Властелин воды

Глава 10

«Приезжай скорее!». В записке, принесенной Эльзой с рынка, было всего два слова, но Бренну словно водой окатили с головы до ног, и сердце сжала тревога за Марту. Но беды, прислушавшись к своему ведьминскому чутью, ведьма не почувствовала. Ладно… значит с сестрицей ничего страшного пока не произошло. И то хорошо.

Но что у нее могло случиться…? И почему она назначила встречу не в городе, а попросила Бренну приехать к ней в деревню? Может, помощь какая нужна…? Завтра ведь полнолуние — никак ведьмочка редкое зелье задумала сварить? Вот же неугомонная девчонка…! Да, что с прирожденной травницы возьмешь — у нее только одни лекарства на уме. И ее любимые горшки…

Бренна достала из шкафа пузырек с безобидной настойкой, капнула несколько капель в стаканчик с водой. Выпила и прикрыла глаза, поднеся к сердцу зажатую в руке записку. Выровняла дыхание и постаралась настроиться на Марту, чтобы почувствовать настроение, в котором ведьмочка это писала. Чужие эмоции начали постепенно всплывать в голове, как проступают причудливые силуэты деревьев в утреннем тумане.

Страха в них нет… скорее волнение… даже какая-то заполошная радость, вперемешку с тревожным ожиданием… она что-то нашла… очень важное для нее, и для Бренны, видимо тоже. Но больше с такого короткого послания считать невозможно. Слишком уж быстро Марта писала записку, в спешке путаясь мыслями и перескакивая с одного на другое. Но запечатать ее воском с легким ведьминским заговором сестрица не забыла. И стоило Бренне выпустить записку из рук, как слова осыпались темной пылью с клочка бумаги. Девочка осторожна — это хорошо.

Что ж, надо собираться в дорогу… Йена в ближайшие дни все равно не будет — у него армейский прием в Замке, а потом он на охоту со своими генералами уедет. Ну, а к его возвращению она уже вернется домой. Да, и не надо ей сейчас по городу разгуливать — слишком много военных и магов в столице собралось. Что те, что другие, женское «нет» воспринимают болезненно, привяжутся — не отстанут.

Бренна достала из сундука скромное дорожное платье, в котором она приехала в Минэй, и разношенные удобные башмаки. Нанесла на лицо грим, приглушая яркую внешность, и довольно подмигнула своему отражению в зеркале — обычной горожанке. Потом накинула на плечи теплую шаль, спрятала на поясе потертый кошель с деньгами и подхватив небольшую корзинку, где лежал подарок для Марты, запечатала дверь своей спальни хитрым заговором от воров, наложив его поверх обычного замка. Спустившись вниз, окликнула служанку:

— Эльза, детка, мне нужно срочно уехать на пару дней. Дальняя родственница приболела, поеду навещу бедную старушку.

— А я только что пирог со сливами испекла… — расстроилась служанка.

— Ну, так заверни мне с собой половину. А вторую забери домой.

— Что вы госпожа, как можно…! — потупилась девушка. А у самой в глазах светится такая радость от хозяйкиной щедрости.

— Забери, я сказала. Побалуешь детишек. И курицу, что сегодня с рынка принесла, тоже забери, а к моему возвращению свежую на базаре купишь.

Дав последние наставления довольной служанке, Бренна вышла через черный ход в свой небольшой садик, и миновав его, выскользнула в неприметную калитку. Никто бы сейчас не узнал в ней известную ирутскую куртизанку. Скорее уж приняли бы за обычную служанку из дома зажиточных горожан. Ну, вот… теперь осталось добраться до площади, где обычно собираются извозчики, и нанять подходящую повозку, чтобы добраться до Бочагов…

— …. А здесь мило, понимаю, почему ты в город не торопишься переселяться!

Бренна крепко обняла смущенную Марту и придирчиво оглядела старый, но еще крепкий дом. Хмыкнула на ухоженный двор и пышно цветущий у калитки куст. Травница, она и есть травница… Разве у кого другого будут расти осенью летние цветы? Ведьма строго шикнула на назойливых ос, круживших над ее головой, и выпустила в них чуток силы, давая понять, что она нахалкам не по зубам. Наглых ос, как ветром сдуло. Вот то-то же, сторожа нашлись!

— А у меня для тебя подарок, сестрица! Ты же еще не передумала экзамен в Гильдии сдавать?

Бренна протянула Марте толстый лекарский учебник, который случайно увидела в одной книжной лавке. Был он изрядно потрепан, но стоил все равно немало, только травнице об этом знать не нужно, пусть думает, что за медяк куплен. Сама Бренна лечить животных и людей тоже умела, и зелье сварить при случае могла, но особой тяги к этому ремеслу не испытывала. Не её это — раны зашивать и ребятишек от соплей лечить.

— Может, и не почерпнешь из него ничего нового, но хотя бы будешь знать, по каким книгам учатся здесь гильдейские лекари.

— Да, это не помешает. И если что, я смогу на экзамене сослаться на этот лечебник. Спасибо тебе огромное! — Марта уже готова была засунуть любопытный нос в книгу, но Бренна тут же захлопнула ее.

— Потом посмотришь. Лучше скажи мне, что за спешка была?

— В дом пойдем, не на улице же нам разговаривать…

Ведьмочка показала глазами на соседский забор, из-за которого торчала любопытная женская голова, и ласково подтолкнула дорогую гостью к крыльцу, переходя на шепот.

— Так-то Ханна неплохая женщина, но любопытна до невозможности! Ей скоро рожать, тяжелого ничего делать нельзя, вот и слоняется целый день по двору. Я уже прятаться от нее начала, одно спасение — ос моих она боится, как огня!

Они посмеялись над назойливой соседкой и уселись за большой стол в кухне, накрытый вышитой льняной скатертью. Все здесь было опрятно и сияло чистотой — хозяйкой Марта была отменной. И посуда, которую ведьмочка выставила на стол, была необыкновенной — такой красоты Бренна раньше на базарах не встречала.

— Ух, какая посуда! Да, ты, сестренка, талантлива не только в лекарском деле — искренне похвалила ведьма зардевшуюся Марту, рассматривая разрисованные чашки и тарелки.

— Ох, Бренна, если бы ты знала, как я с ней намучилась… Печь для обжига оказалась никуда негодной, от старости внутри трещинами пошла и начала жар пропускать. Пришлось все исправлять. Благо видела, как отец с братьями это делают, и подходящая огнеупорная глина неподалеку нашлась. Вот тут деньги твои и пригодились, чтобы заплатить за работу мужикам! Без их помощи я сама ничего бы не смогла.

