Воплощение

О четырёх всадников чего?!

Не знаю, как долго я сидела с распахнутыми глазами, перед тем как заговорить:

— Вы же не хотите всерьёз сказать мне, что вы засекли их?

У меня нервно дёрнулся глаз, пока я ждала ответа.

— Нам уже известно, что все четыре всадника появились с разных частей континента — востока, запада, севера и юга, — и сейчас, судя по всему, движутся вглубь материка, — сказал он, поднимаясь со своего места, и подошёл к большому книжному шкафу во всю стену. — Но мы не знаем, — продолжил он, убрав с полки книгу и нажимая кнопку, — каковы их намерения.

Стена за его спиной отъехала назад на полфута, и другая выехала на её место. На ней было несколько плоских телевизоров, которые показывали новости из разных точек мира.

Мой взгляд прыгал с одного экрана на другой, пытаясь уловить, о чём они все говорят.

— Центр по контролю и профилактике заболеваний США пока не назвал точное количество смертей, но предупреждает американцев о вспышке гриппа этой осенью… — Я переключила внимание на соседний экран. — По данным межправительственной организации, координирующей борьбу с болезнями животных, ожидается, что около двух пятых мирового поголовья свиней погибнет в результате эпидемии африканской чумы свиней… — На следующем экране было: — Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов и Центр по контролю и профилактике заболеваний расследуют вспышку инфекции кишечной палочки, вызванную предположительно употреблением листьев салата. Сообщается, что в двадцати двух штатах уже заразились двести шестьдесят человек. Число пострадавших неуклонно растёт…

Живот свело, меня всю трясло. Я хотела закрыть глаза и уши, лишь бы спрятаться от жутких новостей, но не могла перестать смотреть.

Словно услышав мою внутреннюю мольбу, Уильям направил пульт на экраны и выключил их.

— Это не просто совпадение, — проинформировал Джеремайя, чьи русые волосы были зализаны назад. — Появление всадников вызвало смуту во всём мире и в подземном тоже. А как мы все знаем, демоны обожают хаос.

— Мы уже наблюдаем рост насильственных преступлений, и, как ты сама могла убедиться, — продолжил Уильям, указывая на экраны, — несколько масштабных вспышек, возникших одновременно с появлением всадников.

Я хотела что-то ответить, дать понять, что слышу и понимаю, но мозг отказывался работать. Я просто окаменела.

— Мы знаем, что они преследуют некую цель. Но не знаем, какую именно. Это наш единственный источник информации. — Уильям снова указал на телевизоры. Тревоги и подавленности в его взгляде было не меньше, чем в голосе.

Я покачала головой на весь этот кошмар. Это ужасно. Совершенно ужасно.

— Мы просто сидим здесь, ждём, когда они сами обозначат свои намерения, и надеемся, что их требования будут не слишком чудовищными, и узнаем мы их не слишком поздно. — Его обычно добрые глаза похолодели. Никогда ещё не видела его настолько суровым. — Как ты понимаешь, Джемма, нам нельзя оставаться в неведении. Мы должны что-то предпринять любой ценой.

И он позвал на собрание меня. Я потёрла рукой лицо, пытаясь выйти из ступора.

— Так в чём заключается ваш план? — всё-таки выдавила я, ища в глазах Уильяма хотя бы лучик света в этой выгребной яме. Совет не просто так пригласил меня. В этом я уверена. — Полагаю, вы хотите, чтобы я связалась с демонами и попыталась выяснить, что им известно?

Он мрачно покачал головой.

— Мы уже пробовали, но безрезультатно.

Я улыбнулась.

— А пробовали вы это с кем-то, кто обладает таким же обаянием и даром убеждения, что и я?

И под обаянием и даром убеждения я подразумеваю свою зачарованную кровь и мой любимый Меч Ангелов.

— Демоны отказываются говорить… все как один, — ответил он со странным напряжением в голосе. — Похоже, они ощущают то, что грядет, что бы это ни было. Нечто вроде коллективной энергии, которой они все питаются.

Я вздрогнула от его слов. Что за чертовщина происходит? Никогда не слышала ни о чём подобном.

— Как и мы, — ответил Джеремайя, который, очевидно, без всяких прикосновений мог читать мои мысли. — Поэтому мы позвали тебя сюда.

— Я всё ещё не понимаю, чего вы хотите от меня.

Кусая нижнюю губу, я обратила внимание на то, как Уильям снова посмотрел на остальных. Никогда не любила такие штуки, и сейчас мне особенно не нравится тот факт, что они могут общаться телепатически.

— Есть одна книга, которая могла бы нам помочь, — начал Уильям, вернувшись на свой стул и положив раскрытые ладони на стол. — «Санг Нуар» — это древняя реликвия, написанная ангелами, пока они ещё не покинули землю, тщательно скрывается и оберегается за Завесой. Если кто-то что-то и знает о всадниках, в частности о том, как их победить, если до того дойдёт, так это ангелы.

— Так почему вы не обратитесь к ним за помощью? — удивилась я. Зачем искать какую-то книгу, написанную тысячи лет назад, когда можно спросить у первоисточника?

— Потому что мы не можем обратиться напрямую к первоисточнику, — ответил Джеремайя, в очередной раз прочитавший мои мысли. Это уже начинает подбешивать.

— Ангелы уже давно оборвали все связи с анакимами, — пояснил Уильям. — Одним из условий договора было, что они покидают этот мир и больше не вмешиваются в происходящее здесь.

— Потрясающе, — сухо прокомментировала я. — Небось, даже контактных данных не оставили.

Уильям подавил усмешку.

— Увы, это не вариант.

В нашей жизни никогда не бывает всё просто. Я потёрла виски, пытаясь справиться с мигренью, давящей на мозг. — То есть по сути сейчас наша единственная ниточка — вот эта книжка «Санг-что-то-там»?

— «Санг Нуар». Да.

— Которая где-то спрятана?

— За завесой. Запретное место между нашим миром и миром духов.

Господь Всемогущий…

— Как мило. — Я посмотрела в глаза каждому. — И тут мы подходим к моей роли, да?

Уильям медленно качнул головой вниз.

— То есть вы позвали меня сюда, чтобы я раздобывала вам какую-то книжку? Я, конечно, понимаю, что место запретное, но вы же куда могущественнее меня. Почему вы не можете достать её сами?

Моя миссия звучала слишком просто и, если честно, казалась пустой тратой времени. С моими-то данными. Нет, здесь явно есть что-то ещё.

— Есть, — мрачно подтвердил Джеремайя.

— Хватит читать мои мысли! — предупредила я. Нервы и так уже на пределе.

— Книга защищена магией ангелов, смертельно опасной для всех смертных, включая Потомков, — пояснил Уильям. Его глаза превратились в два тёмных зловещих омута смерти. — Считается, что наложенные чары сжигают любого, кто посмеет приблизиться к чёрному пламени. Дотла.

На мгновение я потеряла дар речи, живо представив всё это в своей голове. И тут я поняла. Вот почему им нужна именно я. Мда.

— И поскольку благодаря Амулету меня нельзя убить, я по сути ваша единственная надежда заполучить эту книгу.

— Именно, — кивнул Уильям.

— Либо же ты можешь передать Амулет любому из нас, — предложила Прюденс, проводя пальцами по нитке жемчуга на своей шее.

— Ага, разбежалась, — ответила я. Они смогут забрать только с моего хладного трупа.

Она оскалилась.

— Мы так и думали.

Не тратя времени на раздумья, я ответила:

— Ладно, я сделаю это. Когда приступать?

— Не так быстро, дорогая. — В глазах Уильяма отразилось беспокойство. — Амулет, конечно, защитит тебя от неминуемой смерти, которая ждала бы любого из нас, но не оградит от действия заклинания в целом.

Мне не понравилось, как это прозвучало, но здесь важно только одно:

— Заклинание может меня убить?

— Нет, — ответил Захари, — но ты будешь молить о смерти.

Холодок пробежал по позвоночнику, как длинная вечерняя тень.

— Это не будет просто и приятно, — вмешался Уильям, не пытаясь подсластить пилюлю. — Как только ты приблизишься к книге, ты начнёшь гореть заживо. Твоя плоть начнёт плавиться, все внутренности будут вариться в кипятке, и все травмы, что ты там получишь, потом ещё долго будут заживать. Если ты согласишься на эту миссию, ты переживёшь невообразимые страдания, каких не будет в твоей жизни ни до, ни после. Ты будешь гореть заживо, вот только смерть, что могла бы избавить тебя от мучений, так и не наступит.

«Пипец», — подумала я. С моего лица сошли все краски. Тело онемело.

Так, ладно, жить буду. Хоть и буду молить о смерти. И хотя, будучи Потомком, я быстро исцелюсь, я всё же успею пережить всю агонию горения заживо.

На что, чёрт возьми, я подписываюсь?

— Мы не требуем дать ответ прямо сейчас, — сказал Уильям, видимо, обратив внимание на пепельный цвет моего лица. — Подумай, переспи с этой мыслью.

Я кивнула. Вроде бы. К этому моменту уже совсем не чувствовала своего тела.

— Только не спи слишком долго, — добавил Захари. Его тон был таким же тёмным, как его волосы. — Время идёт. И Амулет есть только у тебя одной.

Точно. Без проблем. Вы на меня совсем не давите…

17. ОТРАДА ДЛЯ ГЛАЗ

После встречи с Орденом мне было даже хуже, чем после встречи с Трейсом. Казалось бы, куда уж хуже, но жизнь не устаёт подкидывать мне гранаты. Как бы мне ни хотелось уткнуться носом в подушку и забыть этот день как страшный сон, мне предстояло продержаться ещё несколько часов, делая вид, будто всё у меня нормально, — сегодня вечером в баре «Всех Святых» празднуют свой день рождения Калеб и Карли. Так что я собираюсь поступить, как подобает любому Воину, что с гордостью носит свою Метку: отогнать прочь все сомнения и всё оставшееся время до начала вечеринки провести в Лаборатории на тренировке.

Честно говоря, у меня не было настроения праздновать и вообще находиться среди людей, но я обещала Калебу заглянуть на огонёк. После всего, что он для меня сделал, пропускать его день рождения было бы неправильно.

К счастью, тренировки обычно помогают мне выпустить пар и вернуть ясность ума. Видит Бог, мне это сейчас нужно. Но прежде нужно решить ещё один вопрос.

После собрания Уильям сказал, что подобрал для меня наставника, который уже ждёт в Лаборатории, но я честно не горю желанием знакомиться с кем-либо. Хочу, чёрт возьми, просто потренироваться с оружием, и никакой тренер мне для этого не нужен.

Спустившись в подвал, где располагались тренировочные площадки, я была решительно настроена по-быстрому отшить левого чувака и заняться делом. Толкнула тяжёлую дверь и заглянула внутрь. Мои глаза тут же загорелись.

Габриэль стоял посреди зала в своей кожаной куртке и с едва приподнятыми уголками губ. Не теряя времени даром, я разогналась и прилетела прямо в его объятья.

Прошло несколько месяцев с нашей последней встречи, и хотя мы несколько раз созванивались летом, это всё же не то же самое, что увидеть его воочию.

— Чёрт, ты не представляешь, как я по тебе скучала! — воскликнула я, обхватив его шею, точно оголодавший удав.

Я почувствовала, как его грудь вибрирует от смеха.

— Представь себе, я тоже, — ответил он, крепко сжимая меня в объятьях в ответ, и затем поставил обратно на ноги.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, тебя отправили на какое-то задание? — спросила я, осматривая его с головы до пят. Он выглядел точно так же, как в нашу прошлую встречу. Всё тот же старый добрый, надёжный, сдержанный, всегда собранный Габриэль.

Боже, просто отрада для глаз моих.

— Да, но затем старший магистр попросил меня вернуться.

— Погоди. — Мои глаза распахнулись от восторга. — Уильям сказал, что нашёл мне наставника до конца года. Значит ли это…

Я не стала произносить это вслух, чтоб не сглазить.

Габриэль кивнул.

— Да, теперь ты никуда от меня не денешься. По крайней мере, пока.

Его слова как бальзам на душу. Я подпрыгнула и снова повисла на его шее.

Порадовавшись ещё немного и обменявшись парой комплиментов, мы опустились на маты и рассказали друг другу о событиях последних месяцев. Хотя, судя по тому, что мои приключения с Тессой его совсем не удивили, он уже знал обо всём этом от неё.

На самом деле ужасно иметь общих друзей с сестрой. Она как будто бы всегда на шаг впереди меня, и даже классными историями делится раньше, чем у меня появляется такая возможность.

— В общем, как-то так прошло моё лето, — закончила я, хотя он ничего нового и не узнал. — Жизнь в дороге не легка, но это оказалось именно тем, что мне нужно было. Я увидела столько новых мест, много чему научилась у Тессы… Ни за что на свете не променяла бы это.

— Я очень рад слышать это от тебя, Джемма.

Я не могла не заметить гордый блеск в его глазах, когда он смотрел на меня. Наверное, это связано с тем, какой большой путь я проделала. И его заслуга в этом тоже есть, так что он может гордиться по праву.

— О! А ещё я научилась водить машину! — добавила я, просияв. Вряд ли Тесса об этом говорила, ведь это было без неё.

— Это отличная новость, ты молодец, — ответил он, но опять же в его тоне не прозвучало ни капельки удивления.

Я хмуро посмотрела на него.

— Об этом она тоже рассказала?

— Упомянула мимоходом, — признал он, робко улыбнувшись.

— Ну, круто, чё. Есть ли хоть что-то, о чём мисс Длинный Язык тебе не рассказывала?

Габриэль засмеялся.

— Она просто гордится тобой, — выступил он в её защиту и снова расплылся в улыбке, когда я недовольно забухтела. — Мы оба гордимся. Ты проделала огромный путь, Джемма.

— Спасибо… Но язык у неё всё равно длинный, — всё ещё расстроенно проворчала я.

Он снова засмеялся. Я скрестила лодыжки, решив сменить тему, поскольку, очевидно, он уже знает всё от Тессы.

— Так что ты думаешь об этом моём новом задании от Уильяма? — спросила я, подобрав максимально расплывчатое определение. Хотя термин «миссия для мазохиста» подошёл бы сюда больше. — Ради этого тебя отозвали с твоего задания?

— Меня ещё не посвятили в подробности, но да, меня позвали, чтобы помочь тебе подготовиться.

Так я и подумала. Кивнув, я потянула за торчащую ниточку на своей футболке и накрутила её на палец.

