Вестники дальних дорог

Глава VII

Мийка заволновалась, когда ее позвали к коменданту острова, полковнику Терещенко. Похоже, ее обычное поведение не нравится руководству нового клана. Но что же делать⁈ Она же иначе просто не может, она — наполовину суккуба! И если не будет спать с множеством мужчин, то попросту протянет ноги! Надо постараться объяснить полковнику это, он показал себя за последние месяцы понимающим разумным.

Пришлось пройти через шесть врат — комендатура находилась в самом центре острова Советский, далеко от побережья, где девушка поселилась — обожала морской климат. Остров оказался грандиозным, Мийке довелось бывать на многих, но ничего подобного она раньше никогда не видела. Тысяча восемьсот на тысячу двести двадцать миль! Горы, море, озера, реки, леса и бесконечные плодородные равнины. Попытавшись представить, сколько заплатил за этот остров клан, полусуккуба поежилась. Добрых двадцать тонн золота, если не больше.

Но больше всего Мийку поразило прибытие на Советский небольшого закрытого корабля, на котором прилетел родственник знаменитого бродяги Кериана Атарийского, девушка его как-то раз встречала, потому и узнала прилетевшего. То, что сотворил этот самый родственник, заставило полусуккубу нервно икать — он за каких-то несколько дней выстроил на острове сеть внутренних стационарных порталов, причем проделал это небрежно, словно играя. А ведь подобное считалось совершенно невозможным! Только гномы из банка «Готтаб» имели стационарные порталы, причем намного менее совершенные! Мало того, пространственник сделал несколько больших порталов, связывающих остров с планетой Земля, где в городе Москва находилась штаб-квартира клана Советский Союз. И буквально через несколько дней через них пошел поток людей и грузов.

Родилась Мийка на небольшом островке с претенциозным названием Гордый, им правил красный орк Нурлан Жестокий. И он действительно был жестоким, не зря так прозвали. Население не смело и пикнуть против воли владетеля, однако разумные всеми силами пытались покинуть Гордый, поскольку жили на нем впроголодь. Да еще и последнее отбирали. Жаловаться было некому. Уж как в этой дыре оказалась сосланная в срединные миры суккуба, история умалчивает, но оказалась. И тут же пошла по рукам, что ее, впрочем, полностью устраивало, без постоянного секса она жить попросту не могла. От кого родился ребенок, Аллайа не знала, да и знать не хотела, она дорастила дочь до четырнадцати лет и выставила на улицу, как было принято среди ее народа.

Орочья кровь в жилах Мийки однозначно присутствовала, о чем говорили немного выступающие нижние клыки и красноватый цвет кожи. От матери она унаследовала утонченную красоту, идеальное тело и постоянное, изнуряющее сексуальное желание. Ну и неутомимость в этом деле впридачу. Девушка как-то раз на спор с подругами забралась в казармы и трое суток предавалась разврату, оставаясь при этом свежей и готовой к новым «подвигам». Она бы и месяц из этих казарм не вылезала, но шлюху обнаружил офицер и пинками выставил прочь, немало ее этим огорчив.

Однажды Мийке повезло, она сумела окрутить шкипера небольшого брига, и тот взял ее на борт, когда покидал Гордый. С тех пор где ее только ни носило! Половину Миросплетения, наверное, облетела, пока не осела на планете Кирком, в одном из вольных городов, в которых не было никаких законов, кроме одного — закона силы. Зарабатывала полусуккуба своим телом, причем зарабатывала неплохо — такие, как она, весьма ценились своей способностью удовлетворять самые извращенные и дикие желания. Однако самой Мийке такая жизнь понемногу начала надоедать, хотелось осесть где-то и накопить на свой дом. Может, даже ребенка родить и вырастить. О замужестве девушка никогда не задумывалась, шлюх замуж не берут, а она — убежденная шлюха, и менять свои взгляды не собиралась.

