Волчица и пряности. Том III

Действие 5

Лоуренс оглушительно чихнул. Странствуя один, он не обращал внимания на подобные мелочи, но с тех пор, как начал путешествовать с ворчливой и наглой попутчицей, старался следить за собой, однако, похоже, сам не заметил, как расслабился. Поспешно он заглянул под одеяло, не разбудил ли Холо, попутно отметив жуткий холод снаружи. И потом наконец вспомнил, что заночевал рядом с лавкой Марка.

Он сам предпочёл спать один, поэтому был к такому готов, и всё равно нахлынувшее чувство пустоты было велико. Он уже привык, что просыпается не в одиночестве. Ценность таких моментов чувствуется особенно остро, когда лишаешься возможности их пережить. Лоуренс прекратил попытки согреться и резко поднялся с мешков. Холод сразу же напал на него со всех сторон.

Небо ещё не просветлело, а подмастерье уже хозяйничал в лавке, делая уборку.

— О! Доброе утро, господин Лоуренс!

— А… Доброе утро!

Наверняка мальчик вставал так рано и готовил лавку к открытию ежедневно, а не потому, что в ней находился знакомый его хозяина. Он перекидывался приветствиями с другими подмастерьями, проходившими мимо. Мальчик производил хорошее впечатление, и, наверное, дело было не только в том, что Марк его так натаскал, просто подмастерье сам по себе был смышлёный.

— Кстати, — обратился Лоуренс к мальчику. Тот живо повернулся в его сторону. — Марк не говорил тебе, какие на сегодня планы?

— Не слышал, хотя… Вроде как мы помогаем заманить в ловушку лиходеев, — изменившись в лице и понизив голос, ответил подмастерье.

Лоуренс удивлённо вскинул брови, но, как истинный торговец, тут же принял невозмутимый вид и многозначительно кивнул:

— Не буду раскрывать детали, но примерно так, да. А тебе, возможно, сегодня предстоит сыграть важную роль.

Мальчик, прижимая метлу к боку наподобие меча, затаил дыхание. Глядя на него, Лоуренс уверился, что мальчишка, хоть и служит добросовестно Марку подмастерьем, восхищается работой рыцарей и наёмников. «Лиходеи». Такое слово найдёшь только в книжках. Лоуренс вдруг смутился — ему показалось, что он увидел в мальчике себя.

— Как тебя зовут?

— А? Меня…

Если торговец интересуется именем собеседника, значит, считает того за равного. Судя по смущению, мальчишку никогда об этом не спрашивали.

«Какой же смышлёный паренёк», — подумал Лоуренс.

— Ланто. Эу Ланто, — отчеканил мальчик.

— Ты откуда-то с севера, да?

— Да, из деревни, скованной снегом и запорошённой инеем.

Описание вряд ли было просто образной картинкой: мальчик такой запомнил деревню, бросив на неё прощальный взгляд. Север выглядит именно так.

— Понятно. Ланто, надеюсь на тебя.

Лоуренс протянул правую руку. Мальчик наспех обтёр ладонь об одежду и крепко пожал руку. Его ладонь была покрыта мозолями, но кто знает, какой эта рука станет в будущем.

Лоуренс просто обязан победить. Он отнял руку:

— Так, надо бы поесть. Сейчас что-нибудь открыто?

— Есть лавка, где продают сухари. Сбегать?

— Если нетрудно.

Лоуренс передал два потемневших, как медь, серебряных иледо.

— Извините, одной монеты будет достаточно.

— Вторая монета — задаток для тебя. Остаток награды получишь позже, не беспокойся.

Мальчик стоял, открыв рот. Лоуренс со смехом прибавил:

— Не стой столбом, а то придёт Марк и отменит тебе завтрак — слишком, мол, большая роскошь.

Подмастерье закивал и побежал за сухарями. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Лоуренс перевёл взгляд на другие прилавки, стоящие через узкий проход.

— Не порти мне мальчишку, — сказал Марк, появившись среди ящиков и мешков.

— Ну так не давай.

Марк скривил рот и вздохнул:

— Холодно здесь. Заболеет ещё на голодный желудок, а мне пока нужно, чтобы он поработал.

Марк по-свойски проявлял любовь к подмастерью. Впрочем, Лоуренс хотел его накормить не из благотворительности, а потому, что Ланто действительно играл важную роль в его плане. Торговцы не святые. Если торговец что-то делает, значит, преследует свою выгоду.

— Сегодня будет хорошая погода. И продажи будут хороши.

Кивнув словам Марка, Лоуренс сделал глубокий вдох. Морозный утренний воздух приятно бодрил. С выдохом Лоуренс изгнал из мыслей всё лишнее и настроился только на работу, оставив душевные метания на потом.

— Ну что, приступим, — завидев запыхавшегося мальчика, с воодушевлением сказал он.

На рынке царило иное настроение. Лоуренс сразу же это отметил, когда пришёл. Перед неискушённым зрителем представала гладкая поверхность озера, но можно было ошпариться, стоило только опустить в воду палец.

Едва поднялось солнце, в одной части рынка образовалась необычайно плотная толпа, все взгляды были обращены в одну сторону — к лавке торговца камнями, единственной в городе. Всех интересовала нарисованная на доске таблица с ценами.

