной армией осаждавшего Штормовой предел, но в ответ Рейгар показал письмо, где подчерком Мейса и словами его матери, было сказано, что меньшей армией осаждать твердыню Баратеонов не имеет смысла, а остальная часть войска ушла в родной Простор — выгонять дезертиров-недобитков и охранять побережье от активизировавшихся железнорожденных. Грубо говоря — Таргариенов очень мягко и аргументированно послали куда подальше.

Тот же самый финт хотели провернуть с Дорном, но у Дорана уже был заготовлен ответ — Айронвуды. По письму, которое я передал лично Рейгару, выходило, что армия Мартеллов сейчас удерживает от перехода на сторону мятежников лордов Железного леса и не может покинуть дом. Но зная, чьи корабли довезли дорнийский корпус до Королевской Гавани и давний противовес в виде бывших владык Каменного пути — Фаулеров, сразу становилось понятно, что Доран, как и Королева Шипов, просто-напросто кинул бывших валирийцев.

Хуже всего происходил диалог с Западными землями. Тайвин Ланнистер заперся у себя в Утесе Кастерли и тихо собирал войска, не отвечая ни на одно письмо, посланное Рейгаром или его отцом. И это настораживало нашего главнокомандующего больше Дорна и Простора вместе взятых. Рейгар не был Эйрисом и прекрасно понимал, каким опасным человеком является Великий лев, которого его отец, по своей глупости, почти десять лет настраивал против королевской династии.

Так что единственным способом достигнуть победы для лоялистов было использовать правильную тактику и стратегию и нейтрализовать численное преимущество восставших.

Шанс был всего один — брод близ замка Дарри. Самое удобное и широкое место на Трезубце, где вскоре должна была пройти армия мятежников, отступившая на северный берег и соединившаяся с последними подкреплениями из Севера и Долины. Именно там почти полностью нейтрализовалась опасность от многочисленной рыцарской конницы Баратеона — тяжелые рыцарские кони просто не могут держать галоп на илистом дне реки — и численность противника, который не сможет использовать свое преимущество в людях на максимум.

После собрания произошло и третье событие. Встреча Элии и Рейгара, состоявшаяся под давлением меня, как официального посланца Дорана, и принца Ливена, хоть и являвшегося идеалом преданного королевского гвардейца (за исключением момента с любовницей), но все же помнившего кто его семья и очень недовольного выходкой сюзерена.

Встреча прошла хуже некуда. Рейгар просто не обращал внимания на Элию, обращаясь с ней словно с посторонней придворной дамой, а не законной женой. Было видно, что не будь рядом меня с Ливеном, он бы быстро ушел, совсем забыв про дорнийскую принцессу.

В итоге, когда «свидание» супругов закончилось, мне, под предлогом передачи личных семейных писем, пришлось оставаться с бедной девушкой, просто разрыдавшейся и еще долго проплакавшей на моем плече.

Все это было отражено в постоянных отчетах, отсылаемых Дорану, и возвращалось в виде приказов и уточнений, присылаемых воронами. Все же каким бы великим комбинатором и манипулятором в этой войне я себя не считал, но мой максимум — правильно направить мысли наверху стоящих к наиболее выгодному для меня результату.

«Вспомнишь черта» — Подумал я, увидев на выходе из Великого чертога сгорбленную фигуру замкового мейстера, чья цепь из-за сутулости почти доставала до пола.

— Вам письмо из Солнечного копья, лорд Темпер. — Сказал этот гадёныш, передавая мне письмо со СВЕЖЕЙ восковой печатью, от которой все еще шел легкий запах горячего воска и тепло, свойственное недавно нанесенным заклепкам. Можно не сомневаться — уже сегодня о содержании письма будут знать лорд Дарри и Рейгар, уже давно пользующийся всем известной привычкой мейстеров читать чужие письма.

«Так мы вам это и позволили» — Угрюмо подумал я, разворачивая письмо и, пропустив мимо большую часть текста, несущую простую мысль «сделай все возможное для победы Таргариенов», посмотрел на последнюю строчку.

