Волчица и пряности. Том I

Действие 6

Холо резко остановилась, но вряд ли дело было в крысе, с писком прошмыгнувшей у самых ног.

Лоуренс повернулся к Волчице. Кромешная тьма не сбила его с толку: в конце концов, они шли, держась за руки.

— Ты чего?

— В воздухе гул, слышишь?

Лоуренс не знал, куда привела их дорога и что находилось над ними, но явственно ощущал в воздухе запах чистой воды. Он решил, что река, текущая рядом с городом, далеко отсюда, а рынок где-то поблизости. Поэтому перед его мысленным взором сразу предстала оживлённая картина: люди и повозки с лошадями, снующие туда-сюда. Неудивительно, что слышен гул.

— Звук идёт сверху?

— Да нет...

Он чувствовал, что Холо беспокойно оглядывается по сторонам. Проход, однако, был прямой, без развилок.

— Жаль, сейчас усов нет — они бы тут помогли...

— Может, показалось?

— Да нет... Слышу. Слышу шум. Вода? Да, вода плещется...

Лоуренс широко распахнул глаза.

— Погоня, — сразу подумал он.

— Доносится спереди. Плохо. Нужно возвращаться.

Эти слова были излишними: он уже развернулся и побежал вперёд. Холо, опомнившись, устремилась следом.

— Дорога здесь одна, без развилок?

— Там, куда мы вначале шли, одна. А сейчас вернёмся, и впереди будет развилка. А дальше вообще лабиринт.

— Здесь и мне заблудиться недолго... Ой.

Холо вдруг встала как вкопанная. Ладонь её выскользнула из руки Лоуренса: он дёрнулся от резкой остановки, пролетел пару шагов вперёд, косолапо расставив ноги. Когда он обернулся, Холо, стоя к нему спиной, глядела назад:

— Прикрой уши.

— Что такое?

— Они спустили собак. В резвости нам с ними не тягаться.

На дороге без развилок и поворотов от гончих не убежать — жертва обречена. У собак есть нос и уши, а для погони им большего и не надо. Но если глазам Холо кромешный мрак не помеха, то Лоуренсу и защититься нечем, разве что голыми руками, да ещё, пожалуй, серебряным кинжалом, который он всегда носит с собой.

Однако и на его стороне есть сила — Холо. Мудрая Волчица не уступит собакам.

— Хе-хе. Так воют только глупцы, — вымолвила она.

Чуть погодя и в самом деле послышался слабый вой, в котором Лоуренс различил голоса по меньшей мере двух собак. Хотя не исключено, что эхо сыграло с его ушами злую шутку, подтвердив наихудшие ожидания. Что же задумала Холо?

— А вдруг они настолько глупые, что не поймут намёка? Как тогда? Ну ладно, всё равно — прикрой уши.

Лоуренс послушно прижал ладони к ушам, он догадался, что будет дальше. Вой.

— Ха-а-а...

Послышался звучный вдох, который длился так долго, что Лоуренс задался вопросом: как в слабой груди Холо могло поместиться столько воздуха? Однако в следующий миг туннель огласил волчий вой неимоверной силы:

— У-у-у!

Волосы встали дыбом. С секунду казалось, что туннель вот-вот обрушится. От такого воя даже самого крепкого мужчину вывернуло бы наизнанку. Лоуренс, изо всех сил зажав уши, скорчился на полу, забыв, что это выла Холо, а не кто-то другой.

Вспомнилось, как волки стаей преследовали его в горах и на равнине. У них было всё: и численный перевес, и знание местности, наконец, и скорость — вот уж где человеку никогда с ними не сравниться. Вместе всё это делало их сокрушительной силой, и вой был её олицетворением. Вот почему, когда некоторым деревням грозила эпидемия, их жители собирались вместе и подражали волчьему вою, надеясь отогнать несчастье.

— Кха... кхе... Кх. Ах, моё горло...

Вой стих, но его эхо, словно раскаты грома, ещё слышалось где-то вдалеке, и Лоуренс, отняв ладони от ушей, поднял голову. Холо пыталась откашляться: разумеется, её маленькое горло пересохло после такой нагрузки, но воды в подземелье было не найти.

— Яблок... хочу... Кхе.

— Потом поешь сколько душе угодно. А с собаками что?

— Убежали, поджав хвосты.