На ней записывались вес и форма пирита, а сбоку висели дощечки с указанием цены и количества покупателей. Также имелась колонка для продавцов, но дощечки туда не вешали и вряд ли собирались. При взгляде на таблицу сразу было понятно, что спрос значительно превышал предложение.

— В среднем получается… хм, восемьсот иледо?

Цена взлетела в восемьдесят раз! Прирост был безумен, но цена неукротимо рвалась вверх, будто конь на полном скаку. И невозможно было его остановить. Перед возможностью наживы разум людей что привязь из ветоши — такая не удержит лошадь.

До открытия рынка оставалось время, но торговцы уже заключали предварительные сделки. Появившийся у лавки с той же целью Лоуренс видел, как торговцы частенько подходили к хозяину и что-то нашёптывали ему на ухо, после тот не спеша менял надписи в таблице. Не торопился он, видимо, для того, чтобы сохранить в секрете, кто и какую установил цену. Как бы то ни было, количество дощечек с покупателями и не думало снижаться.

Лоуренс хотел подсчитать общее число покупателей, как заметил краем глаза знакомую фигуру. Повернувшись, он увидел Амати. Вчера Лоуренс нашёл его первым, но тот был тоже не промах. Амати, не уступая Лоуренсу в наблюдательности, будто почувствовал на себе взгляд и повернулся в его сторону. Мысли моментально пронеслись в голове Лоуренса: дружеское приветствие казалось неуместным, но и не обращать внимания на Амати было бы неудобно, потому что тот обязался передать деньги после звона колокола. Но Амати опередил его и, улыбнувшись первым, поклонился.

На мгновение Лоуренса взяло удивление, но он сразу же понял почему: рядом стояла Холо. По какой-то причине она не стала одеваться по городской моде, а стояла в монашеском плаще, на её капюшон были прикреплены три крупных белоснежных пера. Она смотрела в сторону лавки, не обращая внимания на Лоуренса. При виде улыбки Амати внутренности Лоуренса будто обожгло огнём.

Сказав что-то Холо на ухо, Амати стал пробираться через толпу к Лоуренсу. Тот стоял с невозмутимым видом, подавив в себе любые зачатки гнева. Он был уверен, что разоблачить его истинные чувства под силу только Холо.

— Доброе утро, господин Лоуренс!

— Доброе утро!

И всё же Лоуренсу стоило огромных усилий сохранять спокойствие при виде улыбающегося Амати.

— После звона колокола здесь будет не пробиться, поэтому я подошёл к вам пораньше, — сказал Амати и достал из-за пазухи завязанный шнурком мешочек.

— Что здесь? — невольно спросил Лоуренс. Он был уверен, что юный торговец расплатится серебром, но мешочек был явно маловат для трёхсот монет.

Тем не менее Амати ответил:

— То, о чём договаривались.

Разумеется, Лоуренс не мог не принять протянутый мешочек, несмотря на свои сомнения. Развязав шнурок, он заглянул внутрь и широко раскрыл глаза от изумления.

— Прошу прощения, что не принёс серебро. Я посчитал, что вам будет неудобно носить такое большое количество монет, поэтому я хочу заплатить золотыми лимами.

В мешке поблёскивали золотые монеты. Лоуренс удивлённо задавался вопросом, где Амати мог купить лимы. Монета уступала люмиону в цене, зато имела хождение на западном побережье Проании — королевства, которому принадлежал Кумерсун. За один лим давали около двадцати торени. Сейчас на рынке сложилась нехватка валюты, поэтому Амати, должно быть, пришлось заплатить немалую комиссию за обмен. Скорее всего, он пошёл на подобные меры, чтобы показать Лоуренсу, что может свободно разбрасываться деньгами. И Холо он взял, наверное, для того, чтобы Лоуренс отвлёкся на неё. Лоуренс ненароком показал своё удивление, и теперь это не скроешь от глаз Амати.

— Обменял по последнему курсу. Здесь двадцать четыре лима.

— Хорошо, я принимаю деньги.

— Не будете пересчитывать?

— Не требуется. — Было самое время показать свою уверенность и отмахнуться от вопроса, но сейчас ему показалось, что его слова прозвучали как пустой блеф.

— Теперь я бы хотел получить договор на триста серебряных монет, — сказал Амати.

Лоуренс подал его, только когда Амати напомнил об этом. Юный торговец постоянно опережал его на шаг. После того как они обменялись наличными и частично выполненным договором, Амати сказал обычную в этой ситуации фразу:

— Принято.

Лоуренс смотрел на удаляющуюся спину Амати, и в его голове одно за другим рождались плохие предчувствия. Может быть, Амати намеренно сказал, что у него не хватает наличных, и предложил трёх лошадей? Всегда иметь в запасе наличность — это азы торговли. Или, может, он так же, как и Лоуренс, скупал ночью пирит? Чем больше у Амати пирита, тем меньший подъём в цене ему требуется.

Амати принял договор, с присущим ему изяществом распрощался и ушёл. Лоуренс очень сомневался, что имеет дело с блефом. Его чрезвычайно интересовало, сколько же пирита у Амати. Сделав вид, что трёт нос, Лоуренс закусил ноготь большого пальца.