— Ты не представляешь, как я счастлив, что ты всё-таки решила продолжить работать на Орден, — сказал он, наклонив голову, чтобы вернуть к себе моё внимание. — Даже после всего произошедшего.

Я закатила глаза.

— Ну конечно, ты счастлив.

Он улыбнулся, но сдержанно, словно сомневался, стоит ли произносить следующие слова.

— Нужно иметь силу духа и зрелость ума, чтобы видеть картину целиком, Джемма.

— Возможно, что так.

По правде говоря, я просто не вижу других вариантов. Я Воин, я создана с одной целью — охотиться на демонов и вампиров. А Орден знает, где этих самых демонов и вампиров можно найти. Нам сам Бог велел сотрудничать. Или Дьявол, смотря как посмотреть.

Он молча разглядывал меня несколько секунд.

— Это хорошо же, разве нет? — спросил он осторожно, словно ступал по минному полю.

— Наверное, да. У меня стало одним врагом меньше. — Я пожала плечами, потому что теперь уже разница невелика. — Они всё равно ничего не могут мне сделать. Теперь они это осознают. — Я выдернула нитку и отбросила на пол. — С моей родословной, Амулетом и Мечом Ангелов не сравнится ни одно оружие на земле, и им это прекрасно известно.

— И как же прекрасно, что ты при всём этом не зазнаёшься, — дразнящим тоном ответил он.

— Но это ведь чистая правда. Я могу использовать всё это по своему усмотрению.

Он опустил голову, соглашаясь, но как будто при этом не договаривая. Что-то его беспокоит.

— Я ведь ни о чём из этого не просила, — продолжила я, оправдываясь в ответ на его молчаливое обвинение.

— Знаю, что не просила.

— Если бы я могла поменяться с кем-то местами, я бы это сделала. — Я посмотрела ему прямо в глаза, рубя правду-матку. — Но это невозможно. Поэтому мне остаётся только принять эту часть себя и использовать её во благо, пока могу.

На его лице тут же отразилась печаль.

— Джемма…

— Я уже свыклась с этим, Габриэль. Правда. — Я подтянула колени к груди и обхватила их руками, не желая, чтобы меня жалели. — Я смирилась со своей судьбой и приняла её такой. Теперь же это новое задание… Наверное, это было неизбежно.

Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это было мне предначертано звёздами. Ну, типа суждено, чтобы я это сделала. Словно бы всё, что происходило со мной ранее — хорошее, плохое и совершенно ужасное — привело меня к этому моменту.

— Неизбежно? — Он растерянно замотал головой. — Я потерял нить.

Я вскинула голову и посмотрела в его красивые изумрудные глаза.

— Как раз таки из-за того, что я неуязвима, Орден и поручил мне это задание, — пояснила я, едва удержавшись, чтобы не добавить в конце «мда».

Он встревоженно насупил брови.

— В чём именно заключается задание? — спросил он, и в этот момент у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что он даже не догадывается, с чем ему придётся мне помогать.

Не знаю, предполагалось ли мне хранить это в секрете, пока Совет не объявит сам, но всё равно решаю рассказать Габриэлю. Как-никак, на кону стоит моя жизнь, а не их.

— Если кратко, я должна достать одну древнюю книжку для Совета. Как я поняла, это некая реликвия, оставленная ангелами…

— «Санг Нуар», — перебил Габриэль, очевидно, уже слышавший о ней раньше.

Я кивнула.

— Совет говорит, что она защищена ангельской магией. Та, что выжигает всё изнутри. И снаружи вроде тоже… — Я отмахнулась, не зацикливаясь на этом. — Не суть. В общем, я единственная, кто может войти туда и не умереть, поэтому я это сделаю.

Пока не произнесла это вслух, я сама не осознавала, что уже всё для себя решила. Впрочем, разве у меня есть выбор? Не то чтобы за меня это может сделать какой-то другой Воин. А если все те новости реально связаны с пришествием Всадников, то мы будем цепляться за любую возможность их остановить.

— Притормози немного, Джемма, — сказал Габриэль, вскинув ладони, словно дёргая за стоп-кран. — Я не уверен, что ты в полной мере осознаёшь, на что подписываешься. Эта магия… ни на что не похожа. Она задумана так, чтобы к ней могли приблизиться только сами ангелы.

— Знаю. Но у меня есть Амулет.

Я показала подвеску в качестве доказательства.

Он покачал головой.

— Ты не понимаешь. Амулет может уберечь тебя от смерти, но боль и травмы останутся с тобой навсегда. Ты будешь изувечена до неузнаваемости.

Моё сердце ухнуло вниз. Не потому что я боялась до конца жизни остаться с уродливыми шрамами (хотя это само по себе ужасно), но его неуверенное «может» пошатнуло мою решимость. Совет говорил так, будто Амулет — это стопроцентная гарантия. Но опять же, откуда им знать? Не то чтобы у кого-то была возможность проверить…

Так, ладно. Что мы имеем в сухом остатке: безобразные шрамы, неизлечимые травмы, инвалидность, возможную смерть. Вот с чем мне придётся столкнуться. Но как бы кошмарно это ни звучало, что это меняет? Разве у меня есть возможность отказаться?

Исключено.

— А что мне ещё остаётся, Габриэль? Миру грозит опасность, а у Ордена нет идей получше. Если я не достану эту книгу, нам всё равно всем конец.

— Это может сделать кто-то другой.

Я посмотрела на него как на идиота.

— Ты меня вообще слышишь? Амулет есть только у меня.

— Так отдай Амулет Совету. Пусть это сделает кто-то из старейшин. Тебе всего семнадцать, Джемма, ты даже ещё не…

— Я в курсе, — перебила я, не давая ему закончить предложение. Я много чего ещё не успела. И всё же даже весь этот бесконечный список не изменит моего решения. — Но Амулет не отдам.

— Почему?

— Потому что нет никаких гарантий, что они мне его потом вернут, а… он мой.

Не знаю почему, но я чувствовала, что он должен оставаться со мной. Только я могу его носить. Чтобы сохранить.

— Тогда позволь мне. — Его глаза цвета мха были убийственно серьёзны. — Я заберу книгу и верну тебе Амулет. Даю слово.

Слово Габриэля дороже золота. Знаю, что ему можно доверять. Он точно вернёт мне Амулет. Ну, либо Тессе, что тоже неплохо. И всё же.

— Не могу. Это должна сделать я.

— Почему? Почему это должна сделать ты?

— Не знаю. — Я замотала головой и затем заправила волосы за уши. — Просто так говорит мне моё чутьё. Это уготовано мне судьбой, Габриэль. Это должна сделать я.

Он потёр лицо рукой и снова взглянул на меня. В его глазах было столько эмоций… Проблески страха и тревоги, оттенки отчаяния и горечи, и ещё целая палитра красок, которая всё же не могла заставить меня изменить своё решение, и в глубине его омутов отражалось понимание этого.

— Я никак не смогу тебя переубедить, да?

— Шансы крайне низки. — Я улыбнулась ему. — Да ладно тебе, Габриэль. Ты же был счастлив, что я работаю на Орден. После долгого сопротивления, с которым тебе пришлось столкнуться, я всё же приняла свою судьбу. Тебе бы радоваться. А ты как будто вот-вот заплачешь.

— Не заплачу, — возмутился он, хотя его глаза явно стали более влажными. — Я просто переживаю за тебя, Джемма. — Он помедлил, прежде чем добавить: — И твоя сестра тоже переживает.

Стопэ. А она-то как тут всплыла?

— Из-за чего? — спросила я, поскольку это явно не может быть связано с миссией, о которой Тесса пока не знает.

Габриэль не спешил отвечать, отчего я только сильнее напряглась.

— Из-за того, что было летом…

— А что было? — перебила я, уже чувствуя необходимость защищаться. — Я отлично со всем справлялась. — Честно, даже со счёту сбилась, сколько воскрешённых и демонов я убила. — Ни разу не сбегала. Ни разу не колебалась. Да я была образцовым Воином!

— Да, — согласился он, вот только что-то явно не давало ему покоя. — Но тебе как будто стало плевать на себя. На свою жизнь. На то, выживешь ты или нет.

Я мрачно ухмыльнулась.

— Так говоришь, будто это плохо.

— Это не смешно, Джемма.

Я заёрзала на месте.

— А что мне ещё сказать, Габриэль? Ты раздуваешь из мухи слона.

— Неужели? — Взгляд его добрых зелёных глаз внимательно изучал моё лицо. Словно пытался проникнуть в душу, докопаться до правды.

Я снова поёрзала.

— Я отлично делаю своё дело.

— Я говорил не об этом.

— Ладно! Может быть, я действительно не так трясусь за свою жизнь, как раньше, — признала я, хотя сама не уверена, когда это началось. — Может быть, я хочу принести максимум пользы своим существованием. Разве это плохо?

— Джемма.

Он зажмурился, словно ему стало невыносимо больно на меня смотреть.

— Чёрт побери, Габриэль, не дави на меня! Я всё равно не собираюсь дожить до старости. Мне не светит поступление в колледж. Мне не светит выйти замуж и родить детей. Мне не светит иной жизни, кроме охоты. У меня нет будущего. Есть только сейчас, а затем смерть. — Мне ужасно не хочется признавать это вслух, но это правда. — И я смирилась с этим. Я могу с этим жить. Что не так? Что в этом плохого, если так я лучше делаю то, что должна делать?

— То, что ты отказалась от своих мечт, от своей жизни. Как ты не понимаешь? — Он устало покачал головой. — Ты не просто приняла смерть как неотъемлемую часть жизни, ты как будто ждёшь, когда это наконец случится. Это печальный и очень опасный путь.

— Всяко лучше того, что было раньше, — горько возразила я и вскочила на ноги. — Вот такой я стала, Габриэль, и если тебя или Тессу это не устраивает, вы знаете, где выход. Я не собираюсь выслушивать всю эту хрень.

Я вылетела из зала. Он звал меня вслед, но я не обернулась.

Правда в том, что я не выдержала бы ни слова больше. Не хочу, чтобы мне напоминали о том, какой я была раньше и как сильно изменилась. И уж точно, чёрт побери, я не хочу, чтобы мне напоминали о том, что нечто очень важное, сокровенное, настоящее внутри меня умерло.

К чёрту всё.

Я не желаю этого слышать.

18. ВОСЕМНАДЦАТЬ СВЕЧЕК

Измотанная общением с Трейсом, Советом и Габриэлем, я всё равно должна была как-то взять себя в руки и прийти в бар «Всех Святых». Я ведь обещала. Честно, с учётом моего состояния это само по себе было подвигом.

— Уии! Я так рада, что пришла! — воскликнула Карли, приподнявшись на носочках, чтобы обхватить своими тонкими руками мою шею и весело со мной покружиться.

Моё сердце упало на пол, разбиваясь вдребезги, потому что в этот самый момент я подумала о Тейлор. Она всегда обнимала меня вот так, и хотя тогда я смеялась, потому что это выглядело нелепо, сейчас я готова была отдать всё, лишь бы ещё разочек обнять её.

— Выглядишь потрясающе, — сказала Карли, продолжая подпрыгивать передо мной, как восторженный ребёнок. Уже подвыпивший ребёнок, судя по дыханию. — Впрочем, как и всегда.

Похоронив в себе воспоминание о Тейлор, я нашла силы улыбнуться.

— С днём рождения, Карли, — сказала я и протянула розовый конверт. У меня не было времени (и сил) ходить выбирать какой-нибудь особенный подарок, поэтому решила, что милой открытки и сертификата в местный спа-салон будет достаточно.

— О боже, Джемма, не стоило! Это так мило с твоей стороны! — восхитилась она.

И вот мы уже снова обнимаемся.

Это будет чертовски долгая ночка.

К моему облегчению, через пару секунд, как дар небес, появился Калеб, и Карли пришлось отпустить меня, чтобы я могла поздравить её брата, ну и отдышаться заодно. Она тут же заметила на входе кого-то ещё и с тем же воодушевлением бросилась к новому гостю.

Покачав головой на это, я развернулась к Калебу и улыбнулась. Он прекрасно выглядел в серой рубашке и классических брюках. Его медные волосы были зачёсаны назад и блестели, видимо, от небольшого количества геля. Он улыбался до ушей, демонстрируя жемчужно-белые зубы. Он явно следит за собой.

— С днём рождения, Калеб. — Я привстала на носочки и чмокнула его в щёку. Тут же отметила, как на скулах появился лёгкий оттенок розового, и поняла, что он смутился. — Я ничего тебе не принесла, потому что, ну, у тебя и так всё есть.

— Это правда, — гордо ответил он.

— Поэтому в качестве подарка обещаю выполнить одну любую просьбу в будущем. Что угодно, когда угодно.

Его брови взлетели, он предвкушающе потёр ладони.

— Ты уверена, что хочешь предложить мне нечто настолько опасное, Блэкберн? Всё-таки вариантов масса…

Я засмеялась.

— Не заставляй меня пожалеть об этом.

— Ничего не обещаю.

Он подмигнул и обнял меня одной рукой за плечи, провожая к праздничному столу.

Моя улыбка померкла, как только я увидела Трейса и Никки, сидящих рядом за столом. Похоже, я никогда не привыкну видеть их двоих вместе. Едва заметив меня, Никки тут же приобняла Трейса и наклонилась, чтобы прошептать не бог весть что ему в ухо. Трейс же, напротив, не делал попыток прикоснуться к ней и выглядел раздражённым излишней близостью.

Но всё же мне было нелегко видеть их вместе.

— Тебе нужна минутка? — поинтересовался Калеб, заметив направление моего взгляда. — Можем выйти подышать, если хочешь, — предложил он. Его горячее дыхание касалось моего уха.

Я оглянулась на него и выдавила улыбку. Он такой добрый и внимательный, даже в свой собственный день рождения. Не хочу портить ему вечер.

Я замотала головой.

— Всё нормально. Ничего такого, чего не исправил бы шот с текилой.

Калеб запрокинул голову.

— Ооо, Блэкберн, ты прямо мысли мои читаешь.

Мы устроились на высоких стульях у барной стойки. Барменша, миниатюрная блондинка с вишнёвыми прядями, выставила перед нами ряд шотов.

Я наклонилась к Калебу и шепнула:

— Она даже для виду не спросила мои документы.

Конечно, в прошлом у нас не было с этим проблем, но тогда я работала здесь и лично знала всех барменов и официантов.

— Босс позаботился об этом, — ответил он, поиграв бровями, и взял два шота — один для меня, один для себя. Он быстро опрокинул в себя первый.

— Босс? — растерянно спросила я, зная, что Питер Макартур, отец Трейса, был убит демоном, вселившимся в него, несколько месяцев назад. — Эм… Калеб, Питер вообще-то мёртв.

