Волшебник

Глава 13

Кемерово, внештатный корр. «Правды» Я. Северный.

На Таштагольском руднике начала действовать система автоматического управления шахтным локомотивным транспортом. Она предназначена для вождения поездов в шахтных выработках между пунктами погрузки и разгрузки и дистанционного управления маневровыми передвижениями.

Внедрение автоматической системы только на одном горизонте даст Таштагольскому руднику более 300 тысяч рублей экономии в год.

ТАСС 17 июня 1972 года

Для вас, авиапассажиры

Аэропорт Сочи имеет прямую воздушную связь с 96 городами СССР и многими столицами социалистических стран. К летней навигации нынешнего года введено несколько новых авиатрасс Петропавловск-Камчатский — Якутск — Адлер — Симферополь; Адлер — Кривой Рог; Адлер — Брянск. В июне на авиалинии Адлер — Москва появились новые реактивные лайнеры «ТУ-154».

Возросло воздушное движение на местных маршрутах. Четыре рейса вместо двух стало на трассе Адлер — Сочи — Лазаревское. Введен рейс до Батуми. Комфортабельные вертолеты — «МИ-8» летают в Геленджик, Сухуми, Красную Поляну и другие курорты Черноморского побережья. Совершаются экскурсионные полеты. На днях вертолеты «МИ-8» связали Адлер с Туапсе, Геленджиком и Новороссийском. Поток пассажиров в сутки достигает 15–20 тысяч человек, — рассказывает заместитель начальника аэропорта В. Эксузьян.

ИА НОВОСТИ А. Клюев. г. Сочи, Краснодарский край.

На всех студентов, сдавших экзамены первого курса, и прошедших на второй год обучения оформляли допуск к материалам уровня «секретно». Обычно все документы на студентов приходили после проверок и процедур, примерно через пару месяцев после отправки, но довольно неожиданно для работников первого отдела, допуск на Виктора Николаева — студента первого факультета, пришёл через две недели после отправки, и там значилось, что существующий допуск, позволяет Николаеву работать с материалами всех групп секретности.

Сотрудник вскрывший письмо, встал, и пройдя через общую комнату, вошёл в кабинет начальника и молча положил его на стол перед руководителем Первого отдела.

— Чего ты мне положил? — Полноватый полковник Зубатов — начальник секретного отдела МАИ, нагнулся над столом читая чуть подслеповатыми глазами текст.

— Хрена себе. — Он поднял голову и снял с лица очки. — Это у него допуск к совсекретно, получается? — Он задумался. — А ну-ка найди мне его лично дело. Ерунда какая-то. — И когда сотрудник притащил тощую папку с личным делом студента, начал внимательно листать документы.

— О как! — Он смотрел на графу «Государственные награды», где было написано: Приказом Президиума Верховного Совета от 25 июня 1970 года, Николаев Виктор Петрович за мужество и героизм, проявленный при выполнении особого задания награждён медалью «За боевые заслуги». Отставной полковник задумчиво посмотрел на своего работника. — А что это я об этом ни сном, ни духом? А, Николаич?

— Так не смотрим же мы в эту графу, Сергей Сергеевич! — Попытался оправдаться подчинённый. — У нас каждый год несколько тысяч студентов. Да девяносто процентов их дел вообще непросмотренные.

— Ну, так-то оно да. — Зубатов кивнул. — Но ведь прогар?

— Прогар. — Борис Николаевич развёл руками. — А с другой стороны, мы что, обязаны докладывать о таком? Есть партком, есть комитет комсомола и деканат с ректоратом. У всех допуск к личным делам студентов.

— А что. Нормально. — Оценил Зубатов тактический вираж подчинённого. — Мы типа знали, ну и не говорили никому. А то, кто-ж его знает, какая там секретность по этим делам. Правильно? Правильно. А кому надо, пусть сами выясняют. Не наша беда. А с допуском, просто оформи, и укажи номер который тебе прислали. Да, будет отличаться по серии от обычного, но кто там в этом разбирается.

Результаты разговора с Брежневым Виктор ощутил не сразу, но они были заметны. Во-первых, в квартире Николаевых заменили телефон, и теперь вместо обычного аппарата, на тумбочке стоял телефон спецсвязи с дополнительным блоком шифрования, и соответственно поменялся номер. Петру Александровичу объяснили это тем, что давно было пора поставить защищённый аппарат так как он оборонный инженер, и должен понимать, что такое «секретность». Николаев — старший пожал плечами, но, надо так надо, и лишь перезвонил всем знакомым чтобы те записали новый номер.