— Ну, вот, а ты еще отказывалась их брать! — рассмеялась гостья — Нет, правда, очень красиво, такую посуду и перед князем не стыдно выставить.

— Скажешь, тоже… Но скоро она будет еще лучше, поверь. Это я просто сейчас руку набиваю и стараюсь понять, что в Минэе лучше всего станет продаваться. Только соседки мои гребут все подряд, чего не покажи, и я немного растерялась.

— Еще бы…! Наверное, за медяшки все им отдаешь?

— А как еще спрос узнаешь? В Фессе были одни цены, а здесь в Минэе совсем другие…

— Да, ты, сестрица, по миру пойдешь, если будешь этих нахалок слушать! Все, больше никакой дармовщины! Скажешь, что тебе поступил заказ из столицы, и пока ты его не выполнишь, ничего продавать не будешь. А что в Минэе пойдет, я тебе и без них скажу.

Следующие полчаса Бренна придирчиво рассматривала посуду, подсказывая Марте, где ручки поинтереснее сделать, где форму кувшина и чашек подправить, чтобы поизящнее и побогаче смотрелось, а где и рисунок нужно изменить. Простенькие полевые цветы милы, конечно, но посуда зажиточного горожанина должна кричать о его богатстве. Поэтому там скорее яркие розы уместны и вычурные листья южных растений, о которых уроженка фесского села понятия не имеет. Зато кому, как не ирутской куртизанке о вкусах богачей знать? Вот ведьмочка и записывала все аккуратно в тетрадь, стараясь не пропустить ни слова за старшей подругой, которая явно понимала, о чем говорит.

Наконец, Бренна откинулась на спинку высокого стула и закончила свои замечания еще одним ценным советом.

— Торговка из тебя никакая, Марта, это уже понятно. Так что помощник тебе хороший нужен, да побойчее. И как соберешься в город, дай мне заранее знать: с утра приду на рынок, встану у твоего товара и начну его громко расхваливать. Сделаем вид, что я покупаю у тебя много посуды для своего дома, другие увидят — тоже потянутся. А потом уже и сами поймут, что такой красоты им в Минэе ни у кого больше не найти.

— А в Ируте?

— Ну, если честно, то там, конечно, и поинтереснее посуда встречается, туда же со всего Риона самое лучшее везут. А какую тонкую посуду эльфы делают…! — Бренна мечтательно закатила глаза — Вилкой заденешь, а она как дорогое стекло звенит. Но там говорят, совсем другая, особенная глина нужна, из которой посуда белоснежной и тонкой получается. И узоры у эльфов тончайшие, иногда даже золотом нарисованные. Стоит, правда, их посуда, как будто целиком из золота сделана — далеко не каждому аристократу по карману.

Ведьма отпила вкусный травяной чай из яркой чашки и отломила кусочек пирога. Не спеша прожевала и только потом строго посмотрела на подругу.

— Так ты зачем звала меня, сестрица? Что за срочность такая, что подождать нельзя было?

— Бренна… — Марта отставила чашку в сторону и, вздохнув, прикусила губу — ты сейчас не поверишь, но я нашла в лесу святилище богини Мереи.

— Что?!!!

— Ты не ослышалась — кивнула ведьмочка — но самое главное, источник под святилищем недавно пробужден, сила в нем так и кипит…

Парадный зал нашего родового Замка выглядел сегодня великолепно! София со слугами потратили несколько дней, чтобы добиться такой праздничной торжественности. Поскольку сегодня прием устраивался исключительно для военных людей и присутствия дам на нем не предполагалось, я просил Софию воздержаться от всяких цветочных гирлянд, лент и прочих женских излишеств, чтобы не скатиться в балаганную яркость. Максимум — сплетенные из ветвей кипариса венки — ими здесь награждают победителей. А главное украшение зала — приведенные в порядок боевые знамена и штандарты, а также парадные воинские доспехи Тиссенов, принесенные слугами из арсенала.

— Достойно получилось… — произносит Фридрих, оглядываясь, и мне остается только согласиться с ним.

— Матушка, у меня нет слов! — развожу я руками и обнимаю довольную княгиню.

Наш родовой источник день ото дня становился все мощнее, и древние артефакты, напитываясь его силой, позволяли Замку восстанавливаться самостоятельно. Поначалу это было не очень заметно, но с какого-то момента грубоватая кладка стен и потемневшие от времени потолочные балки, начали светлеть. Магические светильники прибавили в яркости, а витражные стекла, прежде тусклые и поблекшие от времени, вдруг наполнились свежими красками и очистились от многолетней пыли. Даже зевы двух огромных мраморных каминов посветлели, избавившись от толстого слоя старой копоти.

Слуги, трудившиеся не покладая рук последнюю декаду, смущенно улыбаются, слушая заслуженную похвалу в свой адрес. Кстати, уже больше половины замковых слуг и стражников принесла клятву на крови нашему роду, что не может не радовать. Казалось бы: почему Альбрехт не сделал этого раньше — при его-то маниакальной подозрительности? А здесь все просто. Это лишний расход магии. И денег.

Привязывая людей кровью к своему роду, ты получаешь не только их безусловную личную преданность, но еще и особую ответственность за них. Это по сути такой своеобразный феодальный социальный пакет, заставляющий принявшего клятву мага, заботиться о людях до самой их смерти. А Альберту нужны были такие «нахлебники»? С вассальной клятвой оно как-то поспокойнее. И намного дешевле. Состарился? Заболел? Пошел вон! И хорошо еще, если жалованье выплатят в полном объеме.

К тому же, далеко не все слуги сами готовы дать клятву, намертво привязывающую их к хозяину. Особенно к такому, как покойный Тиссен с его дурным характером. Тут уже никаких денег не захочешь — живым бы остаться… А большинство людей хотят просто спокойной и мирной жизни, и желательно без лишних обязательств. Но сейчас ситуация в княжестве изменилась, поэтому и люди воспряли духом — появилась надежда на нормальное будущее. И хотя слухи обо мне в последнее время ходят самые фантастические, клятву многие приносят, и увольняться никто из наших слуг больше не спешит.

…Утром мы еще раз с Фридрихом и Софией уточнили список военных представленных для награждения. А до этого долго размышляли, стоит ли нам плодить новых землевладельцев? Или лучше оставить эти земли под княжеской рукой, направив туда своих управляющих? Решили, что все же стоит наградить военных титулами и землями. Но крупных баронств, как раньше при «отце», у нас больше не будет. Потому что постепенно начнет меняться структура армии и вертикаль власти в княжестве.