Клянусь Богом, если он скажет мне, что тот тоже воскрес, я сорвусь.

— Новый босс, — уточнил Калеб и кивнул в сторону стола, где сидел Трейс. — Кто, по-твоему, унаследовал бар?

— А, точно.

Очевидно. Трейс был единственным наследником, поскольку его старшая сестра Линли давно погибла. По какой-то причине мне даже в голову не пришло, что он теперь владеет этим заведением. Он как будто слишком молод, чтобы справляться с таким грузом ответственности. С другой стороны, мы с Тессой сами недавно унаследовали поместье Блэкберн.

Тяжесть снова легла на сердце. Скольких мы потеряли за последнее время. Сколько семей пострадало. Взгляд невольно скользнул к центру комнаты — туда, где Трейс испустил последний вздох. Затем туда, где лежало безжизненное тело Тейлор. Это место напрямую связано со всеми событиями той кошмарной ночи, воспоминания о которой вот уже несколько месяцев не дают мне покоя. Если сосредоточиться, я могу даже увидеть все эти образы, как будто это произошло вчера…

Моё горло сдавила скорбь. Я едва сдерживала слёзы, грозившие пролиться. В прошлый раз, когда я ворвалась сюда, я даже не задумалась о том, как больно вновь оказаться в этом зале. Тогда я была слишком занята поисками Никки. Слишком шокирована новостью о возвращении Трейса из мёртвых.

Но сейчас я осталась один на один с этим ужасом и скорбью.

— Залпом, Блэкберн, — голос Калеба прозвучал тихо и мрачно. Он догадался, о чём я думаю, и поспешил отвлечь нас обоих от горьких воспоминаний.

Я с радостью послушалась, поднеся к губам шот и запрокинув его. А следом ещё один.

И ещё.

Вскоре я уже потеряла счёт выпитым нами с Калебом шотам, но к тому времени, как из кухни вынесли еду, я была уже слишком пьяна, чтобы даже думать об этом.

Но всё же я прошла к столу (не без помощи Калеба, разумеется), чтобы совсем уж не отбиваться от коллектива, сидя с Калебом в сторонке во время его же дня рождения.

— О, Джемма! Я заняла тебе место, — крикнула Морган, указывая на соседний стул.

Мои брови поползли на лоб. Никки взглядом метала кинжалы в неё через весь стол.

— Это что-то новенькое, — отметил Калеб, шепча мне на ухо, чтобы никто, кроме нас, не услышал. — Когда вы успели подружиться?

Хороший вопрос.

— Только что, полагаю, — ответила я, пожимая плечами, и поплелась к месту, любезно придержанному для меня моей новой подружкой.

— Ого, вот это да! — Морган помахала перед собой, словно пытаясь развеять невидимый дым. — Ты что, приехала с дегустации на ликёроводочном заводе?

Я запрокинула голову и расхохоталась. Не знаю почему, но мне её слова показались дико смешным.

— Ты такая забавная, Морган!

— Неужели? — спросила она, улыбаясь глазами, словно смотрела на умилительного трёхлетнего малыша.

— О да. Очень забавная.

Она хмыкнула.

— Кажется, ты уже перебрала, Джемма.

— Знаю. — Я схватила стакан со стола и сделала глоток. С облегчением поняла, что это обычная вода. Во рту всё онемело от алкоголя, влитого в организм. Я развернулась к своей новой подружке и просияла. — Блин, ты, оказывается, нормальная девчонка, Морган.

— Спасибо, — засмеялась она. — Ты тоже ничего так.

Я кивнула, соглашаясь, потому что это факт.

— Не понимаю, зачем ты вообще зависала вместе с Никки, — заявила я во всеуслышание. — Она ж тупая до невозможности, разве что тряпку не сосёт.

Кто-то рядом подавился, но я не стала оборачиваться. Честно говоря, меня уже так шатало, что я не рисковала делать резких движений.

— Не стоит дружить с тупыми людьми. Никому из нас не стоит, — продолжала я, раскачивая стакан с водой над столом, как будто говорила тост. — Жизнь и так тяжёлая штука; чтобы ещё иметь дело с идиотами. Понимаете? Это у тебя вино? — спросила я у Карли, потянувшись через стол к её бокалу.

— Это лучше возьму я, Блэкберн, — сказал Калеб, перехватив бокал. — Выпей ещё воды. Или, может, лучше кофе? Можно принести нам кофе? — крикнул он кому-то через плечо. Наверное, официантке.

— Да не нужен мне этот скучный кофе, Кэл. Я хочу повеселиться! Все тут сидят грустные…

— Нам весело, — возразил Калеб бодрым тоном, словно пытался убедить меня в этой лжи.

— Я тебя умоляю, не надо мне этого вранья, — сказала я, отмахнувшись. — Все здесь страдают, и ты прекрасно это знаешь. Давно вы стали такими скучными? — спросила я, окинув взглядом сидящих за столом. Все смотрели на меня с каменными лицами. — Ну же! Никто ж не умер. Ну, уже нет… благодаря Никки, — добавила я и разразилась совершенно неприличным хохотом. — Поняли? Уже не умер, да!

Гробовая. Тишина.

— Ты закончила? — рявкнула Никки, изогнув губы в противном оскале.

Улыбка сошла с моего лица. Я сверкнула глазами в её сторону.

— Закончу, когда захочу. Не надо мне указывать, Никки-Тупая-Как-Пробка-Паркер. Поняла?

Я ткнула указательным пальцем куда-то в том направлении, а сама при этом едва не упала на стол.

Калеб быстро подскочил и поймал меня за талию, пока я не уткнулась лицом в салат. Трейс тоже поднялся со своего места, словно хотел… не знаю даже… перепрыгнуть стол и удержать меня?

Наши взгляды встретились, наверное, впервые за весь вечер, и сердце вновь заколотилось в груди, словно хотело вырваться из этого тела. Лоб Трейса был наморщен, в глазах горели злость, беспокойство и что-то ещё. Что-то, что я не смогла бы распознать даже на трезвую голову.

— Всё в порядке, я сам, — сказал Калеб Трейсу, но тот так и остался стоять. Его кулаки были сжаты по бокам, словно он сдерживал себя от чего-то. Понятия не имею, от чего.

— На что уставился, Синеглазка?

Я хотела, чтобы это прозвучало колко и едко, но вышло жалобно и грустно.

— Воспользуйтесь туалетом для персонала, — сказал Трейс. Желваки яростно дёргались. Он обращался к Калебу, но не сводил с меня полыхающих глаз.

— Ах, как мило с твоей стороны, — ответила я, отказываясь прерывать это соревнование в гляделки.

— Так, ладно, Блэкберн, идём. Тебе надо протрезветь, — сказал Калеб, уводя меня от стола.

Я охотно пошла с ним, хотя мой пьяный взгляд так и был направлен на Трейса, который тоже продолжал смотреть на меня, вплоть до того момента, как я свернула за угол и потеряла его из виду.

19. РАЗГОВОРЫ В ТУАЛЕТЕ

— Чёрт, Блэкберн. А ты умеешь оживить вечеринку, — смеясь, проговорил Калеб, стоявший на пороге туалета для персонала, прислонившись плечом к дверному косяку.

Тихонько простонав, я набрал в ладони воду из-под крана и плеснула в лицо. Такое ощущение, словно всё перевернулось верх дном, а затем обратно.

Я покачала головой.

— Мощно текила ударила мне в голову…

— Можно сказать и так, — ответил он, всё ещё посмеиваясь.

Текила прожгла всё от горла до живота и вернулась обратно. Конечно, можно свалить всё на пустой желудок. Да, дело в этом, а не в алкоголе. Я ни в коем случае не виню алкоголь.

— Как сильно я буду жалеть об этом завтра? — спросила я, вытирая лицо бумажным полотенцем.

Я пока слабо осознавала, что только что произошло, всё было как в тумане. Я помнила только лицо Трейса и рядом с ними Никки, которая выглядела так, будто лимон проглотила. И их выражения лиц подсказывали мне, что в этот раз я перешла черту.

— Да не, всё хорошо, Блэкберн.

Я посмотрела на него через зеркало, пытаясь прочитать всё по его лицу. Если не обращать внимания на то, что он раздвоился, оба Калеба казались искренними. Если бы я повела себя как конченная стерва, он бы ведь мне об этом сказал, да? Или нет?

От всех этих рассуждений у меня разболелась голова. Я чувствовала, как зарождающаяся мигрень потихоньку охватывала мой затылок. Мне нужно попить водички. С ибупрофеном. И поспать. И увидеть Доминика. К слову о нём…

— Доминик мне ответил? — спросила я, бросая бумажное полотенце в мусорку.

Калеб опустил глаза на мой телефон и покачал головой. Он предложил подержать его, пока меня выворачивало над унитазом, как настоящую леди.

— Не-а.

— Зашибись.

Он вскинул бровь.

— Не всё так гладко в Датском королевстве?

Застонав, я обернулась и выхватила телефон из его руки, чтобы лично убедиться. Мне удалось зарядить его у барной стойки, чтобы хватило на весь вечер. Ноль уведомлений.

Где он, чёрт побери?

Я точно писала ему сегодня вечером, что собираюсь пойти в бар «Всех Святых», и пригласила его выпить со мной. Доминик ещё ни разу не упускал возможности провести со мной время. Он уже должен был быть здесь или хотя бы написать, почему не смог. Дурное предчувствие закралось в душу. Что-то не так. Моя интуиция вопит об этом.

— Мне пора, — резко сообщила я.

Калеб засмеялся, будто я сказала что-то смешное.

— Только не в таком состоянии.

— В каком? — спросила я, попытавшись убрать телефон в задний карман, но промахнулась и уронила на пол.

Калеб изогнул бровь.

— Вот в таком, мисс Текила Санрайз.

Наклонившись, я подняла телефон и проверила на предмет повреждений.

— Я всё равно без машины, — сказала я, выпрямившись, и снова посмотрелась в зеркало. — Чёртова колымага не завелась. Вызову такси, — добавила я, поскольку, очевидно, я в любом случае не могла сейчас сесть за руль.

— Ни в коем случае.

Я резко выпрямила спину при звуке хрипловатого голоса Трейса. Обернулась и увидела, что он прислонился к стене в коридоре и смотрел на меня мимо Калеба так, словно я его собственность. Словно принадлежу ему одному.

— Твоего мнения никто не спрашивал.

Калеб отошёл от дверного проёма к раковине, чтобы мы с Трейсом лучше видели друг друга. Вот только это было лишним. Мне и так не удавалось справиться с дыханием, пока он находился в такой близости.

И вообще, разве он не обещал оставить меня в покое?

— Ты пьяна. Я не пущу тебя в машину с незнакомцем, — категорично заявил он и оттолкнулся от стены. — Сам тебя отвезу.

— Да-да, конечно, — усмехнулась я и затем сощурила глаза. — А ты только об этом и мечтаешь.

— О чём мечтаю? — спросил он, пересекая коридор. Его желваки пришли в движение, а взгляд пробежался по моему телу. — Отмывать машину после того, как тебя в ней стошнит?

Я сверкнула глазами.

— О, у меня уже вывернуло весь желудок, так что можешь не переживать.

Не знаю, в пользу чего был этот аргумент, но я была крайне довольна собой.

Калеб наклонил голову, пытаясь скрыть смешок.

Трейс же не сводил глаз с меня.

— Хватит упрямиться, Джемма. Ты явно перебрала с алкоголем, — произнёс он, шагнув в туалет. — Просто дай мне отвезти тебя домой.

Несмотря на мягкость его голоса, я отшатнулась назад.

— Мне не нужна твоя помощь. Я могу сама о себе позаботиться.

В его взгляде блеснуло раздражение из-за того, что я снова убегаю от него.

— Я и не говорил, что не можешь, — отметил он, продолжая наступать на меня, медленно загоняя в угол туалета.

— Тогда решено, — сказала я, сделав ещё один шаг назад. — Я позабочусь о себе, и тебе того же советую. В смысле позаботиться о себе. Отдельно от меня.

Чего?..

— Ничего не решено, — возразил он, сокращая оставшуюся дистанцию между нами. С напряжённой челюстью смотрел на меня, и два его синих омута затягивали меня, как рыбку, пойманную в сеть, без надежды на спасение. — Даже близко.

Не уверена, по-прежнему ли речь шла о моей поездке домой. Сложно сосредоточиться, когда он стоит так близко и смотрит своими чёртовыми глазами-океанами, окружив меня своим потрясающим запахом. Я уж молчу об этой приятной дрожи, пробежавшей по всему моему телу.

Это сущая пытка, и я больше не выдержу ни минуты.

— Уйди с дороги, — тихо произнесла я, когда уже не куда было отступать, разве что удариться головой об автоматическую сушилку для рук.

Крошечное расстояние между нами наэлектризовалось, оно словно было заряжено невысказанными словами и похороненными судьбами. Я буквально видела разряды тока в воздухе, слышала их треск, как будто наши неугомонные души рвались друг к другу и сумели соприкоснуться без позволения тел.

Он вздёрнул подбородок, как бы бросая вызов.

— Нет.

Мне, должно быть, послышалось. Я сощурила глаза в две гневные щёлочки.

— Двинься, или я сама тебя сдвину, — предупредила я.

Его губы дёрнулись в едва заметной ухмылке.

— Для этого тебе придётся ко мне прикоснуться, — сказал он и наклонился вперёд; его губы оказались слишком близко к моему уху. — Уверена, что сможешь это выдержать?

Я забыла как дышать. Калеб встал между нами, разделяя.

— Эй, давай я тебя подвезу? — предложил он, пытаясь завладеть моим вниманием, но я уже не могла оторвать глаз от Трейса, точно загипнотизированная. — Сейчас только ключи возьму, ладно?

— Ты не можешь уехать со своего дня рождения, Кэл. Спасибо за предложение, но я и так уже забрала слишком много твоего внимания сегодня, — сказала я, всё ещё глядя на Трейса и не собираясь отступать. — Как я уже сказала, такси сойдёт.

— Либо я, либо Калеб, — заявил Трейс, мой самопровозглашённый телохранитель. Как будто кто-то давал ему право решать за меня. — Выбирай.

Его взгляд опустился на мои губы, и я едва ли не вспыхнула как спичка.

Атмосфера из напряжённой перешла в разряд опасной. Надо как-то её разрядить. Срочно.

