Волд Аскер и симфония дальнего космоса

Глава 22. Выход в космос

— По местам стоять, со швартовых сниматься! — рявкнул динамик.

— Есть по местам стоять, со швартовых сниматься! — отработал по уставу Грумгор. В этом вылете он у нас пилот, он и командует полётом, хотя формально командиром корабля считаюсь я. По старой лётной и морской традиции кораблём командует первый пилот, и я не собираюсь нарушать эту традицию.

— Доложить о готовности.

— Второй пилот готов.

— Птитр готов.

— Бий У готов. Стоунсен закреплен и проверен, — стоунсенса, а также его платформу должна закреплять Бий У.

— Фиу Лаи готов.

— Волд готов.

— Закрыть переходный шлюз. Перейти на внутреннее жизнеобеспечение.

— Шлюз закрыт.

— Проверить герметичность.

По ушам стукнула опрессовка. Грумгор посмотрел на приборы.

— Герметичность. Утечка в пределах нормы.

— Штанги питания отвод.

— Есть штанги питания.

— Штанги связи отвод.

— Есть штанги связи.

Легкий толчок — теперь мы связаны с базой только причальными кронштейнами.

— Жизнеобеспечение 60 секунд параметры в норме.

— Причал убрать. Маневровым двигателям малый импульс. Счастливого полета, — выдает нам диспетчер с орбитальной базы последнее указание.

— Есть причал убран. Есть счастливого полета, — строго говоря, последняя фраза уставом не предусмотрена, но все её всегда говорят, и Грумгор её выучил не хуже уставной.

Грумгор дает импульс. Маломощные маневровые двигатели в хвосте нашего корабля выплёвывают небольшое количество перекаленной плазмы, и наш корабль с бортовым номером TASPV-0000351 (что расшифровывается как "учебный, академия космической полиции на Вентере, номер 351 по счету косморазведки") начинает понемногу двигаться. Импульс настолько мал, что не чувствуется ни малейшего толчка, вот только стена орбитальной станции, к которой мы были пристыкованы, начинает медленно уплывать назад.

Сколько раз я слышал эту музыку? Десятки, если не сотни раз. И всё равно команда "по местам стоять…" волнует так же, как и в первый раз. Сейчас, пока не включились основные двигатели, ещё чувствуется романтика полета, причалы базы ещё видны, и чувствуешь, что летишь. Когда заревут основные, вылет превратится в сплошную математику, где не будет ничего, кроме цифр астронавигации и запасов топлива.

Сегодня у нас первый вылет с самостоятельным прыжком через телепорт. За спиной у нас уже пять самостоятельных вылетов. В первом мы должны были всего лишь отойти от базы, обойти сделанный специально для этих целей имитатор базы и вернуться обратно. Последующие вылеты были посложнее, на несколько самостоятельных витков вокруг планеты. Моя команда справилась… ну, почти справилась, с небольшой корректировкой с моей стороны. Мы ходим на учебном корабле, переделанном из стандартного транспортника косморазведки. От транспортника он отличается более мощным реактором, усиленными причальными устройствами (чтобы тупые курсанты не разнесли базу при грубой стыковке), наличием вооружения и наличием устройства телепорта. Скоро у нас будут вылеты с боевой стрельбой. Для этих целей корабль оборудован и ракетами, и пушками. В качестве мишени нам гонят с дальней орбиты небольшой астероид. Астероид будет тут месяцев через пять.

Прыжок из космоса в телепорт — это новое изобретение косморазведки. Для этих целей около планеты построен огромный контейнер, внутри которого с большой скоростью перемещается поршень, делая из "грязного" космического вакуума почти чистый вакуум. Теперь косморазведка может прыгать через телепорт не поодиночке, человек за человеком, а целым кораблём. Это очень большой шаг вперёд для человечества. Теперь, где бы ты ни был, из любой точки космоса можно набрать координаты контейнера и оказаться на базе вместе со своим кораблём и всем его содержимым. Косморазведка уже вовсю пользуется этим изобретением. Серьёзных травм пока не было, только компьютеры приходится часто менять. За счет этого лома игроманы из академии обзавелись уже по компьютеру каждый.

Скоро такие контейнеры будут стоять у каждой обитаемой планеты. Руководство Космопола логично рассудило, что если кого и надо тренировать на их использование, так это нас, поэтому мы и вылетаем сегодня для прыжка телепортом. Из курсантов мой экипаж это проделывает первым, хотя по номеру мы седьмые. Должно быть, надеются на то, что если на борту есть землянин, то проблем будет меньше. В общем-то логично, вот только мне по этой причине опять тащить свою задницу невесть куда, причем первому из курса.

