Во власти магии

Эпилог

С того самого дня прошёл не один месяц.

С некромантом я так и не общалась, не посчитав нужным даже поблагодарить, иногда мы пересекались в коридорах и кабинетах. Он давно оставил попытки со мной заговорить, и если были какие-то поручения, передавал через Лию или оставлял у двери.

С Алексом я поговорила лишь раз, взяв с него обещание держать нашу с сестрой тайну при себе и попросила оставить в покое. Он полгода не оставлял попыток со мной помириться, но все его подарки уничтожались с помощью моей магии, которая становилась только сильнее, но которую я с трудом контролировала. Когда он становился у меня на пути, я также использовала магию, только не стирала его в пыль, а убирала с дороги.

Даудов устал меня ругать за использование дара не по назначению и наказывать, через полтора месяца вообще оставил это без внимания.

Теперь я тренировалась не только на обязательных тренировках, но и по собственному желанию. В шесть утра я уже была на поле или в зале, и уходила оттуда после оповещения браслета. Оттачивала своё мастерство до кровавых мозолей. Правда, ножи так и не научилась метать. Архонт даже ругал меня за эти тренировки, а однажды посоветовал заняться личной жизнью, а не проводить всё своё свободное время за учебниками и с оружием. Естественно, его слова остались без ответа и внимания.

Даудов, к слову, ни разу не выказал сомнения в нашей легенде. Это было странно, но это уже не мои заботы.

Училась я отлично и с легкостью сдавала все зачёты и экзамены, кроме рун, конечно. Они всё ещё давались мне с трудом. Писала доклады за себя и сестру, да и за Милу с Элис тоже. В общем, уходила от суровой реальности, как могла. Подруги давно оставили попытки вывести меня из депрессии и замкнутости. Лия тоже была на грани отчаяния из-за меня.

Я снова разочаровалась в людях. Стала холодной и безразличной, и мне так было проще. Проще и лучше, и пусть другие считают иначе.

Однажды Равэн сказал мне, что моё сердце стало ещё чернее. И спросил, когда я улыбалась последний раз. Ответила без заминки. Последняя искренняя улыбка осталась на балу…

На лето все разъехались, остались лишь единицы. Мы были в их числе. Работали в огороде, теплицах, конюшнях. У нас была полная свобода, летом нас не ограничивали правилами, и это было прекрасно! Никаких ограничений, комендантского часа и наказаний.

Лёпа теперь жил в сарае. Он вырос до размера телёнка, и мне пришлось его переселять. Ещё он научился летать. Это вызвало у меня искреннюю улыбку и даже смех. Впервые за долгие месяцы я улыбалась и смеялась. Это чувство уже казалось мне чуждым.

Лия встречалась с Рэем, даже ездила знакомиться с его семьёй и проводила в их доме выходные. Я была рада за неё, но не поддалась на их уговоры составить компанию и осталась в академии. Там мне было спокойнее и привычнее.

Лето быстро подошло к концу. Три месяца пролетели словно одна неделя.

Мы готовились к новому учебному году, получили учебники и новую форму. Первый курс метался по коридорам, то и дело кто-то спрашивал дорогу и шарахался от каждого шороха. Неужели и мы были такими же? Студенты толпами прибывали в академию в последний день лета. Было приятно увидеть знакомые лица.

По обычаю, когда все прибыли, в столовой был общий сбор, где госпожа Горонович зачитывала студентам напутствующую речь, которую в одно мгновенье заглушил рык дракона-хранителя. Преподавательский состав поспешил к главному входу, приказав студентам оставаться на месте. Надо ли говорить, что никто не выполнил приказ? Толпа студентов помчалась вслед за преподами.

Учителя стояли на площади у ступеней, студенты толпились на широкой лестнице и всматривались вдаль. Хранитель, скрипя, бил крыльями, поднимая столп пыли и громко рыча. Рассмотреть что-либо не представлялось возможным из-за сгущавшихся сумерек. Спустя минут пятнадцать мы увидели фигуру женщины. Она шла не спеша по дорожке, волоча за собой чемодан. В свете заходящего солнца её волосы были рыжими, но когда она подошла ближе…

— Мама!!! — в один голос крикнули мы и побежали навстречу ей, протискиваясь через толпу и не слыша грозных предупреждений преподавателей. Я не смогла сдержать слёз радости, я была счастлива её видеть. Лия разделяла мои эмоции и рыдала в мамино плечо.

— Мы так скучали! — сказала я за двоих.

— Я тоже… Потому и вернулась. Не смогла без вас больше быть, — слёзы скатывались из её зелёных глаз.

К нам гордо подошёл архонт, слегка кивнул маме, но не проронил ни слова. Горонович была белее снега, то ли от страха, то ли от шока.

Кажется, на горизонте маячат новые проблемы. Мама высвободилась из наших объятий и подошла к директору.

— Здравствуй, Рогнеда.

— Тебя искал Совет. Двадцать лет. Я думала, ты мертва.

— Совету я сдамся завтра, сегодня позволь мне остаться и отдохнуть после тяжелого перехода.

Она не дождалась ответа, по-хозяйски пошла вперёд. Студенты расступались перед ней и шептались в спины. Да что там студенты? Преподаватели, отойдя от шока, тоже шептались, выдвигали свои гипотезы, догадки и предположения. То, что я улавливала из их шепотков, было откровенным бредом. На нас все смотрели иначе. Даже архонт бросал взгляды то на нас, то на удаляющуюся маму. Он развернулся и пошёл к выходу из академии, я лишь мельком увидела сиреневые искры, которые выдавали эмоции в глазах архонта. Он скрылся из виду в сумраке. Вскоре Хранитель замолчал, студенты разбрелись, а преподаватели о чём-то оживлённо заспорили, иногда переходя на повышенные тона.

Мама ушла, как будто и не приходила. А мы так и стояли, смотря ей в след и не видя ни чего… Странный страх сковал моё тело. Беспокойство не давало покоя. Лия сняла барьеры и разделила со мной чувства взявшиеся не понятно откуда. Что-то явно назревает, интуиция, в унисон с сердцем, била тревогу…

Конец первой книги