Вслед за севером мы постепенно разделим наше княжество на военные округа и назначим губернаторов во всех остальных землях. Одновременно там же начнем размещать военные гарнизоны, которым частично придадим и полицейские функции. Этим небольшим пока «губернским» городкам предстоит со временем превратиться в настоящие центры местной власти с жестким подчинением Минэю. Вот через них и будем управлять княжеством, а не как по старинке — через баронов и графьев. Баронская вольница закончится — даже сбор налогов станет централизованным. А бароны займутся тем, чем и должны были изначально — служить в армии. Правда, с графскими семьями история немного другая — это не служилое дворянство, а потомственная аристократия, ведущая свои родословные от княжеских семей Риона. Ну, так их и наберется теперь меньше десятка, включая моего любимого дядюшку.

Сражение, устроенное Тиссеном и Меркусом у речки Червонной, стало как бы местным аналогом средневековой битвы у Креси. По потерям среди аристократии и дворянства в нашем княжестве масштаб вполне себе сопоставим. И у этого есть как свои минусы, так и свои плюсы. С одной стороны — наша армия лишилась опытных командиров, и теперь я четко понимал, что в недавнем противостоянии победить восточников в настоящем бою мы не смогли бы.

Но с другой — молодых командиров и новобранцев будет гораздо легче обучить по тем стандартам, которые я собираюсь ввести. Их свежие головы еще не забиты всякой хренью и старыми догмами, поэтому сознание в принципе открыто и для новых знаний, и для новых порядков в армии. Пришло время обогатить воинскую науку Риона идеями из собственного мира, ведь эту сторону жизни я знаю, пожалуй, лучше всего.

Сначала я изложил свои идею Фридриху и Фарту Нейтгарду. Собрал их вечером у себя в кабинете за рюмкой чая и огорошил намечаемыми преобразованиями в армии. Капитан сразу воспринял мою идею на ура и горячо ее одобрил. Дядюшка был более осторожен и попросил время на обдумывание. Ну, спасибо, хоть сходу не отверг. Отправил обоих думать над количеством военных округов в княжестве и перечне городков, где лучше расположить армейские штабы и гарнизоны. Хотелось бы для начала вообще понимать, сколько легионов нам нужно держать наготове в мирное время.

Проанализировав состояние отцовской армии, я сделал для себя важные выводы. Баронов от обязательного содержания военных дружин мы освободим, поскольку на боеспособности армии это сказывается не лучшим образом. Сейчас наша армия представляла собой по сути плохо обученное феодальное ополчение. А армия все-таки должна быть профессиональной и пополняться ополченцами только в случае войны. Еще одна головная боль — отсутствие единой системы обучения солдат, а также унификации вооружения и обмундирования.

И прежде всего, я наведу порядок в структуре армии — до этого момента любая воинская часть представляла собой образование, в котором было намешано «всякой твари по паре». Пора ввести разделение армии по родам войск, чтобы пехота стала пехотой, а кавалерия — кавалерией. Тупых, равнодушных и безынициативных офицеров придется убирать сразу, не взирая ни на какие заслуги рода. С армией надо говорить на ее языке, чтобы тебя понимали собственные солдаты. Глядишь — остальные офицеры сделают выводы и тоже подтянутся.

А вот когда мы закончим реорганизацию, тогда начнется у нас настоящее перевооружение, и создание армии нового образца. Сейчас по оружию здесь было техническое превосходство длинного лука над закованными в доспехи рыцарями с арбалетом — и скорострельность у него больше, и радиус поражения. Собственно поэтому маги и стараются в первую очередь выкосить лучников противника, а лишь потом в атаку идут копейщики и рыцарская конница.

Но Альбрехт Тиссен возомнил же себя военным гением! В результате и лучников не уберег, и большую часть своих баронов положил. Зато как наверное красиво сверкали на солнце их позолоченные доспехи! Понты — это ведь намного важнее человеческих жизней, а тем более лошадиных. Хотя, конечно, и магия свою роль тогда сыграла — каменный голем восточников нанес завершающий удар по нашим рыцарям.

Так вот возвращаясь к длинным лукам — стрелы легко пронзают доспехи рыцаря, которые покрыты металлическими пластинами лишь частично. Еще лучше они выбивают лошадей под рыцарями, превращая всадников в неповоротливых пеших мечников. Хоть доспехи и защищают от удара меча, но далеко не каждый барон может позволить себе голубую сталь. Это скорее редкость, переходящая в разряд семейной реликвии.

Поэтому наша первоочередная задача — усовершенствовать рыцарские кольчуги. Причем настолько, чтобы эффективно противостоять стрелам, выпущенным из лука и максимально сохранить при этом подвижность мечника в ближнем бою. А вообще, нам нужно двигаться вперед благодаря более совершенным видам вооружения и тактике, демонстрируя врагу новую для Риона военную концепцию «огневой магической мощи».

Пример Клемса ясно нам показал, что мы в состоянии повысить уровень наших армейских подмастерий и магов. Пусть парень пока и отлеживается после своего утреннего «апгрейда» в святилище Мереи, но факт уже на лицо: Клемс теперь маг. А остальные его коллеги смогут повторить это только после принесения мне клятвы на крови. И дело даже не в том, что я не собираюсь готовить кадры для чужих армий, с которыми нам же потом придется сражаться. Нет! Наш следующий враг — это однозначно темные. Просто приняв клятву от мага я могу быть уверен, что никто не предаст и не ударит в спину в бою.

Что ж… сегодня на приеме и посмотрим, что у нас за новая смена магов растет. Как раз начнем с тех, у кого стихия Земли, и кто в ближайшее время отправится на Север с маршалом Алистером…

На утренний доклад глава Инквизиции явился точно в назначенное время, добавляя вчерашние новости к утренним. Смысла разделять их не было — большинство донесений относились к Минэю, и все они связаны между собой. Чтобы правильно оценить события, происходящие в Западном Эскеле, стоило дождаться этих утренних донесений, сейчас общая картина стала более или менее понятной.

— Ваше Высокопреосвященство, у меня сегодня для вас много новостей, но не все из них хорошие…

— А разве у тебя, Вергелиус, бывают вообще хорошие новости? — поморщился Понтифик — Выкладывай, добей уже без жалости несчастного старика…!

«Несчастного старика»?! Это что-то новенькое… Раньше Аполлинариус не позволял себе так расклеиться. Видно совсем уж прижало капризного старца, если он начал ныть, вместо того, чтобы запустить в стену очередным кубком или чашкой.