Изначально он планировал до полудня наблюдать, а затем вбросить нужное количество пирита, чтобы сбить цену, но в голове у него мелькнула мысль, не поступить ли так раньше. Правда, посыльного Дианы до сих пор не было видно. Лоуренс не мог действовать, пока не выяснится, получит ли он сделку на большой объём пирита или нет.

Скупив кристаллы на деньги Амати сейчас, Лоуренс рисковал подставить себя, если Диана всё-таки договорилась с тем человеком и пирит на четыреста торени ему передадут. Лоуренсу хватало денег, чтобы расплатиться, но проблема заключалась в ином: тогда у него на руках окажется слишком много кристаллов.

С одной стороны, он скупал пирит, чтобы сбить на него цену, с другой — не хотел покупать слишком много, чтобы не разориться. Лоуренс надеялся, что, если он покажет Холо, с какой решимостью и безразличием к собственной судьбе он рушит планы Амати, она непременно примет его искренние чувства. Однако на этом жизнь не заканчивается: ему надо думать, как прожить дальше. Цепи реальности тянули к земле сильнее, чем мешок с монетами.

В таблице у лавки торговца камнями снова обновились цены. Похоже, кто-то разместил крупный заказ на покупку. Цена и число покупателей резко выросли.

«Сколько теперь стоит пирит Амати?» — раздумывал Лоуренс. Ему не терпелось что-нибудь сделать. Но потеря спокойствия означала проигрыш. Он закрыл глаза, перестал грызть ноготь и глубоко вздохнул. Если подумать, все его соображения могли оказаться ошибочными: вполне вероятно, что Амати, подстроив ловушку, заставил его мыслить именно в таком направлении. Всё-таки Холо сейчас находилась рядом с юношей. Если Лоуренсу удастся глубоко вникнуть в ситуацию, он победит. В этот момент раздался удар колокола. Начинались торги. Начиналась битва.

Взвинченные люди, в противоположность ожиданиям, старались соблюсти все правила. Присутствующие спокойно ждали звона колокола, после чего в толпе началось движение. Внимательный взгляд ухватился бы за то, как крестьяне и путники в дорожной одежде незаметно, будто скрываясь от кого-то, продают пирит.

Хотя мелкие сделки только подстёгивали цены. Без этих сделок прибыль получали только те, кто обладал большими запасами пирита, а так дополнительные продажи поддерживали интерес толпы, заставляя людей держаться около лавки. Ими двигала надежда, что они тоже могут разбогатеть. Всё-таки эти цепи не разрубить, не выбросив на продажу большое количество кристаллов.

Люди загораживали таблицу, но периодически можно было разглядеть, как цена, словно ртутный столбик, двигалась вверх, и только вверх.

Посыльного Дианы до сих пор не было. Если он не появится, Лоуренсу нужно действовать быстро, чтобы не упустить свой шанс.

Лоуренс с беспокойством наблюдал за изменениями в таблице. На мгновение волосы на затылке у него встали дыбом — он заметил Амати, стоящего у лавки. Лоуренсу хотелось броситься вперёд с пиритом в руках. Но если Амати подначивал его таким образом, результат мог быть непредсказуемым. Продай Лоуренс пирита меньше необходимого количества, он тем самым лишь побудит людей делать больше заказов на покупку. Люди будут уверены, что получат пирит, стоит только отстоять в очереди.

С трудом заставив себя остаться на месте, Лоуренс взмолился, чтобы это было всего лишь провокацией. Потом он вдруг заметил, что Холо куда-то ушла. Гадая, в какой момент она исчезла, Лоуренс обвёл взглядом вокруг и заметил, что девушка стоит позади толпы и наблюдает за ним. Они встретились взглядами, но Холо с неприязнью сузила глаза, повернулась спиной и пошла прочь. Лоуренса бросило в холодный пот.

Он уверился, что юноша действовал по наущению Холо. Если она узнала от него про пиритовую лихорадку, ей как минимум пришла мысль заманить Лоуренса в ловушку. С её-то умом Холо не составит труда увидеть то, что упустил даже Амати, который лучше знаком с ситуацией. Тем более в способности читать сердца людей ей не было равных.

Лоуренс словно находился посреди болота. Ноги увязали, куда бы он их ни поставил. Всё, что он видел, было иллюзией, навеянной, как он боялся, Холо, которая выступила стратегом. Его тело обволакивал страх перед соперником — коварной Волчицей. Но Лоуренс жил надеждой, что она поступает так лишь из упрямства. Догадки и сомнения заполняли его мысли.

Он бесстрастно следил за таблицей, но лишь потому, что не имел иного оружия. Цена тем временем росла. На его счастье, она взлетела до такой степени, что дальнейший рост сильно замедлился. Тем не менее подобными темпами к полудню цена достигнет двадцатипроцентного повышения.

По расчётам Лоуренса, у юного торговца имелся пирит на восемьсот торени, которые к полудню превратятся в девятьсот шестьдесят, и тогда Амати достаточно добавить каких-то сорок монет, чтобы выполнить договор. Он может просто продать часть имущества. В таком случае яд, скрытый в отложенном платеже, на него не подействует.

