Весна на Галане

Месяц лиант, 21 число, 04 часа 25 минут

Высадку на планету Галан, мы произвели глубокой ночью, за четыре часа до рассвета, на большой лесной поляне, рядом с которой проходило весьма оживленное, в дневное время суток, шоссе, широкое и превосходно мощеное каменными плитами. Шоссе, если мы будем ехать по нему не сворачивая, должно было привести нас к побережью океана, до которого было свыше двух с половиной тысячи километров пути и это расстояние нам еще только предстояло преодолеть. Мы спустились вниз на небольшом грузопассажирском орбитальном челноке, который был снабжен самой совершенной системой оптической маскировки и потому был полностью невидим для случайного наблюдателя, – какого-нибудь запоздалого всадника, оказавшегося темной ночью вдали от дома.

Перед тем, как произвести десантирование на поляну, я еще раз, с помощью сканеров и приборов ночного видения, провел тщательный осмотр местности, хотя Нэкс уже доложил мне о том, что нам никто не помешает. Ну, в таких делах, предосторожность еще никогда не оказывалась лишней и лучше перебдеть, чем недобдеть и привести в неописуемое изумление какого-нибудь невольного свидетеля, устроившегося на ночлег в лесу и, вдруг, увидевшего, как прямо из ниоткуда появляются сначала многочисленные тюки, а затем и люди.

Гораздо хуже бывает только в том случае, если ты кулем сваливаешься прямо на голову ничего не подозревающих местных жителей, которые сначала, с криками "Демоны! Демоны!" разбегаются, а затем, вдруг, очень быстро возвращаются с подмогою и начинают стрелять по всему что шевелится. Поэтому, быстро сбросив вниз надежно упакованные и перетянутые веревками брезентовые тюки с моими товарами и громоздкие кожаные кофры с нашим гардеробом, мы, не мешкая ни секунды, попрыгали вниз сами.

Нейзер спрыгнул неудачно, нога у него попала в толи в ямку, толи в нору, вырытую на поляне каким-то зверьком, но в результате этого его левый глаз повстречался с его же собственным коленом. Пока я, посмеиваясь, собирал в лесу хворост и дрова для костра, он с громкими проклятьями ковырялся в кофрах, пытаясь отыскать там аптечку, которую я уже успел спрятать подальше. Его синяк под глазом только подыгрывал нашей легенде, так как весьма живописно подтверждал вздорный, задиристый нрав моего господина и делал наше неожиданное появление на этой поляне, посреди огромного лесного массива, вполне понятным и оправданным.

Натаскав большую кучу сухого хвороста и дров, я быстро разжег костер. В его свете мы сложили тюки и кофры в аккуратный штабель, а за одно разбили небольшой, кожаный походный шатер стандартного кируфского образца. Поскольку ночь перед высадкой на Галан мы оба крепко спали, то до утра мы коротали время в разговорах, наслаждаясь чистым воздухом, напоенным ароматом ночных цветов и густым, терпким запахом хвойного леса. Мы еще раз повторили свою легенду, согласно которой мы оба были купцами, гражданами Кируфа – небольшого государства на крайнем севере континента Мадр, лежащего более чем в четырех тысячах километрах от этих мест. Будучи жителями небольшого провинциального городка Зандалах, мы направлялись на побережье с целью посетить остров Равелнаштарам, где, якобы, мечтаем обменять свои товары на чудесные зеленые меха.

Кируф славился на весь Галан своими великолепными оружейниками, прекрасно обученными и отважными солдатами-наемниками, простоватыми купцами и анекдотами о своих правителях, которые издревле, все как один, были жуткими кобелями, забияками и пьяницами. Поэтому путешественников из Кируфа охотно принимали не только во всех сопредельных государствах, но и на всей планете, так как за ними, как и за их правителями, никогда не числилось большего греха, нежели безудержное пьянство, пылкая любовь к женскому полу и мордобою. Поскольку кируфцы высоко чтили кодекс чести и их было просто невозможно нанять в качестве шпионов, это существенно повышало репутацию этих гордых и независимых горцев, как туристов и добропорядочных купцов.

Согласно нашей легенде я изображал из себя седого, почтенного старца, слугу и учителя молодого бастарда, ищущего подвигов и славы в подтверждение своих достоинств, чтобы получить дворянский титул. Так как на Галане царили вполне мирные нравы и никто не требовал для доказательства своих лучших качеств сносить головы рыцарям и драконам, то таким юношам вполне можно было обойтись хорошо проведенной торговой операцией. Вот поэтому-то, имея при себе груз великолепных мечей, упакованный в три десятка тюков, мы и отправились за тысячи километров от родного дома, чтобы добыть для Кируфа прекрасные заморские меха, что, несомненно, должно было до небес поднять рейтинг моего господина в дворянском собрании нашего города и обеспечить ему дворянский титул, ну, никак не ниже папашиного.

Мой господин, не смотря на свой невысокий рост, якобы, к моему сожалению, но согласно нашей легенде, отличался нравом вспыльчивым и горячим, а потому постоянно нарывался на разные неприятности. Так вышло и на этот раз. Он, почему-то, поссорился с начальником караванной стражи и они обменялись серией зуботычин, в результате чего шеф безопасности каравана недосчитался двух зубов, а мы остались ночевать посреди леса будучи безжалостно высаженными из уютной кареты сердитыми караванщиками. В подтверждение у нас на руках были все необходимые документы, заверенные множеством подписей и печатей, отличить которые от настоящих было практически невозможно. Впрочем, я полагался вовсе не на это, а на увесистый мешок золотых монет, которые должны были усыпить бдительность самых недоверчивых галанцев куда лучше всех наших россказней.

С рассветом мы позавтракали всухомятку типично местными продуктами: копченым окороком дикого хорга, запеченной в тесте дичью, белым мягким сыром, черствым хлебом, фруктами и молодым роантирским вином из большой кожаной фляги. С моих слов все эти продукты были самой превосходной имитацией, хотя на самом деле Нэкс просто позаимствовал их в отдаленном городке с помощью своих хитроумных технических приспособлений. Во всяком случае Нейзер с превеликим удовольствием уплетал и галанскую ветчину, и дичь, и сыр за обе щеки, хотя до этого он более всего опасался как бы ему не отравиться местной пищей. Сытно позавтракав во второй раз за утро, Нейзер, подобно всякому бывалому солдату, немедленно развалился на складной кожаной походной кровати и принялся сладко подремывать, справедливо полагая, что договариваться с караванщиками это дело его верного слуги. Почти до полудня я бегал от нашего бивуака к дороге и обратно. Все было бесполезно. Как назло, большинство караванов шли куда угодно, но только не к побережью.

