Властелин воды

Глава 3

На последнем перед въездом в столицу привале я лежал в траве, закинув руки за голову, и бездумно смотрел на бегущие по небу облака. Голова была абсолютно пустой, и забивать ее чем-то мне сейчас совершенно не хотелось. Сказывалось опустошение после вчерашнего ритуала пробуждения источника и еще одной неожиданной встречи с вожаком инисов. Но особенно после вчерашних тяжелых переговоров с неугомонным Тагримом.

Всю душу мне коротышка вымотал! Правильно Тамира меня предупреждала, чтобы я ухо с гномом держал востро и спуску ему не давал. Видно жизненное кредо у этого коротышки: «куй железо, пока горячо!». Вот Тагрим вчера вовсю его и «ковал», вынеся мне весь мозг. Уж насколько я по жизни непробиваемый товарищ, но тут он меня до самых печенок достал своей изворотливостью и нахрапистостью! Довел до того, что я аж кулаком по столу грохнул.

— Слушай, Тагрим, уймись!!! У тебя в роду хохлов случайно не было, а?!

— А эти гномы из какого клана?

— …Из житомирского! — заржал я, вспомнив одного своего прапора-сослуживца.

— Нет, не знаю таких…

— Странно! А торгуешься ты со мной ну, прямо как они.

— А что эти… из житомирского клана, тоже что ли под твою руку просятся? — напрягся гном.

— Да, боже упаси меня от таких подданных! — с искренним ужасом открестился я — их и близко к своим землям подпускать нельзя.

— Это хорошо — тут же успокоился Тагрим — лишние кланы нам здесь в предгорье не нужны. Мы лучше с тобой по-доброму договоримся.

— Если ты так «по-доброму» договариваешься, то даже страшно представить, как тогда «по-злому»!

— Ну, не гневайся на меня, князь! Сам же сказал, что мы с тобой теперь друзья и братья.

— Да, может, я уже сто раз об этом пожалел! Разве к друзьям и братьям так относятся?!

Но договориться нам с ним все-таки удалось. Правда, Тагрим еще раз попробовал оспорить некоторые условия, но я уже был в таком демоническом состоянии, что гном решил за благо отступить и довольствоваться предложенным. А скорее всего понадеялся потом тихой сапой все повернуть по-своему. Ага… нашел простофилю! Я каждый пункт устных договоренностей тут же предусмотрительно зафиксировал на бумаге, а потом еще и не поленился все листы пронумеровать и подкрепить магией. Тагрим аж уважительно крякнул, наблюдая за такой моей скрупулезностью.

— Тебе бы князь только с дварфами торговать!

— Надо будет, и к дварфам с тобой съездим, а пока без них забот по горло.

Это он просто дело с нашими кредитными организациями никогда не имел, и договоров на банковский заем не подписывал — вот где даже его нудные дварфы сломали бы себе мозг…

А к вечеру, не успел я в себя прийти после гнома — Тамира заявилась. Судя по ее широкой улыбке, Карифа мною довольна. Да, источник Мереи разбудили на Севере, ну так она сама не против же была? Позже возродим древний храм богини и где-нибудь поближе к столице, но с этим пока терпит, не все же сразу. Поговорили с ведьмой немного, я ей свой договор с коротышками показал. Тамира долго смеялась, зачитывая вслух особо понравившиеся ей пункты, потом сказала, что для Тагрима наконец-то нашелся достойный соперник.

Еще бы…! Гном-то мечтал прямо рядом с Охотничьим Замком и храмом Айрана поселиться, но я ему популярно объяснил, что мои предки Замок себе здесь построили, чтобы в тишине охотиться и на природу любоваться, а не на их мельницы и не на шахты с отвалами. Так что будьте любезны свой гномский городок обустроить где-нибудь лиг на пять севернее, а лучше на все десять. И потом расширяйтесь себе, но исключительно в ту же сторону. А еще про постоялый двор не забудьте у дороги — это тоже одно из моих принципиальных условий.

На самом деле, я очень рассчитываю, что трактирный бизнес придется по душе коротышкам. Они ребята основательные, порядок любят и антисанитарии не допустят. А главное — сами за себя постоять смогут. Просто в Минэе и других наших городах их близко никто не подпустит к такому лакомому куску пирога — там все давно между своими гильдейскими поделено. Но для княжества это не есть хорошо, поскольку во всяком важном деле должна быть разумная конкуренция. А вот земли вдоль тракта на Север — это у нас владения княжеские, получай в канцелярии разрешение и строй себе на здоровье. Ни одна гильдия вякнуть не посмеет.