— Нам бы тоже надо ускорить шаг. Ведь теперь наши преследователи поняли, что мы тут.

— Ты знаешь дорогу?

— Немного.

Он протянул Холо левую руку, и девушка крепко сжала его пальцы. Ощутив её маленькую ладонь в своей, Лоуренс бросился вперёд. Теперь неясные выкрики вдалеке различал и он.

— Одного не пойму: как нас нашли?

— Не думаю, что они точно знали, где искать. Скорее, решили, что раз беглецов не видно наверху, то они наверняка спустились вниз.

— Неужели?

— Иначе нас бы давно уже окружили со всех сторон.

— Согласна.

Сзади донёсся неясный шум, и тут же в конце тёмного коридора — там, откуда они совсем недавно ушли, — блеснул свет.

Лоуренс не привык надеяться на лучшее, поэтому сразу отбросил мысль о внезапно подоспевшей подмоге Милоне. Он резко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и прибавил шагу.

И секунды не прошло, как туннель огласился криками:

— Милоне вас продали! Бежать нет смысла, сдавайтесь!

Лоуренс и Холо свернули на развилку, спеша укрыться от этих слов, но похожие выкрики настигли беглецов и там. От преследователей и не такое можно услышать, поэтому торговец ничуть не смутился. Холо же на бегу с тревогой отметила:

— Говорят, нас продали...

— Если и продали, то за очень приличные деньги. Ведь в руках соперника ты, смертный приговор торговому дому Милоне. Уж филиалу в Пассио точно.

— Надо же, и правда. Тогда цена должна быть фантастической.

Продать Холо с Лоуренсом мог разве что Маархайт, пожертвовав здешним филиалом. Выходило, что управляющий задумал нажиться на гибели своего детища и сбежать с полученными деньгами. Однако сомнительно, что в головной организации могли спустить ему это с рук. Да и как бы сам Маархайт рассчитывал скрыться от погони? Лоуренсу это казалось невероятным.

Другими словами, выкрики людей из торгового дома Медио — это ложь от первого до последнего слова. Впрочем, Холо, не искушённая в таких делах, всё же приняла их слова за правду. Хоть она и кивнула, выслушав объяснение, но всё же продолжала очень крепко сжимать его ладонь. А он с силой сжал тонкие пальцы в ответ, будто пытаясь прогнать тревогу, повисшую в воздухе.

— Так, сейчас свернём направо...

— Стой! — выпалила Холо.

Но он и сам, шагнув за угол, застыл на месте. Конец извилистого коридора вдруг озарился мутным светом лампы, и тишину прорезал крик: «Вот они!» Лоуренс бросился назад, увлекая Холо за собой. Группа преследователей, заметив свою долгожданную добычу, устремилась следом, но беглецы уже не слышали топота погони.

— Дорогу ты...

— Знаю. Не бойся, — бросил Лоренс отрывисто, но не оттого, что задыхался от бега.

Туннель изгибался, как причудливые ветви кустарника, а Лоуренс помнил лишь одно: как от входа добраться до выхода (этому его научили перед набегом на бакалейную лавку). Так что он не солгал Холо, но в то же время не сказал и всей правды. Если сумеет разобраться в хитросплетениях коридоров — значит, сказал правду, ошибётся хоть одной развилкой — выходит, солгал.

Всё смешалось у него в голове: Лоуренсу слышался топот тысячи мышиных лапок, похожий на шелест листьев, а также всё время чудилось, что он спотыкается о камешки, отвалившиеся от стены. О своих расписках и процентах с выплат странствующий торговец помнил всё до мелочей, хоть сейчас мог рассказать. Но вот сейчас, когда потребовалось удержать в уме множество поворотов подземного прохода, уверенность в памяти исчезла без следа: слишком запутанными оказались эти коридоры.

— Снова тупик?

На развилке они повернули направо, но через пару метров коридор окончился стеной. Лоуренс уже задыхался от бега и, не удержавшись, пнул преградившие путь каменные плиты, выплёскивая накопившуюся злость. Холо куда лучше держала себя в руках, но и она сильнее стиснула руку Лоуренса, судорожно вздохнув.

Похоже, в торговом доме Медио решили больше не терять времени и, чтобы наверняка поймать беглецов, пустили в погоню целую толпу. Звуки шагов, выкрики — всё указывало на это, но из-за сильного эха даже Холо не могла точно определить, сколько было преследователей. Тревога подстёгивала воображение беглецов: им казалось, будто враги заполонили всё вокруг, как муравьи.

