Воплощение

Я достала телефон и написала ему: «Выпьем в баре?»

Я не стала уточнять, где именно, потому что сообщение могла прочитать Присцилла (и высока вероятность, что она захочет вмешаться и испортить всё веселье). Да и в городе есть всего один приличный бар, и мы оба знаем какой.

Я забралась на высокий стул у главной барной стойки и заказала двойной шот «Джека Дэниелса». Бармен поставил передо мной виски, и я тут же опрокинула шот в себя. Тёмная жидкость обожгла горло, но каким-то образом она сделала боль, скрутившую мои внутренности, чуточку менее невыносимой. Алкоголь помогает мне сбегать от реальности.

Всё ещё держа в руке телефон, я нашла в контактах номер Тессы и написала ей. Не знаю, насколько она была в курсе происходящего, но я почувствовала, что сейчас самое время посвятить её во все детали и, возможно, даже сказать ей, как сильно я её люблю и скучаю по ней, ведь у меня может больше не быть такого шанса, если за Завесой что-то пойдёт не так. Разумеется, мгновенного ответа я не получила, поэтому я подняла руку для привлечения внимания бармена и заказала ещё виски.

— Не против, если я здесь сяду? — спросил знакомый хриплый голос.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Трейс. Я бы узнала его голос даже будучи в наушниках с играющей музыкой на дне самого глубокого океана. Этот бархатный глубокий голос я знала как свои пять пальцев.

— Вообще-то я тут жду кое-кого, — ответила я, не поворачиваясь к нему. Не глядя в те самые глаза. Меньше всего я сейчас хотела бы видеть его. Не в таком душевном состоянии и не с таким количеством алкоголя в моём организме.

Я точно сболтну что-нибудь не то. Верный путь к катастрофе.

Какого чёрта он вообще тут? Я точно проверила всю парковку от и до. Его машины там не было.

— Своего парня? — поинтересовался он и всё равно занял забронированное место рядом со мной. Его плечо задело моё, словно наши тела сами тянулись друг к другу.

— Это не твоё дело, но да.

Я рискнула взглянуть в его сторону и сразу же об этом пожалела. Его волосы были только после душа и прилизаны назад. Его глаза сверкали, как две звезды на фоне тёмного неба. А его губы… были растянуты в самой совершенной на свете ухмылке, сопровождаемой двумя самыми прекрасными ямочками, которых когда-либо видел свет. Я дала себе мысленный пинок за то, что позволила себе взглянуть на него.

— Что ты вообще тут забыл? — проворчала я и снова отпила виски.

Он засмеялся. Это был бархатный, пленительный звук.

— Я владею этим заведением, забыла?

— Да, я в курсе. — Я допила шот и опустила на стол. — Я о том, что твоей машины не было здесь, когда я заехала на парковку пятнадцать минут назад, — пояснила я и тут же прикусила губу. Об этом лучше было промолчать, да?

— Понятно, всё ещё избегаешь меня. — Хриплый голос звучал не очень довольно.

Точно надо было промолчать.

Я развернулась и посмотрела ему в глаза. В них было то ли разочарование, то ли раздражение. А может, смесь и того, и другого с капелькой решимости, словно он не был готов признать поражение. Напротив, он видел в этом вызов.

— Блин, я думала, мы уже оставили эту тему, — вспылила я. — Сам-то весь день меня игнорировал.

Его хмурый вид чуть разгладился.

— Не, мне, конечно, всё равно… — дала я заднюю. Не хочу, чтобы он подумал что-то не то. Ну, то есть увидел правду.

Его улыбка стала шире, обе ямочки заиграли в тандеме. Трейс подал знак бармену, чтобы принёс нам ещё напитки. Я сжимала свой пустой шот, стараясь не растерять остатки мозгов, залипнув на эти ямочки.

Блин, я реально ляпнула это.

— Кажется, я должен извиниться, — шепнул он, наклонившись ко мне. — Раз уж тебе всё равно.

Все мои нервы были на пределе. Вибрации пробежались по всему моему телу и нашли себе уютное местечко в груди. Я пыталась не придавать этому значение, но это всё равно что игнорировать жар солнечных лучей.

— Да, мне всё равно, и тебе не за что извиняться, — ответила я, держа глаза широко открытыми, не позволяя себе блаженно щуриться от гипнотических гудящих вибраций между нами. — Ты мне ничего не должен, Трейс.

Бармен поставил перед нами два стакана и ушёл к следующему клиенту на другом конце барной стойки. Трейс снова наклонился ко мне, на этот раз уже вызвав целую магнитную бурю в моём теле, пока отодвигал пустой стакан и пододвигал полный.

— За тебя, — сказал он, поднимая свой стакан. Его глаза рассматривали каждую чёрточку на моём лице, словно я была абстрактной живописью, которую он никак не мог понять, но в то же время и глаз оторвать был не в силах.

Я чокнулась с ним и сделала большой глоток, надеясь, что на этом тосты закончатся, и Трейс отстранится вместе со всеми этими приятными вибрациями, а я наконец-то смогу собраться с мыслями.

Но вместо этого он вытянул шею, оказавшись ещё ближе, и прошептал мне на ухо:

— Потрясающее чувство, да?

Его баритон взбаламутил огромный рой бабочек в моём животе.

— Какое чувство? — спросила я, стиснув стакан в руке.

— Вот это. — Он указал взглядом на наши соприкасающиеся плечи. — Ты и я. Вместе.

Моё сердце пропустило несколько ударов. Я, мотая головой, попыталась отстраниться от него, но я и так уже сидела на самом краешке, и двигаться было некуда. Почему, блин, эти барные стулья такие узкие?

И почему, чёрт возьми, моя попа такая огромная?

Трейс усмехнулся.

— У тебя идеальная попка.

Мои щёки чуть ли не заполыхали огнём. Я резко повернула голову и прожгла его взглядом.

— Не делай так больше! — возмутилась я и оттолкнула его, разорвав контакт и прямой доступ к моим мыслям. Я даже не стала заострять внимание на его комментарии. Честно, это уже выше моих сил.

— Не делать чего? Комплиментов? — уточнил он, вскинув брови. Его губы изогнулись в кривой ухмылке.

— Не смей читать мои мысли без разрешения. — Я отпила виски, после чего добавила: — и не смотри на мою задницу.

Он снова засмеялся, и звук это был таким же насыщенным и глубоким, как неизведанная пещера.

— Ничего не могу поделать с первым и уж точно не могу пообещать второго.

Я пихнула локтем в его бок, пытаясь скрыть улыбку. Меньше всего я бы сейчас хотела дать ему понять, что считаю его весёлым… и обаятельным. Это сто процентов только заведёт его.

Или, скорее, заведёт ещё больше, чем уже.

— Так где же этот твой таинственный бойфренд? — спросил он, заметив, как я оглядываюсь на дверь, и сделал глоток из своего стакана.

— Видимо, задерживается на работе.

Я пожала плечами, как будто это сущий пустяк. И я бы сочла это ерундой, будь это правдой. Вот только Доминик — не мой бойфренд, и никакой работы у него нет. Он сейчас дома, со своей прародительницей — и это в тысячу раз хуже любой лжи.

— Знаешь, — произнес он, снова прижавшись плечом к моему, и глядя на меня из-под полуприкрытых век. — Будь ты моей девушкой, я бы никогда не заставил тебя ждать. Да я бы вообще ни на секунду не выпустил тебя из поля зрения, если уж на то пошло.

Не придавая значения колотящемуся сердцу, я сощурила глаза.

— Ты опять флиртуешь со мной? Я думала, мы уже разобрались с этим.

Он лукаво ухмыльнулся.

— Я бы сказал «прости», но это было бы неискренне.

Он сражает меня наповал восхитительнейшим образом.

Я бы хотела забыть прошлое и будущее и просто податься к нему навстречу, целуя до тех пор, пока губы не опухнут. Но я понимала, что нельзя. Мы и так уже зашли слишком далеко. Я должна поставить точку раз и навсегда.

— Вот тут ты ошибаешься, — ответил он, и я тут же отпрянула от него, поняв, что он снова читал мои мысли. — Мы ещё даже не начинали.

— Я же сказала, у меня есть парень. Ты меня в этом плане не интересуешь.

Я отвернулась прочь от его пронзительного взгляда и снова отпила виски. Я слишком долго увиливала, когда надо было говорить прямо. Уж если после этого он не поймёт намёк, то я не знаю, что делать.

— Хочешь открою секрет, Джемма? — спросил он, совершенно сбив меня с толку.

Я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, в себе ли он, потому что это прозвучало как-то слишком внезапно и не к месту.

— Эм, давай.

Он развернул ладонь и согнул указательный палец, подманивая меня ближе. Вопреки здравому смыслу, я подалась к нему.

— Я знаю, что ты мне врёшь.

Я отодвинулась и закатила глаза, хотя внутри всё сжалось.

— Я много о чём вру. Секрет мог бы быть конкретнее.

— А я и не договорил, — ответил Трейс и развернул мой барный стул так, чтобы я оказалась лицом к нему. Мои ноги оказались зажаты между его. Я попала в его плен. — Видишь ли, мне в последнее время какие только сны ни снились о тебе, но суть в том, что они слишком реальные для снов. И больше похожи на воспоминания.

С колотящимся сердцем я постаралась развернуть стул обратно, но Трейс схватил меня за бёдра и удержал на месте.

— Поэтому я повторю и специально для тебя буду очень конкретен, — продолжил он, наклонившись ко мне так близко, что его лицо было всего в паре дюймов от моего. — Я знаю, что ты врёшь мне о том, что я тебе не интересен.

Он сказал это без малейшего намёка на сомнения или неуверенность в своих словах. Хоть он и обвинял меня во лжи, на его лице не было злости. Уголки его губ были приподняты, а глаза неотрывно смотрели в мои, словно он был заворожён.

Я открывала и закрывала рот, как рыба на суше. У меня буквально не было слов. Ни одного аргумента против. Ничего. Я просто потеряла дар речи.

— Хочешь знать, что я думаю? — спросил он и, не давая мне времени на ответ, продолжил: — Я думаю, что у тебя есть чувства ко мне, но в прошлом учебном году между нами что-то случилось. Что-то серьёзное. — Он наклонил голову вбок и свёл брови, пока его полный любопытства взгляд скользил по моему лицу. — Не знаю, что именно и почему ты не хочешь говорить об этом, но я уверен, что это что-то между нами.

Выпав из ступора, я прочистила горло и замотала головой.

— Не понимаю, о чём ты гово…

— Понимаешь, — бесцеремонно перебил он. Его голос был ровным и спокойным, как гладь озера. — Но будешь упорствовать в своей лжи. Ну, ничего. У меня ещё есть время во всём разобраться, — сказал он и облизнул губы.

Мой взгляд тут же упал на его губы. Я мысленно обругала себя за это, потому что он заметил и ухмыльнулся.

Так держать, Джемма.

— Трейс… — Я покачала головой и тяжело сглотнула. Горло превратилось в наждачную бумагу. Мне хотелось сказать Трейсу, чтобы он оставил прошлое в покое — ради его же блага. Но я не могла сказать этого ему, ведь в его голове могут сработать десятки датчиков сигнализации. — Мне пора.

Он резко выпрямился и изогнул бровь.

— Я думал, ты ждёшь своего парня?

— Как видишь, он сегодня не смог прийти.

Я допила остатки виски и оттолкнула его ногу, чтобы слезть с барного стула. Моя рука едва ли не задрожала от прикосновения, но я старалась не подавать виду.

Мне нужно нырнуть обратно в свою реку отрицания и утонуть в ней, если потребуется.

Трейс развернулся на своём стуле лицом ко мне, спиной к барной стойке.

— Выпей ещё со мной.

Я быстро замотала головой.

— Надо уметь вовремя остановиться.

— А как же веселье? — спросил он, уперев локти в барную стойку за собой.

— Не очень-то весело напиваться в хлам в середине недели. — Я бросила на него укоряющий взгляд. — Или ты теперь всегда так делаешь?

Он расплылся в улыбке.

— Я готов, если так я смогу провести больше времени с тобой.

Чёрт. Надо. Срочно. Уходить.

— Пока, Трейс.

Я уже собиралась уйти, добавив «увидимся завтра», как вдруг меня накрыло осознание жестокой реальности, и я притормозила.

Завтра мне предстоит пройти за Завесу, и есть вероятность, что я никогда уже оттуда не выйду. Что, если я никогда больше его таким не увижу?

Что, если у меня не будет другой возможности сказать ему всё, что я хотела бы ему сказать?

— Ты в порядке? — спросил он. Скорее всего, потому что я стояла на месте, ничего не говоря, и со стороны это выглядело максимально странно.

Я развернулась лицом к нему, испугавшись до глубины души, что это мой последний шанс. Не думая дважды, я сделала то, о чём собиралась впоследствии пожалеть. Я сказала слова, которые мне безумно хотелось сказать ему с той самой ночи, как он испустил свой последних вдох у меня на руках.

— Чёрт, мне так жаль, — сказала я. Слёзы, которых никто не просил, собрались под веками. — Если бы я могла это изменить — повернуть время вспять и поступить иначе, — я бы это сделала. Не задумываясь.

Его взгляд смягчился.

— Джемма.

— Я просто хотела, чтобы ты знал это, — поспешила добавить я, потому что не вынесла бы ни одного слова от него. Ни одного его любопытного и в то же время пленительного взгляда. — Береги себя, ладно?

С этими словами я развернулась и ушла, оставляя его с миллионом вопросов и вполне реальной вероятностью того, что он никогда не получит ответы.

24. С НАСТУПЛЕНИЕМ ТЕМНОТЫ

Осенний ветер кусал мои щёки, когда я вышла из бара «Всех Святых» и направилась к месту, где припарковала машину. Хоть мне и удавалось каким-то образом сдержать слёзы, я ничего не могла поделать с гигантским комом боли, застрявшим в моём горле. Покопавшись в рюкзаке, я достала ключи и нажала кнопку разблокировки, больше всего на свете желая, чтобы этот день поскорее закончился.

— Уже уезжаешь?

Я подпрыгнула на месте при звуке бархатного голоса Доминика. Чёрт побери!

— Ты напугал меня до смерти, — сказала я, прижимая ладонь к груди и прислоняясь спиной к машине, чтобы перевести дух.

— Прости, ангел.

Уголки его губ дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но тут же передумал.

— Где ты пропадал? Я уж думала, ты не придёшь. Ты даже не ответил на моё сообщение.

— Да, я был, гм, немного занят. — Он наклонил голову вбок и протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядку за моё ухо. — Ты переживала за меня? — спросил он; его голос звучал ровно и даже как-то… насмешливо?