— …Йен, пора выдвигаться — будит меня Лукас. А я и не заметил, как задремал, пригревшись на солнышке. Ладно, последний рывок — и вечером мы уже будем в столице.

Чует мое сердце, что горожане устроят мне там грандиозную встречу. Да и родственники от них не отстанут. На долю не каждого поколения выпадают такие победы над соседями, да и подданные наши заслужили свой праздник…

В Минэе действительно основательно подготовились к встрече. В наступающих сумерках нельзя было не заметить, что вся центральная часть города ярко освещена фонарями и факелами, украшена гирляндами из хвойных лап, разноцветных листьев и цветов. В богатых домах из окон верхних этажей даже свисали флаги и штандарты — выглядело все это очень празднично, Нарядно одетые люди разных сословий чинно прогуливались по центральным улицам, раскланиваясь со знакомыми. Шум толпы, радостные людские голоса, звуки музыки — все это уже с вечера создавало в городе приподнятое настроение.

Наша небольшая пропыленная кавалькада рысью проскакала по улицам столицы, так никем и не узнанная. Чтобы не создавать ажиотаж и шумиху, я приказал отряду разделиться еще у городских ворот, убрать княжеские штандарты и до Замка ехать двумя разными путями. Все приветствия и восторги подданных оставим на завтра — сейчас на общение с людьми у меня просто сил нет. Устал, как собака. Полцарства за горячую ванну и вкусный ужин!

Но в Замке нас уже, разумеется, ждали. И слуги, и стражники, и гвардейцы толпой высыпали во двор, приведя меня в некоторое смущение такой восторженной встречей. А сам Замок… ощущение, словно любимый пес обрадовано завилял хвостом, приветствуя своего хозяина. Еще и порыв теплого ветра налетел на меня в широко распахнутых воротах, приветливо взъерошив мои отросшие волосы и отечески потрепав по щеке.

— Здравствуй, Хранитель! — тихо улыбнулся я, прекрасно понимая чьё это приветствие.

Ну, а стоило мне слезть с лошади, как я тут же попал в теплые материнские объятья.

— Матушка, я же грязный, как поросенок, валявшийся в пыли! Вы испачкаете платье…! — попытался честно предостеречь я княгиню. Но разве Софию этим остановишь?

— Какой пустяк, Йен! Как же я рада, что ты вернулся! — Мне достался взгляд, полный материнской любви, поцелуй в чумазую щеку и немножко женских слез.

— Дай-ка и я обниму своего племянника! — с воодушевлением подключился к родственным объятиям дядюшка Фридрих — Герой, ничего не скажешь! Не посрамил честь Тиссенов. София, мне кажется, или наш Йен здорово возмужал за этот месяц?

Возмужаешь тут… Месяц практически из седла не вылазил, конским потом насквозь весь пропитался. И снова загорел, как басурманин. Так что обнимашки обнимашками, но сначала нужно в порядок себя привести. В ответ на мое тихое ворчание, Конрад порадовал тем, что горячая ванна уже ждет меня. А для парней Харта в купальне согрето столько воды, что грязным точно никто не останется. Дальше у нас по расписанию праздничный ужин в узком семейном кругу — это уже Тереза расстаралась, поставив кухарок и поварят на уши. Так что Лукасу и Дианелю я напоминаю перед уходом, что жду их на ужине в княжеских покоях, а потом вверяю друзей в заботливые руки Конрада, с наказом устроить по высшему разряду.

Фридрих приподнял бровь, удивляясь приглашению на семейные посиделки библиотекаря и какого-то непонятного мужика невзрачной наружности, которых ему даже не представили, но дипломатично промолчал. А вот София лишь понятливо кивнула, увидев на Дианеле хорошо знакомую ей личину купца. Ну, а Харт не был бы Хартом, если бы временно не передал мою тушку под надзор головорезов капитана Нейтгарда — как будто я сам не в состоянии найти дорогу в свои покои.

— Наверное, тогда и Фридуса стоит позвать? — все же спрашивает Фридрих, стоит нам зайти в открытую галерею, ведущую к личным покоям княжеской семьи.

— С какого перепуга? — хмыкаю я — он всего лишь наемный работник. Тогда давай уже и Клемса позовем, и Нейтгарда, и Харта. И капитана замковой стражи заодно. Вы, кстати с Нейтгардом подобрали кандидатуру на эту должность?