Наконец, один из караванщиков любезно сообщил мне радостную весть о том, что через несколько часов будет идти большой караван, направляющийся именно к побережью, а сейчас караванщик нужного нам каравана занят тем, что перековывает несколько тягловых животных всего лишь в часе езды от нашей поляны. Мне посоветовали набраться терпения и подождать. Заодно мне было сказано, как зовут караванщика и каких цветов у него вымпел, чтобы я мог еще издалека заметить караван и более не подбегать к каждой повозке, проезжающей мимо. Получив столь исчерпывающий ответ и ловко вложив в руку возницы золотую монету в десять роантов, я вернулся к шатру, растолкал Нейзера и посадил его наблюдать за дорогой, предварительно объяснив ему, какой флажок он должен был высматривать, после чего завалился спать.

Проснулся я оттого, что на поляну завернул нужный нам караван и на просторной поляне сразу же стало тесно и шумно. Нейзер решил проявить инициативу и сам договорился обо всем с караванщиком. К моему удивлению караван остановился на этой поляне на ночлег вместо того, чтобы продолжить движение. Из больших повозок, въехавших на поляну, высыпали толпы людей. Одни пошли в лес, собрать хворосту и нарубить дров, а другие стали разбивать шатры. Это был авангард каравана, а вскоре подтянулась и его основная часть, состоящая из больших дилижансов для пассажиров второго класса и роскошных, шести и четырехместных карет, предназначенных для пассажиров первого класса.

И те, и другие относились, в основном, к разномастным дворянам и богатым горожанам. Весь прочий люд ехал в огромных фургонах, похожих на небольшие железнодорожные вагоны, какие можно увидеть только на ускоряемых мирах, достигших уровня первой технологической революции. Они, судя по всему, имели не очень удобные сидячие места, так как пассажиры, выходящие из фургонов, с кряхтением почесывали свои бока. Не знаю что там наплел о себе караванщику Нейзер, но ко мне он подошел загадочно улыбаясь, и сразу же сообщил радостную весть:

– Веридор, я уже все устроил! Для меня нашлось место в карете первого класса, а вы, если пожелаете, сможете ехать в третьем классе или верхом на этих жутких тварях с длинными хвостами и здоровенными зубами. Да, кстати, второй класс в этом караване тоже предназначен для дворян, которые желают сэкономить на проезде.

Слушать его нахальное вранье я, разумеется, не стал. Ругаться с этим нахалом, тоже. Мне осталось только негромко выругаться на галалингве и идти к караванщику, договариваться о более удобном способе путешествия к океану, чем тот, который уготовил мне мой заботливый хозяин. Трястись несколько недель в фургоне битком набитом беспрестанно галдящими и ссорящимися женщинами, не очень трезвыми мужчинами и их дико орущими, сопливыми отпрысками мне вовсе не улыбалось. Ещё меньше мне хотелось ехать к морю верхом на галанском скакуне, крупном четвероногом животном с короткими рожками и толстыми боками. К счастью для меня караванщик оказался человеком уже немолодым и очень сострадательным. При виде старца, выглядящего еще древнее чем он сам, караванщик тихо охнул, сделал пальцами козу, отгоняя злых духов, и немедленно предложил мне ехать в своей штабной карете, которая не только ничем не уступала по своим удобствам каретам первого класса, но даже была гораздо просторнее и уютнее. На радостях я тут же подписал все необходимые для проезда в караване бумаги и полностью расплатился за весь предстоящий путь, прибавив доброму человеку за его радушие и добросердечие пару больших золотых монет сверх назначенной цены.

Для дворян, женщин и детей быстро были разбиты большие походные шатры, мужчинам же предоставлялась возможность самим позаботиться о своем ночлеге. Галанские мужчины, все как один, были оборотистыми ребятами и им было не впервой ночевать в пути. Они тут же стали мастерить себе навесы и раскатывать на ночь тощие тюфячки. Нейзер, оставив мне в полное распоряжение шатер и складную кровать, тут же испарился, повинуясь моему жесту. Все равно на этой поляне он был у меня на виду и я в любой момент мог прийти к нему на помощь. К тому же караван, похоже, был не простым, а имел фирменную марку, поскольку немедленно были растоплены полевые кухни, возле которых тотчас начали суетиться повара и лагерь стал готовиться к ужину. Нейзер, словно тяжелый штурмовой танк, атакующий укрепленные позиции противника, тотчас врезался в шумную, гомонящую на многих диалектах, толпу и быстро нашел себе подходящую компанию, состоящую из таких же молодых повес, как и он.

Не смотря на здоровенный фингал под глазом, несколько портящий его импозантный вид, он быстро расположил к себе галанскую молодежь и вскоре уже вовсю веселил их разухабистыми кируфскими анекдотами, превеликое множество которых, начиная от времен Арлана Великого, вложил в его голову гипнопед. Вскоре вокруг него собралась большая толпа, которая то и дело оглашала окрестности раскатистым хохотом, так что я мог быть полностью спокоен за него, по крайней мере, в этот вечер. Вскоре официанты позвали пассажиров к накрытым столам, которые были расставленным на поляне тремя длинными рядами. Я сидел за одним столом с караванщиками, людьми простыми и бесхитростными, но зато любящими хорошо поесть и выпить. Свежих овощей, жареного мяса, вина и фруктов было предостаточно, а аппетит у меня за день разыгрался преотменнейший. Не знаю, как и чем ужинал Нейзер в кругу золотой галанской молодежи, сидящей за отдельными столами, покрытыми дорогими скатертями, но лично я своим ужином был вполне доволен, хотя и сидел за простым, непокрытым деревянным столом и ел, по большей части, руками с помощью своего длинного кинжала.

Мои сотрапезники вовсю таращили на меня глаза, так как я, вопреки своему более, чем почтенному возрасту ел за двоих, а пил и вовсе за четверых, нисколько при этом не хмелея, чем тут же снискал к себе уважение ничуть не меньшее, чем нахал и ёрник Нейзер со своими скабрезными анекдотами, полными непристойностей. Для вящей убедительности моих слов стоит отметить то, что когда рано поутру караван стал собираться в дорогу и я вместе с тремя слугами стал грузить наши тюки в грузовой фургон, где для наших грузов было выделено место, то мне довелось выслушать в свой адрес комплимент следующего свойства. Один из слуг, с кряхтеньем складывающих тяжелые тюки, негромко сказал другому:

– Послушай, Марвер, смотрю я на этого мелкого старикашку из Кируфа и удивляюсь. Вроде бы в чем только душа держится, выглядит древнее самого дьявола из преисподней, а надо же, ест за троих, пьет, так вообще, за пятерых и при этом такие тюки ворочает что и нам двоим не под силу будут. Неужто кируфцы все такие?

