ГЭРИ БРЭНДНЕР Слова, слова, слова

Гамильтон Бакстер сидел за столиком со свежими экземплярами «Зла в действии». Это была его последняя книга, в отличной суперобложке и с правильно написанным именем. Десяток молодых людей встали в очередь за автографом. Не толпа почитателей Стивена Кинга, конечно, но все же лучше, чем ничего.

Длинное худое лицо Бакстера складывалось в гримасу, которую он считал искренней улыбкой. Ему протягивали книги, он тщательно выводил подпись, иногда по просьбе читателя добавляя бессмысленное посвящение. Бакстер знал, что большая часть этих детей заканчивает курс лингвистики и надеется однажды увидеть свое имя на обложке. Они терпеливо слушали отрывки, которые он зачитывал. Бакстер ненавидел такие чтения, но понимал, что без них не обойтись. И к концу дня один из этих засранцев может решиться и выложить двадцать четыре бакса за его новый роман.

Когда начинали задавать вопросы, среди блеянья, лести и банальностей Бакстер терпеливо ждал, когда прозвучит неизбежное «Откуда вы берете свои идеи?» Другие писатели, настоящие писатели, стонали, когда слышали это, а вот Бакстер наслаждался. Этот вопрос давал ему возможность произносить бессмысленные слоганы, избитые шаблоны, которыми писатели сыпали со времен… ну, наверное, Плутарха. Вся эта чушь о том, что нужно использовать собственный опыт, писать то, к чему тянется душа, отличать слово истинное от простой мысли. Пустые слова, но поклонники их лопали и нахваливали. Однако сегодня, открыв рот для навешивания очередной порции лапши на уши почитателей, Бакстер удивился ничуть не меньше их, выпалив нечто особое.

— Откуда я беру свои идеи? Я их краду.

На миг в зале повисла такая тишина, что можно было слышать, как работает новомодная касса без звонка. Затем пара молодых людей захохотала, решив, что автор-середнячок изволил пошутить. А вскоре к ним присоединился и сам Бакстер, надеясь на то, что его смех не кажется чересчур фальшивым. Потому что он только что сказал аудитории правду. Он был вором.

Учась на первых курсах одного из колледжей Калифорнии, Гамильтон Бакстер обнаружил, что может взять несколько работ разных авторов, изменить некоторые слова, перестроить предложения и параграфы, а результат подать как собственную работу и получить за нее отличную оценку. Со временем это умение совершенствовалось. Бакстер без проблем окончил колледж со степенью по английскому языку, и при этом не написал ни одного оригинального произведения.

На выпускном Бакстер понял, что с его специализацией выбор профессии весьма ограничен. Он делал ставку на свой единственный талант и искал способ зарабатывать им на жизнь. Довольно скоро Бакстер понял, что работать нужно с художественной литературой. В мире миллионы историй и множество давно забытых книг, которые только и ждут, когда он обратит на них внимание. Он был осторожен и никогда не использовал работы тех, кто был хоть немного известен публике. Бакстер охотился за томами на дальних полках букинистических магазинов и ворошил стопки непрочитанных работ в библиотеках. Он избегал искать источники в Интернете, потому что у дотошных сетевых зануд было множество способов поймать его за руку.

Пятнадцать лет Бакстер вел комфортное, если не роскошное, существование, пользуясь чужими словами. Он постоянно держался в середине списка издающихся авторов, ни разу не попадал в списки бестселлеров, не получал премий и рекламировал свои книги редко, от случая к случаю, играя роль Автора для небольшой аудитории вроде этой.

Нечаянно вырвавшаяся правда встряхнула его сильнее, чем почитателей его таланта. Бакстер извинился и отбыл якобы на встречу с издателем. Ничего подобного в его планах на день не значилось, но он чувствовал, что должен уйти раньше, чем выболтает очередной отвратительный факт.


Час спустя Бакстер жадно дышал библиотечным воздухом, словно пловец, поднявшийся к поверхности из невозможных глубин. Запах страниц, переплетов и самих слов придавал ему силы.

Здание было новым и светлым, но теплый затхлый запах библиотеки был стар, как сама литература. Библиотекарь, любезная женщина средних лет, приветствовала его улыбкой.

— Сегодня вы позже обычного, мистер Бакстер. Надеюсь, ничего не случилось?

— Никаких проблем, Клэр. Пришлось сделать паузу и продать несколько книг. Проклятье художника.

Она добросовестно рассмеялась, а Бакстер направился к одной из небольших кабинок в конце зала. И с радостью отметил, что его любимое место не занято. Он уложил свой потертый бриф-кейс на стол между разделителями и зашагал обратно к полкам. Сегодня ему нужно начать новую книгу, поэтому стоит для вдохновения просмотреть старые материалы.