Я на борту исполняю обязанности навигатора. Это значит, что я сижу чуть сзади и сбоку от Грумгора и Суэви в полупрозрачном шаре, из которого торчит только то, что ниже пояса. Шар изнутри покрыт мониторами, отражающими наружную обстановку. Там я колдую над прокладкой курса. Со стороны человек в навигационном шаре выглядит очень смешно, как огромная голова с маленькими ножками. Вся моя банда замучила меня шуточками на тему причин, от которых у меня голова стала такой большой. Только не спрашивайте меня, какие гипотезы они выдвигали на этот счёт, всё равно не скажу. Ещё я, как командир экипажа, имею право выкинуть в космос тех, кто не подчинится приказу, а также документально зафиксировать чью-нибудь свадьбу или рождение ребенка. Когда мои ухари слишком расходятся, я грожу им тем, что не буду регистрировать их свадьбы и детей. Они делают вид, что ужасно пугаются, и на время замолкают.

Прошло уже три года с момента нашей встречи. Мы многому научились и много узнали друг о друге. Иногда нам кажется, что мы знаем друг о друге всё. Мы различаем настроение друг у друга по мельчайшим ньюансам движений и определяем, чем болен другой, по запаху. Фиу клянётся, что у меня явно наблюдаются месячные циклы: с пятого числа по десятое я смеюсь и ничего не записываю в свою книгу о добре и зле, с десятого по двадцатое я хожу мрачный и всё время что-то записываю в дневник, а с двадцатого по пятое я в депрессии, на всех рявкаю, ничего не пишу и только и делаю, что играю в игрушки. Я за собой такого не замечал, врет, зараза.

Суэви почти научился контролировать свои непроизвольные отвлечения внимания, поэтому он и сидит сейчас на пилотском месте. Грумгор почти освоил арифметику с математикой, так что теперь он даже может правильно вводить данные в навигационный компьютер. Фиу иногда удивляет меня цитатами из земной поэзии, и это при том, что я ни разу не видел его читающим.

Я с помощью Фиу стал неплохим мастером рукопашного боя. Не знаю, что бы я делал, если бы не эта постоянная ежедневная шлифовка совершенства. Наверно, с ума сошел бы от скуки. Впрочем, я и так близок к этому. Ещё немного, и я буду вышивать картины из кусочков проводов, как Виллина, или постоянно точить меч, как Фиу. Стоунсенс добился, чтобы ему сделали руки — манипуляторы к тележке, и научился ими управлять так, что по ловкости иногда превосходит нас. Недавно ему выдали новую тележку с расширенным возможностями, правда, никто из нас пока так и не удосужился прочитать ему описание.

Вся моя команда научилась ходить строем, водить БТР и стрелять из пулемета. Бий У теперь даже не закрывает при этом глаза. Все мы наизусть цитируем законы межпланетных отношений, хотя за то, что все мы их понимаем, я не поручусь. Я первый, кто не понимает и половины из них. Если хотите, попытайтесь найти смысл в словах "межпланетная законность определяет права и обязанности разумных существ в объёмах, соотносимых с качеством и обычаями одной стороны так, чтобы они не нарушали права и обязанности другой стороны, соотносимых с её качествами и обычаями". На мой взгляд, это абсолютная тарабарщина и бессмыслица. Если конфликт возник, то права уже нарушены, и надо решать ситуацию по месту, а если не возник, то и проблемы нет. А ведь я, по идее, должен буду арестовывать тех, кто нарушит этот закон.

Иногда нам кажется, что мы знаем друг о друге всё, а потом обязательно случается что-то такое, в результате чего мы в очередной раз убеждаемся, что наши представления об очевидном расходятся самым печальным образом. При этом мы как-то ухитряемся уживаться и решать общие задачи.

Ничего особенно заметного в Академии за это время не произошло. Несколько курсантов получили увечья во время молодецких потех (а попросту говоря, во время драк), были списаны и отвезены на родные планеты. Вместо них привезли новых, с тех же планет. Будут учиться на следующем курсе. От ядов и паразитов никто больше не умер, но несколько человек довольно сильно болели. Я, например. Где-то я подцепил жучков, живущих под кожей. Медики намазали меня какой-то гадостью, из-за которой все волосы выпали, а потом не росли ещё три месяца.