— Да, завтра тебе его представлю. Это бывший сослуживец Ферта.

— Отлично! А Фридусу я пока еще не доверяю до такой степени, чтобы познакомить его с очень важным гостем, находящимся в нашем Замке инкогнито.

— Кто же это? — недоумевает Фридрих.

— Увидишь… — загадочно улыбаюсь я — поверь, дядюшка, ты будешь просто в шоке!

Заинтриговав Фридриха до крайности, я коварно оставляю его у дверей гостиной и смеясь, исчезаю в своих покоях. А дальше полчаса с блаженством отмокаю в большой медной лохани, наслаждаясь благами цивилизации в виде горячей воды и разных принадлежностей для приведения одного слегка одичалого князя в приличный вид. Расслабился так, что пропустил появление Хранителя.

— Йен! — рявкнул он мне над ухом, заставив дернуться от неожиданности и расплескать воду по каменному полу спальни — ты кого, мелкий паршивец, притащил с собой в Замок?! Там же эльф, самый настоящий!

— И что с того? Подумаешь, эльф… Это еще не повод врываться ко мне в спальню и так орать — с укором смотрю я на возмущенного призрака — С тобой, блин, заикой станешь!

— Где ты его нашел?! Я их лет триста живьем не видел!

— На границе встретил. Эльф заехал ко мне погостить, поскольку мы с ним давно знакомы. Загляни к нам на ужин, услышишь много интересного, а сейчас извини, мне нужно одеться.

— Да, одевайся, что я там не видел… — отмахнулся от меня старец, продолжая взволнованно нарезать круги по моей спальне. Привычка у него такая забавная, когда сильно волнуется.

— Ну, никакого личного пространства, просто проходной двор какой-то…! — ворчу я, обливаясь из ковша чистой водой и выбираясь, наконец, из ванны. Завернулся в сухую простынь и прошлепал босыми ногами к кровати, где была заботливо разложена моя чистая одежда.

— А он точно явился сюда с добрыми намерениями?! Что-то я не очень доверяю этим снобам из Вечного Леса.

— Дианелю можно верить, он мне жизнь спас. И лечебный амулет, который на мне — это тоже его щедрый подарок. Мы же с ним сражались с инисами, а это знаешь ли сближает…

— Опять?!!

— Угу… восемь тварей в этот раз явились. Подкараулили нас в Охотничьем Замке. Если бы не Мевар и не помощь Дианеля, не знаю, как бы выкрутились… Но я тебе все подробности потом расскажу, не хочу за ужином волновать княгиню.

— Дианель… Дианель… — задумался призрак — знал я одного эльфа с таким именем, помню в составе эльфийского посольства в Минэй приезжал еще к твоему пра-пра-пра… деду. Постой, а это не Советник ли королевы Лилеи?

— Он самый. Хороший мужик, кстати, и совершенно не сноб.

Я оглядел себя в большое зеркало, которого здесь раньше не было, поправил ворот и манжеты нарядной белоснежной рубашки, отороченные кружевом. Рубашка эта тоже была мне незнакома. Видимо София проявила инициативу, пополнив обстановку моей спальни, а заодно и мой гардероб по своему вкусу. Натянул на ноги легкие короткие сапожки из тонкой кожи. Расчесал гребнем волосы у зеркала. Красавчег… хоть сейчас на обложку дамского романа, если бы не шрамы на морде.

— Ну, я пошел, ты тоже в гостиную подгребай…

— Зачем грести? — не понял старец и удивленно обернулся на ванну с остывающей водой.

— В том смысле, что в гостинную перемещайся! — насмешливо закатил я глаза…

Праздничная кутерьма последующих дней заставила меня серьезно задуматься о том, не поспешил ли я с возвращением в столицу? Может, мне стоило еще где-нибудь поболтаться до наступления холодов, пока восторги моих подданных немного поутихнут? Вот, ей богу, ночевать под открытым небом и мыться в речке — не такая уж и большая цена за то, чтобы не участвовать в торжественных мероприятиях по случаю нашей победы над восточниками.

Ну, ладно, торжественная служба в Храме не следующее утро — это вещь действительно нужная, даже не обсуждается. Помянули всех погибших, восславили Единого за дарованную нам победу, заодно похвалили армию, готовую защитить родную землю ценой собственных жизней от явно превосходящих сил противника. Помощь древних богов храмовники, правда, нагло обошли молчанием — но это в порядке вещей для жрецов церкви Единого! Кто же будет добровольно славить языческих конкурентов собственного божества? Я усмехнулся, но решил стерпеть выходку храмовников. Обойдемся и без ваших неискренних восхвалений.