— А ты как думал? Просто взял и исчез сегодня утром. — Я разглядывала его лицо в поисках ответа, но, к моему удивлению, оно ничего не выражало. — Мы же решили, что обойдёмся без помощи Присциллы. Лучше поскорее избавиться от неё.

Серьёзно, я бы многое отдала, чтобы помочь Трейсу, но не готова рисковать ради этого жизнью Доминика. И мне казалось, что прошлой ночью я чётко выразила свою позицию. Но, по всей видимости, мы друг друга не поняли.

— Мне подумалось, что можно сделать и то, и то, — беззаботно ответил он. Его взгляд прошёлся сверху вниз по моему телу. Медленно, как солнце, уходящее за горизонт. — Хорошо провела вечер?

— Нет, — мрачно ответила я, хотя это была лишь полуправда. Как бы мне ни было тяжело видеть Трейса, зная, что у нас нет будущего, моё сердце всё равно поёт каждую минуту рядом с ним. Что тут можно сказать? Сердцу не прикажешь. А моё сердце явно хочет двух разных парней одновременно. — Я весь день переживала за тебя.

— Ну, сейчас я здесь.

Его губы снова дёрнулись, на этот раз изогнувшись в подобии улыбки. Но она казалась вымученной, словно его рот забыл, как это нужно делать.

На секунду я задалась вопросом, что это с ним, но тут же вспомнила, что он весь день провёл с Присциллой. Тут даже самые крепкие нервы не помогут.

Не став заострять на этом внимание, я выпрямила спину и спросила:

— Так что, тебе удалось узнать от неё что-нибудь про память Трейса?

Должен же этот чёртов день принести хоть какие-то хорошие новости. Тогда можно будет сказать, что всё это было не зря.

— Нет, — равнодушно ответил он и шагнул ко мне. Носки его ботинок прижались к моим. Его взгляд скользнул куда-то за моё плечо и потемнел, перед тем как вернуться к моим глазам. — Я уже говорил, как потрясающе ты сегодня выглядишь?

Я недоумённо моргнула и посмотрела вниз на себя. На мне всё ещё была школьная форма, только без пиджака: рубашка на пуговицах, юбка в складку и кожаная куртка. Он видел меня такой бессчётное количество раз, но глаза его горели так, словно он впервые видит меня в этой форме

— В этом старье? — шутливо ответила я, пытаясь разрядить обстановку и, может даже, вызвать у него настоящую улыбку.

Он сделал ещё шаг ко мне и прижался всем телом, вынуждая меня прислониться к машине. Его рука перекинула мои волосы за плечи.

— Я хочу тебя, ангел. Прямо сейчас.

Его губы оказались на моей шее быстрее, чем я нашлась с ответом. Его рот покрывал мою кожу жёсткими поцелуями, и это очень сильно походило на прелюдию.

Я ощутила жар внизу живота, когда Доминик накрыл мои губы своими. Вот только в его поцелуе не было ни капли нежности. Он был диким, грубым и совершенно необузданным.

Я не поняла, с чего вдруг вспыхнула такая страсть, но мне это даже по-своему нравилось. Я отстранилась, тяжело дыша и желая большего.

— Кажется, нам лучше поспешить домой.

Он слегка мотнул головой.

— Я так долго ждать не могу. — Его глаза были греховно чёрными, когда он снова впился в мои губы и раздвинул коленом мои бёдра. — Мне нужно взять тебя прямо сейчас.

Тихий вздох сорвался с моих губ, когда его рука забралась под мою юбку и начала поглаживать поверх нижнего белья.

Ох ты ж!

— Доминик…

Я вцепилась в его плечи, пытаясь прояснить разум, чтобы найти в себе силы сказать ему остановиться, напомнить, что мы вообще-то в общественном месте… Но как можно сосредоточиться, когда он касается меня вот так?

— Да, ангел?

Он лизнул, а затем куснул нежную кожу под ушком и обхватил ладонью мой затылок.

— Мы не… не можем… заняться этим… прямо здесь…

Мои ногти впились в его спину. По ногам разливалось тепло, превращая их в желе.

— Тогда скажи мне остановиться.

— Ладно…

Его губы снова завладели моим ртом, и я тут же забыла, что собиралась сказать. То, как он целовал меня… он играл со мной, жадно, требовательно. Голова шла кругом от дикого желания, растерянности и страсти. И Доминик, гад такой, прекрасно это знал.

— Я видел тебя с ним сегодня, — прошептал он мне в губы. Его пальцы продолжали ласкать меня поверх трусиков. Он вёл себя очень собственнически. — Вы так мило ворковали друг с дружкой.

Мне нужно было что-то ответить, немедленно прекратить этот разговор, но в этот момент Доминик отодвинул мои трусики в сторону, и все разумные мысли застелил туман.

Я откинула голову назад, когда Доминик ускорил темп. Возбуждение внизу живота нарастало. Мурашки побежали по коже, когда его зубы царапнули мой подбородок. Его пальцы двигались в быстром ритме, ни разу не сбившись, а язык скользнул вниз по шее к ключице.

— Он в курсе, что ты моя? — спросил Доминик напротив моей шеи. Вонзил зубы в кожу и тут же отстранился. Я сразу поняла, что он укусил меня не для того, чтобы утолить голод.

Он метил меня.

— Доминик, не надо… — захныкала я, но не смогла даже полностью сформулировать свою мысль. Я была слишком близка к пику.

— Чего не надо, ангел?

Я чувствовала улыбку в его голосе, пока он продолжал двигать пальцами.

Я уже почти…

— Не… останавливайся.

В ответ раздался мрачный смешок близ моего горла.

— И не собирался.

Восхитительное напряжение внизу моего живота взорвалось волнами жара и пошло рябью по всему телу, заставляя содрогаться всем телом. Колени подкосились. Я, возможно, упала бы на землю, если бы Доминик не продолжал удерживать меня в своих руках. Его пальцы всё ещё контролировали мой оргазм, словно хотели продлить его настолько, насколько это вообще физиологически возможно.

— С ним ты никогда не ощутишь того же, что со мной, — сказал он. Я подняла взгляд и встретилась с его стеклянными глазами. Я дышала быстро и часто, мои щёки горели румянцем. — С ним ты никогда не будешь кончать так, как со мной.

Тошнота подкатила к горлу, внезапно остановив волны удовольствия, что он вызвал во мне.

— Да что, блин, с тобой такое? — выругалась я, отталкивая его от себя.

Он засмеялся, и этот зловещий смех окружил меня со всех сторон. Его глаза были чернее ночи, когда он в мгновение ока вновь прижал меня к машине, жёстко, выбив воздух из лёгких и пригвоздив меня своим телом.

Мне понадобилась целая минута, чтобы осмыслить, что, чёрт возьми, происходит.

— Какого чёрта ты творишь?! Мне больно! — выкрикнула я. В моём голосе звучали панические нотки.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится, — выплюнул он. Его тон был холоднее льда. Доминик сжал мой подбородок и наклонил лицо ко мне. — Мы же оба знаем, что тебя возбуждает боль.

Он провёл языком по моим губам.

Страх когтями разорвал мой живот и пробрался к груди.

— Доминик, перестань! Ты меня пугаешь!

Я попыталась отодвинуться от машины, от него, но его тело, как бетонная стена, не давало мне пройти.

— Забавно, что ты это сказала, — произнёс он; теперь его голос звучал приторно сладко. — Потому что ты как раз и должна меня бояться.

Тревога сковала мои внутренности. Я пыталась найти на его лице ответы, какое-нибудь объяснение, хоть какие-то признаки Доминика, которого я знаю, которого люблю, но не находила. Его лицо было как чистый лист. Без единой эмоции. Холодное, отстранённое. В этот момент я поняла, что произошло нечто очень, очень плохое.

В его тёмном взгляде не было ничего знакомого; ни следа той любви, что он ко мне испытывал. Весь блеск пропал. Игривая ухмылка покинула его губы. Даже морщинки в уголках глаз, появлявшиеся, когда он улыбался мне, испарились. Всё, что я так любила в нём, исчезло. Часть меня уже догадывалась о причинах, но другая — та, что отдала ему сердце, — хотела услышать это от него самого.

— Что она с тобой сделала?

Жгучие слёзы закрались в уголки моих глаз.

— Она сделала меня лучше. — Его губы изогнулись в красивой улыбке, но в ней не было ни намёка на веселье. Это просто маска для виду. — Эмоции создают слишком много проблем. Вечно лезут туда, куда не надо, путают все карты, не дают принимать правильные решения. — Доминик провёл большим пальцем по моим губам. Я вздрогнула от этого прикосновения. — Взять хотя бы меня в качестве примера. Сколько раз я позволял этим назойливым эмоциям сбить меня с пути? М? И ради чего? Ради тебя? — спросил он таким тоном, будто я была какой-то жвачкой, прилипшей к его подошве.

Желчь плескалась в моём животе, грозя добраться до горла.

— Ты не такой.

— Нет. Я был не таким, — перебил он и ухмыльнулся. — К счастью, у меня есть способность просто погасить все эмоции, как переключателем. Раз — и всё, — сказал он, щёлкнув пальцами возле моего уха. И всё это абсурдно скучающим тоном.

— Она заставила тебя отключить эмоции, — догадалась я, застыв в ужасе. Меня как будто обдало ледяной водой.

— Все до единой.

Он широко улыбнулся, отчего мне стало ещё больше не по себе.

Все его чувства и эмоции были выключены. И любовь, и сострадание, и желание защитить — всё, что позволило Воскрешённому полюбить Воина. Теперь их нет, вообще ни одной, остался лишь демон с холодным сердцем.

Осознав, что я в большой беде, я толкнула его в грудь и попыталась сбежать, но он быстро схватил меня за шею и швырнул меня к машине. Я ударилась головой о жёсткий металл. Доминик зажал ладонью мой рот, заглушая крик боли. Маленькие чёрные пятна заплясали перед глазами. Звёздное небо кружило над моей головой.

— Интересно, что ранит тебя сильней? — спросил он, вдавливая в меня своё каменное тело, выбивая из меня весь воздух и всю надежду. — Тот факт, что она стёрла мои чувства к тебе, или осознание того, что ты никогда не найдёшь способа спасти своего Ромео?

Я замотала головой, слёзы ручьями текли по скулам.

— Прошу, не делай этого, — умоляла я. Моё сердце рвалось на части, тело отказывалось сопротивляться ему. — Я люблю тебя, Доминик. А ты любишь меня. Борись с этим!

В ответ раздался душераздирающий смех. Его лицо потемнело, оставив лишь острые углы и бесчувственные глаза. Доминик Хантингтон, которого я знала, исчез, и на его месте появился некто намного темнее и опаснее — тот, кого я не могла представить даже в своих самых страшных кошмарах.

Без какого-либо предупреждения он вонзил клыки в мою шею, словно демонстрируя, кто он теперь. Тело прострелила жгучая боль. Я попыталась оттолкнуть Доминика, но мы оба понимали тщетность моих усилий.

Как только его слюна проникла в мою кровеносную систему, всё моё тело накрыло умопомрачительное наслаждение, способное заглушить даже самое отчаянное желание бороться. И всё, что я могла делать, так это держаться за него, пока он пил мою кровь, будто я мягкий пластилин в его безжалостных руках.

Секунды перетекли в минуты, а вскоре время и вовсе утратило своё значение.

Последней моей мыслью было, не станет ли этот укус последним в моей жизни, смертельным. Может, в этот раз его не остановит беспокойство обо мне.

И затем всё потемнело.

— Открой глаза, — приказал он. Мои ресницы затрепетали без разрешения, и веки приподнялись. Не знаю, сколько прошло времени и как много он выпил, но моё тело определённо было истощено.

Сжимая пальцами мой подбородок и придерживая голову, он осматривал моё лицо. Жестокая усмешка не покидала его губ, давая понять, что представшее зрелище ему однозначно нравилось.

— Ещё увидимся, ангел, — пропел он и отпустил меня.

Моё тело рухнуло на землю, точно тонна кирпичей. Сознание покинуло меня так же быстро, как и Доминик.

25. В ОБЪЯТЬЯХ АНГЕЛА

Я очнулась под грохот грома где-то вдалеке. Мне понадобилась доля секунды на то, чтобы вспомнить, что произошло, и на то, чтобы осознать, что я больше не на парковке бара «Всех Святых», где меня безжалостно бросил Доминик. Я была в комнате. На кровати. Очень знакомой кровати.

Паника сковала мои внутренности. Ахнув, я резко села на кровати. Трейс тоже мгновенно подскочил с кресла в углу и бросился ко мне, чтобы успокоить. Он застыл в нерешительности, словно хотел подойти ближе, но в последний момент понял, что это не лучшая идея.

— Всё хорошо, ты в безопасности, — сказал он мягко, но уверенно. — Ты у меня дома.

Разумеется, он не помнит, что я уже здесь была и узнала его спальню, как только открыла глаза. Я запаниковала не потому, что оказалась в незнакомом месте, а как раз таки потому, что это место было знакомым.

— Как долго я здесь? — выдавила я. Голос не слушался, горло болело после того, как его сжимал Доминик.

— Пару часов. — Сжав челюсти, Трейс окинул меня взглядом. — Ты помнишь, что произошло?

Я кивнула. Рука рефлекторно коснулась шеи, словно проверяя, насколько всё плохо, но рана уже была перевязана. Я вперила взгляд в Трейса.

— Перевязал как смог, — пояснил он, скривившись, когда увидел моё движение рукой. — Укус был сильный. Боюсь, заживёт не быстро.

То, как он это говорил, и то, как он смотрел на меня, создавало впечатление, будто речь идёт о зияющей дыре в моей шее, а не укусе. Но тут я вспомнила, с какой жадностью Доминик вонзил в меня свои клыки. Возможно, там реально было кровавое месиво.

Я встряхнула головой и осмотрела себя, сморщив нос. Голова раскалывалась, всё тело зверски ныло, рубашка от воротника до рукава была в засохшей крови. Но больнее всего было от осознания того, что это со мной сделал Доминик.

— Я смыл большую часть крови с твоей кожи. Хотел ещё переодеть, но…

Он не договорил, позволив словам повиснуть в воздухе.

Я покрутила рукой, прикидывая, как много крови я потеряла — как сильно я пострадала от Доминика. Крови было очень много. Горло сжалось, сдавленный всхлип рвался наружу, но я задавила его обратно туда, откуда он вылез. Трейс шагнул ко мне, тревога пролегала в уголках его глаз. Но я мотнула головой.

Мне нельзя здесь находиться. Только не с ним. И уж точно не наедине.