— Вчера вы легли рано, и я взял на себя смелость вас не беспокоить, посчитав, что новости из Минэя вполне терпят до утра. Сегодня к ним добавились свежие, что позволяет даже лучше оценить ситуацию.

Не давая Понтифику вставить очередное ехидное словцо, мессир бодро продолжил:

— Итак, сначала вчерашний день: утром пробудился очередной источник с магией Земли в окрестностях Минэя. В Ордене выброс силы почувствовали, но он не был таким ярким, как в первый раз. В результате Касталис провел успешные инициации послушников, несколько подмастерьев повысили свой уровень, став мастерами. Один из мастеров Ордена Земли — Троус — этим утром показал уровень грандмастера.

— И Касталис, конечно же, снова клянется, что он совершенно ни при чем? — зло усмехнулся Понтифик — тебе не кажется, что это уже переходит все границы?!

— В этот раз причин не верить ему нет, магистр свой уровень не увеличил. Думаю, дело еще в том, что Касталис ужесточил требования к обучению в своем Ордене. Мне доносят, что его маги теперь не пропускают ни одной службы в базилике и ни одной тренировки, причем не из-за боязни наказания, а исключительно по собственному желанию. Перспектива быстро стать сильным магом, вдохновляет, знаете ли…

Вергелиус помолчал, обдумывая сказанное и осторожно добавил:

— Такая же ситуация в Ордене Огня и в Ордене Воздуха — у магов там происходит какой-то взрывной прирост силы! Еще одно нововведение во всех трех Орденах — во время вечерней службы маги теперь опустошают внутренние источники, сливая силу в источник.

— Что за глупость, так неразумно тратить драгоценную магию?! — возмутился Понтифик — Кто придумал такую чушь? Или они нашли какой-нибудь древний свиток?

— Это мне установить пока не удалось — пожал плечами Вергелиус — но говорят, что метод действительно способствует повышению личного уровня силы. С одной стороны — это даже играет нам на руку, поскольку служит на благо укреплению армии, а с другой…

Договаривать фразу не было смысла, Понтифик и так прекрасно понял, что Инквизитор имел в виду: в центральный Храм из базилик трех Орденов по-прежнему перетекают крохи магии, источник под резиденцией Понтифика так и не прибавил мощи. Инквизиции от пробуждения новых источников тоже ничего не перепало — ни один из паладинов уровня не повысил.

Впрочем, такая же безрадостная обстановка была и в Ордене Воды, где маги уже начали тихо роптать, считая виноватым в такой несправедливости своего престарелого магистра Кеониса. Логики в подобных обвинениях не было, но кто-то упорно продолжал распускать нелепые слухи, разрушающие авторитет давнего соратника Аполлинариуса. В этом Ордене явно назревал бунт, и только Единый знал, чем все может закончится. Хотя понятно чем — кто-то из молодых магов, повысив уровень до магистра, нагло бросит вызов Кеонису.

Понтифик откинулся на спинку кресла и недовольно нахмурился. Вергелиус не упустил случая отправить шпильку в адрес еще одного его ставленника.

— Вечером пришло еще несколько донесений из Минэя. Если коротко, то грандмастер Илиус, почувствовав пробуждение источника, помчался к нему и без вашего разрешения попытался повысить свой уровень магии. Видимо пожадничал и теперь отлеживается, приходя в себя. При этом Илиус еще и запретил Йену Тиссену сообщать нам о новом источнике.

— Что?! Проклятый интриган, никому верить нельзя!

Вергелиус опустил глаза, чтобы скрыть в них злорадство, и скромно заметил:

— Позволю себе напомнить, что этот грандмастер был исключительно вашим выбором. Я предлагал вам другую кандидатуру. Но хвала Единому, там есть кому за ним присмотреть. Например, о запрете Илиуса мне сообщил Фридрих Тиссен. Еще одному осведомителю из городской стражи удалось узнать, что в тот день на рассвете город покидал лишь небольшой отряд головорезов для смены дозорных на дороге, ведущей на Ведьмин перевал. Так что, похоже, вы, как всегда, оказались правы: маги-отступники находятся не в Минэе. А Йен Тиссен не имеет никакого отношения к последнему пробуждению источника, как и его придворный маг Фридус — они несколько дней вообще не покидали столицу, поскольку в Замке шла подготовка к сегодняшнему приему военных.

— Что за прием? — насторожился Понтифик.

— Ничего особенного. Видимо мальчишка решил наладить связи с армией.

— Щенок не наигрался в солдатиков? — ухмыльнулся Понтифик — Или уже мнит себя великим полководцем после победы над Меркусами?! Ладно, …пусть Фридрих не спускает глаз со своего шустрого племянника! Укрепление армии Тиссенов нам конечно на руку, но я хочу знать о его планах подробнее. Я, так понимаю, это еще не все неприятные новости? — старец впился в инквизитора проницательным взглядом — Самое плохое ты, как всегда, припас напоследок?

— Вы правы… — «горестно» вздохнул Глава Инквизиции — есть новость, сулящая нам гораздо больше бед, чем пробуждение источников и самовольная инициация магов отступниками.

— Да, что уж может быть хуже?!!

— Кракен видимо подыхает. Уже три декады, как его никто не видел. А до этого он вдруг стал очень медлительным. Словно сонным. И ваш друг магистр Кеонис ничего не может сделать, ведь кракена создавал еще прежний магистр Ордена Воды — ашев отступник Лимс. Так что боюсь, скоро все побережье Микении и Ирут останутся совершенно беззащитными перед пиратами Свободных островов. Вопрос только в том, когда они догадаются, что защиты от них больше нет…

…Пока ведьмочки шли по лесу к святилищу, Бренна вся извелась от нетерпения. То Марта какую-нибудь редкое растение в стороне увидит, то возьмется корешок маленьким совком выкапывать, то начнет кусок коры ножиком срезать. А уж если увидит на кусте запоздалые ягоды, ни за что мимо не пройдет..

— Сестра, мы так и до ночи с тобой не доберемся!

— Не ругайся, Бренна. Осень ведь на дворе, скоро многие растения уснут до весны, и что — за каждой мелочью в лавку травника бегать? Да, и идти осталось всего ничего — я веду тебя к святилищу самой короткой тропинкой.

— А, по-моему, здесь и тропинки никакой нет…! — фыркнула старшая ведьма, перешагивая через корни деревьев и обходя стороной большие муравьиные кучи.