У каждого из древних богов уже своя личная паства есть, пусть пока и небольшая. Но это лишь пока. А дальше она начнет с каждым днем прирастать, я в этом даже не сомневаюсь. Гномы радостно восславят Айрана в восстановленном храме, ведьмы Мерею, крестьяне Эолмара. Староста Бран смущаясь признался нам с Лукасом, что из окрестных деревень народ уже толпами в Храм бога Ветра повалил.

— На ветвях первого дерева места свободного от лент не осталось, так девки уже второе принялись украшать, скачут по веткам, что бешеные белки, князь! И каждая старается до самой макушки добраться — так им всем замуж охота! И парни от девок не отстают — все стрелы в Храм перетаскали. Ну, а степенные мужики богатые дары Эолмару приносят — и есть за что. Вон какой урожай собрали в этом году! Лет десять такого не видели.

Мы тогда только переглянулись с Лукасом, да вздохнули тяжело — придется нам все-таки поспешить с еще одним храмом Земли. Хорошая погода важна для урожая, но кого, как не Мерею благодарить крестьянам за плодородие полей и обильные урожаи на них. Ведь когда крестьянин при жрецах уважительно говорит «земля-матушка», он наверняка вдогонку имя богини Мереи произносит. Но молча, про себя.

…Пока жрецы бормочут свои бессмысленные молитвы, восхваляя Единого, у меня есть время подумать о делах насущных. Мысли возвращаются к вчерашнему вечеру… Нет, никогда мне теперь не забыть дядюшкина лица в тот момент, когда я, пафосно приложив руку к сердцу, торжественным голосом произнес

— …Княгиня София, граф Фридрих, позвольте представить вам Посланника Великого Леса, Советника королевы эльфов Лилеи, сиятельного милорда Дианеля! И его верного спутника — Шустрика.

Да. Шок — это по-нашему. Родственники долго потом не могли прийти в себя после такого сюрприза. И это они еще не видели милорда Дианеля в парадном облачении. Впрочем, этот древний аристократ даже в рубище будет выглядеть как настоящий вельможа. Эльфийскую стать и родословную, знаете ли, не пропьешь и не прогуляешь.

— Уважаемые родственники, надеюсь, пребывание милорда в нашем Замке останется для всех его обитателей большой тайной.

Тайной-то может и тайной, но у зашедшего позже Конрада глаза стали квадратными, когда он на месте одного из гостей, для которых я велел ему принести дополнительные кресла и столовые приборы, увидел мышонка. Но видимо потом старина Конрад разумно решил, что маги — они такие …маги, что от них всего можно ожидать. Вдруг и эта нахальная мышь вовсе даже не мышь, а какой-нибудь …великий маг с Острова? Зря его что ли за княжеский стол посадили и всякими деликатесами кормят?

На фоне знакомства с эльфом и мышонком представление Лукаса происходило в более привычном формате. Но у Софии для него нашлось немало добрых слов.

— Лукас, я безмерно благодарна вам за заботу о своем сыне! Это ведь вы были рядом с Йеном и Олафом, когда они возвращались домой с Острова, и вы разделили с ними все тяготы нелегкого пути.

Вот же умеет матушка…! Облекла свою благодарность в такие правильные слова, что кому надо — тем абсолютно все понятно. А для остальных присутствующих это всего лишь слова вежливости, и не более того — Фридрих ведь до сих пор много чего не знает про таланты своего племянника.

Кстати о талантах… Одна не в меру талантливая барышня нашла приключений в Минэе, пока нас не было. Утром, до завтрака ко мне ворвался взволнованный Харт.

— Князь! Помните юную девушку, которую мы встретили на постоялом дворе? Дочку моего погибшего командира Брисса? Ее здесь в тюрьму посадили!

— За что?!! Она же безобидная вроде?

— По навету, князь. Марта не захотела делиться травницкими секретами с Гильдией лекарей.

— Понятно… — вздыхаю я — еще наверняка и лицензии гильдейской у нее не было.

— Так может, прикажете выпустить ее?!