— Долго ли ещё ждать посыльного? — прошептал Лоуренс, теряя терпение. В животе у него всё сжималось.

Он прикидывал, сколько сможет скупить пирита, если начнёт сейчас. В отличие от предыдущей ночи, когда закрылся рынок и не было известно, как будет меняться цена, ныне ситуация была однозначной: цена росла и росла. Кто теперь продаст ему курицу, несущую золотые яйца? Оставалось только ждать посыльного, иначе план Лоуренса не сдвинется с мёртвой точки. Хуже того, отложенная сделка может ударить по нему самому.

Лоуренс потёр уголки глаз. Он думал, что настойчиво двигался к цели, сохраняя спокойствие, но в действительности он завёл себя в тупик.

«Нет!» — сказал себе Лоуренс. Он знает причину своего состояния. Дело совсем не в колебаниях цены на пирит, а в гнетущих мыслях, связанных с Холо.

Если Амати и Холо были вместе с раннего утра, не исключено, что они встретились не утром, а провели ночь вместе. Вполне вероятно, после заключения отложенной сделки Холо снова позвала его в гостиницу. Она даже могла открыть Амати своё происхождение, показав уши и хвост. Лоуренс никак не мог допустить подобную мысль, но ведь Холо однажды доверилась ему самому. Думать о себе как о единственном, в ком Холо увидела человека, способного её принять, значило обманывать себя. К тому же Амати был без ума от Холо. И она уж точно могла понять, кому открываться, а кому нет.

«Положим, Амати принял её как есть…» — Он живо вспомнил улыбку юноши. Холо боялась одиночества, но хотела ли она быть только с ним, Лоуренсом? У него подкосились ноги — не упал он лишь по чистой случайности. Лоуренс наказал себе, что лучше не думать в подобном ключе.

Внезапные выкрики из толпы отвлекли его от мыслей. Вдруг в таблице обновили цену на самый дорогой вид пирита, намного подняв её. Кто-то разместил заказ на крупную сумму. Наверняка остальные последуют примеру.

Возможно, Лоуренсу уже не остановить Амати. От Дианы не было вестей — видимо, из-за того, что заказчик медлил и не желал продавать пирит в условиях постоянного роста цены на него. Лоуренс склонялся к тому, что будет разумнее бросить эту идею и самому начать скупать пирит. Хотя в таком случае ожидать благоприятного исхода — всё равно что просить богов о чуде. Пирит на четыреста торени и сплетня, которую должен пустить Ланто, — вот и всё его оружие, и, надо сказать, оружие весьма жалкое. Лоуренс теперь сомневался в действенности идеи пустить слух, а ведь вчера она казалась верхом мудрости, основанной на его опыте. Похоже, он просто был сильно пьян.

Мысли Лоуренса потекли в противоположном направлении: теперь он искал отступной путь. Если он так ничего и не предпримет, Амати выплатит ему тысячу монет, и тогда даже с убытком от отложенной сделки Лоуренс получит приличный доход. Облегчение, которое принесла эта мысль, было таким сильным, что ему стало стыдно.

«Тебя ждёт тысяча монет, поэтому ты не особо тревожишься, да?» — Холо попала в точку. Лоуренс вспомнил про письмо от Дианы, лежащее за пазухой. Письмо, в котором содержатся подсказки, где искать Йойс. Возможно, он должен передать его в более достойные руки.

«Всё-таки я торговец, каких тысячи», — разочарованно подумал Лоуренс, выискивая в толпе Холо. Хоть его такая мысль и удивляла, но приключения в Пассио и Рюбинхайгене казались забытым сном. В рыночной суете, где бушевали страсть и надежда, он со сдержанной улыбкой высматривал Холо. Не найдя её, он попробовал перейти на другое место.

С открытия рынка прошло какое-то время, но праздник ещё не начинался, судя по тому, как росла толчея. Холо нигде не было видно.

«Где она, когда так нужна!» — в сердцах воскликнул про себя Лоуренс и вспомнил, что, когда они встретились глазами, она вышла куда-то из толпы. Неужели она не вернулась? Если ушла, то куда? Может, сочла, что поражение Лоуренса неизбежно, и вернулась в гостиницу? Это было бы логичным поступком. Лоуренс поразился этим отвратительным мыслям и подумал, что, должно быть, сходит с ума. Однако отчасти он был склонен согласиться с ними. Он захотел напиться.

Вдруг у него вырвался возглас. Лоуренс не поверил своим глазам:

— Что?!

Если искать человека на таком пятачке, обязательно увидишь Амати. Он-то и вызвал удивлённый вскрик Лоуренса. Юный торговец прижимал руку к груди: видимо, за пазухой у него находились пирит и наличность. Но взгляд Лоуренса уцепился за то, как Амати с тревожным видом повсюду рыскал глазами, как и он сам. Вряд ли это было притворством.

Когда толпа между ними как по волшебству рассеялась на несколько секунд, Амати удивлённо поднял брови, увидев Лоуренса. Затем удивление сменилось выражением облегчения. Толпа снова скрыла их друг от друга. В пустой голове Лоуренса появилась догадка, что Амати тоже ищет Холо. Ошибки быть не могло. Поэтому-то юноша так обрадовался, не увидев её рядом с Лоуренсом.

