Видеоблог вампира

Глава 5

В два часа ночи я вернулся домой. У Кеши в окне горел свет на втором этаже. А может, мне показалось и тот человек просто был похож на Кешу? Насколько мне известно, он живет один, но это может быть одна из его шмар-подружек. А может, он забыл выключить свет? Или попросту успел вернуться домой раньше меня? Теперь уже я не был уверен в том, кого видел в будке. Практически бесшумно я зашел в дом, боясь разбудить Катю, – лишние вопросы сейчас не нужны, да и внятно объяснить ей, куда и зачем ездил ночью ее будущий муж, я не смогу. С большой вероятностью она подумает про измену.

Банка свежего «варенья» отлично смотрелась на фоне других продуктов в холодильнике. Главное теперь, чтобы Катя не попыталась его попробовать. Я закрыл дверцу холодильника и отправился в ванну. Увидев себя в зеркале, вдруг осознал безмерную глупость, неосторожность и халатность своего поведения! В отражении над майкой, в которой я стоял, в воздухе висело пятно крови размером с блюдце. Как раз в том месте, где должен быть мой рот. Я не отражался в зеркале, но предметы гардероба и прочее, что могло налипнуть на мое тело, прекрасно было видно. И я так вот ехал! Вот же чучело бестолковое! Я скинул одежду и залез в душ, отмыть следы крови и, возможно, попытаться расслабиться.

Я провалялся в кровати до шести утра, так и не уснув. Мысли о неудачной охоте не давали покоя. Мне было искренне жаль того паренька, но уже ничего не изменить. Он мертв. Если меня найдут, придется начинать жизнь заново в другом месте, возможно, в другой стране. Без Кати. Мне кажется, она – единственная причина, по которой я боюсь быть раскрытым или пойманным.

На улице рассвело. Был слышен гул проезжающих машин и шарканье метлы, так действующее на нервы. Может, в следующий раз сожрать дворника?

Катина рука лежала на мне. Девушка нежилась, досматривая последние сны. Сон – единственная ее возможность возвращаться в мир красок и визуальных образов. Я аккуратно убрал ее руку со своей груди и встал с постели. Отодвинув шторы, я увидел, что в Кешкином окне света нет. Интересно, чем там дальше все закончилось? Что они подумали? Кого увидели во тьме?

Спустившись в гостиную, первым делом я залез в интернет. На десятой строчке в трендах был репортаж про убийство на овощебазе.

– Да ладно! Уже?! – чуть ли не прокричал я и кликнул на видеоролик.

Оператор ходила по окровавленному помещению, медленно переводя камеру с трупа на труп. Области вокруг лежащих тел были размыты при монтаже, очевидно, чтоб не шокировать зрителей. Женский голос за кадром комментировал происходящее на экране, а в конце ведущая сказала, цитирую: «нечто вырвало глотки и скрылось в лесу». Откуда она вообще может знать, где я скрылся? После съемок в будке журналистка взяла короткое интервью у полицейского. Мужчина в форме стоял возле служебной машины.

– Скажите, есть версии, кто мог сотворить такое? – спросила репортер.

– Следы на телах соответствуют отпечаткам зубов какого-то дикого зверя. Похоже на волка или небольшого медведя. Мы рассматриваем разные версии.

– А человек мог сотворить подобное?

– Есть разные версии, и мы… – он начал запинаться, – в общем, в наших полномочиях… разные версии. Тьфу. Перезапишете?

– Да.

– Из тел вырваны куски мяса, мы не исключаем версию человека… то есть версию, что человек мог вырвать их куски… Вы знаете, я не очень хорошо умею говорить на камеру, извините уж, – последнюю фразу он произнес шепотом.

– Ничего страшного. Мы все смонтируем.

– Да, в общем, разные версии в наших… Уже прорабатывается основная версия преступления, и это нападение животного.

– Серег! – кто-то позвал полицейского. – Хорош там лясы точить, помощь твоя нужна!

– Черт. Давайте закончим. Вырежете лишнее?

– Да, да, конечно.

– Друзья, – репортер обратилась к зрителям и навела камеру на будку охранника, – сейчас мы попробуем выцепить еще кого-нибудь и поспрашивать о случившемся.