— Нет, Харт, не прикажу — увидев закаменевшее лицо охранника, терпеливо объясняю ему — Не прикажу, пока сам не разберусь в ее деле. Пойми, есть закон, и он должен соблюдаться. Или хотя бы видимость его. Если я, князь, буду крутить им, как хочу, и отмазывать от тюрьмы кого пожелаю, то за мной ведь и остальные потянутся. И как мне потом спрашивать со своих подданных? К тому же за вымогательство и клевету виновных тоже нужно строго наказывать, чтобы впредь неповадно было честных людей оговаривать.

Успокаивающе кладу руку на плечо Харта.

— Обещаю тебе завтра же с утра заняться делами в суде, и ее дело будет первым. А сейчас разрешаю отлучиться до службы в Храме, чтобы навестить девушку и отнести ей передачу с едой и теплыми вещами — эту ночь, к сожалению, ей еще придется провести в тюрьме. Заодно узнай все, что можно, о случившемся, и предупреди Главу городской стражи о моем завтрашнем визите. Но не хами там, понял? Все вежливо, спокойно, без угроз. Не спугни виновных раньше времени. И пусть стража пригласит на суд свидетелей, если они были.

Вот и планируй после этого свои дела… Но с гильдиями нашими я давно хотел пообщаться, так почему бы с лекарей не начать? Эта девчонка не первая, кто на них жалуется, и военные тоже мне много чего рассказывали вечерами у костра. Пока ты в строю — армейские лекари тебя подлатают, а если с ранением домой отправили, то алес — сразу готовь кошелек и потолще! Гильдейские лекари пощады не знают — любого обдерут, как липку.

— Йен… — выдергивает меня матушка из раздумий, осторожно погладив по руке — Служба уже заканчивается. Приготовься: сейчас нас будет благословлять Главный жрец.

Я благодарно пожимаю тонкие пальцы Софии. Куда ж княжеской семье без благословения Церкви! Сгинем все в ад, коростой покроемся, слезами умоемся — если этот жрец нас сейчас знаком Единого не осенит! Достал меня этот религиозный цирк до печенок, но приходится терпеть его ради спокойствия своих подданных. Стоит лишь храмовникам узнать, что князь поклоняется древним богам, и меня тут же при всем честном народе в отступники запишут. А там и до нового визита Инквизиции недалеко. Отбиться, конечно отобьюсь, но не ко времени мне сейчас с Церковью ссориться. Поэтому с показной радостью принимаем благословение и улыбаемся, улыбаемся, улыбаемся…

Дальше у нас по плану был выход на площадь, общение с народом и возвращение в Замок, чтобы успеть пообедать и подготовиться к вечернему приему в Ратуше, который дают в мою честь те самые Гильдии. То есть, там мне снова придется лыбиться, выслушивать цветистые тосты, сидя во главе пышного застолья, а потом еще наверное и танцевать. С навязчивыми жеманными девицами, желающими захомутать меня и стать если не княгиней, то хотя бы любовницей князя. Да уж, сегодняшний вечер обещает быть совсем не томным…

Так думал я, выходя на ступени храма и еще не догадываясь, какой приятный сюрприз приготовили мне сегодня боги.

— …Ваше Святейшество…? — тихий голос Вергелиуса застал Понтифика за разглядыванием облаков за окном, и отвлек от мрачных мыслей о неведомых заговорщиках.

— Что тебе? — хмуро обернулся Аполлинариус — Опять пришел с дурными вестями?

— Надеюсь, в этот раз нет. Но насколько они хороши, решать только вам. Я со своим скорбным умом не готов взять на себя такую смелость.

Инквизитор скромно потупился, демонстрируя начальству готовность принять любое его решение и исполнить любой приказ.

— Не тяни! — поморщился Понтифик, не купившись в этот раз на верноподданнические ужимки Вергелиуса.

Мессир открыл папку, с которой обычно ходил на доклад к Главе Церкви, и достал оттуда лист с очередным донесением. Не то, чтобы он не мог воспроизвести написанное по памяти. Нет, с этим у него пока проблем не было, в отличии от некоторых. Просто папка, состоящая из двух тонких листов голубой гномской стали и обтянутая сверху плотной кожей с золотым тиснением, могла послужить надежной защитой от летящей в голову чернильницы и даже заклинания средней тяжести. Ну, и еще хорошо отвлекала внимание собеседника, когда у мессира не хватало сил сдержать презрительную усмешку.

— Ваше Преосвященство, мои подчиненные определили место, где произошло пробуждение последнего источника. Это руины древнего храма бога Огня в предгорье Западного Эскела.

— Где-нибудь рядом с Минэем?

