Волчица и пряности. Том I

Действие 7

Кромешная тьма. Непонятно, как сюда попал, и не разобрать, где именно оказался. Всюду: справа, слева, сверху и снизу — его окружала беспросветная мгла, однако своё тело он почему-то видел очень хорошо. Куда же его занесло?

Вдруг мимо что-то промелькнуло. Лоуренс машинально обернулся: вокруг, как и прежде, стоял непроницаемый мрак. Решил было, что померещилось, но когда для верности потёр глаза и прищурился, то вновь уловил какое-то движение.

Пламя? Взгляд метнулся в сторону, где показалось пятно, и тогда наконец удалось его рассмотреть.

Что-то бурое колыхалось в темноте. Нет, не пламя, понял Лоуренс, когда пригляделся.

Клок густой длинной шерсти качался, как на ветру, — рыжевато-бурый клок с белым пятном на конце. Глаза Лоуренса расширились, от волнения перехватило дыхание — изо всех сил он бросился вперёд. Белая шерсть на кончике... Это ведь Холо! Конечно, это Холо!

Бурое пятно дрожало, как пламя свечи, и таяло в темноте, удаляясь от Лоуренса. Он отчаянно старался его догнать, и крик рвался из груди, но голос будто пропал, а хвост Холо не приблизился ни на йоту.

Проклиная свои ноги, тяжелевшие с каждой секундой, Лоуренс стиснул зубы и протянул руку к далёкой цели, понимая, что пытается достать луну с неба. В тот же миг хвост Холо куда-то исчез, а вместо тёмной пустоты перед глазами возник потолок незнакомой комнаты.

Лоуренс попытался приподняться и охнул: резкая боль пронзила левую руку. С секунду он лежал так, ничего не понимая, а затем вдруг в памяти одно за другим всплыло множество событий, словно их принесла волна боли: бегство от людей из торгового дома Медио, ранение, предательский колодец... И последнее — уход Холо. Лоуренс не сдержал вздоха, вспомнив, как печально покачивался её хвост, когда она удалялась по коридору.

«Если бы я сумел подобрать слова получше...» — какой же мучительной была эта мысль! А ведь только что ум его занимала совсем другая задача — оторвать тело от ложа и хотя бы сесть. Но даже насущный вопрос о том, где он очутился, теперь казался мелочью. Сожаление об упущенном затмило собою всё остальное.

— О, вы проснулись, — послышалось сзади.

Лоуренс обернулся на голос — в проёме распахнутой двери стоял Маархайт.

— Как раны, не болят?

Управляющий, с кипой бумаг в руках, подошёл поближе и открыл деревянное окно у изголовья кровати.

— Нет... Благодарю вас...

В комнату ворвался ветер, а с ним свежесть и звуки улицы. Оказывается, Лоуренс лежал в одной из комнат филиала Милоне. Выходит, что подмога всё-таки пришла к беглецам и Милоне позаботились о Лоуренсе.

— Я должен попросить прощения. Наша нерасторопность дорого вам обошлась.

— Нет, что вы. В конце концов, началось всё как раз из-за моей спутницы.

Маархайт кивнул с непроницаемым выражением на лице. Немного помолчав, он заговорил осторожно, будто взвешивая каждое слово:

— Счастье, что служители Церкви вас не нашли. Да и то, что всё разрешилось в подземелье, — необыкновенная удача. Попадись ваша спутница кому не надо... Костёр ждал бы не только нас, но и работников головного торгового дома.

Лоуренс удивлённо спросил:

— Так вы видели Холо?

— Да. Мои люди, посланные вам на подмогу, вернулись с донесением: вас отыскали, но огромный волк не позволит вас забрать, пока не приведут меня.

Маархайту незачем было лгать. Но, выходит, когда Лоуренс потерял сознание, Холо вернулась к нему и никуда не уходила.

— Тогда... где же она сейчас?

— Ваша спутница отправилась в сторону рынка. Сказала, нужно вещи собрать в дорогу.

Похоже, Маархайт не знал подробностей, поэтому говорил беззаботно, но Лоуренс понял из его речи, что Холо пустилась странствовать в одиночку. Вероятно, в эту самую минуту она уже шагала по дороге, ведущей на север.

Его сердце сжалось при одной лишь мысли об этом, но вместе с тем пришло какое-то облегчение. В конце концов, он провёл с Холо всего несколько дней. Не так уж трудно будет убедить себя, что Волчица ему лишь пригрезилась.

Лоуренс решил вернуться к этим размышлениям позже и, пусть это далось ему нелегко, всё же сосредоточился на делах. От Маархайта он узнал не только о Холо, но и ещё кое-что важное.

