Водитель голема

9. ОСРР

Дальнейшее было у меня как в тумане. Отчасти из-за удара головой, отчасти от невозможности принять произошедшее.

Я ведь это чувствовал! Такое позитивное прощание и все эти сказанные нам добрые слова обязательно должны были закончиться какой-нибудь хренью. Маятник качнулся, восстанавливая баланс.

Но почему за баланс должна была заплатить своей жизнью именно Зоя? И кому вдруг понадобилось её тело? Внезапно накатила какая-то апатия и неверие в собственные силы. Если я не могу уберечь людей, которых считаю своей командой, стоит ли эту самую команду собирать?

Да, голос разума мне пытался объяснить, что я приказывал Зое остановиться, она просто не послушала. Но факт оставался фактом. Девочка внезапно погибла, а мы её даже похоронить не сможем, потому что какая-то тварь утащила тело.

Здравый смысл говорил, что нужно встать и попытаться что-то сделать, ведь, кроме Зои, есть и другие люди, и им сейчас нужна моя помощь… но смерть ребёнка меня как-то очень подкосила и выбила из колеи. Это было тоже не в мою пользу.

Наконец, мне удалось взять себя в руки и подняться на четвереньки. Дальше возникли проблемы, потому что меня немного повело.

— Блин, как же мне надоело биться головой! — пробормотал я, пытаясь встать.

Неожиданно над краем крыши появилась Рита с ребёнком на руках. Ребёнок, в самом деле, оказался настоящим. Он немного успокоился в женских объятиях и теперь только судорожно всхлипывал.

Рита мягко приземлилась, крепко прижимая ребёнка к себе.

— А где Зоя? — испуганно спросила она, видя моё состояние, — что случилось?

— Случилось, как обычно, дерьмо! — сказал я и, наконец, сумел подняться на ноги, — нет больше Зои!

— Как нет? — растерялась Рита.

— Умерла, — сказал я, и голос показался каким-то чужим, не настоящим.

— Как умерла? — не могла поверить в это Рита.

— Если бросить человека с большого расстояния на бетон, то много шансов, что он разобьётся, — слегка раздражённо сказал я, но тут же спохватился, — прости, я просто сам никак не могу в это поверить.

— А где же её тело? — озираясь, спросила Рита.

— Украли, — сказал я.

— Как украли? — Рита совершенно растерялась.

— Вот так, взяли, схватили и убежали… а я не смог помешать! — с досадой сказал я и уселся на какую-то торчащую из крыши трубу, — что там происходит?

— Кажется, Алиса нашла тех, кто на нас напал, — растерянно сказала Рита, переваривая информацию про Зою.

— Всё под контролем? — спросил я.

— Не знаю, — влажными глазами посмотрела на меня Рита, — всё очень быстро случилось. Я побежала к ребёнку, как только взяла его, Маша забросила меня сюда, к тебе.

— Я же сказал тебе спрятаться! — устало сказал я.

— Но ведь ребёнок плакал! — возмутилась Рита.

— Он плакал, потому что это была его роль в этом спектакле, — сказал я, — и Зоя погибла именно потому, что пыталась его спасти. Ты хоть это понимаешь? Она ослушалась приказа, в итоге сама погибла, я чуть не погиб, и с остальными пока неизвестно что.

— Так что же, нужно было сидеть и смотреть, как ребёнок страдает? — удивилась Рита.

— Да! — сказал я, — чтобы иметь возможность кому-то помочь, нужно не бросаться сломя голову в ловушку, а сначала подумать. Мы бы всё равно не оставили всё как есть. Но если бы меня хоть кто-то слушался, Зоя сейчас была бы жива.

— Извини, — сникла Рита.

— Нет, это ты извини, — покачал я головой, — мы же ничего этого не обсуждали, ни о чём не договаривались. Хотя нужно было! И вот результат. Я сам во всём виноват.

— Ты ни в чём не виноват! — решительно сказала Рита, — это просто трагическое стечение обстоятельств, но не нужно вину за всё навешивать на себя!

— А на кого же мне её навешивать? — развёл я руками.

— Ни на кого! — жёстко сказала Рита, — не раскисай! Ты нам нужен в нормальном состоянии. Что мы будем делать, если ты будешь страдать из-за произошедшего и перестанешь думать о будущем?

— Ты права, — сказал я, — как всегда, права! Нужно собраться!

И я зашагал к краю крыши, чтобы взглянуть, что происходит внизу. Не успел я подойти, как над краем появился Петя. Судя по всему, все решили собраться именно здесь.

— Вроде разобрались! — радостно сказал Петя, но увидев наши лица, тут же осёкся, — что случилось?