— Мне нужно идти, — сказала я, откинув с ног одеяло, и спрыгнула с кровати, глазами уже ища куртку и ботинки. Оставаться с Трейсом наедине само по себе плохая идея, а уж тем более в его спальне и в уязвимом состоянии после нападения — это верная дорога в ад.

— Нет! Тебе нужно отдыхать, — возразил он, не сводя с меня усталого взгляда. Его желваки ходили ходуном. — Ты хоть понимаешь, сколько крови потеряла?

— Всё нормально. Бывало и хуже. Где мои ботинки?

Он нахмурился, не поверив моим заверениям.

— У двери, — всё-таки ответил он, провожая меня взглядом, пока я бегом пересекала его комнату. — Могу я кое о чём тебя спросить?

— Валяй, — бросила я, наклонившись, чтобы завязать шнурки.

— Тот, кто это сделал, был твоим знакомым? — спросил он, прислонившись к своему столу и сложив руки на груди.

Я подняла глаза, встретив его пронизывающий взгляд.

— Почему ты спрашиваешь? Какая разница? — ответила я, искренне недоумевая.

— Потому что он смог остановиться, — отметил Трейс. Это было очевидно, ведь я как бы… ну, жива. — Вот я и предположил, что вы знакомы.

Его сдержанный тон не выдавал никаких эмоций.

— Да, я его знаю. Вернее, раньше знала.

Мои мысли вернулись к Доминику и его глазам, в которых не было ничего, кроме жестокости. То, как он говорил со мной… То, как толкнул к машине, словно я для него ничего не значу. Фрагменты прошлой ночи проносились в моей голове, точно кадры из фильма. Комната внезапно закружилась.

Я ухватилась за дверную ручку, чтобы удержать равновесие и перевести дух.

Трейс сделал два больших шага ко мне и остановился, словно бы точно знал, где пролегает черта допустимого.

— Ему известно, где ты живёшь? — спросил Трейс, возвышаясь надо мной с нечитаемым выражением лица.

Я кивнула и тут же пожалела об этом, опустив глаза в пол, чтобы найти опору и не потерять сознание.

— Он был когда-нибудь у тебя дома? — продолжал расспрашивал Трейс со странным напряжением в голосе.

У меня кровь застыла в жилах, когда до меня дошло, в чём на самом деле заключался вопрос — приглашала ли я когда-нибудь Доминика внутрь.

О Господи.

Внутри всё похолодело от осознания всей дерьмовости ситуации, в которую я угодила. Как мне теперь вернуться домой? Что, если он ждёт меня там? Что, если он придёт за мной, когда я буду спать? Я самолично обеспечила ему безграничный допуск в поместье Блэкберн и теперь уже никак не смогу его отозвать.

Это полный пипец.

Я выпрямилась и прижалась спиной к стене рядом с дверью.

— Голова раскалывается.

Что-то промелькнуло в поразительно чарующих глазах Трейса, но я не разобрала, то ли это было сочувствие, то ли беспокойство, то ли… что-то ещё. Я зажмурилась. Запрокинув голову, случайно задела рану и поморщилась.

— Тебе лучше прилечь. — Трейс снова подался вперёд, словно хотел отвести меня к кровати, но замер, едва я подняла на него глаза. — Кровать полностью в твоём распоряжении, Джемма. Я могу лечь в другой комнате, — предложил он, его голос звучал как никогда мягко.

Я прикусила щеку изнутри и торопливо кивнула. Даже не хочу притворяться, что мне нужно подумать.

— Хорошо.

— Хорошо, — эхом повторил он, ещё несколько секунд наблюдая за мной, перед тем как подойти к комоду и достать из верхнего ящика футболку со спортивными штанами. — Можешь переодеться в это — если захочешь, конечно. Пойду поищу какие-нибудь таблетки от головы.

Я снова кивнула. Он оставил одежду на краю кровати и направился в мою сторону. Он не сводил с меня глаз, словно ожидал, что я остановлю его или съёжусь, если он подойдёт слишком близко. Открыл дверь, но остановился рядом со мной.

Моя кожа пошла мурашками, когда он протянул руки и обнял меня. Впервые за очень долгое время. Я даже не стала сопротивляться. Моё тело ужасно болело, а объятья Трейса… были очень приятны.

— Тебе ещё нужно что-нибудь, пока я здесь? — спросил он. Его глубокий с хрипотцой голос стал более нежным, совершенно обезоруживающим. — Может, ты проголодалась?

Я замотала головой.

— Ты уже сделал более чем достаточно, — произнесла я, чувствуя себя виноватой за одно то, что нахожусь здесь. Виноватой и, в то же время, очень благодарной.

Он смотрел на меня ещё несколько секунд, затем кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Оставшись одна, я резко выдохнула. Даже не заметила, как затаила дыхание.

Как бы я ни корила себя за то, что нахожусь в его комнате, по сути выставив отсюда его самого, я понимала, что больше мне некуда идти. Мне нужно время, чтобы разобраться в произошедшем и продумать свои дальнейшие действия. Но я не смогу это сделать, если буду спать с открытыми глазами в поместье Блэкберн. Я ещё не оправилась от предыдущей нашей встречи и уж точно не готова к следующей.

Я оттолкнулась от стены и приблизилась к краю кровати. Быстро расстегнула рубашку и стянула её с себя, чтобы переодеться в футболку Трейса. На футболке было написано название музыкальной группы, одну из песен которых Трейс посвятил мне несколько месяцев назад.

Моё сердце сжалось. Нет, я могу только мечтать о передышке.

Сделав глубокий вдох, я расстегнула юбку и позволила ей упасть на пол к ногам, после чего шагнула в серые штаны для бега. Они были велики мне на пару размеров, но, к счастью, они были на резинке. Собрав вещи с пола, я сложила их аккуратной стопкой на прикроватной тумбочке и забралась обратно в кровать. Кровать Трейса.

Несколько секунд спустя в дверь постучали.

— Ты одета? — спросил он через дверь.

— Да, можешь войти.

Он приоткрыл дверь и застыл, глядя на меня, одетую в его футболку и сидящую на его кровати. Я не умею читать мысли, но судя по жаркому взгляду, ему понравилось увиденное. Закрыв дверь ногой, он подошёл ко мне со стаканом воды в одной руке и тарелкой в другой. Я приподняла брови, увидев сэндвич с арахисовой пастой и джемом.

Он пожал плечами и ухмыльнулся.

— Я не очень люблю готовить, но сэндвичи у меня получаются офигенно.

Я прикрыла рот рукой, пряча улыбку. Трейс тем временем обошёл кровать и поставил на тумбочку передо мной тарелку и стакан. Поиграв бровями, он достал из кармана баночку с таблетками и поставил рядом с водой.

— Спасибо.

Я хотела благодарно улыбнуться, но почему-то к глазам подступили слёзы, я поспешила перевести взгляд на сэндвич.

Не хватало ещё расплакаться прямо у него на кровати, как девица в беде. Я, конечно, в беде (мягко говоря), но не хочу, чтобы он об этом знал. Трейс из тех парней, кто всегда готов оседлать белого коня и помчаться спасать мир. А мне нужно было, чтобы он действовал ровно наоборот.

— Не надо благодарности, Джемма, я просто веду себя как порядочный человек.

Всё ещё избегая его взгляда, я кивнула и взяла в руки сэндвич.

— В общем, я пойду. Не буду мешать, — сказал он и развернулся к двери.

Из меня вырвался странный писк. Трейс остановился и оглянулся. Хмуро прочитав что-то по моему лицу, он спросил:

— Или мне лучше лечь здесь на полу?

Я прикрыла рот и проглотила кусок сэндвича.

— Если только ты не против, — сказала я, чувствуя, как щёки вспыхивают под его пристальным взглядом. Да, я не хочу оставаться одна, но и набраться смелости и прямо попросить его не уходить я тоже не могу. Язык не поворачивается.

— Ну, это полезно для спины, так что…

Он пожал плечами и улыбнулся мне. Ямочки проступили на его щеках, словно подмигивая.

Я улыбнулась в ответ и доела сэндвич, пока он доставал одеяла и устраивал себе место для сна. Мне было стыдно заставлять его спать на полу, но делить кровать вообще не вариант. Учитывая наше непростое прошлое и взаимное притяжение, к утру мы наверняка окажемся в объятьях друг друга. Если не хуже.

Когда он выключил свет, в комнате наступила почти полная тишина, если не считать шума дождя за окном. Несмотря на усталость, я никак не могла расслабиться и погрузиться в сон. Мысли всё крутились вокруг Доминика и того, что Присцилла сделала с ним… и того, что он сделал со мной.

Я мысленно костерила себя за то, что не избавилась от неё, как только встретила. Но я исправлю эту ошибку при первой же возможности. Присцилла ещё пожалеет о том, что сделала с ним. И когда я закончу с ней, то обязательно найду способ включить обратно эмоции Доминика (надеюсь, это вообще возможно). А пока буду держаться от него подальше.

Живот свело от пугающей мысли. Что, если я никогда не смогу вернуть прежнего Доминика? Что, если тот монстр, напавший на меня у бара — это всё, что от него осталось?

— Не спишь? — спросил Трейс, ворвавшись в мои беспорядочные мысли.

— Не-а.

Я смотрела в потолок и ждала. Между нами несколько секунд стояла тишина.

— Я хочу тебя кое о чём спросить, — начал он. Его хрипловатый шёпот неожиданно хорошо успокаивал мои нервы.

— Ну, давай…

— О том, что случилось на парковке.

Спокойствие вмиг улетучилось. Я тяжело сглотнула.

— Спрашивай.

Прошла, кажется, целая вечность, перед тем как он вновь заговорил:

— Я не хотел пугать тебя ещё больше, но я видел того Воскрешённого, что на тебя напал.

Сердце сжалось в груди.

— И?

— И я пошёл за ним, прихватив бейсбольную биту из своей машины.

— Зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Дело в том, что я сломал биту пополам и вонзил острым концом ему в грудь, — сказал Трейс. Его голос звучал напряжённее, чем обычно, словно что-то не давало ему покоя. — Но затем произошло нечто странное.

Я прочистила горло.

— Что?

— Да хрень какая-то. — Он поднялся со своего спального места и посмотрел на меня. — Кол в сердце должен был его умертвить, но этот тип просто рассмеялся и сбежал. — В свете луны, проникавшем в комнату через окно, я увидела, как Трейс хмурится. — Ты сказала, что знаешь его. Он какой-то особенный? Я впервые с таким столкнулся.

— Не он, а я, — ответила ему и повернула голову к невзрачному потолку. Я не могла смотреть Трейсу в глаза. — У меня непростая родословная.

Я решила умолчать про Люцифера. Мало ли, вдруг это станет триггером, и он что-то вспомнит.

— Я не понимаю, — тихо произнёс он.

Вряд ли случится что-то страшное, если я расскажу ему эту часть.

— В общих чертах, если Воскрешённый пьёт мою кровь, он становится неубиваемым до тех пор, пока моя кровь остаётся в его организме. В зависимости от того, как много он выпил, это может длиться от пары часов до нескольких дней.

— Охренеть. — Он упал обратно на подушку, словно я выбила весь воздух из его лёгких. — Совет в курсе? О том, на что способна твоя кровь? — спросил он. Интересно, он переживал за них или за меня? Логично ведь предположить, что у меня будут проблемы, если это станет известно.

— Они в курсе, — сказала я, но опустила ту часть, где они пытались убить меня из-за этого. Я хорошо знаю Трейса. Он включит режим альфа-самца, если решит, что я в опасности.

— И, несмотря на это, ты всё ещё хочешь охотиться на Воскрешённых?

Его голос был полон удивления.

— Ну да. Почему нет?

Я приподнялась на локтях и посмотрела на него.

Его руки были сложены за головой. Он смотрел в потолок, но быстро поймал мой взгляд в темноте.

— Из-за твоей крови. — Он добавил извиняющихся ноток. — Я имею в виду, что ты будешь делать, если Воскрешённый выпьет твоей крови? Как ты справишься с неубиваемым Воскрешённым?

Я повела плечом и самодовольно ухмыльнулась.

— Для меня это не проблема.

— Да ты что, — хмыкнул он. — И почему же?

— Ну, начнём с того, что я не позволяю им меня кусать. И даже если им повезёт и это случится, я всё ещё могу их одолеть. — Комнату озарила вспышка молнии, за которой последовал раскат грома. — Всего-то нужны цепи и пара дней.

Он задумался на мгновение, а затем спросил:

— Что же тогда случилось у бара?

Вся моя самоуверенность испарилась. Я скривилась от того, куда свернул разговор.

— Это был… особый случай.

Больше я ему ничего сказать не могла. Серьёзно, я даже не знала, с чего начать. Я сама ещё не совсем переварила произошедшее.

— Серьёзно? Думаешь, меня устроит такой ответ?

Я откинулась обратно на подушку и вздохнула.

— Другого у меня сейчас нет.

На этом наш разговор закончился. Не произнеся больше ни слова, мы постепенно заснули под гудящий трепет связи родственных душ, ощущавшийся в воздухе между нами.

26. СОБЛАЗН ПРИКОСНУТЬСЯ

Когда я наутро проснулась в кровати Трейса, дождь всё ещё хлестал за окном. Сам Трейс уже успел сходить в душ, переодеться и принести мне завтрак. Я покраснела как помидор, когда он поставил передо мной тарелку с яичницей и беконом и чашку кофе. Его волосы были ещё влажные и зачёсаны назад, от него пахло изумительно. Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не притянуть его к себе и не провести носом по его шее, как какая-то сумасшедшая.

Позавтракав в постели, приняв душ и переодевшись в ещё одни спортивные штаны и футболку Трейса, я взяла куртку и туфли и вышла следом за Трейсом к его машине. И хотя он предлагал (несколько раз), чтобы я прогуляла сегодня школу и осталась у него дома, после пятнадцати мучительных минут в душе я точно знала, чем закончится мой день.

Меньше всего мне сейчас нужно оставаться наедине со своими мыслями. Лучше окружить себя людьми и отвлечься на что-то, чтобы не думать о Доминике, или о памяти Трейса, или о том, что мне придётся оставить всё это позади, когда уже сегодня вечером я пройду через Завесу.

После того как я пересела в свою машину у бара «Всех Святых», Трейс ехал за мной на «Мустанге» до самой школьной парковки. Я ещё раз поблагодарила его на пороге, хотя это было немного неловко, и побежала за новой школьной формой, потому что моя была окончательно испорчена.

Переодевшись в строгую блузку и юбку, я направилась к своему шкафчику, чтобы взять учебники ко второму уроку, поскольку первый уже пропустила.