— Не совсем. Это на расстоянии дневного перехода от Минэя — уточнил Вергелиус. И со значением добавил — но рядом старый охотничий замок Тиссенов. В последние годы им никто не пользовался, а тут вдруг княгиня София отправила слуг привести его в порядок.

— Не верю я в такие совпадения — задумался Аполлинариус, постукивая старческими узловатыми пальцами по мраморному подоконнику.

— И я не верю. Но пока новых донесений от моего агента из Минея не поступало. И инициации нового мага в этот раз в храме Айрана не было.

Понтифик оторвался от окна, прошелся по кабинету. Сейчас, когда ему не перед кем притворяться, походка была по-стариковски неуверенной и шаркающей. Но взгляд старца оставался по-прежнему острым и недоверчивым.

— Боюсь напомнить — осторожно начал Вергелиус — но пора уже что-то решить с назначением Главного жреца Минэйского Храма…

— Сам знаю! Нынешний болван ни на что не годится. Да, и прежний был ничем не лучше, даже достойной замены себе не подготовил.

— Так боялся, что его подсидят! — усмехнулся Инквизитор — И к делам никого не подпускал потому, что в наглую воровал и тратил деньги из казны Храма на покупку домов. А теперь вот Тиссены наложили на них арест.

— И что, никак их в доход Церкви изъять нельзя?

— Так купчие все на родственников жреца оформлены, и формально Храм не имеет к этому никакого отношения. Можно, конечно, доказать происхождение этих денег, но тогда нам придется публично раскрыть размер истинных доходов Церкви в Западном Эскеле.

— Нет, этого делать нельзя! Народ княжества только укрепился в вере после открытия Храма и всех последних событий, увидев в этом волю Единого. К тому же, судя по последним отчетам, поступление денег в казну Церкви резко возросло в Минэе.

— Да, это было бы недальновидно, Ваше Преосвященство — согласился мессир — авторитет Церкви там только восстановлен. Попробуем сначала договориться с Тиссенами.

— Вот и займись этим лично. Напиши Фридриху, узнай на какие уступки готов пойти его племянник, чтобы сохранить нормальные отношения с Церковью и с Островом. Потом отправишься сам сопровождать нового Главного жреца в Минэй.

— Меня туда не пустят, мальчишка Тиссен ясно дал понять моим людям, что инквизиции в его княжество путь заказан.

— Значит, с почетом проводишь нового жреца до Ведьминого перевала и назначишь Тиссенам встречу в крепости. Обострять сейчас отношения с ним ни к чему. Ни нам, ни им.

— Заодно проверю, что творится в Тибале. Мне доносят, что в Совете началась настоящая грызня за руку княжны Иоганны. Каждый род рвется к трону и предлагает своего кандидата. Понятно, что девчонку спрашивать никто не будет, но они даже между собой договориться не в состоянии. Все к тому же осложняется тем, что кроме Меркусов, погибли главы еще четырех старейших родов, входящих в Совет. И в них тоже сейчас царит неразбериха. К власти неожиданно пришли молодые наследники, а молодость, как вы знаете, не склонна к уступкам и компромиссам.

— Нам это только на руку: пусть пока грызутся, глупцы! С княжной мы разберемся чуть позже. Для нас сейчас гораздо важнее найти заговорщиков, самовольно пробуждающих источники.

Понтифик остановился у карты на стене и уставился на нее не мигая. Потом провел пальцем линию, соединяя на карте точки, отмеченные значками разного цвета.

— Сперва микенская глушь, затем деревня в окрестностях Минэя. После нее приграничное баронство Долеман, и теперь снова предгорье Западного Эскела. Если не сам молодой Тиссен приложил к этому руку, тогда точно кто-то из его ближайшего окружения. Спроси Фридриха — может, он заметил что-то или кого-то подозрительного? Пусть присмотрится к новым людям повнимательнее.

Старец вернулся в кресло и перевел взгляд на Вергелиуса. Сегодня Понтифик был на удивление спокоен и немногословен. И мыслил вполне ясно и логично.

— Тебе нужно правильно выстроить разговор с мальчишкой. Спокойно, без обвинений и угроз. Если понадобится, принеси ему устные извинения за хамство Ройса — пусть щенок подавится ими. И попробуй договориться с ним о возврате денег за конфискованные дома. Конечно, мы взыщем со жреца весь ущерб — такое беспардонное воровство спускать нельзя. Но Тиссенам этого знать не нужно — пусть вернут конфискованное. И не забудь вручить мальчишке список преступников, находящихся в розыске и подлежащих выдаче Острову. Предупреди князя по-хорошему, что ему не стоит превращать свои земли в прибежище для магов-отступников и прочего отребья.