Но ворчала Бренна скорее для вида, чтобы Марта совсем уж не забыла, зачем они в лес пришли. А сама невольно улыбалась, чувствуя, как наливается природной силой ее тело, и как жадно тянется оно к еще невидимому, но уже ощущаемому источнику святилища Мереи. Как же ей не хватало этого в городе…! Она уже стала забывать, как это здорово — затеряться в лесу, и забыв обо всем, слиться с ним, стать его частью.

Пока Марта отвлеклась в очередной раз, Бренна шагнула к старой березе и прижалась лбом к ее белоснежному стволу. Закрыла глаза и замерла, прислушиваясь к шелесту листвы и потокам силы внутри дерева. «Осень… — шептало ей дерево — скоро придет время сбросить листву и погрузиться в покой до весны… А весной ты приходи ко мне, ведьма, я щедро поделюсь с тобой живительным соком…». «Приду — пообещала Бренна дереву — а пока засыпай. Да, будет твой зимний сон безмятежен».

Ведьма погладила белый ствол и отстранилась от дерева. И тут же почувствовала, как ее буквально потянуло в ту сторону, куда они направлялись.

— Марта, не отставай! — крикнула Бренна и быстрым шагом пошла вперед…

…Ровные стволы деревьев, за которыми виднелась не по осеннему зеленая поляна, словно выросли перед ними — ведьма могла поклясться, что еще мгновенье назад их здесь не было. Так странно… но ноги уже сами несли молодых ведьмочек к алтарному камню, покрытому густым зеленым мхом.

— Приветствуем тебя, матушка Мерея…! Благослови дочерей своих и даруй нам защиту от злых чар… — слова, услышанные в далеком детстве от бабки, полились из Бренны, словно они никогда и не забывались — да, пусть не иссякнет твой божественный дар, да, пребудет он с нами до последнего нашего дыхания. Пошли, матушка, здоровья близким нашим, нам и потомству нашему…

Бренна вдруг запнулась, вспомнив, что потомства им с Мартой теперь уже не увидеть никогда. Но подруга не растерялась и, закончив выкладывать принесенные дары, вовремя подхватила ее слова.

— Да, не оскудеет твоя доброта, да не оставит нас удача в делах наших, да не иссякнет дар твой, что лечит людей и зверей во славу твою, Матушка Мерея.

Идущая от алтаря сила кружила голову не хуже хмеля. Казалось еще немного — и взлетишь, как птица или лист, подхваченный ветром. Обостренное ведьминское чутье позволяло сейчас увидеть в округе каждого зверя и птицу. Почувствовать себя частью этого древнего мира и слиться с природой так, как возможно только в полнолуние.

Опьяненные силой молодые ведьмочки, не заметили, как из-за деревьев вышла еще одна ведьма и встала за их спинами. Услышав ее недовольный голос, они вскочили на ноги и выставили вперед ладони, приготовившись защищаться от сильной сестры.

— Вы что здесь делаете, мерзавки темные?! Никак святилище богини решили осквернить?!

— С чего бы нам это делать? — выступила вперед Бренна, заслоняя собой испуганную Марту — У нас и в мыслях не было матушке Мерее вредить. Посмотри, мы дары ей принесли. Какие из нас злодейки? Моя сестра и на темную-то совсем не похожа! Ей бы травы собирать, да горшки лепить. Неужели не понятно, что мы сами от темных в Минэе прячемся?!

— Молчи, вертихвостка ирутская! Знаю я, как ты вьешься вокруг нашего молодого князя.

— И что с того?! Он сам меня выбрал и сам пришел ко мне в Ируте. Значит, Карифе была нужна наша встреча, и не тебе меня судить, старшая сестра!

— Не смей даже имя ее священное марать своим ядовитым языком! — полыхнула взглядом старая ведьма и воздух вокруг нее задрожал от едва сдерживаемой силы — И я тебе не сестра, служанка ашева! Если навредите князю Йену, я вас обеих из-под земли достану, мерзавки! Прокляну самым страшным проклятием, чтобы души ваши покоя не знали. Будете у меня до скончания времен бродить призраками по горным вершинам!

Марта поняла, что, если она сейчас не вмешается, то эти две ведьмы сцепятся так, что одна из них точно пострадает. И это точно будет Бренна. С такой старой ведьмой им не тягаться, хоть и не выглядела та старухой. Молодая ведьмочка собралась с духом и поднырнула под руку сестры. Вышла вперед и широко развела руки в стороны подставляя беззащитное сердце под возможный удар.

— Хватит! Уймитесь обе. А ты, старшая сестра, сейчас не права. Мы обе с Бренной беглянки. И прячемся в Минэе от Ордена Молчащих. Ты злишься на нас за то, что мы приняли силу Аша, но разве у нас был выбор? Разве мы виноваты, что нас когда-то поймали Темные Лорды? Думаешь, нас кто-то спросил, когда вырывал нам языки?! Да, мы учились в школе темным наукам, но чтобы выжить и вернуть себе возможность говорить. А много девочек там погибло, так и не пройдя инициацию. Что же ты не нашла нас раньше Лордов? Почему не спасла от Ордена?

Старая ведьма, не ожидавшая такой отповеди от юной ведьмочки, растерянно отступила на шаг и скривилась, как от сердечной боли. Будто Марта нанесла удар в самое ее уязвимое место. А ведьмочка уже не могла остановиться, выплескивая обиду, скопившуюся за долгое время.

— А я ведь тоже вспомнила тебя… Это ты стояла на ярмарке и смотрела, как Валдис метал в меня ножи, разве нет? Что ж ты тогда не выкрала меня у Лордов и не увела за собой?!

— Потому что на тебе был ошейник подчинения, напитанный силой Аша. Дурочка, ты бы и пару улиц не прошла, как он придушил бы тебя!

— Знаю. Так ты сняла бы его, мудрая сестра!

— Это не в моих силах… — опустила голову ведьма — И найти всех юных не инициированных ведьмочек в Фессе мне тоже не по силам.

— Тогда и не смей упрекать нас. Почему ты не прокляла своим страшным проклятьем гадину Эвету, высасывающую жизнь из слабых ведьмочек? И почему они с Верховной до сих пор живы, если мудрая Карифа дала тебе такую огромную силу?! Молчишь? Вот и молчи дальше. Мы все выживали среди темных, как могли. И каждая из нас мечтала сбежать. Но помощи нам там ждать было неоткуда.

Марта взяла Бренну за руку и потянула за собой.

— Пойдем, сестрица. Пусть старшая и дальше поливает нас грязью, а мы с тобой снова и снова будем приходить в это святилище Мереи и приносить ей свои скромные дары. Я все равно верю, что когда-нибудь наступит время, и добрая богиня Мерея простит нас за наше отступничество. Потому что не было в том нашей вины, а настоящая мать всегда прощает своих заблудших детей.