Полгода прожив в городе Сайерхольм, девушка нашла себе постоянных клиентов и начала понемногу откладывать деньги на домик в защищенном, хорошо охраняемом поселении, таких в окрестностях вольного города хватало на любой вкус. Она понемногу осваивала свои врожденные способности и вскоре стала способна крутить любым мужчиной, как ей заблагорассудится. Впрочем, женщиной тоже, но женщины ее не интересовали ни с какой стороны, разве что как подруги, которых она все равно близко не подпускала. Мечтала, конечно, о большом и дружном клане, где будет своей среди своих, равной среди равных, но понимала, что такое в принципе невозможно. Однако когда по Сайерхольму прокатились слухи, что некий клан под названием Советский Союз набирает себе разумных, причем берет всех желающих, рискнула. А вдруг случится чудо, и ее возьмут?

Чудо случилось. Вспомнив разговор с офицером, проводившим с ней собеседование, Мийка светло улыбнулась. Потом она несколько раз переспала с ним, бедный парень, никогда не встречавший настолько красивых и сексуальных женщин, не смог противостоять, и уже вечером они оказались в одной постели, где полусуккуба показала Александру Торопову всю глубину своей благодарности. Бедняга едва с ума не сошел от полноты ощущений, ничего подобного он и представить себе не мог.

Но разговор, когда Мийка отстояла длинную очередь, случился примечательный. Она честно сообщила, кто такая, не став скрывать, что занимается проституцией даже не ради денег, а из любви к искусству.

— Понимаете, я наполовину суккуба, — объяснила девушка лейтенанту, смотрящему на нее восторженным взором телка на веревочке. — Я должна спать с множеством мужчин, иначе просто умру от истощения!

— Ну, раз вам это нужно из физиологических соображений, то это ваше дело, — взял себя в руки парень. — Но прошу учесть, что вас многие будут осуждать. Особенно женщины.

— Не привыкать, — криво усмехнулась Мийка. — Но это правда, что я смогу учиться и освоить какую-то нужную в клане профессию? Не хочу больше быть проституткой и ложиться с теми, кто мне не нравится! А секс пусть останется для удовольствия.

— Конечно, сможете, — заверил лейтенант. — У нас все работают, все имеют профессии. Но, прошу учесть, что клятва верности на жезле Древних, пожизненная и очень жесткая. При попытке предать страну вы попросту умрете, причем смерть будет мучительной.

— Страну?

— Клан. Мы называем его страной. Позже поймете разницу между этими понятиями.

— Ясно, — кивнула девушка. — Меня клятва ничуть не смущает. Ради возможности попасть в большой и дружный клан на многое можно пойти. И предавать его будет только последний идиот.

На прощание она спросила, что делает так понравившийся ей парень вечером, на что тот покраснел и едва слышно пролепетал, что освободится после заката и будет ждать ее вон там, возле дома, где остановились в Сайерхольме посланцы клана. Мийка быстро чмокнула его в щеку, умиляясь такой стеснительности, и, весело улыбаясь, двинулась приносить клятву. Девушка принесла ее с легким сердцем и чистой душой, радуясь, что ей хоть однажды повезло по-настоящему. А вечером подошла к клановому дому и увидела около входа топчущегося на месте, крайне смущенного Александра. Снова восхитившись его милой стеснительностью, Мийка утащила что-то бормочущего молодого офицера в одно из своих тайных убежищ, где и предалась пороку со всем удовольствием.

Они с Александром встретились еще несколько раз, а затем его перевели на другую планету. Мийку же в числе множества других новичков отправили на остров Советский, где принялись распределять всю эту толпу по еще не построенным городам и селениям. Тогда девушка и попросилась в приморское поселение. Ей пошли навстречу. В первые месяцы, правда, пришлось жить в палатках, но это никого не смущало, молодые разумные пребывали в предвкушении новой жизни и готовы были переносить любые тяготы. Все прекрасно понимали, что сразу устроить такое число разумных очень непросто, и никто не устраивал сцен, наоборот, работали там, где скажут, и делали все, что требовалось. Не прекословя, терпеливо и старательно. А если кто-то вдруг кто-то начинал бузить, то такого глупца быстро вразумляли при помощи подзатыльников старшие отрядов.