Ему показалось, что кто-то толкнул его плечом. Лоуренс обернулся: недалеко стоял похожий на торговца человек и с кем-то оживлённо переговаривался.

«Странно», — подумалось ему. Тут он почувствовал ещё один удар со спины, отозвавшийся в груди. Наконец Лоуренс понял, что это так сильно стучит его собственное сердце.

Амати нервно искал Холо и к тому же не исключал, что та ушла к Лоуренсу. Это говорило о том, что он с самого начала ей не доверял. Выходит, у него была серьёзная причина для беспокойства. Какая?

— А ведь точно! — сказал вслух Лоуренс.

Амати искал Холо, потому что она не сказала, куда пойдёт. К тому же, если он переживал из-за такой ерунды, Холо, скорее всего, не открыла ему свой секрет. Вереница тяжёлых и мрачных предположений тут же обратилась в череду светлых мыслей. Правда, Лоуренс не был уверен, что рассуждает разумно, что это не просто фантазия. Его тошнило от злости из-за неопределённости положения.

Снова послышались крики. Нервно переведя взгляд на таблицу, он увидел, что дощечку с самым дорогим заказом сняли. Значит, пирит продали по этой цене. Но волнение в толпе было не только из-за этого. С доски снимали большое количество самых дорогих заказов. Число покупателей сокращалось. Кто-то продал очень большое количество кристаллов. Проглотив тошнотворное беспокойство, Лоуренс до боли в глазах высматривал среди людей Амати.

Его не было у лавки и нигде поблизости. Потом Лоуренс увидел его в толпе — тот потрясённо смотрел в направлении лавки. Значит, это не он продал пирит. Но облегчение длилось недолго — на доску тут же повесили новые заказы, в очередной раз вызвавшие оживление толпы.

Среди собравшихся, несомненно, было немало людей с запасами пирита, и они пристально следили за движениями рынка. Увидев, что пирит активно продаётся, они наверняка тоже включатся в игру и начнут распродавать свои кристаллы. Лоуренс снова вернулся к идее, от которой уже почти отказался: начать массовую продажу пирита.

«Хотя нет», — мысли Лоуренса, словно испуганные зайцы, повернули в другую сторону. Он не мог понять, куда и зачем ушла Холо. Читать настроение людей было не таким простым занятием, как могло показаться, и слишком наивные предположения могли обернуться большими неприятностями.

Ожидания, неверие, догадки и действительность как четыре когтя одной лапы раздирали мысли Лоуренса.

«Какой бы совет дала Мудрая Волчица Холо?» Он чувствовал себя беспомощным. Он, наверное, решился бы последовать любому её совету. Последовал бы, потому что верил ей.

— Можно вас? — Кто-то потянул его за край одежды.

Лоуренс, словно ужаленный, обернулся, ожидая увидеть эту наглую, но такую милую чертовку. Однако перед ним стоял мальчик. Лоуренс узнал в нём Ланто.

— Господин Лоуренс, можно вас? — тихим голосом переспросил он.

Из-за того что Лоуренс так резко развернулся, мальчик выглядел несколько удивлённым, но быстро пришёл в себя и принял серьёзный вид. Лоуренс ощутил волну напряжения, прокатившуюся по телу. Оглядевшись, он встал к Ланто ближе и кивнул.

— Покупатель в нашей лавке хочет рассчитаться камнями за пшеницу.

Лоуренс моментально понял ситуацию: если он заплатит Марку наличными, тот согласится на эту сделку.

— Сколько дают?

Должно быть, речь шла о большой сумме — Марк не стал бы зря посылать мальчика. Сглотнув от напряжения, Лоуренс ждал ответа.

— Двести пятьдесят монет.

Чтобы не вскрикнуть, Лоуренс закусил губу. Богиня пшеницы покинула его, но богиня удачи была на его стороне. Наш герой немедленно сунул в руки Ланто мешочек, который получил от Амати:

— Беги как можно быстрее!

Мальчик с готовностью кивнул, будто принимая всю важность тайной миссии, возложенной на него, и сорвался с места.

Цена на пирит продолжала колебаться. Теперь количество дощечек с заказами на покупку менялось лихорадочно. Число продаж не уступало числу покупок. Кто продавал, полагая, что настал хороший момент, а кто покупал, рассчитывая, что цена ещё продолжит расти. Иногда Лоуренс замечал фигуру Амати в толпе — видимо, он тоже следил за действиями Лоуренса. Его поведение говорило, что пока тот не может заполучить тысячу монет, поэтому не торопится продавать пирит, а следит за Лоуренсом и происходящим на рынке.

Однако Лоуренс имел и другое объяснение: возможно, цена пирита позволяла Амати продать свои запасы и довести наличность до тысячи монет, но в условиях неустойчивой цены он рисковал обрушить курс, не успев распродать все запасы. В таком случае он мог потерпеть больши́е убытки от отложенной сделки. К тому же имелся ещё один существенный момент: часть пирита существовала в виде договора о поставке на пятьсот монет. Соглашение можно было перепродать, но, по его условиям, покупатель получал свой пирит не раньше вечера. При слабо предсказуемом курсе возникала вероятность, что цена упадёт, поэтому сбыть такой договор было проблематично.