— Такое не прощается!

— Не тебе судить нас, старшая сестра, и не тебе решать за богиню. Я не чувствую за собой такой вины, которой нельзя было бы простить, иначе матушка Мерея давно лишила бы меня своего светлого дара целительства.

— А как же ты тогда темную инициацию прошла, дурочка малахольная?! — зло усмехнулась ведьма.

— Очень просто. Я подарила истерзанной жертве удар милосердия, о котором та молила. Эвета визжала, но ничего сделать не смогла — душа этой жертвы ушла на перерождение.

— А как же тебя не наказал темный Повелитель, которому вы все клянетесь в верности?

— Ты не поверишь сестра, но Аш… он не злой, и не добрый. Этот демон даже в чем-то справедливый. Просто ему нет до нас дела и абсолютно все равно, откуда черпать силу для своего восстановления. Повелитель просто хочет покинуть наш мир и вернуться туда, откуда его призвал когда-то Проклятый. А всю темную мерзость здесь творят люди и маги, желая угодить Ашу и получить долгую жизнь, которую он дарует взамен на свою силу.

— Это тебе сам Аш что ли сказал?! — рассмеялась ведьма.

— Нет. Но я это знаю… Прощай, старшая сестра, и пусть матушка Мерея дарует тебе свое благословение. Живи с миром, хоть ты нас и не считаешь за сестер. Пойдем Бренна.

И темные ведьмы ушли. Молча, не оборачиваясь и не ускоряя шаг. Словно были уверены в том, что дикая ведьма не ударит им в спину. Тамира долго глядела им вслед, пока они не пропали за деревьями. Потом опустилась на землю перед священным камнем и уже хотела смахнуть с него непрошенные дары, но рука ее удивленно зависла в воздухе. Прямо на ее глазах часть даров, разложенных темными ведьмами по красивым плошкам, бесшумно исчезла. А чуть погодя и остальные растаяли в воздухе.

— Вот как… — прошептала пораженная ведьма и виновато склонила голову перед алтарем — прости матушка Мерея, что была так груба в твоем святилище. Видно для меня закрыт ваш с Карифой замысел. Но за девчонками этими я теперь присмотрю, чтобы глупостей каких не натворили. Сдается мне, что у младшей ведьмочки есть еще дар Видящей…

— …Воины, верные сыны Западного Эскела… — я выступил вперед и добавил магии в голос для придания ему громкости. Обвел торжественным взглядом Парадный зал нашего Замка, полный крепких мужчин самых разных возрастов, но с одинаково суровыми, загорелыми лицами, на которых застыло почтительное внимание — один из моих предков произнес великие слова: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!». Следуя этому древнему завету, мы с вами заставили врага убраться с наших исконных земель и вернули их в состав княжества.

Зал одобрительно загудел, услышав цитату из старого советского фильма. Ну, да… если гильдейские и судейские чины обожают длинные пышные речи, то военные предпочитали короткие емкие фразы, подходящие для боевого клича или для девиза на фамильном гербе — это я понял еще во время пребывания в военном лагере.

Ха…! Да, таких классных цитат и девизов у меня в запасе полно! Мой бывший командир слыл большим поклонником выдающихся полководцев: ходили даже слухи, что у него есть толстая тетрадь, куда он записывал их крылатые выражения. Так что ими наш майор сыпал налево и направо, и у всех нас эти фразы тоже от зубов отскакивали — поскольку любил он поспрашивать своих бойцов, что сказала известная личность по тому или иному поводу. А стены комнаты досуга в нашей казарме были увешаны портретами не Ленина, как раньше, а полководцев. Или их мудрыми изречениями. Понятно, что портреты Бисмарка, Наполеона и Цезаря в российской казарме не повесишь, но плакаты с их цитатами — легко.

Кстати, дословное цитирование великих потом и на гражданке сослужило мне добрую службу, добавляя уважения коллег и повышая мой авторитет образованного человека с неоконченным высшим. Здесь же, в Рионе, я с этими мудрыми изречениями вообще вне конкуренции, а главное — спокойно могу их приписывать, кому сам посчитаю нужным: хоть Оттону, хоть Юлию, хоть своим древним предкам — Тиссенам. Что ж, самое время толкнуть прочувствованную речь, чтобы закрепить успех и продолжить торжественное мероприятие на высокой ноте.

— Поданные Восточного Эскела, древняя мудрость гласит, что есть время разбрасывать камни, и есть время собирать их. Есть время войны, и есть время мира — цитирую я царя Соломона, правда, в несколько вольном пересказе — Наконец, это время пришло, и теперь мы видим, что все жертвы и все испытания, выпавшие на долю княжества, были не зря. Мы победили! Так было угодно Отцу Небесному и древним богам Риона. Пришло время воздать почести погибшим и наградить тех, кто, проявив отвагу и мужество в бою, дожил до нашей победы. Этот подвиг не будет забыт благодарными потомками. А потому отныне Парадный зал Замка я приказываю переименовать в Зал Воинской Славы сынов Западного Эскела и учредить здесь мемориал павших в битвах эскельцев.

Одобрительный гул сменил глухой звук ударов сотен кулаков в грудь, затянутую мундиром — признание того, что военным моя идея зашла на ура. Конечно, среди присутствующих здесь, я знаю пока далеко не всех, но уже многих. Почти месяц, проведенный в военном лагере, а потом и на северной границе, не прошел зря. Походная армейская жизнь, а тем более война, сближает людей лучше всяких пиров и попоек. И со многими головорезами теперь я знаком лично, включая командира их полка — майора Дэкура. Этот седой вояка произвел на меня огромное впечатление. Теперь, по крайней мере, мне понятно, почему в рядах головорезов царит такая железная дисциплина. Этот прославленный полк под его командованием — настоящая кузница кадров для нашей будущей армии.

— …Чтобы время не стерло имена героев из людской памяти — продолжил я — на стенах Зала будут высечены гербы родов нашего княжества, чьи сыны пали, защищая его, и установлены памятные плиты с названием воинских частей, погибших в последней битве, чтобы потомки не забывали этих героев. Славное имя каждого павшего на поле боя займет здесь достойное место, чтобы все мы помнили, какой ценой оплачено наше будущее процветание. Я в силу юного возраста не участвовал в памятном сражении, и пока к моему стыду не знаю всех имен павших героев, но с вашей помощью, господа, надеюсь восстановить и увековечить их. А по сему жду от командиров списки для уточнения этих имен, ибо никто не знает лучше вас своих подчиненных.