Вчера вечером Мийка не выдержала иссушающего желания и пошла в лагерь молодых воинов, так называемых курсантов, где с удовольствием отдалась им, только слегка подправив поведение ребят при помощи воздействия своей демонической ауры, чтобы получить нужное. Она предавалась сексуальным утехам до самого утра, уже уходила к себе, когда получила через имплант, которые внедрили всем новичкам, приказ срочно прибыть к коменданту острова. Видимо, полковнику не понравилось случившееся прошедшей ночью, и Мийка, тяжело вздыхая, ожидала неприятностей. Хоть бы только из клана не выгнал!

— Добрый день, товарищ! — поздоровалась она принятым в Советском Союзе образом с секретаршей Терещенко, молоденькой светлой эльфийкой Оланиэль, изгнанницей из клана Весенних Цветов. Та выглядела счастливой, словно кошка, слопавшая целую крынку сметаны, видно, этой ночью побывала в постели шефа и была крайне этим довольна. — Миййа Эстаййо, меня вызывали к товарищу полковнику.

— Здравствуйте, товарищ Эстаййо, — пропела с чарующей улыбкой Оланиэль. — Сейчас я выясню.

Она скрылась за дверью кабинета. Мийка осталась ждать, нервно ежась. Что ее ждет? Девушка не знала и продолжала нервничать.

У Сергея Ивановича голова пухла от проблем. Кто бы знал, что назначение комендантом острова Советский окажется такой морокой! Впрочем, ничего удивительного! Когда набрали больше миллиона желающих вступить в клан Советский Союз, стало ясно, что их надо срочно где-то расселять. Еще бы как-то объяснить им разницу между кланом и страной, да так, чтобы поняли, но это позже. Поэтому было решено форсировать приобретение острова. Как оказалось, у мастеров гильдии пространственной артефакторики имелся в запасе огромный астероид, почти готовый для преобразования в летающий остров, но стоил он астрономическую сумму — почти полтора миллиарда золотых, иначе говоря — двадцать две с половиной тонны чистого золота. Но его после обнаружения нескольких золотых астероидов в СССР хватало, поэтому товарищ Сталин, ознакомившись с характеристиками предполагаемого острова, приказал покупать. Еще бы, ведь территория огромна — полтора Мадагаскара, как минимум, там можно будет не особо теснясь расселить несколько десятков миллионов человек.

Оплату привезли на одном из фрегатов с точечным двигателем, таковых пока имелось мало, да и грузоподъемность у них была маловата. Возле планеты гильдии корабль попытались перехватить — информация о крупной сделке разошлась. Но высокотехнологичные орудия фрегата превратили нападающих в абстрактные конструкции, дав понять всем вокруг, что возникший, словно гриб на пустыре, клан Советский Союз далеко не беззащитен. Создание полноценной биосферы на будущем острове обошлось еще в четыре тонны золота, а вода, светило, обогреватели и воздушные артефакты — в шесть. В итоге покупка вышла дороговатая, но она того стоила. Огромная площадь, всегда свежий воздух, леса и рощи, море и озера, холмы и равнины. Чудесный, курортный климат — круглый год от двадцати пяти до двадцати восьми градусов по Цельсию. Когда нужно, идут дожди. Один минус — тянуть на себе столь огромный остров был способен далеко не каждый пространственник, разве что магистр, а то и архимагистр. Но на него собирались в дополнение установить гипер и точечные двигатели, чтобы не зависеть от мага. Естественно, после того, как заработает большой портал, ведущий из Солнечной системы на остров Советский, где кольцо перехода начали монтировать в верхних слоях атмосферы.

Работы было столько, что немногочисленный персонал острова попросту зашивался. Местные, вошедшие в клан, могли помочь немногим, хоть и очень старались быть полезными. Они страшно боялись, что их выгонят, и были готовы на все, чтобы этого не случилось. Но когда прибывший Кериан создал систему внутренних и внешних стационарных порталось, стало значительно легче. С Земли потянулись нужные материалы и специалисты, начавшие спешно строить города и поселки, прокладывать дороги и каналы. Наличие порталов совсем не отменяло необходимость в тех же железных дорогах — далеко не все грузы можно перевозить через порталы.