«В завершение хочу поблагодарить тебя за рекомендованную книгу. „Рок Валирии“ архимейстера Пиемона оказался очень интересным чтивом»

Вот и все. Доран принял решение. Действовать по самому жесткому варианту по отношению к драконам. Так что уже завтра мне придется тайно пересечь реку.

283 год от З. Э (День спустя)

Лагерь лоялистов , окрестности безымянного брода близ Дарри , Речные земли.

— Все готовы? — Тихо спросил я, обведя взглядом собравшихся.

— Все, милорд. — Ответил за всех Торхен, одетый, как и все присутствующие, в тёмные одежды охотников, играющей роль маскировки в ночных хвойных лесах.

— Выдвигаемся. — Из-за волнения и мандража, до дрожи пробирающего моё нутро, все фразы получались рубленными и холодными, соответствуя текущей атмосфере.

Десять темных фигур, выскочивших из палатки на краю лагеря и прошедшие заранее предупрежденных дорнийцев, быстро растворились в лесу, не привлекая излишнего внимания.

Вместе со мной шел Торхен, как один из моих самых доверенных людей, следовавший за мной еще со времен Медвежьего острова, проводник из местных охотников, знающий здешние болота как свои пять пальцев, и семь охранников, набранных из лучших воинов среди мартелловской гвардии. Роль их была проста — узнав, что завтра произойдет генеральное сражение всего восстания, окрестности наводнили десятки, если не сотни, мародеров и разбойников, надеющихся поработать падальщиками на поле боя. И эти люди не постесняются прирезать одиноких путников, идущих по тёмному лесу.

Речные земли названы так не только из-за огромного количества крупных и больших рек, протекающих через них. Еще они известны огромным количеством редкой речной рыбы, которую во всем Вестросе почитают как деликатес, и невероятной влажностью, стоящей и летом, и зимой, делая местные сосновые леса эталоном «самых противных и отвратительных мест, куда нормальный человек не сунется ночью».

В этом я убедился на собственной шкуре, выйдя на берег Трезубца настолько мокрым и грязным, будто провел в этом лесу несколько дней, а не двадцать минут. На берегу нас уже ждали — рыбаки, которые за несколько серебрушек согласились тайно доставить нас к лагерю на противоположной стороне реки.

Кивнув ближайшему рыбаку и усевшись в одну из маленьких лодочек, где два человека едва могли уместиться, я приготовился к долгому ожиданию. Цель моего визита находилась на северо-востоке, почти в двух лигах пути, и плыть туда придеться почти целый час.

Пока моя свита, пользуясь облачной ночью, никем незамеченная тихо покачивалась на волнах Трезубца, я пребывал в легкой меланхолии.

Этот мир и события в нем происходящие наверняка очень сильно изменился из-за меня. Основание Осгилиата, встреча и дружба с Оберином, путешествие по Эссосу, встреча с Дрого… это только первые, приходящие на ум события, а сколько их было на самом деле одним Богам известно. Эффект бабочки во всей красе. Но, так или иначе, история меняется, медленно и неотвратимо. И сейчас из-за меня она сделает кульбит, полностью изменив свое направление.

В том письме название книги, согласно заранее обговоренным сигналам, могло значить лишь одно — Доран решил предать Таргариенов.

Не знаю, под напором моих слов или это самостоятельное решение грандлорда Дорна, являвшегося той еще ядовитой змеей, чьи мысли зачастую были для меня загадкой, но решение было принято. Завтра, как только начнется битва восемь тысяч мечей, поставленных на правый фланг войска драконов, перейдут на сторону мятежников, а Робин, к которому мое послание придет завтрашним вечером, будет готовиться к похищению принцессы.

Сейчас же моя роль была проста — встретиться с главными мятежниками и договориться о «преференциях» для Дорна за помощь в одержании будущей победы, и сохранении жизни Элии и ее детей.