— Отойдём назад. Дело дрянь: дорогу дальше никак не вспомню.

Если продолжить путь, то в голове всё вконец перепутается, и тогда пиши пропало. Правда, и сейчас не было уверенности в том, что до этого он сворачивал только в нужную сторону, но Холо кивнула, потому он решил промолчать.

— Не устала бежать?

Странствующий торговец Лоуренс гордился своей выносливостью, и пусть дышал сейчас тяжело и неровно, однако ноги его ещё держали и силы пока не оставили. Холо же в ответ лишь повернула голову — на большее её не хватило. Похоже, человеческий облик сковал её волчью мощь.

— Пока справляюсь.

Даже столь короткая фраза далась ей нелегко: говорить мешало участившееся дыхание.

— Нам бы место найти поспокойней и...

«Передохнуть», — хотел сказать Лоуренс, но взгляд Холо заставил его замолчать.

Глаза Волчицы сверкнули в темноте — глаза умного зверя, который затаился в глубокой чаще, спокойно дожидаясь своего часа. При мысли, что эта сила на его стороне, Лоренсу стало легче; он напряг слух и задержал дыхание.

Раздались чьи-то шаги. Они становились всё громче, и земля скрипела под чужими башмаками, будто пытаясь предупредить беглецов. Звуки доносились справа, от бокового прохода.

За спиной у беглецов тянулся коридор, из которого они только что выбежали. Лоуренс заметил там несколько боковых проходов, — пожалуй, лучше всего сейчас было бы бегом броситься обратно, едва наступит удобный момент, а затем свернуть в один из этих туннелей. Он поделился с Холо своим замыслом, слегка сжав её руку и потянув вперёд, и почувствовал, как Волчица кивнула.

Звук шагов слышался всё ближе. Казалось бы, тревожиться пока рано, ведь он доносился из-за стены. Однако преследователи, как нарочно, бежали с громким топотом, не затихавшим ни на миг, и в неясном хоре голосов можно было разобрать отдельные фразы, выдававшие в них людей из дома Медио. Лоуренс не мог отделаться от мысли, что они с Холо уже попались в силки и охотникам остаётся лишь подобрать добычу.

Горло саднило; он сглотнул и приготовился сорваться с места в любой удобный момент, надеясь, что знаком тому послужит крик одного из преследователей. Тут же донеслось:

— Кхе...

К скрипу башмаков по земле прибавилось сбивчивое дыхание, затем кто-то чихнул.

Лоуренс решил, что само небо благоволит ему, и крепко сжал руку Холо.

— ...пчхи!

Недруг, как видно, спохватился и приложил руку ко рту, пытаясь сдержаться, а иначе как объяснить этот сдавленный чих? Но вот он, долгожданный сигнал — и Холо с Лоуренсом тронулись с места. Бежали они осторожно и свернули в первый же боковой проход налево.

В этот самый миг перед глазами у Лоуренса промелькнуло что-то чёрное. Решил было, что это крыса, но понял, что ошибся, едва услышал рык, вероятно принадлежавший Холо.

— Р-р-р!

— А! Проклятье, они здесь! Все сюда!

В темноте, прямо перед глазами, виднелось что-то тёмное, очертаниями напоминавшее ребёнка. Щёку вдруг обожгло огнём. Лоуренс коснулся больного места, пальцами ощутил что-то липкое и лишь тогда понял: его полоснули острым лезвием. Затем он различил в тёмном комке Холо — она зубами вцепилась в руку чужака с ножом. Это было последнее, что он запомнил, — дальше молодой человек двигался уже в забытьи.

Кулаки странствующего торговца крепче серебряных монет, ведь ему не привыкать к горным переходам с тяжёлой (не меньше собственного веса) ношей. Правым кулаком Лоуренс замахнулся на недруга, кричавшего от боли, и ударил, целясь чуть выше рта. Что-то хрустнуло, и раздался мерзкий звук, как будто лягушку раздавили. Свободной рукой торговец схватил Холо за одежду и притянул к себе. Тень перед ним упала навзничь. Сам же торговец мгновенно развернулся и рванул вперёд в надежде найти другой путь.