Сергей Иванович потянулся и снова собрался погрузиться в бумаги, которых лежала перед ним еще немалая стопка. Однако осторожный стук в дверь заставил его поднять взгляд. В кабинет вошла Оланиэль, его секретарша, а со вчерашнего дня, скорее всего, и жена. Раньше он только исподтишка поглядывал на невероятную среброволосую красавицу, чего она, в конце концов, не выдержала, подошла и прямо сказала полковнику о своих чувствах. Он поначалу не поверил. Ну кому, скажите, нужен колченогий, лысый старый вояка за сорок? Оказалось — нужен, да еще как нужен. И Оланиэль той же ночью убедительно доказала Сергею Ивановичу это. Сейчас он нервничал по поводу ее согласия выйти за него замуж. А вдруг откажет?..

— По вашему вызову пришла Миййа Эстаййо, — сообщила эльфийка. — Товарищ полковник, вы бы с ней поосторожнее…

— А что? — вскинулся Терещенко.

— Да суккуба она! — скривилась Оланиэль. — Полукровка, конечно, но наследие приняла полностью, на ауру взглянуть страшно. Она захочет, и все офицеры в штабе ее иметь будут во всех позах, ни на что не обращая внимания, и никто сопротивляться воздействию не сможет…

— Я знаю, — усмехнулся полковник. — Меня потому и просили с ней переговорить из верхов, так что сами понимаете. И… Выходите за меня замуж, Оланиэль! Я вас люблю!

— И я вас… — покраснела, опустив ушки, эльфийка. — Я… Я согласна, Сергей!

Взвизгнув, она бросилась к Терещенко на шею. Тот, обрадованный согласием любимой, нежно поцеловал ее, предложил вечером отпразновать, а пока попросил позвать товарища Эстаййо.

Мийка осторожно скользнула в дверь и по стойке смирно встала перед сурово смотрящим на нее полковником. Она чувствовала свою вину и переживала, поэтому поздоровалась и пролепетала:

— Простите… Но я не могу иначе… Иначе просто умру…

— О чем это вы? — удивился Терещенко. — И здравствуйте, товарищ Эстаййо.

— А разве меня не поводу наказания за вчерашнее вызвали? — растерялась Мийка.

— А что вчера случилось? — не менее растерянно посмотрел на нее полковник.

— Я в казарму к курсантам пошла и до утра с ними кувыркалась… — уныло призналась девушка. — Но я же полусуккуба, если я такого хоть изредка делать не буду, то просто умру… Мучительно… От нехватки энергии…

— И всего-то? — удивленно покачал головой Терещенко. — Раз вам это так нужно, то в добрый путь. Вы человек взрослый, ваши ребята — тоже. Никаких запретов по этому поводу нет. Разве что просьба дисциплину соблюдать. Я вас вызвал по другому поводу. У руководства есть к вам предложение. Вы же способны разговорить в постели любого?

— Способна, конечно, это совсем нетрудно, — подтвердила Мийка. — Особенно после парочки особых оргазмов.

— А в постель к себе вы действительно можете любого мужчину уложить, невзирая на его моральные установки?

— Могу, — лукаво улыбнулась девушка. — Однажды на спор сделала это с тремя монахами культа Вседержителя, у них обязательно воздержание. Ничего, до утра меня имели, никуда не делись. Хотите проверить?..

— Не я, у меня невеста есть! — поднял ладони полковник. — Вскоре прибудут товарищи из Москвы. Но их шестеро. Справитесь?

— Всего-то? — фыркнула Мийка. — Да хоть шестьдесят!

— Если вы пройдете проверку, вам предложат обучение у опытной старой суккубы, чтобы стать сотрудником органов безопасности.