Ну, это уж Вергелиус сам решит, как ему разговаривать с норовистым юнцом! Некоторые людишки по-хорошему вообще не понимают. Хотя… младший Тиссен в своих посланиях Понтифику и в разговоре с отрядом инквизиторов на границе, откровенно не хамил, скорее уж изощренно измывался, плетя словесные кружева. Язык у него явно без костей — сразу чувствуется школа Фридриха! Даже странно, что мальчишка пошел характером и умом не в отца-дуболома, а в интригана-дядю. Но кровь, как говорят, не водица…

— Иди, Вергелиус, готовься к поездке… А я пока подумаю, кого мне назначить Главным жрецом в Минэй. Это должен быть человек хитрый, но легко располагающий к себе людей. И при этом всецело преданный мне. Второй раз ошибку с выбором нам допустить нельзя.

Инквизитор, поклонившись направился к двери. Но с полпути вернулся, вспомнив о чем-то важном, и достал из папки еще один лист.

— Смею напомнить, Ваше Преосвященство, что неделю назад я уже подавал вам этот список с подходящими кандидатурами. Нижайше прошу обратить ваше внимание, на первых двух жрецов. Они оба маги Воздуха, а значит, им легче будет поладить с Тиссенами. Все-таки одна стихия, что не говори…

Понтифик взял в руки список и махнул рукой, отпуская Вергелиуса. Ну, вот. теперь можно со спокойной совестью заняться подготовкой визита в Тибал и к встрече с Тиссенами…

…Как говаривал один мой хороший приятель, собираясь в ночной клуб: маньяком можешь ты не быть, но сексуальным быть обязан. Поэтому сегодня я с особой тщательностью выбирал одежду для своего первого в жизни бала. А, нет, пожалуй, все же второго — первым для меня был выпускной в школе. Но это, как говорится, была совсем другая песня, их даже сравнивать смешно.

Днем на службе в Храме, я конечно, тоже не в лохмотьях был, но там у нас совсем другой дресс-код — сугубо официальный: тиссеновский венец, княжеская цепь, строгий камзол и брюки из черного бархата. Но на балу обстановка более неформальная: застолье, тосты, легкий флирт с дамами. Танцы-шманцы-обжиманцы, опять-таки… Так что венец на голове и массивная цепь на шее мне явно будут мешать. А танцевать на балу я теперь, конечно, собирался — иначе, как мне пообщаться с Бренной?

Ох, уж эта Бренна… сумела же устроить сюрприз! У меня чуть челюсть не упала, когда я ее в толпе увидел. Появилось желание хорошенько протереть глаза, а то может, мне это после службы в Храме мерещится?! Но нет, ее появление оказалось более, чем реально.

Стоял я, принимал поздравления от подданных, улыбался им в ответ. У людей-то сегодня настоящий праздник, вот и нечего кривиться, денек потерплю. И вдруг, милая девчушка преподносит мне небольшой букетик синих эмоний — точь-в-точь, как тот, что я когда-то в Ируте отправил с Олафом Бренне. И который потом положил начало нашему короткому, но очень приятному знакомству.

Забрав букетик из рук ребенка, я жадно зашарил глазами по толпе, заполонившей площадь. Ну, не бывает же таких совпадений?! Кому в голову придет дарить князю букетик скромных, синих цветочков? Букеты все тащат огромные, в основном из пышных и дорогих цветов — бедная София только и успевает их принимать и тут же передавать в руки слуг. Этой горы букетов нам хватит, чтобы украсить весь Замок, да еще и на Храм останется. А тут вдруг скромный букетик, именно мне, и еще такой до боли знакомый.

Бренну нахожу глазами на ступеньках Ратуши — стоит улыбается мне поверх моря людских голов, словно мы только вчера с ней расстались. Понятно, что я ни за что не упущу случая продолжить наше знакомство! Подозвал тихо Свана, незаметно показал ему на красавицу. Велел узнать, кто такая, где живет, и отнести девушке приглашение на сегодняшний бал. Может, оно у нее и есть уже, но подстраховаться не мешает. Сван исчезает в толпе, а меня вдруг охватывает предвкушение предстоящего свидания с Бренной. Настроение резко поднимается, сердце радостно бьется, да и мероприятие в Ратуше не вызывает прежнего раздражения. Эх, скорей бы уже вечер наступил…

— …Сын, какой же ты у меня красавец! — входит в мою спальню София. Ее материнское восхищение аж зашкаливает, ну как тут ей не поверить?