Но не прошло и минуты, как стало ясно, что чихнул тот мужчина не случайно: его целью было выманить беглецов из убежища. Лоуренса вдруг что-то сильно ударило, а затем показалось, будто кровь в жилах побежала в обратную сторону. Он отшатнулся, попробовал обернуться и тут осознал, что его ударили чем-то острым.

— Господи, прости мне этот грех.

Новый враг замышлял убить Лоуренса — трудно было иначе истолковать слова, произнесённые шёпотом у самого уха. И похоже, поджидавший беглецов в темноте человек вправду решил, что справился с задачей. Однако Бог ещё не оставил Лоуренса: нож угодил в левую руку, чуть выше запястья.

— Прежде чем грешить... — торговец замахнулся ногой, со всей силы пнул противника ниже пояса и добавил: — О жизни бы своей подумал!

Мужчина беззвучно рухнул на пол, Лоуренс отбросил его в сторону, схватил Холо за руку и сломя голову бросился вперёд. Преследователи бежали далеко позади, перекликаясь между собой.

Поворот налево, потом вновь направо. Что будет дальше, Лоуренс и представить не мог, да и дороги не помнил. Знал лишь одно: надо бежать, останавливаться нельзя. Левая рука стала тяжёлой, будто он её не нёс, а тащил из болота, и горячей, словно в неё вонзили раскалённый докрасна прут. Только кисть была как изо льда, — видимо, из-за потери крови. Шло к тому, что бежать Лоуренсу оставалось недолго — за годы странствий его ранили не впервые, так что силы свои он знал хорошо.

Сколько он мчался так, не разбирая дороги? Мысли путались всё больше, из-за чего крики и эхо шагов сзади доносились до Лоуренса еле слышным шорохом ночного дождя. Но потом даже и эта иллюзия померкла. Торговец не знал, сколько ещё протянет его собственное тело, не то чтобы беспокоиться за Холо.

— Лоуренс...

Услышав своё имя, он решил было, что смерть явилась за его душой.

— Лоуренс, тебе плохо?

Торговец очнулся и понял, что стои́т у стены, опираясь спиной на холодный камень.

— Ох, слава небу! Я всё звала тебя, а ты не отвечал.

— Н-ничего, я могу идти. Сморило слегка.

Постарался выдавить из себя улыбку. Нельзя сказать, что ему это удалось... Но Холо сердито ткнула его в грудь:

— Соберись же. Ещё немножко.

— Что немножко?

— Ты не слышал? Свет совсем близко — почуять можно. Сам ведь сказал, что здесь есть место, откуда можно выбраться наружу.

— Ах да, верно...

Ничего подобного он не помнил, но всё же кивнул, оторвал спину от стены и шагнул вперёд, хотя ноги еле и слушались. Тут взгляд его упал на левую руку, обмотанную невесть откуда взявшейся тряпкой.

— Повязка?

— Из рукава сделала. Да неужели ты и этого не заметил?

— Почему же, заметил. Не волнуйся.

На сей раз он рассмеялся вполне правдоподобно, поэтому Холо ничего не сказала. Однако, едва Лоуренс двинулся с места, она решительно вышла вперёд, потянула его за руку и вполоборота произнесла:

— Совсем чуть-чуть осталось. В конце коридора свернём направо и...

Волчица внезапно замолкла. Сзади послышались шаги.

— Скорее, бежим!

Тихий, чуть хриплый голос торопил его, и Лоуренс из последних сил переставлял ноги.

Топот приближался, но всё-таки преследователи, похоже, изрядно отставали. Хоть бы удалось выбраться наверх.

Он серьёзно ранен, — может, горожане не откажут в помощи? Кроме того, вряд ли Медио осмелятся поднять шум на людях, так что будет самое время связаться с Милоне, а потом найти убежище для Холо. В первую очередь надо встретиться с сообщниками, а там уже вместе решить, что делать дальше.

Вот о чём думал Лоуренс, пока двигался вперёд. Каждый шаг стоил ему огромного труда, как будто приходилось толкать перед собой каменную глыбу. Наконец-то в конце туннеля забрезжил свет, о котором говорила Холо.

Лучи падали как будто со стороны правого бокового коридора. Правда, шаги за спиной раздавались всё ближе, но и надежда на спасение стала отчётливей — оставалось только дойти.