Трейса я почти весь день не видела. И хотя мне было легче дышать, не испытывая на себе его пристальный взгляд, я невольно задавалась вопросом, не избегает ли он меня теперь.

Может, он увидел меня настоящую и больше не хочет во всё это лезть. Честно, его можно понять. Встреть я саму себя в коридоре, побежала бы в другую сторону.

Когда наконец-то наступил обед, я купила себе сэндвич и бутылку воды в столовой и пошла в библиотеку. Для той, кому почти некогда читать, я проводила довольно много времени среди пыльных книг. Видимо, старая привычка. Найдя безлюдный уголок в дальней части библиотеки, я опустилась на пол и прижалась спиной к стене.

Как бы я ни хотела отвлечься на школьные занятия, я не могла сосредоточиться ни на одном из них. Мысли были заполнены только ужасами, происходящими в моей жизни; они крутились, как старая киноплёнка на повторе. Как будто мало мне Трейса, Всадников и Завесы, так теперь ещё и Доминик. Доминик — единственный, кто оставался со мной в этом жестоком мире, — пропал из моей жизни по одному щелчку выключателя эмоций. Спасибо Присцилле.

Эта сука ещё ой как пожалеет.

Чёрт, я вернусь из-за Завесы хотя бы ради того, чтобы она сполна хлебнула моей мести. Меня останавливала только мысль о том, пойдёт ли Доминик против меня, чтобы защитить её. После вчерашнего я склоняюсь к тому, что да. Надо будет застать её, когда она будет одна.

Я повернула голову на звук приближающихся шагов. Трейс обогнул угол и прислонился к книжному шкафу, словно знал, что найдёт меня здесь.

— Ты опять меня преследуешь? — спросила я, стараясь не обращать внимания на то, как сжалось сердце при виде него.

Он поднял брови, но на его губах играла неприкрытая ухмылка.

— Опять? Когда это я тебя преследовал?

— Да постоянно! — выпалила я.

Ухмылка сменилась широкой улыбкой с ямочками на щеках.

— Так очевидно, да?

Я закатила глаза. Он оттолкнулся от шкафа, подошёл ко мне и сел рядом. Прислонившись спиной к стене и скрестив лодыжки, он запрокинул голову и закрыл глаза, словно ему нужно было минутку побыть в тишине.

Мне было хорошо знакомо это чувство, но по какой-то причине, видя его таким, я ощутила себя не в своей тарелке.

— У тебя всё… хорошо? — спросила я, разглядывая его в профиль. Мой взгляд скользнул по его прямому носу и высоким скулам, его красивым полным губам и жёсткой линии челюсти. Я бы вздохнула, но сдержалась. У него какая-то неземная красота, завораживающая.

— Скорее это я должен спросить у тебя, — ответил он, ловко уклоняясь от ответа, даже не открыв глаза.

— Трейс.

— Всё нормально. — Он выпрямил голову и с улыбкой посмотрел мне в глаза. Фальшивой улыбкой. — Просто болит голова. Всё никак не проходит.

Я внутренне содрогнулась, когда в голове промелькнула сотня различных сценариев. Эта головная боль как-то связана со стеной, защищающей его разум? Никки уже наложила чары, блокирующие воспоминания? Может, это побочный эффект? Или самая обычная головная боль? Меня тошнило от того, что я не знала ответов на все эти вопросы!

Он потянулся ко мне и взял мою ладонь в свою. Этот жест мгновенно успокоил вихрь в моей голове, я подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. В глаза, полные боли и беспокойства. Вот только не за себя. За меня.

— Хочешь поговорить о вчерашнем? — спросил он. Пронзительный взгляд его голубых глаз держал меня в своём плену. Он подумал, что исходящий от меня страх как-то связан с прошлой ночью.

Я покачала головой и убрала руку. Помимо того, что я не хочу, чтобы он прочитал мои мысли и понял, что я переживаю не за себя, а за него, я была не уверена, что выдержу этот близкий контакт с ним.

Слишком близко.

Слишком интимно.

Он кивнул, не став настаивать, но при этом ни на секунду не сводил с меня глаз.

Мне нужно было как-то разорвать это напряжение, витающее между нами.

— Как много тебе известно о Воскрешённых? — поинтересовалась я, решив в кои-то веки воспользоваться его мозгами. Как-никак, он Жнец, с рождения посвящённый во все эти детали.

— Достаточно.

Блеск в его глазах исчез.

— Что происходит, когда Воскрешённый отключает свои эмоции?

Он пытливо смотрел на меня, после чего потёр рукой лицо. Мне не нужно было дожидаться ответа, чтобы понять, что всё плохо. Его выражение лица говорило само за себя.

— Можно ли их включить обратно? — спросила я, старательно скрывая боль в голосе.

— Всё возможно, но… — Его напряжённый взгляд наполнился сожалением. — Как только они полностью выпускают демона наружу, шансы исправить это близки к нулю.

У меня внутри всё похолодело, но я держала лицо. Нельзя показывать, что его слова ранили меня в самое сердце. Пусть думает, что я спросила просто из любопытства. Не более того. Разберусь со своими эмоциями потом, когда останусь наедине со своей болью и разбитым сердцем, как всегда это делала.

— Это то, что с ним произошло? С тем Воскрешённым? — тихо спросил он. Его баритон понизился до шёпота, окутавшего меня своей лаской без разрешения.

Я попыталась скрыть своё удивление, спросив:

— С чего ты взял?

Он смотрел мне прямо в глаза.

— Ты воин, Джемма. Ты должна была по-настоящему доверять тому парню, чтобы подпустить его к себе так близко.

Да уж, в точку.

— Да, я доверяла ему, — ответила я, намеренно избегая другой части его вопроса.

— Я так понимаю, это был твой парень, — догадался он. Сложить все кусочки пазла ему не составило труда.

Не в силах ответить, я запрокинула голову к стене. Доминик формально не был моим парнем, но я всё равно любила его. Я не всегда могла выразить это словами или даже действиями… Только не после того, что произошло между мной и Трейсом, того, что я сделала с ним той ночью в баре «Всех Святых». Нет, я не могла рисковать.

Я не могла позволить себе быть счастливой, рискуя вновь всё потерять.

Неважно, как сильно мы сблизились с Домиником, я никогда не опускала до конца стены, выстроенные вокруг сердца. Ради его блага и моего собственного.

— Я видел тебя с ним до этого, — тихо признался Трейс. Его голос прозвучал сдавленно и хрипло, словно слова с боем продирались наружу.

Я пожала плечами. Мы с Домиником не раз выходили на люди вместе. Многие видели нас с ним.

— Ну, в смысле вчера, — осторожно добавил он. — В твоей машине.

Моё сердце подскочило к горлу и застряло там. Я мысленно молилась, что он не имеет в виду…

— Я вышел из бара спустя несколько минут, после того как ты ушла, и вдруг увидел тебя на парковке. — Он замолчал, и эта мучительная пауза тянулась вечность. — Ты выглядела такой… Ну, мне не показалось, что у тебя какие-то проблемы, — туманно закончил он, с трудом выдавливая из себя слова. — Поэтому я просто прошёл к своей машине.

Я поняла, что он видел нас с Домиником. Видел, куда он забрался своей рукой и какое удовольствие я получала при этом. Мои щёки загорелись, но я не собиралась смущаться или стыдиться. Я жалела только об одном: почему я сразу не заметила, что с ним что-то не так?

Я развернулась и посмотрела Трейсу в глаза. В них отражались беспокойство, злость, сожаление, но не только. Было в них ещё что-то, очень похожее на… ревность… и страсть.

Он поспешил зажмуриться, пока я не успела разглядеть лишнего.

— Только выезжая с парковки, я заметил, что происходит что-то неладное. Он всё ещё держал тебя, но твои руки и ноги обмякли, словно ты была без сознания. Тогда я вышел из машины и бросился к нему.

Ну… Вот, значит, как. Теперь я знаю полную историю. Он всё видел.

— Джемма, я…

Его слова поглотил школьный звонок, освободив нас от необходимости продолжать этот непростой разговор.

Я оттолкнулась от стены и встала.

— Нам пора на занятия.

Он смотрел на меня ещё пару чудовищно долгих секунд, словно у него на языке крутились тысячи слов, однако в итоге ответил простым кивком. Мы покинули библиотеку и разошлись в разные стороны, но его душераздирающий взгляд преследовал меня весь оставшийся день.

27. А ВОТ И ЗАВЕСА

По ветровому стеклу моросил мелкий дождь, пока я ехала в машине после школы в поместье Блэкберн. Несмотря на свои страхи, я чувствовала себя в безопасности по пути домой, поскольку была уверена, что Доминика не будет там днём. Он предпочитает дожидаться ночи, когда можно свободно бродить по улицам в поисках своей следующей жертвы.

Дрожь пробежала по моему телу при мысли о том, что рано или поздно он не оставит мне иного выбора, и мне придётся остановить его своими руками. Я молила небеса, чтобы он и дальше оставался тише воды, ниже травы до тех пор, пока я не разберусь, как включить его эмоции обратно. Но судя по тому, что я знаю о Доминике (а я его хорошо знаю), то скорее ад замёрзнет, чем Доминик продолжит не отсвечивать.

Я скинула туфли у входа и направилась прямиком в спальню, не обращая внимания на то, каким холодным и пустым казался дом. Половицы скрипели под моими ногами, пока я пересекала коридор, но я скрепя сердце продолжала идти. Только добравшись до своей комнаты и заметив, что дверь во двор открыта нараспашку, я всё-таки не выдержала и позволила страху пробраться в сердце.

Я обвела испуганным взглядом комнату, ожидая увидеть притаившегося Доминика. Убедившись, что никого нет, я подошла к двери, ведущей во двор, и захлопнула её. Поток воздуха от резкого движения смёл листок бумаги со стола.

Особо не задумываясь, я наклонилась, чтобы его поднять, и застыла, осознав, что это записка от Доминика:

Спасибо за чудесную ночь.

До встречи.

У меня кровь заледенела. Я смяла записку в кулаке и бросила её в мусорку рядом со столом. Я избавилась от неё просто с молниеносной скоростью, но всё равно недостаточно быстро. Стиснув край стола, я сделала глубокий вдох и попыталась успокоить колотящееся сердце, пока оно не вырвалось из груди.

Доминик был в моём доме… В моей комнате. И его записка не оставляла сомнений, что игра, начатая им прошлой ночью, в чём бы она ни заключалась, только началась.

Схватив сменную одежду и зубную щётку, я запихнула всё в рюкзак и пулей вылетела оттуда. У меня нет ни малейшего желания задерживаться в этом доме хоть на минуту, пока Доминик не станет вновь собой. Мне и так предстоит непростая ночка. Я должна морально подготовиться к тому, что меня ждёт. Завеса сейчас — номер один в списке приоритетов.

Не прошло и двадцати минут, как я припарковалась у Храма и прошла рамки металлодетектора. В дороге мои нервы были на пределе, но едва я вошла в атриум, как меня охватило странное спокойствие. Смирившись со своей судьбой, я ощутила своеобразное умиротворение и знала, что сделаю это, независимо от того, готова я или нет.

— Добрый вечер, Джемма, — поздоровался Уильямс, ступая в ногу со мной. — Мы не ожидали тебя так рано.

Я ответила ему улыбкой.

— Мне не терпится поскорее приступить.

Он с сомнением покосился на меня.

— Я так понимаю, ты хорошо подготовилась к сегодняшнему вечеру?

— Конечно, — уверенно ответила я. Нет смысла говорить ему, что я дважды чуть было не описалась по пути сюда. Я часто так реагирую на тревогу, хотя в данном конкретном случае это скорее страх перед неизвестностью. Я ведь на самом деле не до конца понимаю, на что подписалась, как всё пройдёт. Я не могла справиться с этим волнением.

— Хорошо, — слегка кивнул он. — Твоя команда уже ждёт тебя в кабинете.

— Я вся в предвкушении, — соврала я, проглотив небольшой ком в горле. Мы вместе прошли по длинному коридору.

Никто из нас не произнёс ни слова, чтобы заполнить оглушительную тишину. Впрочем, я всё равно была не в настроении болтать. Наконец, мы подошли к кабинету. Уильям открыл дверь и пригласил меня внутрь.

У меня повисла челюсть. Я в шоке смотрела на Трейса. Какого чёрта он здесь забыл? Так, ладно, без паники. Это явно какая-то ошибка. Перепутали комнаты. Я оглянулась на дверь, словно мне нужно было убедиться, действительно ли это тот самый кабинет, а не какое-то параллельное измерение.

— Привет, — произнёс Трейс с руками в карманах джинсов и угрюмым выражением лица.

Я округлила глаза. Взгляд метался между ним и Габриэлем.

— Одну минуту, — выдавила я, подняв указательный палец.

Схватила Старшего Магистра за руку и утащила обратно в коридор.

— Это какая-то шутка? — зашипела я, как только за нами закрылась дверь. — Вы же не думаете, что я позволю Трейсу участвовать в этом?

Уильям отпрянул, словно не ожидал такой реакции.

— Джемма, милая, он же твой Страж…

— Он не давал мне Клятвы верности, — перебила я, хотя понятия не имела, есть ли разница. Но точно знала, что он этого не делал.

Уильям наклонил голову.

— Тем не менее, он был выбран для тебя. Ему вполне по силам…

— Нет! — Я резко замотала головой. — Он не справится. Его разум сейчас слишком уязвим!

Чёрт! Как это вообще так получилось? Почему он? Почему сейчас?

Они ведь не совсем идиоты.

— Уверяю тебя: Трейс по всем характеристикам подходит для выполнения этой задачи. Мы бы не стали привлекать его, будь у нас хоть малейшее сомнение в нём, — убеждённо произнёс он. Его тон звучал так, словно никакие мои слова или действия не изменят его решение. — К тому же у него чисто вспомогательная роль. Он не будет подвергаться серьёзной опасности и проходить через Завесу.

— Гарантируете? — уточнила я.

— Да, я гарантирую, что он не будет рисковать так, как ты, — сказал он. Его глаза наполнились сожалением, сочувствием ко мне. — В любом случае на этой стадии уже поздно искать замену. Сейчас или никогда, Джемма. Решай.

Я сверкнула глазами. Нет, он серьёзно? Что тут решать? Они просто прижали меня к стенке. Либо я отказываюсь впутывать в это Трейса, и мы теряем драгоценное время, когда весь мир под угрозой, либо я снова соглашаюсь рискнуть его жизнью. Конечно, если верить Уильяму, Трейсу не грозит то же, что мне, но это ещё не означает, что он будет в полной безопасности. А мне нужны гарантии.