Сборы каравана в дорогу к нашему удивлению оказались совсем недолгими. Не смотря на то, что караван состоял почти из сотни повозок самого различного калибра и перевозил разом чуть ли не полторы тысячи пассажиров и несколько сотен тонн грузов, он тронулся в путь меньше, чем за полчаса. Караванщики Керкуса Мардрона работали очень профессионально, сноровисто и без лишней суеты. Они быстро впрягли животных в повозки, громкими трелями своих свистков загнали в них пассажиров и под щелканье бичей и звонкие звуки труб в строгом порядке выехали на широкое шоссе. Штабная карета заняла свое место в голове колонны и мы тронулись в путь. На поляне осталось два с лишним десятка мусорщиков, которым было поручено привести ее в полный порядок, чтобы следующий караван мог, в случае необходимости, насладиться чистым воздухом, а не вонью гниющих, разлагающихся отходов. Да, брат, вот таков он, – Галан.

Путешествовать по Галану сплошное удовольствие. Несмотря на технологическую отсталость этого мира, галанский гужевой транспорт просто на удивление хорош. По сравнению с тяжелыми грузовыми и пассажирскими фургонами, которые перевозили до восьмидесяти тонн грузов и до полутора сотен пассажиров, большими пассажирскими дилижансами, в которых с комфортом помещалось до двух-трех десятков пассажиров и с великолепными каретами для состоятельных дворян, все аналогичные транспортные средства на гужевой тяге, которые ещё изготавливаются на некоторых аграрных мирах галактики, представляются мне сущим бедствием.

Кстати, Нейзер сильно погрешил против истины, когда известил меня о том, что мне придется ехать либо третьим классом, либо верхом из-за моего, якобы, низкого происхождения. При желании, в силу своих почтенных седин, я мог купить себе место не только во втором классе, но и в первом, согласись только заплатить соответствующую сумму денег. Просто в караване было свободным только одно единственное место в первом классе и этот самовлюбленный нахал даже не подумал уступить уютное кресло рядом с юной смуглой красавицей мне, а поторопился занять его сам. Впрочем, то место, которое предоставил мне в своей карете, больше похожей на офис на колесах, почтенный господин Керкус Мардрон, было несравненно предпочтительнее дворянской кареты, тем более, что мы ехали в карете вдвоем и могли вести спокойную, неторопливую беседу о жизни, о дороге, о политике, о философии и прочих приятных материях.

Шоссе было вымощено гладкими плитами, большие колеса кареты обтянуты резиной, а её главной конструктивной особенностью были превосходные рессоры и если бы не дробный перестук подкованных копыт галанских скакунов, идущих с вполне приличной скоростью широкой размашистой рысью, то можно было легко представить себе, что находишься не на Галане, а хотя бы на том же Хьюме. К полудню мы добрались до первой караванной станции на своем пути и Нейзеру впервые довелось увидеть, что же, собственно говоря, представляет из себя Галан.

Караванная станция "Император Майрад" была расположена на окраине небольшого городка, но стояла на пересечении сразу пяти дорог, что и определило ее размеры. Это была одна из самых крупных караванных станций империи Роантир и там скопилось не менее шести десятков караванов. Называлась станция так потому, что этот самый император Майрад и в самом деле как-то раз останавливался в этом самом месте тридцать с лишним тысяч лет тому назад. У Керкуса, занимавшегося караванным бизнесом уже третий десяток лет, имелась тут постоянная площадка и свои собственные служащие. Вообще-то, он был владельцем целых семи больших караванов, имеющих постоянные маршруты, что, по меркам Галана, было довольно крупным бизнесом. Караван въехал на длинную, широкую станционную площадку, окруженную многочисленными павильонами торговцев и небольшими ресторанчиками, под звонкие крики всадников-кондукторов:

– Станция "Император Майрад", господа! Станция "Император Майрад"! Стоянка три часа, господа. Можете выходить, господа.

Для меня настало самое удобное время, чтобы начать свою рекламную кампанию, которая, в конечном итоге, должна была помочь привести меня и Нейзера на остров Равелнаштарам. В ходе долгого и неспешного разговора, начавшегося с восхваления империи Роантир и ее императора, я постарался максимально расположить к себе старину Керкуса и уже через час сумел выведать, что в прошлом он был лейтенантом императорской гвардии и до выхода в отставку слыл неплохим фехтовальщиком. В ходе беседы я несколько раз презрительно отозвался о кузнецах Роантира, восхваляя до небес кируфских оружейников и теперь напомнил об этом старине Керкусу, громко воскликнув:

– Господин Мардрон, так вы все-таки не верите мне, что в Кируфе есть мастера, способные ковать великолепные клинки, которые превосходят роантирскую сталь?

Владелец каравана отнесся к моим словам со снисходительной улыбкой и был непреклонным в своей уверенности, а потому возразил мне с ничуть не меньшим задором:

– Господин Виктанус, но поймите же, это просто глупо, вот так, ни с того, ни с сего утверждать, что в Кируфе способны ковать крепкую сталь! Не скрою, кируфские оружейники изготавливают великолепные ножны и рукояти, но вот клинки… Нет, господин Виктанус, я, все-таки, скорее доверюсь хорошему роантирскому мечу.

Постаравшись изобразить на своей маске из пластиплоти нечто такое, что, якобы, должно было указать на мое негодование, я решительно заявил Керкусу:

– Ага, прекрасно, вот сейчас я и докажу вам обратное. Мы везем с собой партию клинков, которые были выкованы моим отцом для его светлости графа Леатрида фрай-Арлансо, отца моего господина. Так вот что я вам скажу, мой глубокочтимый господин Мардрон, сейчас я принесу один из этих мечей и разрублю им любой из предложенных вами клинков, что и поставит окончательную точку в нашем затянувшемся споре. Подождите меня здесь, я вернусь через несколько минут.

Говорил я нарочито громко и мои слова были услышаны сразу несколькими десятками свидетелей. Учитывая природную азартность галанцев, я был на все сто процентов уверен в том, что уже через десять минут вокруг нас соберется не менее сотни, другой зевак. Более того, пара бездельников не поленилась сопроводить меня до грузового фургона, где находились тюки с моим товаром. Найдя человека отвечающего за сохранность грузов, я попросил его разрешить мне взять кое-что из груза моего господина. Пока работник Керкуса, ворча в полголоса, открывал фургон, я высмотрел в толпе пассажиров Нейзера и знаками приказал ему идти ко мне, рубанув ребром ладони по своему кулаку. Нейзер тотчас сообразил о чем идет речь и моментально сагитировал своих спутников присоединиться к веселой забаве. Достав из крайнего тюка длинный матерчатый сверток с дорканским мечом, я, не торопясь, двинулся к штабной карете, возле которой уже собиралась изрядная толпа весело галдящего народа.