Холо с силой тянула Лоуренса за руку, он же старался как мог идти с ней в ногу. Но вот беглецы свернули направо — и их ослепил яркий свет из глубины туннеля.

— Там — выход наверх. Ещё чуть-чуть — и всё.

В голосе Холо вновь зазвучали бодрые нотки, воспрял духом и Лоуренс. Казалось, они едва избежали участи загнанной добычи... но Холо рядом жалобно выдавила:

— Как же... так?..

Он поднял голову.

Глазам, уже привыкшим к темноте, было больно от света, даже если не смотреть в упор. Некоторое время Лоуренс подслеповато щурился и, лишь когда к нему вернулось зрение, понял, в чём дело.

Раньше здесь проходил подземный канал, и, видимо, с тех времён и остался колодец, теперь никому не нужный. Из огромной дыры наверху в туннель лился солнечный свет и проглядывало небо. Но до этой синевы было так далеко... Лоуренс потянулся всем телом, вскинул вверх руку, но, если и смог бы достать до потолка, колодезная дыра располагалась гораздо выше. Без лестницы или хотя бы верёвки подняться бы никак не удалось. Лоуренс и Холо подавленно молчали.

И тут же из-за поворота послышались шаги, такие уверенные, словно гнавшиеся не сомневались, что вот-вот поймают добычу.

— Вот они!

Наконец беглецы обернулись на крик. Холо посмотрела на Лоуренса, и он правой, ещё рабочей рукой вытянул кинжал из ножен на боку и медленно, словно двигаясь в воде, встал перед Волчицей.

— Отойди.

Он хотел шагнуть поближе к преследователям, но, видно, в ногах уже не осталось сил.

Так он и застыл в неподвижности, будто врос в землю.

— Да как же это... Ты ведь не сможешь...

— Брось, я в порядке.

Счастье, что он выговорил без усилий. Одного не удалось — обернуться и небрежно бросить эти слова через плечо.

— Чтобы понять, что ты говоришь неправду, и моих ушей не нужно.

Лоуренс не слушал рассерженную Холо, только смотрел вперёд. Он насчитал пятерых противников — каждый с палкой или ножом, — а кроме того, судя по звуку шагов, скоро сюда прибежит целая толпа.

И всё же, хоть на стороне преследователей и было столь явное преимущество, они лишь показались из-за угла и остались стоять на месте.

Можно было подумать, что они ждали подмоги, но пятерых тут хватило бы с запасом. В конце концов, боец из Лоуренса сейчас никакой, а Холо всё-таки девушка. Однако пятеро оставались на месте, пока не подбежали остальные, и только тогда расступились, словно уступая кому-то дорогу.

— А! — вырвалось у Холо, едва из-за угла показался ещё один человек.

Лоуренс тоже чуть не вскрикнул: это был Ярэй.

— Ещё когда мне вас описали, я подумал: неужели это ты, Лоуренс? Вот уж не ожидал!

Загорелый мужчина не был похож ни на горожанина, коротающего свой век внутри крепостных стен, ни на пыльного и потного торговца с телеги. Выглядел он почему-то печальным.

— И я, признаться, удивлён. Не ожидал такого от деревни Пасроэ: вы из металла делаете в лучшем случае серпы да мотыги, а тут такого размаха сделка с монетами...

— Правда, лишь немногие деревенские смогли бы правильно оценить происходящее.

Ярэй говорил так, будто сам не принадлежал к числу крестьян, к тому же и наряд у него был не крестьянский. Сразу было видно, что одеждой подобного цвета и покроя он обязан сотрудничеству с Медио. Обычному же крестьянину о таких вещах оставалось лишь мечтать.

— Ладно, потом поговорим, сейчас дорога каждая минута.

— Что же ты, Ярэй, совсем как чужой. В кои-то веки я в деревню наведался, а мы с тобой даже не повидались.

— Зато ты кое с кем другим повидался, правда? — Ярэй перевёл взгляд на Холо за спиной Лоуренса и продолжил: — Я и сам не поверил, но уж больно она похожа на кое-кого из поверий. На волчицу, что живёт в хлебных полях и решает, хорошо ли будет расти пшеница.

Холо вздрогнула, однако Лоуренс не обернулся.

— Отдай её нам. Передадим её Церкви и навсегда распрощаемся со старыми временами.