В отложенной сделке возникает временная разница между оплатой и выдачей товара. Сделка требовала оплаты раньше, чем осуществится поставка товара. В ожидании падения цены такой договор был картой Шута, дьявольской усмешкой. Если курс понизится, торговец, выжидающий до самого конца, потерпит крах. Яд медленного действия, заключённый в отложенной сделке, на которую надеялся Лоуренс, начал действовать.

Амати метался в поисках. Он нуждался в Холо. Наверняка Волчица предполагала, что Лоуренс не сдастся, и давала Амати советы. Подул ветер перемен, оборонявшаяся сторона перешла в наступление. Малейшее промедление могло обернуться безвозвратно упущенным шансом. Давка возле лавки торговца камнями была просто грандиозной. Дощечки перекладывались ежесекундно.

Лоуренс сжимал мешок с пиритом, спрятанный за пазуху, и отсчитывал каждое мгновение, ожидая Ланто. Путь до лавки Марка и обратно занимал не очень много времени.

— Покупают! — пронёсся по толпе чей-то возбуждённый голос.

Настроение на рынке снова выстроилось в одном направлении, словно корабль, выровнявшийся после качки. Заказ был крупным — значит, жди повышения цены. Хрупкая надежда, что цена пойдёт вверх, вновь окрепла; публика успокаивалась. Ланто всё не было. Возбуждение толпы постепенно сходило на нет.

Однако число покупателей уменьшалось. И заявка на продажу крупной партии пирита могла бы полностью очистить доску от заказов на покупку, хотя бы на короткое время. Заказ на продажу, сделанный именно в этот момент, произведёт огромную шумиху. Лоуренс начал действовать.

Пробившись сквозь плотную стену людей, он достал мешок с пиритом и одним прыжком преодолел расстояние до лавки.

— Продаю!

Всё внимание обратилось на него. Лоуренс бросил мешок на прилавок. Владелец лавки с подмастерьями на миг остолбенели, но тут же, спохватившись, возобновили свою работу. Реакция была такая, будто он бросил камень в озеро, поверхность которого почти успокоилась.

Мешок измерили. Подмастерья, держа дощечку с заказом на продажу, побежали с пиритом к покупателям. С Лоуренсом сразу же расплатились. Даже не пересчитав деньги, он сразу же вернулся в толпу. Мельком увидел опечаленного Амати. Лоуренс не жалел юношу и не злорадствовал — он просто думал о торговле, о своей цели. Для повторной атаки требовались новые запасы: он продал весь свой пирит.

Ни Ланто, ни посыльный от Дианы не появлялись. С заказом на четыреста монет он однозначно перевернул бы рынок. Решалась судьба Лоуренса.

— Господин Лоуренс! — позвал из толпы Ланто, лоб его был мокрым от пота.

Лоуренс мгновенно подбежал и схватил протянутый мешок с пиритом на двести пятьдесят монет. Однако он колебался — продать очередной мешок лавочнику или дождаться посыльного.

«Разве ты только что не бросил эту идею?! — отругал он себя. — Хватит уже цепляться за надежду, переговоры слишком затянулись!» Лоуренс решил рискнуть. Развернувшись, он приготовился бежать, но его остановил внезапный крик:

— О-о-о-го!

Из-за толпы перед его глазами он не мог понять, что происходит. Однако, увидев, что некоторые торговцы с криками бегут к доске, он приготовился к худшему. Растолкав людей, Лоуренс нашёл место, откуда можно было разглядеть доску, и только чудом удержался на ногах: самая высокая цена в таблице обновилась. Кто-то поддерживал курс. Похоже, после его заказа на продажу люди решили, что колебание рынка — временное, и выставили заказы на покупку. На доску напротив самой высокой цены в таблице начали быстро вешать дощечки ожидающих покупку.

Подавив подступающую тошноту, Лоуренс мучительно размышлял, продавать имеющийся на руках пирит или нет. Возможно, он ещё сможет что-то изменить. Или будет разумнее всё-таки дождаться вестей от Дианы? Тем более если то количество пирита стоило четыреста монет, сейчас за него дадут пятьсот. Если удастся получить его и приложить к уже имеющемуся на руках пириту, то он сможет сделать действительно решающий заказ на продажу.

Лоуренс цеплялся за малейшую возможность. Повернувшись, он увидел, что Амати уверенно направляется к лавке. Он намеревался продать свой пирит, только было неясно, полностью или всего лишь часть. Но то, что он собирался пополнить количество наличных денег, было очевидным. К этому времени Амати уже должен был заметить ядовитую ловушку в договоре. Решит ли он продать долговую расписку Лоуренса? И где посыльный от Дианы? Неужели боги оставили его? Душа Лоуренса кричала.

— Позвольте узнать, это вы господин Лоуренс?

Лоуренс не поверил своим ушам.

— Это ведь вы?

Рядом с ним стоял незнакомец (или незнакомка, судить было трудно) деликатного телосложения, с повязкой на лице, из-под которой виднелись только глаза. Если к нему обращался не Ланто, то, значит, это и был долгожданный посыльный.

— У меня сообщение от госпожи Дианы.