Я дал военным осознать величие озвученной мною идеи и уверенно продолжил.

— Ну, а дальше нам предстоит восстановить боеспособность нашей армии. Чтобы никому в голову больше не пришло, что можно безнаказанно топтать грязными сапогами нашу землю и хозяйничать в нашем доме. Нам не нужно чужого, мы — жители Западного Эскела, свято чтим древний Договор, скрепленный нашей клятвой богам. Но и своей родной земли мы не отдадим врагу ни пяди. Отныне границы наши будут укреплены так, что у наглых любителей поживиться чужой землей, не останется ни единого шанса. И северные, и южные границы княжества впредь будут на крепком замке!

Под одобрительный рев военных, слуги вносят в зал подносы, заставленные кубками и наполняют их вином. Дождавшись, пока у каждого из гостей в руке появится кубок, я салютую своим, поднимая его вверх.

— Слава павшим героям! И вечная им память!

— Слава…! Память! — мужские голоса громко и слаженно повторяют за мной тост, их слова отражаются эхом от древних стен зала.

Глаза у многих воинов блестят, на суровых лицах читаются с трудом сдерживаемые эмоции. Наверное, многие из них в этот момент вспоминают своих погибших боевых друзей. А у меня зреет понимание, что с военными людьми впервые кто-то из князей говорит по-человечески. Ну, почему покойный Альбрехт Тиссен с таким пренебрежением относился к армейским?! Неужели совсем не ценил их или хотя бы не боялся заговора в их среде — ведь исподтишка вполне реально убить даже самого сильного мага. Правда, где гарантия того, что следующий Тиссен — наследник Ульрих, не отомстит потом заговорщикам за смерть отца и не окажется еще худшим сатрапом? Скорее уж и Альбрехту, и Ульриху стоило опасаться сговора баронов с Понтификом и с восточниками в пользу того же Фридриха.

Покойный князь из-за своей природной жадности, а заодно и по причине опустевшей из-за войны казны, упорно не желал одаривать милостями воинское сословие и награждать землями отличившихся в битве баронов. А ведь эти люди своими жизнями жертвовали ради возвращения наших баронств и золотого рудника. Придется теперь мне исправлять все его промахи и выполнять обещание, данное военным на нашем первом совещании.

Поднимаю руку, снова привлекая внимание присутствующих.

— Я обещал вам, что все отличившиеся в этой войне будут награждены. И готов сдержать свое обещание. Сейчас будут оглашены указы, согласно которым дворяне, проявившие исключительное мужество в бою, получат в награду земли, баронские титулы и повышение по службе. Несколько офицеров среднего ранга получат титул баронета и новый армейский чин. Простые солдаты, отличившиеся в бою, будут щедро вознаграждены деньгами. Семьи погибших героев тоже не будут забыты — даю вам в этом свое княжеское слово. А теперь приступим к награждению.

Сама церемония была обставлена торжественно. На возвышении, к которому по очереди подходили награжденные, стояла вся наша княжеская семья, Фридус, маршал Алистер и майор Дэкур. А также глава казначейства Деранг и глава княжеской канцелярии Фолдер — благообразный старичок, занявший свой пост еще при деде Йена, и обладавший такой феноменальной памятью, что даже покойный Альбрехт не счел нужным искать ему замену. Хотя всех остальных чиновников своего отца он сменил буквально в течение полугода.

Именно в ведении Фолдера находилось издание и регистрация всех княжеских указов Западного Эскела. И сейчас перед ним на столе были разложены грамоты о присвоении дворянских титулов и новых воинских званий. Те княжеские указы, что даровали титул барона и право на владение землей, помимо моей подписи были дополнительно заверены магической печатью, ритуал закрепления которой был обязанностью придворного мага.

Для начала перед военными были зачитаны несколько моих указов месячной давности: о введении высшего воинского звания маршал в армии Западного Эскела, о присвоении этого звания барону Алистеру, а также о назначении маршала военным губернатором Северного приграничного округа. Еще первый маршал нашего княжества получил грамоту на владение землями баронства, ранее носящего название Аберкон. Отныне же это баронство станет называться Алистер.

Награда была щедрой — по площади новые земли превышали прежние владения барона раза в полтора, если не больше. Плюс замок в отличном состоянии, плюс две каменоломни, много леса и хорошие дороги, ведущие в порт и к двум нашим пограничным крепостям. Правда, нынешние земли барона при этом отходили казне, но маршал согласился на такой обмен не раздумывая. Да, кто бы отказался на его месте?! И теперь вся семья Алистеров готовилась к переезду на новое место жительства.

Но на этом территориальные пертурбации не закончились. Земли Алистеров, находящиеся на расстоянии дневного перехода от столицы и отошедшее в казну, отныне становились собственностью Фридриха Тиссена — т. е. приобретали статус графства. Дядюшка скромно пытался отказаться, но я-то видел, как у него загорелись глаза…! Прежние земельные угодья Алистеров хоть и не были огромными, но зато хозяйство там было отлично налажено.

Что выиграло княжество от такого мудреного обмена? Очень многое. Дядюшкины земли мы сначала объединили с обширными землями барона Кродена, а потом по-новому разделили их на три небольших баронства. И вот уже этими землями я наградил трех отличившихся дворян, даровав им баронские титулы. Таким образом, наш Северный военный округ был окончательно сформирован, и практически все земли вдоль северного побережья теперь принадлежали нескольким баронам из высшего командного состава. Обязанным лично мне своим возвышением и нынешним материальным благополучием.

А я в свою очередь мог теперь быть спокоен, что уж эти военные господа точно сумеют наладить защиту земель в случае нападения пиратов. Ведь каждый из них обязательно предложит поселиться в баронстве своим бывшим подчиненным, из числа безземельных крестьян. Потому что опираться военному человеку привычнее на проверенных в бою людей, от которых ты хорошо знаешь, чего ждать. Я бы на их месте поступил именно так.

По такому же принципу мы собирались в ближайшее время сформировать еще и Южный приграничный округ, но там сначала нужно было решить вопрос с территориями, у которых уже был хозяин. А пока из земель, принадлежащих казне, нам удалось там «выкроить» всего пару полноценных баронств, так что еще два новоиспеченных барона получили владения на нашей южной границе. В общей сложности княжество наше обзавелось сегодня пятью новыми баронами, а также семью баронетами, которых землями я пока не одарил, но зато эти воины теперь принадлежат к дворянскому сословию и получили почетное право вести в бой отряды и полки под своими собственными штандартами, что считается очень и очень престижным по местным меркам. Это как бы говорит о том, что у данного командира есть право на свою личную гвардию.