Во — вторых, за Виктором стала ходить наружка[32]. Парни приглядывали аккуратно, а учитывая, что их было всего человек шесть, и работали они несколько прямолинейно, то слежка исключалась. Скорее всего это была охрана, приставленная Брежневым, к чему Николаев вообще отнёсся философски. Ну если людям так хочется…

А в-третьих, его не взяли в стройотряд, который должен был работать где-то в Татарии, а в приказном порядке приписали к студенческому отряду, приписанному к новой площадке папиного завода в Павшино. Зачем там нужны студенты, выяснилось, когда их привезли на автобусе прямо на территорию завода. Поплутав по дорожкам между огромных цехов, в которых всё ещё шла отделка и монтаж станков, они подъехали к цеху, откуда остро пахло какой-то химией, и рядом лежали упакованные в плёнку рулоны технических тканей.

— Заходим, не стесняемся. — Раздался изнутри громкий женский голос, и когда молодые люди вошли, перед ними предстал разобранный до силового каркаса пилотажный ЯК-18 без крыльев и хвостового оперения, и огромные столы рядом, с чертежами и деталями корпуса.

— Так, товарищи. — Молодая улыбчивая девушка едва ли двадцати пяти лет, в свежем белом халате, и маленьких аккуратных белых туфельках, сделала широкий жест. — Ваш студенческий отряд «Вертикаль» будет работать на опытном участке, где собирается самолёт Як восемнадцать, но полностью из композитных материалов. Даже стойки шасси будут сделаны из полимерного композита. Пружины обратного хода в тягах управления конечно стальные, но по возможности мы всё меняем на полимеры и полимерные композиции. Часть из вас будет заниматься расчётами, часть, работать руками, а кто-то трудится на испытательном стенде, проверяя получившиеся элементы на прочность. Конечно за те полтора месяца, что будет длиться ваша трудовая вахта, мы машину не сделаем, но у каждого будет возможность написать своё имя на детали самолёта, которая пойдёт в дело. Но самое главное, что в ваших личных делах будет стоять отметка об участии в создании нового летательного аппарата.

— Ну какой же он новый. — Усмехнулся Вадим Толкачёв, высокий, худой и нескладный парень, буквально бредивший авиацией.

— Поменяется структура планера, возможно даже управления. А если туда встанет нештатный двигатель, то это будет совершенно новая машина, с другой центровкой, и совершенно другими пилотажными характеристиками. — Возразил Виктор. — Да, форму не нужно будет продувать в трубе, но это единственное облегчение. Вывешивать планер придётся по новой.

— Совершенно верно. — Девушка кивнула. — Как вас?

— Виктор Николаев. — Представился Виктор.

— Совершенно верно говорит Виктор. — Это действительно будет абсолютно новая машина, учитывая, что изменится профиль крыла его размерность и многие другие параметры. Но модель мы всё-таки продули, в ЦАГИ[33]. Но в связи с тем, что работать придётся с весьма активными химикатами, у нас особые требования по охране труда, и на участке, где выклеивают элементы планера, обязательно носить средства индивидуальной защиты дыхания, и защитную одежду. Кроме этого, у нас режимное предприятие, и поскольку у вас нет допуска, вы будете передвигаться исключительно от цеха до автобуса, и обратно.

Несмотря на армейское прошлое, Виктор сапогом всё-таки не был, плюс память реципиента, увлекавшегося авиацией, да уже законченный год обучения, давали достаточно понимания что машина может получиться очень интересная. Крыло стало тоньше, острее, чуть длиннее, с вертикальными законцовками, но более узкое, фюзеляж тоже длиннее, а заднее оперение с более острым профилем. А двигатель в триста пятьдесят сил, обещал значительно подросшую динамику, и скорость.

Технология была простой. Моделисты делали матрицу для будущих силовых элементов, в матрице выклеивали саму деталь, и после проверки на дефектоскопе, ставили на место. Клёпки ненужные при таких материалах заменил клей, а готовое крыло сразу уносили в цех на испытания прочности. Таких крыльев было сделано почти десяток, как и других элементов, так что в теории можно было собрать десять самолётов. Но что-то такое, видимо и планировалось руководством КБ, потому что все детали тщательно нумеровались, упаковывались и складировались. Поскольку студенты подключились в заключительной стадии результаты их работы были на лицо. Скелет самолёта обрастал органами управления, оборудованием, и двигательной арматурой.