Для того, чтобы изображать из себя на Галане купцов, нам нужно было иметь при себе хотя бы плохонький, но, все-таки, товар. Поскольку мне нужно было во что бы то ни стало легальным образом добраться до острова Равелнаштарам, который находился под особым надзором императора Роантира, я решил использовать для этого товар совершенно особого рода. На борту "Молнии Варкена" имелось множество самых различных вещей, соответствующих различным историческим эпохам ускоряемых миров, находящимся под моим попечением с самого начала своей истории. Самыми же подходящими мне показались дорканские мечи, превосходный образец холодного оружия, выкованного на планете Дорк в эпоху раннего феодализма. Правда, прежде чем завернуть мечи в дешевую кируфскую ткань, сложить их в охапки по несколько десятков штук и упаковать в прочный, основательно просмоленный брезент, Нэкс слегка поколдовал над сталью и упрочнил металл, воздействовав на него силовым полем так, что сталь приобрела прочность алмаза.

Когда я подошел к Керкусу, он уже приготовил два роантирских клинка, а вокруг него собралась целая толпа зевак. Керкус с недовольным лицом и в довольно резких выражениях объяснял всем, что ничто не сможет разрубить тяжелую секиру отличной роантирской стали, словно батон вареной колбасы. При всем этом, однако, в его голосе вовсе не было особенной уверенности. Тут подошел Нейзер со своими новыми друзьями и лениво бросил, как Керкусу, так и всем собравшимся:

– Господа, с моей стороны, будет полным бесстыдством, поставить даже пятьдесят роантов против монеты в десять тарсов на то, что мастер Лори разрубит любой из этих клинков с первого же раза. Потому, что в противном случае я легко бы разбогател и без торговли. Но вы можете попытать удачи, вдруг мастер Лори это просто сумасбродный, выживший из ума старик, а я, – глупый и болтливый кируфский гатан. Так что торопитесь, делайте свои ставки господа!

Этот парень был большим хитрецом и умел не только ловко подыграть своему партнеру в сложной игре, но и завести толпу. Моментально нашлись добровольные букмекеры, которые тотчас начали принимать ставки. Сразу стало ясно, что мнение толпы разделилось практически пополам. Даже сам Керкус отважно поставил десять роантов на свой клинок роантирской стали. Теперь мне только и оставалось сделать то, что одним ловким и сильным движением руки доказать превосходство дорканского меча. Я попросил Керкуса держать его секиру вертикально в вытянутой руке лезвием навстречу удару. Артистично сдернул ткань со своего меча, я одним плавным и протяжным движением вынимая клинок из ножен и стремительно продолжая это движение, легко и элегантно разрубил тяжелую роантирсккую секиру, лезвием которой имело в ширину добрых двенадцать сантиметров. Выглядело это действо весьма эффектно, – шелестящий свист рассекаемого сталью воздуха, мелодичный звон и три четверти клинка остро отточенной, отлично закаленной секиры, которую держал в руке Керкус, упали на мостовую.

Не веря своим глазам Керкус осмотрел обрубок и воочию убедился в том, что металл был именно разрублен, а не сломан, а его золотая монета перешла в карман какого-то парня, больше поверившего в кируфского старца, нежели в мастерство кузнеца из Роантира. После того, как стихли аплодисменты я объяснил Керкусу и всем остальным зевакам, что мой меч обладает еще одним немаловажным качеством. Его рукоять обтянута специально обработанной кожей и даже если ваши руки обагрены кровью врага, то всё равно никакая сила не выдернет клинок из вашей руки, крепко сжимающей оружие. Это тут же было проверено экспериментально. На заднем дворе одного из небольших ресторанчиков, принадлежащих Керкусу Мардрону, немедленно было забито на мясо какое-то местное домашнее животное, кровью которого и была обильно смочена длинная рукоять дорканского меча.

После этого я предложил Керкусу взять меч в руку и найти какой-нибудь способ, позволяющий чем-либо вырвать из нее меч. Повар ресторанчика, здоровенный детина ростом не менее, чем в два метра семьдесят сантиметров и весом центнера под три с половиной, велел хозяину положить клинок на плаху для разделки мяса плашмя и придавил его своей ножищей, обутой в тяжелый башмак шестьдесят пятого размера. Керкус, хотя и с натугой, все-таки выдернул меч из под огромной ножищи. Тогда толстяк повторил опыт, встав на лезвие обеими ногами, но и на этот раз Керкус вызволил оружие из-под тяжести этого великана.

Забирать клинок с рукоятью испачканной кровью, мне вовсе не улыбалось и я, прибавив два малых меча, с поклоном вручил Керкусу ножны, простые и лишенные каких-либо украшений. Хотя это еще как посмотреть. Два куска прочного дерева, обтянутые темно вишневой, лаковой кожей с металлическим ободком, выглядели, на мой взгляд варкенца, просто произведением искусства. Да, и сам меч с его небольшой овальной гардой и длинной рукоятью овального же сечения, был вещью лаконичных и абсолютно завершенных, по красоте своих линий, форм. Средней длины, лишь немногим более метра, неширокий и чуть-чуть выгнутый, элегантно заостренный только с одной стороны, зато обладающий, бритвенной остроты заточкой лезвия, он был символом гармонии, когда-либо достигнутом в создании холодного оружия. Вручая малые мечи и ножны большого Керкусу, я сказал ему:

– Господин Мардрон, примите эти клинки в подарок. Когда-то, еще мальчишкой, я помогал отцу ковать эти клинки, но старый граф фрай-Арлансо счел их слишком миниатюрными для регулярной армии. Может быть оно и так, но в бою это оружие просто незаменимо.

Надо было видеть с каким трепетом держал в своих могучих руках этот удивительный меч седой галанец, опытный и закаленный воин. Все-таки, иногда находится нечто такое, что оказывается понятным людям, появившимся на свет в другом конце галактики. Меч, выкованный в совершенно ином мире, там, где воинские традиции имеют абсолютно другие критерии, тем не менее без каких-либо осложнений лег в руку этого человека и мне на какое-то мгновение даже показалось, что он был в его руках всегда.

С этого момента мне уже только и пришлось делать, что отказываться от щедрых предложений, идущих от многочисленных покупателей по поводу продажи дорканских мечей. Это стоило изрядных трудов, так как желающих становилось с каждым днем все больше и больше и тому способствовали почти ежедневные упражнения Керкуса, который рано поутру выкраивал несколько минут, чтобы проделать своим новым клинком десяток-другой стремительных эскапад. Да, и я несколько раз давал ему уроки фехтования с таким видом холодного оружия, которое способно порхать в руках фехтовальщика, словно булава в руках искусного жонглера. Вскоре Керкус и сам нашел немалое количество новых приемов фехтования. Они весьма понравились и мне, не смотря на то, что я навряд ли отважился бы использовать некоторые из них в настоящем бою, уж больно они были замысловатыми.