— Должен быть кто-то ещё, — взмолилась я. В голосе звучали нотки отчаяния. — Кто угодно.

— Боюсь, нам некем его заменить, Джемма.

Я сощурила глаза. Почему у меня внезапно такое чувство, будто эта миссия — самоубийство для нас троих? Если они задумали что-то плохое… если они каким-то образом ведут свою игру, используя меня… видит Бог, они пожалеют о том дне, когда впервые меня увидели.

— Если с ним что-то случится… Я имею в виду, если с его головы упадёт хоть волос, отвечать будете лично вы, — предупредила я, оскалившись. — И клянусь, вы заплатите за это кровью.

Его кадык дрогнул, когда Уильям шумно сглотнул. Вот теперь я добилась нужного эффекта.

Скрестив руки на груди, я повторила вопрос:

— Вы точно уверены, что он подходит для этой задачи?

Уильям не колебался ни секунды.

— Да, конечно. Господи, Джемма. Тебе пора учиться нам доверять. Когда-нибудь мы сможем оставить прошлое в прошлом.

Легко ему говорить.

— Ладно. Хорошо, — в итоге уступила я, хотя мне всё ещё не нравится такой поворот событий. И нет, я им не доверяю. Во всяком случае, не так безоговорочно, как им бы хотелось. — Но моё предупреждение остаётся в силе. Хоть. Один. Волос.

С этими словами я отвернулась от него и вернулась в кабинет с тяжёлым сердцем — его придавили тысячи тонн чистого ужаса.

Хочу я того или нет, но мне предстоит смертельно опасная миссия с Трейсом, и что-то мне подсказывает, что я буду жалеть о том, что согласилась на это, до конца своих дней.

28. НИЧЕЙНАЯ ЗЕМЛЯ

Атмосфера в кабинете стояла напряжённая. Я молча вошла и села за стол, не обращая внимания на Габриэля и Трейса. Уильям вскоре присоединился ко мне, совершенно невозмутимый, словно никто ему только что не угрожал. Весь следующий час он описывал наше задание: как нам войти, куда там идти и что надо найти.

Когда он вот так всё расписывал, это звучало довольно просто, хотя мой опыт подсказывал, что так бывает крайне редко.

— И под конец я должен упомянуть для тех из вас, кто ещё не проходил через Завесу… — Он сделал паузу. За окном погремел гром. — Там есть вещи, которые могут показаться вам странными, они будут притягивать ваше внимание. Но вы должны сосредоточиться исключительно на миссии. Всё, что находится за Завесой, нереально, во всяком случае не в нашем, земном смысле.

Эм… что это вообще, чёрт возьми, значит?

— А эти нереальные вещи могут причинить нам вред? — уточнила я, желая быть готовой ко всему, потому как его предупреждение слишком уж расплывчато.

— За Завесой — да.

Я перевела глаза на Габриэля, надеясь, что, может быть, хоть он что-то понимает.

— Завеса — это что-то вроде пустого пространства между нашим миром и миром духов, — сказал Трейс, и мне пришлось взглянуть на него (впервые с того момента, как я села за стол). — Ты будешь видеть и слышать странные вещи, встретишь существ, которых нет на земле… но всё это существует только внутри Завесы. Как только ты выйдешь оттуда, всё это останется позади.

— Ты уже бывал в Завесе раньше? — спросила я его. И почему я только сейчас об этом узнаю?

Он кивнул.

— Да.

Я прокрутила в голове его комментарий и спросила:

— А что будет, если мы умрём в Завесе?

— Ну, смерть — это совсем другая история, — откликнулся Уильям, словно это был исчерпывающий ответ.

Мои брови приподнялись.

— В смысле?

Трейс ответил, глядя прямо на меня:

— В смысле если мы умрём за Завесой, то умрём и здесь тоже.

— То есть по сути у нас нет гарантий.

— По сути да, — согласился он.

Уильям продолжил вещать, я же расслабилась на стуле и обдумывала, во что, чёрт побери, я ввязалась. Как только инструктаж закончился, Уильям решил снова быстренько пройтись по карте с Габриэлем (в третий раз уже) и пожелал нам удачи.

Чувствуя, как вспотели ладони, я поднялась со стула и присоединилась к Трейсу и Габриэлю в центре комнаты. Не обращая внимания на раскаты грома, гремевшие снаружи, мы встали в узкий круг и взяли друг друга за руки. Трейс закрыл глаза, и я поняла, что он прокручивает свои воспоминания в поисках чёткого образа того, что находится внутри Завесы. Ему нужно хорошо представлять себе место, чтобы перенести нас туда, а мы при этом должны касаться его.

Я зажмурилась, когда знакомый холодок пробежал по коже — верный признак того, что мы начинаем перемещаться. Мгновение спустя наши стопы коснулись твёрдой земли, и холод постепенно ушёл, как снег весной.

— Мы здесь, — сказал Трейс. И его голос прозвучал так причудливо, что по моей спине пробежали ледяные мурашки.

Его слова повторило эхо, но с такой короткой задержкой, что создалось впечатление, будто одновременно говорило два Трейса.

Я приоткрыла один глаз, чтобы убедиться.

— Почему твой голос звучит так странно? — спросила и ахнула, когда мой собственный прозвучал точно так же.

— Добро пожаловать в Завесу, — ответил Трейс и поиграл бровями, как бы говоря, что это только начало.

Я развернулась к Габриэлю, который уже достал карту и компас и сверялся с ними, пытаясь определить, в каком направлении этой бесконечной пустоты нам надо идти.

Я обхватила себя руками и оглянулась по сторонам, пытаясь разглядеть знакомые черты в этом странном междумирье. Земля сверкала под ногами, словно мы стояли на мелководье какого-то озера в солнечный день, но когда я попыталась топнуть ногой, чтобы разнести брызги, ничего не произошло.

Нет, это определённо не вода. Во всяком случае, не в привычном её понимании.

Отойдя от ребят, я всмотрелась в горизонт, пытаясь понять, что там находится. Из земли вырастали какие-то колонны, похожие на скалы, заострённые и неровные, а у подножия их стелился пыльно-сиреневый туман. Я как будто оказалась на дне океана… и тут находится давно затонувший всеми забытый мир. Вот только никакой воды нет.

Я подняла глаза к небу, надеясь увидеть хоть малейший признак того, что мы всё ещё на земле, ну или хотя бы рядом, но на небе цвета индиго не было ни солнца, ни луны, ни звёзд… но определённо был какой-то свет. По крайней мере, его хватало, чтобы мы видели друг друга и некие очертания вокруг, но определить источник света я не смогла бы, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Нам нужно двигаться на восток, — сказал Габриэль, указывая в нужном направлении. — Прямо до Черепной долины, пока не дойдём до места, где Один Становится Двумя.

Я уставилась на него так, словно у него появилась вторая голова.

— Ты ведь шутишь, да? У нас тут что, Алиса в Стране Чудес?

Трейс засмеялся. И этот смех звучал зловеще.

— Типа того, — сказал он, убирая обе руки в карманы и глядя на меня.

Габриэль снова сверился с картой, чтобы убедиться наверняка.

— Да, на восток, — повторил он, как только нашёл подтверждение, и указал рукой: — Туда.

Никто из нас не сдвинулся ни на шаг.

С каких пор Трейс и Габриэль ведут себя как трусливые цыплята?

— Ладно, ладно, дамы вперёд, — сказала я и первой направилась в сторону неизвестности.

Габриэль и Трейс быстро нагнали меня, и так мы втроём шли по неизведанной территории. Я старалась не думать о том, как тревожно видеть только то, что находится в нескольких футах от нас. Как будто… источником света были мы сами. Всё боле и более странно…

— Так сколько раз ты уже тут бывал? — спросила я Трейса, пытаясь завести разговор и не обращать внимания на то, что наши шаги не издавали ни единого звука.

Он смотрел строго вперёд.

— Несколько, — расплывчато ответил он. Узнаю старого Трейса.

Я развернулась к Габриэлю.

— А ты?

— Это первый и последний, — ответил он, искоса глядя на меня, пока мы продолжали идти.

— Аналогично. — Я снова посмотрела на Трейса и спросила: — Когда они привлекли тебя к этому заданию?

Я знала, что Габриэля попросили вернуться в город специально для этой миссии, но я понятия не имела, что Трейс тоже будет участвовать.

Избегая моего взгляда, он сказал:

— Два дня назад.

— Ты знал, что здесь буду я? — спросила я, сама не знаю почему. Спишем всё на то, что мне просто хочется чем-то заполнить эту жуткую тишину на пути в бескрайнюю пустоту, но часть меня понимала, что за этим вопросом кроется кое-что ещё.

С Трейсом всегда будет «что-то ещё», как бы я ни пыталась сопротивляться или отрицать это.

Он окинул меня взглядом — впервые с того момента, как мы начали идти.

— Да, знал.

— Почему не сказал мне об этом вчера?

В его глазах отразились мучения, когда он посмотрел на меня.

— Вчера тебе и так хватило поводов для волнений.

Я медленно кивнула и повернула голову вперёд.

— Вчера? — спросил Габриэль, недоумённо глядя на нас с Трейсом. — А что вчера произошло?

— Доминик… набросился на меня, — призналась я, не глядя ему в глаза. Нет смысла скрывать правду от Габриэля. Доминик — его брат, и если кто-то и должен знать, что происходит, так это Габриэль.

— В каком смысле набросился? — уточнил он, переходя в режим защитника. — Он ранил тебя?

Слова прозвучали дико. Ему было странно это произносить, как и мне было странно это слышать. Габриэль знал, как Доминик относился ко мне. Да что там, он первый мне об этом и сказал. Но это уже в прошлом.

Я пыталась не выдавать голосом эмоции, клокочущие во мне, и сказала:

— Присцилла заставила его отключить эмоции.

Габриэль притормозил, осмысливая мои слова.

— Его прародительница сейчас в Холлоу Хиллс?

— К несчастью, да.

Что-то промелькнуло на его лице. На секунду мне показалось, что это паника.

— Почему ты мне вчера не сказала?

— Я была не в себе, не знала, что и думать, — попыталась оправдаться я. — К тому же мы оба знаем, что бы ты сделал, и я не могу этого допустить. Это не Доминик, Габриэль. Это какая-то бесчувственная его версия.

— Погоди, — перебил Трейс. — Так ты знаком с этим Домиником? — спросил он Габриэля.

Габриэль, не глядя на него, с горечью ответил:

— Ну, учитывая, что он мой брат, как бы да.

— Брат, значит? — Глаза Трейса потемнели, словно назревало что-то жуткое. Понятия не имею, что всё это значит, но мне это не нравится.

— О чём бы ты сейчас не думал, перестань.

— Я ничего не сказал, — оправдался он. Но ему и не надо говорить.

— Это он сделал? — сокрушённо спросил Габриэль, указывая на мою перевязанную шею.

Мои пальцы рефлекторно коснулись раны, горькие воспоминания вышли на передний план. Его колкие слова, его жёсткие поцелуи. Пустой взгляд.

— Он застал меня врасплох.

Очевидно. Меньше всего я ожидала, что мне придётся защищаться от Доминика, и это о многом говорило, учитывая, что он так-то опасный Воскрешённый. Но он никогда не представлял угрозы для меня. И я никогда не боялась его так, как в тот самый момент.

Я выпрямила спину.

— Давайте сменим тему. Габриэль, сколько нам ещё идти?

Он снова посмотрел на карту и сказал:

— Мы уже должны быть на месте.

Мы втроём оглянулись по сторонам, ища это самое место, где Один Становится Двумя, но безрезультатно. Всё выглядело точно так же, как и раньше, как будто мы проделали один большой круг.

Чёрт. А вдруг правда? Может, мы сейчас именно там, где и начали. Я же всё-таки победитель по жизни.

— Вот оно, — сказал Габриэль, указывая вперёд прежде, чем я успела озвучить свои опасения.

Последив взглядом за его жестом, я увидела одинокий столб знак, выделяющийся на фоне бездушного пейзажа. На нём было две деревянные стрелы: одна направлена влево, а вторая вправо. «Север» и «юг» соответственно.

— Нам нужно идти на север к водопаду Вверх-Дном, — сообщил Габриэль и резко повернул налево.

Мы с Трейсом поспешили за ним. Некоторое время мы шли молча, каждый из нас старался не обращать внимания на то, что небо здесь без звёзд, шаги без звука и странный туман словно бы преследует нас, словно любопытный зверёк, кружащий вокруг новых людей.

Чем дальше мы шли, тем холоднее становилось, хотя ни один из нас не высказал это вслух. Как бы это ни было неприятно, куда больше беспокоило странно ощущение, будто за нами кто-то наблюдает. Будто мы тут не одни. Но сколько бы раз я ни оглядывалась, никого больше не замечала.

Несколько минут мы шли молча, пока наконец не наткнулись на ещё один деревянный знак, хотя он выглядел в точности как тот, что мы видели десять минут назад.

— Это разве не тот же самый знак? — спросил Трейс, вновь увидев варианты «север» и «юг».

— Кажется, мы ходим кругами. — Я покачала головой, пытаясь найти хоть какое-то объяснение тому, как мы снова оказались здесь, если ни разу не сбивались с курса.

— Наверняка это просто похожий знак. — Габриэль снова сверился с картой и затем достал компас, чтобы удостовериться, что мы идём правильным путём. Через пару секунд, словно отвечая самому себе, он кивнул.

— Почему ты так в этом уверен? — спросила я. Странное сиренево-серое облако вновь проплыло между нами.

— После того, как мы повернули у предыдущего знака, мы шли по прямой, — ответил он. Его взгляд был прикован к туману, стелющемуся вокруг наших ног. Подозрительная дымка замедлилась и вдруг снова ускорилась, нарезая круги вокруг нас.

«Что это за странный туман?» — гадала я, сведя брови на переносице.

— Relinquo, — рыкнул Трейс, и я тут же подняла глаза на него.

Он обращался к туману. К туману. А значит, это никакой и не туман вовсе.

Я прочистила горло.

— Стоит ли мне спрашивать, к кому ты обращаешься?

Трей посмотрел на меня, на Габриэля и снова на туман.

— Нет.

Чудесно. Нервный холодок пробежался по моему телу, хоть я и старалась не реагировать. Не желая отвлекаться от того, для чего мы сюда пришли, я пожала плечами и сказала:

— Предлагаю идти дальше.

Мы втроём шли в том же направлении, что и до этого, хотя теперь уже было очевидно, что нас преследует эта туманная хрень. И как будто самого этого факта было мало, чтобы потрепать нам нервы, этот туман начал постепенно разрастаться и сгущаться. Казалось, он уже со всех сторон, и его тянет к нам, поэтому он всё ближе и ближе.