На следующих кадрах ее отгоняли от места моего преступления.

– Уберите камеру, – раздался мужской бас.

– Почему я не могу снимать? – спокойно ответила девушка. На экране была видна земля и часть кроссовки репортерши.

– Я вас последний раз предупреждаю: если вы не уберете камеру, я арестую вас.

– За что?

– Ни за что! Просто так! Ушла отсюда быстро!

Снова смена кадра. Я увидел лицо девушки лет тридцати. Собранные в пучок на макушке волосы и очки с толстой оправой придавали этой особе серьезный вид. Она записывала себя из машины. Очевидно, полицейские ее все же прогнали.

– Ребята, в общем, этой ночью произошло что-то крайне странное. Полиция никого не пускает. Я чудом умудрилась зайти в этот домик… но вскоре меня практически силой вытолкали оттуда. Да это даже не домик, а крохотный филиал ада на земле. В общем, вы и сами все видели. Бойня какая-то. Двое человек зверски убиты, еще одного с сотрясением мозга увезла скорая. А тем двоим кто-то разорвал глотки. Не знаю, зверь это или нет, но точно не человек. Люди так не убивают. В любом случае судмедэксперты должны будут найти какие-либо следы и дать точные данные. Я сейчас попробую тайком пробраться туда со стороны леса и еще поснимать. Надеюсь, получится. Все, дорогие мои… о развитии этой ситуации следите в моем блоге. С вами была Алена Проныра, и до скорой встречи.

Закончив просмотр, я тут же кликнул на кнопку подписаться на ее канал, который насчитывал более миллиона подписчиков. Действительно, там такие увечья, что подумать на человека сложно. Но Кешка и его товарищи… если они видели меня, то могут выдать. Конечно же, это не повод убивать их, если это были они, но… я не знал, как быть. Даже если я убью соседа, друзей-то его я не знаю. Ладно, подождем, посмотрим. Пока ничего предпринимать не буду.

Под роликом Алены Проныры, который, кстати, собрал уже сто пятьдесят тысяч просмотров, я увидел очередной клип блогера с именем Саша Рыганский. Кто им имена придумывает? Понимая, в какое болото меня засосет, я все же нажал на превью с очередным открытым ртом певца. Очень уж мне стало интересно, обгонит ли этот Рыганский Борю Гузову в гонке за ересь?

Обогнал.

Досмотрев клип, я еще какое-то время, разбитый, униженный и угнетенный, смотрел в потолок. Мое состояние можно было охарактеризовать тремя словами: усталость, ненависть и боль. Зачем он пел про деньги и травку? Зачем он водил руками возле камеры, будто каратист бьет открытыми ладонями по воздуху? Зачем он надел цепи на шею и нарисовал под глазами слова – любовь, ненависть? Эти слова понятны подросткам? Они выражают яркие эмоции, а зритель такой: «Да, да, я понимаю, я знаю, что такое любовь и ненависть. Как же это все про меня…» Зачем во втором куплете он рассказал, что у него в комнате? Подумаешь, дорогая техника. Какая кому разница, что у тебя в комнате? Сочинить песню про то, что у тебя в комнате, это… это… у меня нет слов! Почему они все зачитывают текст, а не поют? Идите на вокал! Разве музыкант не должен уметь петь или играть на инструменте? Они все зачитывают под биты, в которых нет музыки, это просто легонький ритм. Почему? Список вопросов растянулся до безобразия. В конце клипа (а я смог досмотреть до конца. Очевидно, меня на время парализовало потоком его «крутости») Рыганский пригласил всех на фестиваль блогеров, который пройдет в столице в выходные. Кинуть бы атомную бомбу на этот фестиваль!

Вот не удивлюсь, если этот Обрыганский на своем канале тоже рекламирует букмекеров или казино. Я перешел к нему на страницу, и… я оказался неправ. Букмекеров и казино там не было, но зато перед клипом я увидел название другого ролика: «Зарабатываю в день до десяти тысяч, играя на валютной бирже». Когда я перешел в этот оплот развода и кидалова, предо мной предстал сидящий за торговым терминалом Рыганский, рассказывающий, как он успешно торгует на валютных парах. Конечно же, без призыва нести свои деньги брокерам не обошлось.