Из заметных событий, достойных упоминания, следует вспомнить только судьбу "земляка" Суэви. Через год после прибытия на Вентеру он стал совсем не похож на себя того, который прибыл на базу. Перестал драться и задираться, начал уговаривать других курсантов соблюдать "Кодекс разумного существа" и проявлять вежливость. В один прекрасный день его нашли в дальнем коридоре базы. Он лежал, свернувшись в клубочек, и не подавал признаков жизни. Суэви, которого вызвали в качестве эксперта, с первого взгляда поставил диагноз. "Через неделю он превратится в серого летуна, подобного мне", — сказал он. Так и произошло. Косморазведка была в шоке, они мечтали иметь прирученными две разумные расы на планете, а получилась одна. Новый серый летун оказался совсем не похож на веселого задиру — кентавра, пугается собственной тени и шарахается от каждого звука. Суэви говорит, что это скоро пройдет. Он с ним не дружит, хотя и ведёт иногда довольно долгие беседы. Передаёт опыт мудрецов с золотыми крыльями, я полагаю.

Программа нашего настоящего вылета проста. Двое суток мы будем отходить от базы, чтобы удалиться на минимальную дистанцию прыжка, а затем возвратимся на базу прыжком, через контейнер.

— Закрыть скафандры. Подготовиться к прыжку, — командует Грумгор.

С мест приходят доклады о готовности.

— Реактор на максимал, устройство телепорта включено, начинаю отсчет. Пять, четыре, три…

Я последний раз проверяю все расчеты. Наш корабль висит носом на базу, хотя с такого расстояния её, конечно, не видно. И тут я вижу, как рука Грумгора, ещё до того, как я успеваю проверить правильность ввода координат и сказать "Готов", откидывает предохранительный щиток и ложится на клавишу пуска. Мы проваливаемся в никуда, в подпространство без адреса и цели.

Я ждал смерти, я ждал боли. Вместо этого корабль погрузился в какую-то серую муть. Внутри корабля всё оставалось по-прежнему: горели лампочки, работали компьютеры, и мы все были живы. Правда, свет ламп стал каким-то синеватым, призрачным.

Перемещение из одной звездной системы в другую занимает доли секунды. Мы находились в подпространстве уже несколько секунд. Как далеко мы усвистаем за эти секунды? На сколько парсеков и сотен лет от родного мира? Даже страшно подумать. Секунды тянулись одна за другой, складывались в историю, а смерть всё не приходила. Наконец, убедившись, что в ближайшие мгновения мы не умрем, я заорал на Грумгора:

— Ты куда нас закинул, лопух длинномордый? Кто тебя просил нажимать "ввод" раньше времени?

— Ой! Но я не нажимал "ввод"! — сказал Грумгор, недоуменно глядя на пульт управления, а затем протянул руку к отмене режима телепорта.

— Не трогай! — завопил я ещё более страшным голосом, — Выкинешь нас в грязный вакуум, мы сразу в ядерный взрыв превратимся. И вообще, вылезай из пилотского кресла.

Я нажал на рычаг опускания кресла, выбрался из своего шара и плюхнулся на пилотское место. Грумгор еле успел отскочить.

— Ставлю задачу, — оповестил я свою банду по внутренней связи, — мы в подпространстве, выйти из него просто так мы не можем, так как попадем сразу в грязный вакуум и погибнем. Оставаться тут мы тоже не можем. До нас никто в такие условия не попадал. Какие будут идеи?

— Мягкочеловеки, мы можем развернуться и вернуться в точку старта? — спросил Фиу.

— Теоретически, мы можем забить координаты нашего страта, они у нас есть, и попробовать ещё раз запустить устройство телепорта. Но это нам ничего не даст даже в случае успеха. На том месте, где мы исчезли, уже полно мусора. Кроме того, там могли уже пройти сотни лет.

— Сотни лет? — потрясенно переспросила Бий У.

— У нас есть координаты контейнера, — напомнил Птитр.

— Мы не можем быть уверены, что нас там ждут, а без подготовки он не отличается от остального космоса. Нам нужно выходить из подпространства как можно скорее, пока мы вообще не вышли из нашей галактики.

Все помолчали.

— Можно запустить ракету, а потом выйти всем кораблём в ту же точку. Она взорвётся и очистит космос, — предложил Грумгор.