Чтобы отвадить попутчиков от наших мечей, мы с Нейзером практически одновременно, только в разных компаниях, он среди своих спутников дворян, а я среди караванщиков, рассказали о своих планах добраться до острова Равелнаштарам и там постараться выменять на наши клинки на знаменитые меха равелнаштарамского барса. Несомненно, такой вояж, окажись он успешным, станет вполне убедительным доказательством для дворянского собрания города Зандалах, способным подтвердить благородство, храбрость и находчивость моего молодого господина и он, наконец, удовлетворит свои притязания на дворянский титул, которого он вполне достоин по своему рождению, будучи внебрачным сыном графа Леатрида фрай-Арлансо. Ведь он уже носил фамилию своего отца, а это уже было немало и дворянское собрание лишь искало дополнительного подтверждения, чтобы дать юному Солотару, то, что принадлежало ему по праву.

Путешествие было приятным и спокойным. Галан вообще один из самых спокойных миров, хотя галанцы народ довольно эксцентричный и вспыльчивый. Достаточно одного неверно сказанного слова и может моментально вспыхнуть ссора, которая, если не постараться обратить все в шутку, может запросто перерасти в потасовку. Ну, это, конечно, в том случае, когда ссорятся люди простого звания. У дворян любая ссора быстро заканчивается дуэлью.

К счастью, Нейзер, не смотря на свой вздорный и задиристый характер, не имел привычки подшучивать над людьми, а если и старался развеселить компанию, так только рассказами о своих приключениях, которые, странным образом, напоминали мне сюжеты наиболее известных мелодрам и боевиков, передаваемых по супервизио, и анекдотами. Задиристость Нейзера носила скорее характер самоутверждения, нежели была оскорбительна и он в любой компании, даже состоящий из двух человек, стремился занять место лидера, души общества и потому большинство своих шуток он направлял на самого себя, не стесняясь выглядеть смешным, чем и снискал, в конце концов, всеобщее уважение.

Среди своих товарищей по путешествию, направляющихся, как и он, к океану, Нейзер выделялся разве что своим, относительно невысоким, ростом, да, еще чрезмерной болтливостью, хотя я и не стал бы утверждать, что галанцы прирожденные молчуны. Что уж говорить тогда обо мне, ведь мой стажер был выше меня ростом, чуть ли не на две головы. Нам, при моем росте в метр восемьдесят пять, росте Нейзера в два метра десять сантиметров, трудно было соперничать в росте с галанцами, чей средний рост составлял два метра двадцать сантиметров. Впрочем, свой недостаток в росте Нейзер с лихвой компенсировал своей звериной ловкостью и силой. Ну, а однажды, это привело к весьма и весьма курьезному и довольно потешному случаю, давшему повод для разговоров нашим спутникам дня на три.

Нейзер, поначалу, с опаской относился к галанским скакунам, которых люди на этой планете использовали не только, как тягловую силу, но и для верховой езды. Насмотревшись на то, как лихо гарцуют на скакунах караванщики и некоторые из его знакомых дворян, которые изредка скакали верхом, вызывая приветственные возгласы дам, мой стажер тоже вознамерился прикупить себе скакуна. Тут надо бы сказать, что в галактике насчитывается великое множество верховых животных и о двух, и о четырех, и даже о шести и восьми ногах, но самыми грациозными, все-таки, без сомнения, являются дорканские лошади, галанские скакуны и еще, пожалуй, мидорские раннеры, которые, к слову сказать, очень похожи друг на друга, хотя, по сравнению с первыми, раннеры являются плотоядными, а те травоядными животными. Только в отличие от дорканских лошадей, у галанских скакунов голова украшена короткими, мягкими рожками, а рост несколько выше и достигал едва ли не до макушки галанца среднего роста, что почти на полметра выше стандартов дорканских лошадей. Но Нейзер, видимо, видел в этих животных полный эквивалент смирных мидорских раннеров, а это совсем уж разные животные.

Нейзер самостоятельно присмотрел себе на одной из ярмарок подходящую ему, по масти и норову, здоровенную зверюгу и тут же, даже не посоветовавшись со мной, отвалил за неё триста золотых роантов. Сумму, по галанским меркам, немалую. Дня три он прикармливал это вздорное животное сочными корнеплодами, свежей травой, печеньями и сахаром, да, и вообще всячески втирался в доверие и обхаживал эту, злобно фыркающую и лягающуюся без малейшего на то повода, тварь прежде, чем сделать попытку оседлать ее. Зверюга же эта, была мужского пола и получила от Нейзера звучное имя Страйкер, словечко явно не мидорского происхождения. Не берусь высказывать, каких-либо предположений на этот счет, но я очень сомневаюсь в том, что это слово было хоть сколько-нибудь приличным в своем подлинном смысле.

В одно прекрасное утро, выйдя из нашего шатра, разбитого на прелестном лугу вблизи излучины реки, где караван остановился на ночь, Нейзер велел мне оседлать своего скакуна и сказал, что весь сегодняшний день намерен провести в седле. Мне-то было справиться с этой задачей пара пустяков, так как я не раз скакал верхом на этих вредных и неуживчивых тварях, умел их и запрягать в повозки, и седлать, и даже ухаживать за ними, но вот как Нейзер собирался справиться со своей задачей, это был ещё тот вопрос. Несколько минут спустя скакун был оседлан и я, весь исполненный почтения, подвел фыркающую, недовольную зверюгу к Нейзеру. Тот скормил скакуну очередной клубень сладкого савала, ласково потрепал по шее, погладил по морде и, не спеша, взобрался в седло.

Стоило Нейзеру вставить ноги в стремена и сжать бока этой злобной твари, как она буквально взбесилась. Скакун энергично взбрыкивал задними ногами, вставал на дыбы, подпрыгивал сразу со всех четырех ног, словно тримобиль с неисправным антигравом, но Нейзер сидел в седле, как влитой, хотя его и болтало из стороны в сторону, будто тряпичную куклу. Такое редкостное зрелище изрядно всполошило весь наш караван. Тотчас набежало зевак. Со всех сторон доносились то крики поддержки, то дурацкие советы. Закончилось все неожиданно и быстро, эта бешеная тварь взбрыкнула задними конечностями особенно резко и с такой силой, что подпруга лопнула и Нейзер взлетел вместе с седлом, поднявшись метров на пять вверх, словно у него под задом взорвался мощный заряд взрывчатки.