Я решил проверить, как дела на моем канале. Последний ролик набрал почти десять тысяч просмотров. Подписчиков тоже прибавилось, теперь их пятьсот два. Неплохие темпы, если так дальше пойдет, за годик смогу раскрутиться на платформе.

Может, пока Катя спит, успею еще записать что-нибудь? Да, надо, раз пошли дела в гору. Перед тем как спуститься в подвал и приступить к созданию нового контента, я перекусил кровью, слитой ночью.

Спустя десять минут, заперевшись в подвале, я произнес на камеру:

– Привет, подписчики!

Нет, а что, если сразу показать трюк, а потом уже здороваться! Я взял заранее заготовленное зеркало размером тридцать на сорок сантиметров и встал в кадре так, чтоб в отражении было видно маску, висящую в воздухе, и футболку, так же парящую волшебным образом.

– Я вампир. Я не отражаюсь в зеркале, – произнес я. – Кстати, привет, меня зовут Федор и вы на видеоблоге вампира. Почему я не отражаюсь в зеркале? Или почему вы не видите мое отражение? Сначала надо ответить на вопрос – а почему мы вообще что-то видим? Почему вы видите маску и футболку? Очевидно, потому, что свет, отраженный от этих объектов, попадает вам в глаза, неся в себе информацию собственно о самих объектах. Далее мозг уже строит картинку в сознании, наделяя объект цветом и формой. Но есть ли форма? Есть ли мы сами? Ведь на микроуровне нас фактически не существует! Нет очертаний, нет контуров, есть только межатомная пустота и пустота внутри самих атомов. По сути, весь мир – это единый бульон из частиц, а мы – временная комбинация атомов. И вскоре она разрушится, а из нее соберется что-то новое. И так на протяжении многих миллионов лет. С этой точки зрения мы бессмертны. Большая часть атомов, из которых состоят наши тела, будут вечность летать по вселенной, до самой ее гибели.

Так почему же вы не видите меня в зеркале? Очевидно, потому, что фотоны, отраженные от моего тела, не взаимодействуют с поверхностью зеркала и пролетают сквозь него, просачиваются между атомов, из которых состоит зеркало, а фотоны, отраженные от моей одежды, снова отражаются от зеркала и попадают вам в глаза. Как это устроено на квантовом уровне? Хороший вопрос. Я понятия не имею, но давать изучать себя физикам я пока не готов.

Я положил зеркало на пол, а потом встал перед камерой так, чтобы меня было видно во весь рост.

– Еще одно интересное свойство вампиров – физическая сила и скорость, – произнес я и рванул со всех ног прочь из кадра. Возможно, это смотрелось немного комично и глупо.

– Видали? – Я обошел камеру и снова встал так, чтобы меня было видно. – Я могу двигаться с огромной скоростью, примерно раза в полтора быстрее чемпиона по бегу. И еще вот, смотрите…

В воздухе просвистели боковые удары руками. Я махнул сначала левой, а потом правой. Попадись под такой удар человек (хотя как раз полицейский в прошлый раз и попался), он моментально бы отправился в мир иной. Удары достигали такой силы, что могли с легкостью содрать человеческое лицо, подобно тому, как это делает медведь когтистой лапой.

– Думаю, видно, как быстро летают мои руки. И вот еще трюк…

Я встал на руки, вытянув ноги к потолку. Левую руку выставил вперед и принялся отжиматься на правой.

– Я очень сильный. Могу на одной руке подтянуться двести раз за минуту. Может, даже как-нибудь покажу.

Отжавшись раз десять, я встал на ноги.

– Конечно же, сила моя не безгранична. Я не смогу порвать хороший крепкий трос или стальную цепь, я не смогу выбить входную металлическую дверь, и я не смогу пробить кулаком бетонную стену. Вы знаете, друзья, по силе я бы сравнил себя с гориллой или с небольшим медведем, да… что-то такое… Жаль, у меня штанги нет, я бы показал вам, как поднимаю тяжести. Не знаю, какой максимальный вес я могу оторвать от земли, но, думаю, килограммов семьсот – восемьсот в становой тяге возьму. Друзья, пишите больше комментариев с предложениями, что вам показать. Чего бы вы хотели увидеть, я все ваши комментарии читаю. И не забудьте ознакомиться с моими стихами. Ссылка на сайт в описании под видео. На сегодня, наверное, все, спасибо за просмотр и до встречи в следующих роликах.