— Продукты взрыва окажутся ещё худшим мусором. У нас ракеты даже не ядерные, а учебные, химические. Вот если бы у нас была такая бомба, которая бы всё на этом месте превращала в энергию… но у нас такой нет. Для этого даже не водородная бомба нужна, а какой-нибудь плазмоид. Я про такие и не слышал. Но что-то в этой идее есть…

Мы помолчали ещё немного, а корабль тем временем уносил нас всё глубже в пучины космоса.

— Мягкочеловеки, а почему бы не запустить ракету так, чтобы она не взорвалась, а просто расчистила дорогу перед нами? — сказал Фиу.

Я отвлекся от попыток вспомнить теорию подпространства и посмотрел на Фиу. Отчего происходят повреждения при телепорте? От того, что масса перемещаемого груза оказывается в том же месте, где уже были какие-то атомы. Происходит химическая или ядерная реакция. Считается, что перемещаемый объект во время телепорта превращается в волновую структуру, а затем, сталкиваясь с атомами в районе цели, переходит из волновой структуры в материальную. По это причине перемещенный объект всегда принимает скорость и направление тех атомов, на которых он перешел в материальное состояние. Только по этой причине и стал возможен дальний телепорт, иначе мы бы просто не смогли решить проблему слишком больших скоростей взаимного движения различных звездных систем. Только не спрашивайте меня, как мы сейчас, пребывая в волновой структуре, можем болтать и хотеть есть. Я, например, уже хочу. От волнения, наверно.

Если мы запустим ракету, она после выхода окажется неподвижной относительно местного вещества. А вот если запрограммировать её на движение после материализации, она действительно немного почистит вакуум. Если мы выйдем немного позже точно в эту же точку, то у нас будет шанс. Но только ракета маленькая, а корабль большой. Надо прицепить к ней какой-нибудь воздушный шарик размером с корабль. Правда, остается ещё и проблема продуктов сгорания, тех, что останутся после работы реактивных двигателей ракеты… Думай, Волд, думай. А почему, собственно говоря, мы думаем о ракете? Нам нужно, чтобы некоторые объекты разлетались в разные стороны, оставляя центр чистым. Решение пришло само собой.

— Мы сбросим аварийные скафандры.

— Какие скафандры? — дружно удивилась моя компания.

— У нас есть аварийные скафандры в форме шара, те, что используются для перемещения через вакуум тех, у кого нет скафандра, или разных грузов. Они металлизированные и не оставят за собой газов или мусора. Надо будет только залепить клапана предельного давления, чтобы не стравливали. Мы сбросим ракету с этими шариками. В вакууме они надуются и начнут разлетаться. Мы выйдем из подпространства в то же место, только чуть позже… если навигатор работает. Грубо, но хоть что-то.

Я ещё не успел договорить, а Фиу и Птитр уже рванули с места.

— Не понимаю, почему мы не можем просто рвануть ракету, она там всё взорвет, — удивился Грумгор. Я оставил его наедине с его недоумениями и помчался к люку ракетного отсека.

Доработать шарики и напихать их в боевой отсек ракеты было делом считанных минут. На программирование ракеты и манёвра ушло ещё несколько минут.

— По местам, всем пристегнуться.

Грумгор неохотно полез на место навигатора. Я дождался рапортов о готовности и запустил манёвр. Надеюсь, мы не попадем в какую-нибудь звезду или планету.

Корабль дрогнул — ракета сброшена. Не успел я попрощаться с жизнью, как автоматика выкинула нас в материальную реальность. Мы оказались в реальности… и прямо посреди ядерного взрыва. Взвыла и замолчала сирена радиоактивной опасности. Откуда тут ядерный взрыв? То ли мы попали на чью-то войну, шансы чего исчезающе малы, то ли наша ракета попала на какой-нибудь мелкий метеорит, и произошло слияние ядер со всеми вытекающими последствиями. Как бы там ни было, этот взрыв сделал то, что мы хотели бы сделать сами. Он очистил пространство от твердой материи, оставив только волны энергии. Причем низкой интенсивности, если верить нашему дозиметру, мы получили относительно небольшую дозу.

— Осмотреться в отсеках. Доложить о повреждениях, — скомандовал я на полнейшем "автомате". Всё тело болело, как от уколов. Грязный вакуум всё-таки нас отметил. Но мы живы! И даже все системы работают. Команда доложилась. У всех были боли, но значительных повреждений не было. Впрочем, мы ещё не осматривали реакторные и двигательные отсеки.