Раздался громкий, истерический визг и одна дамочка тут же свалилась в обморок. Нейзер, в свою очередь, сделал в воздухе сальто и, прытко отбросив седло, приземлился точно на обе ноги, да, при этом ещё и как ни в чём не бывало. Так, словно каждое его утро начиналось с такой вот экзотической и энергичной разминки. Скакун, избавившись от всадника, заржал, довольный собой и своей неожиданной победой, и, отбежав на несколько шагов, принялся умиротворенно щипать травку, весело помахивая хвостом. Нейзер стоял, как вкопанный. Злой, как снежный дьявол, с побледневшим от гнева лицом и раздувающимися ноздрями, он буравил эту несговорчивую тварь глазами, как будто собирался прожечь дыру в ее белой, холеной шкуре. Он поманил меня рукой и, указав пальцем на скакуна, приказал мне грозным голосом:

– Лори, приведи мне эту зловредную бестию.

Хромая сразу на обе ноги, сутулясь и держась рукой за поясницу, я, с громким кряхтеньем и проклятьями в адрес их обоих, бегом бросился выполнять приказание своего господина, но меня очень легко обогнали караванщики, справедливо полагая, что мне, в мои-то почтенные годы, совершенно не пристало бегать по лугам за столь прыткой зверюгой. Изловив несговорчивое животное, они, тем не менее, передали уздечку мне, а не моему господину, мечущими из глаз молнии и громко скрежещущему зубами от злости и бешенства. На приличном отдалении от нас собрались едва ли не все пассажиры нашего каравана, которые решили досмотреть нежданное представление до конца. Все еще хромая на обе ноги, я подвел скакуна к Нейзеру и, желая уязвить его самолюбие, спросил довольно громким голосом:

– Ну, что, мой господин, забить эту злобную скотину на мясо, или ты, все-таки, поскачешь на ней верхом?

Нейзер молча взял уздечку из моих рук в левую руку и властно притянул скакуна к себе, извергая хриплые, гортанные проклятья. Тот звонко заржал и попытался подняться на дыбы, но Нейзер твердой рукой притянул его к земле. Скакун сделал попытку попятится, но Нейзер упрямо тянул его к себе, накручивая уздечку на кулак. Тогда скакун сделал попытку укусить Нейзера за руку, но тот так стремительно залепил ему правой рукой мощную затрещину, что бедная животина завалилась на бок, вскинув к небу все четыре ноги.

Тут Нейзер шустро подскочил к несчастному, уже ничего не соображающему скакуну, и, схватив его одной рукой за гриву, а другой за хвост самого у основания, резко поставил зверюгу на ноги, да, к тому же, с такой силой, что бедная животина поднялась в воздух уже не за счет своей неуемной энергии, а исключительно за счет непомерной силы этого мидорского битюга. Перехватив правой рукой скакуна за гриву пониже ушей, Нейзер, пригнув голову Страйкера чуть ли не к своим коленям и, трепля здоровенную зверюгу весом едва ли не в полтонны, словно месячного щенка, брызжа слюной, громко прорычал клокочущим от гнева голосом:

– Страйкер, ты гнусная, подлая и злобная тварь, годная только на корм гверлам! Гадкое животное, или ты будешь слушаться меня беспрекословно, или я оторву тебе голову и отправлю твою жалкую и вздорную душонку к звездам! Ты хорошо понял меня, мерзавец?

Ничего не могу сказать об умственных способностях галанских скакунов. Специально я этот вопрос никогда не исследовал, но, видимо, у того индивидуума, которого приобрел себе Нейзер, они были гораздо выше средних, потому что этот вздорный поедатель травы заржал жалобно и тонко, словно прося пощады. Нейзер отпустил его загривок и, поднеся кулак к морде скакуна, произнес уже более миролюбивым тоном:

– Смотри мне, Страйкер, еще раз взбрыкнешь, напрочь башку отшибу, этим вот кулаком.

Положив свою тяжелую руку на холку скакуну, он потрепал его так, что бедная скотина зашаталась и задрожала всем телом. Нейзер выпустил из рук поводья и, повернувшись ко мне, сказал с невинной улыбкой:

– Лори, возьми новое седло и оседлай этого негодяя. Надеюсь, что он все понял и больше не станет брыкаться. Посмотрим, такой ли он резвый под седлом.

Раздались нестройные аплодисменты. Одна половина нашего коллектива осуждала Нейзера за проявленную по отношению к бедному Страйкеру жестокость, другая же, наоборот, превозносила его до небес за вовремя проявленную твердость и строгость. Однако, все вместе сходились на том, что мой господин, Солотар Арлансо, личность не только весьма незаурядная и имеющая несомненный талант укрощать непокорных, строптивых скакунов, но и мордоворот, каких еще надо поискать и будет гораздо лучше с ним не ссориться. Так или иначе, но это происшествие весьма добавило симпатий Нейзеру как со стороны его новых друзей-дворян, так и со стороны караванщиков, до этого со смехом комментирующих столь неожиданное приобретение молодого кируфского дворянчика.

После того, как Страйкер получил хорошую взбучку, его словно подменили и он стал, будто шелковый. Теперь эта зверюга стояла спокойно, когда ее седлали и уже полчаса спустя Нейзер лихо гарцевал верхом на разом присмиревшем скакуне, ставшим послушным и покорным воле своего бешеного всадника. При этом все дамы нашего каравана скромно опускали глаза, а их губы осеняла мечтательная улыбка, что действовало на Нейзера, как горящий фитиль на сухой порох. При виде искр, сыпавшихся из его глаз в ответ на эти нежные улыбки, я почувствовал некоторое беспокойство, но, к моему счастью, Нейзер показал себя сдержанным и благоразумным стажером и уже одно только это, как мне казалось в тот момент, сулило ему в нашей конторе отличную карьеру.

За восемнадцать дней караван покрыл расстояние в две тысячи шестьсот пятнадцать километров. Наш путь начался на большой поляне посреди хвойного, вечнозеленого леса. Мы преодолели две невысокие горные гряды с растущими на них деревьями, которые были высотой более ста пятидесяти, ста семидесяти метров, бескрайние степи, поросшие пышными травами и снова вошли в зону вечнозеленых лесов, но теперь уже субтропических, а затем и вовсе тропических. Стало заметно жарче и по ночам мы томились от духоты и влажных испарений тропического леса.