— Правда, хорошо выгляжу? — засомневался я, поправляя манжеты и белоснежный шейный платок в вороте строгого сюртука из дорогой шерсти. Заказал его еще перед отъездом, не особенно надеясь на мастерство местного портного, но тот, как ни странно, справился с новым для него фасоном.

На каждый день этот сюртук категорически не годится, на лошадь в нем не сядешь. А на выход — почему бы и нет? Ну, подбешивают меня все эти кружева на мужиках и расшитые золотом бархатные камзолы! Сюртук этот намного проще, легче, и в нем к тому же не так жарко. А то, что в Ратуше душно будет — к бабке не ходи!

— Просто превосходно, Йен! Сам придумал так платок повязать?

— Сам, кто ж еще научит…

Галстуки я в прошлой жизни носил крайне редко, но они у меня в гардеробе все же были, и завязывать их я умел. Поэтому мне труда не составило и с шейным платком справиться, повязав его в стиле английского денди, и даже придав ему легкую небрежность. Конечно, не «красавчик Браммелл», но тоже кое-что могЁм.

— Очень необычно. Но красиво! Может, еще брошь сюда…?

— Ну, матушка… — поморщился я — Как сказала одна умная дама: скромность и роскошь — две сестры.

— Ну, что, тогда идем, сын…?

…От Замка до Ратушной площади всего минут пять спокойным шагом — запрягать карету не имеет никакого смысла. Лучше уж по вечерней прохладе прогуляться. Да, и кареты у них здесь… так себе. До нормальных рессор даже гномы не додумались — используют какой-то дорогой магический артефакт, чтобы сильно не трясло. В общем, прокатиться в карете по городской брусчатке Минэя — то еще удовольствие! Про грохот вообще промолчу.

На краю площади стоят разноцветные шатры — завтра с утра у нас в столице начинается праздничная ярмарка. В одном из шатров бродячие артисты уже дают для собравшихся горожан кукольное представление. Помост, яркая ширма, разрисованная аляповатыми пейзажами, на руках артистов обычные перчаточные куклы. Заинтересовавшись сюжетом сценки, вызывающей громкие взрывы смеха, я подошел чуть ближе.

— Так получи же, проклятый Маркус! Будешь у меня знать, как воровать чужое золото!

Под смех толпы одна кукла безжалостно дубасила другую деревянным мечом, и надо так понимать, сцена изображала наш последний бой с покойным Готфридом, поскольку у одной куклы волосы были темные и короткие, а у второй — золотистые кудри. Несколько пышно разодетых кукол стояли в сторонке, наблюдая за поединком, среди них были и куклы в длинных белых плащах — инквизиторы, судя по всему. А народ-то у нас осмелел, не только над своим князем, но уже и над псами Понтифика начали подсмеиваться!

Наконец, златокудрая кукла была забита до смерти под улюлюканье толпы и перестала дергаться, безжизненно перекинувшись через ширму. Темноволосая, потрясая мечом, тут же приняла торжественную позу и пафосно произнесла.

— Так будет с каждым, кто покусится на мои земли и мое золото! Мы, Тиссены, всегда приходим за своим!

Под бурные аплодисменты публики представление закончилось, и актеры пошли в толпу собирать вознаграждение. Денег народ не жалел, значит спектакль понравился. Видимо солдаты, вернувшиеся недавно домой, уже успели разнести по всему княжеству красочные подробности нашего «стояния на реке Червонной». Цитируют-то меня чуть ли не дословно. Не удивлюсь, если уже и песни какие-нибудь героические в народе сложили, и теперь исполняют их в кабаках под звуки лютни. Или что у них здесь вместо нее…

— Забавно! — хмыкнул за моей спиной дядюшка — Может, разогнать этот балаган и всыпать пару плетей наглецам?

— Зачем? Если народу нравится, пусть смотрят — пожал я плечами — уж эту уродливую куклу, изображающую меня, такого красивого и умного, я как нибудь переживу. И потом знаешь, Фридрих, один умный человек сказал, что люди не смеются над теми, кого любят или до ужаса боятся. Из увиденного здесь я делаю отрадный для себя вывод — мои подданные меня больше не боятся. Но видимо еще недостаточно горячо любят. Так что мне есть к чему стремиться…