Я скомандовал открытие предохранительных створок фонаря кабины. В окна глянули совершенно чужие, неизвестные звезды. Астронавигационный автомат не сумел опознать ни одной из звёзд ближнего круга. Мы были безумно далеко от дома. Крупные эти звезды тут какие-то. Или это кажется?

Я хотел было запустить проверку дальних звезд, но возникла неожиданная проблема. За спиной у меня послышался шум, а корабль начал мелко содрогаться. Я оглянулся. Грумгор с силой мотался от одной переборки до другой и приговаривал: "Что я здесь делаю? Что я здесь делаю?" Корабль, конечно, тяжелее Грумгора, но когда масса в добрый центнер мотается с таким ускорением, запускать дальний поиск бесполезно. Астронавигатор просто не поймает дальние звезды из-за дрожания.

— Грумгор, успокойся.

— Что я здесь делаю? Почему я не остался на песочных пляжах, рядом с ласковым морем? Зачем я здесь? Мы все здесь погибнем, в этом нигде, — хныкал крокодилообразный, краснея на глазах.

Не сдержавшись, я рявкнул:

— Закрой пасть и сядь на место! Иначе мы точно здесь погибнем, но только потому, что я не могу определиться!

Грумгор, не переставая прыгать, запел другую песню:

— Ты совсем не уважаешь мои чувства… Мне так плохо и так страшно, а ты делаешь мне ещё больнее. Зачем я здесь? Я не должен быть здесь.

— У нас есть координаты точки отправки, сейчас определимся, развернёмся, пошлем сообщение на контейнер, и, если захотим, через пару часов будем дома! Нечего бояться!

— Зачем я здесь? Я не должен быть здесь…

Я посмотрел на Грумгора и понял, что он в панике и просто не слышит слов. Силой тут ничего не сделаешь, и остается либо застрелить несчастного, либо начать утешать. Я отстегнул ремни, развернулся к проходу и запел ласковым голосом:

— Я уважаю твои чувства, не плачь, всё будет хорошо.

— Правда? Мы вернемся? — по-детски доверчиво заскулил крокодилообразный. Он перестал прыгать и сжался в комочек.

— Правда. Наша техника надёжнее, чем кажется.

— Мне тоже страшно, — сказала Бий У, — а меня утешишь?

Я с силой сжал зубы и вдохнул воздух. Получился свист, который ларингофоны скафандра уловили и разнесли по всему кораблю.

— Ну, мне не так уж и страшно, можешь не утешать, я и сама утешусь, — поспешно отреагировала кормовой стрелок.

— А меня будешь утешать? — донеслось из прохода в передний отсек (там у нас место носового стрелка, обязанности которого исполняет Фиу). Я сунул голову в проход (он находится между креслами пилотов) и свирепо посмотрел на Фиу. Сукин сын улыбался.

— Нет, тебя не буду, у тебя вес маленький. Если начнешь прыгать, астронавигатору не помешаешь.

По внутренней связи было слышно, как Птитр засмеялся. Грумгор заныл ещё громче, но я уже повернулся к пульту и запустил определитель. Чем бы занять крокодилообразного?

— Птитр, Грумгор, проверить технические отсеки, — приказал я им. Грумгор, услышав, что его любимые железяки могли повредиться, подобрался и отправился на проверку, не переставая хныкать. Даже скафандр не закрыл, растяпа.

— Скафандры закрыть, переборки задраить. Быть готовыми к разгерметизации, — кто его знает, что там, в кормовых отсеках.

Наконец-то появилось время осмотреться, куда занесла нас нелегкая. То, что рядом нет угрожающих столкновением крупных тел, я увидел на радаре в первые секунды после телепорта, но теперь надо было изучить звездную систему, в которую мы попали.

Вынесло нас, как и следовало ожидать, довольно далеко от ближайшей звезды, если верить приборам — голубого карлика. С нашего места он выглядел не крупнее остальных звезд.

— Внимание по кораблю, — торжественно объявил я, — мы приступаем к изучению новой звездной системы. Властью командира корабля изменяю полётное задание с учебного на разведывательное. Теперь мы выполняем задачи косморазведки. Кто первым обнаружит планету — тому приз. Фиу — осматриваешь носовую полусферу. Бий У — кормовую. Я запускаю PSP — сигнал и оформляю документы.

Настроение на корабле заметно переменилось. Не каждый день начинаешь исследовать новую звездную систему.

