Видеть, не глядя (СИ)

Эпилог

Укачивая на руках свою малышку, я, не переставая, улыбалась, глядя на её золотистую ауру и казалось, что в груди не хватаем места для сердца, которое сейчас переполняли любовь и радость.

— Солнышко моё, — прошептала я, поцеловав свою дочку в лобик. — Ты самое настоящее солнышко. Ты так чисто и красиво светишься, что глаз не отвести.

Дочка сонно зачмокала губками, и звук вызвал такое умиление, что я чуть не расплакалась от счастья. И это ощущение счастья продолжало расти с каждым днём. Родив три дня назад, я уже не представляла, как раньше могла жить без своей девочки и каждую минуту посвящала только ей.

За прошедший год я полностью выучила расположение всех вещей в доме, развила тактильные ощущения и плавность движений, что позволяло не оставлять за собой одни разрушения, и поэтому уверенно чувствовала себя и могла спокойно ухаживать за нашей дочерью. Хотя, и Ян проявлял не меньшую настойчивость, пытаясь сам всё делать, на что я смеялась и говорила, что если бы у него было молоко, то он и грудью захотел кормить нашу малышку.

Но сейчас было наше время с дочкой. Вернее, мы остались одни, потому что Ян уехал в аэропорт встречать возможного будущего Поводыря для нашей дочери, а я выпроводила всех помощников, чтобы наедине с дочкой насладиться приятными впечатлениями и не делиться ею то с тёткой, то с Айдой и Гаем, то с моим отцом.

«Ох, надеюсь, в этот раз это будет именно он, Поводырь для нашей крохи», — взволнованно подумала я.

А волноваться было за что. Когда наша малышка родилась и Эсмарх взглянула на неё, то сразу сказала, что она необычный ребёнок. Точнее, что она не просто будущая Пифия, а однажды станет Старшей Пифией, потому что ребёнок направлен на чистый свет и духовную гармонию, и что такая аура указывает на будущих Старших Пифий.

Меня, конечно, это сначала порадовала, но оказалось, что такие дети рождаются очень редко, и что сейчас живут лишь два мальчика с таким же цветом, и в тот момент я испугалась, что может, у моей девочки нет пары. А потом стало ещё страшнее, когда на следующий день привезли первого претендента, и взаимного искрения аур не возникло, что говорило об отсутствии душевного родства. Теперь осталась надежда на мальчика, которого везли с одного из наших посёлков под Владивостоком.

— Тук-тук, — донеслось из прихожей, и я узнала голос Ольги, своей первой подопечной. — Пришла тебе помочь. Мама тоже хотела, но в медпункте. Там наш трудовик порезал себе руку, поэтому швы ему накладывает. А Айда готовит стол к приезду гостей.

— Спасибо большое, — с благодарностью произнесла я, взглянув на её силуэт. — Вот же вы все неугомонные. Но честно, всё хорошо. Я справляюсь.

— Спит уже? Жаль, — шёпотом сказала она, подойдя ближе и наклонившись над ребёнком. — Не могу, она такая куколка, что как вижу её, хочется пожмякать и потискать!

— Поверь, у меня те же чувства, хотя я её не вижу, — со смешком ответила я. — С рук бы не спускала, и с Яном готова драться, только чтобы не отдавать её.

— Ой, Ян такой хороший отец! Так интересно за ним наблюдать… Слушай, а у него сильно меняется аура, когда он держит её?

— Да, начинает светиться от нежности и любви, — ответила я. — Но словами этот свет не передать.

— Понимаю, — Ольга кивнула. — Просто знаешь, так необычно сейчас вспоминать свои первые впечатления от встречи с вами, и теперешние. Тогда Ян пугал меня. Он как скала, казался огромным, холодным и нерушимым, а сейчас… В нём столько любви и нежности, что порой я завидую вам… Но завидую по-хорошему, с радостью. И ещё сердце наполняет надежда и вера в лучшее. Теперь я точно знаю, что любовь есть, а значит, и у меня есть шанс на счастье.

— Конечно, есть. И оно у тебя будет, — пообещала я. — Помнишь, при нашей первой встрече, что я тебе сказала? Что дальше всё будет только налаживаться.

— Кстати, а сегодня ведь год, как мы впервые встретились… Так страшно теперь осознавать, что я могла умереть, — задумчиво сказала она.

Ольга замолчала, наверное, погрузившись в воспоминания, и мне тоже вспомнился тот день и всё, что за ним последовало — как мы поддерживали морально и её, и мать, как я переживала на суде за свою подопечную, и как потом радовалась, когда её отчима осудили на длительный срок. За этот год я успела спасти не меньше сотни людей, но именно первый случай запомнился больше всего.

«Хотя возможно, это от того, что они единственные, кто переехал жить в наш посёлок. Остальным моим подопечным такая помощь не требовалась», — подумала я, вспоминая и тот момент, когда Ольга с матерью попали сюда.