После всех торжеств с награждениями, Фридрих на правах старшего из Тиссенов пригласил гостей в обеденный зал, где к тому времени уже были накрыты столы. И армейский праздник продолжился застольем. Настроение у всех было приподнятое, голоса звучали все громче, а военные вели себя все раскованнее. Обходя столы, я приветствовал знакомых офицеров, интересовался их делами, выслушивал горячее одобрение тому, что Тиссены занялись наконец, укреплением армии. Идею с военными округами и гарнизонами все единодушно поддерживали, хотя до конца, наверное еще и не понимали, во что она выльется. Но хуже той неразберихи, что была в армии при Альбрехте, уже не будет, и подобного бардака никто больше не хотел…

Совместное застолье не стало завершением этого знаменательного дня. Вечером нам еще предстоял ритуал поминания павших героев — совершенно новый и необычный для этого мира. Когда с наступлением темноты я пригласил всех военных пройти со мной к городским воротам, на многих лицах отразилось недоумение, но возражать, естественно, мне никто не стал, ибо военные — народ вообще дисциплинированный, а авторитет мой в армии сейчас на высоте. И то ли еще будет…

Зрелище для армейских я приготовил и впрямь незабываемое, в Рионе никто еще такого не видел — и Лукас, и Фридус, это в один голос подтвердили! Самое смешное, что храмовникам даже придраться будет не к чему — ни в одном из языческих культов древних богов такого ритуала просто нет, поскольку он возможен только на стыке сразу четырех природных стихий и задействованных в нем магов с разной школой.

Мы выдвинулись из Замка ровной колонной, направляясь по одной из центральных улиц в сторону моста, по которому проходит дорога к Ведьмину перевалу. И после которого река Нея широко разливается, позже впадая в морской залив. Возглавляет нашу колонну отряд головорезов с факелами — всадники в красных плащах двигаются по четверо в ряд. Далее идем мы с дядюшкой, в окружении охраны, следом высшие чины нашей армии, за ними следует остальной офицерский состав. Замыкают колонну еще два отряда головорезов с факелами. Так что наше торжественное шествие с полным основанием можно назвать факельным. Моим подданным для сплочения, поднятия боевого духа и авторитета армии, явно не хватает подобных мероприятий, а особенно военных парадов.

В вечерней тишине уснувшего города, сотни подкованных копыт и армейских сапог грохочут по булыжной мостовой, отражаясь эхом от стен домов. Разбуженные горожане распахивают окна, дивясь невиданному зрелищу, многие накинув верхнюю одежду, выбегают из дверей, и следуют за нашей колонной. Человеческое любопытство неистребимо, к тому же еще днем по городу пронесся слух, что на берегу Неи что-то интересное затевается — не зря же там установили шатер, а из пригорода возами доставляют ветви кипарисов.

Так что к тому моменту, как мы выходим за городские ворота, наше шествие сопровождает уже огромная толпа горожан. Быстро смекнув, что основное действие развернется сейчас на берегу вдоль реки, куда патруль головорезов не пропускает никого кроме военных, народ тут же наперегонки рванул к мосту, чтобы занять лучшие места и не пропустить предстоящее зрелище.

А для него все уже подготовлено — в шатре лежат сотни небольших круглых венков, сплетенных из ветвей кипариса. В центре каждого венка закреплена короткая свеча. По моей команде военные разбирают венки и выстраиваются двумя шеренгами по берегу Неи.

— Так получилось — начинаю я свою речь, и магия подхватывая ее, доносит мои слова до народа, собравшегося на мосту — что мы с вами только сегодня собрались, чтобы воздать почести нашим доблестным героям, павшим в кровавой битве у реки Червонной. Хотя она произошла еще летом. Но в этом нет нашего пренебрежения к павшим, или нашей вины. Нет, просто мы в то время готовились уже к следующей битве, которая должна была стать решающей — принести нам победу или смерть.

В воцарившейся тишине слышно, как на берег с тихим шелестом набегают волны, неся с собой покой и умиротворение.

— И мы победили! Но победили еще и потому, что за нашими спинами незримо стояли наши павшие боевые товарищи, вдохновляя всех на победу. Мы не могли предать их доверие. Один великий воин древности сказал: «Уступленные земли можно снова занять, но потеря людей невозвратима». Да, это так. Но еще важнее, чтобы потеря не была бессмысленной, чтобы каждый совершенный подвиг и каждая смерть в бою стали вкладом в общую победу.

Одобрительный гул проносится по шеренгам военных, на мосту взволнованные люди взрываются одобрительными криками. Во многих семьях кто-то погиб в той кровавой битве, всем есть, кого сейчас вспомнить…

— Отныне день, в который произошла битва у Червонной, станет в нашем княжестве Днем Памяти, в который мы будем вспоминать и чествовать всех, кто отдал свою жизнь за свободу нашей Родины от врагов. Слава павшим героям! И вечная им память!

— Слава… Память… — подхватывают мои слова военные, ударяя кулаками в грудь. Их голоса разносятся над рекой и слова повторяются горожанами.

Я первым опускаю свой венок в воду, и свеча, повинуясь магии, вспыхивает на нем. Моему примеру следуют все остальные. Еще немного магии Огня — и вот уже пламя сотен свечей отражается в спокойных водах Неи, и оттого кажется, что их там уже не сотни, а тысячи и тысячи. Потоком воздуха я направляю венки на середину реки, чтобы потом, собрав их в длинную вереницу, отправить в сторону залива. Привлеченные ярким светом, над венками собираются и кружатся в полете тысячи ночных мотыльков и мошек.

— Как будто души наших погибших товарищей пришли проститься с нами… — говорит маршал Алистер, и все застывают, обдумывая услышанное. Кому-то из горожан на мосту эта мысль видимо тоже приходит в голову.

— Смотрите, души павших воинов! — раздается детский крик, и его подхватывают взрослые.

Зрелище и впрямь завораживающее… Даже я, затеявший этот торжественный ритуал, не до конца представлял себе, что это может так потрясающе выглядеть. Что уж говорить о моих не избалованных яркими шоу подданных.

— Вечная память и вечная слава героям… — тихо повторяю я, провожая глазами светящуюся ленту венков.

Мы стоим на берегу до тех пор, пока эта завораживающая вереница не скрывается вдали. Моя магия уже не дотягивается так далеко, и свечи начинают постепенно гаснуть на ветру. Светящиеся мотыльки тоже улетают, как будто растворяясь в ночном воздухе, и отсюда с берега кажется, что это души павших снова возносятся на небо. Незабываемая ночь…