— Если Холо ушла на рынок, выходит, сделка увенчалась успехом?

— Именно так. Сегодня утром наш гонец вернулся из замка Торени с подписанным договором. Удалось добиться от короля привилегии, которую желали себе наши противники. Её мы и предложили им позже, на переговорах. Торговцы дома Медио, видимо, понимали, что к чему, и ожидали полного разгрома. Всё закончилось миром и удовлетворённостью обеих сторон.

В голосе Маархайта звучала гордость.

— Вот оно как. Чудесно. Но... тогда получается, что я проспал почти весь день?

— Простите? Да, похоже на то. И кстати, отобедать не желаете? Время послеполуденное, огонь в кухонной печи ещё не потушили, так что вам разогреют — только скажите.

— Спасибо, не нужно. Знаете, с бо́льшим удовольствием я бы послушал о подробностях сделки.

— Хорошо, как скажете.

Лоуренс знал, что у южан нет привычки настойчиво приглашать к столу. Окажись Маархайт уроженцем Пассио, волей-неволей пришлось бы отобедать.

— Всего нам удалось собрать триста семь тысяч двести двенадцать монет. Король, видимо, был весьма решительно настроен, так что мы получили триста пятьдесят тысяч монет, которые на рынке ценятся не меньше торени.

Сумма чудовищная. Однако Лоуренс не растерялся, услышав о таких деньгах, а принялся подсчитывать свою долю. По договору ему полагалась двадцатая доля прибыли торгового дома Милоне, так что в целом выходило две тысячи сто монет. Если эти деньги окажутся у него в руках, то мечта о лавке станет явью.

— По договору, господин Лоуренс, мы должны вам двадцатую долю нашей прибыли. Верно?

Лоуренс кивнул, Маархайт ответил тем же, после чего вручил ему лист бумаги:

— Прошу, ознакомьтесь.

Однако Лоуренс этих слов не услышал: написанное в документе его оглушило.

— Как... Как же...

— Сто двадцать серебряных монет. Двадцатая доля нашей прибыли.

До чего же ловко Маархайт подобрал слова! Лоуренсу даже нечего было возразить: в документе обстоятельно расписывалось, как его доля превратилась в жалкие гроши.

— Плата за доставку наших монет к королю, за доставку к нам полученных от него денег, пошлины на ввоз и вывоз серебряных монет, а кроме того, сбор за составление договора. Короля, надо полагать, надоумили государственные поставщики. Вероятно, уступив нам привилегии, он решил хотя бы возместить себе материальный ущерб.

Если разобрать договор скрупулёзно, то выходило, что король, ловко воспользовавшись своим положением, задумал выжать из Милоне столько, сколько получится. Он не только заставил Милоне взять на себя расходы по перевозке собранных монет, но и настоял на оплате самими этими серебряными монетами. Перевозка десятков тысяч монет обходится в огромную сумму: нужно оплатить лошадей, возниц, сундуки и, конечно, охрану.

Кроме того, король забрал целое состояние, заставив уплатить некий сбор за составление договорной бумаги. Хотя он заключил договор с торговым домом, которым владел знатный южанин, однако выходило так, что с одной стороны выступал всего лишь торговец, пусть и с титулом, а с другой — король. Разница в их положении была слишком очевидной, так что торговый дом Милоне, не смея протестовать, был вынужден оплатить пошлину.

— Мы подсчитали прибыль и получили две тысячи четыреста монет. Вам, господин Лоуренс, полагается двадцатая доля от этих денег, другими словами, сколько видите.

Сто двадцать серебряных монет — вот цена огромному умственному напряжению и изувеченной руке. Останься Лоуренс в стороне от этого дела, возможно, ему не пришлось бы разлучиться с Холо... Мысль о том, что он потерпел крах, не отпускала: эти деньги явно того не стоили.

Однако договор есть договор. Оставалось лишь принять к сведению такой итог. Не угадаешь, где найдёшь, где потеряешь. Наверное, нужно радоваться уже тому, что остался жив и в придачу получил хотя бы сто двадцать монет. Он медленно кивнул, глядя на бумагу.

— Сожалеем, но мы не могли предположить такого конца. Признаться, результат весьма неутешительный.

— Что поделать, в торговле нужно быть готовым ко всему.

— Хорошо, что вы это сказали, — произнёс Маархайт и тут же продолжил: — Потому что...

Лоуренс невольно обернулся в его сторону. Говорил управляющий отчего-то почти весело.

— То, чего нельзя предвидеть, порой приводит к лучшему. Прошу.