В зеленоватых глазах читалось спокойствие, которое, казалось, никак не было затронуто безумием, творившимся вокруг. Незнакомец выглядел таинственно, словно являлся посланником самих богов. Такой мог принести чудо, столь необходимое сейчас Лоуренсу.

— Госпожа просила передать, что переговоры не увенчались успехом.

Прошла секунда.

— Что?

— Госпожа сказала, что заказчик так и не согласился. Прошу прощения за плохие вести, — посыльный огласил смертный приговор невозмутимым голосом.

Неужели так всё и закончится? Отчаяние охватывает не в той ситуации, когда изначально нет надежды. Отчаяние — это когда у человека была крохотная надежда, но её безжалостно растоптали.

Он не смог ничего ответить. Посыльный, не говоря ни слова, повернулся спиной — видимо, поняв состояние Лоуренса, и растворился в толпе, словно призрак. Его фигура, подобно иллюзии исчезнувшая в толпе, напомнила Лоуренсу о том, как Холо уходила от него в подземельях Пассио. Чувствуя себя немощным рыцарем в заржавевшей броне, Лоуренс снова бросил взгляд на доску. Количество желающих перепродать имеющийся у них пирит стало прежним, а цена снова поползла вверх.

«Можно угадать денежный курс, но управлять им под силу только богам», — вспомнил Лоуренс изречение известного торговца. И он бы стал богом, если бы ему везло чуть подольше.

Амати с довольным выражением на лице вернулся от лавки в толпу, Лоуренсу было неведомо, сколько пирита тот продал. Лоуренс ожидал победного взгляда в свою сторону, но Амати даже не думал смотреть на него. Юноша смотрел только в одну сторону — на Холо. Она вернулась к нему.

— Господин Лоуренс? — позвал Ланто.

Тем временем Холо общалась с Амати, не бросив даже мимолётного взгляда на Лоуренса.

— А, это ты… Прости, загонял тебя сегодня.

— Совсем не загоняли!

— Передай Марку, что план провалился, — сказал Лоуренс, удивляясь, насколько легко это прозвучало.

Ирония была в том, что с точки зрения торговли он поступил наилучшим образом. Пирит остался при нём, он может рассчитаться с Амати, прикупив ещё немного. Лоуренс, скорее всего, останется в плюсе, даже если вычесть деньги за недавнюю сделку с Марком. Уж не говоря о тысяче монет, которые ему отдаст Амати. По всем статьям выходило, что он прилично заработал. Для торговца нет большей радости, чем неожиданно разбогатеть, но и нет ничего более опустошающего для души.

Ланто беспокойно осматривался. Лоуренс хотел дать ему чаевые, как вдруг увидел, что мальчик изменился в лице.

— Господин Лоуренс.

Лоуренс даже остановил руку, в которой было зажато несколько серебряных монет — настолько серьёзный тон взял Ланто.

— Вы сдаётесь?

Во времена ученичества Лоуренса критиковать учителя стоило побоев. Ланто наверняка тоже проходил эту школу. В ожидании удара у того задрожало левое веко.

— Хозяин мне всегда говорит: «Торговец не сдаётся просто так».

Лоуренс опустил протянутую руку. Ланто испуганно вжал голову в плечи, но взгляда не отвёл. Он говорил от всего сердца:

— Всегда говорит, что б-богиня богатства приходит не к тому, кто молится ей. Она приходит к тому, кто не умеет сдаваться.

Мальчик говорил правильные слова, однако Лоуренс и не планировал разбогатеть.

— Господин Лоуренс, — повторил Ланто, буравя его глазами.

Лоуренс бросил взгляд на Холо, после чего снова посмотрел на мальчика.

— Я влюбился в Холо с первого взгляда. Но хозяин сказал…

Перед Лоуренсом стоял не замечательный подмастерье торговца зерном, выполняющий просьбы беспрекословно, а самый обыкновенный мальчик.

— …что вы изобьёте меня, если услышите об этом, — чуть ли не плача продолжил Ланто.

Лоуренс усмехнулся словам Ланто и поднял кулак. Легко коснувшись кулаком щеки мальчика, он улыбнулся:

— Да уж, я бы тебя избил. Как следует.

На его губах играла улыбка, а к глазам подступали слёзы. Ланто, наверное, лет на десять его младше, но — вот позорище! — Лоуренс сейчас от него не отличался.

«Дьявол!» — мысленно выругался Лоуренс. При виде Холо любой мужчина превращался в сопливого мальчишку. Лоуренс помотал головой.

«Тот, кто не умеет сдаваться»? Фраза вызывала смех, но в то же время в ней было нечто чертовски притягательное. Он посмотрел на небо. Простая фраза, сказанная пятнадцатилетним мальчишкой, вымела из его головы чёрные клубки домыслов и подозрений. Лоуренс понял: раз у него оставались деньги, это говорило только о том, что он сдался. Расстаться с этими деньгами он может абсолютно безболезненно. От него не убудет, если он сделает последний ход, понадеявшись на авось. Ценное в нашей жизни не обязательно достаётся тяжёлым трудом. Только что благодаря Марку он это понял.

Он воспользовался своей блестящей памятью, выскребая из её закоулков всё, что могло пригодиться для его новой теории, стержнем которой стало то, о чём Лоуренс не вспоминал до этого момента.