Я окинула Трейса взглядом и нахмурилась. Ясное дело, сдаваться он не собирается. Мы зашли в тупик вселенского масштаба, и я должна чем-то поступиться, чтобы у меня был хотя бы шанс выйти отсюда, сохранив рассудок. Чем дольше мы стоим так близко, тем сильнее меня к нему тянет.

— Ладно, — решила я, лишь бы понизить градус напряжения между нами. Но победу отдавать ему не спешила. — Бери ключи, Калеб.

20. СВИДАНИЕ С ДЬЯВОЛИЦЕЙ

Я поблагодарила Калеба за пятнадцатиминутную поездку до поместья и выскочила из его «Шевроле Камаро». И хотя я пыталась убедить его, что смогу сама дойти до двери, он не тронулся с места, пока я не помахала ему с крыльца.

Кто бы мог подумать, что Калеб такой джентльмен?

Распахнув входную дверь, я вошла внутрь, и мой взгляд тут же остановился на красном зонтике, прислонённом к напольной вешалке. Я прищурилась. Его точно не было здесь сегодня утром.

Я хлопнула дверью и прижалась к ней спиной, всё ещё чувствуя последствия выпитой в баре текилы. Поскольку я уже прислонилась к двери, я использовала её в качестве опоры, пока скидывала туфли. А затем позвала Доминика.

— Надеюсь, у тебя есть хорошее оправдание тому, почему ты не отвечал на мои сообщения, — предупредила я, ковыляя по коридору.

— Мы здесь, любовь моя, — ответил он из гостиной.

«Мы? Если это не Габриэль, пусть пеняет на себя», — пробурчала я себе под нос, сворачивая за угол и заглядывая в комнату. Это определённо не Габриэль.

— Мой телефон сел, — сказал он, прислоняясь к мини-бару, и поднял мобильник, словно бы в качестве доказательства.

Я проигнорировала его, потому что мой взгляд тут же впился в сисястую блондинку, вальяжно устроившуюся на красном диване.

— Кто ты, чёрт побери, такая? — рявкнула я.

— Привет, я тоже рада тебя видеть.

Её пухлые алые губы расплылись в широкой улыбке, обнажив ряд идеально ровных белоснежных зубов, а взгляд скользнул к Доминику, как бы говоря: «Глянь, что творит».

— Прости, ангел. Это Присцилла Бомон.

Моё сердце ухнуло к пяткам. Хотя нет, внутри меня всё вообще на фиг провалилось в подвал. Присцилла. Его прародительница. Та самая, с которой у него «очень глубокая и довольно сложная связь».

Я недостаточно пьяна для всего этого.

— А ты, как я понимаю, знаменитая Джемма Блэкберн. — Её длинные шелковистые волосы были перекинуты на одну сторону, подчёркивая кукольные голубые глаза, впившиеся в меня со всем вниманием. — Наслышана о тебе.

— Да? — Я переступила с ноги на ногу, слегка пошатываясь. — Жаль, не могу сказать того же о тебе. Доминик лишь разок тебя упоминал.

Её улыбка стала шире.

— Дерзкая и красивая. Напоминает меня, — сказала она, обращаясь к Доминику, словно намекая, что он нашёл себе её копию.

Я насупилась и закатила глаза чуть ли не до затылка. Доминик умоляюще взглянул на меня, на что я ответила ледяным взглядом и снова развернулась к Присцилле.

— Так чем обязаны такому удовольствию? — спросила я, решив не ходить вокруг да около. Мне хотелось понять, какого чёрта она здесь делает и как скоро свалит на фиг подальше.

— У меня были дела в городе. Решила воспользоваться возможностью и навестить старого друга.

Она скосила взгляд на Доминика, и мне не понравилось, сколько заинтересованности было в этом взгляде.

— Старого друга, значит? — Я не смогла бы скрыть скептицизм в голосе, даже если бы захотела. А я и не хотела.

Она засмеялась, и это был такой воздушный, мелодичный, бесячий смех…

— Очень близкого друга, — добавила она, мило улыбнувшись, и бросила ещё один взгляд на Доминика, который продолжал молча смотреть на неё, словно не мог оторвать глаз. Козёл. — Обожаю совмещать полезное… с приятным.

— Даже не сомневаюсь. — Мои глаза были двумя щёлочками негодования, смешанного с подозрительностью. — То есть это было просто спонтанным решением — навестить старого друга? Спустя сколько, кстати, лет?

Честно, я ни на секунду не поверила в это объяснение. У тех, кто промышляет тёмными делами, всегда есть тайные мотивы, и эта Присцилла — не исключение.

Она закинула руку на спинку дивана.

— Ну, нет, не совсем. Когда я узнала, что он проявил интерес к тем кругам, где обычно вращаюсь я, мне подумалось, что неплохо было бы как-нибудь встретиться, учитывая всё, что творится в мире. — Её взгляд снова скользнул к Доминику, словно у них был какой-то общий секрет от меня. — Если честно, мне просто стало дико любопытно.

— Что любопытно? — спросила я, не улавливая связи в её словах. Чёртовы Воскрешённые и их запутанные ответы с кучей загадок.

— Что могло моему Доми внезапно понадобиться от некроманта.

Она прожгла его взглядом, словно всё ещё ждала ответа.

В моих мозгах произошло короткое замыкание.

— Твоему Доми?

Я хотела произнести это насмешливо, но звук вышел каким-то странным рыком. Не знаю, что выбесило меня больше: эта уменьшительно-ласкательная форма имени или притяжательное местоимение.

— Да, именно. — Её взгляд потяжелел, и я готова была поклясться, что, если бы стояла ближе, то непременно бы услышала звук выдвинувшихся когтей. — При всём моём уважении, Воин, но он был моим задолго до встречи с тобой.

Я сложила руки на груди.

— Ключевое слово — «был».

Она сверлила меня взглядом ещё несколько секунд, и хотя улыбка ни разу не дрогнула, в глазах всё отчётливее проявлялось нечто ледяное. Словно настоящие краски пытались пробиться наружу, но она загнала их обратно быстрее, чем я успела их разглядеть.

— Намёк понят. В любом случае я здесь не для того, чтобы ссориться, — сказала она, поднимаясь с дивана и разглаживая ладонями узкие чёрные кожаные брюки. — На самом деле, хочешь верь, хочешь нет, но я здесь, чтобы вам помочь.

Ладно, вот теперь я по-настоящему засмеялась.

— Хочешь верь, хочешь нет, но мне не нужна твоя помощь.

— Ангел, — внезапно подал голос Доминик, выйдя из своего молчаливого оцепенения лишь для того, чтобы поддержать Присциллу. — Думаю, тебе стоит её выслушать.

Я прожгла его взглядом.

— Спасибо, Доми, но я как-нибудь обойдусь.

Плевать, что она там хочет рассказать. Я всё равно не поверю ни единому слову. Она не первая, кто заявляется ко мне с «добрыми» намерениями. Я уже усвоила этот жестокий урок и больше не попадусь в похожие ловушки.

— Не глупи, — нахмурилась Присцилла, словно я вела себя как ребёнок. Или как ревнивая дура. — Учитывая грядущее, в скором будущем тебе понадобится вся помощь, какую только предложат.

— Неужели? — Я сузила глаза. — И откуда такие выводы?

— Скажем так, я кое-что слышала, — уклончиво ответила она, подходя к бару, где стоял Доминик, и налила себе.

— Что именно? — я шагнула в гостиную, стараясь не думать о том, как близко она стоит к Доминику, а сосредоточиться на той информации, которой она может со мной поделиться. Милости прошу, устраивай свою вампирскую задницу поудобнее и чувствуй себя как дома.

— Ты наверняка уже слышала, что в подземном мире сейчас неспокойно, — сказала она, развернувшись ко мне с бокалом и прижавшись спиной к бару. — Демоны, например, чуть ли на стенку не лезут.

— Да, слышала, — скучающим тоном ответила я, переминаясь с ноги на ногу.

— Тогда тебе уже должно быть известно, почему это происходит.

Это был не вопрос. Это была проверка. Она пыталась вычислить, как много я уже знаю. Я понимала это, потому что сама вела точно такую же игру.

— Хочешь сказать, что тебе известно? — спросила я в ответ, перекинув ход на её сторону, при этом сама ничего не подтвердила и не опровергла.

Она насмешливо изогнула бровь.

— А разве не очевидно? Это конец света в нашем понимании, — пропела она², словно её радовала идея, что весь этот мир сравняют с землёй.

Чёртовы Воскрешённые.

Я в ответ тоже презрительно подняла бровь.

— И на чём основываются твои выводы? На поведении демонов?

Мне нужно что-то более весомое, чем горстка глупых демонов, намеренно выделывающихся, чтобы перья на моих крыльях встали дыбом. Если у неё и есть достоверная информация о том, что происходит, она меня пока в этом не убедила.

— Только одно может навести такую суету среди демонов, — высокомерно заявила она, бросив взгляд на Доминика и снова вернув на меня. — И под «суетой» я имею в виду подготовку к уничтожению мира.

— Дай угадаю, — сказала я, окинув её надменным взглядом. — Снова апокалипсис?

— Умничка, возьми с полки пирожок. — Отсалютовав бокалом, она сделала небольшой глоток.

Р-р-р. Опять двадцать пять.

— Плавали, знаем, купальник есть. Переживать не о чем, — проинформировала я с каменным лицом, хотя сердце не было таким каменным. Если честно, я всё ещё цеплялась за надежду, что все просто раздувают из мухи слона или просто перепутали дату конца света. Нет, ну может же быть такое? Демоны вообще никогда умом не отличались.

— Как раз таки есть о чем, — оскалилась она и снова сделала глоток. — В этот раз парадом заправляет не Люцифер. То были просто цветочки. Разогрев перед настоящим шоу. — Её голубые глаза потемнели, превратившись в две грозовые тучи, когда она добавила: — Это будет конец всех концов, последний апокалипсис.

О боже.

Я старалась не отвлекаться на колотящееся сердце, хотя кровь уже, казалось, стучала в ушах. Так, ладно, становится чуточку сложнее отрицать, что грядёт нечто ужасное. Сначала Совет озвучил свои опасения, теперь Присцилла подтвердила их подозрения. Но всё же крохотная часть меня по-прежнему отказывалась внимать предупреждению. Что-то в этой истории не вяжется, но не могу понять, что именно.

Мне нужно больше подробностей.

— Если парадом командует не Люцифер, то кто? — спокойно спросила я, пытаясь вытащить из неё побольше информации. Как много она знает?

— Ой, вот только не надо. Не прикидывайся дурочкой, Воин, — сказала она, проводя пальцем по ободку бокала. — Мы обе знаем, кто сейчас активизировался. Начинается на «четыре», заканчивается на «апокалипсиса».

Брови Доминика взлетели в космос, пока я продолжала сверлить Присциллу взглядом, пытаясь выяснить, что она задумала. Что именно ей известно? И, что ещё важнее, почему она делится этим со мной?

— Ох, ради всего кровавого, не смотри на меня так, — воскликнула она, поймав мой взгляд. — Это не я привела их сюда. Ты заварила эту кашу.

Воу-воу-воу. Попридержите коней. Особенно со всадниками.

— Я? — Аж подпрыгнула от этого обвинения. — Причём тут я?

— А куда, по-твоему, они направляются? — задала она риторический вопрос. — Где всё это началось? Где выпустили Люцифера? Где он буйствовал несколько недель, убивая невинных людей? Скольких, кстати, он убил?

Я не ответила. Я бы не хотела знать это число.

— Холлоу Хиллс — это эпицентр, а ты цель номер один, — сказала она, и её слова были подобны ведру льда, перевернувшемуся надо мной. — Ну, справедливости ради, они собираются уничтожить всех Потомков, но начать хотят именно с дочери Аида. Той самой, что открыла Врата Ада.

Я чувствовала, как пульсирует вена на шее, пока кровь отливает от лица.

— При всём моём уважении, госпожа, но именно Джемма и вернула Люцифера обратно в ад, — выступил в мою защиту Доминик, что было очень мило с его стороны, поскольку я едва могла пошевелить губами.

— Скажи это всадникам, жаждущим крови, — отмахнулась Присцилла. — По их мнению, анакимы совершили здесь намного больше зла, чем добра. И, если уж говорить откровенно, в этом есть доля правды.

Я замотала головой, не желая слышать ни единого слова. Они ошибаются. И она тоже.

— Я тебе не верю. Ты врёшь, — обвинила я. Слова раздирали горло, как осколки стекла. Это всё ложь. Наглая ложь.

Заметив трещину в моей броне, она расплылась в порочной улыбке.

— А ты как думала, почему демоны сейчас носятся с пеной у рта? Они уже предвкушают момент, готовятся к масштабной резне — королевской битве, потому что, нравится тебе это или нет, но Всадники скоро будут здесь, Воин, и кровавая бойня начнётся с тебя.

Мой мозг завис на слове «резня», потому что трахея на фиг сжалась, не пропуская кислород. Я чувствовала, как ледяные пальцы страха сковывают мои внутренности, готовясь к полномасштабной панической атаке.

— Вижу, для тебя это новость? — отметила Присцилла с тихим смешком, от которого меня пробрало до костей. — Терпеть не могу выступать в роли гонца с дурными вестями.

Я стиснула зубы, отказываясь впадать в панику перед ней и вообще выказывать даже намёк на слабость. Взяв себя в руки, я проглотила ком в горле и посмотрела Присцилле в глаза. Я не могу отрицать, что её слова вполне сходятся с тем, что сказал Совет, но я всё ещё не уверена, можно ли ей верить.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спросила я, сжав кулаки.

Она недоумённо моргнула.

— У меня нет причин лгать тебе…

— У тебя сотни причин лгать! — выпалила я, прекрасно помня, кто она такая, несмотря на это милое личико и светлые локоны. — Ты Воскрешённая. Мы даже не на одной стороне!

Её голубые глаза впились в меня.

— Во-первых, я всегда на своей собственной стороне. Во-вторых, ты вообще видела последние новости? Если уж выбирать сторону, то уж точно не ту, что сокращает мои запасы еды.

Я скривила губы.

— Как благородно, — произнесла я, не скрывая отвращения.

— Да, у всех нас бывают такие дни. — Присцилла сделала ещё глоток, дав мне целых десять секунд, чтобы переварить всё услышанное за последние несколько минут, а затем спросила: — Так что, Воин? Какой план? Как будешь их останавливать?

Я сверкнула взглядом. Ногти так сильно впивались в ладони, что наверняка останутся следы в форме полумесяцев.

— Даже если бы я знала, то рассказывать тебе не стала бы.

Прямо сейчас я даже не хочу дышать с ней одним воздухом.

