Владелица проклятого замка

Глава 5

Я решила действовать, не покидая своей крепости. Если гора не идёт к Магомеду, значит, нужно сделать так, чтобы гора заинтересовалась. Мои «каналы привлечения» начали давать первые, весьма своеобразные, результаты.

Претендент первый: Маг-архивариус.

Он прибыл в ответ на пущенный слух о старинных манускриптах. Господин Элрик был худ, бледен и похож на оживший пергамент. Его глаза, увеличенные толстыми линзами в медной оправе, жадно скользили по стенам, словно пытаясь прочесть текст прямо с камней.

— Фрау наследница, — прошептал он, едва коснувшись моей руки холодными пальцами. — Меня интересует упомянутый в источниках «Кодекс Лунной Плесени». Трактат двенадцатого века о спороношении грибов в условиях низкой магической гравитации. Вы не находили?

Я повела его в библиотеку, точнее, в помещение, где книги лежали грудой, многие слипшись в единый, покрытый пушистой плесенью блок.

— О! — воскликнул он с благоговением, не обращая внимания на паутину, опутавшую его шляпу. — Идеальные условия для консервации! Видите этот мицелий? Это же явный признак…

Он провёл у меня три часа, увлечённо рассказывая о классификации пыли на полках и делая заметки о скорости разрушения переплётов. На вопрос, часто ли он покидает свою башню, он искренне удивился:

— Зачем? Мир снаружи хаотичен и непредсказуем. Вот здесь, — он потёр пальцем пятно на странице, — истина. А любовь, фрау, это просто химическая реакция, сопоставимая с процессом окисления. Крайне нестабильная.

Когда он уехал, увозя в подоле плаща несколько спор «интереснейшего экземпляра», я вычеркнула из списка «интеллектуальный канал». Он привлёк учёного, но любовь к грибам и пергаменту явно затмевала в нём всё остальное.

Претендент второй: Искатель приключений.

Его я заманила через анонимное объявление о «деликатной задаче». Звали его Зигфрид, и он был полной противоположностью Элрику: широкоплечий, громкоголосый, в потёртой, но эффектной кожаной кирасе. Он вошёл в зал, громко стуча сапогами, и окинул взглядом обстановку.

— Итак, леди! — возвестил он. — Я готов к вашему заданию! Сразить дракона? Раскрыть коварный заговор? Вернуть похищенную реликвию?

— Пока что, — осторожно начала я, — нужно определить, откуда в восточном крыле течёт вода и как её остановить.

Он помрачнел.

— Вода? Течёт? — Он махнул рукой, будто отмахиваясь от комара. — Мелочи! Наймите подмастерьев. Меня зовут для подвигов! Давайте лучше поговорим о сокровищах. Говорят, в ваших подвалах золота — на три жизни!

Я попыталась завести разговор о чём-то ещё — о путешествиях, о других мирах. Но любая тема сводилась им либо к боям, в которых он участвовал («А я тогда одним ударом…»), либо к сокровищам, которые он мечтал найти. Романтики в нём было ровно столько, сколько нужно для красивого жеста перед битвой, но не для тихого разговора у камина. Провожая его, я поняла, что он видел в замке и во мне лишь декорации для своей эпопеи и потенциальный источник финансирования новых подвигов.

Претендент третий: Благородный незнакомец.

Он прибыл без предупреждения на чёрном коне. Представился как Лорд Каэль из далёких северных земель. Безупречные манеры, тонкие черты лица, внимательный взгляд. Он не говорил о гарнизонах, фресках или драконах. Он восхитился архитектурой замка, отметив, как удачно башни вписаны в ландшафт, сочувственно отозвался о тяготах управления таким хозяйством и ловко поддержал разговор о литературе, заметив на моём столе случайно оставленную там книгу (правда, это был трактат о севообороте, но он и это обсудил).

На минуту у меня мелькнула надежда. Вот он. Адекватный. Умный. Внешне приятный.

Всё испортил вопрос, заданный им под конец визита, в самой изящной форме:

— Скажите, миледи, а правда ли, что древнее заклятье на вашем роду, упомянутое в одной старой хронике, можно нейтрализовать только кровным союзом с потомком королевской линии? Мой дед, знаете ли, вёл свои изыскания…

Оказалось, он был генеалогическим охотником за редкими проклятиями. Я была для него не женщиной, а носителем интересного магического артефакта — фамильного проклятия, которое могло бы украсить его родословную и, возможно, дать какие-то преимущества. Его интерес был холодным, расчётливым и леденяще-научным.

После его отъезда я сидела в тишине. Неделя «охоты» показала: заманить мужчин в замок можно. Заинтересовать их собой как личностью — задача на порядок сложнее. Все они видели в замке и во мне что-то своё: архив, фон для подвигов, магический курьёз. Никто не видел просто меня. И уж точно никто не собирался влюбляться. План «Нормальный жених» терпел сокрушительное поражение. Нужна была новая стратегия. И, возможно, новая приманка.