Благодаря композитам самолёт потерял двести килограммов «сухого» веса, а максимальная скорость ожидалась в пределах трёхсот — трёхсот двадцати километров в час что сразу могло сделать его потенциально «королём» пилотажа, и воздушной акробатики.

Полтора месяца промелькнули как один день. В цеху стоял уже не ободранный скелет, а машина с двигателем, законченной системой управления, полностью обшитая пластиком, и готовая к испытательным полётам. За всё время работы Виктора его мама появилась в цеху всего раз пять, но даже не подходила к сыну, интересуясь лишь тем как продвигаются дела по Як-18 ПК что означало «полимерный композит».

Виктор получил документы и зарплату в бухгалтерии завода, попрощался со знакомыми рабочими и инженерами, вышел через проходную, отнёс пропуск в бюро пропусков, и оседлав своего «Лисёнка», покатил в Москву. Вначале со стороны девочек были многочисленные поползновения запрячь Виктора отвозить даму как минимум к метро, но Виктор с сожалением объяснил, что двигатель на мотороллере совсем маленький, коробка слабая и второго седока машинка просто не потянет. Конечно это было не так, но девушки отвязались.

Вообще в студенческой среде, Виктор слыл нелюдимым и замкнутым, но этому было простое объяснение. Он просто не хотел множить слухи и домыслы вокруг себя. Зря считается что молодёжь ненаблюдательна. Для сверстников будет несложно вычислить чужеродность Виктора, хотя это не самое страшное. Куда хуже если эту чужеродность в нём почувствуют партийные и комсомольские организаторы. Тоже не смертельно, но неприятно.

В планах на это лето у Виктора был пансионат в Ялте, причём в одиночестве а не с родителями, так как папа был плотно занят на трёх проектах, а мама не хотела проводить без него отпуск, и они уже договорились ехать вдвоём в декабре на Домбай.

Путёвку в дом отдыха ему достал Судоплатов, и даже не достал, а настоятельно рекомендовал поехать отдохнуть именно туда, причём лететь конкретным рейсом, и возвращаться тоже. Курортная карта, путёвка и билеты прилагаются.

Виктор не вставал в позу, понимая, что в таких жерновах, нужно скользить плавно, и по возможности не поднимая волны и шума.

Вот так он и оказался на Ил — 62 рейса Москва — Симферополь, вылетавшего из Внуково 25 июля. Летел в самом начале салона, возле пилотской кабины.

Он занимал место возле иллюминатора, а рядом с ним сидела девица, чуть за двадцать, в свободном белом платье из тонкого шёлка, модных капроновых чулках, туфельках, державшая на коленях дамскую сумочку приличных размеров. Напротив, располагались широкоплечий мужчина со скуластым лицом, в светло-сером костюме. и черноволосый темноглазый мужчина лет тридцати, одетый неброско, но дорого и со вкусом. Дама при этом не расставалась с сумочкой, а её спутник, всё никак не мог нормально устроиться в кресле. Видимо ему мешал пистолет в кобуре на правом боку, ближе к спине.

Принадлежность чернявого мужчины и дамы, определить не удалось, но скорее всего это были люди Судоплатова. А вот мужчина, в светло-сером летнем костюме сидевший лицом к салону, явно был из воздушного сопровождения рейсов, потому как в последнее время участились угоны гражданских бортов. Последний случай — угон Ан-24 в Турцию, отцом и сыном Бразинкасами, при котором погибла бортпроводница Надя Курченко. Бразинкассов ещё ждала тяжёлая и бесславная смерть, а, чтобы такого не повторялось, в салоне находился вооружённый человек. Как правило это был один из офицеров КГБ, прошедший специальный инструктаж, и летевший по своим делам, потому как в Комитете было совсем немного сотрудников и создавать специальный отдел было просто не из кого.