— Ладно, дай знай, как что-нибудь придумаешь, — спокойно ответила она, словно мы обсуждали меню на вечер. — Не хотелось бы, чтобы мои талоны на еду сгорели в адском пламени. Кстати об этом… — Она холодно улыбнулась и допила остаток напитка, перед тем как поставить бокал на стойку. — Доминик, дорогой, я голодна. Есть здесь у тебя что-нибудь поесть?

Доминик прочистил горло, тогда как я ошеломлённо вытаращила глаза на неё.

— Мне, должно быть, послышалось, — проскрежетала я сквозь стиснутые зубы.

Она окинула меня взглядом и прищурилась.

— Ты же в курсе, что я Воскрешённая, да?

Я поджала губы.

— Ага. Ещё как в курсе.

— Тогда ты должна понимать, как это работает. Или ты ожидаешь, что я буду голодать до смерти?

Я притворилась, что задумалась, а затем ответила:

— Второе, без вариантов.

Присцилла сердито посмотрела на меня и хотела сказать что-то в ответ, но Доминик поспешил вмешаться:

— У меня полный холодильник донорской крови, Присцилла. Угощайся.

Она похлопала ресницами.

— Ты же не думаешь, что я реально буду пить кровь не первой свежести? Из пакета? Серьёзно, Доминик, что она с тобой сделала? — Она щёлкнула языком, словно ругая непослушного ребёнка. — Будь добр, закажи мне пиццу.

— Пиццу? — фыркнула я. — На что она тебе? Будешь пытаться высосать кровь из пепперони?

— Она всегда так медленно соображает? — спросила Присцилла Доминика, а затем посмотрела на меня сверху вниз своими льдисто-голубыми глазами. — Я не собираюсь есть пиццу, дурочка. Мне нужен курьер.

— Чёрта с два. — Надо отдать ей должное, эта маньячка, появившаяся фиг знает откуда, вообще ничего не боится, но даже самые стальные нервы не спасут её от моего гнева. — Хотя знаешь что, Присцилла? — добавила я, спрятав эмоции, пока пересекала комнату. — Давай, сделай это. Просто дай мне повод стереть тебя в труху.

— Ты мне угрожаешь, Воин? — спросила она, и я не могла не отметить нотки восхищения в её голосе.

— Возьми телефон и проверь.

Я потянулась к своей кожаной куртке и сжала рукоять ножа, моё тело вибрировало в предвкушении надрать ей задницу. Тот факт, что она прародительница Доминика, был только вишенкой на торте.

Не успела я сделать или сказать что-либо ещё, как Доминик оказался передо мной и остановил мою руку.

— Пожалуйста, ангел. — «Лучше не надо, — мысленно добавил он. — Поверь мне». — В этом нет необходимости. Мы все здесь друзья.

Я открыла рот от удивления. Он пытается защитить меня… или её? То, что я не знала ответа на этот вопрос, только сильнее взбесил меня. Я оттолкнула его руку и выжидательно посмотрела на Присциллу.

— Сделаю вид, что ничего не было, — произнесла она, и хотя её голос оставался таким же мягким и мелодичным, в глубине её глаз был арктический холод, от которого я чуть было не поёжилась. — Но только в этот раз.

Я фыркнула.

— Не надо мне твоих одолжений, Присцилла. Я тебя не боюсь.

Её глаза вспыхнули и сощурились, словно она собиралась сказать что-то в ответ, но затем она передумала.

— Думаю, на сегодня хватит. Доми, покажешь, где моя комната?

Её комната? Если бы взглядом можно было атаковать, Доминик бы уже улетел к противоположной стене.

— Она здесь ночевать не будет.

— Разве так поступают с гостями? — спросила Присцилла так, будто была искренне озадачена, почему я не поделилась с ней одной из своих пижам. — Посреди ночи? После всего, что я вам рассказала?

— Да, и что? — Мне ей теперь посочувствовать? — Ты уже большая, самостоятельная девочка. Как-нибудь доберёшься до дома.

Её глаза потемнели, сменив небесно-голубой оттенок на тёмно-синий цвет бушующего океана. Она что-то замыслила, и мне это не понравится.

— Вообще-то я планирую задержаться в городе на некоторое время. Так что буду держаться поблизости, пока не буду уверена, что ты точно справишься сама, если ты понимаешь, о чём я, — добавила она и карикатурно подмигнула.

Я стиснула зубы и снова развернулась к Доминику.

— Не хочешь помочь?

Его выражение безграничного терпения на лице не дрогнуло, как будто он совершенно не разделял того ужаса, что накрывал меня.

— Здесь предостаточно гостевых комнат, ангел, ты же знаешь.

Мои глаза округлились.

— Не в этом дело, — проскрежетала я, мои зубы уже стачивались друг о друга, как будто у меня тризм челюсти. Да будь в этом доме хоть тысяча комнат, плевать! Присцилла здесь не останется. Только не рядом со мной. — Я не буду спать под одной крышей с вампиром!

Она фыркнула, стоя рядом с ним.

— Ты ведь осознаёшь, насколько нелепо это звучит?

На этот раз я её проигнорировала, но реально, когда она вся из себя уравновешенная и любезная, я сама начинаю ощущать себя конченной стервой.

— Доминик. Выгони. Её. Отсюда.

— За окном глубокая ночь, ангел.

Я вскинулась.

— И?

— И она моя прародительница, — сказал он, подняв подбородок выше, как бы говоря, что останется стоять на своём. — Равно как и близкая подруга. Я не выставлю её из дома посреди ночи без веской на то причины.

Присцилла самодовольно ухмыльнулась, спазм в челюсти прошёл, и теперь все мышцы обмякли, превратившись в желе.

Что вообще происходит? Ад совсем замёрз?

Я потёрла переносицу, пытаясь взять бурлящие эмоции под контроль. Я не могла избавиться от ощущения, будто попала в один из эпизодов сериала «Сумеречная зона».

Он реально собрался ночевать со своей прародительницей? Неужели его вообще ничего не смущает? Не видит, как я закипаю от гнева, или ему просто плевать?

Нет. Не-е-е-ет. Ни за что не поверю, что Доминик так просто предпочёл мне свою прародительницу. Это на него не похоже. Здесь что-то нечисто. Моя интуиция прямо-таки кричит об этом…

Сощурив глаза от вспыхнувших подозрений, я разглядывала его несколько секунд, пытаясь считать что-нибудь за его маской равнодушия. Наверняка она им как-то управляет. Либо магией, либо шантажом. В любом случае мне хочется верить, что он позволяет ей остаться, потому что у него нет выбора, а не потому что он этого хочет. Я должна держаться за эту мысль, потому что в противном случае я не знаю, что делать, альтернатива слишком немыслима.

— Она тебе угрожает? — прямо спросила я, на что Присцилла отреагировала очередным смешком.

— Нет, конечно. Не говори глупостей, — сказал он и убрал руки в карманы.

— Глупостей? — Я прикусила язык, чтобы не заорать на него. — Ты считаешь меня дурой?

— Я этого не говорил. — Его голос прозвучал резче, словно я начинаю действовать ему на нервы.

Ого. Вот это поворот.

Моё сердце упало. Я уже была готова поставить ему ультиматум — либо я, либо она, — но промолчала. В этот момент — и, наверное, впервые за всё время нашего знакомства, — я не была уверена, что он выберет меня. А сейчас я точно не готова услышать слова, которые размажут меня по асфальту.

— Если она останется, я уйду, — предупредила я. Мои слова прозвучали чуть громче шёпота в отчаянной попытке добиться от него хоть какой-то реакции, но он просто равнодушно смотрел на меня, словно ему не было никакого дела до моих чувств. Словно ему плевать, останусь я или нет.

Я кивнула. Намёк понят.

Ну и пошёл ты на хер.

Выпрямив спину, я развернулась к Присцилле. Конечно же, на её лице была написана торжествующая улыбка, словно вампирша с самого начала знала, чем всё закончится. Сучка крашенная.

— Как я уже сказала, он был моим ещё до твоего рождения.

— Видимо, так, — ответила я, не в силах больше смотреть в сторону Доминика. — Желаю весёлой ночки. Чтоб вы подавились.

С этими словами я вышла из поместья и вызвала себе такси, ни разу не оглянувшись ни на Доминика, ни на его дурацкий дом. Неважно, сколько боли мне это причинило. Неважно, как сильно я надеялась, что он придёт в себя и бросится следом за мной. Потому что этого не случалось, а я не хотела доставлять им с Присциллой такого удовольствия, как показывать свою реакцию.

21. БОЛЬ И УДОВОЛЬСТВИЕ

Тяжёлые объёмные тучи стягивались вдали, пока такси петляло по дороге к моему дому — в поместье Блэкберн. Я не переступала порога того дома с тех пор, как погиб дядя. Я бы так и продолжила избегать его, но сейчас у меня не было иного выбора.

Хоть я и пребывала в шоке, растерянности и подавленном состоянии из-за поведения Доминика, для себя я твёрдо решила, что не пролью ни слезинки. Не стану плакать из-за него. И вообще из-за кого-либо.

Когда такси остановилось на дорожке перед домом, я оплатила поездку и вышла из машины. Мысли утекли к тому дню, когда я только-только приехала в Холлоу Хиллс год назад, и дядя ждал меня на крыльце. Что-то царапало душу, пока я шла по той же самой дорожке и поднималась по тем же самым ступенькам. Он словно был здесь — стоял на крыльце и ждал моего возвращения.

И, честно говоря, это довольно жуткое ощущение.

Достав ключ, я открыла дверь и вошла внутрь с прямой спиной и накалёнными нервами.

Я даже не стала включать свет. Просто стояла посреди тёмного коридора, отрывисто дыша. По пути сюда я пыталась убедить себя, что я сильная и мне хватит духу вернуться сюда, а затем находиться в этом доме одной… но вот я здесь и думаю, не лучше ли было рвануть в мотель.

«Тьфу. Это просто дурацкий дом. Просто жилое помещение с мебелью, которое ничего не значит», — ворчала я сама на себя, ногой захлопывая входную дверь.

Вот только это тот самый дом, где всё началось. Где я узнала, кто я на самом деле и кем мне суждено стать. Здесь я познала ту часть себя, о существовании которой даже не подозревала. Оглядываясь в прошлое, на всё, что произошло ранее, и всё, что я узнала сегодня о Всадниках, я невольно задумалась о том, что меня сюда привела сама судьба.

Ну, типа полный круг, возвращение к истокам и всё такое.

Поднявшись по лестнице, я заглянула в комнату, бывшую когда-то дядиным кабинетом. Всё там было либо сложено в коробки, либо накрыто белой тканью, создавая впечатление, что в доме живут только призраки. В какой-то мере так и есть. Жизнь покинула поместье Блэкберн.

Часть дома умерла вместе с дядей.

Отшатнувшись назад, я продолжила путь по коридору, пока не дошла до собственной спальни. Толкнула дверь и включила свет. Моя комната была в том же состоянии, что и дядин кабинет. Пустая. Бездушная. Заброшенная.

Сердце потяжелело, стоило мне вспомнить свой первый день здесь. Какой гигантской казалась мне комната. Сколько надежд я возлагала на свою новую жизнь. Затем мне вспомнилось, как Трейс пришёл сюда, чтобы поговорить со мной. Как мне хотелось ударить его… и поцеловать.

Я окинула взглядом комнату. Безжизненные воспоминания были привязаны к каждой вещи. Лёгкие как пёрышко и в то же время тяжёлые как свинец. Я сорвалась с места и бросилась срывать простыни, накрывавшие буквально всё, выпуская из оков мебель и все воспоминания. Свернула все простыни в ком и бросила за дверь в коридор.

«Так намного лучше», — подумала я, вытирая ладони о бёдра. Телефон звякнул в кармане, и я тут же вытащила его, чтобы прочитать сообщение. В глубине души я надеялась, что это Доминик опомнился и решил извиниться.

«Нормально добралась?»

Номер был неизвестным. Я написала в ответ: «Кто это?»

Следующее сообщение пришло буквально через несколько секунду: «Прости. Это Трейс. Калеб дал мне твой номер».

Я не знаю, как долго я простояла так, тупо глядя на его имя, но затем всё-таки ответила: «Я в порядке».

Убрала телефон в карман, но тут же достала и добавила: «Спасибо, что спросил».

Мысли образовали ураган к тому моменту, когда я доползла до кровати и опустила голову на подушку. Ситуация с Домиником уже не давала мне покоя, не хватало ещё и Трейса, внезапно вылезшего посреди ночи. Но оба они меркли в сравнении с главной катастрофой, затмившей всё, от которой моё сердце нервно колотилось: четыре всадника апокалипсиса, также известные как четыре занозы в моей пятке.

Уж не знаю, стоит ли верить Присцилле, но нельзя отрицать, что её слова хорошо ложились на всё, что рассказал мне Совет. Нечто ужасное направляется сюда, и я не могла избавиться от ощущения, что непременно окажусь в эпицентре. Как всегда, чёрт возьми.

Как я до такого докатилась?

Если бы только всё сложилось иначе… Если бы я не пролила кровь той ночью, высвободив тем самым Люцифера; если бы Заклинание Сокрытия не разрушилось; если бы я вообще никогда сюда не приезжала…

Мои веки становились тяжёлыми, словно на них давил весь груз моих несбывшихся желаний. Холод пустого дома пронизывал кости, словно искал себе новый дом. Я перевернулась на бок и свернулась калачиком, цепляясь якорем за реальность.

За свою судьбу.

За судьбу, что следовала за мной по пятам чёрной дымкой.

Нет смысла плакать над пролитым молоком или пытаться исправить то, что уже сделано. Я давно уже устала от этой тщетной борьбы, без неё намного лучше.

Если Доминик хочет быть с Присциллой, то и без него мне тоже лучше.

Завтра отправлюсь к Совету. Буду готовиться к противостоянию с новым злом. Когда справлюсь с одним, займусь следующим. И снова, и снова, пока не дойду до конца. Потому что я Воин, и меня так просто не сломать.

Меня ничто больше не сломает.

Я очнулась некоторое время спустя. Остатки ночных кошмаров липли к коже, подобно мокрой ткани. Я не могла вспомнить, что именно мне снилось; всё было как-то хаотично и путанно. Но я отчётливо помнила огненно-рыжего коня, топот его копыт по асфальту, когда он пронёсся мимо меня, и его безликого наездника, вооружённого местью и великой целью.

Мы Четыре Всадника.

Час пробил.

Странные слова всадника эхом повторялись вокруг меня, будто доносились из другого места и времени. Чутьё говорило, что это пророческий сон. Что это нечто большее, чем бредни бессвязного сна, которые моё больное сознание всё никак не отпускает.