Ярэй шагнул вперёд:

— Лоуренс, с ней мы избавимся от торгового дома Милоне. А если ещё добьёмся отмены пошлин, то хлеб из нашей деревни принесёт нам золотые горы. И торговцы, которые покупают нашу пшеницу, в накладе не останутся. Товар, не облагаемый пошлинами, — неужели ты знаешь более прибыльное дело?

Ярэй сделал ещё два шага, и Холо вцепилась в одежду Лоуренса. Её руки так сильно дрожали, что едва стоящий на ногах спутник почувствовал это.

— Лоуренс! Ты покупал наш хлеб в трудное время, когда от пошлин было не продохнуть, и за это мы до сих пор тебе благодарны. Хочешь, станем продавать зерно тебе первому? Только скажи! Мы же знаем друг друга с давних пор! Ну же, Лоуренс. Ты ведь торговец, подумай о возможной прибыли! Что скажешь?

Красочную картину описал Ярэй. Хлеб, не облагаемый пошлинами, — это ведь в прямом смысле золотые колосья.

Возможно, сто́ит послушаться старого приятеля: наверняка удастся заработать много денег, потом можно и собственную лавку в Пассио открыть. Жители Пасроэ в первую очередь будут продавать пшеницу ему, так что дело точно пойдёт в гору.

— Да уж, прибыль будет феноменальная.

— Вот-вот, Лоуренс!

Ярэй просиял и распростёр руки, а Холо ещё крепче схватилась за одежду Лоуренса.

Из последних сил он обернулся, чтобы встретиться взглядом с Волчицей. Печально посмотрели на него янтарные глаза и чуть погодя закрылись.

— Да, я торговец. Но хороший торговец всегда должен выполнять договор.

— Ты о чём? — подозрительно спросил Ярэй.

Лоуренс же продолжил:

— По воле судьбы я подобрал эту странную девушку, которая желает вернуться в северные края. Я заключил с ней договор и теперь должен проводить туда. Нарушить этот договор я не могу.

— Как... — поражённо выдохнула Холо.

Лоуренс пристально смотрел на Ярэя, тот в ответ покачал головой, будто отчаявшись понять друга, и с глубоким вздохом запрокинул голову:

— Что ж, прощай. Мне тоже надо держать своё слово.

Ярэй поднял правую руку вверх, и его сообщники приготовились нападать.

— Эх, Лоуренс, недолгая у нас с тобой была дружба.

— Странствующим торговцам то и дело приходится прощаться с прошлым.

— Мужчину можно убить, — скомандовал Ярэй холодным, чужим голосом. — Девушку взять живой во что бы то ни стало.

Люди торгового дома Медио двинулись вперёд.

Лоуренс сильнее сжал рукоятку кинжала и постарался сдвинуть ноги, словно приросшие к полу. Выиграть бы хоть немного времени: ещё оставалась надежда, что прибудет подмога от Милоне. Вдохновлённый этой мыслью, он неуклюже взмахнул кинжалом, но тут Холо мягко обняла его сзади.

— Х-холо, ты чего?

Тонкие руки обвились вокруг, потянули вниз, и волей-неволей ему пришлось опуститься на землю.

«И откуда такая сила в хрупкой девушке?» — подумал он, однако, скорее, дело было в его слабости. Долго Холо не могла держать Лоуренса на весу, и он приземлился на копчик, выронив от удара о землю кинжал.

Тело не слушалось приказа подобрать оружие и подняться на ноги. Он протянул руку к ножу, но и она не выдержала собственной тяжести и повисла как плеть.

— Холо... Кинжал мне...

— Довольно.

— Холо?

Она лишь положила ладонь на его неподвижную левую руку:

— Будет самую малость больно, но потерпи...

— Что ты...

Поздно: Волчица уже рвала повязку, прикрывавшую рану, а едва показалась кровоточащая кожа, наклонилась и повела носом. Тут Лоуренсу вспомнилась первая встреча с Холо, когда он пожелал увидеть её волчий облик, чтобы узнать, правду ли говорит странная девушка со звериными ушами и хвостом. Она тогда ответила, что для превращения нужно немного пшеничных зёрен или... свежая кровь.

— Чего застыли? Хватайте, живо! — крикнул Ярэй.

Его сообщники, зачарованные странным поступком Холо, в мгновение ока пришли в себя и с оружием наготове двинулись к загнанной в угол добыче.