Приехав, они первую неделю смотрели на всех с подозрением, не совсем веря в наши слова, чтобы мы живём не так, как другие люди. Но постепенно начали понимать, что здесь даже ещё лучше, чем им говорили, и сейчас уже полностью влились в сообщество, перестав удивляться нашим способностям. Ольга полностью изменилась. Аура засияла чистым, светло-сиреневым цветом, и внутренний контур почти весь очистился от негатива, и хотя она говорила, что всё в прошлом, я видела, что в районе сердца есть маленькое замутнение, что боль ещё не прошла. Однако понимала, что те ужасы, которые она пережила, сразу не забываются, и верила, что однажды она отпустит и это, и цвет в районе сердца изменится. А самым главным было то, что даже без ауры я могло уверенно заявлять, что она изменилась. От робкой и пугливой девочки ничего не осталось. Оказалась, что Оля очень мягкая, душевная девочка, с лёгким, весёлым характером, и за это её полюбил весь посёлок. Она старалась всем помочь, и даже Эсмарх разговаривала с ней, хотя других людей не подпускала к себе, говоря, что ей тяжело переносить их свечения и исходящие эмоции.

Мать Ольги тоже порадовала нас. Она смогла найти здесь своё счастье. Директор нашей поселковой школы, и по совместительству учитель музыки, почти сразу пал к ногам женщины, и цвет ауры у них был почти схож, что говорило о духовной близости. Правда, вначале Елена очень тяжело шла на контакт с мужчиной, и отклоняла его ухаживания, но постепенно всё наладилось и сейчас они уже встречались. Единственное, на что она пока не могла решиться — так это жить одной семьёй. Имея трагический опыт проживания в одной квартире с мужчиной, она отказывалась съезжаться, хотя мы не раз убеждали её, что намерения этого мужчины чисты, и что девочка для него уже почти, как родная дочь…

— Сури, я никогда не устану тебя благодарить, что ты тогда спасла меня, — тихо сказала Оля, отрывая меня от воспоминаний.

— Так, ты опять? — с наигранным недовольством прошептала я. — Сколько можно? Ещё раз услышу, перестану пускать в дом!

— Не перестанешь! — весело ответила она. — Ты добрая! Так что можешь мне не угрожать!.. Ой, кстати, а как мальчика зовут, которого везут? И как будут звать кроху, если они подходят друг другу?

— Мальчика зовут Дамир. И если он действительно Поводырь моей крохи, то её будут звать Мирада.

— Мирада, — повторила Оля, как бы смакуя имя. — Красиво. Можно сокращённо называть или Мира, или Рада.

— Да, я уже думала об этом. И растерялась, потому что оба имени мне нравятся, — с улыбкой ответила я, но тут же нахмурилась, и добавила: — Но это при условии, что мальчик её Поводырь, а если нет, даже не знаю, что и думать… Не хочу, чтобы моя девочка была без пары…

— Я спрашивала об это у Айды, и она сказала, что такого не бывает. Она верит, что этот мальчик подойдёт! Поэтому не волнуйся!

В этот момент с улицы донёсся рокот моторов, и я сразу узнала нашу машину, и папину. Они уехали вдвоём, потому что мальчик летел не только с родителями, а и с бабушками и дедушками, которые не разместились бы в одном автомобиле.

— Сури, приехали! Вон и Айда с Гаем бегут! И Эсмарх спешит сюда, — начала говорить Оля отбежав от меня к окну. — Ого, сколько их! Ничего себе семейство!.. Ой, а мальчику по виду лет пять уже!..

— Нет, ему четыре, — ответила я, ощущая волнение. — А семья приехала вся, потому что они переживают не меньше нас. Ведь аура необычная, а значит, пару найти непросто…

Не успела я договорить, как входная дверь открылась и, развернувшись на звук, я замерла. «Господи, пожалуйста, пусть этот мальчик будет Поводырём моей девочке! Так хочется и ей такого же счастья, как у нас с Яном!» — взмолилась я.

— Родная, мы приехали, — мягко произнёс любимый, входя в комнату, а следом за ним прошли и остальные.

— Здравствуйте, — дрожащим голосом произнесла я, и нашла глазами маленький силуэт с золотистой аурой.

Все поздоровались со мной, и чувствовалось, что они переживают не меньше.

— Это Дамир, — встав рядом со мной, Ян указал на мальчика, и я улыбнулась малышу.

— Вы не разговаривайте, а дайте мальчику ребёнка, — в центр комнаты вышла Эсмарх. — Чем быстрее мы проясним главный вопрос, тем меньше все будут нервничать! Давай, Дамир, подойти и возьми девочку.

Мальчик двинулся к нам, и я присела, чтобы вручит свою кроху, а в комнате повисла мёртвая тишина, потому что все затаили дыхание.

Подойдя к нам, он протянул руки, и как только я отдала нашу малышку, по комнате разнёсся вздох облегчения, потому что ауры соприкоснулись и заискрились таким светом, что нас на мгновение ослепило.

— Здравствуй, моя Пифия! Я так ждал тебя! — торжественно и радостно сказал мальчик, а потом нежно прижал нашу кроху к себе, и я ощутила, как у меня по щеке покатилась слеза, а дыхание сбилось.

«Вот он, тот, с кем наша девочка будет счастлива. Тот, кто будет её преданно и беззаветно любить. Кто всегда поймёт, и если нужно — защитит. Поддержит в трудную минуту и подарит ей много радости. Он её счастье! А что нужно родителям, кроме как знать, что их ребёнок нашёл свою истинную половину и будет счастлив?» — подумала я, зная, что как матери, большего мне и не нужно.

(декабрь 2012 — январь 2013)

Конец.