Бакстер взял подшивку давно не издающихся дешевых журналов. Лексика там была рудиментарная, но порой эти писатели по-пенни-за-слово рождали неплохие идеи. Затем том биографий двадцатого века, чтобы списать прошлое персонажей. Пьесы двадцатых и тридцатых годов придадут сочности диалогам. Антология претенциозных выдумок литературных обозревателей придаст работе нужный класс.

С охапкой вполне удобоваримой литературы Бакстер вернулся в свою кабинку и приготовился красть. Открыл первую книгу и тут же отпрянул, вскрикнув от боли. Новая бумага резала не хуже ножа. Правый указательный палец, на рабочей руке, черт! Бакстер пососал порез, подул на него, выругался, когда капля крови упала на новую рубашку.

И быстро оглянулся, проверяя, не потревожил ли других посетителей. Не то чтобы его волновало их спокойствие, но положение обязывало не привлекать внимания. К счастью, никто не смотрел в его сторону. Бакстер поднял книгу, чтобы взглянуть на порезавшую его страницу. И удивленно нахмурился. Бумага была старой, мягкой и рыхлой. Совершенно неясно, что стало причиной пореза. Ранка была довольно глубокой и пульсировала в такт биению сердца.

Левой рукой Бакстер открыл другую книгу. Раздался странный хрюкающий звук, и тяжелая обложка закрылась, с невероятной силой ударив его по пальцам.

— Ох, проклятье!

Бакстер попытался вытащить руку, но книга держала крепко. Пришлось зажать ее под мышкой и потянуть изо всех сил. Рука освободилась, а книга громко хлопнула страницами. Бакстер взглянул на разбитые костяшки и оглянулся. Никто из посетителей не обращал внимания на его возню. Либо эти идиоты оглохли, либо с головой ушли в свое дурацкое чтение, либо просто игнорируют его. Бакстер почему-то разозлился на то, что эти люди не обращают на него внимания.

Ну и ладно, и черт с ними.

Бакстер очень осторожно открыл следующую книгу. И облегченно вздохнул, поскольку на этот раз книга не попыталась порезать его мягкой бумагой или схватить за пальцы бульдожьей хваткой обложки. Это была самая обычная, привычная книга. Немного расслабившись, Бакстер взглянул на титульный лист. Буквы расплывались, словно покрытые толстым слоем вазелина. Он автоматически коснулся виска, проверяя, не забыл ли надеть очки. Не забыл. Бакстер снял очки, подышал на линзы, тщательно протер их чистым носовым платком. Затем надел и снова посмотрел на страницу. Буквы стали четкими. Полужирный крупный шрифт гласил:

Ояыщзлшт оыкулл зщлтоотыв

ьц

долрщвыы зтт ышоуьвщо

— Да что же это происходит?

Бакстер понял, что говорит вслух, но ему уже было плевать на все, как и всем остальным в этой библиотеке. Он что, взял книгу с полки иностранных языков? Нет, такой набор букв не имел бы смысла ни на одном языке. Бакстер пролистал еще несколько страниц. Совершенно случайный набор букв, иногда длиной в слово, иногда цельными блоками на всю страницу. Это было бессмысленно. Безумно.

Он отшвырнул от себя книгу, словно неизвестную ядовитую тварь. Открыл следующую. Та же бессмысленная абракадабра. Все принесенные книги содержали только ее. Бакстер откинулся на спинку пластикового стула, чувствуя, как пот катится по спине и пропитывает рубашку под мышками. Он ведь тщательно подбирал книги, сверял даты издания, листал страницы. В них все было как обычно. На бумаге Бакстер видел настоящие слова, которые складывались в осмысленные предложения и абзацы. А теперь получилась чепуха.

Бакстер закрыл глаза и заставил себя несколько раз глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, как часто делал раньше, чтобы расслабиться и отдохнуть от плагиата. Когда он снова взглянул на страницы, там был все тот же бессмысленный шифр.

Он выскочил из кабинки и бросился к полкам. Вытаскивая книгу за книгой, Бакстер пролистывал их и бросал на пол. «Ни одной нормальной книги. Я схожу с ума? Или стал жертвой чьей-то шутки?»

Что-то ударило его сзади. Бакстер обернулся и врезался плечом в противоположную полку. Но ведь когда он входил в этот ряд, проход был широким! С железным лязгом и стоном тяжелые полки шкафа начали крениться на него. Бакстер в ужасе представил, как на него падает шкаф, распластывая его тело и выдавливая внутренности между книг.

Бакстер едва успел проскочить между полками, которые сомкнулись за ним. В светлой и просторной библиотеке вдруг стало темнеть, тени надвигались со всех сторон. Пастельные стены превратились в серый камень, потолок терялся в непроглядной тьме. Люди в кабинках и за столиками все также склонялись над книгами, молчаливые и неподвижные, как статуи. Бакстер двинулся к столику библиотекаря.