Лоуренс взял из его рук два листа бумаги и пробежал глазами по коротким фразам. После чего в изумлении посмотрел на Маархайта.

— Похоже, в торговом доме Медио горячо желали полученных нами привилегий. Кроме того, они скупали монеты, заранее зная, что те подешевеют, а ведь это всё равно что брать в долг. Видимо, очень уж им хотелось иметь особые права в торговле. Поэтому они сами предложили нам достойную цену.

В документах говорилось, что Лоуренсу дарят тысячу монет как долю от дополнительной прибыли.

— Тысяча монет... Вы действительно можете себе это позволить?

— Разумеется, у нас от этого не убудет, — улыбнулся Маархайт.

Выходит, прибыль они получили довольно большую, но расспрашивать было бы невежливо, и Лоуренс, разумеется, промолчал. В конце концов, получить такую сумму сверх договорённого — всё равно что найти на дороге золотой слиток.

— Кроме того, мы возьмём на себя все расходы по вашему пребыванию здесь, пока не оправитесь от раны, а также уход за вашей лошадью и телегой.

— Неужели моя лошадь цела?

— Представьте себе. В Медио, видимо, решили, что лошадь в пленники не годится. И это правда.

Маархайт рассмеялся, и Лоуренс, не удержавшись, засмеялся вместе с ним. О таком обращении он даже и не мечтал.

— Подробнее выплату обсудим попозже, вы не возражаете?

— Ничуть. Только... не знаю, как вас и благодарить.

— Что вы! Мы лишь рады, если это послужит залогом нашей дружбы, господин Лоуренс.

Казалось, под цепким взглядом Маархайта любое дело было обречено на успех, и сейчас этот взгляд был устремлён на него. Губы управляющего вдруг тронула улыбка — та самая любезная улыбка, которая у торговца припасена для покупателей. Другими словами, человек, отвечавший за филиал торгового исполина Милоне, ценил Лоуренса столь высоко, что не жалел тысячи монет ради его расположения. Простого торговца такое не могло не обрадовать.

Сидя на кровати, Лоуренс согнулся в благодарном полупоклоне.

— Кстати, спрошу вас сразу: плату желаете получить серебряными монетами? Или можем отгрузить вам какой-нибудь товар на ваш выбор.

Тысяча серебряных монет займёт много места, однако ни гроша прибыли с этих денег уже не получишь. Любезное предложение Маархайта заставило Лоуренса призадуматься, а когда торговец представил размеры своей телеги, достойный товар нашёлся сам собой:

— Нет ли у вас чёрного перца? Он лёгкий, много места не займёт, а зимою, когда особенно в ходу мясо, он будет на вес золота.

— Чёрный перец, говорите?

— А что такое?

Маархайт рассмеялся, и Лоуренсу пришлось повторить вопрос.

— Ох, прошу меня извинить. Видите ли, недавно мне из южных краёв прислали одну пьесу. Вот разговор из неё и вспомнился.

— Пьесу?

— Да. Как-то одному богатому торговцу явился дьявол и требует: «Приведи мне самого вкусного человека, иначе я тебя съем». Торговец дорожил своей жизнью, поэтому много раз приходил с красивыми служанками и упитанными лакеями, однако дьявол всё качал головой: не то.

— Надо же.

— Под конец он уже бросался деньгами направо и налево, желая отыскать того, кто пришёлся бы дьяволу по вкусу, и однажды встретил маленького послушника, от которого пахло мёдом и молоком. Торговец купил весь монастырь вместе с послушником и поспешил к дьяволу с добычей. Но мальчик, оказавшись на месте, заговорил: «О демон, восставший против Бога! Знай, что не я вкуснее всех на этом свете!»

Лоуренс, поглощённый рассказом, молча кивнул.

— «Вкуснее всех тот, что был перед тобой всё это время. День за днём он носил на себе пряности, приумножая своё богатство, и тучная его душа пропиталась их ароматом». Вот так.

Увлёкшись, Маархайт сопровождал своё повествование жестами, а изобразив под конец испуганное лицо торговца, вдруг пришёл в себя и смущённо рассмеялся.

— Видно, что пьеса писалась по заказу Церкви. Как проповедь для торговцев. Мол, нужно знать меру в делах и не гнаться за наживой. Потому и вспомнилось: торговцу, который очень хочет разбогатеть, пряности, наверное, в самый раз.

Пожалуй, только торговец уловил бы одобрение в этих словах. Лоуренс расплылся в улыбке — до того интересной оказалась сценка из пьесы и приятной похвала.

— Поскорее бы от меня запахло пряностями.

— Вы уж постарайтесь. Отныне мы всегда будем рады принять вас, господин Лоуренс, — ловко вставил Маархайт, и оба вновь рассмеялись.