Всадники приближаются.

В мою балконную дверь постучались. Я ахнула от испуга, прижав руку к груди, где бешено билось сердце. Взглянула на часы и отметила, что время было три часа ночи.

Кому, чёрт возьми, пришло в голову навестить меня именно сейчас?

Я вылезла из кровати и осторожно приблизилась к двери, как будто ожидала увидеть первого всадника, гарцующего на заднем дворе поместья. Выглянула в окно.

Ладно, это всё-таки не всадник, но я была не меньше поражена внезапным появлением Доминика. Поражена. Возмущена. Не важно.

Я распахнула дверь и прожгла его взглядом.

— Что-то потерял?

Он убрал руки в карманы и сказал:

— Нам надо поговорить, ангел.

— Разрази меня молния! — Я прижала ладонь к груди, изображая удивление. — Поверить не могу, что ты сумел оторваться от сисек Присциллы и проделать весь этот путь до сюда.

— Очень смешно. — Он наморщил лоб, хмуро глядя на меня. — Я могу всё объяснить, если только ты меня…

— Оставь свои объяснения при себе, — ответила я и уже собиралась захлопнуть дверь перед его носом, но он в последний момент успел выставить ногу.

— Всё не так, как ты думаешь, — сказал он, открывая дверь шире, пока я продолжала давить с другой стороны.

— Убери ногу, или я её тебе отрежу, — прошипела я.

И это не было пустой угрозой. Я реально могла. Мой клинок — если ударить под нужным углом и приложить достаточно сил — запросто мог раздробить кости. Про туфли я вообще молчу.

Я уже делала это раньше.

— Помнишь, что я тогда тебе в отеле рассказывал про связь с прародителем?

Его взгляд был тёмным и пытливым, хмурая складка между бровей не распрямлялась ни на секунду.

Слово в слово, но ему об этом знать не обязательно.

— Смутно. Что-то там про глубокую связь.

Он убрал ногу и выпрямился.

— В общем, всё несколько сложнее.

Его загнанный взгляд заставил меня притормозить. Всего на секундочку я опустила защитный барьер и открыла доступ нашей связи. Меня тут же накрыло болью, ощущением полного бессилия и… душераздирающей тревогой.

По позвоночнику пробежал холодок.

— Пригласи меня, ангел.

Его глаза были тёмными, как два греховных омута, но взгляд оставался нечитаемым, как непробиваемая стена.

Одинокая бабочка облетела моё сердце — напоминание о том, что однажды данное приглашение не может быть отозвано. Я не стала раздумывать. Отступила назад и потянула на себя дверь.

— Входи.

Он смотрел прямо мне в глаза, и в его омутах мелькнула непонятная эмоция, пока он переступал порог. Вместе с ним вошёл аромат тёмного шоколада и дорого виски, наполнивший мои лёгкие и слегка успокоивший мои нервы.

Он осмотрелся, отмечая все детали. Взгляд задержался на кровати, перед тем как вернуться ко мне. Я всё это время не сводила с него глаз, даже когда закрывала балконную дверь. Он облизнул нижнюю губу, когда я прислонилась к двери и подняла брови.

У него должно быть серьёзное оправдание произошедшему.

— Так ты объяснишь мне, почему Присцилла сейчас у тебя дома, а мне пришлось вернуться сюда?

Кивнув, он снял куртку и перекинул её через спинку моего стула.

— Тебе лучше присесть, — предложил он, выдвигая стул из-за стола.

Не знаю, что он собирается мне сказать, но у меня уже от волнения подкосились колени. Чёрт. Я старалась не поддаваться страху.

— У неё есть что-то против тебя? — спросила я, не сдвинувшись со своего места у двери. — Она тебе угрожает?

Мне нужны ответы. Срочно.

— Она моя прародительница, ангел, — подавленно ответил он, будто это всё объясняло. А это ни фига не объясняло!

— И? Причём тут это, чёрт побери? — рявкнула я. Страх сменился яростью.

— При том, что, если Присцилла захочет поселиться у меня дома, она это сделает. — Его кадык дрогнул. — Согласен я или нет.

Я недоумённо смотрела на него пару секунд, пока до меня не дошёл смысл его слов. А осознание опустошило меня изнутри.

— Хочешь сказать, что она может…

Я даже в мыслях не закончила это фразу, не то что вслух.

То, что вытекало из этого предположения, было слишком тяжело, чтобы вот так просто его допустить.

— Как моя прародительница она способна использовать на мне внушение, если захочет. Я стараюсь не давать ей повода. — Он пересёк небольшое пространство и остановился передо мной, чуть наклонившись, чтобы заглянуть в мои глаза, полные ужаса. — Практика показала, что мне лучше не провоцировать её.

Я замотала головой и открыла рот, чтобы сказать что-то в ответ, но ничего путного на ум не пришло. Что вообще, чёрт возьми, можно на это сказать?

Он по сути признался мне, что Присцилла может полностью подчинить его — лишить свободы воли и превратить в свою марионетку. В отличие от Доминика, она не станет терзаться муками совести.

Как же всё сложно…

— Я уверен, что смогу справиться с Присциллой, — поспешил заверить он, чтобы я не переживала. Не. Выйдет. — Мне уже удавалось раньше, но нам надо быть осторожными. По крайней мере, пока она здесь. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы она тебя заприметила, — продолжил он низким голосом, полным дурного предчувствия, пока его большой палец гладил меня по щеке. — Если она хоть на секунду заподозрит, что ты значишь для меня больше, чем она, для неё это станет вызовом. И она ни перед чем не остановится, чтобы победить.

Подавив желание откликнуться на его прикосновения, я сощурила глаза.

— Хочешь сказать, что она попытается убить меня, если узнает о твоих чувствах ко мне?

Она не сможет, даже если сильно захочет, но не суть.

— Именно. Поэтому я так вёл себя в поместье.

Вспомнив его наплевательское отношение ко мне, я недовольно посмотрела на него.

— Поверь мне, любимая, это бьёт по мне сильнее, чем по тебе, — сказал он. Его глаза были полны грусти и сожаления. Я чувствовала, как его эмоции обволакивают меня, подобно тёплому одеялу, в которое заворачиваешься после того, как промок насквозь. — Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты страдала из-за меня, ангел. Я думал, ты это знаешь.

— Знаю. — Я кивнула, понимая, что он просто таким образом пытался меня защитить. Надо было доверять своей интуиции. Доминик всегда ставил меня превыше всего остального, даже собственной жизни. — Так какие наши дальнейшие действия? Ты уже придумал, как мы от неё избавимся? — спросила я, желая поскорее разобраться со всем этим. Серьёзно, услышанного мне хватило. Присцилла Бомон должна исчезнуть. Навсегда.

Он отвёл взгляд.

— Вообще-то я надеялся, что ты позволишь мне самому разобраться.

Я засмеялась. Он же не серьёзно?

— Ты шутишь, да? Ты же не думаешь, что я просто останусь стоять в стороне?

— Я не хочу тебя впутывать.

Его взгляд помрачнел, пригвоздив меня к стене.

— Ты пытаешься защитить меня или её? — спросила я.

Ну, я ведь знаю, что связь с прародителем вызывает глубокие, сложные чувства. Так что невозможно совсем уж исключать такую вероятность.

— Меня обижает сам факт того, что ты спрашиваешь, — отрывисто произнёс он, с явным раздражением. — Присцилла очень сильна, но хуже того, она ещё и умна. Она никогда не делает ход, не будучи уверенной в результате.

Я не совсем понимала, что это значит, да и мне было как-то плевать. Ну, подумаешь, она вся такая сильная и умная. И что? От неё всё равно надо избавиться.

— Да будь она хоть гроссмейстером, стреляющим магией из своих сисек. В любом случае она всего лишь Воскрешённая, Доминик. А значит, нет ничего такого, чего не могли бы решить кол в сердце или горстка огненной пыли в лицо.

Я пожала плечами, как будто мы говорили о сущем пустяке. Для меня по сути так оно и было. Одним демоном больше, одним меньше.

— Возможно, к этому всё и идёт, — мрачно согласился он. — Но пока что это не вариант.

Я дважды прокрутила его слова в голове.

— Почему?

Эта женщина, если её вообще можно так назвать, способна полностью держать его под контролем, по сути превратив его в свою марионетку. Для этого ей всего лишь нужно потянуть за ниточки, а этот идиот хочет пока повременить?

— Надо действовать осторожно и согласно плану. Если поторопимся, ничем хорошим это для нас не кончится.

С каких это пор Доминик выжидает, осторожничает? Он всегда первым бросался на рожон. Что-то не так. Можете называть это чуйкой, женской интуицией, но он что-то умалчивает, и мне это совсем не нравится.

— Что ты от меня скрываешь? — спросила я. Мой взгляд и голос были холодными и жёсткими, как камень.

— Ангел…

— Не ангелкай мне, Доминик. Я знаю, что ты чего-то недоговариваешь. — Чутьё подсказывало мне. — Если ты отказываешься быть честным со мной, то предлагаю на этом закончить. Я не смогу быть с тобой, если я тебе не доверяю.

Да, я использовала его чувства ко мне против него же, но я говорила это искренне.

Доминик медлил, разглядывая моё лицо. Затем провёл рукой по светлым волосам и устало вздохнул.

— Я полагаю, что ей известно, как спасти Ромео, — в итоге произнёс он и расправил плечи. — Если мне удастся продержаться с ней несколько дней и усыпить её бдительность, возможно, я смогу выудить из неё информацию.

Я потёрла рукой грудь, словно пытаясь унять странную ноющую боль, вызванную его признанием. То есть, возможно, всё-таки есть способ спасти Трейса, и Доминик… Доминик готов рискнуть жизнью, чтобы его выяснить.

— Ты пойдёшь на это ради меня? — поражённо спросила я, потому что… чёрт, ну он же подвергает собственную жизнь опасности. С другой стороны, сколько раз он уже рисковал ради меня? Разве он не доказывал раз за разом свои чувства ко мне?

— Я пойду абсолютно на всё ради тебя, ангел.

Он поднял мой подбородок.

Небольшой кусочек стены, которую я воздвигла вокруг своего сердца, откололся и упал на пол. Я знала Доминика и знала, что он легко мог бы утаить это от меня, особенно учитывая, чем это грозит для наших отношений. Но не стал. Более того, он был намерен рискнуть собой ради шанса добыть нужную информацию ради меня. Он проделал большой путь от монстра, каким он был раньше. И я невольно за это открыла ему своё сердце чуточку больше.

Что касается самой зацепки, оказавшейся как гром среди ясного неба… Я всё ещё не переварила эту информацию. Часть меня хотела ухватиться за эту призрачную надежду, прижать к груди и никогда не отпускать. Другая часть меня, более приземлённая, посчитала, что это звучит слишком хорошо, чтобы быть правда.

— А как же то, что сказал Один? О том, что мы ничем не можем помочь Трейсу? — спросила я, не спеша цепляться за ложную надежду. Слишком больно будет падать с небес на землю, если это всё окажется полной хренью.

— Быть может, это некромант ему уже ничем не поможет. Но Присцилла — Заклинательница, ангел. И очень могущественная. — Гром грянул за окном. Я подпрыгнула от неожиданности. Доминик же продолжал: — Она утверждает, что знает заклинание, которое могло бы вернуть ему память без негативных последствий для его разума.

Я душила в себе надежду, а та брыкалась и рвалась на свободу.

— Ты ей веришь?

— Сложно сказать. — Его мышцы челюсти напряглись. — Если способ есть, то Присцилле он известен.

— Но? — спросила я, отметив его неуверенность.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Но её цена будет высокой.

По моему позвоночнику снова пробежал холодок. Ну конечно, кто бы сомневался.

— Как она вообще об этом узнала?

— Увы, некроманты никогда не славились умением хранить секреты. Один сообщил ей, с какой целью мы его искали. Собственно, поэтому она и решила заявиться сюда. — Он спрятал руки в карманы и усмехнулся, но совершенно безрадостно. — У неё уже тогда возникли подозрения.

— Насчёт чего?

— Насчёт того, почему вдруг я помогаю Воину. — Его челюсть была напряжена, как треснутый мрамор. — Мне нужно было убедить её, что наши отношения не взаимны, что я преследую исключительно собственные интересы.

— Вот как. — Даже знать не хочу, какие именно. Мне было важно только одно: — И что, она купилась?

— С Присциллой всегда сложно сказать наверняка, — ответил он; в его взгляде проскользнуло раздражение. — Скажем так, у неё много шляпок в гардеробе и ещё больше масок.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Волна тревоги нахлынула на меня. Это слишком опасно. Слишком рискованно. Чем больше мы говорим о ней, тем меньше мне хочется ввязываться в эту игру с ней.

— Так что, какие наши дальнейшие действия? — спросила я, постепенно осознавая всю дерьмовость ситуации. — Ты ведь не можешь просто вернуться туда? Что, если она что-то заподозрит? Что, если она использует внушение, чтобы затащить тебя в постель?

Его губы дрогнули в едва заметной ухмылке, которая тут же пропала.

— Тебе не о чем переживать, ангел. Я знаю, как вести себя с Присциллой. Пока я подыгрываю ей, ничего страшного случиться не должно.

— Не должно?

Я изогнула бровь. Мне нужно что-то более надёжное, чем это. Честно, мне всё это дико не нравится. Риск слишком велик, а гарантий никаких.

И в чём именно заключается это подыгрывание?

— План не идеальный, но это, возможно, единственный шанс помочь твоему Ромео… И не временно, а навсегда. — Он слегка приподнял брови, встречая мой встревоженный взгляд. — Ты же хочешь этого, разве нет, ангел?

Из комнаты внезапно будто выкачали воздух, его явно не хватало, чтобы наполнить мои лёгкие. Если я соглашусь, чтобы он вернулся в поместье — буквально отправлю его в распахнутые объятья Присциллы, — я подвергну его жизнь смертельной угрозе. А этого я не хочу ни при каких обстоятельствах. Но если я откажусь, если запрещу ему к ней приближаться… то упущу свой единственный шанс спасти Трейса от тикающей бомбы в его голове.

То есть по сути мне придётся рискнуть Домиником ради призрачной возможности спасти Трейса.

Смогу ли я пойти на такое?

— Должен быть какой-то другой способ, — ответила я, мотая головой. Я проглотила подступающую тошноту. — Если Присцилла знает, как это сделать, наверняка она не одна такая.

Доминик склонил голову, соглашаясь.

— Такая вероятность есть.