При виде седеющей головы Клэр его затопило облегчение. Здесь все было как прежде. В библиотеке явно неладно, но Клэр оставалась надежным якорем реальности. Бакстер прокашлялся, пытаясь прочистить горло.

Клэр подняла голову. Ее лицо осталось прежним, но выражение ничем не напоминало приветливую улыбку, встретившую его несколько минут назад. И что-то было не так с ее глазами. Очень, очень не так. Густые брови сложились перевернутой «Л». Рот растягивался в улыбке. Растягивался. Растягивался… пока не превратился в жуткий полукруг буквально от уха до уха. Поломанные коричневые зубы торчали из прогнивших челюстей… Бакстер споткнулся и попятился, разевая рот.

Из пасти библиотекаря раздалось хриплое карканье. Звуки ничем не походили на речь, но интонация была вопросительной, словно она предлагала или спрашивала что-то. Клэр протянула когтистую лапу к его лицу.

Наплевав на попытки собраться, Бакстер отпрыгнул и ринулся к двери. Сквозь стекло он видел, как снаружи светит солнце, зеленеет трава, катятся машины и совершенно нормальные люди шагают по своим делам. Голуби подбирали остатки попкорна из брошенного пакета. Мальчишка счастливо носился по газону, играя с черно-белой собакой. Бакстер пытался сохранять спокойствие. Вот сейчас он выйдет и окажется в знакомой реальности, где все будет хорошо.

Он обеими руками ударил по двери и отскочил назад. Брусок ручки остался на месте, дверь не шелохнулась. Бакстер попытался снова, с тем же результатом. Всхлипнув, он заколотил по стеклу кулаками, разбивая руки в кровь. Бакстер бился в дверь изо всех сил, пинал ее, но от мягких кроссовок толку было мало.

Заплакав, Бакстер бросился на стекло. И отскочил, заливая рубашку кровью из разбитого носа. Собрался для нового рывка… И тут тяжелая рука в синем загородила ему путь. Рука крепилась к мощному плечу, дальше шла затянутая формой грудь охранника. Это был очень высокий мужчина с широким чистым лицом. В сегодняшнем кошмаре незнакомец показался Бакстеру спасителем.

От паники перехватило горло, и Бакстер попытался жестами изобразить, что он испуган и что ему срочно нужно выйти из кошмарной библиотеки в привычный светлый мир.

Ему казалось, что он нашел союзника. Охранник смотрел на него с явным сочувствием. А затем начал улыбаться. И снова, как у Клэр, улыбка расползалась все шире и шире, пока уголки рта не оттянулись к ушам. Показались зубы, на этот раз длинные и острые, совершенно нечеловеческие. Жуткая пасть распахнулась, и раздалась серия рыков и хрипов.

Бакстер отдернул руку и побежал назад, мимо жуткой Клэр, по-прежнему скалившейся, мимо статуй других посетителей, мимо убийственных полок с бессмыслицей — к своей кабинке. Там остался брифкейс и четыре книги, с которых начался весь этот ужас.

В брифкейсе был телефон. Бакстер вытащил его, раскрыл, включил. Знакомых звуков загрузки Бакстер почти не слышал. Он уставился на логотип.

womzilj

Это явно не название компании-производителя. И не слово на любом из известных Бакстеру языков. И он не удивился, увидев, что список контактов превратился в такую же тарабарщину. Бакстер попал в мир, где не было слов. Сжав маленький телефончик одной рукой, он порезанным пальцем набрал знакомый номер — 911. И тут же услышал электронные гудки. Щелчок, женский голос ответил…

Что он ответил? Бакстер слышал только щелчки и непонятный набор звуков. Отшвырнув телефон, он обернулся к темной библиотеке. Окаменевшие фигуры начали двигаться. Словно в замедленной съемке они поднимались со своих мест и поворачивались к нему. Бакстер открыл рот, чтобы закричать, чтобы попросить о помощи, найти отклик хоть в одной живой душе. Но тут он увидел их лица. Господи, что за лица!

Звуки, слетавшие с его губ, были похожи на лепет недоразвитого ребенка. Он, Гамильтон Бакстер, так любивший повторять «Слова — мое ремесло», не мог издать ни одного внятного слога. Он рухнул на пластиковый стул и стукнулся головой о столешницу. Сзади приближались шаги и голоса. Бакстер закричал, как ребенок, и мир взорвался.


Двое мужчин в белой униформе несли по библиотечной лестнице накрытые простыней носилки. Тот, кто пониже, шел впереди. Он обратился к напарнику:

— А док сказал, отчего он умер?

— Кто его знает. Иногда люди просто выключаются.

— Похоже, это какой-то писатель. Сидел, обложившись книгами. Наверное, он умер счастливым.

Загрузка...