Это неспешное путешествие показало мне некоторое несоответствие между тем, о чем говорили мне наблюдатели и тем, что имелось в действительности. В первую очередь это касалось, якобы, имеющейся в наличии, "дикости" и "отсталости" этого мира. При всей архаичности Галана, при всех его феодальных вывихах, этот мир имел удивительно четко и ловко организованные институты государственной власти, действие которых распространялось практически на все сферы жизни. Все на Галане было расписано и все поддавалось разумному управлению и регулированию с помощью четких и конкретных указов императора Роантира, а также приказов почти полутора сотен его губернаторов, которые назначались зачастую не из дворян, а из простолюдинов из числа богатых горожан. Отличившись на государственной службе, они, частенько, получали наследное дворянство и весьма звонкие титулы. Порядок проявлялся во всем, начиная от четкой организации ремонта дорог, великолепно поставленной службой охраны правопорядка и кончая принципами распределения сырья и продовольствия по различным регионам.

Не смотря на то, что большинство галанцев были увешаны различными образчиками холодного оружия, оно, скорее служило им всем в виде аксессуаров к костюму, нежели по своему прямому назначению, так как нам ни разу за эти дни не доводилось не только видеть, но даже и слышать о том, чтобы кому-нибудь выпустили кишки. Галан был настолько спокойным миром, что выпусти я Нейзера в путь одного, мне куда больше пришлось бы волноваться за жизнь галанцев, нежели за его собственную. Этому способствовало и большое количество стражников, которые ходили парами, носили ярко-синие мундиры и были готовы немедленно прийти на помощь при возникновении трудностей, будь то необходимость урезонить разоравшуюся без меры бабу или необходимость найти и наставить на путь истинный непослушного пацана, сбежавшего из дома и решившего во что бы то ни стало немедленно вырваться из-под родительской опеки.

Несколько раз за время долгого пути горячая галанская молодежь, изнывавшая от скуки, затевала дуэли, что моментально собирало громадную толпу зевак. Поединки эти, хотя и носили жаркий и ожесточенный характер, были практически бескровными. То есть кровь проливалась, но самый минимум, не более крохотной склянки. Одному из соперников было достаточно лишь слегка оцарапать руку или щеку своего противника и тот сразу же признавал свое поражение. Уже через час недавние враги мирно распивали вино за одним и тем же столом и весело подтрунивали друг над другом, словно дуэль сделала их закадычными друзьями. Это живо напомнило мне школьные годы, проведенные на Яслях, естественном спутнике Варкена, где мы, юные отпрыски кланов, вооружившись самодельными кинжалами, также старались заполучить себе на физиономию парочку шрамов для красоты. Правда, после того, как мы покидали Ясли, внизу нас ждали дуэли совсем уже иного рода, определенные древними, как сам Варкен, клановыми вендеттами, результат которых был гораздо печальнее.

Когда я расспрашивал Керкуса о его боевых подвигах, то очень скоро выяснил, что все его они были ничем иным, как обыкновенными армейскими маневрами. Он участвовал всего лишь в одном настоящем военном походе, но и тот, как оказалось, был лишь полицейской акцией, предпринятой против Сальвизии, небольшого государства, расположенного на востоке Мадра, губернаторы нескольких провинций которого, вдруг, взяли, да, и отказались платить налоги в казну империи Роантир. После хорошей взбучки, незамедлительно устроенной императором непокорным гражданам Сальвизии, в результате которой хорошо обученная и отменно подготовленная армия быстро разогнала этих бунтарей по домам, всё дело закончилось назначением прямого императорского правления и судом, вынесшим до странности мягкий приговор зачинщикам, чисто символический денежный штраф и шесть месяцев общественных работ под конвоем.

Более того, я выяснил и то, что империя Роантир уже практически полностью контролирует всю планету, а ее император Сорквик Четвертый лишь из чистой лени не объявил себя императором всего Галана. Впрочем, мы с Керкусом вскоре согласились с тем, что в таком случае ему пришлось бы утверждать всех ныне правящих монархов остальных государств в роли вице-королей своей империи. Так стоит ли затевать такое дело, одновременно и хлопотное и достаточно нудное, ради сомнительной чести объявить себя правителем всей планеты, когда и так большая ее часть находится под протекторатом Роантира. Кроме того, в таком случае все территориальные споры тотчас легли бы на плечи Сорквика, а ему, как мы вновь согласились с Керкусом, это было нужно совсем уж в последнюю очередь.

Бюрократическая машина на Галане работала четко и отлажено, как прекрасно собранный и настроенный хронометр. Её совершенству впору было позавидовать обитателям кое-каких миров Галактического Союза, считающихся развитыми. Ни одно обращения подданного императора Роантира к его чиновникам, даже по самому деликатному, сложному и запутанному вопросу, не решалось медленнее, чем в течение пяти дней. Нам бы в Галактическом Союзе такую оперативность. При этом суды в Роантире одинаково строго судили как дворян, так и простолюдинов, а дворянам даже доставалось дважды, так как для них существовал еще и суд дворянской чести.

Сами же дворяне, в отличие от элиты общества в иных мирах галактики, трудились наравне со всеми и если они не были фермерами или кузнецами, то уж на государственной службе им приходилось вкалывать ни чуть не меньше, чем представителям всех других сословий. Правда, многие дворяне были крупными землевладельцами, но их владения можно было смело рассматривать, как крупные сельскохозяйственные предприятия. В каждом небольшом городишке, любом, даже самом крохотном, поселке имелись вполне приличные школы. Ремесленники трудились в своих мастерских, которые в отличие от заводов и фабрик, заполонивших индустриальные миры, не отравляли атмосферу какими-нибудь токсичными выбросами и свалками промышленных отходов.

Без какой-либо классовой борьбы и потрясений граждане Роантира имели неплохую социальную защиту. Все подданные императора Сорквика получали имперские пенсии по достижении преклонного возраста. Вдовы и сироты находились под прямой защитой императора и тоже получали вполне приличные пенсионы. Для немногочисленных немощных и одиноких стариков в империи Роантир имелись весьма и весьма приличные, если не просто роскошные, имперские дома призрения, где они доживали свой век в комфортабельных условиях, имея не только нормальное, калорийное питание, редкостную заботу и вполне приличное медицинское обслуживание, но еще и душевное тепло и уважение со стороны сиделок, которые относились к ним, как к близким родственникам.

Нам было очень любопытно наблюдать за тем, как тщательно поддерживают галанцы чистоту и порядок в своем красивом мире. Утилизация отходов была столь полной, что ни одной железки, ни одного кусочка кожи или дерева не выбрасывалось на свалку. Собственно, даже такое понятие, как свалка, на Галане вообще отсутствовало, впрочем, как и такое слово в галикири. После пятидесяти семи тысяч лет своего развития эта цивилизация все ещё имела планету с чистыми реками, зелеными лесами и нормальной, свежей и благоухающей ароматами трав и цветов атмосферой. Пожалуй, всё это действительно стоило всех тех, весьма сомнительных, преимуществ, которые давал человеку путь индустриального развития. Галан просто радовал нас своей гармонией и красотой.