С собой на отдых Виктор взял несколько учебников за второй курс, собираясь облегчить себе как минимум семестр, а то и два, пройдя начерно несколько предметов. Вообще ему нравилось учиться в МАИ. Любые неясности преподаватели разъясняли до тонкости, а если было желание дополнительно изучить какой-либо предмет, то были всякие студенческие общества, клубы и прочие, где трудились те же преподаватели, проходя углублённый курс. А самое главное в МАИ словно всё было пропитано небом. Даже девчонки-математички и те с придыханием смотрели на стремительные силуэты воздушных машин.

Читал Виктор быстро, но в какой-то момент разбираясь в хитросплетении формул, отключился от окружающей действительности, и вернулся лишь потому что ему стал мешать громкий шум.

А шумел низкорослый толстенький мужичок в белой рубашке и коричневых брюках, стоявший у двери пилота, с белым свёртком в руках. Мужичок стучал в дверь кабины кулаком и ногами, требуя лететь в Турцию, а не то он всех взорвёт.

Приглядевшись Виктор увидел в руках мужчины брикет размером с силикатный кирпич, и торчавший из торца, детонатор УЗРГМ. При этом палец левой руки мужчины уже был продет в предохранительное кольцо, а спусковой рычаг, был коротко обрезан, так что при выдёргивании кольца, сразу срабатывал капсюль — воспламенитель.

Девушка рядом с ним, судя по открытой сумочке, и руке, засунутой в неё, была готова к бою, а мужчина которого Николаев определил, как сотрудника КГБ, расстегнул пиджак, готовый нырнуть рукой за оружием. Но он находился так неудобно к угонщику, что не мог атаковать того, без риска взрыва.

Зажав пресс, Виктор начал поднимать давление в голове, так, что лицо покраснело, а глаза стали чуть на выкате и чуть привстал.

— Мужик, я в туалет…

— Сидеть всем! — Заорал угонщик.

— Я ща тут всё облюю, тебе же хуже будет. — Глядя вниз проговорил Виктор, сделав ещё одно движение вверх и вперёд, сокращая расстояние.

— Нет! — Крикнул мужчина, и видя, как Виктора качнуло, и он закрыл рот ладонью явно борясь с рвотными позывом, отшатнулся назад и в сторону, разворачиваясь лицом. В этот момент, правая рука Николаева, метнувшись словно кобра, схватилась за верх взрывателя, прижимая обрезок предохранительной скобы, словно тисками, и придерживая левой рукой саму бомбу, он пробил коленом в грудь угонщика, вырвал бомбу из рук и чуть отстранившись назад, ударил со всей силы головой в лоб террористу.

Глаза мужчины закатились, и он мешком осел на пол.

Бомба уже была в руках Николаева, и он увидел, что кольца с чекой нет на месте, и единственное что удерживало боёк взрывателя — предохранительная чека, зажатая его пальцами.

— Товарищи, нет ли у кого скрепочки, или иголки? — Спросил Виктор. — А то тут такое дело… Он вопросительно обвёл взглядом сидевших рядом.

Девушка, сидевшая рядом, опомнилась первой. Она распахнула сумочку, почти ломая её, и поковырявшись в глубине, достала несколько бумажек соединённых скрепкой, и тут же распрямила её в проволоку, и чуть изогнувшись вставила в отверстие предохранительной чеки, загнула скрепку и скрутила её концы на всякий случай.

— Бля. — Выразил общее мнение мужчина из КГБ, и выразительно посмотрел на Виктора. Ты кто, парень?

— То есть вас не интересует говнюк, что чуть не распылил нас на атомы, а интересует простой студент? — Виктор усмехнулся, и поднял взгляд на стоявшего в проходе высокого мужчину в форме Аэрофлота. — Видимо вас товарищ тоже интересует, простой студент?

— Ну в общем да, но я другое хотел сказать. — Командир воздушного судна покачал головой. — Просто знай, что у тебя в Аэрофлоте как минимум пять должников.

— Здравствуйте товарищи. — Через кресло девушки перегнулся мужчина в костюме кремового цвета и белой рубашке. — Я сидел в третьем ряду, и видел всё от начала до конца, в руках мужчины появилась красная книжица, которую он показал сидевшим мужчинам и пилоту.

Судя по вытянувшимся лицам это было очень круто, но Виктор благоразумно не стал комментировать. И только девушка едва слышно хмыкнула, мол, «видали мы кабанов и покрупнее».