Всё это очень меня напрягало и совсем мне не нравилось.

Приходилось напоминать себе слова Уильяма: нужно сосредоточиться на миссии несмотря ни на что.

— Так как нам понять, что мы уже дошли до нужного места? — поинтересовалась я, учитывая, что пока что всё это время пейзаж вообще не менялся, а у меня уже руки чесались найти эту чёртову книгу и свалить на хрен отсюда.

— Магистр сказал, что мы это сразу поймём.

— А, ну, теперь всё понятно. — Не сдержавшись, закатила глаза. — Ты когда-нибудь был в этой части Завесы, Трейс? — спросила я с наигранным воодушевлением.

— Нет. — Он покачал головой и запустил пальцы в свои смоляно-чёрные волосы. — Я никогда не заходил так далеко.

Боже. То есть мы тут три чайника. Действительно, что может пойти не так?

— Осталось пройти ещё немного, — сообщил Габриэль, основываясь Бог знает на чём.

— Так зачем, говоришь, ты бывал в Завесе? — Я нарочито обвела взглядом унылый пейзаж. — Здесь ведь так много всего интересного.

Он засмеялся, но несколько напряженно.

— Это довольно долгая история.

Ну уж нет, я не дам ему так просто уйти от ответа. Я резко остановилась и прожгла его недовольным взглядом.

— У нас достаточно времени, Трейс. Или ты не заметил, что мы тут ходим кру…

Я прервалась на полуслове, когда Трейс налетел на меня всем своим телом. Его руки обхватили меня за талию, разворачивая, и мы вместе повалились на землю.

— Какого хрена ты…

Моё возмущение застряло в горле, когда молния ударила в то самое место, где я стояла две секунды назад. Но даже не это напугало меня больше всего, а то, что в паре шагов от нас стояла туманная фигура, вытянув в нашу сторону руку, и её дымчатые пальцы искрились.

— Эта хрень что, только что пыталась убить меня электричеством? — спросила я, всё ещё лёжа на Трейсе, крепко обхватившем меня руками.

Габриэль уже достал нож и выставил его против этого призрака. Но тот прямо у нас на глазах рассеялся, вновь становясь туманом.

— Это против них бесполезно, — проинформировал Трейс, снимая меня с себя и снова поднимаясь на ноги. Я старалась не думать о том, как вибрировало моё тело от соприкосновения с ним, или о том, как кожа покрылась мурашками, едва ладонь Трейса легла на мою талию.

— Почему? — спросил Габриэль, вперив взгляд оливковых глаз в Трейса, словно это он устанавливает местные порядки. — Что это вообще такое?

Трейс отряхнул пыль со штанов, отвечая не менее сердитым взглядом, и затем ответил:

— Потерянные души.

Габриэль, казалось, понял, о чём говорит Трейс, потому что он мрачно кивнул и убрал своё оружие, после чего снова достал компас.

— Эм… Никто не хочет меня просветить? — спросила я. Мой взгляд нервно метался между ними. — Что ещё за потерянные души, чёрт возьми?

Ответил мне Габриэль, хоть и не отрывая глаз от компаса.

— Души, которые ещё не попали в Мир Духов.

— И почему же они туда не попали?

Я вообще впервые обо всём этом слышу.

— Обычно потому, что они покинули наш мир не так, как другие, — ответил Трейс так, будто это всё объясняло.

Ни хрена подобного.

— Ладно… — Я растерянно моргнула. — И как же они, получается, покинули наш мир?

Трейс оглянулся на Габриэля, возможно, проверяя, не хочет ли мой Наставник выступить с лекцией. Но, по всей видимости, тому больше была интересна карта.

— По сути они были вынуждены покинуть наш мир против своей воли. — Не увидев в моих глазах понимания, Трейс продолжил: — Ну, например, если демон вселился в тело человека. Тогда душа, изгнанная из тела, как правило, оказывается в Завесе. Она уже не привязана к Земле, но в то же время ещё не может попасть в Мир Духов.

С моего лица резко сошли все краски.

Это значит, что отец Трейса, Питер Макартур, скорее всего оказался здесь, когда его тело захватил демон. Я проглотила ком в горле, задаваясь вопросом, в курсе ли Трейс, что произошли с его отцом, или ему скормили очередную ложь, как и почти всё, что касается его новой жизни.

— Эй, ты в порядке? — спросил Трейс. На его лице отразилось беспокойство. — Ты как будто побледнела.

— Ага. — Я прочистила горло. — Всё нормально. Просто удивилась. Давайте пойдём дальше, — предложила я и первой пошла вперёд. — Так если наше оружие бесполезно против этих потерянных душ, то что нам делать, если они снова нас атакуют?

— Они не могут нас убить, — ответил Трейс.

— Мой вопрос был не об этом, — отметила я.

— Тебе сказать честно? — уточнил он, как будто меня могло устроить что-то другое. — Едва ли мы можем что-то сделать, кроме как уклоняться от их атак. Они довольно опасны, поэтому предлагаю не стоять на месте. Но ещё раз повторю: они не могут нас убить, — добавил он, пытаясь немного успокоить мои нервы.

Слишком поздно. Мы застряли в какой-то альтернативной межмировой реальности в окружении горстки потерянных душ, которые могут в любой момент на нас напасть, а мы им противостоять не можем. Я невольно задаюсь вопросом — уже который раз, — во что, чёрт побери, я ввязалась?!

Но не успела я выразить своё недовольство вслух, как Трейс резко дёрнул головой.

— Она там? — спросил он.

Они с Габриэлем смотрели вперёд, вглядываясь в мутную даль. Казалось, мы направляемся к некой стене, простирающейся бесконечно в обе стороны. Но затем, когда мы стали подходить ближе, я разглядела, что это никакая не стена.

— Это… вода? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретному.

— Похоже на то, — сказал Габриэль, глядя то на стену, то на карту.

— Это водопад, — добавил Трейс, тихо усмехнувшись себе под нос. — Только он течёт в обратную сторону.

— Снизу вверх, — уточнил Габриэль. — Видимо, мы добрались до водопада Вверх-дном.

— Как мило. — Я остановилась и уставилась на этот водопад. — Только не говорите, что нам надо спуститься по нему. Или правильнее сказать «подняться»?

Мне не нравилась эта идея.

— Если верить карте, водопад нужно обойти.

Я глянула влево, затем вправо. Края у этой водной стены не было видно.

— И как же нам это сделать?

Габриэль покачал головой, недоумённо хмурясь.

— Может, нам надо пройти через него? — предположил Трейс.

Я задумалась. Это определённо казалось логичнее, чем пытаться обойти эту штуку.

— Есть добровольцы?

— Я сделаю это, — сказал Трейс.

Но тут же вмешался Габриэль:

— Мы пройдём все вместе. Нам не стоит разделяться.

— Одному из нас лучше сходить разведать… на случай, если за стеной ничего нет.

Моё сердце сжалось от слов Трейса. Я даже не задумывалась об этом.

— Тогда это сделаю я, — торопливо заявила я, не желая, чтобы кто-нибудь из них рисковал. Они здесь, чтобы помочь мне, а не умирать за меня.

— Ни за что, — отрезал Трейс, и в его голосе послышались знакомые нотки чрезмерно опекающего тона, каким он часто разговаривал со мной.

— Что, прости? — потрясённо уставилась на него я.

— Ты единственная можешь достать Санг-Нуар, так что твоя кандидатура исключается.

А, точно. Это весомый аргумент.

— Ну ладно, тогда бросайте монетку. Я не собираюсь торчать тут весь день.

Особенно со всеми этими потерянными душами, витающими возле нас.

— Подержи мои вещи, — сказал Трейс, протянув мне рюкзак, и уверенно направился к стене из текущей вверх воды. У самого края он притормозил, сделал глубокий вдох и спокойно вошёл.

Прикусив щёку изнутри, я нервно ждала, когда же он вернётся тем же путём, которым ушёл.

— Почему он так долго? — воскликнула я, хотя прошло, наверно, всего пару секунд.

— Вон он, — сказал Габриэль, и мой нервный взгляд тут же вернулся к водопаду.

Трейс вынырнул абсолютно сухим и поразительно красивым, с улыбкой и ямочками на щеках.

— Путь чист, — сказал он, возвращаясь к нам, и забрал рюкзак из моих рук. — Оно выглядит как вода и ощущается, но… ты не мокнешь. Очень странное чувство.

С мыслью, что мне уже не терпится проверить это самой, я стремительно направилась к водопаду и протянула руку. Субстанция обтекала мою руку, словно поток воздуха, оставляя мою руку совершенно сухой и нетронутой.

— Далеко там до другой стороны? — спросила я, всё ещё держа руку в этой странной недоводе.

— Секунды три. Максимум.

Я кивнула, сосредоточившись на ощущениях. Зажмурившись, шагнула вперёд, я как будто бы двигалась сквозь толщу воды, но когда я вышла на другой стороне вместе с Трейсом и Габриэлем, я была совершенно сухой.

— Это реально самое странное место, в котором я когда-либо бывала, — сказала я и засмеялась, оглядывая себя в поисках хоть одной капли на коже или влажной одежды.

— Не могу не согласиться, — откликнулся Габриэль и снова сверился с картой, которая тоже была сухой.

— Так что, куда дальше? — спросил Трейс, оглядываясь вокруг. Что он искал? Понятия не имею. Пейзаж здесь был такой же невыразительный, как и на той стороне.

Кто бы мог подумать.

Габриэль непонимающе хмурился, крутя в руках карту.

— Санг-Нуар должна быть прямо здесь.

Я медленно развернулась вокруг своей оси, ища взглядом хоть что-нибудь похожее на древнюю книгу или… ну, чёрное пламя. Ничего не найдя, я спросила:

— Ты уверен, что правильно понял карту?

Габриэль прожёг меня взглядом.

— Разумеется, уверен.

Я вскинула руки, защищаясь.

— Просто хотела убедиться. Без обид.

— Может, нам стоит чуть пройтись, — предложил Трейс. — Если по карте книга должна быть здесь, значит, она здесь. Возможно, её просто не видно невооруженным взглядом.

— Да, вполне возможно, — согласилась я. Учитывая, что книга защищена ангельской магией и всё такое.

Габриэль убрал карту обратно во внутренний карман кожаной крутки и обвёл взглядом местность.

— Можем разойтись, но так, чтобы оставаться в пределах видимости. Если начнёте терять кого-то из виду, тут же возвращайтесь. — Он строго смотрел на меня, предупреждающе. — Это ясно?

Я приложила прямую ладонь к голове.

— Да, сэр!

Мы разошлись в разные стороны: Габриэль — на запад, Трейс — на восток, а я между ними. Я не знала, что именно мы ищем, поскольку Уильям сказал только, что «мы сразу поймём, как увидим». И, как бы, это ни разу не упрощало задачу. Но я всё равно искала.

Проверив почти все скалы и расщелины, но так ничего и не найдя, я оглянулась на парней, проверяя, не наткнулись ли они на что-нибудь интересное. И хотя мы всё ещё были на таком расстоянии, чтобы можно было докричаться друг до друга, видимость ухудшалась по мере того, как туман продолжал сгущаться вокруг нас. Я не могла избавиться от чувства, что он намеренно старается нас разделить. И не сказать, что мои опасения безосновательны.

— Есть успехи? — крикнула я. В этот момент моя нога коснулась подозрительно холодного места на земле. Ох ты ж.

— Не-а, — откликнулся Трейс.

— Пока нет, — ответил Габриэль.

Не позволяя надежде вспыхнуть преждевременно, я убрала ногу с холодного места и попробовала поставить другую, проверяя, что это не мой уставший мозг играет со мной злую шутку. Убедившись, что чувствую холод обеими ногами по отдельности, я набрала в лёгкие побольше воздуха и шагнула всем телом. Я тут же почувствовала, как пронизывающий холод змеёй обвил моё тело. Так, ладно. Это определённо… что-то интересное.

— Эм, ребят? — позвала я, чувствуя, как холод продолжает пробираться под кожу. — Кажется, я что-то нашла.

29. ШЕСТЬ ХОЛОДНЫХ ФУТОВ ПОД ЗЕМЛЁЙ

Трейс с Габриэлем тут же оказались рядом со мной. Резко остановившись и оглянувшись, они нетерпеливо уставились на меня.

— Ну, и где? Я ничего не вижу, — сказал Трейс, переглянувшись с Габриэлем.

— Его нельзя увидеть, — ответила я и взяла его за руку. — Его можно почувствовать.

Я потянула Трейса на себя, чтобы он встал на холодное место рядом со мной.

— Леденящий холод, — прокомментировал он, так и не выпустив моей ладони.

— Да. — Я приподняла брови, а затем жестом подозвала Габриэля. — Это ведь должно быть оно, да? Ну, в смысле всё остальное кажется одинаковым. Только это место отличается.

Габриэль кивнул и снова полез в карман своей куртки.

— Да, думаю, мы на верном пути, — сказал он, доставая бумагу, только на этот раз это была не карта. — Есть только один способ узнать наверняка.

Мы с Трейсом уставились на него в нетерпении.

— Заклинание третьего глаза позволяет видеть сквозь иллюзию. Если ангелы спрятали Санг-Нуар здесь, то заклинание поможет нам её найти. — Габриэль развернулся ко мне, протягивает листок. — Предлагаю эту почётную роль тебе.

Справедливо. Кивнув, я взяла бумагу и сглотнула.

— Мне надо прочитать эти четыре строчки, и книга появится?

— Если мы на нужном месте, да.

— Хорошо. — Я перевела взгляд с него на Трейса и затем на листок с заклинанием. — Эм… погодите. Это не английский.

— Нет, заклинание на латыни.

Я сморщила нос.

— Я облажаюсь.

— Дай мне, — сказал Трейс, выхватывая лист из моих рук, но я тут же забрала его обратно.

— Я не сказала, что не справлюсь. Просто предупреждаю, что… не очень хорошо говорю по-латыни.

Губы Трейса изогнулись в улыбке. Он сложил руки на своей крепкой груди.

— Ну, мы ждём.

Я опустила глаза на четыре строчки и прочитала их вслух, старательно произнося каждое слово, но была уверена, что всё равно ошиблась в нескольких местах. Однако едва я дочитала до конца, как в трёх футах от нас на земле открылась гигантская квадратная дыра с присыпанными сухой грязью ступенями, ведущими вниз, в пещеру.

— Ребят, вы это видите?

— Нет, — буркнул Трейс.

— Что ты видишь? — спросил Габриэль, впившись в меня взглядом.

— Ну, в общих чертах, перед нами огромный подземный туннель с лестницей.

