Ветры Осени (Бастард-4)

Глава 41

…Орландо прикоснулся к обсидиановой плите под ногами, повёл пальцами по искажённому отражению. Волосы треплет горячий ветер, пропитанный смрадом крови. Дует с запада, это очень плохо. Отдалённый вой коснулся уха, парень оскалился и перехватил скьявону поудобней, выпрямился. Гончие почуяли его, а значит, нужно бежать.

Ни один клинок и никакое мастерство не спасут от демонической своры.

Обсидиановая пустошь звенит под ногами, вздымается застывшими волнами по бокам. Орландо взбежал на ближайшую вершину, огляделся, приложив ладонь козырьком. На севере мерцает зарево Великой Кузни, где бесконечно выплавляют обсидиановые клинки. Юг тёмен и подёрнут пеленой тумана. С востока меж обсидиановых колонн мчится огненно-чёрная свора. Даже отсюда видны полыхающие пасти и рубиновые глаза, покрывающие череп и бока. Посреди вышагивает огромный демон в антрацитовых латах. Псарь. За ним же величаво двигаются ряды Дикой Охоты, демонической орды истребляющей всё на пути.

Орландо закусил губу и дёргано оглянулся на запад, где возвышаются столбы выветренной породы. Каменный Лес, единственный шанс на спасение. Его дом.

Было ошибкой так углубляться в пустоши за припасами. С другой стороны… не умирать же от голода среди камней? Парень невольно коснулся холщового мешка на поясе, ткань пропиталась чёрной кровью, и та мерно капает под ноги. Чертя дорожку, по которой пойдут гончие.

Плохо. Очень плохо!

Обсидиановое плато сменилось на ромбовидную плитку, а холмы на обветшалые дома, склонившиеся под собственной тяжестью. Девятнадцатый лоскут, один из участков пустошей, будто вырванных из другого мира. Рядом расположен семнадцатый лоскут, высыхающее озеро. А восемнадцатый, располагавшийся между ними, поглотил обсидиан.

Орландо выбежал из лоскута, спотыкаясь, вскарабкался на холм сухой земли. Видно, как свора достигла края мёртвого города, и псы разбегаются по улочкам. Дикая Охота растянулась широкой цепью. Парень выругался, передовой отряд добрался до высыхающего озера и мчится по растрескавшемуся берегу. На фоне огромного железного корабля в центре озера. В борту зияет огромная пробоина, совсем свежая, из неё в воду стекает вязкая кровь земли.

Ветер сменился и швырнул в лицо хриплый лай, цокот копыт по обсидиану и переплетение демонического воя. Орландо развернулся бежать и… застыл. За холмом появился новый лоскут жёлтая лесная поляна. Растения ещё живы и колышутся против ветра… будто их обдувает совершенно другой… нездешний ветер. Воздуха на поляне рябит и отражает далёкие картины, никак не связанные с Пустошью. Грудь кольнуло ледяной иглой узнавания.

Орландо сбежал с холма и со всех ног устремился к поляне…

***

… Проснулся от раскатов грома и коленки Кармен, закинутой на живот. Девушка бормочет во сне, елозит, прижимаясь к Орландо, а пятка елозит по паху. Снаружи ветер завывает в лысых кронах, разбивается об тент, но загоняет внутрь сырой холод. В одном месте вода просочилась и мерно капает на доски.

Ветер стонет, хлещет, как мокрая плеть и… предупреждает.

Крупицы сна выветрились из сознания, оставив Орландо молча смотреть в тент, подсвеченный вспышками молний.

— Всего лишь дурной сон. — Одними губами прошептал парень.

Он действительно убегал от своры и не раз. Охотился на демонов ради мяса и рыскал по лоскутам. Был у странного железного корабля и спасался от Дикой Охоты. Но не видел той поляны! Не видел ведь?

Снаружи заёрзал Винченцо, стоя́щий в дозоре. Очередная вспышка молнии отпечатала на ткани сгорбившийся силуэт, закутанный в плащ. Кармен дёрнулась, перевернулась на другой бок и прижалась к Орландо задом. Будто пытаясь спихнуть с кровати.

Тревога, охватившая ещё во сне, сдавила сердце бритвенно острыми пальцами. Орландо осторожно выполз из-под одеяла, прикрыл возмущённо бормочущую девушку и выпрыгнул под ливень. Мышцы протестующе взвыли от боли, что отдалась в костях… но это даже приятно. Ледяные струи забили по плечам и макушке. Парень поёжился и набросил прихваченный плащ. Скроенный из плотной, не пропускающей воду ткани. Закутался и оббежал телегу.

Приметил спящего под импровизированным шалашом коня. Животное, будто не волнуют бахающие раскаты грома. От ливня и холода его защищает сплетение ветвей куста и накидка.

Винченцо покосился на брата, вскочившего на козлы, мотнул головой.

— Рано, твой черёд через час.

— Не спится. — Вздохнул Орландо, садясь рядом и морщась от чувства сырой лавки под задом.

— Плохой сон?

— Угу… приснилось, что женился.

— Понимаю. Дня страшнее, в моей жизни не было. Но оно того стоило.

— Ого. Прям так хорошо вышло?

— Лучше некуда! Любимая женщина в жёнах, да о таком даже императоры не мечтают!

— Ого! Чем же тебя пленила эта смуглянка?

Винченцо хитро улыбнулся, наклонился и прошептал, приложив ладонь ребром к уху:

— Оказывается, в Индии написаны огромные трактаты по искусству плотских утех! Она такие вещи вытворяет, суккубы от зависти удавятся!

— Поделишься с братом? — Со смешком спросил Орландо.

— Ещё чего! — Ответил Винченцо, отстранился и ткнул кулаком в плечо. — Я могу поделиться с тобой землями, дворцом, слугами, золотом и вообще всем, кроме неё! Таким сокровищем вообще не делятся! Она только моя… а я только её!

Парень засмеялся, хлопнул по плечу и подтолкнул брата. Когда Винченцо ушёл спать, улыбка ещё долго не сходила, даже несмотря на резкие порывы ветра и боль в ранах. Орландо сощурился, поёрзал и глубоко вдохнул… Дыхание застряло в глотке. Очередная протяжная вспышка молнии осветила поляну и отпечатала на сетчатке каждый дюйм.

Он узнал её. Тот самый лоскут из сна.