И снова этот взгляд. Нерешительность отразилась в его глазах, как будто он не знал, стоит ли договаривать или нет.

— Но?.. — спросила я, точно зная, что это «но» есть.

— Но это не точно, ангел. А даже если и есть ещё кто-то, кто знает, совсем не факт, что мы успеем его найти.

Я прикусила щеку изнутри, пытаясь решить, как правильнее было бы поступить. Что бы я ни выбрала, один из них окажется под угрозой. К горлу снова подкатила горькая желчь. Я не могу выбрать между Трейсом и Домиником. И не стану выбирать. Должен быть другой способ.

— Я не могу тебя о таком просить, Доминик. Я люблю Трейса, правда, но видят небеса, я люблю и тебя тоже. Если с тобой что-нибудь случится, если что-то пойдёт не так, я…

Мои слова были прерваны его губами, смявшими мои в поцелуе. Он целовал меня так страстно и жёстко, словно всю жизнь ждал возможности коснуться моих губ. Моя спина ударилась о дверь позади меня. Он запустил пальцы в мои волосы и углубил поцелуй, превращая его в нечто первобытное.

Не знаю, сколько прошло секунд, минут или часов и дышала ли я всё это время, но к тому времени, как он разорвал поцелуй и улыбнулся, я уже задыхалась и жаждала большего. Его лоб был прижат к моему, его рука лежала на моём затылке. Я перевела дух и посмотрела ему в глаза.

— И в честь чего это? — спросила я; мой голос звучал едва громче шёпота.

Его взгляд скользил по моему лицу, когда Доминик ответил:

— Ты никогда раньше мне этого не говорила.

— Не говорила чего? — переспросила я. В голове стоял туман, я ещё не отошла от нашего чертовски горячего поцелуя. Нет, серьёзно, в этот момент я имя своё забыла. Джемма Как-там-дальше?..

— Что ты меня любишь, — тихо ответил он. Его слова щекотали мои губы.

— Оу.

Реально?

— Оу? — передразнил он, вскинув бровь и разглядывая меня так, словно надеялся найти все остальные мои мысли на лице.

— Ну… я не ожидала, что ты придашь этому такое значение. — Я попыталась пожать плечами, сделать вид, что в этом нет ничего такого. — Мне казалось, это очевидно.

Он мрачно хмыкнул.

— С тобой ничего не бывает очевидно, ангел. — Он провёл большим пальцем по моей челюсти, держа моё лицо в своих ладонях. — Ты вся состоишь из парадоксов, и мне бы хотелось провести остаток жизни, пытаясь разгадать их все.

— Доминик Хантингтон, так ты ко мне неровно дышишь? — улыбнулась я и мазнула губами по его губам, наслаждаясь этой близостью между нами, этой мимолётной передышкой от всего безумия, царящего вокруг.

Он застонал напротив моих губ, его чёрные омуты затягивали меня. Я была охвачена пламенем. Доминик вдавил меня всем телом, исключив то крошечное расстояние, что разделяло нас. Я чувствовала каждый дюйм его тела, прижатого к моему. Он раскрыл мои губы и вкусил меня.

Всё вокруг прекратило своё существование. Поддавшись порыву, я обхватила руками его шею и затем ахнула, когда он заключил меня в объятья. Не отрываясь от моих губ, он повёл меня к кровати и опрокинул на спину. Я упала на матрас и чуть отпружинила, весь воздух вылетел из лёгких.

Я приподнялась, чтобы посмотреть на него. Клыки Доминика удлинились. Пока он расстёгивал рубашку, его глаза скользили по моему телу, словно он уже представлял всё то, что собирается со мной сделать. Мой пульс участился от одной мысли о том, что именно это может быть.

От всех этих фантазий…

— Ты, вне всяких сомнений, самое удивительное, роскошное создание, которое я когда-либо видел, — сказал он, срывая рубашку и бросая её на пол. — Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?

Моя кровь взбудораженно пульсировала.

— Расскажи мне.

— Твои губы не дают мне спать по ночам, — произнёс он без раздумий, расстёгивая ремень. Его горящие глаза ни на секунду не отрывались от моих. — Я всё время думаю о том, что мог бы с ними сделать. Где бы я хотел их ощутить…

У меня перехватило дыхание, когда он наклонился ко мне и, ухватив за талию, повалил на спину, вдавливая своим телом.

— От твоей груди у меня закипает кровь в венах. — Он наклонился к моему декольте и поцеловал открытый участок кожи, выглядывавший из-под футболки. — Такая упругая, — промурлыкал он, стягивая футболку через мою голову. — Такая податливая.

Чуть сменив позу, он скользнул рукой между нашими телами и развёл мои ноги.

— А здесь, — продолжил он, проводя рукой по краю моих джинсов и расстёгивая пуговицу, — мой рай обетованный.

Я выгнула спину, когда он справился с молнией и коснулся меня там так, как умеет только он.

— Такая горячая… — прошептал он, вводя палец внутрь, дразня меня. — Такая сладкая…

Тихий стон сорвался с моих губ сначала из-за движений его пальцев, затем снова из-за его губ на моём животе. Его язык оставил пламенную дорожку от пупка к шее.

— Но твои глаза… — сказал он, дойдя губами до моего подбородка и резко остановившись. — От твоих глаз я теряю голову. Каждый раз.

Я была уверена, что буквально взорвусь, если он отстранится хоть на секунду. Поэтому я вцепилась в его волосы и впилась в его рот, целуя его яростно, жадно, и всё моё тело извивалось под ним.

Он раскрыл мои губы, и его язык скользнул в мой рот, смакуя меня, как свой любимый бренд виски. Тихий рык вырвался из его груди, я сжала кулаки в его волосах, чтобы сдержаться и не выкрикнуть его имя. Чтобы не дать ему отстраниться ни на дюйм.

— Убери руки за голову, — приказал он мне, выдыхая прямо в губы. Я тут же послушалась. Его горячим, страстным голосом можно было заставить горы сдвинуться. От этого жара могла расплавиться моя кожа до самых костей.

Его взгляд опустился к моим ключицам, и судя по порочной улыбке на его губах, он явно уже раздевал меня глазами. Решал какую часть меня он хочет вкусить в первую очередь. И, словно определившись с выбором, наклонился к моей талии. Его руки забрались под мои уже расстёгнутые джинсы и стянули их вместе с трусиками. Его рот прокладывал дорожку из обжигающих поцелуев следом, пока не вернулся обратно.

Мои пальцы вернулись к его волосам. Мне хотелось касаться его мягких прядей, хотелось трогать его везде, сжимать в объятьях, но он быстро перехватил запястья и снова приказал держать руки за головой.

— Но я хочу прикасаться к тебе, — заныла я. Мои пальцы чуть ли не умоляли об этом.

— У тебя ещё будет такая возможность, ангел. Наберись терпения.

Его губы спустились к основанию моей шеи. То с языком, то без. Его руки скользнули за мою спину и расстегнули лифчик.

Его глаза вспыхнули при виде моей обнажённой груди.

— Боль или удовольствие?

Его губы прижались к моей груди, целовали и лизали, а руки властно сжимали.

— Боль.

Сама не знаю, почему я так ответила, и чего именно мне хотелось, но в этот самый момент, наедине с Домиником в моей старой спальне под покровом ночи, я чувствовала, что могу попросить о чём угодно.

Он вскинул голову и встретил мой взгляд. Его глаза были затуманены. Даже стало жутковато. На секунду я испугалась, не совершаю ли я ошибку, не открыла ли я сейчас случайно ящик Пандоры. Но этот страх тут же затмило предвкушение. Я была охвачена желанием целиком и полностью принадлежать ему.

— Боль так боль, — ответил он и раздвинул мои ноги.

Его рот впился во внутреннюю сторону моего бедра, зубы прикусили нежную кожу, подбираясь всё ближе к средоточию моего желания. Его поцелуи были жёсткими, с укусами, но не повреждали кожу.

— Так? — спросил он.

Нет. Я хочу, чтобы он прокусил до крови.

— Жёстче.

Он провёл языком по своим клыкам и снова склонился между моих бёдер. Его зубы вонзились в мою плоть, как нож в масло. Моя спина изогнулась, с губ сорвался крик боли, но, как всегда, эта боль быстро улетучилась, сменившись особым видом удовольствия, которое нельзя назвать иначе, кроме как ядовитым.

Запредельно сладкое, но в больших дозах смертельно опасное.

Пока его рот поглощал мою кровь, руки продолжали двигаться между моих ног. У меня перехватило дыхание, когда он прижал большой палец к моей горошинке и несколько раз обвёл её, перед тем как вновь ввести палец в моё лоно.

Моё тело выгнулось, когда знакомая волна жара начала подниматься из центра груди, распространяясь до кончиков пальцев и грозясь затмить все остальные чувства. Чем быстрее двигались его пальцы, тем мощнее становилась эта волна, и я уже не могла выдержать все эти ощущения. Сдавленный стон сорвался с моих губ, и это было похоже на взрыв, на гигантское цунами, обрушившееся на берег.

Оторвав рот от моей бедренной артерии, Доминик поцеловал меня между ног и снова приподнялся на руках. Всё внутри меня завибрировало, когда его бёдра устроились между моими.

— Боль или удовольствие? — снова спросил он. Его губы нашли мой сосок, и я уже не могла ни о чём думать. Внешний мир полностью растворился, как будто его никогда и не существовало.

Я не хотела, чтобы эта волна заканчивалась… Я хотела забраться на неё и плыть так всю жизнь.

— Удовольствие.

На его губах заиграла сексуальная ухмылка, и он начал входить в меня. Моё тело тут же откликнулось, плотно сжимая его. Поначалу он двигался медленно, осторожно наполняя меня, постепенно растягивая, но его движения стремительно ускорялись, не встречая сопротивления.

Схватив меня за бёдра, он перевернул нас. Я оказалась сверху. Я растерялась на секунду, не зная, что и как делать, поскольку мы ещё не пробовали эту позу. Словно почувствовав мои сомнения, он сжал мои бёдра и задал движения, направляя меня вперёд-назад. Я нашла ритм, который мне нравился, а дальше страсть взяла верх над разумом. Словно моё тело само знало, что нужно делать, как нужно двигаться, чтобы получить желаемое.

Распластав ладони на его груди, я запрокинула голову и раскачивалась туда-сюда по всей его длине, чувствуя, как внизу живота нарастает знакомое покалывающее ощущение. Доминик застонал подо мной, его пальцы сильнее впились в мою кожу, когда я задвигалась быстрее.

Мой мозг окончательно отключился, пока то самое покалывание становилось всё больше, всё сильнее. Кажется, я сделала что-то, что ему очень понравилось, или издала какой-то звук, который завёл его ещё больше, потому что он сжал мои бёдра и прошептал:

— Блядь. Ты невероятная.

Я впервые услышала, как он матерится. Я аж резко опустила голову и поймала его взгляд.

Он смотрел прямо на меня, его глаза были полны желания, страсти, обожания. Я затерялась в вихре его эмоций, продолжая двигать бёдрами. Так было даже интимнее — когда мы смотрели друг другу в глаза в этот самый уязвимый момент. Я видела в его глазах любовь, и она наполняла меня, обволакивала, согревала в своих объятьях.

Но я не хотела смотреть ему в глаза. Это слишком интимно, слишком откровенно.

Слишком для меня.

Я зажмурилась, двигаясь жёстче и быстрее, пока я не почувствовала, как это сладкое покалывающее ощущение приближает меня к кульминации.

— Взгляни на меня, ангел, — приказал он. И я послушалась, хотя мне было больно смотреть ему в глаза.

Он поднял руку и поймал мою шею, притянув к себе. Я распласталась на нём, его губы смяли мои, он начал сам врываться в меня снизу, и под этим новым углом ощущения были до невозможности восхитительными. И эти его глаза… затянутые дымкой, они поймали меня в свой плен, как будто он волк, а я его жертва. Они подвели меня к самому краю и затем столкнули с обрыва.

— Я люблю тебя, — сказал он, и что-то внутри меня взорвалось.

Горячее тепло разлилось по моему телу, пока мы лежали вдвоём, и Доминик прижимал меня к себе, его губы всё ещё не отпускали мои, пока я выкрикивала его имя в ночи.

Он кончил вскоре следом за мной, а затем просто держал меня в своих объятьях. Наши грудные клетки поднимались и опускались, вдавливаясь друг в друга, пока мы постепенно приходили в себя после пережитой эйфории.

И возвращались в реальность, где меня ждал ад на земле.

22. САМ НЕ СВОЙ

Я проснулась утром под тихие звуки дождя, стучавшего в окна моей спальни. С трудом приподняв тяжёлые веки, я попыталась рукой найти Доминика, но нащупала только холодную мятую простынь. Сощурила сонные глаза и перевернулась на спину, развернув голову к его подушке. На ней лежала сложенная записка, на которой было написано моё имя.

Со сжавшимся сердцем я взяла листок и прочитала:

Позволь мне сделать это ради тебя.

С любовью, Доминик

Как только до меня дошло, что он собрался делать, у меня кровь в венах застыла. Спихнув одеяло ногами, я подбежала к окну, выходившему на подъездную дорожку, и раздвинула занавески. Его машины не было.

Он вернулся в поместье. К Присцилле. И сделал это ради меня. Я схватилась за сердце, когда жуткое тянущее ощущение скрутило внутренности. Я чётко сказала ему вчера, что не хочу, чтобы он туда возвращался; что риск слишком велик; что мы можем найти другой способ помочь Трейсу. И он согласился. Он, чёрт побери, согласился.

Я бросилась к тумбочке и схватила телефон. Набрав его номер, я открыла чат и начала писать ему сообщение, намереваясь надрать ему задницу, но затем остановилась.

А вдруг Присцилла сейчас с ним? Она ведь может увидеть сообщение…

Меньше всего мне бы хотелось спровоцировать её. Я провела рукой по лицу, пытаясь придумать, как лучше поступить. Была мысль позвонить ему или даже невзначай прогуляться мимо поместья, но, боюсь, это будет выглядеть ещё подозрительнее. Слишком навязчиво. Слишком близко.

Несколько минут я мысленно прокручивала разные варианты и в итоге решила, что лучше всего будет отступить и дождаться, чтобы он сам со мной связался, когда будет безопаснее всего. И вот тогда я надеру ему задницу.

Ну что тут сказать? Да, я решила пустить всё на самотёк — временно, — но легче от этого не стало.

Чувствуя, как внутренности заворачиваются в узел, я направилась в ванную, чтобы принять душ. Я надеялась, что как только я окончательно проснусь и умоюсь, то смогу взглянуть на ситуацию под новым углом, и она каким-то волшебным образом станет чуть лучше.