Какие-то у меня неструктурированные видео выходят. То про зеркало, то про силу. Сумбур, одним словом. Может, начать писать сценарий?

Когда я вышел из подвала, Катя стояла на кухне и жарила яичницу.

– Привет, Катище, – весело сказал я.

– О! Я думала, тебя нет дома, – сказала она, обернувшись.

– А где мне еще быть? – Я сел на диван и вставил карту памяти в ноутбук.

– Не знаю, просто, думала, что тебя нет. Как спалось? – Катя посолила яичницу.

– Спалось… – Я немного замялся, не то чтобы от ее вопроса, а скорее от того, что именно в тот момент в браузере первым заголовком новостей было «На овощебазе в Стрельцове неизвестный зверь разорвал охранников». – Спалось хорошо, даже сон приснился.

– Расскажешь?

– В моем сне мы прожили всю жизнь вместе и старые, восьмидесятилетние, лежали на кровати и каждый читал свою любимую книгу. А потом я обнял тебя и мы занялись любовью.

– В восемьдесят лет? – Катя усмехнулась. – Мне кажется, в этом возрасте я не смогу ни согнуться, ни разогнуться. Какая там любовь, когда с тебя песок сыпется.

– А зачем тебе что-то делать? Ты ляжешь на спину и постараешься не умереть от старости хотя бы ближайшие пять минут. Я в это время заползу сверху и постараюсь подрыгаться на тебе, вознося молитвы богу… как там бог любви называется? – я бегал взглядом по статье об убийстве, совершенном мной.

– Не знаю, в богах не разбираюсь. Ну, в принципе, я была бы рада такому восьмидесятилетию активному.

– Вот и я тоже.

Дочитав новость, я окончательно убедился, что они винят во всем дикое животное. Было у меня происшествие, лет пятьдесят назад. Я случайно устроил бойню в доме престарелых. Тогда я таскал оттуда людей потихоньку. И как-то меня заметили. Вышло некрасиво. Погиб старик (его я и хотел сожрать), волонтер лет тридцати и медсестра, уже в годах, но не бабка. Помню, как от удара рука отлетела у волонтера… а ее об стену головой. Когда они отключились, я также вырвал им кадыки, а то оставлять двоих свидетелей не хотелось. Н-да… очень некрасиво вышло. Стыдно вспоминать, но они меня увидели как раз, когда я присосался к дедку. Потом тоже писали в газетах, якобы напал зверь. Кто-то даже писал, что это оборотень. Ох уж эта желтая пресса… Это было, когда я еще не набрался опыта и только постигал азы охоты. Единственный такой случай припоминаю с лишними жертвами. После этого у меня все шло по плану, без оплошностей. Без лишних убийств. Вплоть до этого месяца.

– Сегодня надо мои вещи разложить и домой ко мне заехать, забрать кое-что, – сказала Катя.

– Да, сейчас я дочитаю тут статейку и займемся делами.

– Ты к понедельнику маме тексты свои отправишь?

– Да, надо только один стих дописать и завтра все соберу в папку одну и кину ей.

– Не забудь указать победы на конкурсах поэтов, – напомнила Катя.

– Она что-то еще говорила?

– Утром прислала голосовое, чтоб ты не забыл про продюсера. Больше ничего.

– Уж я-то не забуду, поверь.

– Федя.

– Да.

– Ты же не сильно расстроишься, если тебя не возьмут?

– Нет… не знаю. А что?

– Просто я волнуюсь за тебя, ты так ждал этого.

– А… да нет, не расстроюсь, не переживай, – соврал я.

В глубине души я понимал, что творчество для бессмертного создания может быть единственным смыслом в жизни. И каждая попытка как-то продвинуться терпела провал. Также я понимал, что это не первый мой заход в мир шоу-бизнеса и не второй (за десятки лет меня разворачивали кучу раз) и вероятность отказа была большая, но надежда жила в моем сердце.