У девушки от радости перехватило дыхание, она была уже в курсе, как в Советском Союзе относятся к упомянутым органам. Стать их сотрудницей⁈ Да лучше этого ничего и быть не может! Уж она ради этого постарается! Совратить шестерых считающих себя неуязвимыми мужчин и получить от них некую информацию? Это она сможет сделать без малейших проблем! Видимо, в клане еще не сталкивались с суккубами, не знают, что они такое. А это опасно, надо будет обязательно подсказать методы защиты от ее соплеменниц, а то попадется кто-то из своих опытной, и что тогда? А ничего хорошего! Выдаст все, что знает.

Мийка высказала свои мысли полковнику, тот ненадолго задумался, после чего кивнул и сказал:

— Было бы неплохо научиться защищаться от такого, вы правы, товарищ Эстаййо. Я доложу по инстанции. А вас попрошу дождаться прибытия товарищей из Москвы в приемной. Место для проверки подготовлено, не беспокойтесь. Благодарю за согласие и всего доброго!

Девушка слегка поклонилась ему и покинула кабинет, приготовившись ждать. Она немного подремала, ведь прошлая ночь была бессонной Однако долго поспать не удалось, к полудню появились шестеро рослых, крепких парней в форме и фуражками с малиновым околышем. Один из них сходил к полковнику, после чего их вместе с Мийкой отвели в большую спальню.

Полусуккуба улыбнулась и впервые за долгое время полностью раскрыла свой морок, быстро доведя мужчин до нужной кондиции. Они пускали слюни и думали только об одном — как бы добраться до вожделенного женского тела. Еще через несколько минут сотрудники органов ничего не помнили и жаждали только одного — угодить своей госпоже. Рассказать все, что она хочет знать? Да пожалуйста! К счастью, за ними наблюдали и успели остановить. Однако свое от каждого Мийка получить успела и была этим очень довольна, парни оказались крепкими и выносливыми, доставив ей немалое удовольствие.

— Мда, а я-то, дурак, не верил в эти сказки, — недовольно пробурчал себе под нос старший оперативник, майор Нечипаев, почесав в затылке. — А вот на тебе, получи… И как же с таким бороться, а?

— Есть способы, товарищ майор, — улыбнулась Мийка. — Я вас научу. Чему знаю, конечно, я ведь не очень опытная суккуба и не слишком много знаю. Опытные вдесятеро быстрее справились бы с задачей. Мне надо поучиться у такой, тогда смогу придумать защиту.

— Нам поручили организовать это. Значит, вы согласны пойти на службу в органы, товарищ Эстаййо?

— Конечно согласна! — даже захлопала в ладоши девушка. — От такого не отказываются! Только… это…

— Что?

— Мне нужно спать с несколькими мужчинами подряд хотя бы пару раз в неделю, иначе просто умру.

— Это мы вам обеспечим, не беспокойтесь, — понимающе кивнул майор, про себя подумав, что с такой красавицей он и сам не прочь поразвлечься. У ребят очередь на нее образуется. — Что ж, идите собирайтесь, и отбываем в Таланг. Там живет ваша будущая наставница, Кейдагара из дома Хайтор.

— Я о ней слышала!.. — восторженно выдохнула Мийка. — Самая старая и опытная суккуба Миросплетения! И я буду у нее учиться⁈ Ура! Мне сюда с вещами приходить?

— Сюда, — улыбнулся такому энтузиазму энкаведешник. — Идите, товарищ Эстаййо, мы вас подождем.

Внимательно глядя через стол на сгорбившегося, понурого Гарри Гопкинса, Иосиф Виссарионович размышлял. Не зря он в прошлый раз решил кое-что поведать этому человеку, совсем даже не зря. Вон как на него это подействовало.

— Здравствуйте, мистер Сталин! — наконец произнес посланник президента США. — Простите, что сразу к делу, но мы в полном шоке. Вы знаете способ, как не допустить того, что вы нам показали?

— Предполагаю, — отозвался Иосиф Виссарионович, на сей раз он говорил на английском без переводчика, наложенная Керианом языковая маска прекрасно работала, с недавних пор он говорил на всех нужных языках не хуже, чем на родном грузинском. — К таким результатам привело потакание либерализму. Свобода человека от общества ни к чему хорошему привести не может. И вы это не хуже меня понимаете.