«Надеюсь Болтон сдержит свою часть сделки». — Подумал я, вспомнив молодого северного лорда с бесцветными глазами и жестоким характером, на сделках со мной накопивший уже небольшое состояние. — «Иначе все пойдет коту под хвост. В том числе и моя жизнь»

P. O. V Эддард Старк

283 год от З. Э

Главная палатка, Лагерь мятежников, Речные земли.

Старые боги имели странное и подчас злобное чувство юмора и я, Эддард Старк, был одним из ярчайших примеров этих шуток.

Второй сын древнего семейства Хранителей Севера, младший брат будущего лорда Старка, сын Старого Волка, я с самого детства готовился занять место советника, помощника и воина при своём старшим брате. Отправленный на воспитание в Долину на целых 12 лет, к лорду Джону Аррену, я большую часть жизни провел средь бескрайнего неба, куда иглой вонзалось Орлиное гнездо. Со временем я даже стал воспринимать отцом именно старого сокола, лорда Джона, мудрого и очень дружелюбного старика, а братом неуемного и громкого Роберта, постоянно втягивающего нас в разные приключения, из которых не всегда удавалось выйти сухими и невредимыми.

Жизнь была прекрасна и мне ничего не хотелось менять. Но всё изменилось.

Сначала случился тот одновременно и злополучный, и прекрасный Харренхольский турнир. Именно там мне повезло встретить её — воплощение красоты, богиню, спустившуюся с небес, самого прекрасного ангела, которого можно было, видел на этом свете. Я влюбился в нее с первого взгляда. И самое удивительное — эти чувства оказались взаимны. Не знаю, что она нашла во мне, втором сыне древнего, но не слишком богатого рода, но та ночь и воспоминания о ней навсегда останутся самым важным сокровищем, хранимым в самых потаенных уголках моей души.

Но, к сожалению, именно там взял начало этот кошмар. Как и всех Старков, меня до зубовного скрежета, разозлил поступок ублюдского дракона по отношению к Лиане, которую он оскорбил своим ухаживанием в присутствии ее жениха, но позже, выпив несколько кувшинов вина за компанию с Робертом и успокоившись, я полностью забыл про этот случай, выкинув из памяти, подумав на знаменитую эпатажность Таргариенов.

Это стало моей самой большой ошибкой, совершенной за всю жизнь.

Смерть отца и Брандона… объявление мятежником…разразившаяся война… чуть не наступившая смерть в холодных водах Пасти, отступившая лишь благодаря Илане, доброй дочери рыбака… плен у сестринцев… сбор войск… назначение новым Хранителем Севера… свадьба на бывшей невесте старшего брата… Всё это это слилось в калейдоскоп событий от которых хотелось отмахнуться и забыть, как о самом страшном сне. Но, как говорилось ранее, Старые боги имеет очень странное и порой жестокое чувство юмора.

И сейчас, смотря на вошедшего в главный шатер человека, я гадал к добру это или худу.

— Ну что ж, лорд Темпер. — Сказал Джон, сидя в глубоком плетеном кресле, поставленном поближе к очагу, нахмурив свои густые брови, уже давно побелевшие от преклонного возраста. Все же самый старый грандлорд из ныне живущих. — Поведайте же нам что заместитель принца Ливена и один из доверенных лиц принца Дорана здесь делает?

Хоть Роберта и называют главой восстания, лидером и наши столпом, еще в Риверране, после заключения брака между мной и Кейтилин и Джоном и Лизой, был заключен договор — всю политику и переговоры мы оставляли на лордов Хостера и Джона, взамен давая нам с Робертом полную свободу на поле боя.

И сейчас Джон был единственным кто мог вести диалог с неожиданным посланцем из Дорна, ведь глава Речных земель все еще не восстановился после ранения, нанесенного пекловым грифоном-Коннингтоном, а я с моим другом были вынуждены тихо сидеть на своих местах и доверить все эти южные словестные кружева нашему учителю.