Как раз когда Катя доела яичницу (я от нее отказался по известной причине) и когда я закончил выкладывать новый ролик, слегка порезав лишние моменты в нем, раздался звонок в дверь.

– Может, мама? – произнесла Катя.

Я убрал ноутбук с колен, подошел к двери и открыл.

– Здарова, сосед, – бодро сказал Кешка.

– Здарова, – без каких-либо эмоций ответил я.

– Ты как? Все хорошо? – спросил он.

– Да, а что? Что-то случилось?

– Нет, вид у тебя, будто не спал всю ночь. Уставший ты.

– Странно. Я вроде спал хорошо.

– Да? Ну ладно. Я так-то по делу.

– Валяй.

– Собрались с бабой моей чебуреки лепить, – он растянул улыбку, – кинулись, а перца молотого и чеснока нету. Выручи, братуха?

– Что? Чеснок? – я не сразу сообразил.

– Да. И молотый перец есть? – Мне показалось, что Кешка рассматривает мое лицо, будто сканирует его! Ищет что-то в моих чертах.

Или… не показалось.

На несколько секунд я задумался, пытаясь вспомнить, покупали мы вчера с Катей перец или нет. Чеснок точно не покупали, я бы не позволил, это же яд для меня.

– Я не ем перец с чесноком, у меня гастрит. Соленое, копченое, острое не могу есть, – такая вот версия ответа мне вдруг пришла в голову.

– А, ну ладно, тогда придется в магазин бежать. Давай, удачи. Береги себя. – Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и пошел через дорогу к своему дому.

Я закрыл дверь и вернулся за компьютер.

– У нас же есть перец, – сказала Катя.

– Да? Ну ладно, поздно уже.

– Может, отнесешь? Сосед все же.

– Не. Хрен с ним. Сам купит.

Что это сейчас было? Какой еще, в задницу, чеснок! Сука.

СУКА!

Ни разу он не заходил ко мне. НИ РАЗУ! Это точно он вчера в будку заглянул! Но было темно, мог ли он меня узнать? Наверняка теряется в догадках, я был там или нет, и решил зайти. Зайти и поближе рассмотреть меня, сопоставляя отпечатанную в памяти морду зверя, выпрыгнувшего на них этой ночью из тьмы, и мое лицо сейчас.

Убить его, разорвать на куски, чтобы никто не подумал на человека? И так уже в этом месяце все летит в задницу. Одним больше, одним меньше… Выдаст он меня, ох выдаст.

– Федь, ну что? Ко мне заедем сначала или сумки разберем?

– Как хочешь.

Оторвать руки, ноги, сорвать лицо, разметать на кусочки по всему дому!

– Давай сумки сначала. – Катя положила тарелку в раковину.

– Давай.

Тем более он сам убийца, вор и маргинал! Не зря про него слухи ходят, что он сидел за убийство. Но что, если он просто так зашел? Надо успокоиться.

– Тогда, может, начнем?

– Да.

Убью сволочь, если хоть что-то мне не понравится в его поведении!

До обеда мы разбирали Катины вещи. Далее пришлось съездить к ней домой. Точнее, теперь уже к ее маме.

Девушка поняла – что-то случилось. Конечно, ведь я вел себя странно. Не могу я быть веселым и жизнерадостным, когда на горизонте неопределенность. Я вот, к примеру, думаю о том, почему мне не стоит убивать Кешку, а она про свои тефтели на ужин. Или про прогулку до речки вечером. «Федя, тефтели или котлеты сделаем?» Охота было спросить у нее: «Катя, мне Кешку придушить или грудную клетку разломать?» Я понимаю, она не виновата вообще ни в чем и хочет жить обычной семейной жизнью, но… связалась девочка не с тем «человеком». Какие, на хрен, тефтели и речка! Еще и тексты эти с продюсером напрягают. Что, если откажет? Все как-то навалилось. Конечно же, я держал себя в руках, но меньше всего мне хотелось общения, прогулок и тефтелей.