— Наше общество основано на свободе… — помрачнел Гопкинс.

— Свободе от чего и свободе для чего? — лукаво прищурился вождь. — Ответьте самому себе на эти два вопроса, и вы многое поймете.

Американец медленно наклонил голову и задумался. А Иосиф Виссарионович вспоминал предыдущую встречу. Посланник президента прилетел в Москву из Лондона сразу после разговора с Черчиллем, не имея понятия, что все, что он обговаривал с английским боровом, Сталину уже известно. Поэтому встретили его вежливо, но холодно. Добиться встречи с вождем Гопкинсу удалось далеко не сразу, только на третий день.

— Чего нам ожидать, мистер Сталин? — прямо спросил он, покончив с вежливой прелюдией. — Мы прекрасны понимаем, что вы сейчас сильнее всех на планете. Но для нас неприемлемы ваши жизненные принципы…

— Да? — прищурился Иосиф Виссарионович. — А хотите знать, что будет с Америкой в будущем? Например, в XXI веке?

— А кто бы не захотел⁈ — вскинулся Гопкинс.

— Дело в том, что в экипаже «Петрогрда» есть люди из указанного времени, они записали кое-какие свои воспоминания, а технология, способная переводить воспоминания человека на кинопленку, у них имеется. Могу кое-что прямо сейчас показать. А также передать записи и воспроизводящее их устройство для показа президенту и наиболее влиятельным людям Америки. Пусть посмотрят, к чему привела в будущем их политика. Не думаю, что им понравится результат.

— Почему? — пристально посмотрел на вождя посланник.

— Сейчас сами поймете, — с этими словами тот поставил на стол перед собой странно выглядящее устройство.

Он нажал на одну из кнопок на нем, и слева от собеседников сформировалось изображение худого негра в хорошем костюме.

— Как по-вашему, кто это? — насмешливо поинтересовался Сталин.

— Какой-то негр, — пожал плечами Гопкинс.

— О, это не какой-то негр, а Барак Обама, сорок четвертый президент Соединенных Штатов от партии демократов, — ухмылка вождя стал чуть ли не издевательской. — Правил два срока. Один из худших президентов, хуже него разве что Джо Байден, старичок с маразмом, спотыкающийся на пяти ступеньках и здоровающийся с невидимками, но при этом чуть не ввергший мир в третью мировую.

Лицо посланника после этих слов стоило особого описания — оно вытянулось, глаза сошлись к переносице, губы поджались. Он попытался что-то сказать, но не смог, только сдавленно засипел. А ведь это было только самое начало!

Иосиф Виссарионович не стал сдерживать удар и продемонстрировал ошалевшему Гарри Гопкинсу парады гомосексуалистов и транссексуалов, лекции трансгендеров перед детьми в детских садах и школах, оправдание в американской прессе скотоложества и педофилии. А как вишенку на торте — БЛМ и целование полицейскими ботинок у гогочущих негров. И бесконечные ряды палаток бездомных на улицах крупнейших городов США. И многое другое, от чего глаза бедняги лезли на лоб. Он то хватался за сердце, то вскрикивал, то обхватывал ладонями голову. Напоследок Сталин продемонстрировал посланнику подтасовки во время выборов 2020-го года и приход к власти полусумасшедшего Байдена. Это едва не добило беднягу Гопкинса, пришлось срочно вызывать врача с «Петрограда» и укладывать посланника в медкапсулу — инфаркт.

Через двое суток выздоровевший Гарри Гопкинс, получив голопроектор с записями будущего Америки, был отправлен домой на челноке, чтобы не терять времени. Его высадили прямо перед Белым домом. И вот, по прошествию четырех месяцев, он вернулся в Москву.

— Свобода и ваш хваленый либерализм имеют очень мало общего между собой, мистер Гопкинс, — доброжелательно заметил Иосиф Виссарионович. — Дело в том, что именно из либерализма вырастает вся мерзость мира. Однажды полковник фон Бревен, командир «Петрограда», процитировал мне высказывание некого философа начала двадцать первого века, вот только имени его он не запомнил.