Ничего необычного, да.

— Это оно, — затаив дыхание произнёс Габриэль. — Похоже, они спрятали книгу под землёй.

— И как же нам попасть туда, если мы не видим вход? — задался вопросом Трейс. От него исходила настороженность, как дым от костра. — Дай мне заклинание, — потребовал он.

Я не стала спорить. Просто передала ему листок и молча наблюдала.

Он прочитал те же четыре строчки — его произношение было заметно лучше моего — и стал ждать. Судя по его выражению лица, ничего не случилось.

— Почему не получается? — раздражённо воскликнул он.

— Полагаю, дальше я сама. — Я снова посмотрела на проход, распрямляя плечи. Я должна сделать это в одиночку. — Если через пятнадцать минут не вернусь… подождите ещё, — добавила я, понимая, что если они не дождутся меня и уйдут, сама я отсюда не выберусь.

— Мы не уйдём без тебя, — заверил Габриэль. Решительный вид Трейса говорит о том, что он с этим абсолютно согласен.

Сделав круг плечами, чтобы снять напряжение в одеревеневших мышцах, я подошла к краю ямы и глянула в бездну. Тусклый огонёчек мерцал где-то далеко внизу. По крайней мере, там не кромешная тьма. Но всё же я достала фонарик и включила его. Не оглядываясь, шагнула на первую ступеньку.

Поверхность была твёрдой, хотя судя по землистому запаху, этой лестницей не пользовались уже очень давно. Надеюсь, она выдержит мой вес. Светя фонариком вперёд, я спустилась по оставшимся ступенькам, пока не дошла до первой площадки, после которой лестница шла в другую сторону.

— Ребят, вы меня слышите? — проверила я.

— Да, но с трудом, — откликнулся Габриэль.

Кивнув сама себе, я направила свет фонарика в сторону следующих ступеней и продолжила спускаться. Почти сразу холод сменился приятным теплом. Верный признак того, что я приближаюсь к книге. А чем ближе я к ней, тем сильнее будет жар.

— А сейчас вы меня слышите? — спросила я. Я прям как тот парень из рекламы сотовой связи.

[прим. пер.: имеется в виду рекламный ролик от Verizon Wireless под названием «Test Man Launch», герой которого в исполнении актёра Пола Маркарелли, путешествующего по разным местам и проверяющего качество связи, задавая вопрос «Ты меня слышишь?»]

Никто не ответил.

Я прикусила губу и пошла дальше. Через каких-то пятнадцать ступенек жар заметно усилился, и я почувствовала себя как в сауне. Я быстро стянула с себя куртку и повязала её на поясе. Но ещё через пару шагов с меня начал стекать пот, вся спина взмокла.

Жар становился невыносимым.

— Чёрт, как же жарко, — пожаловалась я и тут же отметила, как у меня пересохло в горле. Это ощущалось так, будто я вдыхаю выхлопные газы посреди пустыни. В жаркий летний полдень. Остановившись, чтобы перевести дыхание, я наклонилась, упирая руки в колени, и сделала большой глоток воздуха. Чертовски горячего воздуха.

Это была плохая идея.

Осознавая, что дальше будет только хуже, я заставила себя прибавить скорость. К сожалению, уже через четыре ступеньки мне пришлось вновь остановится. Жар был нестерпимым, он давил на меня со всех сторон. Кожа стала мокрой, липкой от пота. Сняв майку, я вытерла ею лицо и засунула в карман, перед тем как пойти дальше.

И тут я почувствовала…

Это была настоящая агония. Мои внутренности словно попали в скороварку без надежды на спасение. Почувствовав жжение на руках, я опустила глаза и увидела красные линии по всей длине. Ужас обуял меня от осознания, что это мои вены. Кровь нагрелась до непостижимой температуры.

Запаниковав, я побежала. Только не обратно на поверхность, в безопасный мир, в распахнутые объятья дорогих мне людей, а дальше в пещеру. Я понимала, что моё тело уже на пределе, я вот-вот сжарюсь, сгорю, расплавлюсь, так ничего и не добившись. Время было на исходе, мне нужно успеть забрать книгу.

Громко топая, я продиралась сквозь невидимую стену огня. Кожа горела, лёгкие корчились от невыносимого жара, из носа что-то потекло. Я провела тыльной стороной руки, и только тогда до меня дошло, что это кровь. Но я всё равно продолжила бежать. Даже когда здравый смысл кричал мне развернуться и спасаться, я понимала, что надо двигаться дальше, несмотря на боль и страх, невзирая на то, что ноги уже плохо слушаются. Это наша единственная надежда, и я должна бороться изо всех сил.

Вот только силы стремительно покидали меня, энергия испарялась из моего тела, как и вся влага. В какой-то момент мои шатающиеся ноги не выдержали, и я упала на четвереньки.

Я в ужасе округлила глаза, увидев себя. Огромные красные язвы покрывали почти каждый дюйм моей кожи, кровь текла из открытых ран. Я видела, как сгораю заживо, и даже не могла заплакать от боли, потому что в моём организме не осталось ни капли воды на слёзы.

Надежда покидала меня. Всё это было зря. Потому что я была слишком медленной. Или слишком слабой. Я не могу выдержать эту мучительную боль. Я не могу добраться до книги…

Я села на колени, обессиленная, изученная, горящая, и окинула взглядом зал, что скоро станет моей могилой, и вдруг ахнула.

Я всё же каким-то образом сумела дойти до конца туннеля. Санг-Нуар висел в воздухе, окружённый танцующими огненными всполохами. И хотя я понимала, что до книги нужно ещё добраться, при виде неё внутри меня вспыхнуло что-то дикое — то ли надежда, то ли второе дыхание, то ли нежелание просто лечь и умереть, — но оно дало мне сил подняться на ноги и преодолеть оставшееся расстояние до книги.

Языки пламени, как видимые, так и невидимые, обжигали со всех сторон. Казалось, моё тело сплошь покрыто ранами, что уже никогда не заживут. От запаха горящей плоти скручивало живот.

Поэтому я сделала единственное, о чём могла думать. Единственное, что мне оставалось. Я отстранилась от всего, абстрагировалась, закрылась от физических ощущений, как если бы я была просто наблюдателем, парящим сверху, пока огонь терзал мою физическую оболочку. Я видела, как моё тело подаётся вперёд, рука тянется сквозь чёрное пламя, огонь поглощает остатки плоти, пальцы сжимают книгу и выдёргивают её из её вечной обители. Я продолжала смотреть, ничего не чувствуя, полностью отделившись, как моё иссушенное тело отлетает назад, крутанувшись в воздухе, и жёстко приземляется на пол.

И всё. Больше оно не шевелилось.

Не выдержало всей этой боли? Такой меня ждёт конец после всей этой борьбы? Образы Трейса и Доминика переплелись в моём сознании. Мне хотелось ещё… Больше времени. Ещё пожить. Успеть сказать всё, о чём молчала. К чёрту всё!

Наша история ещё не закончена.

Даже близко.

— Вставай! — закричала я на себя, глядя на бессознательное тело, всё ещё сжимающее в пальцах книгу. — Поднимайся, если не хочешь сдохнуть тут!

С этой мыслью сознание вернулось в тело, и веки распахнулись.

Каждый вдох царапал сухое горло. Я заставила себя подняться на обгоревшие ноги и из последних сил побежала к выходу. Моё тело, на котором и без того уже не было живого места, по пути через туннель постоянно врезалось в стены. Чем дальше я уходила от чёрного пламени, тем терпимее становился жар, но я понимала, что имеющиеся ожоги никуда не денутся.

Не восстановится моя обугленная кожа, пока я, шатаясь, ковыляю обратно, стараясь не упасть. Не заживут так быстро лёгкие, воздух в которые поступает с хрипами. Не исцелятся глаза, неспособные пролить ни слезинки, несмотря на жгучую, нестерпимую боль. Мои запёкшиеся губы не могли выдавить ни слова, даже позвать на помощь.

Ступени показались в поле зрения, и ноги едва не подкосились. Я понимала, что нужно идти дальше. Я должна выйти сама, иначе рискую умереть в муках, когда до моих друзей осталось каких-то десять футов.

С трудом дыша, я переставляла ноги одну за другой. Обгоревшие пальцы крепко сжимали книгу. Она у меня. Я достала её, и я доведу начатое до конца.

Дойдя до ступенек, я попыталась поднять ногу, но сгоревшие мышцы не были на это способны. Я не могла поднять ни руки, ни ноги. Боль, от осознания того, что все мои попытки согнуть несчастные конечности тщетны, была выше моих сил.

Я поняла, что не смогу подняться по лестнице, даже при всей своей силе воли. Поэтому я позволила себе упасть. Опираясь на локти и колени под прямыми углами, с деревянной, как доска, спиной, я поползла наверх, не останавливаясь и не замедляясь, пока не добралась до самой поверхности, и только там рухнула.

— ДЖЕММА!

Я слышала, как моё имя кричат в ночи, под этим странным небом цвета индиго, но понятия не имела, кто именно меня зовёт. Знала только, что я справилась и меня нашли, а потому я могу, наконец, закрыть глаза.

30. НЕ ДЫША

Краем сознания я понимала, что рядом со мной кто-то есть. Я слышала, как они ходят туда-сюда, пока часы размеренно тикают на фоне. У меня мелькала мысль, что я, возможно, всё ещё сплю (а то и вижу сны). Это объяснило бы, почему я не могла заставить себя открыть глаза, даже если бы от этого зависела жизнь.

Но сложнее было объяснить другой звук. Он звучал как насос, выпускающий воздух с равномерными паузами. Как можно спать, когда он так отвратительно шумит прямо у меня над ухом?

Вот у меня и не получалось заснуть. И клянусь, я это так просто не оставлю. Уж с чем с чем, а с тем, что мне не дают поспать, я мириться не собираюсь.

Вот только я не могу выдавить ни слова. Не могу сделать вдох.

Запаниковав, я распахнула глаза.

Что-то торчало у меня из горла. Меня затошнило… Нет, я задыхалась. Инстинктивно я потянулась руками ко рту, чтобы нащупать неведомую хрень и вытащить её на фиг из моей шеи.

— Твою ж! Сестра! Она очнулась! — закричал баритон. — Врача, скорее!

Рвотные позывы не прекращались. Слёзы подступили к глазам. Мне было больно смотреть на яркие белые лампы над головой. Всё вокруг расплывалось.

— Джемма! Это я, Трейс. Всё в порядке, не нужно нервничать, — произнёс он, отводя мои руки от трубки в шее, из-за которой я задыхалась. — Врач сейчас придёт. СРОЧНО СЮДА! — снова выкрикнул Трейс.

— Сэр, вам лучше подождать снаружи, — сказала женщина, быстрым широким шагом подойдя ко мне. — Выйдите, сэр! Немедленно! Вы нам мешаете.

Моргая сквозь слёзы, я кое-как смогла разглядеть, как Трейса оттаскивают от меня. Я хотела попросить его не бросать меня… потому что мне было страшно. Я хотела, чтобы он остался, но не могла говорить.

Я не могла позвать его.

— Мэм, всё будет хорошо. Я сейчас уберу трубку из ваших дыхательных путей.

Стоп. Что она сказала?

***

Весь следующий час меня тыкали иглами и всячески осматривали, после чего врачи, наконец, ушли, дав мне возможность спокойно всё осмыслить. Только после того, как из моего горла вытащили трубку, я смогла успокоиться в достаточной мере для того, чтобы вспомнить произошедшее. Завеса. Санг-Нуар.

Невыносимая агония от горения заживо.

Я посмотрела на свои руки и поморщилась. Обожжённая кожа заметно исцелилась, но остались шрамы, напоминающие о том, что я пережила. Как бы мне ни было тяжело на них смотреть, меня можно считать везунчиком хотя бы потому, что я вообще выжила. Даже медсестра бормотала что-то о настоящем чуде. Конечно, кровь Потомка Ангела играла немаловажную роль в ускоренном заживлении ран, но чуда бы не случилось, если бы не Амулет Бессмертия на моей шее.

Без него я бы уже умерла. Несколько раз.

Дверь в мою палату открылась, и внутрь просунулась голова Трейса. Едва его взгляд упал на меня, на его лице отразилась целая гамма чувств. Его глаза выражали столько всего сразу, что я не могла определить конкретную эмоцию.

— Ты очнулась, — произнёс он, всё ещё стоя на пороге.

— Да, — тихо ответила я. Горло всё ещё болело после трубки. — Заходи.

Он кивнул, после чего подошёл ко мне, прихватив с собой стул, стоявший в углу палаты, и сел на него у моей койки.

— Ты ведь был здесь, когда я очнулась? — спросила я, чтобы убедиться, что мне это не приснилось.

— Ага, — небрежно бросил он, будто речь шла о каком-то пустяке, но его взгляд выражал совсем другое. — Я был здесь каждый день с тех пор, как мы вернулись из Завесы. И Габриэль тоже. Я взял на себя дневные смены, а он — ночные.

Моё сердцебиение ускорилось.

— Ой, ну зачем вы… не надо было…

— Мы решили, что надо было, — сказал он. И тут я вспомнила Доминика.

Я столько всего хотела у него спросить, столько всего ему сказать, но сейчас у меня пока что не было сил на встречу с Домиником. Это слишком волнительно, слишком страшно и слишком сложно.

— Так что там с книгой? — прохрипела я вместо этого, прижимая ладонь к шее, чтобы унять боль. Мне важно знать, что было после того, как я потеряла сознание. Надеюсь, всё это было не зря.

В следующую секунду Трейс наклонился и взял меня за руку.

— Габриэль передал её Совету сразу же, как твоё состояние стабилизировалось.

Он взглядом указал на наши сцепленные ладони, давая понять, что может слышать мои мысли.

«Совет нашёл то, что хотел?» — задала я вопрос беззвучно. Как хорошо, что мои голосовые связки могут отдохнуть.

— Пока нет. — Его челюсть напряглась, и я поняла, что ничего хорошего не услышу. — Они всё ещё пытаются перевести текст. Книга написана на неизвестном им языке.

«А что Всадники? — взволнованно спросила я. — Есть новости?»

— Уже несколько дней ничего не происходит, — сказал Трейс и сжал мою ладонь, словно хотел смягчить неприятную новость.

«Дней? — Я уставилась на него. — Сколько я пробыла без сознания?»

Он открыл рот, но медлил с ответом. Нет, сейчас не время для игр.

— Трейс! Сколько? — выпалила я вслух. Мой голос прозвучал хрипло и испуганно.

Его плечи поникли, когда он всё-таки сдался и ответил:

— Две недели.

Чёрт! Я попыталась откинуть одеяло, но Трейс удержал меня за руки.