Мужчины зашли в кабину пилота, и о чём-то там поговорили, потому что вернулись все умиротворённые и спокойные, а через десять минут, стюардесса, невысокая и стройная девушка с глубокими тёмными глазами и мягкими розовыми губами, объявила, что самолёт идёт на посадку, и нужно перевести кресла в вертикальное положение и пристегнуться.

Угонщика из прохода забрали, и связав так, что тот был похож на личинку, усадили в кресло, откуда тот злобно зыркал глазами.

А Виктор, который хотел пристегнуться только сейчас понял, что бомба всё также лежит у него на коленях.

— Подержите пожалуйста. — Он протянул её мужчине напротив и когда тот взял взрывчатку, пристегнулся и чуть утянул ремень. — Спасибо. — Протянул руки, и мужчина к его удивлению отдал бомбу обратно.

— Кстати, килограмма три. — Виктор взвесил на руках брикет. — Нормальный такой бум мог получиться.

К его удивлению, формальности по несостоявшемуся угону заняли всего часа полтора, где с ним чрезвычайно вежливо побеседовали следователи транспортной прокуратуры, причём не задавая глупых вопросов типа, а где это вы научились обращаться с запалом ручной гранаты УЗРГМ, а записали с его слов последовательность событий, затем подержав ещё немного, дали подписать несколько документов, сняли отпечатки пальцев и отпустили на все четыре стороны.

Когда Виктор вышел из здания аэропорта в яркий и солнечный крымский день, к нему сразу кинулись водители такси: «таксинедорогоялтагурзуфсевастополь», но от стоянки уже спешила девушка, сидевшая рядом с ним в самолёте.

— Сегодня ночью обещали штормовую погоду. — произнесла она первую часть пароля, который дал ему Судоплатов.

— Значит будем сидеть на берегу. — Ответил Виктор и улыбнулся.

— У тебя только один чемодан? — Девушка кивнула на стоявший у ноги Николаева большой чемодан из натуральной кожи, который ему подогнал барыга-армянин. Взял немало, но чемодан был просто класс. Из толстой воловьей кожи, с бронзовыми накладками, и прошитый не нитью, а той же бронзовой проволокой.

— Да и того много. — Виктор усмехнулся. — А что, в багажник не влезет?

— В багажник там можно четыре таких запихать и ещё место для нас с тобой останется. — Сказала девушка и пошла вперёд, показывая дорогу, а Виктор пошёл следом, размышляя о том, что было бы неплохо приделать пару колёс к чемодану, а выточить их можно в институтской мастерской из алюминия-кругляка, и посадит на лёгкую раму, которую жёстко соединит с чемоданом.

Тем временем они подошли к огромной чёрной «Чайке», которая стояла распахнув двери и багажник.

Чемодан туда ухнул словно в пропасть и сев в машину на мягкий диван, он откинулся на спинку.

— Красота. — Прокомментировал Виктор, имея в виду машину, но смотре он при этом на девушку, так что она, несколько ненатурально смутившись, потупила взгляд. — Какой колхоз, прости господи. — Произнёс он имея в виду уже девушку. — Где-же вас так хреново учат? Кто же так смущается?

— А как надо? — Девушка подняла лицо и лукаво улыбнулась.

В ответ Виктор покраснел, разрез глаз чуть изменился, сделав глаза круглыми, рот приоткрылся, он часто задышал, и на лбу появилась лёгкая испарина, а руки мелко задрожали.

— Да… Девушка погрустнела. — Высокий класс. Я даже не могу представить себе, где так учат.

— Возвращаешься в Москву, нанимаешь старенького педагога актёрского мастерства, и он тебя научит штукам покруче, произнёс Виктор, возвращая лицу нормальный вид. — Кстати, за нами хвост.

— Это Сергей Вартанян с парнями. — Ответила девушка, бросив взгляд назад, где ехала белая двадцать первая Волга.

— А с чего такой парад? Чайка, сопровождение… Мотоциклистов не хватает.

— Это ты не у меня спрашивай. — Девушка развела руками. — Но думаю если там в самолёте что-то случилось, то головы бы полетели.

— Сколько в шестьдесят второй влезает? Человек сто семьдесят? — Виктор улыбнулся. — Конечно полетели. Но нам было бы всё равно. Скорость передачи нервных импульсов в теле человека — сто метров в секунду, а ударной волны — примерно три километра в секунду. Нас распылило бы быстрее, чем мы что-то осознали.