Прошло двадцать минут, а ситуация как была дерьмовой, так и осталась.

Не знаю, как я сумела спокойно добраться до школы и, что ещё важнее, как моя полностью исправная машина вновь оказалась у моего дома. В моей голове крутились тысячи вопросов, и список всё продолжал пополняться. Теперь я беспокоилась не только за Трейса, но и за Доминика. А вдобавок ко всему мне не давали покоя вчерашние слова Присциллы. Всё казалось каким-то неправильным, словно меня выкинули из моего тела, и я теперь не могу вернуться обратно.

Серьёзно, мне даже вздохнуть спокойно не дают.

Как бы я ни хотела отмахнуться от того, что Присцилла рассказала про Всадников, я не могла отрицать, что её слова вполне соотносились с тем, что мне сообщил Совет. И в то же время были намного хуже, чем мы себе представляли.

«Кровавая бойня начнётся с тебя».

Её пугающие слова снова и снова крутились в моей голове, как заевшая пластинка. Какую цель преследуют Всадники? Собрать нас всех и зарезать как плохой скот? Сколько человек погибнет, прежде чем мы найдём способ остановить Всадников?

И сможем ли мы вообще остановить их?

Я обязана предупредить Совет. Им надо понимать, с чем именно они имеют дело и чем мы рискуем. Я должна была отправиться за «Санг-Нуар» ещё вчера. Нам остаётся только надеяться, что ангелы знали о Всадниках побольше нас и описали способ остановить их в своей книжке. К сожалению, выяснить это наверняка прежде, чем мы её достанем, нельзя.

Лучший вариант развития событий: в книге написан способ остановить это всё ещё до того, как оно начнётся. Худший: нас ждёт славная кровавая смерть.

Первый звонок прозвенел, когда я свернула в коридор со шкафчиками. Трейс как раз доставал из своего учебник и тетрадку на кольцах к первому уроку. Я на секунду притормозила, сомневаясь, стоит ли мне спрятаться и подождать, пока он не уйдёт, но затем вспомнила недавнее предупреждение мистера Уотсона и решила, что лучше не опаздывать.

Сделав глубокий успокаивающий вдох, я направилась к своему шкафчику. Мысленно приготовилась к тому, что Трейс сразу же меня заметит и что-то скажет, но вместо этого он продолжил копаться в своём шкафчике. Я остановилась и окинула его взглядом.

Я чувствовала эту вибрирующую энергию между нами, а значит, он тоже.

Может, он злится на меня? Я понимала, что это не должно меня волновать, что лучше было оставить всё как есть, но моё сердце редко прислушивается к доводам разума.

— Прости за вчерашнее, — тихо произнесла я, прокручивая код на замке. — Мне не следовало так напиваться в твоём баре.

Не получив ответа, я развернулась к нему. Он стоял хмурый, его губы были поджаты и даже чуть опущены в уголках. Он выглядел так, словно на его плечах вся тяжесть этого мира.

— Трейс?

— А? — Он посмотрел на меня, растерянно сведя брови. Он явно меня не слушал. — Ты что-то сказала?

— Да, я… впрочем, уже неважно, — ответила я, встряхнув головой. Меня начинало напрягать его странное поведение. К нему возвращаются воспоминания? Он теряет связь с реальностью? В груди возникло такое чувство, словно на меня уселся слон. — Ты в порядке?

— Да, а что? — спокойно сказал Трейс, словно не он последние две минуты тупо пялился в заднюю стенку шкафчика.

— Ну, не знаю. — Я снова окинула его взглядом, пытаясь считать его психическое состояние по лицу. — Ты как будто сам не свой.

Он взял замок с верхней полки и захлопнул дверцу шкафчика.

— Просто работал допоздна, — отстранённым тоном ответил он. — Наверно, не выспался. — Защёлкнул замок. — Увидимся на занятиях.

— Ага. Хорошо. До встречи, — промямлила я, но он уже был на другом конце коридора.

Первый урок тянулся так, словно нас заперли в капсуле времени на пятьдесят лет. То ли из-за всей этой ситуации со Всадниками, книгой, прародительницей Доминика, то ли из-за того, что я не могла перестать пялиться на Трейса, пытаясь понять, что с ним не так.

Да, конечно, он сказал, что просто не выспался, но моё чутьё подсказывало, что не всё так просто. Если даже закрыть глаза на то, что он ни разу не зевнул за время урока, с ним явно было… что-то не так. Не говоря уже о том, что он даже не смотрел в мою сторону и ни разу не пытался заговорить со мной за сегодня. А это совсем не похоже на Трейса. Всю неделю он хвостиком ходил за мной, а сегодня внезапно перестал?

Как-то не вяжется.

Да, конечно, я не раз просила его оставить меня в покое: и когда он отвозил меня к Храму, и затем в туалете бара «Всех Святых». Но меня удивляло, что он послушался.

Второй урок прошёл не лучше первого, учитывая, что я не могла сосредоточиться ни на чём больше, кроме как на киноплёнке с ужастиком, разворачивающимся в моей жизни. Так что как только прозвенел звонок, я вскочила с места и бросилась на поиски Никки. Если кто-то и знает, что происходит с Трейсом, так это его главная сталкерша.

Зажав учебники под мышкой, я поймала Никки у её шкафчика на первом этаже.

Она испугалась от неожиданности.

— Можешь так не делать? Ты меня до смерти напугала.

Я наклонилась ближе к ней. В нос ударил аромат дизайнерских духов, которыми она, по всей видимости, облилась с утра.

— Что сегодня творится с Трейсом? — тихо спросила я, стараясь дышать через рот.

— А что? — спросила она и развернулась ко мне, сложив руки на груди. — Он что-то сказал?

Я не могла не отметить, в каком беспорядке сегодня её школьная форма. Рубашка была не заправлена и велика, как минимум, на три размера. А юбка была всего на пару дюймов выше колена, хотя обычно Никки предпочитает мини, едва прикрывающее задницу. Мда, у кого-то выдалась интересная ночка.

— Ничего. В том-то и дело, — сказала я, снова посмотрев ей в глаза. — Он очень странно себя ведёт.

— Ну, ты же его знаешь. — Она взмахнула рукой. — Наверно, у него просто настроение такое.

— Настроение, говоришь?

Я задумалась об этом, а затем кивнула. Это реально может быть так. Трейс бывает порой мрачным и задумчивым даже в хорошие дни.

По крайней мере, бывал раньше.

— Кстати, я как раз хотела поговорить с тобой… сама знаешь о чём. Я придумала план, — сказала она. На губах заиграла её фирменная хитрая ухмылка.

Мои глаза распахнулись.

— Ты?

Это было совершенно неожиданно, но очень кстати. Будет ещё одна причина отменить самоубийственную миссию Доминика.

Её уголки губ опустились.

— Вот только не надо так удивляться, Джемма. Это обидно вообще-то.

— Ладно, прости, — ответила я, стараясь, чтобы это прозвучало искренне, хотя на самом деле мне не было дела до её обидок. — Так что за план?

Никки оглянулась по сторонам, заметила несколько проходящих мимо школьников и сделала круговое вращение пальцем, как в тот раз в баре «Всех Святых». Все звуки вокруг нас тут же отрезало, мы вновь оказались в её маленьком звуконепроницаемом пузыре.

— Я собираюсь наложить на него простейшее заклинание блокировки воспоминаний, — сказала она. Видя, что я не впечатлилась, она поспешила добавить: — Разумеется, это лишь временное решение, но оно обезопасит его, пока я не придумаю что-нибудь более долговечное.

Наверно, это лучше того, что у нас есть сейчас (то есть ничего).

— Хорошо, — кивнула я, соглашаясь. — А сколько тебе нужно времени, чтобы придумать нечто более долговечное?

— Откуда мне знать? Я не предсказываю будущее, Джемма! — вспылила она.

— Я в курсе, Никки, — так же едко ответила я. — Но речь идёт о нескольких неделях… или о годах?

— Неделях, думаю. Я смогу больше узнать о его психическом состоянии после того, как наложу заклинание блокировки воспоминаний. Если заклинание будет действовать, значит, его воспоминания спрятаны глубоко.

Именно этого мы и хотели.

— А если нет? — спросила я, неуверенная, хочу ли услышать ответ.

— Значит, он вспоминает так быстро, что даже моя магия не справляется.

Никки скривилась.

Потрясающе. Ещё один метеорит в моём утреннем списке катастроф.

— Ладно, накладывай своё заклинание. Прям сегодня вечером. И держи меня в курсе, что да как, — сказала я и пригрозила ей пальцем. — Я серьёзно, Никки. Мне нужно знать о любых изменениях.

— Ты ведь понимаешь, что я тебе не девочка на побегушках? — спросила она, самодовольно ухмыляясь.

— Если только ты понимаешь, что я могу сломать тебе кости всего двумя пальцами, — парировала я, сомкнув большой и указательный пальцы перед её носом.

Её глаза едва не выкатились из глазниц.

— Хорошо, буду держать тебя в курсе.

Так я и думала.

23. ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

Как только прозвенел звонок, завершающий учебный день, я схватила сумку и стремительно вылетела из класса, даже не складывая вещи. Мне срочно нужно было попасть в Храм и рассказать им обо всём, что я узнала от Присциллы. Если слова этой стервы хоть отдалённо близки к правде, нам понадобится нечто большее, чем какая-то дурацкая книжка ангелов.

Чёрт возьми, нам поможет только чудо.

Уильям уже ждал меня, когда я вошла в атриум. Я заранее позвонила в Храм, предупредив, что я скоро буду и не с пустыми руками.

— Третий раз за неделю. Похоже на новый рекорд. — Он улыбнулся, встречая меня у той самой статуи, которую я не знаю, как назвать. — Ты приняла решение?

Да, но это пока подождёт.

— У меня есть информация о Всадниках, — выпалила я, не собираясь ходить вокруг да около. Тактичность никогда не была моей сильной стороной. — Я знаю, зачем они идут сюда, и вам это не понравится.

Я тут же выдала всё, что узнала от Присциллы о Всадниках, об их намерениях, о грядущей королевской битве. Большую часть разговора он просто кивал, продолжая идти, пока я вываливала на него всю эту тонну информации.

— По её словам, королевская битва начнётся прямо здесь, в Холлоу Хиллс. Они намерены начать с меня, а затем истребить всех анакимов в принципе.

Он поморщился, но снова кивнул.

— Да. Этого мы и боялись.

Эм. Попридержите чёртовых коней.

— Стоп. Вы что, уже предполагали такое? — Я не стала дожидаться ответа, потому что и так было ясно, что они намеренно опустили эти подробности. — И как мне работать с вами, если вы постоянно мне лжёте?

— У нас не было никакого злого умысла, милая. Мы предполагали такое, да, но не хотели обсуждать, пока не убедимся в этом наверняка, — сказал он. Его лицо выражало раскаяние. — Меньше всего нам сейчас нужны паника и массовая истерия. Мы сообщаем только самое необходимое. По крайней мере, пока мы не разберёмся, с чем на самом деле имеем дело.

Я обдумала его слова и кивнула. Звучало логично. Нет смысла поднимать всех на уши, когда ещё непонятно, что вам грозит и как с этим справиться.

— Орден когда-нибудь выступал против них? — спросила я сдавленным голосом.

Уильям покачал головой.

— До сих пор Всадники считались просто легендой. Максимум — библейским предостережением.

— То есть я правильно понимаю, что никакого проверенного оружия против них нет?

— Боюсь, что нет, — вздохнул он, и все мои надежды вмиг улетели, словно они изначально появились в моей голове на птичьих правах.

Тяжко вздохнув, я посмотрела ему в глаза.

— Тогда нам срочно нужна книга.

Он кивнул, соглашаясь.

— Да, сейчас все надежды на Санг-Нуар.

Да, конечно, это наш единственный шанс. И при этом никаких гарантий.

— А если в ней ничего не будет про Всадников? — спросила я. Мне только сейчас в голову пришла эта чудовищная мысль.

Его сокрушённый взгляд вызвал у меня мурашки по спине.

— Тогда будем думать, что делать дальше, — ответил он. В его глазах я увидела беспросветную пропасть.

Грубо говоря, нам капец.

— Поняла. Так что, когда отправляемся за книгой? — поинтересовалась я, не желая терять ни секунды. Чем скорее я зайду за Завесу, тем скорее я достану книгу, и дело сдвинется с мёртвой точки.

На его лице отразилось облегчение, словно он до последнего сомневался, что я соглашусь.

— Отряд будет готов к завтрашнему вечеру.

— Завтрашнему? — Ого. Это быстро. Я надеялась, что у меня будет время решить некоторые вопросы, но к чёрту всё. — А мне нужно как-то подготовиться? — уточнила я. Мало ли какая там процедура.

— Иди домой, подготовься морально. Отдохни, если сможешь. — Он мягко коснулся моего плеча. — Врать не стану Джемма. Это будет непросто. Тебе понадобится колоссальная сила духа, чтобы вынести эту боль, но я верю, что ты справишься.

Я кивнула, стараясь выглядеть уверенно, хотя колени уже начали постукивать друг о друга. Вдруг я не справлюсь? Вдруг боль будет настолько невыносимой, что я сдамся, так и не добравшись до книги? Я старалась подавить этот страх неудачи, уже схвативший меня за горло, и сосредоточиться на предстоящей задаче.

Пройти Завесу. Найти книгу. Выдержать боль.

И не умереть…

Звучит довольно-таки просто.

Храм я покидала совершенно разбитая. Хоть я и знала, что рано или поздно мне придётся отправиться к Завесе, но в глубине души надеялась, что это случится ещё нескоро. Совсем нескоро.

И вот с этими невидимыми часами, тикающими в моей голове, я поехала в сторону бара «Всех Святых». Перед тем как войти в сам бар, я убедилась, что машины Трейса на парковке нет. Мне нужно было привести в порядок свои мысли, затопить в алкоголе все свои тревоги, заполнить чем-то пустоту внутри и хотя бы ненадолго забыть всю эту драму в моей жизни. А поскольку Присцилла Прародительница-из-Ада-с-манией-убийства всё ещё торчит в гостях у Доминика, поместье Хантингтон для моих планов не подходит.

Несмотря на то, что больше всего на свете мне хотелось упасть в объятья Доминика и забыть про весь мир, я не могла просто взять и пойти туда, пока там находится его прародительница. Мне нужно, чтобы он пришёл ко мне, когда это будет безопасно. К слову об этом…