— Ну что же, чёрный перец мы вам приготовим. У меня ещё есть работа, так что прошу извинить...

Маархайт развернулся на каблуках, но тут в дверь осторожно постучали.

— Надо думать, ваша спутница пожаловала, — сказал управляющий, который не знал, что это невозможно.

Маархайт отошёл от кровати, чтобы открыть дверь, а Лоуренс взглянул в окно на ясное синее небо.

— Господин управляющий, нам пришёл счёт... — послышалось вместе с шелестом бумаги из-за распахнутой двери.

«Наверное, нужно что-то срочно оплатить», — подумал Лоуренс и с мысленным вздохом («Поскорее бы открыть свою лавку!») уставился на белые облака в вышине.

Любовался он недолго — пока не услышал голос управляющего:

— Адрес и в самом деле наш, однако...

Лоуренс поймал взгляд Маархайта.

— Господин Лоуренс, счёт на ваше имя.

На ум сразу пришли имена кредиторов и поставщиков, также вспомнилось, что близился день расчёта по долговым распискам. Но никто точно не скажет, сколько времени займёт дорога от одного города до другого. Даже если срок оплаты прошёл вчера, ни один кредитор не стал бы призывать Лоуренса к ответу в тот же день. А что важнее всего — как же его нашли?

— Разрешите взглянуть.

Маархайт взял у подручного листок и подошёл к кровати. Лоуренс принял бумагу из его рук, пропустил традиционную часть договора и сразу перешёл к списку внизу. Возможно, по названиям товаров он узнает, кто прислал счёт.

Однако товары, все до одного, были ему незнакомы.

— Хм... — Он склонил голову набок, а в следующую секунду подскочил на кровати.

Маархайт и слова сказать не успел, как Лоуренс оказался на ногах. Он подскочил к двери, забыв о раненой руке.

— По... Постойте!

— С дороги! — крикнул торговец.

Подручный Маархайта шарахнулся в сторону, изумлённо вытаращив глаза, однако Лоуренсу было не до извинений. Он выскочил в коридор и помчался было дальше, но вдруг застыл на месте:

— Где у вас склад?

— Так... До конца коридора, потом налево, а дальше прямо — там увидите.

— Спасибо, — коротко бросил Лоуренс и кинулся вперёд.

Он бежал, крепко сжимая в руке счёт на довольно крупную сумму. Бежал и не чуял ног под собой — вот что сотворил с ним список товаров на помятом клочке бумаги.

Счёт был за сегодняшний день, а отправили его два заведения в Пассио — лавка ткача и фруктовая. Список вышел весьма внушительным: пара роскошных женских нарядов, шёлковый пояс, дорожные башмаки и черепаховый гребень, а кроме этого, очень много яблок. Добра вышло на сто сорок серебряных монет, и всего этого, особенно яблок, ни за что не унести в руках. Однако телеги в списке не значилось, потому-то Лоуренс и бежал к остановке для телег.

Вокруг вздымались горы товаров — вповалку лежало и недавно доставленное, и то, что готовилось к отправке. Отовсюду слышались людские крики и ржание лошадей. На складе царила суматоха, будто наглядное доказательство процветания Милоне. Лоуренс же глядел по сторонам в поисках того, что непременно ожидал здесь увидеть.

Вокруг было множество лошадей и телег. Заметив в этом столпотворении своего жеребца, торговец подбежал к нему, поскальзываясь на остатках корма и соломе.

Работники склада косо глядели на Лоуренса, но он ничего не замечал, впившись взглядом лишь в одно место — туда, где на козлах, перед сваленной в телегу горой яблок, сидела маленькая фигурка и черепаховым гребнем расчёсывала великолепный мех. Облачённая в роскошный наряд, с надвинутым на глаза капюшоном, она наконец отложила гребень и вздохнула:

— Что же делать, если из-за своих денег ты грозишься меня и в северном лесу найти, — донеслось до торговца.

От этого ворчливого приветствия он только рассмеялся, а затем подошёл к телеге и протянул Холо правую руку. Всё это время девушка упрямо смотрела в сторону и только теперь скользнула по нему взглядом. Но тут же она вновь уставилась на свой хвост, после чего наконец медленно подала руку.

Лоуренс сжал маленькую ладонь, и тогда Волчица рассмеялась, словно признавая поражение:

— Вернусь домой, когда отдам долг.

— А как же, — в тон ей сказал Лоуренс и почувствовал, как она стиснула его руку.

Похоже, приключения этой странной парочки ещё не закончились. Приключения Волчицы и пряностей.