— У меня тайное послание от принца Дорана и право говорить от его имени, ведя переговоры. — Сказал высокий мужчина, одетый в грязную и мокрую одежду охотников, не дающую узнать в нем одного из богатейших людей Семи Королевств.

«Иначе Русе не стал бы так рисковать, тайно ведя с ним переговоры и организовывая это собрание». — Невольно нахмурившись, подумал я, вспомнив своего своенравного незаменимого вассала. — «Увы, но сделать с ним сейчас ничего нельзя…»

Два дня назад, когда Болтон после окончания собрания, где присутствовали лишь я, Роберт и Джон, с несколькими приближенными, поведал, что с самого начала восстания вел переписку с одним из дорниских лордов, попросившего о тайной встрече, некоторое штормовики и речники сразу стали кричать о предательстве. Но стоило потомку Красных королей взглянуть на них его знаменитым ледяным взглядом и предоставить все письма, где и намека не было на предательство (хотя мне показалось, что многие из южан больше смотрели на количество золотых драконов, полученных Темпером и Болтоном от их сотрудничества), большинство сразу заткнулось. Да и Джон позже мне поведал, что если бы Болтон надумал бы нас предать, то это было катастрофой — четыре тысячи Болтонов и три Дастинов и Рисвеллов, верных союзников Русе, могли в любой момент ударить в спину нашего войска. А ведь еще есть Фреи…

Так что встречу, несмотря на недоверие большинства и личное недовольство Роберта, пришлось организовать.

Все эти мысли пролетели у меня в голове, пока Джон внимательно изучал переданное ему письмо, заранее вскрыв печать с гербом Мартеллов — копьем пронзающим солнце.

— Тут написано что вы, лорд Темпер, имеете право вести переговоры от лица всего Дорна и самостоятельно принимать решения. — Задумчиво сказал он, своим привычным изучающим прищуром смотря на ночного гостя. — Довольно большие привилегии.

— Это так, лорд Аррен. — Ответил тот.

— И какое же предложение вы хотите до нас донести, раз потратили столько усилий для организацию этой встречи?

Следующие слова ввергли меня и всех присутствующих в лёгкий шок, даже Джон в удивлении приподнял брови.

— Дорнийская армия и сам Дорн готовы встать на сторону союза Штормовых и Речных земель, Севера и Долины атаковав завтра, во время сражения, во фланг Таргариенов.

Установившийся после этого гвалт наверно потревожил всю стоящую снаружи стражу. Что не говори, но предложение было поистине королевским — получить в начале боя восемь тысяч солдат и лишить их своего противника много стоит. Хоть у нас и был значительный численный перевес в силах, но тот факт, что стратегически мы проигрывали, был неоспорим. Штурмовать противоположный берег брода, где не получиться в полную силу использовать кавалерию, а у драконов есть господствующая высота, дело кровавое и опасное. Еще и старый проныра Фрей, стоящий в дне пути отсюда, со своими четырьмя тысячами может ударить в спину.

Так что предложение дорнийцев было очень своевременным и делало нашу победу почти предопределённой.

— Тихо! — Громкий рявк Джона, которым он еще в детстве останавливал мои драки с Робертом, сразу установил тишину. Все опять вернули свое внимание к этим двоим — напрягшемуся в кресле старому соколу и грязному посланцу пустынь. — Ваше предложение, лорд Темпер, очень неожиданное и, признаться, заманчивое. Но я не первый день живу на этом свете и прекрасно осведомлен кто такой принц Доран. Каковы ваши условия?

— У Дорна всего лишь три условия для новой королевской династии Семи Королевств. — Сказал зеленоглазый дорниец, в этот момент напоминавший мне очень хитрую и опасную тварь с яркими зелеными глазами. Змею. — Они заключаться в сохранении привилегий, полученных при Безумце, невмешательство во внутренние дела Дорна… — Если первое требование не вызвало особых шевелений, ведь большинство лордов не знали, какие свободы дал самому южному королевству (да и я узнал случайно от той кудесницы на Харренхольском турнире), то второе… — … и помиловании и высылке в Солнечное Копье принцессы Элии Дорнийской и ее детей — принца Эйгона и принцессы Рейнис.