Ближе к вечеру я вернулся за ноутбук проверить результаты сегодняшнего ролика. Видео собрало пять тысяч просмотров и ровно сто лайков. Дизлайков было мало: всего три. Не знаю, почему так вышло, обычно их больше. Странно, ведь я такие вещи показываю невообразимые, а просмотры не идут. Чего им еще надо? Кто сможет, как я, на одной руке отжиматься и пальцы себе ломать? У меня уникальный контент. В комментариях писали, что невозможно так отжиматься, стоя на одной руке, и что я замазал веревку, которой меня тянули вверх за ногу. Я не стал ничего отвечать, смысла в споре с неизвестными людьми не было. Подобных комментариев от скептиков я насчитал три. Остальные десять сообщений не несли никакой смысловой нагрузки. Вообще я заметил, что люди любят писать мне всякий бред. А может, не только мне? На странице моего поэтического сайта, куда ведет ссылка под роликом, тоже все глухо.

Завтра воскресенье, надо текст доделать – дописать третье четверостишие да скомпоновать все песни и стихи в одну папку. Вечно оставляю все на последний момент. Пользуясь минуткой, когда Катя поднялась в спальню дочитывать свой роман, оставив меня наедине с рифмой, я приступил к разглядыванию чистого листа, в надежде родить слова. Мне хотелось закончить стих позитивно, как-то с переходом от любителя к профессионалу. Ведь именно этот вопрос и будет стоять в понедельник. Если я начну зарабатывать на текстах, я стану профессиональным поэтом. На деньги плевать, их и так достаточно. А вот трансляция мысли в массы – это смысл всего.

Через пятнадцать минут высиживания и жевания карандаша в голове завертелись словосочетания и образы. Я начал записывать их в столбик, не думая: репутация, планка репутации, результаты, любитель, профессионал…

Повыше задрав репутации планку, Добьюсь результата, кемарить не лягу. Надеюсь, потом из любительских почек Профессиональный распустится почерк!

В первых двух строчках рифмы нет. Что-то не то…

Перечитав четверостишие несколько раз, я все же решил, что отсутствие там рифмы придаст изюминку всему стиху. Пусть останется так.

Я попросил Катю не отвлекать меня, когда она спустилась в гостиную, ведь выбрать несколько лучших поэтических работ из всего, что я написал за сотню лет, дело непростое. До поздней ночи я просидел, ковыряя файлы (двадцать лет назад я перенес все написанное в электронный формат), выискивая то, что может зацепить современного продюсера. Я понимал, что мои темы далеки от коммерческого идеала, но все же уверенность в них была. В итоге я выбрал три стихотворения, не считая нового. Первый стих – про вечную жизнь, мне было что сказать об этом, хотя я и не совсем вечен. Второй – про любовь монстра и слепой красавицы, а третий о раненом солдате, оставшемся умирать в безлюдных болотах. Помню, как наткнулся на него во время войны. Парень совсем молодой, может, лет шестнадцати, лежал с выпущенными кишками. Его прошило очередью, разворотило таз и низ живота. Я добил его и перекусил тогда (в стихе я, конечно же, не упомянул про таз и кишки и про то, что я пил кровь). Вообще хорошо было, когда война шла, я без проблем таскал солдат, и никто не вел точного учета погибших.

Песни я выбрал абсолютно противоположные по смыслу. Первая была про смерть родителей и про их ценность в моей жизни. Вторая о моряках, попавших в штиль и погибших от жажды, а третья про расширение познания о вселенной – от открытия моряками новых берегов и континентов в первом куплете до полета к другим звездам во втором. Все шесть произведений оказались абсолютно разными, и хоть что-то ему должно подойти. А может, он скажет, чтоб я написал что-то под заказ? Даст тему. Такое меня тоже устроит. Также тот факт, что я иду в агентство по знакомству, добавляет шансов на успех.