Холо закрыла глаза, белые клыки на секунду блеснули из-под губ. Лоуренс вздохнуть не успел, как Волчица зубами вонзилась в его раненую руку.

— Да она кровь пьёт! — воскликнул кто-то.

Глаза Холо чуть приоткрылись, взгляд скользнул по лицу Лоуренса. Невесёлая усмешка тронула губы девушки, и сразу стало ясно, как в тот момент смотрел на неё торговец. Кровь пьют только демоны и чудовища.

— Чего струсили?! Перед какой-то одержимой! Хватайте, я сказал!

Однако Ярэй тщетно надрывался: подручные и с места не сдвинулись. Когда Холо медленно подняла голову от руки Лоуренса, превращение уже началось.

— Послушай...

Картина перед его глазами менялась с каждой секундой: длинные волосы всё больше начинали походить на звериную шерсть, через порванный рукав проглядывали уже не руки, а скорее лапы.

— Я никогда не забуду, что ты выбрал меня.

Кровь стекала с губ по подбородку. Холо не вытерла её ладонью — лизнула алым языком, поразив Лоуренса.

— А теперь...

Она встала, обернулась к нему и, ещё раз невесело усмехнувшись, сказала напоследок:

— Не смотри.

Тело Холо, кажется, раздулось в несколько раз: раздался треск рвущейся ткани, бурая шерсть полезла во все стороны. Послышался мягкий стук — это кожаный мешочек с зерном упал на землю.

Лоуренс машинально протянул руку к тому, что хранило в себе жизнь Холо, а когда поднял голову, перед ним стоял огромный зверь. Бурый волк исполинского размера помотал головой, словно стряхивая сон, и топнул передней лапой по земле, — видно, чтобы проверить, слушается ли тело.

На массивной лапе сверкали когти размером с серп, а клыки, когда зверь оскалился, были такими большими, что Лоуренс без труда мог их пересчитать. Казалось, в пасти мог целиком поместиться человек.

Воздух внезапно потяжелел, от звериного тела исходил невыносимый жар — Лоуренс будто очутился в плавильной печи. Однако глаза волка только холодно сверкали.

«Бежать некуда», — подумал бы здесь любой.

— А-а-а! — не выдержал кто-то.

Его крик вывел застывшую толпу из оцепенения. Большинство людей побросали ножи на землю и кинулись прочь сломя голову, двое же (видно, от страха) швырнули своё оружие вперёд, целясь в волка. Зверь ловко крутанул головой, зубами поймал клинки и перекусил металл, словно солому.

Это был настоящий бог.

В северных краях говорят: бог есть то, перед чем люди бессильны.

Раньше Лоуренс плохо понимал значение этих слов, лишь теперь смысл открылся ему предельно ясно. Такого волка не одолеть. Что бы ты ни делал.

— У! А! — только и успели крикнуть двое «смельчаков», хотя трудно было бы назвать их короткие возгласы криками.

Огромная лапа отбросила безоружных в сторону, оба с глухим звуком ударились о стену. А затем волк побежал. Побежал плавно, словно скользил по льду.

— Не думайте, что я отпущу вас живыми!

Низкий голос гулким эхом разнёсся по подземелью, а когда стих, послышался скрежет когтей по металлу и прерывистый вопль. Лоуренс сделал отчаянное усилие и поднялся на ноги, чтобы идти. Однако трагическая сцена длилась не дольше секунды. Волк остановился, и в тишине раздался голос, — похоже, заговорил последний преследователь, оставшийся в туннеле:

— Бо... Боги, все как один... несправедливы...

Голос принадлежал Ярэю. Ответа не последовало, однако волк щёлкнул зубами, и тогда Лоуренс не выдержал, крикнул:

— Прекрати, Холо!

Что-то клацнуло, — наверное, это закрылась огромная пасть.

Лоуренс с перепугу вообразил себе перекушенного пополам Ярэя, ему и в голову не могло прийти, что его бывший друг сумел сбежать. Разве у птицы хватит сил взмахнуть крыльями, когда на неё разъярённо смотрит охотничий пёс?

Однако чуть погодя Холо ловко развернулась в тесном туннеле, и на огромной волчьей морде Лоуренс не заметил следов крови, зато в глаза бросился Ярэй: он потерял сознание и висел на клыках, как на крючке.