Мне не хотелось каждому объяснять по очереди, но и молчать тоже было глупо. Пока я думал, что делать, на крышу буквально забросили какого-то незнакомца в тёмной поношенной одежде. Прокатившись метра три, он застонал и попытался сесть. Вскоре над краем крыши появились Маша и Алиса. Они мягко приземлились, явно довольные собой. Но, как и Петя, тут же изменились в лице.

— Зоя? — тут же испуганно спросила Маша.

— Рит, можешь рассказать? — сказал я устало, потому что не находил в себе сил повторять всё сначала.

— Ну да, я видел, как она полетела! — задумчиво сказал Петя, когда Рита рассказала им всё, что знала сама, — после такого падения немудрено расстаться с жизнью.

— И каска не спасла! — заметила Алиса.

— Да, — сказал я, — видимо, очень неудачно упала!

— Куда убежал этот, с телом? — вдруг спросила Алиса.

— Туда, — махнул я рукой, но тут же сказал, — не ищи, она всё равно умерла! Мы не знаем, что здесь ещё нас ждёт. Не думаю, что всё закончилось!

Алиса выслушала меня по пути к краю крыши, и, не останавливаясь, шагнула с неё.

— Какой смысл что-то говорить, если меня всё равно никто не слушает, — вздохнул я.

Пленник, которого забросили на крышу, вдруг застонал, чем привлёк моё внимание.

— Ах ты, сука! — резко направился я к нему.

— Это просто работа! — затараторил тот, увидев мой решительный вид, шлёпнулся на задницу и, отталкиваясь судорожно ногами, пополз назад.

— Алик, погоди! — сказал Петя, вставая между мной и им, — грохнуть всегда успеем. Сначала нужно допросить. А потом хоть на мелкие ленточки режь, никто слова не скажет.

— Ладно! — стиснув зубы, сказал я, — работа, говоришь, у тебя такая? А у меня работа убивать таких мразей, как ты. Ты сделал свою работу, теперь я сделаю свою!

— Всегда можно договориться! Всегда! Всегда! Всегда! — отползая, повторял пленник, и, видимо, не находя аргументов, начал просто повторять одно и то же.

— Думаешь? — сказал я, — хорошо! Возможно, ты и прав! Если ты мне расскажешь всё, я отрежу тебе только две руки и одну ногу, чтобы ты мог куда-то упрыгать. Давай! — рявкнул я в конце.

— Что давать? — растерялся от моего напора пленник.

— Рассказывай всё! — зверея, но сдерживаясь, сказал я, — и если я посчитаю, что рассказ твой недостаточно интересен, то я тебе даже одной ноги не оставлю! Дар какой?

— Иллюзии! Дар иллюзий, — тут же сказал парень, — иллюзионист я! Я просто создаю иллюзии и заставляю других в них поверить. Я никого не убиваю, ничего плохого не делаю…

— Ничего плохого не делаешь? — еле сдерживаясь, сказал я, — то есть если я из пистолета выстрелю тебе в голову, я тоже ничего плохого не сделаю, ведь не я же пулю буду тебе в череп заталкивать пальцами, она ведь сама туда проникнет!

— Не очень подходящий пример… — сказал парень, и тут же пожалел об этом, потому что в следующую секунду я оказался рядом с ним, схватил его за руку и, крепко пожимая её, начал формировать шарик плазмы. То есть он был между нашими ладонями, а скорее даже внутри его ладони.

— Всё! Всё! Всё! Я осознал! Не нужно поправлять и спорить! Я продолжаю рассказывать! — запричитал он.

— Алик! — раздался сзади голос Риты, и я отпустил его, слегка взяв себя в руки. Но не полностью. Я чувствовал, если этот придурок и дальше будет так отвечать на мои вопросы, то как минимум улетит с крыши вниз головой.

— Где мать ребёнка? — спросил я.

— Не знаю! — удивился моему вопросу пленник, — нам его выдали для организации ловушки, — произнёс он, как будто говорит не о ребёнке, а о каком-то неодушевлённом предмете.

Я уже твёрдо решил, что живым этого урода не отпущу. Эта мысль меня парадоксальным образом успокоила, я сцепил руки за спиной, посмотрел на небо, потом вновь перевёл взгляд на пленника и сказал:

— Кто выдал?

— Кладовщик, — быстро ответил пленник.

— Это ведь живой ребёнок, верно? — спросил я, кивнув на малыша, которого Рита продолжала держать на руках.

— Ну да! — удивился моему вопросу пленник.

— И у вас живых детей выдают на складе? — спросил я.

— Да, там есть целый питомник, где их держат как раз для таких нужд, — с готовностью сообщил мне пленник.