— Ты что творишь? — воскликнул он, как будто я слетела с катушек.

— А ты как думаешь? Мне нужно выйти отсюда. Сейчас же, — прошипела я, стараясь говорить шёпотом. Я приподнялась.

— Смеёшься, что ли? — возмутился он, сощурив глаза, словно я только что оскорбила его до глубины души. — Ты едва не умерла. Ты это понимаешь?

Мне не привыкать. Реально.

— И что? — рявкнула, выдёргивая катетер капельницы из своей руки. Аппарат тут же противно завизжал. — Я не собираюсь отлёживаться здесь, пока Всадники разгуливают на свободе.

— Джемма…

Дверь распахнулась в тот момент, когда я свесила ноги. Толпа врачей и медсестёр ворвалась в палату, как будто я при смерти. Хотя, возможно, монитор, к которому я была подключена, именно так и считает.

Чёрт.

— Немедленно вернитесь в постель, иначе нам придётся применить силу! — скомандовала самая крупная из медсестёр, которая могла бы построить кого угодно.

Как только я увидела её выражение лица, сразу поняла, что выйти мне не дадут. По крайней мере, не в таком состоянии и не без сопровождения.

— Сэр, мы попросили бы вас выйти. Часы посещения уже закончились. — Трейс колебался, поэтому она поспешила добавить: — Или нам позвать охрану?

Трейс мрачно кивнул и отошёл от моей койки. С поникшими плечами он направился к выходу из палаты. Тем временем две медсестры готовили мою руку, чтобы снова воткнуть иглу.

— Позови Габриэля! — крикнула я Трейсу, и в этот момент крупная медсестра сделала укол. Мои веки почти сразу же потяжелели, словно каждое весило по сто фунтов.

Трейс кивнул и вышел. Дверь закрылась так же быстро, как и мои глаза.

***

Я очнулась некоторое время спустя, чувствуя, как чьи-то прохладные костяшки скользят по моей щеке. Мои веки затрепетали, сердце пустилось вскачь. Я каждой клеточкой своего организма почувствовала, что это Доминик, ещё до того, как увидела его. И на крошечную долю секунды я позабыла обо всём, что случилось с ним перед тем, как я вошла в Завесу, и я снова была счастлива. Я в безопасности, спокойна и любима. Но затем реальность разодрала глотку фантазии.

— Здравствуй, ангел.

Его бархатный голос был слаще мёда, но тёмные глаза оставались пустыми, потеряв всё то, что было в них раньше, когда он смотрел на меня.

Сердце заколотилось в груди. Я ударила его по руке и вжалась спиной в подушку.

— Не прикасайся ко мне! — предупредила я. Моё горло всё ещё болело из-за перенесённых травм.

Даже в таком полуживом состоянии я понимала, что передо мной не мой Доминик, как бы приятно мне ни было при пробуждении. Это всё обман: его ласковые прикосновения, его кривая ухмылка, даже нежность в голосе. Всё это фальшь. Просто иллюзия, созданная с помощью дыма и зеркал.

— Почему мне нельзя прикоснуться к своей девушке? — спросил он, сведя брови. Его хмурый вид противоречил ухмылке на губах. Вся его мимика была неправильной, и я ненавидела его лицо за это.

— Я не твоя девушка. Ты мне никто.

Слова, с трудом выдавленные, прозвучали жалко, потому что во мне не было достаточно огня, чтобы произнести это хоть сколько-нибудь правдоподобно. В моём организме слишком много успокоительного, чтобы вести себя безрассудно. Да и с разбитым сердцем сложно принять грозный вид.

Улыбка Доминика стала шире.

— Ты никогда не умела врать.

— Убирайся к чёрту из моей палаты. — Мне хотелось спрыгнуть с койки и бежать, пока ноги не откажут, но, боюсь, я едва ли преодолею пару метров. Веки всё ещё слипаются, а голова слишком тяжёлая от убойной дозы успокоительного. — Габриэль будет здесь с минуты на минуту.

Он тихо усмехнулся, беря стул, на котором днём сидел Трейс, и поставил рядом с моей койкой. Опасные тени в его глазах всё ещё пугали меня. Доминик сел и скрестил ноги.

— Я не боюсь своего брата. Все мои посещения до этого проходили гладко.

В горле застрял неприятный ком от осознания, что он уже не первый раз в моей палате.

— Что тебя так удивило, ангел? — пожурил он, с лёгкостью прочитав мои мысли, будто они были написаны на лице. — Почему, по-твоему, ты так быстро исцеляешься?

Я не могла ответить. Я не могла вообще говорить. Слёзы злости жгли уголки моих глаз. А Доминик смотрел на меня снисходительно. Он хотел, чтобы я знала: он несколько раз бывал здесь, пока я лежала без сознания. При желании он может добраться до меня в любой момент, и я никак не смогу его остановить.

Не в нынешнем своём состоянии, по крайней мере.

Уголки его губ приподнялись в самодовольной ухмылке.

— Как бы то ни было, приятно вновь увидеть твои глаза, — спокойно продолжил он, как будто весь этот разговор был вполне нормальным и последовательным. — Всё же ты заставила меня поволноваться.

Я скептически фыркнула.

— Разве твоя прародительница включила обратно твои чувства? Не думаю.

— Туше. — Доминик подался вперёд, опасно вторгшись в моё личное пространство. — На самом деле я переживал, что мне придётся искать себе другую игрушку. А мне очень нравится играть с тобой.

Он повёл своим длинным тонким пальцем по моему предплечью, медленно и устрашающе, но я хлопнула по нему.

— То есть я для тебя просто игрушка? И всё? — спросила я, запрещая себе фокусироваться на боли, которую причинили его слова, но всё же они оставили ожоги третьей степени на моём сердце.

— Говоришь так, будто это плохо. Разве ты не любишь играть, ангел?

Я не стала отвечать. Я отказываюсь играть с ним в кошки-мышки. Я попыталась потянуться к нему через нашу связь — почувствовать его эмоции через узы, что нас соединяли, — и вернуть его, но нет, там была лишь пустота. Словно канат отрубили, и теперь он уныло болтается на ветру, даже зацепиться не за что.

— Почему я больше не чувствую тебя? — озвучила я свой вопрос. Мне нужно, чтобы он дал мне какое-нибудь объяснение.

Доминик лениво улыбнулся.

— Потому что нечего.

Мой живот сводило и скручивало. Меня бы уже стошнило, да только внутри ничего, кроме желчи.

— То есть у тебя не осталось ко мне никаких чувств? — тихо произнесла я, желая, чтобы он сказал об этом прямо. Чтобы растоптал в пыль остатки надежды, за которые я продолжаю отчаянно цепляться.

Его взгляд потемнел.

— О, чувства есть, моя искусительница, но не те, которые ты пытаешься найти.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— А что с кровными узами?

— А что с ними?

— Мы всё ещё связаны? — прямо спросила я, устав от его игр.

— Ты бы этого хотела? — улыбнулся он.

— Ответь на чёртов вопрос, Доминик.

Он вскинул глаза к потолку, словно правда была высечена где-то там.

— Допустим, сейчас наша связь сильнее, чем когда-либо.

Смятение затуманило мой разум. Я совершенно не понимала, что он хочет этим сказать. Что вообще происходит? Если у него больше нет никакой эмоциональной привязанности ко мне, то почему кровные узы никуда не делись? И зачем он пришёл сюда? Зачем ему исцелять меня? Это всё какой-то бред. Если только… может, где-то глубоко внутри он всё ещё чувствует ко мне что-то… если какая-то часть его борется, чтобы вернуться ко мне. Может, мужчина, которого я любила, всё ещё там, подавленный демоном, захватившим его тело.

— Я всё ещё люблю тебя, — призналась я так тихо, что никто, кроме нас двоих, не услышал бы. — Я знаю, что ты всё ещё там, Доминик, и я не собираюсь сдаваться. Я буду бороться за тебя.

Он запрокинул голову и расхохотался. Таким маньяческим смехом, от которого у меня кровь застыла в венах. Дверь больничной палаты распахнулась, ударяясь о стену. Габриэль окинул взглядом Доминика. Его брови сошлись на переносице, челюсть напряглась, выдавая злость. В мгновение ока он пересёк комнату.

Моё сердце сжалось, когда Габриэль схватил брата за шею, сдёрнул со стола и ударил об окно. Стекло треснуло, грозясь разлететься на осколки.

— Я предупреждал тебя, — прорычал Габриэль. Его голос пугающе гремел из глубины горла.

Доминик продолжал ухмыляться. Улыбка не покидала его лица ни на мгновение.

— Ты мне не указ, братец. Давно уже пора было это понять, ещё когда…

Габриэль впечатал его в окно, и на этот раз стекло взорвалось за ними, осыпавшись дождём из конфетти на братьев.

— Ты зашёл слишком далеко, — сказал Габриэль, после чего достал из своей кожаной куртки кол и замахнулся, но Доминик был на десять шагов впереди.

Моё сердце подпрыгнуло к горлу, когда Доминик в волчьем обличье оттолкнулся задними лапами, прыгнул на Габриэля, повалив брата на пол, и рассёк когтистой лапой его лицо. Четыре глубокие ярко-красные раны остались на щеке Габриэля. Злой волк слез с него, запрыгнул на подоконник и, бросив последний взгляд на меня, выскочил наружу.

Габриэль тут же поднялся на ноги и бросился к окну, но было уже слишком поздно. Я, не глядя, знаю, что Доминика там и след простыл.

Габриэль, высунув голову в окно, выругался.

— Ты цела? — спросил он, не поворачиваясь.

Я видела, как раздуваются его ноздри. Он пытался прийти в себя после всплеска адреналина.

— Да, я в порядке.

Он развернулся и посмотрел на меня. Его виноватый взгляд скользнул по мне, ища признаки насильственных действий. Но на мне были только шрамы от ожогов. А его взгляд переполняли сожаление и самобичевание. Я буквально чувствовала их вкус на языке.

— Я в порядке, Габриэль, — повторила я. Он переживает, что я оказалась в смертельной опасности из-за его опоздания. — Никаких новых ран, только эти уродливые шрамы, — добавила я, пытаясь разрядить обстановку, но ни один из нас не улыбнулся.

— Это почётные шрамы, — ответил он, подходя к моей койке. — Со временем они заживут, но до тех пор тебе стоит носить их с гордостью.

Я улыбнулась. Он уже не раз учил меня смотреть на вещи шире.

— Спасибо тебе, Габриэль. За всё. Трейс рассказал мне о том, что вы сделали для меня.

Я не стала упоминать о том, что Доминик всё равно умудрялся регулярно проникать сюда. Не стоит Габриэлю знать, что их забота и самоотверженность были напрасны.

— Ты уже выглядишь намного лучше, — отметил он, разглядывая моё лицо.

Я кивнула.

— И буду ещё лучше, как только выйду отсюда.

— А когда ты сможешь выйти? — поинтересовался он.

Я ухмыльнулась.

— Не знаю. Как быстро ты сможешь вынести меня из больницы?

Он скривился.

— Тебе стоит дождаться разрешения врача.

— А смысл? Они хотят, чтобы я просто отдыхала и ни о чём не думала. Я вполне могу заниматься этим в другом месте.

Он свёл брови, задумавшись.

— Это из-за Доминика? Он сегодня уже не вернётся. Да и я не уйду, пока…

— Нет, не из-за него, — перебила я. Доминик — это, конечно, большая проблема, но я его не боюсь. Если бы он хотел меня убить, то уже бы это сделал. Или хотя бы попытался. Но какими бы ни были его планы на меня, моя смерть в них не входит. По крайней мере, не в ближайшее время. — Я уже достаточно проторчала в этой больнице. Мне нужно вернуться к нормальной жизни и подготовиться к тому, что ждёт нас дальше. А я не могу это делать, если буду целый день лежать в больничной койке и есть желе.

Габриэль глубоко вдохнул и кивнул.

— Ладно. Но если я услышу от тебя хоть один подозрительный чих, тотчас притащу обратно.

— Договорились. — Я скинула с ног одеяло и протянула ему руку. — Помоги снять с меня эти штуки.

Он снова скорчил лицо, давая понять, что не в восторге от этой идеи, но всё же помог снять все провода и трубки аккуратно и безболезненно.

— Идти можешь? — спросил он, глядя на меня с недоверием.

— Мне понадобится твоя помощь, но сначала тебе предстоит разобраться кое с кем.

— С кем? — растерялся он.

Не успел он договорить, как распахнулась дверь.

— С ними.

31. ЛОМОВАЯ ЛОШАДЬ

Лёгкий дождик стучал в окна. Габриэль привёл меня в гостиную и помог устроиться на диванчике. И хотя я уже целую вечность не была в холостяцкой берлоге Габриэля, было в этом месте что-то уютное и ностальгическое. Было приятно оказаться вдали от шума и суеты Холлоу Хиллс.

— Ты голодна? — спросил он, завернув меня в плед. — Я могу заказать доставку.

Я покачала головой.

— Не думаю, что смогу есть.

Горло всё ещё болело, когда я разговаривала. Не говоря уже об огромной дыре в моём животе. Еда — последнее, чего бы мне сейчас хотелось.

— Может, суп или что-нибудь из напитков? — предложил он, глядя на меня так, будто я раненый котёнок с улицы, а не могущественный Воин, каким я была прежде. Мне не нравился этот взгляд. Ни капли.

— Есть кое-что, чего бы я хотела… но тебе это не понравится. — Я пожевала губу, видя, как он встревоженно свёл брови, напрягшись. — Ты только не психуй. Но… мне нужно немного твоей крови.

Его глаза едва не вылезли из орбит.

— Что, прости?

Чёрт. Так и знала, что он раздует из мухи слона.

— Да ладно тебе, Габриэль, не смотри на меня так. Мне нужно столько всего сделать, со сроком вчера, а это единственный способ быстро вернуть силы.

Я не могу позволить себе отлёживаться несколько дней, как обычная смертная. Всадники намерены уничтожить нас всех, и я должна быть в первых рядах, чтобы им противостоять. Мне нужно подготовиться любой ценой, поэтому отдых и постельный режим — для меня не вариант.

Я пронзила Габриэля осуждающим взглядом.

— Или ты забыл, что нам грозит?

— Нет, конечно, — твёрдо ответил он, но выражение ужаса на его лице никуда не делось. — Ты едва не умерла в Завесе, Джемма. Тебе не кажется, что после такого надо позволить себе отдохнуть?

— Не тогда, когда Всадники направляются прямо сюда. — Если верить Присцилле, конечно. Но мне кажется, это правда. — Я и так провалялась в кровати последние две недели.