Волчья любовь

Глава 11

Развернул резко к себе, глаза вспыхнули диким голодом. На губы мои смотрит, а потом медленно опустил взгляд на мою грудь. Покрытые шерстью лапы рванули материю, сдирая пуговицы, обнажая до пояса.

– Твоюююю ж…– захрипел он и голос скорее рычание чем человеческий. Стиснул за спину, привлекая к себе. Набрасываясь звериным ртом, кусая сосок и заставляя меня вздрогнуть от дикого возбуждения. Истосковавшаяся, такая же голодная. – жрать тебя хочу, мотылек….жраааать. Голодный до смерти.

Обхватил мой затылок впиваясь в волосы.

– Я тебя хочу…по звериному, по дикому…отдашься зверю…?

И мнет мою грудь лапами, когти следы оставляют на нежной коже, впивается губами в соски, лижет их, сосет. Сам на себя не похож. На безумца похож и это лицо искаженное похотью. Не человеческое, но и не волчье. Жуткое и прекрасное одновременно.

Адская страсть, необратимо дикая. И я не могу оттолкнуть…даже если и страх полосует нервы вместе с возбуждением. А он и не отпустит уже. Обезумел, трясется весь, хрипит.

– Запах твой высасывать, вылизывать, глотать…

На его лице видны былые шрамы и я глажу их пальцами, а потом сама нахожу его рот, впиваюсь поцелуем, встречая его язык с надрывным стоном, выгибаясь в его руках, чтобы прижаться всем телом и целовать, самое пожирать его, кусать за губы. Впиваться в его растрепанные волосы, тянуть к себе, оплетать ногами, тереться промежностью и чувствовать, как теку, как истекаю от желания. Еще никогда я не сгорала от страсти настолько сильно, настолько дико, смертельно как будто если не получу его сама умру. Мне нужен этот зверь, мне нужен секс с ним самый бешеный.

Впервые он смотрел на меня вот так. По сумасшедшему, без тормозов, как будто сорвался и больше нет никакого контроля. Всегда все в его руках…всегда он ведет, он управляет. А сегодня он дикий, сумасшедший. Не ведет. Он берет, выгрызает, высасывает.

– Сожри меня…Вахид, мой Вахид. Сожри, растерзай…не могу больше. Хочу чтоб сожрал.

– Сожру. Я тебя сейчас всю сожру!

Рычит и распластывает на шкурах расстеленных по полу, сдирает платье, обнажая полностью. И я смотрю как зверь любуется, как он утробно урчит, видя мое голое тело.

– Мне надо тебя жрать, мне так это надо, что я сдохну если не почувствую.

Нависает надо мной, рывком раздвигает ноги в стороны, подхватывая под ягодицы. Все мое тело простреливает адской похотью. Диким бешеным возбуждением. Меня всю трясет, мое влагалище буквально сочится влагой, а клитор подергивается от того, что лицо зверя так близко и он плотоядно облизывает оскаленный рот. Он скрипит зубами, выгибается, его лицо исказила гримаса страдания, боли и я распластана перед ним голая, раскрытая, изогнутая и такая жаждущая. Я сама хочу его сожрать, я вся пересохла от страсти к нему, от тоски, от отчаянной любви. Он для меня дороже воздуха и мне кажется до сих пор я дышала углекислым газом. До сих пор я была мертвая. И только сейчас воскресла из могилы подыхающая от голода по нему, по жизни.

Глаза Вахида горят бешенством, сверкают фосфором, он наклоняется ко мне, впиваясь когтями в мои бедра и разводя мои ноги как можно шире. Я до боли хочу чтоб он наполнил меня собой, придавил тяжестью своего тела. Но вместо этого ощущаю его рот на своей плоти и закатываю глаза от острого удовольствия, меня всю подбрасывает и выгибает ему навстречу. Впиваюсь в волосы-шерсть, притягивая еще ближе. Такая развратная, такая порочная.

Касание длинного шершавого звериного языка и меня всю дергает, клыки царапают нежную кожу, а губы обхватывают клитор и жадно всасывают вместе с извиванием языка, он словно оборачивается вокруг набухшего узелка, словно стягивает его, потом трепещет, давит, лижет. Быстро, безжалостно и в тоже время остро, умело. Язык врывается в подрагивающую дырочку, пробивается вглубь, дергается вылизывая стенки, щекочет, трет самые чувствительные точки….он слишком длинный для человека, слишком шершавый и заставляет меня извиваться и чувствовать его язык словно член, который выскальзывает изнутри и снова лижет клитор, обвивает его, дергает, сжимает, дрожит на самом кончике. Прикусывает плоть, впрыскивая волчий яд, усиливая мое возбуждение, сводя меня с ума окончательно. И снова лижет, пока я не срываюсь в пропасть, в дикую адскую пучину самого невыносимого оргазма, от которого вспыхивает перед глазами огненный смерч, а все тело пронизывает иглами едчайшего удовольствия, а потом разрывает на атомы наслаждения. И я чувствую, как он пьет меня, как сосет мою плоть с голодным таким пошло-порочным чавканьем, пока я дергаюсь в спазмах экстаза. Я трусь о его рот, о его подбородок, о его скулы покрытые шерстью и кричу, захлебываюсь криками, извиваюсь как змея вырываясь от невыносимости удовольствия. Вахид ласкает меня и сам стонет, рычит, потом резко швыряет на живот, приподнимает еще дрожащие бедра, впивается клыками мне в затылок и мощным толчком заполняет меня. Разрывая, растягивая своей огромной, горячей плотью. От этого первого толчка я снова кричу, подаваясь назад и насаживаясь на его плоть. Он кричит вместе со мной. Срывается в бешеный темп. В самый адский и звериный. Толкается на такой скорости что меня треплет как куклу, меня швыряет, распластывает по шкурам. От болезненного удовольствия я ничего не понимаю. Его руки между моими ногами и у меня на груди. Мнет, ласкает, царапает. Не жалеет. Но мне нужна эта боль, мне нужны его укусы, его грубые тиски рук, чтобы ощутить себя рядом с ним, под ним, его в себе. Зверь тяжело дышит, стонет, кричит, царапает мне спину и тут же зализывает раны, кусает шею. Его когти задевают взбухшие соски, ныряют мне между ног и царапают пульсирующий клитор, заставляя его снова напрячься, налиться возбуждением. Волчья слюна полна порочного яда. Она заставляет меня обезуметь от похоти. Словно я под наркотиком, который заставляет меня впить, выть от страсти, вертеть задом, подставляясь по бешеные толчки его члена, который толкается мне в матку и растягивает так, что кажется я могу разорваться, но эта наполненность сводит с ума. Вены мощного ствола, который поршнем вбивается в меня сзади заставляют содрагаться от каждого толчка, усиливают чувствительность. Еще один оргазм… и за ним еще. Я теряю им счет. Я обессилена и обезумела, мое тело мокрое от пота и от его слюны.