— Питомник! — задумчиво сказал я и снова посмотрел на небо, где плыло одинокое облако, чем-то похожее на молоток, — жаль, что у меня нет молотка, — вздохнул я.

— Что? — удивился пленник.

— Это я не тебе, — сказал я, и вновь посмотрев на пленника, примериваясь, куда лучше было бы ударить, если бы молоток у меня всё-таки был.

— А-а-а-а… — недоверчиво протянул пленник.

— Сколько человек в вашей банде? — спросил я.

— Это не банда! — с лёгким возмущением в голосе сказал пленник.

— Да? А что же это? — удивился я.

— У нас организация! — в голосе пленника послышалась даже гордость.

— И что же у вас за организация? — спросил я.

— ОСРР, — ответил пленник.

— Говори так, чтобы мы тебя понимали, иначе моё терпение может и закончиться, — сказал я.

— ОСРР, это расшифровывается как: «Организация Справедливого Распределения Ресурсов»! — теперь уже с явной гордостью в голосе сказал пленник.

Я не удержался и рассмеялся. Надо сказать, мой смех его очень удивил. Этот чудик, видимо, считал, что занимается чем-то нормальным в нормальной «организации».

— Забавно, что вы используете в название слово «справедливость», — сказал я, — то есть держать детей в рабстве и устраивать засады, чтобы убивать и грабить людей, это справедливо?

— Потому что миром правит коррупция! — с жаром в голосе сказал пленник.

— Что миром правит? — не поверил я своим ушам.

— Коррупция, — даже немного снисходительно начал объяснять он, — еда и припасы постоянно завозятся в город, но распределяются они по мутным схемам. Коррупция! Распределение несправедливо. Всё куплено! Достаётся гуманитарная помощь только избранным. Всё разбирают по своим! Мы за справедливое распределение! Поэтому мы выслеживаем курьеров с гуманитаркой и забираем у них груз во имя справедливости.

— Да, чего только люди не придумают, чтобы оправдать собственные преступления, — вздохнул я.

— Мы не преступники! — возмутился пленник, — мы перераспределяем ресурсы.

— В свою пользу, — кивнул я, — ну предположим. Вы не верите в справедливое распределение гуманитарной помощи и отбираете её силой. Тупая версия, но пусть, это хоть как-то можно объяснить. Но вот мы же не гуманитарный конвой. Мы просто шли по своим делам. Почему же вы на нас напали? — крикнул я последнюю фразу.

Пленник уже более-менее привык к спокойному разговору, и я заставил его вспомнить, что мы ему не друзья.

— У вас была эта здоровенная штука… — начал мямлить он, имея в виду голема.

— То есть, если бы у нас этой штуки у нас не было, вы бы не напали? — пристально на него глядя, спросил я.

— Ну-у-у-у! — замялся пленник.

— Вот то-то и оно! — сказал я, — вы обычные грабители и мародёры. Конченые отморозки, которые не брезгуют использовать даже беззащитных детей в своих целях. При чём здесь справедливость?

— Всё куплено! — неуверенно промямлил пленник.

— Он не откажется от своих убеждений, — сказал Петя, — потому что тогда ему нужно будет автоматом признать, что он конченая мразь. А это сделать невозможно, потому что перевернёт всю систему ценностей с ног на голову. Он себя убедил, что он нормальный. Такое часто встречается, в психологии это называется «замещением». Когда одно чувство замещается другим, обычно противоположным. Вот и этот, совершает подлости и, вместо того чтобы раскаиваться, гордиться этим. Защитный механизм психики!

Пленник внимательно выслушал Петю, а потом как можно убедительнее сказал:

— Я не мразь!

— Мразь, мразь! — легкомысленно махнул на него рукой Петя, — независимо от того, понимаешь ты это или нет, ты конченая мразь!

— Нет! — упрямо сказал пленник.

— Сколько вас человек? — спросил я.

— Не знаю, — тараща на меня глаза, сказал пленник, — я об этом никогда не задумывался.

— Примерно прикинь, скольких ты всего видел? — спросил я, — десять, тридцать, сто, больше? Сколько?

Пленник задумался.

— Минимум десятки, — наконец сказал он, — а может быть и сотни. Я не знаю. У нас много точек подготовки. Есть склады. Есть штаб…

— Где? — заинтересовался я, — где находится штаб?

— Штаб, это особо защищённое и укреплённое место, где располагается руководство нашей организации, — сказал пленник.

— Я спросил тебя не что это, а где это, — начиная снова раздражаться, спросил я.

— Вы ведь ничего плохого им не сделаете? — на всякий случай спросил пленник.