— А что это за сигнал? — не отрываясь от работы, спросил Фиу.

— Формальность. Помнишь, нам на лекциях по косморазведке рассказывали? Это очень мощный сигнал, на пределе мощности наших локаторов. Если в этой системе есть другой земной корабль, или автоматический бакен, он должен будет поделиться с нами всей информацией, которая положена нам по статусу.

— И сколько нам ждать ответа?

Я прикинул размеры этой звездной системы.

— Больше двух часов ждать смысла нет. Но я хотел бы исследовать эту звездную систему. На путь к центру системы уйдёт пара недель.

— Так нам что, тут две недели торчать?

— Почему две? Надеюсь, больше. Надеюсь, мы найдём планеты и исследуем их хотя бы визуально. Запасов у нас на год.

— Он рехнулся! — послышался вопль Грумгора, — Я домой хочу.

Фиу тяжело удивить, но тут даже он выглядел удивлённым. Суэви тоже удивлённо уставился на меня.

— Я думал, мы стараемся вернуться.

— Человечество тратит огромные ресурсы на то, чтобы организовать экспедиции к другим звездам. Это стоит очень дорого, много человеческих трудожизней, даже при путешествиях к соседним звездам. Мы же сейчас, похоже, в другой галактике. Такой шанс нельзя упускать! Мы исследуем эту систему, и даже если мы не выживем при обратном телепорте, то на базу вернётся информация. Наше путешествие пройдёт не зря. Возможно, это спасёт потом чьи-то жизни. Кроме того, возможно, нам придётся делать новое устройство обеспечения чистого вакуума, взамен погибших шариков. На случай, если возникнут проблемы с контейнером на базе.

— О, погибнуть с честью — это я понимаю, — отозвался Фиу.

— Реакторный отсек — видимых повреждений нет, — доложил Грумгор. Птитр, умница, позволил ему докладывать.

— Есть реакторный.

Астронавигатор закончил исследовать видимые звезды и занялся осмотром пространства в поисках планет. Известных звезд он не нашел. Чего, собственно, и следовало ожидать. Я придержал это открытие при себе. У команды ещё будет время о нём узнать. Суэви, у которого на мониторе отражается та же информация, что и у меня, понимающе глянул на меня и промолчал.

Прошло двадцать минут. Птитр и Грумгор вернулись с осмотра. Фиу и Бий У обнаружили девять планет, десятую вычислил компьютер. Девять из них были намного ближе к звезде, чем мы. А вот окружающие звезды меня удивили. Они были намного ближе друг к другу, чем в известной нам части космоса. Орбиты крайних планет почти касались. От одной звёздной системы до другой можно долететь за несколько лет! Ну и занесло же нас! Я про такие плотные системы и не слышал.

Я созвал всю команду в рубку. Фиу вывел на монитор всё, что мы узнали о планетах, и я принялся повышать моральный дух, расписывая, какие поощрения мы получим за исследование удалённой звездной системы. Потом я предложил им придумать название новой системы. Народ попался на эту нехитрую уловку и проспорил добрых пятнадцать минут, даже стоунсенс подал несколько идей.

Пока они спорили, я напряженно обдумывал план действий. Для маневрирования нам нужно будет где-нибудь пополнить запасы воды. Наши запасы почти не растрачены, но кто знает, что нас ждет, если мы будем возвращаться не через контейнер? Возможно, придётся несколько месяцев двигаться на реактивной тяге. Необходимо сделать устройство "чистого вакуума", какой-нибудь двойной раскладной зонтик из местных материалов. Причем сделать их придётся несколько. При такой дальности прыжка даже небольшие погрешности в координатах могут привести к тому, что мы окажемся в известной части космоса, но на расстоянии нескольких звёздных систем от ближайшего мира с телепортом. Придется прыгать ещё раз, возможно, даже несколько раз. Резать для этих целей конструкцию корабля я не хотел бы. Как бы это сделать? У нас полно энергии и много неплохих ремонтных инструментов, но вот портативного сталелитейного завода у нас с собою нет. Придется его делать на месте, найти и распотрошить какой-нибудь астероид.

Но ни лететь к центру системы, ни строить довесок к телепорту, ни даже придумывать названия звезде нам не пришлось. Потому что через тридцать минут после отправки вернулся PSP — сигнал, да с такой информацией, от которой у меня глаза полезли на лоб.