— Холо... — выдохнул Лоуренс с облегчением.

Однако волчица, со стуком уронив свою ношу, и не взглянула в его сторону, лишь коротко бросила:

— Отдай зерно.

Глухой голос, полный мощи, был под стать телу, так что на миг у Лоуренса земля ушла из-под ног. Умом понимая, что перед ним стои́т Холо, он, однако, не мог овладеть собой и, посмотри волчица на него в упор, не поручился бы за свою выдержку. Что поделать, один вид этой волчицы повергал его в трепет.

— Отдай зерно, — повторила она.

Лоуренс машинально кивнул и хотел было протянуть ей кожаный мешочек, но внезапно передумал, почуяв неладное.

— Зачем оно тебе?

Холо промолчала, а чуть погодя вдруг выставила переднюю лапу вперёд. На Лоуренса навалилось что-то тяжёлое, и он невольно отпрянул. Волчья пасть, полная клыков, будто скривилась, и лишь тогда торговец понял, какую совершил ошибку.

— Теперь знаешь зачем. Отдай.

Хотя уже было ясно, что Холо желает забрать свою пшеницу и уйти, рука Лоуренса сама протянула мешочек, словно заколдованная. Но сил уже не осталось — ни на то, чтобы удержать на весу руку, ни на то, чтобы удержать что-то, и одеревеневшие пальцы ослабли, затем рука камнем упала вниз.

Лоуренс в отчаянии посмотрел на упавший мешочек.

— Спасибо за всё. —Волчица подошла поближе, ловко клыком подцепила драгоценную ношу.

Отступила на два-три шага, по-прежнему глядя куда-то в сторону, всё так же ловко развернулась и пошла прочь от колодца. В глаза бросился хвост с белым кончиком — гордость Холо. Величавый хвост, казалось, печально плёлся за ней, он удалялся, мерно покачиваясь в такт поступи.

Тут Лоуренс закричал. Слабо, совсем не похоже на крик, и всё-таки он вложил в голос свои последние силы:

— По... Постой!

Но Холо даже не замедлила шаг.

Он ненавидел себя за то, что отшатнулся. Не раз ведь слышал, что Холо неприятны испуганные взгляды видевших её в волчьем обличье. А тело Лоуренса, бесспорно, выдало страх перед чуждым человеку созданием, перед силой, против которой люди ничтожны. Но пусть так, пусть. Сейчас он знал лишь одно: надо удержать Холо.

— Холо! — позвал он хрипло ещё раз.

«Неужели всё пропало?» — подумал торговец, но в тот же миг волчица остановилась.

Вот он, решающий момент: казалось, если сейчас позволить Холо уйти, они никогда больше не увидятся. Но как же, как остановить? Слов на ум приходило множество, но среди них ни одного нужного. Сказать, что не боится, — ни за что не поверит, ведь страх не оставил его до сих пор. И в то же время хотелось её удержать, однако Лоуренс был не в силах выразить эти противоречивые чувства.

Но вот он нашёлся и заговорил, пустив в ход всё своё красноречие, над скудностью которого так потешалась Холо:

— Ты... знаешь, сколько стоила одежда, которую ты порвала?

Дальше слова пошли куда легче:

— Богиня ты или нет, а этого я тебе так просто не прощу. Семидесяти серебряных монет на это не хватит, — бросил ей вслед Лоуренс, стараясь вложить в слова больше гнева. Хотя он и действительно злился.

Он был убеждён, что простая просьба остаться здесь никак не поможет. И раз он боялся Холо, но не желал её отпускать, пришлось напомнить о деньгах. Когда дело касается денег, обида торговца глубже моря и вечна, как луна на небе.

— Ты знаешь, сколько лет я зарабатывал эти деньги... покупая эти вещи?.. От меня не скроешься... Я и в твоём северном лесу тебя отыщу!

Эхо слабо повторило его крик, и в коридоре наступила тишина. Холо стояла не двигаясь, но наконец шевельнула хвостом.

Повернётся ли?

Силы окончательно покинули Лоуренса, но, даже падая на пол, он не терял надежды, и грудь сдавило от тревоги.

Однако Холо вновь зашагала прочь, глухо ступая по земле. У Лоуренса всё поплыло перед глазами. Проваливаясь в чёрную бездну, он из последних сил убеждал себя, что не плачет.