— Нет! — встрял Петя.

Я посмотрел на него с осуждением, а потом снова повернулся к пленнику.

— Мы просто придём туда и всех убьём. Видишь, тебе нечего бояться, никто тебя не накажет за то, что ты рассказал нам, где он находится, — сказал я.

— Так я не рассказал! — возмутился пленник.

— Не рассказал? — удивился я, — во дела! Значит, сейчас расскажешь. Потому что мало кто может выносить пытки и не рассказывать то, что от него хотят услышать. В теории многие думают, что смогут их вынести, но вот на практике… я улыбнулся пленнику, и он от этой моей улыбки отполз ещё немного назад.

— Вы очень плохие люди! — с осуждением сказал пленник.

Я не удержался и хохотнул. Все, так или иначе. отреагировали, издав возмущённые звуки.

— Какой удивительно незамутнённый экземпляр! — с восхищением сказал Петя, — хоть в учебнике его описывай!

— Да, да, да! Мы очень плохие, а вы очень хорошие. И если ты сейчас же не скажешь мне, где ваш штаб, то мы… ну, раз уж мы плохие, оторвём тебе левую руку. А потом ещё раз спросим. Лучше тебе всё рассказать, до того как это случится. А то кровища… ну ты сам понимаешь. Потом разговаривать будет намного труднее. Да и ты будешь орать от боли. Это никому не нужно, так что давай, рассказывай!

— Ну, если, как вы говорите, ничего плохого против нашего штаба не замышляете, — облегчённо выдохнул пленник, — то я могу отвести вас туда и сам показать, где он находится.

— Я такое говорил? — удивлённо повернулся я к своим.

— Сказочный экземпляр! — восхищённо сказал Петя, и казалось, что вот ещё чуть-чуть, и он начнёт аплодировать нашему пленнику.

— Хорошо! — сказал я, — по пути к штабу есть другие ваши ловушки и засады?

— Пункты пропуска? — уточнил пленник, — это называется пункт пропуска!

— Хорошо, — вздохнул я, — есть другие пункты пропуска?

— Полно! — почему-то радостно сказал пленник, — основная наша цель, это караваны с гуманитаркой, мы их перехватываем по возможности. Но и мелких курьеров тоже ловим по всей округе, как вот вас, например.

— Ты нас поймал? — удивился я.

— Естественно! — кивнул пленник, — мы обезвредили вашу здоровенную шагающую штуку, и я захватил вас в плен, а сейчас поведу в наш штаб.

— Потрясающе! — проговорил Петя.

На крышу мягко приземлилась Алиса.

— Ну что? — спросил я.

— Как сквозь землю провалились, — сказала Алиса, — несколько раз всё облетела, ничего не заметила. С тебя мана.

— А зачем ваш человек унёс труп нашей девочки? — спросил я у пленника.

— Какой труп? — искренне удивился тот.

— Труп обычный, — сказал я, — дело не в том какой, дело в том, зачем он его забрал?

— Мы этим не занимаемся! — тараща на меня глаза, сказал пленник.

— Ладно! — вздохнул я, — сколько вас было на этом… «пункте пропуска»?

— Трое, — сказал пленник, — я, создатель иллюзий; молоток, основная ударная сила, это он вашу штуку завалил; и МОЗД.

— Что за МОЗД? — удивился я.

— Материально ответственный за добычу, — сказал пленник, — он выдаёт нам необходимое оборудование, кормит ребёнка, чтобы не умер, и забирает потом добычу, чтобы никто из нас случайно себе чего-нибудь не присвоил.

— Случайно… — вздохнул я. Что там по трупам? — повернулся я к своим.

— Два есть, — сказала Алиса, — собственноножно их упокоила! — улыбнулась она, — похоже, что этот их «молот» не может несколько раз подряд своим молотком молотить. Долго сосредотачивается перед ударом. Так что проблем не возникло.

— Да, ему нужно время для перезарядки, — закивал пленник, — но обычно одного его удара хватает, чтобы всю группу курьеров прибить.

— А никого ловкого и прыгучего в чёрном плаще с капюшоном у вас не было? — спросил я.

— Нет, таких я вообще у нас не видел, — удивился пленник.

— Чёрт возьми, кто же это тогда был? — крикнул я, потому что у нас не было даже ниточки к этому таинственному похитителю тел.

— Что будем делать? — спросила Алиса.

— Этот джентльмен захватил нас в плен, — сказал я ей, — и хочет отвести нас в свой штаб. А мы, как порядочные пленники, естественно, пойдём!

— Серьёзно? — подняла брови Алиса.

— Сам в шоке! — развёл я руки в стороны.