Крейсер косморазведки "Чёрный орел" SR-0005783, совсем недалеко от нас. Старая жуткая легенда косморазведки. На экран выскочила картинка с координатами, пополз текст описания. Построен семьдесят лет назад. Сплошная броня и пушки. Такие крейсера строят только для исследования особо опасных звёздных систем. Таких, где много астероидов и мусора, отсюда и броня, и пушки. Устройство телепорта на таких крейсерах не предполагается. Они строятся из местных материалов и только для исследований конкретной звёздной системы. Этот крейсер был построен для исследования звёздной системы, которая находится очень, очень, очень далеко отсюда.

Согласно официальной истории косморазведки, этого крейсера не существует. Если верить историям, которые рассказывают об этом корабле только шёпотом (и, как правило, только девчонкам ГМС), управляют этим кораблём ходячие скелеты, а сам он — приведение, которое возникает только перед тем кораблём, который должен вскоре погибнуть. Никогда не верил в эти байки.

Наш корабль как отправившийся из базы позднее имеет более высокий статус, и наш компьютер выгреб из памяти "Чёрного орла" всю информацию о перемещениях. Вслед за описанием корабля пошла информация из его бортового журнала. Если им управляют скелеты, то это очень резвые скелеты — живчики. Судя даже по первому взгляду, который я успел кинуть на список посещённых им мест, он посетил добрую сотню звездных систем. И это при том, что изначально он должен был всю жизнь оставаться только в одной. Сколько-нибудь долго изучать список его приключений я не мог, поскольку поверх всего этого изобилия информации горела и приковывала внимание мигающая красная надпись: "При встрече уничтожить любой ценой!"

Космос перед нами заискрился и полыхнул. Взвыла и умолкла сирена радиационной тревоги. Прямо перед нами появилась громада крейсера. "Чёрный орел" собственной персоной! И как мне прикажете его уничтожать? Даже телепортироваться в то же место, что и он, мы не сможем. Расстояние слишком мало.

— Может, ракетами атакуем? — предложил Фиу. Сам он стоял на пилотском кресле и даже не подумал тронуться к пульту управления оружием. Крейсер завораживал своими размерами.

— Ракетами мы сможем только полностью и катастрофически поцарапать ему краску. В следующую секунду он от нас дыру в небе оставит. Нам остаётся только ждать… или прыгать через телепорт неизвестно куда.

Прыгать через телепорт неизвестно куда никто не хотел.

Замигал и запел сигнал вызова видеосвязи. Такой знакомый, родной сигнал. Так и казалось, что я вновь на своем родном 257-ом, и что при нажатии на клавишу я услышу деланно — строгий голос Сандры из центра управления: "Ту са твельв, чек пойнт, ансвер позитион". Но ничего знакомого тут не ожидалось. Мало того, я припомнил некоторые ужасники про гипноз через телевидение, и скомандовал Птитру: "Закрой уши и не смотри на экран". После чего нажал на клавишу приема вызова.

На экране появился благообразный старец, и даже без скафандра. Честно говоря, появись там ходячие скелеты или инопланетные чудовища, я удивился бы меньше. Что может заставить человека держаться семьдесят лет вдали от дома? И как он их прожил?

— О! — сказал я.

— Ого! — сказал старик, немного полюбовался на наш зверинец (похоже, он был удивлён нашим видом гораздо больше, чем мы его), и продолжил:

— Прошу вас не пытаться уничтожить меня любой ценой. Я знаю, что сейчас у вас на экране горит приказ уничтожить меня. Уверяю вас, я совершенно безвреден, мало того, н-да, скоро умру без какой-либо посторонней помощи. И, кстати, скажите мне на милость, у вас там что, Новый Год или карнавал? Неужели у нас сбились часы?

— Нет, — с трудом прохрипел я, — это инопланетные существа, они не земляне.

— О-о! Косморазведка теперь летает с инопланетными экипажами? — удивился старец ещё больше.

— Нет, — мрачно ответствовал я, — мы не косморазведка, мы учебный корабль… и мы терпим бедствие.

— Ах, да-да, простите мне мое стариковское любопытство, вы же здесь не по своей воле… простите, что мы не смогли появиться рядом с вами в первые минуты после вашего появления здесь. Нас так мало, а корабль старый, знаете ли, пока всё наладишь… Н-да… Надеюсь, мне неплохо удалось почистить космос перед вашим прибытием?

— Почистить космос?