— Хруст…

Хруст подлокотников кресла, где сидел Роберт, не услышал бы только глухой.

— Не бывать этому! — Вскочив с места взревел он, пугая рядом стоящих рыцарей, невольно заставив их потянуться у висящему на боках оружию. — Все таргариеновские ублюдки должны сдохнуть! Я лично проломлю башку этому сукиному сыну за все, что он сделал с Лианой! И его детей постигнет та же участь!

— Роберт! — В шоке крикнул я, встав с кресла и положив руку на плечо разъяренного товарища. — Они же дети! Невинные дети! Нельзя судить их за грехи их отца.

— Нед! Да как ты можешь! Ведь именно твою сестру похитил этот ублюдок! И только Семеро знает что он с ней сделал! — Его кулаки были сжаты до белых костяшек, а лицо искаженно в гримасе ярости и горя. Что ни говори, но он любил мою сестру, и наверняка, после свадьбы, прекратил бы свои походы по бабам.

— Но дети и их мать невиновны. — Сказал я, развернув его лицом к себе и сжав плечи, смотря в искрящие молниями голубые глаза. Фамильная черта яростных Баратеонов, наследуемая ими от Дюрранонов. — Ты же сам видел жену этого серебряного ублюдка, когда он вручил Лиане букет. Да она сама была в не меньшем шоке и горе, чем ты сейчас. Пойми, дети приходят на этот свет невинными, а первые их грехи совершают родители. Нельзя винить новорожденного мальчика и двухлетнюю девочку за своего безумца-отца.

Оставшуюся часть собрания, где Джон вместе с ночным послом обсуждали мелкие детали соглашения, я поил Роберта легким разбавленным вином и пытался перевести его ярость на битву, которая завтра произойдет.

Позже, когда Баратеон пришел в себя и отправился спать, захватив в свой шатер сразу трех полураздетых девиц (Тц-ц) Джон рассказал мне о результатах переговоров.

За Мартеллами оставались все привилегии полученные за все время правления драконов. Даже одно прибавилось — пока на Железном троне будет сидеть Роберт Баратеон, корона не сможет вмешиваться в личные дела Дорна.

Принцесса Элия и Рейнис отправятся в Солнечное Копье, где и будут жить под фамилией Мартелл. Все же они были не опасными в плане угрозы личностями — Элия, последняя принцесса свергнутой династии, будет лишена любой политической власти, а Рейнис все же девушка и претендовать на Железный трон не сможет по закону и постулатам Семерых. Тоже самое касалось и их потомков.

С Эйгоном оказалось все не так просто. Мальчика в будущем могут использовать, чтобы сеять смуту в стране или организовать подобие Восстания Блэкфайра. Было решено, что с достижением возраста восьми лет он отправиться в Цитадель, где будет обучаться мейстерскому делу, а позже, завершив свою цепь, отправиться на Стену, сменить своего старого предка — Эймон Таргариена, брата самого Эйгона Невероятного.

Когда я узнал КТО сидит на месте мейстера в Ночном Дозоре, от шока чуть не упустил последние слова Джона, сказав которые он отправился спать.

— Единственно послабление в этом вопросе, которое смог выбить из меня Темпер, было право мелкого Таргариена раз в год навещать Солнечное Копье и видеться с матерью. Кто я такой чтобы отказать в такой маленькой просьбе? — В старых глазах Аррена вспыхнула застарелая боль и грусть, увидеть которые мог только тот, кто с ним хорошо знаком.

«Все же Джон очень несчастный человек». — Подумал я, отправляясь к своему шатру и готовясь ко сну. — «Потерять двух любимых жен и восьмерых детей… Надеюсь Лиза сможет подарить ему счастье»

Так, размышляя на темы судьбы и моей дальнейшей жизни после нашей победы, я незаметно заснул, внутренне готовясь к завтрашней битве.

Эта битва решит все.