'Либерализм в конечной точке своего развития — это страшная штука, намного страшнее, чем даже рабовладельческий строй. Постараюсь объяснить, почему. Итак, сформулируем само понятие либерализма. Либерализм — это общественно-политический строй, в котором права и индивидуальные свободы личности ставятся на самый верх в иерархии всех остальных ценностей. Высшая форма либерализма — это когда индивидуум ничем и никак не ограничен в своих правах и свободах. А как же тогда обязанности? А их просто не может быть, по определению. Любые обязанности — это же принуждение к чему-либо, ну и какой же это либерализм тогда? Индивидуума принудили! Немыслимое дело. То есть, абсолютная вседозволенность и никаких обязанностей.

А теперь представьте несколько миллиардов либералов, у которых нет никаких ограничений. Что мы получаем в конечном итоге? Омерзительное атомизированное общество, где каждый считает себя и только себя центром вселенной. Что из этого логически вытекает? Правильно. Всех, кто не ценит такого умного, красивого и прочее, прочее, прочее, либерал просто-напросто убивает. А если ему чего-то не хватает для личного комфорта? Тогда он это просто берет, силой, хитростью, жестокостью, да что там, в жопу даст (простите за откровенное выражение) — но возьмет свое. Ведь рядом такой же либерал сидит и владеет тем, чего так жаждет наш «герой». Это же непорядок, я-я должен остаться один. Я — пуп всей Вселенной. Я — это главное слово в либерализме. И если кто-то сомневается в величайшей ценности господина либерала, то такого надо уничтожить любой ценой, унизить, втоптать в грязь. Никакая иная точка зрения, кроме его собственной, по мнению либерала, существовать попросту не имеет права, а если вдруг существует, то должна быть немедленно стерта из реальности даже вместе с ее носителем. Я не раз сталкивался с этим в спорах с либералами — они готовы на что угодно, лишь бы заткнуть не согласных с ними'.

— По-моему, этот ваш философ несколько преувеличивает, — заметил Гопкинс. — Но над его словами стоит задуматься. Раз либерализм привел к столь страшным результатам, то его следует, как минимум, переосмыслить.

— В этом, кстати, кардинальное отличие наших с вами стран, — с некоторой грустью посмотрел на него Сталин. — У вас превалирует индивидуализм, на первый план выходит исключительно личность, тогда как у нас есть нечто большее, чем личность — вера, страна, идея, ради которых мы готовы пойти на смерть. Не ради выгоды, как у вас, а ради идеи. И в этом наше с вами кардинальное отличие.

Немного помолчав, он резюмировал:

— Так вот, мы не дадим вам оскотинить нас и вернуть в мир индивидуализма. Вы, американцы, в другой реальности мало того, что разрушили нашу страну, но и превратили собственную в адскую клоаку. Здесь мы не позволим вам этого сделать, особенно теперь, зная, к чему приведет вседозволенность. Я искренне уважаю вас, мистер Гопкинс, вы очень помогли нашей стране, но вы должны понимать, что интересы СССР для нас превалируют. Да и вам, я вижу, не слишком понравилось увиденное в записях будущее.

— А какому нормальному человеку такое понравилось бы? — тяжело вздохнул посланник. — То есть, насколько я понимаю, инопланетными технологиями вы не поделитесь?

— Нет, — отрицательно покачал головой Иосиф Виссарионович. — Разве что кое-какими. Кстати, предупредите президента Рузвельта, что наши медики способны его излечить. Полностью. Но ему придется довериться нам. Рискнет — выздоровеет. Ну, а не рискнет? Его выбор. Наши предложения вот в этой папке. Посмотрите, обдумайте их, обсудите с президентом. Думаю, кое-что из них придется вам по вкусу.

Гарри Гопкинс встал, взял протянутую ему черную папку из незнакомого материала и деревянными шагами покинул кабинет советского вождя. Ему было о чем подумать и что осмыслить. Значит, во всем виноват либерализм? Что ж, придется подрезать крылышки его апологетам.