Я сжимаю его член в очередных судорогах сладкой агонии. У меня сорвался голос и мое тело обессиленно рухнуло на пол. Пронизал меня сильным толчком и сам заорал, задергался изливаясь внутри, затапливая меня горячим семенем.

Дышит мне в затылок, не освобождая мое тело. Чувствую как его язык лижет мой затылок, скользит к мочке уха, прикусывает ее…но это уже зубы…не клыки.

По ребрам скользит уже человеческая ладонь, гладит тело, бедра, ногу, поднимаясь к груди и нежно потирая искусанный малиновый сосок.

– Зверь хотел тебя сильнее чем человек…, – зашептал мне на ухо. – я не смог его удержать…

– Я хотела тебя любым…

Покрывает поцелуями мою спину. И я знаю, что это он зацеловывает следы, оставленные когтями полуволка.

Развернул меня к себе, нависая сверху, разглядывая мое лицо, а я его ослепительное, такое невыносимо красивое лицо, глаза, эти губы ярко алого цвета, щетину на скулах. Уже не зверь…уже человек.

– Простила? – тихо спрашивает он и гладит костяшками пальцев по лицу, по шее, по плечу.

– Простила…мой Вахид.

– А мне как себя простить?

– Я прощу тебя за нас двоих, – сплела пальцы с его пальцами и поднесла ладонь к своим губам.

– Я не заслуживаю тебя…Я слепой и глухой…обезумевший зверь.

– Ты мой зверь…мой?

– Твой, Лана! Твой зверь! Всегда был твоим. С первой секунды как увидел! Я хочу…хочу чтобы ты стала моей женой. Согласишься стать навечно моей, Лана?

У меня потемнело перед глазами, захотелось ущипнуть себя, захотелось заорать от счастья, но вместо этого я потеряла голос и только кивала…обессиленная, неверящая в то, что это не сон.

– Я подниму тебя так высоко, где ты еще не была. Ты станешь выше чем я, моя Лана. Ты будешь моей императрицей! Моей женщиной! Ты родишь мне еще сыновей!

Я кивала и кивала, а по щекам текли слезы. Я не хочу быть императрицей, не хочу подниматься, я просто хочу быть его… и все. Его Ланой, его мотыльком.

– Вначале тебе нужно победить Азизу…

– Нет, вначале я хочу стать твоим мужем, вначале я хочу чтобы все узнали кто ты для меня и ни одна шваль не посмела и слова сказать. За оскорбление императрицы их будет ждать казнь! И только потом я пойду войной на Азизу. Потом мы заберем нашего сына и вернемся домой!

Он прижал меня к себе, увлекая на свою грудь и поглаживая кончиками пальцев по позвоночнику, вызывая мелкие мурашки на моей коже.

– Когда я лежал в беспамятстве я часто приходил в себя и многое слышал. То что другие думали, что я не слышу. Слышал разговоры, слышал сплетни. Они говорили рядом со мной будто бы я растение…Ты была единственной, кто наполнял меня любовью. Я воскрес только благодаря твоему упрямству.

Я молчала, уткнувшись лицом ему в шею. Вдыхая запах смешанный со звериным и наслаждаясь нашей первой такой близостью за долгое время и его словами.

– Что будет с Азизой?

– Она умрет…она ее муж и все мятежники. Самой страшной смертью умрет предатель Раис. Я все слышал, и я все помню.

Потом вдруг приподнял мое лицо за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. В его зеленые, невероятно светлые глаза. В них отражается мое лицо. И это сводит с ума видеть там свое отражение, словно жить внутри него и иметь на это право.

– Как ты назвала нашего сына?

– Вахид… я назвала нашего сына Вахид. Потому что я больше так не люблю ни одно другое имя.

Улыбается и трогает мои губы, гладит их кончиками пальцев.

– Вахид Второй.

– Вахид Второй. – повторила я и поцеловала его пальцы.

– Я хочу чтобы сегодня же начали готовиться к свадьбе. А потом…потом я буду сеять смерть там, где посеяли предательство.