Уже в те дни я начал всерьез задумываться над тем, почему Галан застыл в своем развитии на уровне феодального общества, имея все предпосылки перейти на следующую ступень развития общественных отношений. Во всем этом было что-то если не загадочное, то вызывающее недоумение и удивление. Создавалось такое впечатление, будто Галан, заглянув в свое индустриальное будущее, ужаснулся от увиденного и решил оставить в покое развитие фундаментальной науки и промышленных технологий, справедливо полагая, что уж лучше оставаться невежественными в области энергетики и металлургии, химического производства и транспорта, чтобы жить на чистой, умытой свежими дождями планете имея лишь минимум вещей, которые передаются из поколения в поколение, нежели вдыхать зловонный дым заводов и фабрик, и барахтаться в горах мусора, быть заваленными по горло всяческим ненужным хламом в своих домах.

Экономика Галана полностью базировалась на ручных ремеслах и имела ресурсосберегающую направленность. Похоже, что именно в этой связи галанцы отказались от войн, как от вида деятельности, требующего значительного перерасхода материальных и людских ресурсов планеты. Еще более сорока с лишним тысяч лет назад на смену войнам и распрям пришли совсем другие ценности, – большая и дружная семья, состоящая из представителей трех-четырех, а иногда и пяти-шести поколений, добровольный контроль над рождаемостью, который был возложен, как на женщин, так и на всех мужчин репродуктивного возраста, подчеркнутый традиционализм и маниакальная страсть к планированию своей жизни.

Галанцы чуть ли не с самого раннего детства ставили перед собой какую-нибудь цель, а потом достигали ее в течение всей своей последующей жизни. При этом на первый план выступало соответствие семейных традиций и поставленной перед собой цели. Сыну кузнеца, как правило, даже в голову не приходила мысль стать, к примеру купцом, но если такая мысль и приходила ему в голову, то вся семья кропотливо трудилась над воплощением этой мечты. Так Керкусу, родившемуся в семье потомственных военных, с детства запала в голову мечта, – заняться караванным бизнесом. Он еще ребенком, тщательно изучил все за и против, в один прекрасный день доложил о своих изысканиях на семейном совете.

В конечном итоге в его семье было принято решение всячески способствовать планам двенадцатилетнего юноши, но, тем не менее, по достижении пятнадцатилетнего возраста Керкус был зачислен в полк, в котором к тому времени завершал службу его дед. Прошло долгих двадцать пять лет, галанских лет, а не стандартных галактических, прежде, чем Керкус подал прошение об отставке и обратился с письменным прошением к губернатору провинции на то, чтобы ему выдали имперский патент на караванные перевозки и разрешили выпустить на дорогу первые полтора десятка повозок. И вот теперь, спустя всего лишь сорок два года, караванная компания "Семья Мардрон – грузовые и пассажирские перевозки", имела семь трансконтинентальных караванных маршрутов и пятьдесят восемь региональных, перевозила за год до трех миллионов пассажиров и ещё невесть сколько сотен тысяч тонн грузов. Так дед Керкуса, Вилерс Мардрон, отставной капитан императорской гвардии, благодаря инициативе и упорству своего внука, стал на старости лет почетным президентом компании.

Уже одно это самым наглядным образом показывало то, что галанское общественное устройство было очень устойчиво, поскольку оно покоилось на прочном фундаменте не политических, а исключительно семейных ценностей. Политика на Галане была уделом нескольких королевских семей и сводилась, в конце концов, всего лишь к перестановкам за пышным императорским столом в дни празднеств и практически никак не влияла на жизнь общества. Все в нем подчинялось не политическим интересам каких-либо групп людей, а ясным и конкретным принципам целесообразности.

Поскольку национальных различий на Галане не было вовсе, а государства были всего лишь традицией, то во главу угла ставилась, прежде всего, экономическая целесообразность, а уж экономика, в свою очередь, строилась на принципах семейных, а не государственных интересов. Даже императорская семья и та традиционно владела несколькими промыслами, а император Роантира Сорквик Четвертый слыл непревзойденным дегустатором вин и, говорят, только по одному цвету и запаху вина мог определить любой его сорт и рассказать о нём всё. Поэтому вина империи Роантир считались эталоном, а императорские винные погреба являлись существенной статьей дохода императорского семейства и прочно лидировали в статьях экспорта империи.

Нейзер был так поражен такой общественной гармонией, что однажды всерьез поинтересовался у меня, а почему это так выходит, что мир, в котором царят столь рациональные формы государственного правления и который имеет столь эффективно действующую экономику, до сих пор не открыт Галактическому Человечеству и не стал полноправным членом Галактического Союза. Ну, меня в то время это удивляло ничуть не меньше, чем моего стажера. Хотя мне по должности вроде и не полагалось вдаваться в такие дела, но все же я, после двух с лишним сотен высадок на эту удивительную планету, сумел-таки заметить, что Галан далеко не так просто устроен, как это может показаться на первый взгляд.

Этот мир был организован с необычайной тщательностью, как будто кто-то еще в глубокой древности очень хорошо подумал о том, что следует галанцам делать прежде, чем начать обустраивать его. Действия галанских императоров и королей, управляющих весьма внушительными государствами, строились на тонком и тщательном расчете, планировались на тысячи, если не на десятки тысяч лет вперед. Галанцы имели именно тот мир вокруг, который они желали иметь и, похоже, таким они и хотели его сохранить на века.

Ко всем новшествам, ко всем возможным переменам в своей жизни они относились довольно осторожно и не торопились вводить их повсеместно. Но их ни в коем случае нельзя было назвать ретроградами, цепляющимися за архаичные правила дедов и прадедов. Любые социальные новшества, ведущие к повышению уровня жизни и улучшению управления, вводились в поразительно короткие сроки, но при этом галанские социотехники не стремились ничего менять в самих основах своего общества, Галан по прежнему, из века в век, оставался все таким же патриархальным миром, где во главу угла ставились семейные ценности.

Вот теперь во мне начало созревать мнение о том, что самым целесообразным было взять и снять с Галана темпоральный барьер, чтобы, наконец, показать Галактическому Человечеству, что в бескрайних просторах галактики есть мир, который устроен так просто и так гармонично, что этому могут позавидовать даже самые древние из человеческих цивилизаций. По-моему, только на этой планете достигнуто разумное сочетание семьи и государства, общества и личности, и потому весь Галан представляется мне одной огромной, дружной и веселой семьей, в которой царят покой и благополучие. Однако, вместе с тем этот мир вовсе не является зарегулированным донельзя, когда простому гражданину и чихнуть не позволено без соответствующего на то разрешения. Галанцы смелы, инициативны и имеют полную свободу выбора, правда, в пределах старинных традиций и норм поведения, что и делает эту планету такой мирной и безмятежной.