Воскресенье я провел как на иголках. Понимаю, что это не последний агент, который мог меня раскрутить, но спокойствия это не прибавляло. Да и как я приду к другому продюсеру? Что я скажу? Здравствуйте, я хочу, чтобы вы взяли мои тексты? Хочу, чтобы исполнители пели песни на мои стихи? Чтобы выпустили сборник с моими работами? Он спросит: а кто я вообще такой? А тут хоть мама Кати меня пропихнуть пытается. Как-никак, а по связям иду. Если тут откажут, то лучше шанса не будет. В конце концов, я десятки лет пытаюсь пробиться – и никак. Есть еще шансы, что канал мой станет популярным и я там смогу рекламировать себя как поэта, но чую, раскрутка канала тоже дело сложное. Почему мои видео не раскручиваются? Кто еще подобное может снимать? Что этим зрителям вообще надо? Может, убить кого-нибудь на камеру? Тогда это привлечет внимание? Н-да, глупости я говорю. Если бы Катя не вытащила меня сегодня на пикник в лес, я бы с ума сошел дома в ожидании понедельника, который, кстати, наступит через десять минут.

Флешку с материалами я завез теще еще днем. Дальше от меня ничего не зависело. Самое страшное, что он мог, – отложить просмотр моих работ на неделю или месяц, и буду я на нервах все это время. Надеюсь, посмотрит сразу.

Перед сном я проверил просмотры, подписчиков и комментарии. Ничего нового, не считая еще нескольких подписавшихся. Полистал тренды, снова пытаясь понять, что же сейчас актуально и могу ли я конкурировать там со своим блогом. А актуален сейчас фестиваль блогеров, который пройдет в эту пятницу. В списке популярных видео я снова увидел несколько знакомых рож, одна из них была Гузова. Я не рискнул тыкать на видео, но название прочитал – девушка звала людей на тот самый фестиваль. После нее еще один обзорщик фильмов выложил ролик с подобным призывом. А дальше все как обычно – игры, обзоры мемов, немного политики, интервью с рэпером и еще какие-то видео, но я уже так быстро прокручивал ленту, что не улавливал их смысл.

Четырнадцатилетний Федор, хромая, прошел весь дом от стены до стены без помощи костылей.

– Что же им нужно, неужели все так плохо? – рассуждала мама, глядя в окно. – Неужели их интересует только это?

– Получилось пройти! – сказал мальчик. – Наступать больно, но терпимо. Зато без костылей!

– Если хочешь, можем попробовать по улице пройтись, – мама обернулась к Феде.

– Нет. Рано еще. Я лучше пока дома буду пробовать, – сказал сын. – а ты там что-то говорила до этого? Что-то там у тебя опять плохо?

– Да это я так, ворчу от безысходности.

– Снова отказали в редакции?

– Да.

– Напиши ты тоже любовный роман по схеме, – предложил Федя.

– Не хочу.

– Возьми служанку и господина. Сначала между ними ничего нет, но в процессе истории он влюбляется в нее. Если серая масса любит такое, дай им.

– Нет.

– Это сложно?

– Сложно? – мама усмехнулась. – Знаешь, почему эти тупицы строчат однотипные любовные романчики, каждую неделю выпуская новую книгу?

– Почему?

– Потому что писать про базовые физиологические потребности – это самое простое и примитивное, что может быть. Чтобы писать про сношения, не нужно ничего изучать, знать и уметь. Не нужно думать и рассуждать. Это и так есть в каждом, это то же самое, что писать о том, как хорошо покушать вкусную еду. А они еще и лордов с баронами добавляют во все свои книги. И каждая тупая нищая молокососка тайно мечтает найти себе барина, вот и читает этот навоз конский пачками, подпитывая свои мечты, которые никогда не сбудутся. Я не хочу писать про это. Мне про-тивно.

– Ясно. Ну, хорошо, тогда не пиши.

– Я думаю, хватит пытаться.

– Что пытаться?

– Хватить пытаться лезть куда-то.

– Ты решила отказаться от идеи стать известным писателем?

– Я больше не хочу. Да. Хватит.

– Знаешь, мам. Что бы ни было, поверь мне, когда я вырасту, я стану знаменитым поэтом.

– Прямо-таки знаменитым? – улыбаясь, сказала мама.

– Да. Очень знаменитым.

– Тогда сделай мне одолжение.

– Какое?

– Никогда не иди на поводу у толпы.

– Хорошо. Обещаю. Я и не собирался. У меня ведь свои взгляды на творчество.