— Обычно не умеют сдаваться просто неисправимые мечтатели!

Лоуренс отметил про себя, что обычное мальчишеское выражение лица Ланто ему было милее, нежели лицо исполнительного подмастерья, готового взяться за любой приказ, сказанный и невысказанный. Наверное, Марк воспитывает его, как собственного ребёнка.

— Торговец составляет план, делает прогноз и, сверившись с действительностью, принимается за дело. Понимаешь? — неизвестно к чему сказал Лоуренс.

Ланто послушно кивнул.

— «Если продать это, будет так. Если продать то — эдак». Очень важно мыслить в таком духе.

Ланто кивнул ещё раз. Наклонившись к нему, Лоуренс сказал:

— Но, сказать правду, эти мысли могут завести куда угодно. Можно заблудиться, если чересчур увлечься. Каждая сделка таит свои опасности, и, чтобы не потеряться, торговец должен держаться ориентира. Иметь ориентир чрезвычайно важно в нашем деле.

— Понятно, — ответил Ланто, попытавшись поставить себя на место торговца.

— Если веришь в него, то даже сумасшедшая идея…

Лоуренс закрыл глаза, подняв голову.

«…не будет казаться такой уж безумной», — закончил он про себя. Его осенила догадка.

«Будто всё так просто…» — злорадно ответил он сам себе. Тем не менее он кинул взгляд на Холо, не совсем уверенный в своей идее, что выбор её наряда мог быть не случаен.

Каким бы это ни казалось неправдоподобным, он чувствовал, что его предположение может оказаться правильным, нужно только проверить его. Однако для этого требовалось одно условие, о котором до этого момента не подумал Лоуренс, — что Холо на самом деле не покинула его. На его месте так думать мог только тот, кто не сдаётся до последнего. Лоуренс отбросил идею остановить Амати, а счёл намного лучшим поискать подтверждение своему невероятному предположению.

Неизвестно, что Марк сказал своему подмастерью, раз он так помогает Лоуренсу. В любом случае признание, что Ланто влюблён в Холо, шло от чистого сердца. Для Лоуренса это был поступок, достойный похвалы, ведь он сам не решился бы сказать об этом на его месте. В таком случае нужно хотя бы показать, что он не из тех, кто сдаётся. Иначе чего стоят его чувства?

Снова хлопнув Ланто по плечу, торговец после глубокого вдоха сказал:

— Когда я продам в лавке камни, распусти слух, о котором я просил.

Лицо Ланто просветлело. Он кивнул, вернувшись к своему облику исполнительного подмастерья.

— Надеюсь на тебя.

Лоуренс уже повернулся в сторону торговца камнями, но вдруг остановился. Мальчик вопросительно посмотрел на него. Но Лоуренс сам задал вопрос:

— Ты веришь в Бога?

Ланто разинул рот.

— Надеюсь на тебя, — повторил Лоуренс и пошёл к лавке.

У него на руках был пирит на двести пятьдесят монет. Он взглянул на доску и подсчитал, сколько пирита купили, — набралось примерно на четыреста монет. Его заявка на продажу вряд ли что-нибудь изменит. Однако если его расчёт был правильным… Лоуренс ещё раз обернулся, чтобы взглянуть на Холо, стоящую с Амати. Он ждал, что та посмотрит на него, — было бы достаточно и мимолётного взгляда.

После чего он остановился у лавки. Хозяин выглядел несколько расслабившимся: число заказов на продажу временно снизилось. Он взглянул на Лоуренса, в очередной раз пришедшего продать пирит. Его улыбка будто говорила: «Вы сегодня в ударе!» Лоуренс кивнул ему, словно поддерживая немой разговор.

«В ударе?» Он ещё даже не начинал. Протянув мешок с пиритом, который дал ему Ланто, Лоуренс произнёс только одно слово:

— Продаю.

Хозяин лавки довольно улыбнулся, ведь с каждой сделки он получал комиссию, но после замер в растерянности. Лоуренс улыбнулся, закрыв глаза. Ориентир не подвёл его.

— Я тоже продаю.

Он соскучился по этому голосу. Возле мешка Лоуренса с глухим стуком упал мешок вдвое больше. Взглянув в сторону, он увидел Холо, готовую вцепиться ему в глотку.

— Дурак.

Лоуренс рассмеялся:

— Прости.

Хозяин лавки на какое-то время опешил, но потом приказал подручным снять с доски все заказы на покупку. Два мешка стоили по меньшей мере шестьсот пятьдесят торени. Доля Холо была явно куплена до скачка цены, а сейчас она стоила ещё дороже. Именно Холо и была тем таинственным заказчиком, с которым вела переговоры Диана. Другими словами, сейчас собирались продать пирита почти на тысячу монет. Удержать курс на своём месте было невозможно.

— Она обладает зрелой красотой, в отличие от некоторых, согласись? — сказал Лоуренс, сняв с её капюшона одно перо.

Холо ткнула его кулачком в бок, но руку убирать не стала. Ему было этого достаточно. Сзади наседала волна исступлённых торговцев, но он крепко держал Холо за руку. И хотел, чтобы Амати это увидел.

«Что за ребячество», — усмехнулся сам себе Лоуренс.