— Когда мы обнаружили, что пространство вспучивается и трещит, мы сразу поняли, что у нас опять будут гости. Вы тут, знаете ли, не первые… Н-да. В общем, я запустил сюда очиститель. Надеюсь, вы без травм после телепорта?

Так вот откуда радиация и чистый вакуум в точке нашего появления!

— Благодарю вас, мы почти без повреждений. Вы сказали, что мы тут не первые? А кто был тут до нас?

— Вот тут мы подходим к самой печальной точке нашего рассказа… Н-да. В этом месте периодически появляются корабли с экипажами, членам которых не повезло узнать одну тайну… Н-да. Уверяю вас, что теперь, появись вы в любой точке космоса, на экране любого земного корабля тут же загорится приказ уничтожить вас. Любой ценой. И по этой причине я прошу вас не пытаться уничтожить наш корабль. Мы теперь, знаете ли, в одинаковом положении. У вас никто, случаем, не сталкивался с земной службой защиты от метеоритов?

Что за вздор несёт этот старикан?

— Я служил в космофлоте. За успешный перехват кометы был направлен в Академию Космической Полиции. Откуда, собственно, и инопланетники на корабле.

— О! Понятно. А во время перехвата не было ли чего-нибудь странного с кометой?

Я задумался.

— У неё не было хвоста. Она начала отклоняться при подходе к Земле от расчетной траектории, и развалилась на части от довольно слабого удара.

— О! Комета без хвоста! Сынок, то, что ты ещё жив, это очень большое чудо. Скажи-ка мне, а с тобой за последнее время не происходило никаких случайных несчастных случаев?

— Да нет. Правда, при телепорте в академию вакуум оказался грязный, да и с инопланетниками только меня одного поселили…

— О! Н-да… Вы очень везучий молодой человек. А тут вы оказались потому, что телепорт вдруг самопроизвольно включился и послал вас на координаты четыре нуля по всем четырём координатам? Не так ли?

— Я же говорил, что не нажимал клавиши ввода! — обрадовался Грумгор.

— О! Прекрасно, инопланетный юноша. Скорее всего, так и было. Видите ли, тех, кто узнает одну не очень хорошую тайну из жизни космофлота, почему-то переводят в дальнюю косморазведку, и если они не умирают сами от разных приключений, то вскоре оказываются здесь. Не знаю, кто придумал такой сложный метод избавления от нежелательных лиц. Не знаю, почему они не используют более простые способы. Но факт остаётся фактом: в этом месте регулярно появляются экипажи, члены которых имели дело с космофлотом.

Меня бросило в жар. Что он такое говорит? Кто-то хотел меня убить и использовал для этого такой сложный способ? Да это же полный вздор! Врёт он, этот старик.

— Вы сказали, что до нас встречались с другими кораблями. Не могли бы вы их перечислить?

— Да, встречались. И тут, и в других частях космоса. Мы пытались передать на Землю некоторую информацию, знаете ли. Итак, "Белая лань", NR0006875.

Суэви начал набирать номер корабля для поиска в базе данных.

— Не ищи, — сказал я ему, — у меня в школе был отряд имени Пауля Ровера, одного из членов экипажа этого корабля. Считается, что они заразились какой-то болезнью, были сожжены на орбите и сброшены на местную звезду.

— Не было у них никакой болезни, они просто повстречались с нами. Следующий корабль, "Аупросмофар", NR0001083.

Суэви набрал номер корабля и запустил поиск по базе данных.

— Все члены экипажа погибли от внезапной разгерметизации. Совсем недавно, три года назад.

— Значит, из пушек расстреляли… Про "Белую лань" я знал, а вот про "Аупросмофар" только от вас узнал. А как я их умолял не возвращаться, н-да, не поверили, а хорошие ребята были. Мы бы с ними столько делов натворили… Следующий корабль…

Старик перечислил названия ещё десятка кораблей. В нашей базе данных значилось, что все они погибли, кто от биологического заражения, кто от разгерметизации, кто от потери курса. Ситуация удручала, но, если хорошо подумать, то он мог просто получить откуда-то базу данных по погибшим кораблям, а сейчас разыгрывать спектакль. Надо его разговорить. Возможно, он где-нибудь проговорится.

— А не могли бы вы рассказать историю вашего корабля? Как вы оказались так далеко от места постройки крейсера?

— Да-да, конечно, вы имеете полное право узнать эту историю.

— Птитр, можешь открывать глаза и слух.

Старик поудобнее устроился в кресле и начал свой рассказ.